Сохраняя ее

ГЛАВА 12

РЭЙЧЕЛ

Мы только что приехали в ресторан, где встречаемся с Ройсом и Викторией. Он славится кухней из морепродуктов и расположен вдоль береговой линии. Пирс бывал здесь раньше и сказал мне, что это очень высококлассный ресторан, поэтому я надела платье, а Пирс костюм. Сегодня я вынуждена была купить себе новое платье. У меня не было ни одного подходящего, чтобы надеть его в дорогое заведение.

Мне действительно нужна новая одежда. Все, что у меня есть, куплено по случаю, а Пирс сказал, что мне нужны элегантные платья для разнообразных мероприятий. В пятницу я пойду за покупками с той женщиной, которая выбрала мне одежду, что я носила в Лас-Вегасе. Пирс велел мне купить все, что захочу, и не смотреть на ценники, которые будут очень шокирующими, учитывая, что я обычно покупаю дешевую одежду.

— Привет, Пирс. — Ройс встает из–за стола. Пирс и я приветствуем его и пожимаем ему руку.

— Я Виктория, — сообщает женщина рядом с ним. Я никогда не встречала ее прежде, поэтому не знала, как она выглядит. На пару дюймов ниже меня, худенькая, с темными каштановыми волосами, собранными в пучок на затылке. На ней платье с кремовым цветком, шарфом, перекинутым через плечо и каким-то образом связанным с ее поясом. Все это выглядит как на неделе моды.

— Приятно познакомиться, — говорю я, пожимая ей руку.

Ее глаза бегают по мне, начиная с лица, и медленно двигаются к моему платью. Я чувствую, что меня проверяют и оценивают, подобно тому, когда встречалась с родителями Пирса. И это отвратительное чувство.

Мы все садимся, а Виктория разворачивается ко мне. Улыбается, но это скованная, напряженная улыбка.

— Та-а-а-к, расскажи мне, как ты встретила Пирса.

— Они встретились в Йеле, — отвечает Ройс, опуская руку на спинку ее стула.

— Ты посещала Йель? — удивляется Виктория, как будто она не могла представить, что я могу там учиться.

— Нет, я училась в Хиршфилде, а в Йельском университете слушала лекцию Пирса по деловой этике.

Ройс так сильно смеется, что почти задыхается от воды, которую пил.

— Простите меня, — говорит он, промокая салфеткой рот. — Деловая этика? — спрашивает Пирса. — Они там в курсе, что твоя семья владеет «Кенсингтон Кемикал»?

Он снова смеется, но я не пойму, почему ему так смешно. Он намекает, что для компании Пирса этика – пустой звук?

— Ройс, — говорит Пирс предупреждающим тоном, что заставляет меня думать, что Ройс не шутит.

Виктория игнорирует его и обращается ко мне:

— Я слышала, что ты со средней полосы.

Я ненавижу, когда люди так говорят. Это Средний Запад, а не средняя полоса.

— Да, я из Индианы.

— Ах, так ты с фермы? — Она почти смеется, когда спрашивает.

— Да, я выросла на ферме. — Я, наверное, сказала это слишком жестко, но надеюсь, что Виктория поняла мой тон. Она груба по отношению ко мне, и я не хочу, чтобы это продолжалось всю ночь.

— Разве это не смешно, Ройс? — Она наклоняет голову в сторону своей пары. — Пирс обручился с маленькой наивной фермершей.

— Виктория, — говорит Пирс гораздо более резким тоном, чем мой. — Мы с Рэйчел уйдем, если ты продолжишь разговаривать таким образом.

— Каким образом? — спрашивает она, моргнув на него фальшивыми ресницами. — Я просто пытаюсь познакомиться с твоей девушкой.

Ройс наклоняется к ней и улыбается.

— Виктория, дорогая, будь милой. — Он говорит так, будто разговаривает с маленькой девочкой.

Хотя я благодарна Ройсу за то, что помог Пирсу и мне сбежать, я не могу сказать, что он мне нравится. В первый же день, когда мы были в Лас-Вегасе, Ройс переспал с несколькими женщинами, несмотря на то, что помолвлен с Викторией. Он вообще не уважает женщин. Он разговаривает с ними, используя снисходительный тон, точно, как сейчас.

