Созидатели. В поисках рассвета

Глава 19

Леда перенеслась в их общий дом с Софосом и впервые смогла посмотреть на него полностью с того момента как он пропал.

Это был трехэтажный особняк, меньше похожий на дворец, чем другие дома созидателей. Находился в скале у моря. У них даже была комната-библиотека с окнами в пол, откуда открывался вид на берег, об который бились волны. Стены были светлых цветов, а крыша плоской, на которую можно было выйти и пить лимонад в жаркую погоду.

Девушка переступила порог, попадая в светлый холл, где перед дверью лежал темно-серый коврик, а стены были украшены светло-зелеными завитками. Вдохнула полной грудью. Первый раз с тех пор. Она ощутила легкий запах кедра, который шел от дерева, которое росло прямо в гостиной и шло через несколько этажей. Потрогала обивку бежевого дивана, легким прикосновением прошлась по шторам и окну.

Но времени грустить и ностальгировать не было, поэтому она постаралась взять себя в руки и направилась в библиотеку, поднявшись на третий этаж. Бросила взгляд на привычный вид в окно и не разрешая себе медлить откинула ковер, обнажив дверцу в полу.

Девушка подняла ее, кряхтя от тяжести и поставила ногу на ступеньку. Спустилась на три этажа, проходя по темному тоннелю вниз, освещаемому самозажигающимися факелами. Открыла еще одну дверь в полу и спускалась в самый низ, почти подвал. На нижнем нулевом этаже было прохладно, стены и пол были выложены мозаикой. Тут не было жутко, скорее спокойно и умиротворяюще. Весь дом был уютный и этот нижний этаж не был исключением.

Леда открыла стеклянную дверь с витражами и попала в комнату, где были снова окна в пол. Только вид был не на море сверху, а на море изнутри. За окном была вода, можно было посмотреть, как плавают рыбы, черепахи, медузы и другие морские жители.

Комната была полукруглой с белыми колоннами, а у окон расположилась бело-голубая софа с маленьким столиком. На стенах зажглись светло-голубые светильники, сделанные из пыльцы цветка океана. Это хорошее место, чтоб запрятать гребень со сферами Кибеллы, чтоб его никто не нашел до поры до времени. Потом можно будет избавиться от него, ну или вернуть хозяйке.

Девушка открыла маленький ящичек в стене и затолкала туда украшение, потом открыла второй ящик, просматривая письма, записки, которые ей оставил ее муж, вспоминая их последние разговоры.

Софос в последнюю встречу был взволнован. Она тогда спросила, точно ли ему нужно идти.

«Да, эфир меня ведет туда. Нужно выяснить в конце концов в чем дело».

Незадолго до этого, в море недалеко от разрушенного острова Ифестеллы, он, повинуясь зову обнаружил, что дно становится более каменистым, нашел останки рыб, превращенных в камень, даже кораллы, некогда цветные стали серого цвета.

К ним заходила Вероника, с которой они прошерстили все книги, поднимали все свои воспоминания об Ифестелле и вздрогнувшем вулкане. Создания, которые назвали себя Лава были уничтожены. Или им так казалось? Могли ли они переродиться? Была теория, что те, кто стоят за окаменением всего живого в океане те же, кто и спровоцировал взрыв Ифестеллы. Но это были лишь теории.

Софос в последний вечер поцеловал ее в лоб и оставил на плече отпечаток своего эфира. Вдруг с ним что случится. И он был прав. Случилось. С тех пор у Леды пропала ее сила, но ее заменили остатки силы мужа.

Леда нахмурилась и стала копаться в ящике, который был у противоположной стены. Там ничего не было, он был пуст. Но Софос и редко его использовал. Девушка провела ладонью изнутри и закрыла. Но что-то ее беспокоило. Она осмотрела дверцу. Белая, краска ничем не отличалась. Но… была одна царапина, еле заметная, тянувшаяся через всю дверцу. Очень странно. То есть тут кто-то был? Но что ему нужно было?

Пазлы в голове пока так и не складывались до конца.

Куда ей теперь пойти? К кому? Кому она доверяет?

Ответ всплыл сам собой. Кто с ней не хочет общаться больше всех?

