Соль наших сердец (СИ)

5. Леша/Ксю

— Давай еще по одной.

Я смотрел, как соловеют глаза Андрея. Он заметно расслабился. Кажется, свыкся с моей инвалидной коляской и теперь уже не прятал взгляда.

— Давай, брат, здоровья, счастья, денег, — произнес свой тост Андрей, похлопав по плечу. Еле сдержался, чтобы не заржать в голос.

— Спасибо, давай, до дна.

Мы стукнулись рюмками. Обжигающая жидкость потекла по горлу, принося с собой какую-то отрешенность. Хорошее лекарство, чтобы забыться.

— А Ксюха как? Давно ее не видел.

Разлил виски по рюмкам, тем самым давая себе время, чтобы спустить пар.

— Мы с Ксюшей разводимся, — ответил я спустя минуту.

Не чокаясь, опрокинул в себя еще одну рюмку.

— Почему? — спросил Андрей, скользнув взглядом по инвалидному креслу. Да, «брат», именно поэтому.

Не стал отвечать. По-моему, и так все очевидно. Не был бы я в таком состоянии тебя бы здесь точно не сидело.

Наше молчание затянулось. Андрей начал поглядывать на дверь. Нет, еще слишком рано прощаться.

— Андрюха, будь другом, принеси гитару. Она в комнате на шкафу. Там увидишь.

И плевать на расправленную постель и все те вещи, что устилают пол.

Андрей вернулся через пару минут с гитарой в руках.

Да, давно никто не мучил эти струны. Прошелся по ним пальцами, перебирая. Пришлось настраивать.

— Повстречался мне однажды одинокий демон… — запел я нашу дворовую. Андрей поддержал…

***

Я прошла на кухню, все еще не веря в то, что слышу пение мужа. Его голос всегда меня завораживал. Сильный, грубый, с хрипотцой. Сейчас он стал глубже, печальнее что ли.

— О, а вот и Ксюха, — сказал Андрей, подскакивая со своего стула и подходя ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

— Андрей?! — удивлена, ничего не скажешь. — Привет!

— Вот зашел Леху поздравить, — сказал он, все еще держа руку на моей талии. Отстранилась.

— И молодец. Так, ребята, я сейчас быстренько вам тут все накрою.

Осмотрела холостяцкий стол. Салаты в пластиковых контейнерах, соленые огурцы в банке. Да, отличная сервировка.

— Ксюха, ничего не надо. Садись, выпей с нами лучше.

Андрей подвел меня к столу, отодвинул стул и усадил на него.

С другой стороны, зачем разрушать такую идиллию спонтанной обстановки своими хлопотами.

Посмотрела на мужа. Леша медленно перебирал струны, глядя на меня. Улыбнулась ему, он не ответил мне тем же, просто продолжая внимательно на меня смотреть.

— Ну, будем, — сказал Андрей, уже особо не заморачиваясь с тостами. Выпили. Да, даже после первой рюмки почувствовала, как меня начинает отпускать. Словно слетели держащие до этого цепи.

За столом затянулась беседа. Я была очень благодарна Андрею, что он пришел поздравить Лешу. К нам вот уже два года как никто не приходил. Старательно делала вид, что мне интересно слушать его рассказ о разводе с третьей женой, о том, как она хотела оставить его «без трусов», но он то, калач тертый, и знает, как красиво и безо всяких потерь уходить. И так же старательно не замечала его руку, ненароком уместившуюся на спинке моего стула.

После очередной выпитой рюмки, Леша ударил по струнам. Несколько агрессивных аккордов, и резкая смена на плавный перебор.

— Ты не плачь, не зови меня

Я не твой и ты не моя

Улетай, ты свободная

Улетай, птица вольная…

Кухня наполнилась тягучей мелодией, сильным мужским голосом.

Он пел и смотрел на меня. Я даже не сразу начала вслушиваться в слова, попавшая под действие его гипнотических карих глаз.

Эта песня мне была знакома. Очень грустная и исполнялась она немного по-другому. Леша не зачитывал ее, а именно пел.

— Опять слова ни о чём

Они ведь редко спасали нас, хоть и мирили

Все понятно без слов, они стали пустые

И так будет отныне

Я хотел подойти, обнять тебя крепко

Сказать: «Прости, малышка», — серьёзно

Я хотел, но не смог

И по ходу, сейчас, уже поздно…

Слезы сами заструились по щекам. Казалось, что он поет не просто так. Вся эта песня, его исполнение, даже взгляд — все сейчас имело значение.

