Созидатели. В поисках рассвета

Глава 8

Камилла медленно растирала ягоды в ступе, вода уже кипела две минуты, и она нервно косилась на нее. Созидательница кинула растолоченную клюкву в стеклянный заварочный чайник, где была смесь ее любимых трав, добавила две ложки меда и залила все горячей водой. Фирменный чай Камиллы Чараламбоус, такая у нее была настоящая фамилия, успокаивал, согревал, объединял. Сколько раз они так пили горячий напиток в походе к вулкану на Ифестелле? Бесчисленное количество.

Леда отхлебнула из кружки и внимательно посмотрела на подругу. Кажется, они вспомнили одновременно тот момент. Удивительная вещь — запах. Лучший портал в прошлое. Хочешь не хочешь, а вспоминаешь и тяжелые, и веселые времена.

— Я не знаю, что говорить. — Леда первой нарушила тишину.

Камилла дернула плечами, мол, я тоже.

— Почерк был его.

— Я знаю, — голос провидицы был пугающе тихий.

— Что все это значит? Ты думаешь он жив? Он оставил послание?

— Давай попробуем заглянуть.

Леда кивнула, и Камилла достала карты, долго тасовала их, делала молча расклады. Один за другим, хмурилась, сдвигала брови и кусала губы. Потом стала кидать кости, казалось ответ где-то рядом, но все время ускользает, как тень, когда пытаешься ее догнать.

Спустя пятнадцать минут она тяжело вздохнула и сдалась. И как это обычно бывает, когда, казалось, руки уже опустились… Камилла закатила глаза и протяжно замычала. Леда схватила ее за запястья, поддерживая, чтоб та не упала с дивана. Приступ видения был яростным, ошеломляющим и сбивающим с ног. Провидица слегка тряслась, но кончилось все так же быстро, как и началось. Она вытерла влажный лоб ладонью и взъерошила волосы. Леда вскочила и принесла еще чаю, Камилла покачала головой и встала к кухонному уголку, налить воды.

Она пила медленными глотками, переводя дыхание. Сердце билось как сумасшедшее. А яркие образы все еще вставали перед глазами, рябили, отзываясь болью в висках. Девушка вернулась на диван, подобрала под себя ноги и принялась есть орехи, начав рассказ.

— Вода. Много воды. Я была в… — она осеклась, замолчала под внимательным взглядом второй созидательницы, но продолжила, — в подводном городе.

— В океане? У нереид?

— Да. Я не понимала, кто я. Сначала я периодически захлебывалась, потом как будто была в теле кого-то другого и дышала свободно, будто я сама была нереидой. Понимаешь?

Леда закусила губу, погладила подругу по плечу, и та продолжила.

— Видела какие-то бои. Кто-то предатель, предал созидателей. Не разглядела.

— А Софос… ты видела его?

Камилла помедлила, посмотрела печальными глазами.

— Да. Видела живым. Я уверена. Знаю! Он не мертв.

— Тогда… почему он не вернулся…

— Не знаю, Леда. Видела сплетения Парок. Хитрые, сложные. Кто-то действительно готовит заговор.

— Ты же не думаешь, что это он⁈ — Леда почти выкрикнула вопрос.

— Не знаю. Я не могу утверждать обратное.

— Где ты его видела?

— Я не поняла. Еще видела Нереуса и тебя. Вы…

— Что? Не томи.

— Вы целовались, — она скривилась, будто съела что-то кислое. — Ты смотрела на него с… любовью, что ли.

Леда в ужасе отшатнулась от нее. Не укладывалось в голове. А Камилла все продолжала.

— Фотиса видела, весь в крови. Не поняла к чему это. Может парень не так прост, как кажется. Поэтому таскается за нами. Что если его кто-то прислал? А вдруг это он напал на нас в переулке? Все-таки странно, что в первый день он так активно подошел к нам. Ко мне. Обычно парни всегда замечают тебя. А тут такой интерес. Не знаю. Видела, как тонут люди на вышках с добычей азура, как нереиды выходят из воды. Похоже, без нереид тут не обошлось. Надо как-то узнать.

— Навестим Фрону. Хоть я ее не люблю, но выхода не остается. Будем надеяться, что она будет честной.

— А я видимо прикинусь влюбленной в рыжего наглеца. — Камилла увидела удивленный взгляд Леды. — Не смотри так. Надо пробраться к нему в комнату, выведать, что у него на уме. А еще… я видела мальчика.

