Сопротивление

ГЛАВА 8

— Твои родители в комнате ожидания, — начал Эллиот, как только я вошла.

— Мне стоит увидеться с ними?

— После сеанса.

— Вы заставите моего отца ждать? — произнесла я, устроившись на диване. — Храбрости вам не занимать.

Эллиот, казалось, был абсолютно не удивлён.

— Я хочу начать с чего-нибудь приятного, — сказал он, опустившись в кресло рядом со мной.

Я хотела повернуть голову и посмотреть на него. Я не видела его лица, не слышала спокойного хрипловатого тембра его успокаивающего голоса, и это меня нервировало. Не верила себе спокойной и уравновешенной.

— Нам можно не проводить гипноз. Я могу наговорить всякой фигни.

— Ты не хочешь?

— А вы хотите?

— Ты должна решить, как это будет.

Я уже не могла доверять своей способности принимать решения. Это было моей проблемой с тех пор, как только я научилась ходить. Возможно, мне нужно было бы признаться в этом, но это натолкнуло меня на мысль о том, что тогда он тоже перестанет мне доверять.

— Можете мне сказать, почему вам нравится гипноз? — спросила я.

— У тебя тревожное расстройство. Мы его лечим, а гипноз поможет расслабиться без особых усилий с твоей стороны. Есть временной лимит, в течение которого ты можешь находиться под гипнозом. Думаю, нам стоит сделать всё возможное, чтобы сдвинуться с мёртвой точки.

— Мне нравится такой подход.

— Ладно. Можешь остановить меня в любой момент. Только скажи слово.

— Слово? Что-то типа «стоп-слово»? — мне стало интересно, заметил ли он мою улыбку.

— Конечно. Стоп-слово.

— Пинкертон.

— Пинкертон[11]? Убийцы Старого Запада?

— Он разыскал четыреста пять человек.

Я даже не раздумывала, потому что из-за вялости от таблеток мне казалось, что я сейчас расплачусь.

— Ладно, — согласился он после того, как я громко всхлипнула. — Я сосчитаю от пяти в обратном порядке, а ты начни думать о чём-то приятном.

Я возбуждена.

Такое чувство, что между ног будто промчался товарный поезд до того, как перед глазами появилась картинка. Нужда в сексе, болезненно пульсирующая между моих ног, требует освобождения. После — поглощение. Я должна получить его. И не волнует как. Мне нужны руки и ноги, обёрнутые вокруг меня. Необходимо почувствовать запах пота, киски и липкой спермы.

«Это последнее, что ты помнишь? Можешь сказать мне, что было минуту или две назад? Что произошло перед этим?»

Голос Эллиота в его чистом совершенстве не прерывает моё воспоминание, но осознание того, что я говорю об этом вслух, вызывает пробуждение. Отвечаю ему «нет». Я не собираюсь возвращаться назад, потому что чувствую запах возбуждённого члена и изящное жжение кокаина в ноздрях. На данный момент я понятия не имею, о чём говорю, что держу в себе, но мне плевать на это.

Я сижу на унитазе в уборной маленького клуба. Всё из мрамора и стекла. А чего вы ожидаете от туалета? Я чувствую ритм музыки. Комната оформлена в греческом стиле. Смотрю вверх. Эрл. С ним всё в порядке. Сто восемьдесят восемь сантиметров чистой безбашенности. Лёгкая наживка. Его член покрыт тонкой дорожкой кокаина.

— Я хочу больше, — говорю я.

— Жадная сука, — он улыбается, держа пакетик кокса над своей эрекцией. Насыпает дорожку на свой член, пока я удерживаю его ровно.

— Я этого стою, — возражаю, прежде чем помочь кокаину исчезнуть с его члена. О, именно так. За один раз. Чувство удовольствия заряжает каждую клеточку моего тела от коры головного мозга до кончиков пальцев. Я полностью контролирую всё, что вижу, а особенно этого ублюдка.

— Я отсосу тебе так сильно, чтобы ты кончил.

— Прикоснись к киске, детка, — рычит он. Но я этого не делаю. Никогда не трогаю себя, и этот тупица никак не может этого запомнить. Я набрасываюсь на его член прежде, чем он успевает задать ещё хотя бы один вопрос.

— О, блядь, детка!

Музыка внезапно становится громче, дверь в уборную открывается, пиная Эрла в задницу.

— Простите, — произносит мужчина в тёмном костюме. Он собирается закрыть за собой дверь.

— Без проблем, — говорит Эрл.

Я смотрю на незваного гостя в этом грёбаном костюме. Он действительно не проблема. Мужчина больше, чем просто хорош. Выше, чем Эрл. Совершенен. Темные волосы и голубые глаза. Сильный как скала и уточнённый как принц. Я не должна дать ему уйти.

— Развяжи галстук и достань свой член, — произношу я. — Меня хватит на двоих.

Он ухмыляется:

— Прости. Я не готов делиться.

Дверь захлопывается, и музыка снова становится приглушённой.

— Облом, — произносит Эрл, упираясь своим членом в мои губы. — Это было хладнокровно.

У меня есть выбор: закончить минет Эрлу и дать ему отыметь меня, или не сделать ничего из выше перечисленного.

— Можешь сам у себя отсосать, — отвечаю я, вставая на ноги.