Леда закрыла все двери, вернувшись в гостиную и напряглась изо всех сил, призывая эфир из отметки и переносясь в другое место.

По ушам бил ветер, вокруг была вода, а напротив нее стоял дом Фроны. Девушка аккуратно постучалась и не дожидаясь ответа вошла. Было тихо, кажется, хозяйки не было дома. Она обошла домашний фонтанчик, внимательно оглядывая убранство, прошла до маленькой столовой. Осмотрела полки. Кажется, Фрона была тут недавно. Дня два назад, точно. В чайнике был заварен чай, который от долгого настаивания был мутный. Леда сняла крышку и понюхала. Точно, перестоял, но плесенью еще не покрылся.

Может с ней что-то случилось? И где теперь ее искать?

Леда вернулась обратно к фонтанчику и принялась внимательно оглядывать стены, не замечая, как из фонтана вырастает огромная водная фигура. Девушка скользила взглядом по картинам, украшавшем холл. На них были изображены берега, волны, а на некоторых — маленькие домики. Такие еще строили на Рокиносе. Все-таки Фрона любила свою деревню откуда она родом, несмотря на все ее заверения в обратном, ведь это все напоминало о ее погибшем брате, и о втором погибшем дорогом ей человеке.

Неудивительно, что она такая колючая, резкая. Какая была бы Леда, потеряй она тогда Софоса? Молоденькой девушкой, зная, что без него придется прожить вечность.

Леда вздрогнула от прохладных прикосновений и резко оглянулась. Но вода уже сомкнулась на ее ладонях связывая и образовывая черный парный браслет — наручники. Она резко отпрянула и хотела побежать, перенестись. Но собрать эфир не получалось.

Водная фигура из фонтана принимала все более четкие и четкие очертания, пока не стала полностью человеком.

— Нереус. — сказала она твердо со злостью в глазах.

— Ты не удивлена.

— Догадывалась. Как нашел меня?

— Отследил по гребню, правда потом он как будто пропал.

Леда усмехнулась. В их нижней комнате любой поиск был бесполезен.

— И решил прийти сюда? Все равно странно, я с Фроной же не особо общаюсь.

— На самом деле, я вернулся сюда за ней. — увидев удивленные глаза девушки, он пояснил. — Я не смог ее схватить. Но пришла ты. Я немного не так это рассчитывал. Я хотел прийти за тобой позже.

— Зачем?

— Потому что я люблю тебя.

Леда почти сплюнула от отвращения, но сдержалась и выдержала взгляд Нереуса.

— Что за чушь? Ты поэтому заковал меня?

— Леда, скоро все поменяется. Я не хочу, чтоб ты пострадала. Это определенная мера предосторожности.

— Выпусти меня!

— Нет, ты будешь со мной!

Нереус взмахнул рукой, и энергетическая волна ударила по Леде, оглушая ее. Ноги подкосились, и она потеряла сознание, девушка упала бы на пол, но Нереус очутился рядом с ней и подхватил ее на руки, переносясь в другое место.

— Мне жаль, что приходиться действовать так.

Он убрал волосы с ее лица и прикоснулся губами ко лбу.

А в доме Фроны не осталось никаких следов незваных гостей.

* * *

Камилла пила горячий чай, в прикуску с шоколадно-ореховым кексом, который принесла к Фотису. Она сидела на кровати и нещадно крошила на кровать, но Фотис лишь смотрел на нее щенячьими глазами, ничего не говоря про чистые простыни. Да ему бы и в голову это не пришло.

Он сидел рядом, периодически откусывая выпечку из ее руки и блаженно закатывал глаза.

— Давай ты всегда будешь мне стряпать?

— Я тебе, что, ручная повариха? — насмешливо спросила прорицательница.

— Нет, ты — моя богиня.

— Богинь не существует, Фотис.

— Тогда созидательница, созидательница сладкого и вкусного.

Камиллу сковало напряжение, но очень быстро отпустило. Фотис столько раз ходил по грани, вызывая у нее тревожность своими словами, что постепенно стало совсем не страшно, паника быстро отступала, так же, как и появлялась.

— Ты еще скажи, что я созидательница любви.

— Таких не существует. — обиженно проворчал Фотис.