— Мне нужно на минуту отлучиться, — сообщаю остальным, чертовски в этом нуждаясь. Я встаю одновременно с появлением официанта. — Пирс, не мог бы ты заказать мне лосося?

— Рэйчел, — слышу, как он зовет меня, когда направляюсь в туалет, но игнорирую. Зайдя в комнату, подхожу к зеркалу и смотрю на себя, глубоко вздыхая. Мне нужно быть более жесткой. Нельзя позволить этим людям по мне ходить. Если я не дам сдачи, то соглашусь на их стереотип о деревенской простушке.

Виктория входит в уборную.

— Все в порядке?

На ее лице появляется самодовольная усмешка, как будто она довольна собой за то, какую вызвала у меня реакцию. Но я не позволю ей снова меня унижать.

Я улыбаюсь.

— Все в порядке, просто решила немного освежиться.

Беру свою помаду из сумочки и наношу на губы, даже если мне это и не совсем нужно. Мне даже не нравится помада, но я поняла, что должна ею пользоваться. По крайней мере, она мягкого розового оттенка. Виктория предпочитает ярко-красную, выглядящую неприятно на ее бледной коже.

— Так вы с Пирсом счастливы? — спрашивает она, разглаживая волосы, когда смотрит в зеркало.

— Да, очень. — Я кладу свою помаду обратно в сумочку.

— Он такой непослушный мальчик. — Виктория достает пудреницу и касается пуховкой своих щек. — Но его внешность с лихвой компенсирует его плохое поведение.

Я не отвечаю, не желая, чтобы продолжался подобный разговор.

— Ройс, безусловно, не ангел, но у Пирса было гораздо больше женщин, чем у него. — Она щелкает замочком пудреницы и бросает ее в сумку.

— Я возвращаюсь к столу, — говорю я ей.

— Подожди. — Виктория хватает меня за руку. — Ты знаешь, что мужчины неспособны хранить верность, не так ли?

— Мне надо идти.

Она не отпускает мою руку.

— Это заложено в их природе, они мальчики, они не могут сопротивляться сами себе. И, учитывая их чрезвычайное богатство, им доступна любая женщина, которую они захотят, так почему они должны согласиться только на одну?

— Может быть, потому, что они влюблены, — отвечаю я, глядя на нее.

Виктория смеется.

— Они любят свою работу и деньги, а не своих жен. Мы просто ждем их по возвращении домой. Мы для того, чтобы рожать им наследников.

— Это не то, что чувствует Пирс. Теперь ты меня отпустишь?

— Я просто пытаюсь быть честной с тобой. Это твоя жизнь сейчас, Рэйчел. От тебя ожидают, что ты будешь оставаться дома с детьми и заниматься благотворительностью, а Пирс будет проводить время на работе и с другими женщинами.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Она гадко улыбается.

— Ты когда-нибудь задумывалась, куда он уходит?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты когда-нибудь думаешь о том, что иногда Пирс надолго уходит, и ты не знаешь, куда? Или он говорит тебе, куда он пошел, но это весьма похоже на ложь?

Вопреки всему я согласна с Викторией, но никогда ей не признаюсь. И даже если Пирс не всегда говорит мне, куда идет, я знаю, что у него нет другой женщины. Он не поступит так со мной.

Наконец она отпустила мою руку.

— Просто информация для размышления, — снова проверяет в зеркале свою укладку. — Мне понравились наши девчачьи разговоры, мы должны будем обязательно их повторить.

Ни за что. Я выхожу из уборной и возвращаюсь к столу, останавливаясь, когда вижу высокую, великолепную блондинку, разговаривающую с Пирсом. Она наклоняется так, что ложбинка ее груди находится аккурат на уровне его глаз.

Я подхожу ближе и встаю позади него.

— Пирс, я чувствую себя не очень хорошо. Не возражаешь, если мы уйдем?

Он поспешно встает и поворачивается ко мне.

— Ты в порядке?

— Я не уверена, но у меня побаливает живот.

Отойдя от стола, он обнимает меня за плечи.

— Поехали.

Я замечаю, что блондинка внимательно смотрит на нас и улыбается.

— Привет, я Риэль.

