Соль наших сердец (СИ)

1. Ксю

«… в горе и радости…»

Я проигрывала наше свадебное видео, возвращаясь к моменту произношения брачных клятв. Это уже стало традицией, которая случалась чаще, чем ирония судьбы тридцать первого декабря…

Каждый день. Во время обеденного перерыва, а, потом, после четырехчасовой работы, меня ожидал и вечерний просмотр. Без него я бы просто не смогла войти в свой собственный дом.

Я смотрела на эти лица, наши и наших друзей, такие близкие, такие чужие.

Все, все..

К примеру, твое, Лера. Узнаваемый стиль восточной красавицы, с темным хвостом, туго зачесанным назад, подведенными глазами яркими стрелками и пузатеньким женихом. Сейчас вы уже женаты и воспитываете маленькую дочь…

И твое, Кира… Помню, как раньше ты увивалась за моим, хотя, тогда еще не моим… Алексеем…

И тебя, Маринка. Как-то, будучи совсем не в адекватном состоянии после самогона, привезенного в наше госовское общежитие (курьер-самогонщик решил остаться инкогнито после массового отравления) мы поклялись всегда быть вместе и поддерживать друг друга, какая беда бы не приключилась. Помнишь ли об этом?.. Навряд ли.

Громкие аплодисменты, под водопад цветов мы появляемся под аркой…

«П о з д р а в л я е м!» — скандирует публика.

Мой муж на руках выносит меня из загса, попадая прямо под цветочную ниспадающую феерию. Лепестки ласкают, в то время, как рис и мелкие монетки хлестко ударяют по коже.

Мы смеемся. Леша несет меня на руках, точнее поддерживает только одной рукой, второй же накрывает мою голову. Помню, как тогда шипела ему, чтобы не помял мою фату.

Боже, как сейчас бы я хотела вернуть тот момент, не для того, чтобы пережить собственную свадьбу, а, чтобы просто не обращать внимания на мелочи. Смотреть только на него…

Я услышала звук, который вернул меня в реальность. Пискуны колодок возвестили о приближающемся транспорте. Маршрутное такси, работающее по расписанию, и, которое еще ни разу не приехало вовремя, остановилось напротив меня. Устало поднялась с лавочки и поплелась к открытой створке «маршрутки».

Через две остановки вышла. Прошла мимо опущенного шлагбаума. Да, у меня был свой брелок. А, быть может, достать его?. Нажать на кнопку, и пусть передо мной откроются все-все пути…

Было бы хорошо, имей я такую кнопку.

Прошла мимо выстроившихся в линию таунхаусов.

Тишина…

Но у каждого в доме кипит жизнь, что-то случается, что-то происходит.

Вот и мой дом. Ну, одна вторая таунхауса. Рядом стоит черный «Прадик». Только недавно с него сошел ледяной застаревший сугроб. Уже два года его никто не шевелил, и, думаю, его нужно теперь долго и упорно реанимировать.

Отперла дверь, глубоко вздохнула и вошла.

Тишина. Даже свет нигде не горит не смотря на сумерки.

Сняла пальто, шарф, поставила сапоги на резиновый коврик — единственную обувь на нем. Еще раз вздохнула, нацепила на себя улыбку, надеясь, что она не выглядит вымученной и прошла в гостиную.

Никого.

Даже обрадовалась полученной эмоциональной передышке.

Прошла на кухню, где, на варочной панели стояла кастрюля с наваренным супом. Красный бульон борща оставался на резке три литра. Так же как и с утра.

Закрыла глаза, три глубоких вдоха. Просто, чтобы не выйти из себя.

Включила функцию разогрева. И ничего, что грею всю кастрюлю. Все равно, суп, который простоял весь день на плите, завтра покроется белой пузырящейся шубой и начнет пахнуть так, что захочется уйти и не возвращаться…

Нарезала хлеб, быстрый салатик из помидора и огурца. Достала сметанку к борщу.

Все, пора…

— Леша, иди кушать! Боже, чуть не отхлестала себя половником. Как могла такое сказать?!

