Совсем другая любовь

Глава 7

Немолодой врач смотрел на него сочувственно, осторожно щупая нос.

— Ну что же вы так долго ждали? — спросил он со вздохом. — Надо было сразу прийти. А к сержанту Маклейну мы бы и так вас потом пустили, — добавил, понизив голос.

Майкл посмотрел на него удивленно, но доктор в ответ только усмехнулся.

— Медчасть, конечно, далеко от казарм, но мы здесь всё знаем, — шепнул он, отвернувшись в сторону — видимо, от камер. — Особенно о тех делах, которые в итоге приводят к нам хороших людей.

В его голосе слышалось такое явственное осуждение, что Майкл мгновенно понял — врач тоже считает, что во всем произошедшем виноват только один человек.

— А скажите, доктор, — спросил он осторожно, — утолите любопытство бывшего коллеги от ветеринарии… Как далеко шагнула медицина? Вот, к примеру, аутоиммунные научились лечить? Или воспаление мозга?..

Врач кинул на него заинтересованный взгляд и пожал плечами.

— Смотря какие, — протянул он. — Но медицина по-прежнему не всесильна. Особенно обидно бывает, когда вроде бы и можно было помочь человеку, а уже поздно…

Майкл едва сдержал улыбку.

— Понимаю, — кивнул он серьёзно и на секунду прикрыл глаза. — Так вы пустите меня к Джеймсу?

— Думаю, вас можно определить на ночь в стационар, — ответил доктор без раздумий. — У вас сотрясение мозга, и с вашей стороны будет благоразумнее не покидать медчасть до утра, — скупо улыбнулся он и наспех заполнил его амбулаторную карту. — Второй отсек, — коротко сообщил, не отрываясь. — Прямо и направо.

Крепко сжимая заветную бутылку, которую доктор, конечно же, заметил, он быстро пошел в указанном направлении и с бьющимся сердцем провел рукавом по двери.

Джеймс лежал ничком на жесткой кушетке под ослепительно белой простыней и… читал. Майкл так удивился, что не сразу сумел подать голос.

— Привет, шеф, — наконец выдавил он и слабо улыбнулся, встретившись глазами с резко обернувшимся Джеймсом. — Вижу, всё не так плохо?

Ослепительная улыбка не заставила себя ждать.

— Долго же ты, — Джеймс бросил книгу на пол. — Дела нормально, спасибо Феликсу, но под простыню лучше не заглядывать.

— Долго, — согласился Майкл, занимая кушетку рядом. — Зато не на пять минут, — улыбнулся он. — Врач убежден, что у меня сотрясение.

— Если Крис так сказал, значит, так оно и есть, — Джеймс подмигнул ему и перекатился на бок, подперев голову рукой.

— Повезло, что его смена, — хмыкнул Майкл.

— Не его, — возразил Джеймс и улыбнулся еще шире. — Просто у него внезапно появилось столько срочных дел, что он решил остаться в ночь. И остальных отпустил с дежурства.

— Значит, повезло остальным, — они обменялись понимающими взглядами.

— Несомненно, — подтвердил Джеймс. — Хорошо же тебя Рич разукрасил… — он сочувственно посмотрел на Майкла и покачал головой.

— Да ладно, пустяки, — отмахнулся Майкл. — И знаешь, я на него совсем не злюсь. Досталось мне поделом.

— Неправда, — решительно возразил Джеймс. — И вообще, Рич слишком много на себя берет… — он пошевелился и тут же охнул, поморщившись.

Майкл сжал кулаки и присел перед его койкой на корточки.

— Можно?.. — он осторожно взялся за краешек простыни.

— Ничего там интересного, — буркнул Джеймс.

— Не забывай, я врач, — напомнил Майкл и аккуратно приподнял кое-где покрасневшую ткань.

Спина Маклейна напоминала вспаханное поле — вся в кровавых рытвинах да бороздах. Сверху все раны были покрыты прозрачным гелем, который и сам Майкл всегда использовал для своих пациентов.

— Сейчас ещё ничего, — сочувственно сказал он. — А вот завтра… Чесаться будет так, что всё на свете проклянешь.

