Союз двух сердец

Глава 10

В невероятных размеров гостиной Долорес размещалось шесть столов, за каждым сидело шесть человек, для развлечения которых были приглашены местные музыканты и бизнесмены. Хоуп улыбнулась и вежливо кивнула, когда сидящий подле нее симпатичный испанец пустился в объяснения, почему его жена никогда не присутствует на таких обедах. Хоуп слушала его вполуха, так как ее мысли были по-прежнему заняты их странным разговором с Пэйсом. Он долго и страстно ее целовал, а потом отправился искать для себя свободную спальню, а Хоуп, обуреваемая крайне противоречивыми желаниями, смотрела ему вслед.

— Мне бы не хотелось, чтобы моя жена присутствовала здесь, — высокомерно говорил тем временем ее сосед по столу. — Ей нужно присматривать за детьми, да и потом, ей было бы здесь ужасно скучно.

— Простите, что вы сказали? — спохватилась наконец Хоуп.

— Я говорю о своей жене, — повторил он. — Я не разрешаю ей ходить на такие обеды. — Он обворожительно улыбнулся, а его взгляд принялся блуждать по ее купленному второпях платью для коктейлей. — Вас ведь привели сюда дела?

Хоуп с трудом подавила желание повыше натянуть лиф своего платья без бретелек. Выбор одежды в близлежащем магазине вполне соответствовал экстравагантному вкусу Долорес, однако в нем не было ничего из того, что предпочитала Хоуп.

Взгляд мужчины снова вернулся к лицу Хоуп.

— А чем вы занимаетесь, милая леди? — спросил он. — Вы тоже принадлежите к числу этих свободных американок, которые руководят крупными корпорациями?

Хоуп машинально улыбнулась в ответ.

— Нет. У меня свое собственное дело. Я занимаюсь подготовкой свадебных торжеств.

— А… Как романтично! — Мужчина поднес ко рту бокал с шампанским и отхлебнул, погрузив в него усы. — Тогда вам стоит поговорить с Денонами. Видите ту пару в конце стола?

Хоуп проследила взглядом за протянутой рукой мужчины и заметила пожилую пару, о чем-то увлеченно беседующую с Долорес. Ей не хотелось думать о делах. Хоуп хотела думать только о Пэйсе. О его руках, его губах, обещаниях любви. Но голос собеседника снова вторгся в ее размышления.

— Я слышал, они рассказывали о своем сыне — он собирается жениться. В Хьюстоне в июне. Миссис Денон очень расстроена, потому что у них там что-то не складывается. Вам действительно стоит с ними поговорить.

— Возможно, позже, — ответила Хоуп с улыбкой.

Мужчина продолжал что-то рассказывать, но Хоуп он совсем перестал интересовать. Все ее внимание было направлено на Пэйса, и взгляд, которым он ее одарил, горел страстью. Он кивнул, давая понять, что хотел бы уйти, и посмотрел на часы.

Хоуп захотелось вскочить и броситься за Пэйсом на другой конец огромной комнаты, но она сдержала свой порыв: люди ее профессии обычно не совершают подобных поступков. Она заставила себя проглотить кусок необыкновенно приторного фруктового пирога и выпила две чашки кофе. Затем гости начали понемногу расходиться, включая и словоохотливого соседа Хоуп. Наконец и она встала из-за стола и, приветственно кивая остальным гостям, направилась к Пэйсу. Он уже наклонился, чтобы поцеловать Хоуп, когда ее вдруг окликнула Долорес.

— Иди, — прошептал ей на ухо Пэйс, — мне все равно нужно поговорить с Педро.

Хоуп улыбнулась:

— Пять минут.

— Можно и две, — сказал он, а его многообещающий взгляд заставил Хоуп задрожать от предвкушения встречи. Пэйс снова поцеловал ее, и Хоуп полетела к Долорес как на крыльях.

— Хоуп, дорогая, я хочу познакомить вас с этими людьми, — решительно произнесла Долорес.

Хоуп улыбнулась мужчине и женщине средних лет, а потом протянула им руку:

— Как поживаете?