Что-то упало, что-то покатилось, что-то разбилось.

Боже…

Муж появился в дверях кухни.

— Я пришел, — саркастическая шпилька полетела в мою напряженную спину. Повернулась, перевела виноватый взгляд на супруга.

— Леша, извини, я не хотела…

— Я тоже, Ксю, не хотел. Но разве в этой жизни что-то зависит от наших желаний?

Ксю…

Как давно это было, когда милое прозвище, данное мне моим тогда еще парнем заставляло сердце биться часто-часто, а глаза светиться счастьем, глядя в карие глаза. Сейчас же оно горькой волной разочарования и боли накрывало меня с головой, не давая возможности даже просто приподнять голову.

Я смотрела, как Алексей перебирается через невысокий плинтус дверного проема кухни. Надо было давно его оторвать и выбросить. Но он не позволил. Тонкие шины инвалидной коляски перекатывались через небольшое препятствие, теряли свою форму. Надо бы подкачать.

Перевела взгляд на своего супруга. Первым делом посмотрела на ноги. Кажется, они еще больше похудели. Или широкое спортивное трико создавало такой эффект.

Подняла глаза выше на растянутую белую футболку с шуточной надписью посередине «Леха всегда прав». Сзади на футболке было продолжение «Если Ксюха позволяет». Сейчас продолжение видно не было, так как муж спиной упирался в серое инвалидное кресло. Футболка была моим дополнением к подарку на тридцатипятилетие супруга.

И зачем только надел ее? Специально? Если да, то ему удалось ввергнуть меня в еще большую пучину самобичевания.

Все таки решилась и перевела взгляд на его лицо. От природы смуглая кожа, сейчас выглядела какой-то серой, землистой. Глубокие морщины вокруг рта, который за последние два года привык только лишь саркастически ухмыляться, глубоко посаженные карие глаза. Прямой пронзительный взгляд. Когда Леша смотрел на меня так, мы словно менялись местами. Казалось, что это я сейчас нахожусь намного ниже его, придавленная тяжестью карих глаз.

Густые черные волосы. Сейчас они были в полном беспорядке. Надо было бы подстричь, но как подвести к этому разговору я не знала.

— Осмотр закончен? — спросил ухмыляющийся муж.

— Леша, прохо… подъезжай к столу. Сейчас борщик разогреется. Ты почему сегодня не ел?..

— Не хотел.

— Но врач сказал, что тебе нужны силы для восстановления.

Леша подкатил к столу, врезавшись в железную ножку подставкой для ног на инвалидном кресле. Вздрогнула, чуть не выронив тарелку из рук.

Дальше ужин прошел в полном молчании. Супруг съел несколько ложек супа, чай и вовсе оставил нетронутым.

Я достала с верхней полки таблетки, выдавила их из блестящей упаковки. Подала Алексею.

Тот принял их, показывая мне высунутый язык, как доказательство того, что таблетки проглотил.

— Зачем же так, Леша…

Ничего не ответил, просто уехал на своей инвалидной коляске в гостиную.

И опять тишина…

2. Леша

Ксюша опять плакала. Я это понял сразу, как только увидел ее на кухне. Заглушил в себе все чувства, не позволяя сейчас расслабиться. Осталось еще немного и она сдастся, отступится…

Еще немного и она согласится с моим решением развестись. Продать этот таунхаус, ржавеющий Прадик, купить две квартиры, разъехаться как можно дальше друг от друга.

Я уже свыкся с мыслью, что для меня все кончено. Но не для нее. Ксюша должна жить полной жизнью, а не угасать здесь в кампании своего мужа-калеки.

Я посмотрел на свою жену. Напряженная поза, половник в руках, словно она собирается им отбиваться, глаза в пол, лишь бы не встречаться со мной взглядом.

Я выжидаю, пока она все таки решится поднять на меня свои глаза. Понимаю, на сколько ей больно видеть меня в ею подаренной футболке. А еще больнее видеть меня таким. Знакомая боль разжигается в ее глазах, и, не справившись с нею, она опускает взгляд.