— Ну и что ты посоветуешь, доктор? — улыбнулся Джеймс.

— Ни в коем случае не расчесывать, — ответил Майкл. — Надо либо выпить снотворного и завалиться спать, либо… либо сходить с ума от зуда. Других вариантов нет.

— Сутки я не просплю при всем желании. Даже под снотворным, — вздохнул Джеймс. — Значит, попрошу Криса привязать меня и всунуть кляп в зубы.

— А если не спать всю ночь? — предложил Майкл. — Давай я не дам тебе уснуть, а наутро ты и без лекарств вырубишься.

— Но ты же и сам не выспишься, — нахмурился Джеймс.

— О, я поставил в конце знак вопроса? — ненатурально удивился Майкл, довольный своей идеей. — Извини, ошибочка вышла. Это была констатация факта — этой ночью ты не уснешь!

Джеймс прищурился и весело фыркнул.

— Ну-ну, — протянул он. — И как же, позволь спросить, ты собираешься исполнить свою угрозу?

— Любыми возможными способами, — заявил Майкл, про себя отметив, насколько двусмысленным становился их диалог.

И как ни странно, Майкла этот факт ничуть не пугал.

— Для начала предлагаю выпить, — усмехнулся он. — А потом идеи и сами польются рекой.

— Учти, от алкоголя мне ещё больше спать захочется, — со смешком предупредил Джеймс, но бутылку охотно взял. — Придется применить тяжелую артиллерию. Только давай ты сядешь, — предложил он, сворачивая крышку. — Или койку придвинь, или я подвинуться могу.

— Учитывая, что смотреть ты можешь только в пол или стену, разговаривать будет проблематично, — покачал головой Майкл. Он огляделся, подошел к пустой койке, снял с нее подушку и бросил её прямо на пол возле кровати Джеймса. — Вот так будет лучше, — он уселся на подушку, прислонясь спиной к стене, и вытянул ноги. Лицо Джеймса при этом оказалось совсем близко, и они могли без помех смотреть друг другу в глаза.

Джеймс кивнул и передал ему бутылку.

— Тебе, мне кажется, нужнее, — сказал он.

Майкл посмотрел на него долгим взглядом, глотнул коньяк и тихо сказал:

— Прости. То, что с тобой сделали… — и умолк, не зная, какие подобрать слова.

— Не самое приятное, что мне доводилось переживать, — закончил за него Джеймс, но в словах его не было ни капли укора, отчего становилось еще гаже на душе. — Но бывало и хуже.

— Мне было бы гораздо легче, если бы ты заехал мне кулаком в морду, — честно признался Майкл. — А не лежал бы рядом и улыбался так… так по-дружески, — выдохнул он, так и не подобрав подходящее слово.

— Поставь себя на моё место, — еще шире улыбнувшись, предложил Джеймс. — Если бы выпороли тебя, стал бы ты меня бить?

— Вот умеешь же ты поставить в тупик! — рассмеялся Майкл. — Нет, Джеймс, тебя бы точно не стал. Даже не знаю, что тебе такое нужно сделать, чтобы я захотел тебе врезать.

Джеймс посмотрел на него чуть более серьёзно и покачал головой.

— Не будь слишком хорошего обо мне мнения, — сказал он. — Когда нужно, я умею быть жестоким.

— Как достану тебя окончательно, продемонстрируешь, — усмехнулся Майкл, с трудом представляя, что сказанное Маклейном может действительно быть правдой.

Джеймс улыбнулся и тоже отпил из бутылки.

— По-моему, я вполне продемонстрировал это сегодня взводному, — заметил тихо и поманил Майкла пальцем. — Я не понимаю, чем руководствовалось начальство, повышая его, — прошептал на ухо, когда Майкл наклонился. — Будь я птицей более высокого полета, решил бы, что они хотели наказать меня.

— А разве нет? — Майкл удивился тому, что Джеймс еще и сомневается. — Сначала к тебе подсылают доносчика, а потом повышают того, кто достоин этого звания меньше всего. — Подумай, кому ты костью в горле стоишь.

Джеймс прищурился и пожал плечами.

— Стоял бы костью — меня бы не повысили изначально… — сказал уверенно. — И разжаловали бы сразу до рядовых.