— По сладкому тоже нет специалистов. — она нежно поцеловала его в уголок губ и улыбнулась, отпивая чай.

— Кстати, а ты что не поделил с тем молодым человеком, на которого наброситься хотел? Мне казалось он твой друг.

— Да, друг. Или бы им. Просто не понимает меня, я отказался идти на вечеринку сегодня. И он не совсем лестно выражался о тебе и наших отношениях. Некрасиво себя повел, не буду тебе рассказывать такие грубости.

Камилла грустно усмехнулась. Как будто она грубости в своей жизни не слышала. Как забавно, что этот юный парень перед ней пытается ее защитить от грязи этого мира, хотя она столько ее уже повидала на своем веку, даже… веках.

Она задумчиво оглядела взъерошенные рыжие волосы, немного мускулистые плечи, волевые выделяющиеся скулы и подумала, что ему, действительно, надо развлекаться. Гулять, пить, зажимать молоденьких девочек, которые будут хихикать. А не пить чай в кровати со старой женщиной как она, хоть и выглядит она совсем свежо.

Она в его возрасте отрывалась на деревенских праздниках, целовалась с завязанными глазами, ходила по углям, много смеялась и в веселых танцах уводила парней плескаться в море.

У него тоже должна быть молодость, ну к чему эти влюбленные взгляды на него. Надо заканчивать это. Но только стоило подумать, как сердце сжала холодная рука.

Ну, вот. Вляпалась, дурочка. Одно только, что столько живешь, а ума не набралась.

Но сказала она совершенно другое, стараясь смахнуть все в шутку:

— Сидишь паинькой, чтоб маму с папой порадовать и поступить?

— Да сам не знаю. Отец с мамой хотят, чтоб я вырос человеком. Они хотели оградить меня от шумных друзей, но как видишь не вышло. Махнули рукой, да отпустили сюда, чтоб шишки сам набивал. Да, матушка, видимо, права была, когда сказала, что, очутившись на свободе сам пойму, что к чему. Я же там в четырех стенах хотел сбежать от всех правил. Но тут… понял, что в действительности люблю проводить время не в шумных компаниях, а один.

— Поэтому позвал меня? — удивленно подняла она брови.

— Ты — другое, вообще другое.

Камилла отставила чай и размяла руки, потягивая плечи, шею. Фотис аккуратно забрался ей за спину и стал массировать плечи.

— Болит?

— Ага, как у бабульки.

— Сейчас разомну, будешь снова как новенькая.

Она засмеялась и расслабилась под сильными, но нежными руками юноши. Он умело вдавливал пальцы, разминая болезненные точки, снимая напряжение, убирая груз с ее спины, и как будто бы с души.

Камилла глубоко дышала, периодически постанывая от сильных прикосновений, расслабляясь, но наливаясь одновременно другим жаром внизу живота. Фотис провел по ее шее рукой к лицу, она запрокинула голову и столкнулась с ярко-зеленым внимательным взглядом.

Парень наклонился и поцеловал ее пухлые раскрытые губы, скользнув языком. Камилла трепетно ответила на поцелуй, раскрываясь еще больше. Тепло внизу живота стало почти выкручивающим, она оторвалась и грозно прошипела.

— Иди сюда уже, хватит сзади меня обнимать.

— Будь терпеливей. — тихо засмеялся он в ответ.

Парень перебрался вперед, между ее ног и обхватил лицо руками, убирая волосы с лица, медленно целуя ее в щеку, лоб, веки и, наконец-то, в губы. Камилла подрагивала от нетерпения и начала ерзать на месте.

— Тише, тише. — шептал ей парень.

Фотис провел языком по шее, чувствуя, как вздрагивает она, и как вздрагивает он сам. Руки почти дрожали каждый раз, когда он к ней прикасался. Будто ему разрешили трогать то, что нельзя, не позволено. Из чего была сделана эта восхитительная девушка перед ним? Из шоколадных десертов и кофе? Но нет. Она пахла для него жизнью, и мудростью, пряной и терпкой. Он даже усмехнулся слегка своим мыслям. Девушка, не приторная, которую хотелось зацеловывать до умопомрачения и всегда утыкаться в ее шею или колени, вдыхая запах специй и солнца, если у солнца вообще есть запах.