Эти два года не только на мне отпечатались, но и на Ксюше. Всегда улыбчивая девушка-хохотушка превратилась в серую тень, что и передвигаться то старалась бесшумно, боясь нарушить мой покой.

Покой!

Единственный мой вечный спутник. Не считая вот этой маленькой потухшей сгорбившейся фигурки.

Тягостное молчание повисло на кухне. Ксюша аккуратно подчерпывала суп ложкой и так же аккуратно отправляла его в рот, не производя при этом ни единого звука. Мне казалось, она и не жевала вовсе, будто этот звук мог разрушить ту искусственную жизнь, которую Ксюша пыталась создать. И которую я не мог принять.

Аппетита не было совсем. Да и на кухню я приехал на своей передвижной тюрьме лишь для того, чтобы еще раз напомнить Ксюше, что она лишь время теряет рядом со мной.

Очередная порция таблеток, которые не помогают и не помогут уже никогда. Зато они здорово бьют по карману. Да, и от этого я ее тоже избавлю. От своего вечного недовольства женой, жизнью, этими дорогущими таблетками, застревающими у меня в глотке каждый раз. Даже они со мной согласны, что все это зря и никому, по сути, уже не надо.

Покинул кухню молча. Через несколько минут услышал, как потекла вода. Зазвенела посуда. Уехал в спальню, не раздеваясь перебрался на незастеленную кровать.

Лежал и вслушивался к тихой жизни, что протекала за дверями комнаты. Шум воды в душе, веселая трель стиральной машинки, оповещающая весь дом, что она, машинка, очень молодец и справилась таки с двумя кило загруженных вещей. Слив воды. Легкие шаги жены за дверью. Звук включенного телевизора, убавленного до самого минимума, так что и слова не разобрать.

Через час я перебрался обратно на свое кресло. Открыл дверь, выехал в гостиную. Ксюша уже крепко спала, свернувшись калачиком на диване. Выключил мелькающий немой телевизор, накрыл жену пледом.

Ксюша теперь всегда спала на этом диване. Конечно, все это выглядело так, как будто уставшая после тяжелого рабочего дня жена, решила расслабиться под женский легкий сериальчик и неожиданно для самой себя заснула на диване. Для поддержания этой легенды она даже никогда не стелила себе ночлег. Но я то знал, да и она знала…

Нужно это заканчивать.

Я посмотрел на спящую жену. На кучерявые непослушные после мытья русые волосы. Раньше Ксюша никогда бы не легла спать с неправильно высушенными волосами, говоря, что завтра будет похожа на бешеного пуделя, а сейчас… Сейчас ее мало это интересовало. Она перестала краситься, ходить по салонам, перестала встречаться со своими подругами. Даже улыбалась сквозь слезы, выступавшие на ее зеленых глазах, отчего те походили на глубокие омуты, в которых скрыты все печали мира.

Не удержался и провел пальцем по нежной щеке. Ксюша вздрогнула и улыбнулась во сне. Искренне, откровенно, без слез.

Я любил эти моменты, просто за то, что сейчас мы были самими собой. В эти короткие промежутки времени нам не нужно было обманывать друг друга.

Потерпи немножко.

Еще два дня.

Я сделаю так, что ты поймешь, что развод это единственный выход из нашей ситуации.

3. Ксю

Утро пришло, как обычно, в компании с болью во всем теле, депрессией и простым желанием спрятаться в затерянном домике в горах.

Будильник еще не прозвенел, но лежать на неудобном диване было выше моих сил. Встала, заглянула в спальню. Леша спал в подаренной мной футболке и спортивных штанах. Собрала раскиданную по полу одежду. Ежедневная своеобразная зарядка. Хотя, после проведенной ночи на диване это самое оно. Убрала вещи в шкаф, заранее зная, что завтра с утра все будет по прежнему.