— Ты не плачь, не зови меня

Я не твой и ты не моя

Улетай, ты свободная

Улетай, птица вольная…

Лишь допев, он опустил свой взгляд. Отставил гитару, взял рюмку и, не дожидаясь нас, опрокинул ее. Потом, так же молча, выехал с кухни на своей инвалидной коляске. Через минуту послышался стук закрывающейся в спальню двери.

6. Ксю

Хотела броситься следом за мужем, но мужская рука удержала меня на стуле.

— Не надо, он хочет остаться один. — сказал Андрей.

Да, возможно он прав. Я рассеянно наблюдала за тем, как Андрей наливает себе виски, сама же дальше пить отказалась. Он намахнул рюмку, заедая выпивку соленым огурцом. Вальяжно раскинулся на своем стуле, и небрежно уместил свою руку у меня за спиной.

— Ну, а ты сама как? — задал вопрос Андрей, смотря на меня своим отрепетированным взглядом мартовского кота. Я очень давно его знала и всегда удивлялась тому факту, что все знакомые девчонки сходили с ума по нему. Голубые глаза, улыбка, ямочки, длинные ресницы — все это не то. Слишком красивая упаковка для того, кто скрывается за этим внешним лоском.

— Все хорошо, Андрей. — я многозначительно посмотрела на наручные часы. Но он, кажется, не понял такого тонкого намека на то, что праздник окончен. Встала со стула, почувствовав на спине мимолетное прикосновение горячей руки. Словно он хотел удержать меня, но передумал. Или я это выдумываю?

Собрала со стола грязные вилки-ложки, наши с Лешей рюмки. Прошла к раковине и включила воду. Ну этот то намек Андрей точно должен понять.

От неожиданного прикосновения мужских ладоней к моему животу из мокрых пальцев выскользнула рюмка и разбилась.

— На счастье, — прошептал мне на ухо Андрей, прижимаясь всем телом.

— Ты что делаешь? — сбросила его руки с себя. — Охренел совсем?

— Да ладно тебе, Ксюха. Ты женщина свободная, я тоже свободен.

— Вообще-то я замужем, если ты забыл.

Я отошла от Андрея на несколько шагов. Встала так, чтобы между нами оказался стол.

— Леха мне сам сказал, что вы разводитесь и ты ему не нужна.

Слова Андрея вошли в самое сердце, очень больно раня. Не нужна?! Глаза обожгли слезы обиды, ладони сжались в кулаки.

— То что происходит между мной и Лешей не твоего ума дело. Понял? Пошел вон!

Андрей посмотрел на меня удивленным взглядом. Он что, серьезно рассчитывал на что-то? Как такое вообще могло в голову прийти?

— Ксюха, давай, я сейчас вызову такси, поедем ко мне. Тебе все равно тут ничего не светит… — Андрей предпринял еще одну попытку подойти ко мне.

— Я тебе сказала, — тихо произнесла я, еле сдерживаясь. Но и моему терпению пришел конец, поэтому окончание фразы я уже кричала, — пошел вон!

— Да пошла ты!

Андрей схватил со стола свой телефон. В пару шагов вышел из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.

Не нужна, значит?!

Горькие слезы уже не было сил сдерживать, они ручьем катились по щекам.

Я схватила тарелку и со всей силы бросила ее на пол. Белые осколки разлетелись по всей кухне. От этого легче не стало. Не обращая никакого внимания на битое стекло, я покинула кухню и направилась в спальню. Распахнула дверь. В полутьме разглядела сидящего в инвалидном кресле возле окна мужа.

— Что, уже? — раздался его насмешливый голос.

— Ах ты, скотина! — Я схватила с пола валяющуюся осточертевшую футболку. — Скотина!

Полностью потеряв контроль над собой, я в пару шагов преодолела расстояние, разделяющее нас.

— Сволочь, — замахнулась футболкой и что есть силы хлестанула ей прямо по удивленному лицу мужа. Но этого было недостаточно. Замахнулась для второго удара, но Леша выхватил у меня футболку из рук. Раздался звук рвущейся ткани. Выпустила ее. Ничего, вон тут сколько этого осточертевшего добра валяется.