Камилла стянула с него рубашку, прижимаясь к груди губами и заглядывая на него снизу-вверх. Так обманчиво покорно. Они оба знали, кто здесь побежденный. Она обвела языком его ямку под шеей, и парень хрипло застонал и не выдерживая опрокинул ее полностью на кровать.

Поцелуи здесь и там. Казалось, что все, что окружало Камиллу было создано из поцелуев. Во всей Вселенной остались существовать она и такие горячие губы, которые сейчас целовали нежную зону под коленкой, проходя к бедрам и слегка закусывая кожу между зубами.

Блузка была нещадно скинута на пол, и Фотис приник к ее груди, то сжимая, то поглаживая, ловя в поцелуй ее вздохи и стоны. Она надавила на его плечи и перевернула на спину парня, обводя языком его горло, слегка хищно клацая зубами около его шеи, чуть потягивая кожу.

Фотис вздрагивал от острых прикосновений, но разрешил себе расслабиться. Они уже оба стянули друг с друга одежду, поглаживая и переплетаясь телами. Девушка исцеловала все тело такого дорогого ей юноши, поглаживая его по низу живота, дразня рукой, спускаясь вниз и отдергивая руку обратно.

Фотис не сдержал судорожный вздох от ее ласк и готов был раствориться в этом прекрасном моменте здесь и сейчас. Самая восхитительная девушка дарила ему незабываемые ласки, что с одной стороны он хотел ей прокричать, чтоб она не останавливалась, а с другой перевернуть ее обратно и зацеловывать дальше, за все те эмоции и ощущения, что она ему дарила, отдать ей всю ласку в десятикратном размере.

Камилла не помнила таких долгих поцелуев и прелюдий. Может они, конечно и были, но память подводила, она, теперь, думая о восхитительных ночах и любви, вспоминала только пронзительный взгляд ярко-зеленых глаз и рыжие волосы.

Они сплелись на кровати, откинув все ненужные одеяла и простыни, и уже просто гладили друг друга после всего, смотря в тишине друг другу в глаза. Остывая и мечтая, чтоб миг длился вечность.

Камилла лежала, а в голове прорицательский голос нашептывал: «Иногда вечность кончается, чтоб уступить новой вечности». И она обязательно запишет эту фразу позже.

— Ты очень красивая, — прошептал Фотис.

— Ты тоже, — усмехнулась она.

— Ты прекрасна не только всем телом, но и душой. Ты — самое удивительное и прекрасное, что происходило со мной. Будь со мной всегда.

— Я буду рядом всю твою жизнь, если получится. — случайно слетело с припухших от поцелуев губ Камиллы.

— Главное, чтоб ты этого хотела.

— Я уже хочу. — прошептала в ответ она, чувствуя, как накрывает усталость и глаза закрываются.

Фотис поцеловал ее в плечо, накинул на них простынь, а одеяло на ноги. И они уснули, лежа друг на против друга, держась за руки и слегка переплетаясь в коленях.

***

На Заре Зарождения

Глаза уже слипались, на улице потемнело. Софос сидел в классе, стол был обложен разными книгами, не только по морю и рыбам. Мужчина читал традиции жителей Рокиноса. Например, они праздновали двадцать первое число первого месяца каждого сезона: весеннее и осеннее равноденствие, летнее и зимнее солнцестояние. На летнем солнцестоянии он был, помнил жаркие танцы, обили вина, раскрепощённых жителей и первый недопоцелуй с Ледой.

Сердце обожгла тоска. Ему так часто в последнее время хотелось прийти к ней в комнату и после всей их болтовни не уходить к себе, а забрать вместе с ней на кровать и целовать ее. Но он сдерживался. Жрица храма Ириса вызвала в нем не только плотские желания. Нет, это вообще было не так. Она была близким душевным другом и трогательной девушкой, на которую он хотел смотреть, бережно касаться хрупких плеч и целовать тонкие запястья.

Он принял решение, что будет делать дальше. А потому продолжил читать традиции и обычаи, чтоб лучше понять остров и его жителей. Чтоб лучше понять саму Леду.