Он хватает меня за затылок.

— Не шути со мной!

Я смело смотрю ему в глаза.

— Это ты не шути со мной, Эрл! Я говорю, как и когда. Можешь подрочить или отсосать себе.

Я разворачиваюсь и ухожу до того, как он успевает возразить. Заправляю блузку и прохожу мимо парня, который моет руки.

Людей в клубе так много, как червей в гниющей яме. С танцпола доносится неприятный запах. Голоса звучат так, словно их заперли в банке и спрятали за бетонной стеной. Сердце начинает биться в такт музыке. Но мужчины в костюме нигде нет.

Расталкивая людей перед собой, я прикасаюсь к их голой потной коже. Аманда находит меня. Блондинистые волосы прилипли к её лбу, помада почти стёрлась. Её телохранитель Джоэл на два шага позади неё. Я знаю, что у него есть пистолет. Она целует меня в губы. Я отталкиваю её.

— Ты видела мужчину в костюме? Высокого? С такой стрижкой? — делаю движение руками, изображая его причёску по памяти.

— Горячий?

— Именно!

Она указывает на выход, подмигивая мне. Я возвращаю ей поцелуй в губы и продолжаю прокладывать себе путь через толпу. Аманда выкрикивает моё имя, но я отдаляюсь, притворяясь, что не слышу её. Мне нужно найти его.

Из-за кокаина я вижу перед собой то, что невозможно увидеть. Пробираюсь через танцующую толпу, отталкивая их локтями, рыча и проклиная всех, лишь бы ещё раз взглянуть на незнакомца. Что может быть лучше раздутого самомнения, заставляющего меня оттолкнуть в сторону худую девчонку-подростка, одетую по последнему писку моды и кричащую мне вслед:

— Фиона Дрейзен! Ты ведь Фиона Дрейзен!

Словно моё имя каждый день появляется в заголовках газет.

Конечно, они ждут меня на улице, толпясь на красной дорожке возле клуба. Папарацци плевать хотели на погоду, которая в Лос-Анжелесе либо дождливая, либо просто холодная. Вспышки света. Они выкрикивают моё имя, словно я должна знать их всех. Пускай фотографируют. Главное, я снова вижу его.

Он даёт швейцару чаевые и забирает у него ключи от своего чёрного «Рэндж Ровера».

Он чистокровный жеребец, и от него меня отделяют двадцать придурков с камерами. Это создаёт проблемы, но я должна заполучить его.

Разбрасываю их перед собой, показывая им всем средний палец. Я ношу по несколько колец на одном пальце и знаю, что из-за вспышек, которые отразятся от серебряных колец, их фото засветятся. Я буду выглядеть напыщенной богатой сучкой, а кокс во мне говорит, что похуй, что на это скажет мой папочка.

Обращаюсь к швейцару, тощему бывшему полицейскому с подстриженными усами. Он смотрит на мою грудь, а потом на моё лицо. Я знаю Ирвина. Он — бабник. Держит этих придурков подальше от нас и берёт деньги за то, что даёт им знать, когда мы с Амандой будем здесь.

— Ирв! Какого хера?

— Понял, — говорит он.

— Убирайтесь нахер с моего пути, ублюдки!! — я пробираюсь через толпу с помощью Ирва.

Они расступаются перед ним так, как никогда не расступались передо мной. Знаю, они сожрут меня, выплюнут и будут фотографировать, как я ползу к больнице. Пробираюсь к «Рэндж Роверу» и стучу в окно с пассажирской стороны. Оно тонированное. Автомобиль не двигается, окна остаются закрытыми. Я хоть в то окно стучу?

— Фиона Дрейзен!

Они стоят за мной, и я оказываюсь на бордюре вне поля защиты Ирва. Если он подойдёт, чтобы помочь мне, то оставит пост у двери, а это добром не кончится. Снова стучу в окно. Вижу отражения камер в стекле.

Меня окружили со всех сторон.

— Эй, придурок, — кричу я.

Стекло медленно опускается вниз. Я чувствую себя как в фильме о падении. И вот он. Моё сердце выскакивает из груди.

— Привет, — говорю я, почти просовывая свою голову в окно. Чувствую репортёров за своей спиной. Слышу, как они снова и снова выкрикивают моё имя. — Ты кое-что забрал у меня в туалете.

— Уверена? — он старше, чем мне показалось, но это делает его ещё более привлекательным, если это вообще возможно. — И что же это?

«Фиона».

— Моё сердце.

Какая глупая фраза… Но я девушка. Справлюсь со всем.

«Я сосчитаю в обратном порядке от трёх. Когда скажу «один», ты откроешь глаза, чувствуя себя отдохнувшей и расслабленной».

— Оу. А я думал, пуговицы от твоей блузки.

Мужчина впервые смотрит на мою грудь, и я чувствую, как замёрзли мои сиськи. Блузка широко распахнута, и алмазы в пирсинге на моих сосках блестят в свете вспышек. Грёбаный Эрл со своими ёбаными щупальцами.

«Три».

— Не заставляй меня оборачиваться, — говорю я. — У них уже и так достаточно фото.

«Два».

Он секунду раздумывает об этом, глядя на моё лицо. Слабая усмешка играет на идеальной линии его губ, и я думаю, что просто могу умереть.

«Один».