— Все тебе, на, вот, носи. Приятно, да? Улетай, да! Свободная! — я собрала все валяющиеся вещи на полу и бросила весь ком на мужа. — Скотина ты, больше никто. Решил под друзей меня подкладывать?! — мой голос сорвался на визжащий крик.

Увидела еще одну валяющуюся футболку, кажется, именно ту самую, которую дарила ему на день рождения когда-то. Рванула ее на себя, не заметив при этом, что одно колесо инвалидной коляски стоит как раз на белой материи.

Коляска накренилась. На долю секунды я растерялась, не зная что делать. Ухватилась за ручку, но вес моего мужа просто напросто не позволил вернуть кресло в обычное состояние. Леша успел сориентироваться, подставил руку, обеспечивая этим действием себе более мягкое приземление, я же последовала за коляской, прямехонько падая сверху на мужа.

Ударилась сильно. Скорее всего, останутся синяки. И все из-за него. В одной руке я все еще сжимала футболку, ей и зарядила в ошарашенное лицо Леши.

— Скотина! — повторила я. Уперлась руками об пол, пытаясь подняться. В этот момент я ощутила его руку у себя на затылке, давление сверху, резкий рывок и жесткие губы, впивающиеся в мой рот.

Попыталась оттолкнуть его, но получила свободу лишь на секунду. Еще один рывок, он слишком близко, близко на столько, что наши зубы ударяются друг об друга. Его горячее дыхание на моих губах.

— Ксю… — прохрипел Леша, притягивая меня к себе. Сил сопротивляться уже не осталось, как и желания уйти. Я прижалась к нему, отвечая на дикий, яростный поцелуй.

Сейчас меня совершенно не беспокоила ни перевернутая инвалидная коляска, что лежала рядом, ни ворох вещей, устилавших пол под нами. Сейчас имели значение лишь горячие объятия моего мужа, его хриплый голос, немного болючие поцелуи.

Я впитывала в себя каждое прикосновение. Его руки, до этого крепко держащие меня за голову опустились ниже, гладя спину, затем впились в ягодицы.

Я наслаждалась каждой грубой лаской, прижимаясь еще ближе, царапая нежную кожу о грубую щетину.

Почувствовала, как моя юбка карандаш поползла вверх, превращаясь в какой-то скомканный широкий ремень. Леша провел пальцами прямо по линии резинок чулок. От его прикосновения задрожала, прижимаясь губами к его губам, ловя хриплый стон.

— Ксю, привстань немного.

Я поддалась просьбе или приказу, не знаю, сейчас это не имело значения. Приподнялась, подчиняясь направляющим меня рукам, усаживаясь сверху на мужа, ощущая под собой всю мощь мужского тела.

— Значит так, да?! — изрекла я, пытаясь выразить всю степень моего недовольства тем, что Леша не посчитал нужным оповестить меня о своей, кхм, дееспособности. И тем, что он не подпускал меня к себе все эти два года.

Расстегнула пуговицы на блузке, позволяя мужским рукам прильнуть к груди. Грубые, нетерпеливые ласки задавали темп нашему безумию.

— Ксю, я не смогу сам. Помоги. Нужно снять…

Леша приподнял на руках свое тело, я же ловким движением стянула с него спортивные штаны и белье. Прошлась пальцами по нежной коже, вторя хриплым стонам.

Немного отстранилась, но лишь для того, чтобы самой снять белье. Вернулась в крепкие объятия, направляемая сильными руками мужа.

— Ксю… — прохрипел Леша, когда я плавно опустилась на него.

7. Леша

Я надеялся, ждал, и в то же время, боялся того, что она пойдет за мной. Перед тем, как закрыть за собой дверь спальни, бросил взгляд на кухню. Нет, она не вышла, осталась там, с ним.

Захлопнул дверь, тем самым отсекая себя, ее, его, все это.

Еле добрался до окна — колеса то и дело увязали в разбросанной одежде. Уловил свое отражение в окне. Живой труп, функционирующий до сих пор по непонятным причинам. Я считал, что внутри меня уже давно все выгорело, но сейчас понял, на сколько ошибался. Одна мысль, что она сейчас с ним…

Разве ни этого ли я хотел? Тогда почему сейчас меня всего трясет!

Впился пальцами в пластиковые ручки инвалидной коляски, сжал их с такой силой, что на ладонях остались глубокие отметины.

Ничего не мог с собой поделать, прислушиваясь к тому, что происходило на кухне. Шум воды, приглушенные голоса. Слов не разобрать. Звон стекла.