— Мальчика? Какого?

— Не знаю, на вид ему лет не больше десяти, с синими глазами, очень грустный. Тоскует по семье, находиться в каком-то замороженном состоянии, много спит и часто мерзнет.

— А кто его мать и отец?

— Не видела. Ни того, ни другого. Странно все это.

— Да уж.

В воздухе повисла тяжелая тишина, и Леда чтоб ее перебить, решила убрать посуду. Начала мыть кружки в раковине, передвинула графин. И… была неосторожна. Излишки воды расплескались. Попали прямо на библиотечную книгу.

— Камилла, я же просила убирать вещи. Ох, бездна!

Леда быстро схватила книгу, которая еще оказалась раскрытой, а на ней были остатки специй и соли. Девушка аккуратно смахнула излишки воды, крошек и отнесла на подоконник.

— Надеюсь за день высохнет на солнце и не будет заметно. Может сможешь высушить и сделать так, будто не было ничего?

— Не смогу. Я истощилась, голова болит. Прости. — Камилла грустно помассировала пальцами виски и виновато посмотрела. — Попробуй… сама.

Леда тяжело вздохнула. Вдох-выдох. Сосредоточилась на ощущениях внутри, призывая энергию. Но ничего… Пустота. Она обреченно еще раз вздохнула.

— Если бы ты призвала рассветные силы, точно бы высушила.

— Если бы я могла… — горько прошептала Леда.

* * *

Элена пила горячее молоко и швыркала носом. Она умудрилась простыть летом, что было неудивительно. Она довольно часто болела, у нее был слабый иммунитет, часто болело горло и ее знобило десять раз в год.

Вот сегодня, она села на траву, не подумав. И пожалуйста! К вечеру уже легкий насморк. Хорошо, что она умела быстро ставить себя на ноги. Горячее молоко, соляные промывы, полоскание травяным настоем.

Наверное, не следовала так не осмотрительно садиться на холодное. Всем девушкам говорят об этом с детства, не сиди на холодном — детей не будет. Но Элена пренебрегает этим правилом уже лет как пятнадцать-шестнадцать. Когда-то она провалилась в холодную реку, не сразу выбралась на берег, сильно простыла тогда, пневмония была. Но она выкарабкалась, выздоровела, встала на ноги. Теперь у нее периодически сбоил иммунитет. Но с этим можно было мириться, а вот с тем, что она никогда не сможет иметь детей… С этим мириться было сложнее.

Элена заглядывалась, как на детских площадка играют мамы с детьми, проходилась мимо дома рождений и видела, как выносят маленькие сверточки на руках и грустно вздыхала.

Ее последний мужчина узнал, что она не может иметь детей и бросил, сказав, что ему нужны породистые и сильные наследники, а тут даже если чудо произойдет, явно будет не то, что нужно. Элене было очень больно от этих слов, как и от осознания, что не имеет смысла обижаться на любого мужчину, если он оставляет ее, чтоб строить семью с той, кто может подарить детей. Было бы глупо пытаться их остановить. Они заслуживают свое счастье, она свое. Только вот какое это ее счастье? Ответа у нее не было.

Женщина взяла конверт, который ей недавно подбросили и поморщилась.

Она несколько раз перечитала содержимое письма и бросила его во внутренний ящик стола, где лежали еще подобные письма. Элена открыла карту Сореции, на которой ставила разные пометки, были короткие примечания, слова, крестики.

Женщина еще несколько раз пробежалась глазами по карте и стала массировать виски. Мысли не шли ей в голову, а времени было мало. Точнее его не было вообще. Преподавательница достала книгу по географии островов, где в середине книги был вырезан круг из страниц, посмотрела на сверток бумаги, скрытый в книге и снова вернула все на полку.

Пора готовиться к лекциям, а не задаваться бессмысленными вопросами.

* * *

А вот в общежитии дела обстояли иначе, нежели у Леды с Камиллой, или у Элены.

Везде шумела музыка, народ собрался в огромном холле-гостиной, который, вообще-то, был предназначен для организационных собраний, подготовки к олимпиадам и прочей общественной деятельности. На столах стояло вино, дешевое, еле-еле разбавленное, ведь студенты любили пить так, чтоб быстро отлетать.