Времени было достаточно, чтобы заняться собой. Прошла в ванную комнату, посмотрела на пылящуюся в пластиковом боксе косметику, посмотрела более внимательно, словно надеясь, что сейчас возникнет причина, по которой я сегодня должна выглядеть по другому, но таковой не обнаружилось.

Расчесала волосы, правда с большим трудом, оставляя на расческе, кажется, треть своих запасов. Заплела косу. Умылась холодной водой. Вот тебе и румянец.

НЕ ХОЧУ.

Посмотрела в зеркало. Я это или не я. Взгляд мой равнодушно перетек от непослушных завитушек, которые никак не хотели заплетаться в косу, к красному лицу с неухоженной кожей, к синякам, что привычно подсвечивали от постоянного недосыпания. Вот и ты, мой вдовий холмик — результат моей сутулости и постоянной сидячей работы. Даже сейчас, глядя на себя, не было желания расправить плечи и выпячить грудь вперед.

Прошла на кухню. Поставила варить гречку, на сковородку кинула растаявшие котлеты. Я не могла себе позволить оставить мужа без еды. Хотя заранее знала, что он не притронется к ней.

Когда все было готово, прошла в спальню. Из шкафа достала вчерашний костюм. Ничего особенного, простая юбка чуть ниже колена, пиджак в тон серого цвета и рубашка.

Посмотрела на Лешу. Нет, спит, просто показалось, видимо, что он пошевелился. Почему-то в последнее время я стала стесняться раздеваться перед собственным мужем.

Сбросила с себя ночнушку и халат. Быстро нацепила нижнее белье, колготки. Так же быстро облачилась в свою серую робу. С опаской посмотрела на мужа, словно я совершила какое-то преступление. Но он все так же крепко спал.

Вышла из спальни, не производя ни единого звука. Глубоко вздохнула. Все таки, та комната очень на меня давила. Словно я пересекала границу, за грани которой заходить не имела права.

Быстро нацепила сапоги и пальто. Схватила сумку и вышла из дома, с благодарностью ловя на лице порыв весеннего утреннего пока еще холодного ветерка.

На работу я прибыла раньше всех. Этому способствовало лишь мое близкое место жительства, да и привычные ранние подъемы, но никак не погоня за званием лучшего работника месяца.

Я, конечно, обязанности свои выполняла, но, как постоянно говорит мое руководство в лице директора Сергея Сергеевича, без огонька в глазах и должного энтузиазма.

Открыла приемную, включила кофемашину, компьютер. Я любила эти утренние часы, когда могла насладиться тишиной, чашечкой кофе и простой раскладкой пасьянса.

Но это утро было другим. Когда я села за свой рабочий стол, запустила игру, мельком посмотрела на время и дату в правом углу монитора. Идентификатор услужливо оповещал меня, что на дворе восемь часов и двадцать девять минут третьего марта. Следовательно, завтра настанет четвертое марта.

Как я могла забыть? Нет, о том, что четвертого марта Лешин день рождения я помнила, а то, что этот день наступит завтра я упустила.

Кофе был забыт, раскладка пасьянса и вовсе. Я же сидела, глубоко задумавшись над тем, что же подарить мужу. Вот уже два года любой праздник был для меня настоящей пыткой. Что подарить мужчине, не задевая его эго? Теперь на каждый подарок я смотрела сквозь тень инвалидной коляски.

Парфюмерный подарочный набор? Получится так же, как и на двадцать третье февраля. Леша тогда насмехаясь надо мной, пригласил сходить в ресторан, дабы похвастаться новым ароматом. Теперь все это пылилось в коробке, забытое и никому не нужное. Только лишь горечь послевкусия осталась в моей памяти.

Деньги? Еще не лучше. Так, лишний раз напомнить, что он сидит дома, получая семь тысяч своих инвалидных.

Новый телефон? Ага, намекнуть, что мне не хватает общения.

— Доброе утро, Ксения Викторовна. Я смотрю вы все в работе.

Подскочила на своем кресле, едва не сбив чашку с кофе. Попыталась незаметно закрыть каталог сотовых телефонов.