Риэль. Где я слышала это имя? Я знаю, что слышал его раньше. От отца Пирса. Вот где я его слышала… Холтон утверждал, что Пирс с Риэль, и намекнул, что они все еще были вместе, когда мы с ним встречались. Но я уверена, что Холтон солгал. Он должен был солгать.

— Ройс, мы увидимся позже, — Пирс обращается к Синклеру, все также обнимая меня.

Когда мы идем к выходу из ресторана, Виктория идет нам навстречу.

— Вы так быстро уходите? — язвительно интересуется она.

Мы ее игнорируем и продолжаем идти дальше. Забираем наши пальто из гардеробной, затем выходим на улицу.

Пирс останавливается прямо за дверью, опускает руки мне на плечи, его глаза полны беспокойства.

— Тебе действительно плохо или ты просто расстроена?

— И то, и другое.

Он крепко обнимает меня.

— Прости, дорогая, я предупреждал тебя, что Виктория ужасная женщина, а Ройс так же плох, и эти двое созданы друг для друга.

Когда Пирса обнимает меня, гладит мои волосы, целует макушку, я знаю, что он любит меня, и знаю, что он не обманет. Так почему я позволила себе засомневаться?

— Поехали домой, — предлагает он, беря меня за руку.

Когда мы садимся в машину и уезжаем, я говорю:

— Мне очень жаль, что мы так поспешно ушли, я должна была попытаться привыкнуть к Виктории.

Пирс отрицательно качает головой, глядя на дорогу.

— Не о чем жалеть. Ты спасла нас от адского вечера. Хотя в этом ресторане подают превосходных омаров.

Я смеюсь.

— Тогда нам придется как–нибудь сюда вернуться, но только вдвоем.

— Поскольку мы еще не ужинали, что бы ты хотела?

— Может, поедем в пиццерию?

Теперь смеется он.

— В костюме и платье?

— Конечно, почему бы и нет?

Пирс поднимает мою руку и подносит к своему рту.

— Или мы могли бы купить пиццу, съесть дома перед камином и посмотреть, что будет дальше.

— Мне эта идея нравится еще больше.

Именно все это мы и делаем. И вечер проходит замечательно. Я не спрашивала Пирса о Риэлль. Мне не нужно знать, почему она с ним разговаривала. И я не позволю Виктории посадить семена сомнения в моем мозгу о Пирсе. Он не похож на Ройса. Он будет хорошим мужем. И хотя правда, что Пирс мог бы иметь любую женщину, которую он захотел, он выбрал меня и только меня.

На следующий день я иду в спортзал и плаваю в бассейне. Он хорош. Вода идеальной температуры, а раздевалки безупречны.

Пирс пока дома, но позже утром он отгонит свою машину для техобслуживания. Говоря о машинах, я сейчас управляю новым БМВ. Пирс купил его для меня вскоре после того, как мы вернулись из Вегаса. Он настоял, чтобы у меня был роскошный автомобиль, но я не хотела «мерседес», как у него, и мы купили БМВ. У меня еще никогда не было новой машины, потому что, что-то новое было для меня роскошью, но БМВ действительно мне понравился, и я в него влюбилась.

Вернувшись с плавания, я принимаю душ и переодеваюсь. Жду, пока Пирс вернется домой, мы вместе пообедаем. Странно, что мы оба дома целый день. Моя работа в музее закончилась на прошлой неделе. Несколько месяцев назад я сказала своему боссу, когда будет мой последний рабочий день, предполагая, что устроюсь на работу в Нью-Йорке или где-то еще, чтобы они подыскали себе нового студента – практиканта.

— Пирс, я здесь, — кричу, когда слышу, как открываются двери лифта. — В спальне, надеваю серьги.

Он не отвечает. Странно.

— Пирс? — Я выхожу и вижу, что посреди гостиной стоит Холтон.

— Здравствуй, — говорит он, как обычно, не называя меня по имени. Я не думаю, что когда-либо слышала, как он произносил мое имя. Опять же, я встречалась с ним один раз.

— Здравствуйте, мистер Кенсингтон. — Я подошла к нему. — Пирса нет дома, он отгоняет в сервис свою машину, но вскоре должен вернуться.

— Я здесь не для того, чтобы говорить со своим сыном, а с тобой.

Меня охватывает нервная дрожь. Я не знаю, почему, но Холтон меня пугает. А он же не должен, он отец Пирса. Но почему-то все же пугает.