В моем воображении одна сцена менялась на другую. От этих мелькающих картин моего больного воображения захотелось орать в голос.

А я ведь даже встать с этого гребанного кресла не могу.

— Аааа, — заглушил вырвавшийся крик, впиваясь зубами в свой собственный кулак.

Расслышал звук захлопнувшейся входной двери. Почувствовал, словно меня изнутри раздирают острыми когтями на на мелкие части.

Она ушла. Поняла, наконец, что теряет, находясь рядом со мной. Не смогла больше выносить такого существования. Ушла с ним. Хотя, кто сказал, что это было в первый раз. В последнее время она часто уходила на работу раньше положенного графика и постоянно задерживалась…

Звук бьющегося стекла вернул меня в реальность, в эту комнату, в это гребанное кресло. Быстрые приближающиеся шаги заставили сердце подскочить к самому горлу.

Распахнулась дверь, со стуком ударяясь об стену. На пороге стояла Ксюша, сверкая своими глазищами, гневно выставив впереди себя сжатые кулаки.

— Что, уже? — сказал, пряча за ядовитыми словами радость. Она не ушла. Осталась.

Завороженный ее появлением, сидел, не смея пошевелиться. Я слышал, что Ксю что-то говорила, кричала, но оставался глух до ее слов, всматриваясь в этой полутьме в такие родные узнаваемые черты. Ровно до тех пор, пока не ощутил на лице хлесткий удар. Пришел в себя, стараясь ухватиться за нити реальности.

— Сволочь, — кричала Ксюша, замахиваясь для второго удара. На каком-то автомате выхватил из ее рук болтающуюся тряпку. Но лишь для того, чтобы через мгновенье меня накрыло ворохом разбросанной мною же сегодня утром одежды. Наверное, из-за этого кома на голове не смог вовремя сориентироваться, когда коляска покачнулась, наклоняясь в сторону.

Заметил испуганный взгляд Ксюши, и то, как она пыталась сохранить равновесие кресла. Успел лишь выставить руку. Ксюша последовала за мной, падая сверху. Старался смягчить ее падение, но не вышло. Она сильно приложилась о ручку чертового кресла.

Хотел спросить, как она? Сильно ли ударилась… Но не успел открыть рот, как получил очередной хлесткий удар футболкой по лицу.

— Скотина, — донесся до меня голос жены.

Ксю, моя, родная. Эдакий взлохмаченный бешеный воробей. Волосы выбились из русой косы. Глаза метали молнии. Сейчас в ее взгляде не было привычного выражения какой-то обреченности и вины, была только злость. Сейчас она смотрела на меня иначе, смотрела так, словно не замечала этого чертового кресла.

Притянул ее к себе. Ощутил соленый вкус ее губ. Ксюша пыталась отстраниться, оттолкнуть меня.

Нет, больше я тебя не отпущу…

Я готов был взорваться уже сейчас, практически силой выгрызая эти поцелуи. А когда Ксю ответила мне взаимностью, так и вовсе почувствовал себя малолетним юнцом.

Ксюша отвечала на мои поцелуи, ее руки гладили мое тело, не опускаясь ниже груди. Наверное, она просто не хотела поставить меня в неловкое положение…

— Ксю, привстань немного, — сказал я, подсаживая жену сверху таким образом, чтобы она ощутила всю серьезность моих намерений на эту ночь.

— Значит так, да!?

Показная злость плохо маскировалась улыбкой жены. Чувствую, меня еще ждет серьезный разговор…

Но не сейчас.

Сейчас Ксю расстегивала свою блузку, представляя моему взору самую прекрасную картину. Помогла раздеться мне, сняла свое белье.

Наверное, это был самый быстрый секс в нашей совместной жизни.

Нас обоих хватило на несколько толчков. Хотя я готов был взорваться и после первого. Ксю задрожала всем телом, громко стона. Наш совместный оргазм постепенно затухал. Ксюша встала, чтобы сменить положение. Я воспользовался этим, жадно рассматривая свою жену. От косы не осталось и намека, взлохмаченные волосы спадали на ее плечи, расстегнутая рубашка, мятая юбка на животе, съехавший один чулок, искрящиеся глаза и искренняя улыбка.