— Сделайте мне кофе, Ксения Викторовна, — сказал шеф, проходя к своему кабинету и открывая его.

К выбору подарка вернулась лишь на обеденном перерыве. Я всегда уходила на улицу, не желая видеть своих коллег дольше, чем это необходимо. Раньше половина этой компании принадлежала Леше, полтора года назад, когда потребовалась большая сумма для операций, а все сбережения были уже потрачены на предыдущее лечение, он продал свою долю Сергею. Теперь уже Сергею Сергеевичу.

Все сотрудники знали, что я это именно ТА, ЖЕНА, ТОГО, САМОГО. Конечно же, все считали, что и на работу меня взяли из глубокой жалости. Быть может, в этом была толика правды, но за проделанную мной работу мне никогда не было стыдно.

Нет, все таки подарить телефон не очень хорошая идея.

Что же делать?

4. Леша/Ксю

— Привет, как сам?…. У меня тоже все нормально…. Давно не собирались…. Да, завтра, рад, что помнишь…. Да, все там же…. Подходи к шести… До завтра…

Нажал на красную трубку, пока Андрей не пришел в себя от моего неожиданного звонка и столь же неожиданного приглашения отпраздновать мой тридцать восьмой день рождения.

Удивление Андрея можно было понять. Друзьями мы никогда не были. Как вообще можно общаться с тем, кто когда-то увивался за твоей будущей женой. Сейчас же этот факт играл мне на руку. И то, что Андрей ни с одной из трех жен так и не смог остепениться. Каждый раз развод по причине его измен.

В больном воображении замерцали сменяющие друг друга картины — Ксю в объятьях этого… Чуть было не раздавил телефон в сжатой ладони.

Нет. Раз решил…

Просто надо закончить все и разом.

Посмотрел на телефон, по экрану которого расползлась четкая трещина. Наверное, это знак. Всему когда-то приходит конец.

Зашел на сайт близлежащего магазина. Оформил покупку. Немного готовых салатов, отварной картошки, солений и много алкоголя. Последнего взял про запас. После завтрашнего дня он мне пригодится. В графе доставки указал будущую дату.

Все.

Теперь осталось растормошить гнездо на голове, раскидать белье по комнате. Осталось просто ждать…

***

Вечером после работы пришлось нестись со всех ног в магазин. Из всех возможных вариантов для подарка выбрала самый безобидный — планшет. Все равно, покупая его, я практически слышала Лешин голос: «Конечно, на что мне еще потратить свое драгоценное время, кроме как зависнуть в планшете. И переносной, что тоже удобно для калеки, правда, Ксю?!».

Коробка с планшетом поместилась в мою объемную сумку. По дороге домой зашла в супермаркет, набрала необходимые продукты для парочки салатиков, да мяса, чтобы запечь его «по-французски». Торт покупать не стала, завтра, после работы заскачу.

Вернулась домой позже, чем обычно. Опять темно, только вот Леша сидел на инвалидной коляске посередине гостиной. Где-то в глубине души я надеялась, что он у себя в комнате.

Боже, как я могу так думать?!

— Привет, Леш, — произнесла как можно радостней. Даже нашла силы улыбнуться и посмотреть ему в глаза.

— Где была? — спросил он злым голосом. Немного опешила. Разговор в таком тоне у нас впервые. Да, всегда в его голосе присутствовала ирония, насмешка, но не вот такая ледяная злость.

— Да, вот, в магазин забежала. Сейчас я быстро и будем кушать.

Пронеслась в спальню. Скинула с себя одежду, залезла в домашний спортивный костюм. Собрала валяющиеся футболки на каком-то автомате. Вошла на кухню.

Под внимательным изучающим взглядом супруга переложила гречку на сковороду к котлетам. Поставила разогревать нетронутую весь день еду.

Задавать вопросы о том, почему он опять не ел, не стала. Вообще, под тяжелым темным взглядом даже вздохнуть было сложно. Леша смотрел на меня так, словно обвинял. Хотелось признаться во всем, даже в том, что я и не совершала.