Я указываю на диван.

— Хотите присесть?

Он снимает пальто и держит его перед собой. Затем вздыхает и кладет его на спинку дивана. Думаю, обязана была взять его пальто, но сейчас я слишком нервничаю, чтобы следовать всем правилам этикета. А он почему нервничает?

Холтон садится в кресло рядом с диваном. На нем черный костюм с белой рубашкой и темно-серый галстук.

— Хотите что-нибудь выпить? — спрашиваю я, пытаясь загладить оплошность с его пальто.

— Нет, я надолго не задержусь.

Я медленно сажусь на диван.

— О чем вы хотели поговорить?

Его глаза сужаются, когда он осматривает меня с головы до ног.

— Как долго ты собираешься быть женой моего сына?

Я не могу поверить, что он только что спросил меня об этом. Что он хочет от меня услышать?

— Ну, надеюсь, всегда, — отвечаю я, пытаясь сохранить голос ровным. — На самом деле не пойму, зачем вы задаете мне такой странный вопрос.

— У такой женщины, как ты, всегда есть мотив: деньги, известность. Ты надеешься все это получить, так что назови свою цену, чтобы мы могли со всем покончить.

Боль и гнев ударили по мне одновременно. Неужели отец Пирса обо мне такого низкого мнения? Что я выхожу замуж за его сына ради денег и престижа, а не по любви?

— Я не думаю, что вы понимаете, — я стараюсь не сорваться на крик. — Я выйду замуж за Пирса, потому что я люблю его, и не хочу его денег, и определенно не хочу быть знаменитой.

— И все же вы предупредили прессу о своей помолвке и раздаете интервью для журналов.

— Да, но только потому, что Пирс сказал, мы должны. Я не ...

— Кстати, тебя беспокоит, что ты не участвуешь в планировании собственной свадьбы?

— Да, так и есть, — честно отвечаю я. — Возможно, вы могли бы поговорить об этом с вашей женой.

Он слегка выпячивает подбородок и кажется, выглядит удивленным.

— Как связана моя жена Элеанора со свадьбой?

Холтон не в курсе, что именно она планирует свадьбу? Как он мог этого не знать? Или на самом деле не она планирует мероприятие? Может Пирс просто так сказал, чтобы я не стала участвовать? Зачем ему это делать? Разве он не доверяет мне, чтобы позволить самой заниматься приготовлениями?

— Твое кольцо, — он указывает на мое обручальное кольцо. — Женщина, которая не заботится о деньгах, не будет требовать кольца такого размера. Я уверен, что оно будет первым, что ты продашь после развода.

Я прикрываю кольцо рукой.

— Развода не будет.

Отец Пирса сидит, молча изучая меня, а затем говорит:

— Пирс не будет хранить тебе верность. Ни один мужчина с нашим состоянием не будет верен только одной женщине. Я никогда не был верен его матери, и Пирс не будет верен тебе. Женщины, состоящие в браке с богатыми, могущественными мужчинами, очень хорошо это понимают. Но, учитывая твой возраст и отсутствие жизненного опыта, я чувствую необходимость ввести тебя в курс дела.

Я отворачиваюсь от его леденящего душу взгляда.

— Это все, что вам нужно было мне сказать?

Мне действительно не нравится этот человек, и я просто хочу, чтобы он ушел.

— Он лжет тебе. — Губы Холтона приподнялись в наглой ухмылке, когда он скрестил ноги. — Он знает, что ты доверяешь ему и веришь во все, что он тебе говорит.

— Я думаю, мы должны закончить этот разговор. — Я встаю и подхожу к окну, желая, чтобы машина Пирса поскорее появилась у ворот, и он мог бы увести отсюда своего отца.

У меня ощущение, что я снова разговариваю с Викторией. Они оба утверждают, Пирс не тот человек, которого я знаю. Но это неправда, это не так. Возможно, я встретила его всего лишь несколько месяцев назад и, возможно, не знаю о нем все, но чувствую, что он хороший человек. И я знаю, что он меня любит.

— Куда ходит Пирс, когда он не с тобой? — спрашивает Холтон.

Я оборачиваюсь к нему.

— Пирс взрослый человек, я не привязываю его к себе, и он не держит на поводке меня.