— Тогда… — Майкл вспомнил про камеры и прочее и наклонился снова, тоже шепча на ухо: — Тогда, может, они просто тебя проверяют? Ну там испытания всякие, обучение. Может быть, потом тебя ждет более серьезное повышение?

— Даже не знаю, что тебе на это ответить, — вздохнул Джеймс. — Поживем — увидим. Как, кстати, твой нос? — сменил он тему и, протянув руку, осторожно коснулся пальцем его переносицы. — Сломан или обошлось?

— Обошлось, — ответил Майкл, однако от пальца Джеймса отпрянул и поморщился. — Но окажись ботинок Рича чуть быстрее… — хмыкнул он и внимательно посмотрел на Джеймса. — Останови меня, если лезу не в свое… Между вами что-нибудь было?

— С Ричем-то? — уточнил Джеймс и фыркнул. — Издеваешься? Он неплохой парень, конечно, но… — помолчав, он снова глотнул коньяку и признался: — Ни с кем не было. Вообще. С тех пор как погиб Валентайн.

— Зато парни убеждены в обратном, — быстро сказал Майкл, взяв у Джеймса бутылку. — Угадай, с кем тебя сосватать успели? — усмехнулся он и сделал большой глоток.

— И с кем же? — с интересом посмотрел на него Джеймс. — Со Стивом, что ли?

Майкл помотал головой и улыбнулся:

— Не поверишь! Со мной!

Джеймс насмешливо приподнял бровь.

— Странно… — протянул он. — Я думал, все давно поняли, кому ты предан на самом деле.

Он посмотрел на Майкла странным взглядом, и, пытаясь его разгадать, тот не сразу понял, что Джеймс ничего не сказал о себе.

Задумавшись, почему так, Майкл пристально посмотрел на Джеймса, но тут же отбросил зародившуюся мысль подальше. Бред же ведь… Разве не был Джеймс так же уверен насчет себя, как и насчет него? Конечно же, был! Наверняка просто не хочет бередить прошлое, и потому о себе и умолчал. А не то, что он, Майкл, было подумал.

— И это хорошо, что они не понимают, — тихо ответил он наконец. — Счастливцы! — добавил он, тщательно скрывая грусть: — Увы, в отличие от нас с тобой.

— Согласен, — кивнул Джеймс. На этот раз глоток, который он сделал, был довольно большой. — Как её звали? — спросил он вдруг. — Знаешь, некоторым людям совершенно удивительно подходят их имена. Валентайну, например, его невероятно шло, — он поболтал бутылкой, вглядываясь в её содержимое нечитаемым взглядом.

— Селен, — ответил Майкл. — И ей тоже очень подходило ее имя, — быстро рассудил он, но тут же задумался. — Хотя, может, и нет… Может, Маргарет, подошло бы больше, — он снова взял бутылку из рук Маклейна и как следует пригубил ее. — А долго? Долго вы вместе были?

— Всю жизнь… — выдохнул Джеймс и уточнил тоскливо: — Пять лет. Три года на Земле, и два — на пилотной базе. И были вместе, когда его убили, — он вытянул руку и посмотрел на свою ладонь, будто вспоминая что-то. — Я потом долго не мог заставить себя есть мясо. Потому что всё, что мне осталось от него — груда жареных стейков. Это было четыре года назад. Первый серьезный бой против пришельцев. Бой, о котором на Земле даже не слышали, — он скривился. — Вернулись единицы.

— Черт возьми, — выругался Майкл и, глухо сглотнув, поднял на Джеймса глаза. — Знаешь, я часто задаюсь вопросом. Почему так не повезло мне, тебе, да и всем тем, кто похоронил своих любимых? Джеймс, правда, за что?

— Лучше молчи, — посоветовал ему Джеймс со вздохом и сунул в руки бутылку. Некоторое время они молча её опустошали, а потом Джеймс глухо спросил: — Ты действительно её видишь?

— Да, — без раздумий ответил Майкл. — Хотя поначалу мне казалось, что я сошел с ума. Однако Селен убедила меня в обратном.

Джеймс внимательно на него посмотрел и тепло улыбнулся.