В день экзамена Софос встал рано, в пять утра и вышел из дома на крыльцо. Прохладный ветер обдувал его лицо, прогоняя остатки сна. Он оглянулся и увидел уже на улице Леду. Она ободрительно улыбнулась и подошла к нему.

— Ты чего так рано встала?

— Хотела пожелать удачи.

Девушка подошла ближе, почти вплотную и положила руки на плечи, заглядывая в глаза. Софос аккуратно положил ей руки на талию.

— Не переживай, я со всем справлюсь. Ты ведь столько раз это говорила.

— Да, верно. Наконец-то ты и сам в это веришь.

— Тебе невозможно не верить.

Он опустил голову вниз и уткнулся ей в волосы, от которых шел фруктовый аромат в перемешку с соленым морем. Леда что-то пробормотала ему в грудь неразборчивое, а он погладил ее по спине и волосам.

— Что ты шепчешь?

— Что у тебя все получится.

— Конечно.

Они так простояли минут пять, в тишине. Напоследок, он провел губами по макушке и отстранился

— Пусть море будет твоим союзником. Вода — твоя сестра, а ветер брат. — произнесла тихо девушка.

— Земля — моя мать, а отец — огонь. И природа примет в свою стихию как одного из своих потомков. — закончил он древнее пожелание перед важными событиями.

Леда слегка улыбнулась.

— Вижу, ты кое-что изучил.

— Больше, чем ты думаешь. — загадочно произнес мужчина.

Софос напоследок провел по ее волосам рукой и ушел в море.

Леда вернулась в комнату и стала дальше досыпать. Все равно он несколько часов проведет на рыбалке. А потом будет теория. Посвящение пройдет на берегу моря. Она ближе к вечеру туда подойдет, к началу церемонии.

* * *

Море было сегодня буйным, встретило дерзким настроением того, кто решил сегодня доказать, что он один из них.

Андрей и Орестас стояли на берегу, показали ему лодку и пожелав удачи отошли. Софос вышел в море, кидал сеть, сверял список и ловил того, кого нужно.

В его улове были и кальмары, и креветки помимо рыбы и еще множество морских обитателей. Софос провел на лодке часа четыре, не меньше. Вернулся на берег он с лодкой, загруженной уловом. Ему пришлось много сил прикладывать, чтоб затащить ее на берег. Мышцы напрягались, сам мужчина вспотел. Капельки пота блестели под солнцем.

Орестас одобряюще улыбался, он был доволен учеником. Андрей тоже похлопал по плечу, похвалил его. Софос принялся разделывать рыбу, к присутствующим присоединились остальные учителя и стали подтягиваться другие рыбаки. Они внимательно его слушали. Он рассказывал, как что готовится, что добавляется. Например, лимон используется как антипаразитная добавка. Со специями лучше не переборщить, лучшие друзья рыбы — лимон и оливковое масло. Называл время приготовления каждого вида.

Далее часть рыбаков ушли в море, наловить добавки. Софос в это время рассказывал, как кого лучше ловить, как определить, что мясо свежее. Он давал теорию структурированно, рассказывал секреты рыбаков. Потом перешел к тому как изготавливать снасти и поразил всех тем, что вывел формулу для сети. Оказывается, можно не на глаз определять шерсть какого животного нужна, а если делить ее определенные части, то она становится более упругой и прочной. Софос даже записал это на бумаге. Все-таки, математическое образование никуда не денешь. Андрей гордился учеником.

Для всех стало открытием, что осьминога можно ловить на приманку, а именно на оливковый плод. Его нужно опустить в воду, и осьминог сам будет обвиваться вокруг плода. Поймать его тогда очень просто.

Рассказывал он больше часа точно. Часть рыбаков уже вернулись с моря и принялись готовить вместе с ним. Они собрали деревянные столы, блюда подали на посуду. Стали стекаться жители поселения, каждый приносил по одной-две пустые тарелки. Так было удобно. Потом если что останется можно было унести. Считалось, что еда пойманная и приготовленная тем, кто скоро пройдет посвящение озарена благодатью Жизни, а значит принесет счастье.

Леда тоже пришла. Она подбежала к Софосу и слегка приобняла его, а он в ответ ее.