— Уверена? Он нанял человека, который следит за тобой каждую субботу, пока ты работаешь в приюте для бездомных в Нью-Хейвене. Значит ты у него все же не на поводке?

Меня словно в живот ударили.

— Это не правда.

— Неужели он действительно отгоняет машину в сервис? — Холтон гадко ухмыляется. — Или он где-то в другом месте?

Я не могу выдержать в его обществе еще хоть минуту. Он нагло лжет, а я продолжаю его слушать.

— Мистер Кенсингтон, если вы пытаетесь мне что–то сказать, говорите. В противном случае, мне нужно закончить приводить себя в порядок. Когда Пирс вернется домой, мы уходим на обед.

— Ты знаешь, где мой сын был вчера?

Я задыхаюсь, зажмуриваюсь, затем открываю глаза.

— В спортзале.

Холтон хихикает.

— Он тебе так сказал? — Я не отвечаю, поэтому он продолжает.

— Вчера утром мой сын встречался со своим другом. На самом деле другом нашей семьи. И зовут его Джек Эллит.

Я замерла, вспомнив имя. Джек Эллит был тем мужчиной, что приходил в мою квартиру. Я отнеслась к нему с подозрением, и Пирс сказал, что его охрана проверит кто этот человек. Пирс поступил так, будто Джек был незнакомцем, а не его другом.

— Ты когда-нибудь встречалась с Джеком? — интересуется Холтон в тоне, который подразумевает, что он уже знает ответ. Я молчу, поэтому он продолжает: — Я знаю его в течение многих лет, он владеет коммуникационной компанией, но также занимается вопросами безопасности и наблюдения. Джек и мой сын сошлись в прошлом году и несколько месяцев назад, Пирс попросил его проверить тебя, чтобы узнать, а вдруг ты мошенница, пытающаяся украсть его деньги. Я удивлен, что Джек не заявился прямиком в твою квартиру, чтобы встретиться с тобой лично. Обычно он так и делает.

Боль в животе усиливается. Это неправда, говорю я сама себе. Не слушай его. Но как он узнал о Джеке? Действительно ли тот - друг семьи? Почему Пирс не сказал мне об этом? Потому, что он послал Джека, за мной шпионить?

— Извините, мне нужно идти, — выпаливаю я, мчась в спальню. Бегу в ванную и брызгаю холодной водой на лицо, чтобы облегчить тошноту в желудке. Пирс не будет так лгать, не так ли? Но он же солгал о Шелби. Несколько месяцев он лгал о том, что знал ее. О, боже, что, если все это правда? Что, если все, что сказал Холтон, правда?

— Рэйчел, я вернулся.

Слышу голос Пирса из гостиной. Быстро вытираю лицо и поспешно иду к нему. Холтона нигде не видно.

— Где он? — Я спрашиваю, заметив, что его пальто исчезло.

— Где кто? — недоумевает Пирс.

— Твой отец, он был здесь минуту назад.

— Мой отец? — он снимает пальто. — Мой отец был здесь?

— Да, но он, должно быть, ушел. Ты не видел, чтобы он уходил?

— Нет. — Пирс подходит ко мне, беря за руки и слишком сильно их сжимая. — Рэйчел, почему мой отец был здесь? Чего он хотел?

Мои глаза уставились на пол.

— Он пришел сюда, чтобы со мной поговорить и рассказать кое о чем.

— О чем именно?

— Он сказал, что ты… — Я ненадолго умолкла, пытаясь разобраться во всем, что сказал мне Холтон.

— Рэйчел, скажи мне.

Я чувствую взгляд Пирса на себе, но я не могу смотреть на него.

— У тебя есть кто-то, кто следит за мной, когда я хожу в приют? — тихо спрашиваю.

Хватка Пирса на моих руках ослабевает, но он не отвечает.

— Пирс, это правда?

— Да, — говорит он хриплым голосом. — Но только из-за того, что я беспокоюсь о твоей безопасности, и он не шпионит за тобой, а просто убеждается, что тебе не грозит опасность.

Я ощущаю, как мои глаза наполняются слезами, и в горле образуется комок.

— Твоя мать не планирует свадьбу, не так ли? Ты так сказал, чтобы я со своей мамой не вмешивалась?

— С чего ты это взяла? Кто…

— Ты отрицаешь?