Фотис слегка морщился от хмельного запаха и дыма сигарет, и с раздражением отметил, что вряд ли завтра сможет встать рано утром на пробежку, не выспится ведь. Кто-то сунул ему в руку кружку с красным вином, и он нехотя отхлебнул.

Он был мальчиком из хорошей достойной семьи, которому в детстве вечно не хватало приключений. Так и познакомился со своими еще тремя друзьями. Они были заводилами во всех компаниях, тоже из богатых семей, которые шли наперекор всем условностям. Это объединяло их. Но вырвавшись из-под родительского присмотра, Фотис, с разочарованием понял, что с окончанием родительского контроля ему уже и не нужны ночные сбегания из дома, ловля первых поцелуев у юных девушек, а выпивка не кажется чем-то забавным. Ему просто хотелось избавиться от контроля, делать то, что он хочет, а не мама с папой. И поняв, что теперь он волен выбирать во сколько ему ложится спать, то резко расхотелось делать это после полуночи.

Какая-то молоденькая девчушка семнадцати-восемнадцати лет бросила в его сторону томный взгляд, и он слегка усмехнулся ей, подняв кружку с вином, как бы за нее. Тут он перехватил взгляд своего друга, Кир поиграл бровями как бы намекая «Вперед, твой шанс», и помотал головой, делая знаки, что вроде как перебрал.

Укладывать пьяную прокуренную девицу в свою кровать не хотелось, вообще не хотелось, чтоб туда кто-то заходил такой вонючий. Фотис брезгливо осмотрелся и уже хотел было уйти, но ему Кир вручил вместо дешевого вина бутылчоку мастихи, пряного ликера с добавлением смолы, от горлышка шел запах фисташек.

— Эй, специально, под твой дорогой вкус достал. Понимаю, вином таким дешевым брезгуешь. Но это высший класс. Давай, не робей.

Фотис не оробел и начал пить из горла. Все остальное в ночи смешалось в яркие пятная, шумную музыку, дым и крики о том, что жизнь прекрасна.

Окажись здесь Леда или Камилла, они бы горько усмехнулись этим словам, подумав, как все извратили за пятьсот лет.

Но Фотис не знал, что бы они подумали. Но периодически он вспоминал яркие глаза шатенки, которые почему-то в его воспоминаниях были не просто карими, а янтарными, то какой дерзостью она ему отвечала, не похожая на всех девиц перед ним. Хотелось с одной стороны упасть перед ней на колени и слушать все, что она скажет, открыв рот. С другой стороны, показать ей язык, развернуться и уйти с какой-нибудь прокуренной девицей за угол. Чтоб ответить в следующий раз ответить «Я не только целовался».

Это даже пьяный Фотис понимал какой бред смешался в его мыслях и просто продолжал танцевать до утра, пить узо и стрелять взглядом в девиц.

***

На Заре Зарождения

За окном уже было темно, когда в дверь Софоса постучали, и он удивился. Леда ведь всегда спала в это время. Он уже пару недель занимался с Андреем, но задание с поиском так и не прошел. А ведь учитель сказал, что это азы.

Его рука застыла на пол пути, поднося ужин ко рту. Ему стало неловко. Девушка, не дожидаясь разрешения открыла дверь и стояла на пороге глядя на него. Как он, сидя на кровати, ест не разогретую еду.

— Ты написал в одной из записок, что хочешь поговорить.

— Да… но уже поздно. Тебе нужно вставать.

— Я высплюсь, в отличии от тебя. Но ведь ты попросил.

— Да… Э-э-э. — Было видно, как ему неловко сидеть растрепанным после умывания с холодной едой, что она видела его таким усталым и растрепаным.

— Тогда, слушаю. — Она прошла к стулу и села напротив кровати Софоса.

— Ты сказала, что, если мне будет тяжело, я могу обратиться к тебе. Мне так неловко, я не хочу плакаться как девчонка тебе.

— Я тебе не поплакаться предлагала.

— Но ты сказала тогда, прийти к тебе. Спросить… — тут его взгляд резко остановился на Леде. Он смотрел на нее и сквозь нее, как будто какая-то деталь пазла встала на место. — Ты знаешь, что я там делаю, верно?

Жрица медленно кивнула и Софос продолжил.

— И ты знаешь какие задания дают… — его взгляд становился осмысленнее и удивленнее, а у Леды слегка поползли уголки губ вверх. — Ты можешь мне сказать, что делать?

— Верно.

— Но как?