— Ты сошел с ума, — сказал уверенно, но мягко. — И не сердись, пожалуйста. Ты же знаешь, что я прав.

— Не буду, — махнул головой Майкл. — Сердиться на тебя не буду. Тем более, что ты так говоришь просто потому что не знаешь всего.

Джеймс прищурился, но комментировать не стал.

— Она сейчас здесь? — спросил вместо этого.

Майкл огляделся и помрачнел:

— Мы поругались. Не знаю, где она сейчас.

— Понятно… — протянул Джеймс и почему-то улыбнулся. — А парни случайно не сказали, с чего вдруг они решили, что мы с тобой спим? — поинтересовался он.

— Да я как-то и не спрашивал, — пожал плечами Майкл. — Я попытался объяснить, что это невозможно и в принципе исключено, но никто меня и слушать не стал.

— Вдвойне странно, — хмыкнул Джеймс. — Не припомню, чтобы мы целовались в коридорах.

Майкл рассмеялся, но так же резко успокоился и посмотрел на Джеймса долго и даже серьезно.

— Ты говоришь так, будто и не исключаешь такого. Я ведь не ошибаюсь сейчас?

Улыбка Джеймса померкла. Он попытался пожать плечами, но тут же зашипел от боли.

— Не знаю, Майк, — сказал он, когда боль улеглась. — Я никогда об этом не думал. Но чисто теоретически я гей, ты симпатичный мужчина — почему нет? — последняя фраза прозвучала довольно весело, но почему-то Майкл был уверен, что он не шутил.

— Наверное, потому что я не гей, — осторожно ответил Майкл. — Никогда им не был, да и навряд ли буду, — заключил он. — Хотя ты отличный парень, Джеймс. И если бы не мои убеждения, то возможно, из этого и вышел бы толк.

— Приятно слышать, — Джеймс широко улыбнулся и отсалютовал ему почти пустой уже бутылкой. — Ты не подумай только, что я пытаюсь тебя переубедить, но я ведь тоже не сразу понял, что чувствую к Валентайну. И страшно было, и стыдно. А первый поцелуй — вообще кошмар, — он закрыл лицо рукой и рассмеялся. — Ой, прости, — спохватился, посерьёзнев. — Тебе, наверное, неприятно слышать такое.

— Да нет, вовсе нет, — поспешил заверить его Майкл. — Если честно, даже любопытно. И Джеймс… — он замялся, пытаясь найти такие слова, что не обидели бы Маклейна, но и внесли ясность в его отношение к гомосексуальной связи. — Так вот… Если я никогда не спал с мужиками, это не означает, что я буду зажимать уши руками, едва услышу слово гей. А то, что в такую любовь — именно любовь, а не влечение — я не верю, тут уж прости, — он пожал плечами и даже как-то виновато улыбнулся. — Так и что там с поцелуем?..

— Да ничего, кроме того, что он был ужасен, — снова рассмеялся Джеймс. — Мы оба так смущались и были так пьяны, что трижды стукались зубами и дважды прикусили друг другу языки, — он весело посмотрел на Майкла, и вдруг стало совершенно ясно, что именно тот, неуклюжий ужасный поцелуй был самым лучшим в его жизни — так горели сейчас его глаза. — А любовь… — он отвел взгляд и залпом допил коньяк. — Любовь на самом деле не имеет пола. Как и дружба.

— Да ладно, — возразил Майкл. — Я консерватор. Я не верю и в дружбу между мужчиной и женщиной. Мальчики должны дружить с мальчиками, а девочки — с девочками. Ведь все равно в конечном итоге самка среагирует на самца, а самец — на самку.

Джеймс изумленно вскинул брови и от души расхохотался.

— Ты неандерталец, Майк! — заявил он весело. — Неандерталец-самец!

— Хорошо, — согласился Майкл, тоже громко рассмеявшись. — Буду неандертальцем, я согласен!

Он веселился еще довольно долго — и не столько над шуткой Джеймса, сколько из-за самого факта, что тот после пережитого вечера вообще смеялся. И если бы не исполосованная спина Джеймса — Майкл поймал себя на довольно странной мысли — он бы тотчас сгреб его от радости в охапку, крепко прижав к себе.