Все жители хвалили еду. Танцевали, музыканты принесли свои инструменты. День клонился к вечеру, но солнце еще жарило

Тут Андрей попросил внимания.

— Я хочу сказать несколько слов вам о новом жителе нашего острова, моем ученике — Софосе. Теперь он наш брат. И прошел достойно все уроки, что ему были сплетены Парками. Но, однако он за время среди нас не только научился нашему важному ремеслу, но и научился еще одному искусству.

Софос вышел вперед с лирой и заиграл веселую мелодию. Он изучил ноты со стариком Агазонам на занятиях. Девушки, пришедшие на посвящение стали хлопать и пританцовывать — мелодия была очень веселой и бодрой.

Только Леда стояла неподвижно и смотрела на него немигающим взглядом и слегка улыбалась. Она слышала эту мелодию вчера. Софос ей первой дал услышать то, что выучил в совершенстве и от этого на сердце было теплее, что она услышала это первой одна. В ее глазах собрались небольшие слезы, но она смахнула их и улыбнулась. Подошла к столу и взяла шпажку с креветками, обильно полив их лимоном. Мясо было нежное, не передержанное на огне, вкус раскрывался при первом укусе и дарил наслаждение и животу, и сердцу, как и всякая хорошая еда. Она увидела на другом конце Айолу, и сердце неприятно сжалось.

Она оглядела дочь главы поселения, отмечая как аккуратно лежат ее волосы, в которые она вплела цветки орхидеи, светло-розовые с яркой фиолетово-красной сердцевиной. Леда усмехнулась такой рацветке украшений. Сама Айола была одета в красивое светло-лиловое платье, плечи были открытыми, а в разрезах ткани мелькали ее бедра и колени. Блондинка заметила, что та почти не ела рыбу, только кальмары и мидии, обильно заедая все лимоном. Ну, конечно. Небось, еще пучок мяты съест потом.

Айола не особо обращала внимания на рассматривающую ее Леду. Она попивала холодный лимонад, ела виноград, облизывала пересохшие губы и постоянно запускала руки к шее, постоянно трогая себя около лица и закусывая губы. Жрицу немного сердило это ее поведение, но она старалась не обращать никакого внимания. Все-таки, иногда лучше сдаться в руки судьбы.

Принесли три бочки, одну наполнили пресной водой мальчишки-ученики из поселения, вторую с соленой водой из моря, а третью молоком козы. В каждую из бочек кинули ветви кипариса, шалфей и листья оливы.

Один из старейшин запел песню на низких нотах, его голос завораживающе вибрировал. Софос остался в одних легких льняных укороченых бриджах и запрыгнул в первую бочку с морской водой, окунувшись с головой. Старейшины пели, сопровождая его переходы из бочек восклицаниями и хлопками в ладоши. Бочка с молоком, затем пресная вода. Волосы мужчины стали сильнее чуть завиваться от воды, он приложил ладони к лицу и смахнул излишки влаги. Орестас нарисовал несколько символов на плечах ему, Андрей как учитель под сердцем, а старейшины спину.

— Теперь иди и призови гармонию в свое тело в лесу. А далее найди способ заземлиться и прорости корнями в этой земле. Ты — сын земли и огня, брат воды и воздуха, наше дитя природы. Пусть жизнь будет длинной и светлой, сердечный ритм четкий, а дыхание легким.

Софос с этими словами удалился в кипарисовый лес, а жители, пришедшие на церемонию посвящения стали прибирать со стола, уносить столы и бочки. Леда проследила взглядом за Айолой. Та неторопливо складывала ткани с песка, на которых ранее сидели все. Было видно, что она не торопилась, поглядывала в сторону леса. Леда подхватила корзину с нектаринами и направилась к поселению, не зная, что делать дальше.

Леда дошла быстро до поселения, обогнав всех остальных. Дошла быстрее чем за час даже. Оказывается, если не хихикать постоянно с Софосом, а быть сосредоточенной на дороге, то она может быть быстрее. Быстрее, но не веселее. Девушка поставила корзину с нектаринами в комнату и посмотрела в зеркало.