Она подождала с дежурной улыбкой на губах, но ответ ей был не нужен. Не трудно было догадаться, что у этих людей все в порядке. Очевидно, они неплохо провели день, а по остекленевшим глазам мужчины можно было понять, что он выпил бутылки три шампанского, не меньше.

— Это Деноны — Джеймс и Марта, — сказала Долорес, перекидывая через плечо легкий шифоновый шарф. — У них есть сын, который переживает сейчас не лучшие времена, потому что собирается жениться. Вы просто не поверите.

Фамилия пожилой четы показалась Хоуп смутно знакомой, но ее голова отказывалась работать должным образом. Все ее мысли крутились вокруг Пэйса и огромной кровати в бунгало.

— Как ужасно! А в чем, собственно, проблема? — не задумываясь спросила Хоуп.

Рядом с Долорес Эрнандес Марта Денон выглядела ласточкой, по ошибке залетевшей в клетку к попугаю. На ней было простое платье без блесток, в волосах проглядывала седина, а руки и ногти без лака выглядели неухоженными. Однако когда она говорила, сразу становилось понятно, что это очень влиятельная и властная женщина.

— Я расскажу вам, что за проблема, — резко сказала она. — Мы с Джеймсом поженились более пятидесяти лет назад во время войны. Свадьба была простой и скромной, но наш брак, как видите, оказался довольно крепким. Теперь решил жениться наш сын, а его невеста не придумала ничего лучшего, как отправиться в Париж и повторить там тот же самый балаган, который устроила ее мать, выходя замуж. Вы можете себе представить? Мы все должны будем полететь в Париж, а стоить это будет целое состояние! — Она тряхнула своими седыми кудрями. — Это возмутительно! Я просто не могу поверить.

В голове Хоуп снова пронеслось какое-то смутное воспоминание, но она сгорала от любви и не могла мыслить трезво. Она наклонилась и осторожно дотронулась до руки Марты Денон.

— Но ведь это так романтично! — мягко сказала она. — Довольно мило, что девушка хочет повторить свадьбу своей матери, вам так не кажется?

— Мило? О Господи, конечно, нет! Вы подумайте, сколько это будет стоить!

Долорес посмотрела на Марту, не веря своим ушам.

— Марта Денон! Как ты можешь такое говорить? Ведь не ты будешь за все это платить. А даже если бы и ты, ну и что? Джефф — твой единственный сын, а Джеймс заработал за последний год столько, что мог бы одеть в золото всех приглашенных, если бы захотел.

— Вот и я говорю, — вмешался Джеймс Денон. — Одеть их в золото. И бриллианты. — Он икнул.

— Заткнись, Джеймс. — Марта Денон не сводила глаз с Хоуп. — Она уже пыталась привлечь к этому какого-то модного консультанта по свадьбам и снять «Ритц» в Хьюстоне. — Марта сложила руки, и ее сумочка, взметнувшись, ударила ее по боку. — Я говорила Джеффу, что это совершенная глупость. Но нет, он даже не стал меня слушать. Сказал, что ей непременно нужен «Ритц». — Марта сверкнула глазами на мужа. — И все только потому, что ее мать выходила там замуж. Я сказала ей, что «Ритц» в Хьюстоне не имеет ничего общего с «Ритцем» в Париже, но она ничего не хотела слушать. А когда ничего не вышло в Хьюстоне, она решила, что все должны лететь в Париж. Вы можете себе представить?

Хоуп начала медленно соображать. Париж. Отель «Ритц». Линда. Модный консультант.

— А невесту вашего сына Джеффа зовут, случайно, не Линда Слейтер?

Марта Денон удивленно вскинула брови.

— Да. А вы знакомы с ней?

Словно акула, почувствовавшая запах крови, Долорес перестала хихикать с Джеймсом и посмотрела на Хоуп.

— Вы знаете ее, Хоуп? — повторила она.