— Ну хорошо, а как насчет тебя? — поинтересовался Джеймс, успокоившись. — Как вы с Селен познакомились? Она была твоей клиенткой?

— Нет, мы учились вместе. В одном университете, но на разных факультетах. Классический пример студенческой любви, — Майкл даже не попытался скрыть, как скучает по безвозвратно ушедшему времени. — И со дня знакомства почти не расставались. А у тебя, Джеймс, женщины были? — снова переключился он на Маклейна. О себе говорить не слишком хотелось, а вот как складывалась жизнь Джеймса послушать было действительно интересно.

— Да, парочка, — кивнул Джеймс равнодушно. — В тот период, когда я ещё не понимал, что чувствую к Валентайну. Но это была всего лишь пара ничего не значащих ночей. Я даже не помню, как их звали.

— Ясно, — кивнул Майкл. — А у Валентайна?

— О, он был тот ещё бабник, — к удивлению Майкла хмыкнул Джеймс. — Гроза всей округи. Такую толпу девчонок перетрахал, что я только диву давался. Но это было до того, как мы чуть не выбили друг другу зубы, целуясь в прокуренном пабе.

— Ты его поцеловал? — спросил Майкл, поддавшись разыгравшемуся любопытству.

— Хм-м… — Джеймс задумался, будто вопрос оказался неожиданно сложным. — Да нет, — в конце концов решил он. — Мы одновременно друг к другу потянулись. Потому что ну невозможно было уже, — он обезоруживающе улыбнулся, будто это все объясняло. — Ты просто не представляешь, как мне хотелось его поцеловать…

— Черт возьми, Джеймс, — рассмеялся Майкл, на миг остановив взгляд на его губах. — Это уже второй раз за сегодня, когда ты заставил меня задуматься над тем, как ты целуешься!

— Что?! — возмутился Джеймс. — Ты смеешь упрекать в этом меня? Это ты заговорил о поцелуях! А я совсем не виноват, что у меня, оказывается, талант рассказчика. И я понятия не имею, как я целуюсь, знаешь ли! — фыркнул он и продолжил мечтательно: — Но зато могу рассказать, как целовался Валентайн — как ни одна девушка на свете. Это вообще две совершенно разных вещи, поцелуй с девушкой и поцелуй с мужчиной. Их даже сравнивать сложно, по крайней мере, мне.

— Ты мне лучше расскажи, как вы до постели дошли, — хмыкнул Майкл. На то, как в этот момент загорелись его уши и щеки, он почти не обратил внимания. В конце концов, причиной вполне мог быть и коньяк, а не табуированная и, к его удивлению, весьма волнующая тема.

— Как-как… — протянул Джеймс со смешком. — Ногами! С трудом, правда, но дошли — всё же не настолько мы были пьяные, чтобы уснуть по дороге. И да, секс был ещё хуже, чем поцелуй, — заявил он почти радостно. — Это уже потом мы узнали обо всех хитростях и тонкостях, а поначалу я чувствовал себя девственницей на жертвенном алтаре. Никакая порка не сравнится.

— Поначалу? — переспросил Майкл. — Лично я вообще не понимаю, как он этого можно тащиться. Это же элементарно больно, — он поморщился, вспомнив, как даже простая клизма была для него целой трагедией. Так это ее кончик — маленький и тонкий, а не целый пульсирующий в заднице член. — Я бы себя чувствовал, будто меня на кол сажают.

— О, поверь мне, нет, — загадочно улыбнулся Джеймс. — Если всё делать правильно, то ты кончишь, вообще забыв о том, что у тебя есть член. И никакой боли.

— Поверю на слово, — хмыкнул Майкл, с удивлением обнаружив, что от этого разговора внутри начало екать. Впервые после смерти Селен. — А рассказчик из тебя и впрямь первоклассный, — выдохнул он, стараясь урезонить давно забытое волнение.

— Не понимаю, о чем ты, — лукаво протянул Джеймс. Он чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее, сложил руки на подушке и положил на них голову. — Вот теперь я точно не усну, — пожаловался он, закрывая глаза вопреки сказанному. — Буду думать про поцелуи и секс. Но лучше уж про них, чем про горелое мясо… — он вздохнул.