Пирс заметно колеблется, затем говорит:

— Нет.

Много лжи. Сколько ее еще?

Мои плечи поникают, и я, закрыв глаза, выдавливаю из себя имя Джека Эллита.

— А что с ним?

Я зажмуриваюсь еще сильнее. Это ты мне скажи, он же твой друг.

Гробовая тишина, поэтому я медленно открываю глаза. И вижу, что Пирс смотрит на меня, а его взгляде плещется отчаяние. Но я не пойму, что ему нужно. Мое прощение? Доверие? Или он просто отчаянно умоляет меня поверить в его ложь?

— Ты отправил Джека в мою квартиру, проверить, не мошенница ли я.

— Что? — Его брови удивленно приподнимаются. — Нет. Джек сам пошел туда, и я не знал, что он сделал, пока ты мне не сказала.

Слезы бегут по моим щекам, когда я осознаю, что действительно не знаю Пирса. Он мой муж, но я его не знаю.

— Рэйчел. — Пирс подходит ко мне, когда я от него отхожу. — Рэйчел, просто выслушай меня, я уже много лет знаю Джека, но клянусь, что никогда не просил его тебя проверять. Когда я узнал, что он приходил к тебе, я был в ярости.

— Зачем он это сделал? — спрашиваю я, вытирая слезы.

— Потому что он не доверяет людям. Джек относится ко мне, как к сыну, и когда он узнал, что мы встречаемся, то взял на себя ответственность убедиться, что я не связываюсь с кем-то, с кем не должен. Это было неправильно с его стороны, и я сказал ему об этом.

— Почему ты мне не сказал, что знаешь его?

Он горестно вздыхает.

— Потому что я боялся твоей реакции. Мы только познакомились, и я чувствовал, что между нами происходит нечто особенное и не хотел, чтобы что-то все это разрушило. Я думал, что если ты узнаешь, что я знаком с Джеком, ты решишь, что это я отправила его к тебе, а потом решишь, что я тебе не доверяю.

— Ты продолжаешь мне врать, Пирс. Как я узнаю, что все, что ты говоришь - правда?

Он подозрительно тихий. Что это значит? Еще ложь? Еще больше, чем он уже мне сказал?

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Пирс, я хочу тебе доверять, но сейчас не могу. Думаю, нам нужно провести какое-то время раздельно друг от друга, — развернувшись, я возвращаюсь в спальню, стирая со щек влажные дорожки от слез.

— Рэйчел, нет! — Пирс находит меня, когда я достаю одежду в гардеробной и бросаю ее в чемодан. — Рэйчел, ты никуда не уйдешь.

— Мне нужно время подумать. — Перетаскиваю чемодан в спальню, на ходу застегивая. — Я пока побуду в своей квартире.

— Мы женаты. Ты не можешь просто взять и уйти.

— Я не могу с тобой разговаривать прямо сейчас! Мне нужно время, чтобы подумать, и решить, что мне делать дальше.

Пирс хватает чемодан и отпихивает его в сторону.

— Не говори так, я прошу тебя. Нечего решать. — Он крепко обнимает меня и хрипло шепчет: — Я люблю тебя, Рэйчел, пожалуйста, останься.

— Извини, но я не могу. — Слезы льют по моему лицу водопадом, впитываясь в его рубашку. Я опускаю руки ему на грудь и, оттолкнувшись, смотрю ему в глаза. — Ты солгал мне о Шелби, и я простила тебя.

— Рэйчел. — Снова попытка обнять меня, но я отступаю, удерживая между нами дистанцию.

— Я простила тебя, Пирс, хотя и не хотела. Ты спал с одной из моих самых близких подруг, а затем вел себя так, будто ты ее не знал. Ты лгал мне месяцами. Никогда не простила бы тебя ... но я это сделала. Я просто не знаю, смогу ли я снова простить тебя.

Взяв чемодан, я побрела в сторону лифта. Пирс молча последовал за мной.

Когда двери открываются, я вхожу в кабину и оборачиваюсь. Сквозь слезы смотрю на Пирса и вижу его глаза, наполненные такой грустью, что она практически разбивает мне сердце.

— Пожалуйста, не надо, — умоляет он.

Двери лифта закрываются, знаменуя собой конец нашей ссоры.

Я просто надеюсь, что это еще не конец для нас.