— Вообще-то да, — ответила Хоуп. — Я… э-э… тот самый модный консультант. Слейтеры пришли ко мне примерно шесть недель назад и попросили о помощи. Я собиралась организовать для них торжество, но почему-то зарезервировать «Ритц» не удалось. Я вообще-то не знаю всех обстоятельств.

— Тогда я вам расскажу, что произошло! — взорвалась Марта Денон. — Кому-то еще потребовался отель, и в тот же самый день, что и Линде. У этого «кого-то» оказалось больше денег, и отель отклонил просьбу Линды. — Она щелкнула пальцами. — Вот так вот! И теперь все мы вынуждены лететь в Париж.

Хоуп слышала эти слова, но смысл сказанного все еще не доходил до нее.

— Но руководство «Ритца» не могло так поступить. Оно очень…

— Говорю вам, мисс, все так и было. — Марта Денон недовольно поджала губы. — Я знаю это, потому что дочь Мэри Лу Мартин (Мэри Лу — моя соседка) рассказала мне. А она работает в «Ритце». Она отлично все помнит, потому что мерзавец, которому потребовался отель, даже не собирался устраивать там прием. Он просто зарезервировал его и все. А для нас эта выходка вылилась в чертову уйму денег.

Долорес допила остатки своего шампанского и включилась в разговор:

— Да ладно тебе, Марта. Ну кому нужно платить кучу денег просто так, ни за что? Может, ты слегка драматизируешь?

— Драматизирует! И я так сказал, но она ответила: «Не-е-ет… Это был завого… зав… заговор».

— Заткнись, Джеймс.

Темные бусинки глаз Марты снова уставились на Хоуп.

— Все, что я говорю, правда. — Ее лицо приобрело чопорное выражение. — И вы знаете это!

Хоуп была как в тумане. Этого не может быть! Это просто бессмысленно. Он не должен был так поступать. Хоуп ухватилась за спинку стоявшего впереди нее кресла с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Но это не помогло. Все кружилось у нее перед глазами, а пол уходил из-под ног.

Пэйс лгал. Он не изменился ни на йоту.

И эта единственная мысль пульсировала в ее сознании. Хоуп не знала, почему, и не хотела этого понимать. Он лгал. Ничего не изменилось. Схватившись рукой за горло, Хоуп извинилась, стараясь не уронить достоинства. Она выбежала из комнаты, но Пэйс догнал ее и взял за руку.

— Что случилось, Хоуп? Долорес тебя чем-то обидела?

Хоуп отняла у него руку, чувствуя, как ее сердце разрывается на части.

— Оставь меня! — задыхаясь, выкрикнула она. — Оставь меня в покое!

Ошеломленный ее словами и поведением, Пэйс застыл как вкопанный.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя, и прежде чем Хоуп успела убежать далеко — если это вообще было возможно — догнал ее. Схватив Хоуп за руку, он потянул ее в первую попавшуюся комнату, которая оказалась кабинетом Долорес.

Как только дверь закрылась, Хоуп вырвала свою руку из руки Пэйса и выкрикнула:

— Зачем, Пэйс? Зачем ты это сделал?

— Сделал что? — Его глаза сузились, и он притянул Хоуп к себе. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Хоуп почувствовала, что ей не хватает воздуха. Пэйс держал ее за руки, и его пальцы больно впились в нежную кожу.

— Убери от меня руки! — вырываясь, потребовала Хоуп. — Ты не имеешь права…

— Нет, имею. Я люблю тебя, черт возьми, и всегда любил. Поэтому я имею право.

Хоуп затихла в его руках, а ее сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— У тебя нет вообще никаких прав, Пэйс. Никаких, потому что ты решил разрушить мою компанию.

Несмотря на загар, лицо Пэйса заметно побледнело.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь! — Хоуп все-таки вырвала руку и отступила на шаг назад. Она смотрела на Пэйса глазами, полными слез, а в ее голосе слышалась мука. — Марта Денон рассказала мне о том, что ты натворил в «Ритце». Почему, Пэйс? Почему ты продолжаешь вмешиваться в чужие дела?

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Только прерывистое дыхание Хоуп нарушало ее. Не в силах вынести ее испытующего взгляда, он повернулся к стеклянным дверям балкона и вышел.