Ксюша легла рядом, кладя голову на мое плечо. Протянул свободную руку, подцепив пальцами край свисающего с кровати одеяла. Дернул на себя. Одеяло задело стакан, стоявший на прикроватной тумбочке. Тот упал, разбиваясь на мелкие осколки. Ксюша готова была сорваться, вероятно, как обычно, бежать убирать устроенный мной беспорядок.

— Не надо, Ксю, не вставай, — сказал я укрывая ее одеялом. — Это на счастье!

Не знаю, что так рассмешило мою жену, но после этой фразы она расхохоталась.

8. Ксю/Леша

Не зря сегодня весь вечер билась посуда в предзнаменовании счастья грядущего. Сначала, вот, Андрей…

Наверное, сейчас счастливо катится в такси в свою квартиру, которую так и не смогла отсудить ни одна из жен.

Второй предвестник счастья — стакан, который уже практически сроднился с прикроватной тумбочкой. Я все время хотела его убрать, но забывала.

Сейчас, лежа на плече мужа, хотелось столько сказать, спросить и, в то же время, единственным моим желанием сейчас было насладиться этим моментом.

Леша тоже молчал, обнимая меня, выводя на спине какие-то узоры. Наше дыхание стало приходить в норму. Да, вот что значит, двухгодовалый простой. Теперь нужно будет как-то в форму себя приводить, что ли.

— Ксю, тут такое дело… — подняла голову с плеча, внимательно посмотрев на Лешу. Я понимала, что сейчас он очень уязвим, когда немного приоткрыл свой непробиваемый панцирь и не хотела, чтобы он испытывал неловкость. Возможно, ему нужно помочь с элементарными физиологическими потребностями.

— Что такое, Леша? — ответила я серьезным голосом.

Леша взял мою руку в свою, проведя вдоль своего тела, спускаясь ниже. Ощутила под своей ладонью «дело», заняться которым нужно было безотлагательно.

— О, это мы махом решим, Леш.

Но прежде, чем опуститься сверху на мужа, стянула с себя юбку, мятую рубашку, и бюстгальтер.

Леша рассмеялся, глядя на то, как я раздеваюсь за считанные секунды.

— Молодец, нормативы сдала, — сказал он, взглядом собственника разглядывая мою наготу. Прогнала от себя желание прикрыться. Нужно отвыкать от привычки виновато прятать свое тело от собственного мужа.

— Ага, а теперь переходим к полосе препятствий, — сказала я опускаясь сверху.

— Не так быстро, солдат, — пошутил Леша, сменяя взятый мною темп на более медленный. — Так мы опять за две секунды полосу преодолеем.

— Как скажете, командир, — ответила я, подстраиваясь под движения направляющих меня рук.

Да, второй раз времени на преодоление полосы препятствий затрачено было больше. Возможно, мы бы продержались и еще, если бы в порыве страсти я не накрыла свою грудь руками.

— Ксю… — выдохнул он. Да, тут уже Леша не настаивал на замедлении темпа, подгоняя меня своими сильными руками.

Сил хватило лишь на то, чтобы лечь на плечо мужа, закрыть глаза и провалиться в густой туман сна. Прямо так, на полу, в ворохе разбросанной одежды. И даже ускользающая мысль о том, что весь дом усыпан «счастливыми» осколками, в раковине грязная посуда, на столе киснут неубранные салаты, портится торт, тухнет так и неофранцуженное мясо, не смогла побудить во мне желания выбраться из горячих объятий мужа.

***

Я не мог заснуть всю ночь, ловя каждый ее вздох, чувствуя как рушатся все мои баррикады. Целый год я выстраивал вот такую тактику, чтобы избавить Ксюшу от страданий, которые сопровождали, да, и зачем эта недосказанность, и будут сопровождать ее всю жизнь, если она решит провести ее рядом со мной.

Дальше откладывать нельзя. Теперь я это понял. Завтра нужно будет поговорить с Ксю обо всем, без каких-либо прикрас…

Я видел, что каждый раз доставая из кухонного шкафчика таблетки, она верила, что именно вот эта синяя капсула непременно поставит меня на ноги. Но это не так. И предыдущий год операций, реабилитаций, внушений, доказал это.

Нужно объяснить ей, да и самому себе… Да, нужно понять и свыкнуться с тем, что все как прежде уже не будет. Будет по другому. Хорошо или плохо, это зависит только от нас.

Наверное, сейчас в моем мозгу бушевали эндорфины, доза которых была получена от этой потрясающей женщины. От утреннего настроя не осталось и следа.