— Джеймс, а ты веришь в рай? — задумчиво спросил Майкл. — Эй, не спи только! Рано еще, — спохватился он, посмотрев на так и лежащего с закрытыми глазами Маклейна. Недолго думая, он дотянулся до его плеча и осторожно его потряс.

— Чтобы верить в Рай, нужно верить в Богов, — отозвался Джеймс слегка сонно и с трудом открыл глаза. — А какие, к черту, Боги в моей жизни? Сам подумай…

— Вот потому и спросил, — Майкл горько усмехнулся. — Похоже, мы с тобой прямо совсем в одной лодке, — выдохнул он и, вместо того, чтобы убрать руку, сжал Джеймса за плечо сильнее, а затем погладил его по руке. — И я бы сказал тебе, что все будет хорошо, тебе еще повезет, и ты обязательно будешь счастлив, — начал перечислять он, но, переведя дыхание, остановился, — да не буду… Сам не верю в такой исход. Во всяком случае для себя.

Джеймс грустно улыбнулся и накрыл его руку своей.

— Счастье — оно разное, — сказал почти шепотом. — И никто не знает, где найдешь, где потеряешь. Я вот всё-таки верю в лучшее.

Он приподнял голову и посмотрел на Майкла в упор.

Тоска в глазах Джеймса была такой явной, такой ощутимой, что сердце Майкла на миг замерло, затем защемило, а самому ему одновременно захотелось и закричать, и заплакать. А еще хотелось, чтобы в этих самых глазах никогда не погасла надежда.

Буду думать про поцелуи и секс. Но лучше уж про них, чем про горелое мясо…

И решив, что так действительно будет лучше, Майкл накрыл его ладонь второю рукой, переплел пальцы, крепко зажмурился, и будто перед прыжком в пропасть набрал в легкие воздух. Ему достаточно было чуть наклониться вперед, чтобы губы Джеймса оказались совсем рядом. Один единственный дюйм — и придуманный поцелуй станет реальным, но отчего-то преодолеть именно этот дюйм оказалось слишком сложной задачей. Проклиная свое сумасшествие — ведь иначе желание совершить подобный поступок никак и не назовешь, а затем и свое малодушие, Майкл снова зажмурился и застыл.

Но не дольше, чем на секунду. Тихий вздох Джеймса будто сдернул пелену с глаз и расставил все по своим местам. Распахнув глаза, Майкл выдохнул и потянулся к чужим губам, накрывая их неожиданно жадным поцелуем.

Джеймс ответил с заминкой, будто не сразу поверил в происходящее. Но стоило ему ответить, как Майкл сразу понял, что говоря о совсем разных женских и мужских поцелуях, Маклейн нисколько не преувеличивал. Жестковатые сухие губы, искусанные сегодня во время наказания, умели становиться то твердыми, то мягкими, и совсем не были привычно уступчивыми, а на языках — одинаково настойчивых и смелых — был вкус алкоголя.

Джеймс сдавленно простонал ему в рот, и первым желанием Майкла было отпрянуть, а потом извиниться за свои опрометчивые действия. Но в мозгу одновременно с этим желанием зародилось и второе — оно же и победило. Ответив таким же стоном — оказывается, стоило всего лишь отпустить себя — Майкл разомкнул сплетенные пальцы и положил ладонь Джеймсу на затылок, притянув его к себе и получив возможность контролировать глубину поцелуя.

Целовался Джеймс до умопомрачения хорошо. Точнее не так — Джеймс целовал так, что хотелось поскорее найти точку опору и, не думая о головокружении, целовать его еще глубже, еще более голодно и жадно.

В палате вдруг стало невыносимо жарко. Майкл украдкой расстегнул китель, а потом на секунду приоткрыл глаза и в ужасе отшатнулся.

Прямо за койкой Джеймса стояла Селен и грустно улыбалась.

Джеймс растерянно моргнул, облизнул покрасневшие губы и посмотрел на Майкла с удивлением. Впрочем почти сразу недоуменный взгляд сменился понимающим.