Хоуп застыла. Ночной воздух обдал ее плечи холодом. Никогда за все годы их совместной жизни Пэйс не уходил во время ссоры, и если бы Хоуп не видела все собственными глазами, никогда бы в это не поверила. В тот же момент она подумала о том, сколько раз за прошедшие несколько недель Пэйс утверждал, что он изменился.

А ведь она почти поверила ему.

Но он не изменился, ни капли не изменился, и слова Марты Денон лишь подтвердили это. Хоуп подбежала к балконным дверям и распахнула их.

Ночь выдалась чудесная и как будто специально предназначенная для любви. Залив освещала полная луна, а вдалеке мерцали огни, словно звезды, рассыпанные вдоль берега. Но Хоуп не видела всей этой красоты, она была ослеплена яростью.

— Ответь мне! — закричала она. — Что ты сделал?

Пэйс повернулся и посмотрел на Хоуп глазами, полными муки и боли.

— Я попытался спасти свою жизнь, черт бы ее побрал. И твою тоже, если уж на то пошло.

— Разрушив мою карьеру?

— Я ничего не разрушал. — Он вцепился в перила с такой силой, что в лунном свете было видно, как побелели его пальцы. — Джеймс Денон — безнадежный пьяница, а Марта ужасно скупа. Они могли бы купить «Конкорд» и полететь вместе с гостями в Париж. Я же помог невесте устроить свадьбу ее мечты! Кто знает, что случилось бы, организуй она торжество в Хьюстоне? Возможно, это было бы катастрофой, потому что она не получила бы того, о чем мечтала.

— А это и будет катастрофа, — перебила его Хоуп, — но Бог свидетель, это будет моя катастрофа.

Пэйс посмотрел на нее с явным испугом.

— Но я пытался помочь!

— Нет, ты не пытался помочь, — со злостью и разочарованием в голосе бросила Хоуп, — ты делал то, что и всегда, — манипулировал всеми и вся, чтобы получить то, что хотел! — Негодование Хоуп росло подобно морским волнам. — «Союз сердец» — моя компания. В ней вся моя жизнь, и ты не имел ни малейшего права совать свой нос в мои дела.

— Даже если это помогло? — недоверчиво спросил Пэйс.

— Даже если это помогло, — ответила Хоуп. Она больше ни минуты не могла оставаться рядом с Пэйсом. Гнев гнал ее на противоположный конец балкона. Она была настолько расстроена, настолько рассержена, что с трудом соображала, куда идет.

Но Пэйс снова оказался подле нее.

— Но Бетани нужна была ты, а той другой девушке — свадьба в Париже. Так что я сделал неправильно?

— Из-за тебя я потеряла клиентку!

— Но получила другую, лучшую — Бетани.

— Не тебе было решать. — Хоуп говорила резко, и каждое ее слово было очередным камнем в стене отчуждения, которая выросла между ними. — В работе и в жизни я сама принимаю решения. Только я, и никто больше. — Она тяжело вздохнула. — Никто, в особенности ты. — Моргая от навернувшихся горячих слез, Хоуп смотрела на Пэйса сквозь мутную пелену. — Почему ты не можешь этого понять?

Он молча смотрел на нее, и на его лице отразилась целая гамма чувств.

— Но могу я по крайней мере все объяснить?

— Нечего объяснять.

— Ты ошибаешься. — Пэйс понизил голос. — Пожалуйста, прошу тебя.

Не получив ответа, он снова заговорил:

— После того как я продал свою компанию, я понял, что жизнь остановилась. Мне казалось, что я потерял все, что у меня было, и постепенно умираю. Ощущения были те же, что и в детстве. Я понял, что просто обязан вернуться к женщине, которая спасет меня от самого себя. И эта женщина — ты. — Он взял ее руки в свои.

Легкий ветер окутывал их покрывалом ночных звуков — крик птицы, шум машин на горной дороге, музыка из включенного радиоприемника. Пальцы Пэйса сжали руки Хоуп, а луна освещала его лицо холодным светом.