Как там Ксюша сказала… Подкладывать под друзей.

Что бы сейчас со мной было, согласись Ксюша на предложение Андрея. Если бы она сейчас лежала в чужих объятьях.

Непроизвольно прижал Ксю к себе. Она что-то неразборчиво прошептала. Не смог удержаться, поцеловал ее припухшие губы. Ксюша улыбнулась во сне, закидывая ногу на меня. Было приятно осознавать, что сейчас, во сне, она забыла о моих покалеченных ногах.

Закоренелая депрессия отступила. Не знаю, что будет завтра. С утра, наверное, спадет этот романтический настрой, когда придется вернуться в реальность. В это сейчас лежащее на боку кресло.

Но сейчас, сейчас я был полноценным мужчиной, в объятиях которого лежала самая потрясающая женщина во всем мире.

9. Ксю/Леша

— Ксю… — сон все никак не хотел отпускать меня, не смотря на поцелуи Леши. — Ксю, просыпайся, соня.

Я еле разлепила глаза, ловя на себе мягкий взгляд карих глаз.

— С добрым утром, — прошептала я севшим со сна голосом. А может и не не только от него. Да, йог из меня не вышел. Потянулась, чувствуя ломоту во всем теле.

— Ксю, можешь мне помочь, пожалуйста?

Сразу же проснулась, приподнимаясь на локтях.

— Конечно, Леш. Что нужно сделать?

— Ксю, можешь перевернуть коляску и пододвинуть ее к кровати?

— Конечно, Леша, сейчас.

Я накинула на себя валяющуюся тут же на полу мужскую футболку. С одной стороны, очень даже удобно.

Подошла к инвалидному креслу, поставила его на колеса, и следуя устной навигации мужа, придвинула кресло к нужному месту у кровати.

— Готово, — посмотрела на Лешу, замечая надетые на нем боксеры. Когда успел только? Потом уже опустила взгляд на ноги. Казалось, что они принадлежат совсем другому человеку. Худые, с более светлой кожей, нежели остальное тело. Его ноги испещрялись сотнями затянувшихся красных шрамов.

Леша привстал на локтях, как будто хотел раскачаться на них.

— Тебе помочь? — спросила я, стараясь не заплакать, наблюдая, как муж поднимает себя на руках и перетаскивает свое тело к кровати.

— Все нормально, Ксю. Если хочешь, можешь не смотреть, — в последних словах расслышала горечь, недосказанность. Моментально взяла себя в руки. Ну уж нет! Опять спрятаться и сделать вид, что ничего не происходит? Думаю, если бы я сейчас себе позволила смалодушничать, то потеряла бы его доверие, наверное, уже навсегда.

— Леша, глупости не говори.

Я смотрела, как муж подтягивает себя на поручне кровати, как забирается на нее. Видела, как искалеченные ноги, словно что-то инородное, отдельное от его тела, ползут следом.

Леша весь покраснел, взмок, на шее и руках вздулись вены. Он пододвинул кресло чуть ближе к кровати, уперся о ручки и одним точным движением перетащил себя на коляску.

— Зов природы, — бросил мне муж, подмигивая. Выехал на кресле из комнаты, направляясь в уборную. — Ксю, вещи не убирай. Я их сам потом подниму.

— Хорошо, — крикнула ему, сбрасывая обратно одежду, которую, конечно, бросилась убирать, как только Леша уехал из спальни.

Сам так сам.

Прошла на кухню. Да, красота…

Собрала белые осколки разбитой мной тарелки.

Взяла мусорный пакет, выбросила все, что стояло на столе. Контейнеры с салатами, наполовину съеденные соленые огурцы в банке, бутылку с недопитым на самом дне виски, даже рюмку, из которой пил Андрей.

Туда же последовал и кусок мяса «с душком».

На столе оставила лишь торт. Вроде бы не испортился.

Глядя на этот символ всех именин вспомнила, что так и не вручила вчера Леше его подарок.

Прошла в коридор, где на пуфе оставила свою сумку. Достала коробку с планшетом внутри. Вернулась на кухню и поставила подарок рядом с тортом.

Леша пока еще не вышел из уборной, поэтому решила соорудить что-то на завтрак. Заглянула в холодильник.

— Так-с-с-с. Что у нас здесь…

Из того, что можно было придумать на скорую руку, выбрала простую яичницу-глазунью. Дешево и сердито. Да и быстро, к тому же.