Он проследил за взглядом Майкла, обернулся, пытаясь рассмотреть что-то за своей спиной, и тихо сказал:

— Привет, Селен.

Селен внимательно посмотрела на Джеймса, а потом перевела взгляд на Майкла.

— Я понимаю… ему сейчас это нужно, — прошептала она одними губами. — Но скажи мне… это ведь понарошку? Не по-настоящему ведь?

Майкл долго на нее смотрел, совсем не зная, что должен ей ответить. Конечно, он любил Селен всем сердцем, и один поцелуй не в силах изменить этого. Но и солгать, назвать его ненастоящим язык не поворачивался.

Поняв, его молчание по-своему, Селен закрыла глаза, а по ее щеке побежала слеза. И сердце Майкла не выдержало:

— Конечно, милая, — он поспешил заверить сникшую Селен. — Тебе не о чем переживать.

— Майкл… — Джеймс протянул руку и сжал его ладонь. — Посмотри на меня.

Будто очнувшись, Майкл перевел глаза на него, а когда снова поднял взгляд, Селен уже не было.

— Я… — начал было он внезапно осипшим голосом, но тут же замолчал, поняв, что сказать ему нечего.

— Всё в порядке, — Джеймс крепче сжал его руку и улыбнулся своей замечательной улыбкой. — Я всё понимаю. Расскажешь мне о ней? — попросил он так, что было понятно — отказ он примет также легко. — Что угодно, что захочется?

Майкл кивнул и сжал его руку в ответ:

— Я не хочу, чтобы она уходила. Не хочу отпускать ее. Она — самое лучшее, самое дорогое, что есть в моей жизни, — начал он глухо. — А теперь… она видела, — глаза защипало, и Майкл был вынужден замолчать, сглотнув ком в горле. — Как мне теперь смотреть ей в глаза? Побежать наутро извиниться? Да я даже не знаю, где ее искать, если она сама не придет!.. — закончил он уже с настоящим отчаянием.

Джеймс долго смотрел на него, а потом вздохнул.

— Ты наверняка рассердишься сейчас и даже, может быть, всё-таки меня ударишь. Но я всё равно скажу… — в его глазах заплескались сожаление и сочувствие, и Майкл понял, что совсем не хочет слушать. И всё-таки он не остановил Маклейна, когда тот продолжил. — Твоя жена — самое лучшее, самое дорогое, что было в твоей жизни, — тихо сказал он. — И с этим в итоге придется смириться.

— Смириться? — прищурился Майкл. — Ты мне предлагаешь это сделать, но сам-то ты смог? — процедил он, прожигая Маклейна взглядом. — Да ты счастливчик, если тебе удалось. Вот только разница в том, что я ее действительно люблю!

— А я, по-твоему, не любил? — Джеймс тоже прищурился, но скорее грустно, чем зло. — Ах, ну да… Мужчина же не может любить мужчину. Только самец и самка, — он усмехнулся и покачал головой. — У меня для тебя сюрприз, Майк. Потому что если следовать твоей логике, то и целовать ты меня не должен был.

Майкл глотнул ртом воздух, но так и ничего не сказал. Внутри все клокотало от возмущения — да как Джеймс может ставить в один ряд их любовь с Селен и то, что они сейчас целовались?! Сжав кулаки, он подскочил на ноги и отошел от кушетки к противоположной стене. Какая-то из картинок демонстрировала земной пейзаж — дикий, необузданный и совершенно не похожий красками на природу их планеты, но она очень точно отражала то, что творилось у Майкла в душе.

— Я и сам знаю, что не должен, — наконец, найдя в себе силы, признался он. — Но мне хотелось.

Он помолчал еще некоторое время, шумно втянул носом воздух, и добавил гораздо решительнее, чем сам от себя ожидал:

— И мне и сейчас еще хочется.

Глаза Джеймса снова вспыхнули, а такая переменчивая улыбка снова стала веселой.

— Иди сюда, — он поманил Майкла пальцем. — Сядь обратно, — Майкл послушался, и Джеймс снова взял его за руку. — Хотеть и делать — разные вещи, но если когда-нибудь будешь готов, разрешения можешь не спрашивать, — сказал он, заглянув в глаза. — А до тех пор расскажи мне о Селен. Как она выглядела? Что любила?