— Я знал, что смогу заставить тебя проводить со мной больше времени только с помощью свадьбы Бетани. И поэтому, когда ты сказала, что отель «Ритц» уже забронирован на нужный нам день, я сделал то, что должен был сделать, чтобы вернуть тебя. Я не думал, что причиню кому-то боль. — Его глаза молили о прощении, но Хоуп была непреклонна. — Я люблю тебя.

Хоуп слышала только свое сердце, видела только лицо Пэйса и не чувствовала ничего, кроме недоверия.

— И ты решил доказать мне это таким способом?

— Я снова хотел быть ближе к тебе, и единственным выходом было нанять тебя на работу. — Он прерывисто дышал и с трудом выговорил эти слова. — Я думал, что поступаю правильно.

Волна печали поднялась со дна души Хоуп и накрыла ее с головой — вместе с ее сожалениями, сомнениями и разочарованиями.

— Любовь? Ты ничего не знаешь о любви, Пэйс. Любовь вовсе не означает, что можно лгать или манипулировать людьми, как фигурами на шахматной доске. Я должна была догадаться, что все будет как раньше, еще тогда, когда Бетани не смогла заставить тебя выслушать ее мнение о собственной свадьбе.

Лоб Пэйса прорезали глубокие морщины, и он покачал головой.

— Я… Я не думал, что она собирается поговорить со мной об этом. Я считал, что она просто хочет сэкономить мои деньги, и поэтому не обращал внимания на ее протесты. Мне… Мне хотелось, чтобы ее свадьба была верхом совершенства.

— Но представления Бетани о совершенстве несколько расходятся с твоими представлениями, Пэйс. — Глаза Хоуп наполнились слезами. — Неужели ты не понимаешь? Любовь означает заботу о дорогих тебе людях. Надо принимать во внимание их интересы, а не свои собственные.

— Но я же пытался! — На лице Пэйса было написано разочарование. — Я посылал тебе подарки, начал интересоваться садоводством. Я делал все, что ты хотела от меня, когда мы были женаты, но этого оказалось недостаточно. Ты по-прежнему не хочешь иметь со мной ничего общего.

— Конечно, этого недостаточно! — парировала Хоуп. — Любовь — это не дюжина роз и не бутылка шампанского.

— Но когда мы были женаты, ты говорила совсем другое.

— Нет. Я могла сказать, что это мило, но не подразумевала, что такой должна быть любовь. Подобные подарки — всего лишь символы. В молодости, когда совсем не знаешь жизни, кажется, что тебе эти символы необходимы. А когда тебе тридцать шесть, хочется чего-то более реального.

— Я думал, что даю это тебе.

Внезапно Хоуп ощутила, что там, где находится ее сердце, образовалась глубокая кровоточащая рана. А ведь она так долго держала его закрытым для всех, и особенно для Пэйса. Ее плечи безвольно опустились.

— Ах, Пэйс. Любить не значит манипулировать людьми. Неужели ты так этого и не понял?

— Я могу измениться.

— Нет. Именно это ты сказал, когда приехал в Хьюстон: «Я изменился». И я была настолько глупа, что поверила тебе. — Хоуп покачала головой и горько рассмеялась. — Я должна была предвидеть. Но я оказалась такой же наивной, как Бетани. — Она сжала губы, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Пэйс хотел что-то сказать, но она остановила его. — Какая-то часть меня всегда любила тебя, Пэйс, и поэтому, когда ты сказал, что изменился, мне очень захотелось в это поверить. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты научился делать то, чего никогда не делал раньше, но в глубине души ты остался прежним Пэйсом. Ты стал более терпимым и более покладистым. Таким покладистым, что большинство женщин и не заметили бы подвоха. Но я не такая, как все. — Хоуп глубоко вздохнула, впуская в легкие теплый ночной воздух, как будто это помогло бы ей заглушить саднящую боль в сердце. — Я все поняла, потому что изменилась. И пока ты не изменишься тоже, ты никогда не поймешь, что я пытаюсь тебе сказать.