— Я получала похожие уроки в храме Ириса. Всех на Рокиносе учат этому. Жить в гармонии с природой, доверяя своей интуиции и учась слышать ее. Хотя, должна признать, мне говорили, что делать, а тебе сложнее.

— Почему мне не сказали?

— Одно из испытаний для тех, кто вырос не на острове. Ваш ум не гибкий, полон стереотипов, гордыни и глупых предубеждений. Нужно дойти до того, чтоб попросить помощи. Если ты сможешь попросить помощи — значит справишься со всем остальным, и эти знания не пропадут по напрасну.

Софос медленно моргал, пытаясь осмыслить все, что сказала девушка и не верил, потом резко задумался.

— А то, что ты мне сказала, что, если будет сложно я могу спросить тебя. Разве можно считать, что я заслужил знание. Ведь я не уверен, что пришел бы к тебе, если бы ты не сказала.

Леда долго смотрела на него, серьезно и сосредоточенно. Потом слишком легко улыбнулась и сказала очередную странную вещь:

— Я решила, как решила. Это уже не твои заботы. Видимо Парки так распорядились.

— Так, что нужно делать?

— Сосредоточься на дыхании. Начни считать до четырех: раз-два-три-четыре. Вдох-выдох, вдох-выдох. Давай, начинай.

Софос сидя на кровати начал делать как она сказала, стараясь умереть дыхание. Леда встала со своего места и подошла к нему, положила руку на грудь, проверяя ритм.

— Глубже, но равномернее, — поправила она его и еще раз проверила грудную клетку.

Софос наклонил голову и его пряди упали вперед, Леда забрала их и откинула назад, почувствов как мужчина вздрогнул.

— Прямее голову, она — продолжение позвоночника. И что с сердечным ритмом? — Девушка снова положила руку на грудь, где сердце слишком усиленно стучало. — Успокойся, не нервничай ты так. Глаза держи закрытыми.

Наконец-то она отошла обратно к себе на место и ритм мужчины выровнялся.

— Теперь представь, что от сердца разливается тепло и охватывает тебя и всю комнату. Открывай глаза.

Софос разлепил веки и посмотрел на собеседницу. Его зрачки были увеличены.

— В таком состоянии ты ближе всего к ритмам природы и самой Жизни. Конечно, пики ритмов скоротечны и лучше всего запоминать свои чувства в первые секунды. Но чем чаще ты будешь настраивать ритмы, тем длиннее будет этот пик, иногда минут пять. И в обычное время ты станешь более гибким, слышащим, внимательным.

Софос осматривал комнату, казалось, ничего не изменилось и в то же время изменилось все. Он заметил колыхание занавесок, запах ветра, который их задевал. Заметил каждую трещинку на старом деревянном столе, за которым сидела Леда. И казалось увидел первый раз свою собеседницу.

— Что такое?

— Твои глаза. Они как морская лагуна, как глубины океана. Это лазурный цвет!

— Да, цвета тоже иногда ярче, — смущенно ответила она. — Завтра проделай это в школе, точное месторасположение, конечно же не найдешь, ты же не Парки и не Жизнь, но ты почувствуешь примерно куда идти.

Лед подошла похлопала его по плечу и улыбнулась.

— Спасибо большое!

Это был полушепот, он поймал ее запястье двумя своими руками и тихо задержал в них.

— Я рада была помочь. — Не дежурная, а искрення фраза. — Теперь я могу идти спать.

— Да, доброй ночи!

Он один раз провел пальцем по запястью перед тем как выпустить из рук. Леда подмигнула и закрыла за собой дверь.

А Софос еле-еле заснул в беспокойных мыслях, смешавшихся между собой: новые возможности, необычные ощущения, изменения мировоззрения и лазурный омут океана.

На следующий день Софос повторил все то, чему его научила Леда. Он сидел на зеленой траве, почувствовал пальцами рук, которые были сложены по бокам каждую травинку, небольшую влажность земли, как ветер колышет ветки деревьев и легкое тепло откуда-то. Он резко открыл глаза, спустя пару секунд ощущение прошло, но он четко знал, в какую сторону идти.

Софос встал, медленно побрел к одному из кипарисов и огляделся, обернулся на учителя, у которого на губах была легкая улыбка и понимание во взгляде.

Так где именно? Софос посмотрел выше и наткнулся взглядом на клад.

— Вот оно! — сказал он, снимая яйцо.