— Она выглядела всегда по-разному, — с трудом улыбнулся Майкл. — Я даже не знаю, какой ее природный цвет волос. Каждый месяц она менялась — то стригла волосы совсем коротко, как у мальчика, то отпускала до лопаток, и становилась похожей на принцессу. Представляешь, я разбирал ее шкаф и нашел всего лишь четыре — четыре! — наряда. Нет, не подумай, мы жили в достатке, — поторопился пояснить он. — Просто она избавлялась от тех вещей, которые не вязались с ее новым образом. Джеймс… — прошептал он, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Она была такой свободной! Как ветер!

Джеймс потянулся к нему, поморщившись, зашипев, но всё же дотянулся и обнял за плечи, превозмогая боль.

— Тогда ты должен вернуть ей свободу, — прошептал на ухо дрогнувшим голосом. — Отпустить.

— Она сама пришла ко мне, — произнес Майкл, обмякая в Маклейневских руках. — И если я просто не хочу, чтобы она покинула меня, это не то же самое, как если бы я удерживал ее силой. Хотя я очень боюсь проснуться и больше не увидеть ее никогда. Один раз я уже потерял мою Селен. Не знаю, хватит ли меня на второй, — он зажмурился и прерывисто выдохнул.

Джеймс чуть отстранился и заглянул ему в глаза.

— Просто подумай над тем, что я сказал, — попросил он мягко. — И знаешь… — прошептал, переводя взгляд на его губы. — Я ведь тоже кое-чего хочу…

И медленно поцеловал, давая шанс возразить.

Возражать Майкл и не думал. Еще доля секунды — и он благодарно простонал Джеймсу в губы, а рука чуть было не легла на его израненную спину.

Как и в прошлый раз, Майкл сам углубил поцелуй, скользнув языком в податливый рот. Джеймс ничуть не уступал в мастерстве — то и дело перехватывая инициативу, ласкал губы Майкла так, что он не выдержал и отстранился.

— Давай остановимся, — он оглядел Джеймса совершенно голодными глазами, почувствовав бешеную пульсацию в паху. — Не то еще немного, и проснется неандерталец-самец, — тяжело выдохнул он. Удерживая ладони на месте, чтобы ненароком не сжать набухший кровью член, Майкл скрипнул зубами и зажмурился, пережидая ощущение полуденного зноя вокруг себя.

— То есть я, по-твоему, самка? — поддразнил его Джеймс. — И что же будет делать твой самец, если проснется, интересно мне знать?

Майкл перевел дыхание и честно признался:

— Не знаю. Я по-прежнему считаю, что так неправильно. И по-прежнему хочу целоваться, — добавил со вздохом.

— Думаю, самым правильным будет всё же лечь спать, — рассудил Джеймс. — Во-первых, утро вечера мудренее. А во-вторых, я всё равно не засну завтра, а ты вполне можешь ещё штрафных огрести, если не выспишься. Поверь, их никто не станет откладывать только потому, что я в лазарете.

Майкл послушно переместился на свою койку и положил голову на подушку.

— Джеймс… — тихонько позвал он, вдоволь рассмотрев потолок. — Если этого больше никогда не повторится, ты будешь жалеть?

Неизвестно как очутившаяся рядом Селен приподнялась на локте и выжидающе посмотрела на Джеймса.

Видимо, понимая, что вопрос был задан вполне серьёзно, Джеймс не стал отшучиваться.

— Думаю, да, — сказал он честно. — Но ещё больше бы я жалел, если бы этого никогда не случилось. Потому что впервые со смерти Валентайна мне действительно захотелось поцеловать кого-то другого.

— Давно? — спросил Майкл, не обратив внимания на застывшую Селен. — Я ведь ничего даже не замечал…

— Ну, минут эдак пятнадцать назад, — усмехнулся Джеймс. — Странно, что ты не заметил…

Он рассмеялся.

— Не волнуйся, от неразделенной страсти, как ты решил, он не сгорал, — Селен тоже рассмеялась и откинулась на подушку.

— И ничего смешного, — буркнул им обоим Майкл и закрыл глаза.