Леша появился на кухне, как раз к тому моменту, когда я пластмассовой лопаткой подцепляла его порцию глазуньи и отправляла на тарелку.

— Как вкусно пах.. — Леша не договорил. Повернулась к нему. Он смотрел на стол, где рядом с тортом стоял мой неврученный вчера подарок.

— С днем рождения, Леша!

Подошла к столу, взяла коробку с планшетом и протянула ее мужу.

— Спасибо, Ксю! — Он подарок принял. Распаковал. Внимательно оглядел планшет со всех сторон.

По моему, даже перестала дышать, боясь, что сейчас Леша начнет сыпать своими едкими комментариями. Но нет. Притянул меня к себе, усаживая сверху. Вот сейчас я точно перестала дышать, боясь сделать ему больно, стараясь удержать большую часть себя на весу.

— Расслабься, Ксю. Моим ногам точно уже хуже не будет.

Постаралась расслабиться, но ничего не вышло. Казалось, сядь я сверху на его исхудавшие травмированные ноги и они просто переломятся.

— Я не хочу сделать тебе больно, — сказала я, стараясь подняться.

***

— Ты мне делаешь больно тогда, когда смотришь вот так, — сказал, глядя на то, как она отводит от меня свой взгляд. Я хотел выбрать другой момент для серьезного разговора, но вся эта ситуация подвела нас к нему уже сейчас. — С футболкой аки палицей ты мне нравилась больше.

— Так значит, да, — Ксюша сдалась, усаживаясь на меня. Не смог удержаться и захрипел, словно меня придавило большим грузом. — Ну, Леша… — получил щелчок по уху.

— Узнаю свою Ксю, — сказал я, кусая ее плечо.

Этими незатейливыми шутками разрядили обстановку. Наверное, сейчас это была необходимая эмоциональная передышка.

Ненадолго повисло молчание. Я собирал в кучу все свои мысли.

— Ксюша, ты же понимаешь, что я теперь всегда буду таким?

— Леша, ты не… — прервал ее, приложив палец к губам.

— Ксюша, я понимаю, что ты хочешь, как лучше. Но давай с тобой опустим всю эту лабуду про позитивное мышление. Я хочу поговорить с тобой серьезно, без всех этих штампов. Хорошо?

Ксю согласно кивнула. По ее щеке одиноко пробежала крупная слеза.

— Я хочу, чтобы ты осознала, что я не могу дать тебе больше, чем есть сейчас. Я на всю жизнь буду прикован к этому креслу. А ты даже не представляешь, что бы я сейчас хотел делать с тобой… Ксю, посмотри на меня, — Ксюша подняла глаза. В них стояли озера непролитых слез. — Не плачь, Ксю. Я понимаю, что ты заслуживаешь лучшего. Не такой жизни. Я не хочу привязывать тебя к себе. Ты понимаешь, что вольна сама сделать выбор? Я пойму, Ксюша, и отпущу…

Ее слезы раздирали душу, но я должен был это сказать. Я бы никогда не смог простить себе того, что испортил Ксюше жизнь, играя на ее чувстве жалости.

— Ты такой дурак, Леша, — ответила Ксю, смотря на меня своими глазищами, ставшими еще притягательный под пеленой слез. — Я же жизни без тебя не представляю, — сказала она и, больше не сдерживаясь, заплакала.

Приподнял ее голову, притянул к себе и стер губами бежавшие слезы. Потом поцеловал распухшие после ночного безумия губы. Ксю ответила мне тем же, доверчиво прижимаясь.

— Так, жена, хватит реветь, пора кормить мужа. У нас с тобой по плану еще несколько марш-бросков на сегодня.

Ксюша засмеялась сквозь слезы. Встала с моих колен. Воспользовался этим, чтобы шлепнуть ее по округлым ягодицам.

— Ну, Леша, — сказала она, отвесив мне шуточный подзатыльник. Да, с такими темпами не долго и в БДСМ удариться.

Я смотрел, как Ксю идет к плите, зазывно покачивая бедрами, как наклоняется за нечаянно-специально упавшим полотенцем, демонстрируя под футболкой все свои прелести.

— Отставить жрать, жена. Нужно решить один срочный вопрос.

Ксю рассмеялась, подходя ко мне, на ходу снимая футболку.

Боже, как я все таки ее люблю…