Нет, она все-таки вернется туда. Зачем? Да кто ее знает? Вдруг он будет садить дерево и нужно полить водой будет? Блондинка взяла дорожный бурдюк с водой и положила его тканевую сумку. Еще придумав каких-то глупостей, она опять вышла из дома, не пробыв там и пяти минут и пошла обратно к лесу. Остановилась завидев заросли кипариса и закрыла глаза. Вдох-выдох, раз-два-три-четыре. Почувствовав прилив интуиции, ноги сами повели ее мимо протоптанной дороги. Ветки под ногами слегка хрустели, солнце начало садиться, но она шла мягко, не спеша. А вот сердце заходилось в пляске.

Впереди что-то мелькнуло, и Леда ускорилась, почти бежала. Она увидела два силуэта за кустами и резко остановилась, тем самым споткнувшись об какую-то корягу, упала на землю приложившись очень больно коленом. Заработала ссадину, кажется кровь потекла. Она беззвучно скривила губы, из глаз пошли слезы. Было очень больно. Но она услышала обрывки разговора двух людей, которые ее не видели.

— Снова отказываешься, Софос? — раздался голос Айолы, шепчущий, шелестящий.

— Да.

— Но я тут одна. Больше никого нет. Что ты будешь делать без меня? Ты знаешь есть традиция…

— Я знаю, Айола. И знаю, что она не обязательна. Ты зря пришла. Я думал, что ты все поняла еще в тот раз.

— Я поняла, что нам не быть вместе. Но неужели ты не хочешь просто попробовать?

Леда попыталась отклонить голову влево, чтоб попытаться увидеть что-то из-за веток. Но кипарис все перекрывал. Она лишь по силуэтам поняла, что Айола скинула с себя одежду, а Софос громко вздохну. Ну вот, ее сердце пропало. А еще она не может встать из-за боли и будет тут сидеть все и слышать.

Какой кошмар! Но она продолжила слушать разговор. Да даже если бы не хотела, все равно не смогла бы не слушать.

— Оденься, пожалуйста. Я свой выбор сделал. И не смей больше никогда подходить к Леде.

— Так все-таки дело в ней?

— Оденься… — послышался звук шагов, перетоптывания, видимо он отвернулся.

— Все. — сказала девушка через пару минут.

— Хорошо. Я тебя очень прошу оставь меня и ее в покое. Давай мы не будем портить впечатление друг о друге. Я запомню тебя как просто веселую и энергичную дочь главы поселения, а ты меня как одного чужеземца, пришедшего вспомнить свои корни, которого ты учила танцевать. И разойдемся на этом.

— Но я так хочу тебя. Сразу как увидела. Такого спокойного, рассудительного, в чем-то неприступного. Я мечтала разгадать тебя.

— Я решал много примеров и уравнений, я знаю много математических задач. Но это лишь цифры на бумаге, а я не загадка, Айола. И ответ ко мне не нужно искать. Иди, добрых сумерек тебе.

Девушка разочарованно выдохнула и пошла прочь по протоптанной дороге. Леда облегченно выдохнула, поняв, что та я ее не заметила. Надо было как-то вставать. Она попыталась опереться на ногу, но ничего не вышло. Видимо ударилась сильнее, чем думала. Что за позорище⁈ Звать Софоса? Но не успела она решить для себя, как перед ней уже сел тот, о ком она думала. У блондинки смущенно порозовели щеки, и она отвела взгляд. А теперь что говорить?

— Сильно больно?

Его взгляд прошелся по ее ноге с сочувствием и лаской. Мужчина аккуратно согнул ее ногу в колене, девушка зашипела от боли, а он погладил аккуратно рядом с раной, успокаивая ее.

— Надо полить водой.

Леда достала бутылку из сумки. Софос промыл рану и поднял девушку в земли. Встать получилось, но опираясь на него. Он оглядел ее цепким взглядом и расслабленно выдохнул.

— Ну хоть ты не раздетая.

— А ты не хотел бы увидеть меня раздетой? — сказала Леда вообще не то, что планировала и замолчала.

Брови Софоса взметнулись вверх. Леда захотела укусить себя за язык, но лишь спрятала лицо в ладони от такой своей вопиющей прямоты.

В воздухе повисла звенящая тишина.