Может, каким-то образом Леша прознал о планшете, и готовит свою пламенную речь…

— Как прошел день? — неожиданно прозвучал вопрос. Подняла на него глаза, не веря, что сейчас он разговаривает со мной. Пусть и таким сухим, надломленным, злым голосом.

— Да знаешь, все по одному, — ответила, сразу же прикусив себя за язык. Нет, не стал бросать в меня эти шпильки из слов, что калечат не хуже острия ножа. — Сегодня работы было много, практически не было возможности присесть.

Это невозможно. Наверное, нам все же лучше молчать. По крайней мере, мне.

Леша, кажется, был солидарен со мной. Больше мы не разговаривали.

К моему удивлению Леша все доел, даже выпил кружку чая. Принял таблетки без гримас и весь вечер просидел на инвалидном кресле рядом с диваном. Я и сама не помню, когда в последний раз у нас выдавался такой спокойный вечер.

Уснула я еще до того, как Леша ушел в свою комнату.

Да, если бы я знала, что он всю ночь провел рядом со мной и уехал в спальню за час до моего обычного пробуждения…

В этот раз я проснулась ровно по будильнику. Заготовки салатов заняли львиное время утренних сборов. Взглянув на часы, обнаружила, что еще пол часа и я рискую заработать свой первый штраф за опоздание.

Побежала в спальню.

Скорее-скорее.

Не стала доставать из шкафа свой костюм. Вместо него сняла с одного плечика белую блузку, со второго юбку-карандаш. Так, белье, чулки, блузка, юбка… Привычным взглядом окинула кровать, наткнулась на изучающий взгляд Леши. Значит, он видел все, всю… Моментально покрылась румянцем. Этот взгляд. Нет, это игра моего воображения, не иначе. Он не может ТАК смотреть на меня. Как будто все еще любит и в то же время ненавидит. Не знаю, как еще можно расценить этот тяжелый пристальный взгляд.

— С днем рождения, Леша, — поздравила я, нарушив затянувшееся молчание. Планшет решила пока не дарить, эгоистично нежась во взгляде его карих глаз. Не хотелось портить этот момент его брюзжанием.

— Спасибо, Ксю.

Как же приятно…

Несмотря на все старания, не смогла прибыть на работу вовремя.

— Опаздываете, Ксения Викторовна! — многозначительно изрек свои наблюдения Сергей Сергеевич, стоило мне вбежать в приемную.

— Да, извините за опоздание, — я все еще не могла отдышаться, поэтому каждое слово произносила раздельно и с хрипом. — Такого больше не повторится, Сергей Сергеевич.

— Очень на это надеюсь, Ксения Викторовна, так как никакие ваши личные обстоятельства не помогут вам, если не будете выполнять свою работу, — его взгляд вальяжно прошелся по мне, остановившись на неглубоком вырезе блузки. — Хорошо.

Неприятное ощущение, словно ко мне что-то прилипло, не покидало меня весь день. Каждый раз, когда Сергей Сергеевич выходил из своего офиса или вызывал к себе, старалась сделаться незаметной. Только это мало мне помогало.

Даже не стала отпрашиваться, чтобы уйти раньше с работы, памятуя утренний разговор о моих личных обстоятельствах. И, судя по всему, бывшему компаньону совершенно параллельно, что у моих обстоятельств сегодня день рождения.

Под конец дня меня завалили работой так, что разгрести ее получилось лишь к семи часам. Впервые за два года я радовалась тому, что завтра суббота, и возвращаться на работу в эту приемную нужно лишь через два дня.

Как и планировала, заскочила в супермаркет за тортом. Домой добралась только в восемь. Долго прождала маршрутку.

Добежала домой, помня, о мясе, которое само по себе на зафранцузится. Открыла дверь, чуть не уронив именинный торт. Да, вот была бы картина. Стоило мне войти в дом, как меня встретила дружная мужская песня под гитару, раздававшаяся с кухни. Теперь уже от удивления торт практически вывалился из рук.