— Да, верно.

— Я долго не мог справится с этим заданием?

— Не дольше некоторых, кто-то вообще не справлялся.

— Интересно очень. Как я это смог все почувствовать? Это особенности организма, все так могут, если будут дышать?

— Нет, только те, у кого в жилах течет кровь тех, кто делал это до него.

— Интересно. Я не знал, что так бывает.

— Кто, кстати, научил тебя?

— Леда.

— Красивая девушка, — невзначай обронил Андрей.

— Да, красивая.

И они замолчали. Софос посмотрел на Андрея, пытаясь прочитать его. Что он этим хотел сказать? А Андрей вообще женат или нет?

— Скоро праздник планируется, день летнего солнцестояния, надо бы ее помощи попросить.

— Я могу ей передать.

— Не нужно. Наверное, от главы поселения принесут весть, попросят официально. Эх, с ее то знаниями праздник будет на славу.

— Конечно, она много знает и всегда готова помочь.

— А если она споет, вот великое удовольствие будет.

— Ага…

Софосу вдруг ощутил себя жадным ребенком. Почему это все должны слушать Леду, когда он сам не успевает все колыбельные послушать. Когда у них не хватает времени просто даже поговорить.

— Учитель…

— Да?

— А могу я попросить один день закончить чуть пораньше? Все-таки Леда осталась тут из-за меня, хотел бы ее отблагодарить и прогуляться. А то негоже как-то, бросил тут ее. Я даже не знаю, чем она занимается целыми днями, если не учит Ронниса.

— Роннис… — учитель улыбнулся, не отвечая на вопрос Софоса, будто не слышал его. — Хороший малый, шебутной только. Эх… любит девчонок не по возрасту. Когда стукнуло ему пять лет, знаешь, чего удумал? Его в школу привели, а тут в столовой подрабатывала выпускница школы, ей лет пятнадцать было. А она такая была, мягкая, пробуждающая аппетит. Так он как подбежит, ладошками тянется, поднимает снизу-вверх ее богатство и приговаривает «Тяжеленькиеее, как корзина с персиками». — Он смеется, вспоминая старое, Софос улыбается вместе с ним, ему весело, но настороженного взгляда не сводит с Андрея. — Да, наши занятия немного изменятся. Будем, в принципе, иногда раньше заканчивать. Работать теперь будешь после учебы, а там уж как с работой управишься.

— Хорошо, спасибо, учитель.

В этот вечер Софос до поздна работал на кухне, и ему даже выдали заработанные деньги за труд, что на них купить, он еще не придумал, но в голове уже посеялись семена идей.

На следующий день в обед к нему подошла Айола, дочь главы поселения, с сияющей улыбкой.

— Привет! Как твои успехи?

— Медленней, чем хотелось бы.

— Не торопись. Неужели не хочется распробовать каждый миг того, как ты учишься и познаешь новое? — Она посмотрела на него сощурив глаза и слегка улыбнулась.

— С одной стороны да. С другой на мне обязанность вернуть Леду в храм.

— Да… жрица, наверное, скучает по дому. Я заходила как раз к ней, она на втором этаже учит Ронниса.

— Ты его знаешь?

— Его все знают, он на каждом празднике всех девчонок старше него зовет танцевать.

— Шустрый малый.

— Да… но иногда хочется помедленнее, поосторожнее поведения, это волнует. — Ее светло-зеленые глаза, цвета выжженой травы, сверкнули на солнце.

— Эээ… наверное, да. — Пожал плечами мужчина, слегка понимая намеки и стараясь не обращать внимания.

— Я передала просьбу от отца Леде, она завтра начнет готовиться, будет ходить. Глаза сразу так загорелись, когда почувствовала себя в своей стихии. Сразу храм вспомнила, немного с грустинкой взгляд мне показался.

— Она грустит?

— Ну, когда вспомнила о доме, мне так показалось. Но ты не думай, что отягощаешь ее. Будь благодарен за честь, сама жрица сопровождает тебя в путешествии.

— Да… угу… — Софос промычал что-то неопределенное.

— Ты придешь на праздник веселиться? Ну, конечно, придешь! Куда ты денешься⁈ А ты умеешь танцевать?

— Немного.

— А парный танец?

— Такой никогда не танцевал.

— Давай, я тебя научу. Выходи, ты все равно горячее доел.

Айола вытащила его за руку в центр столов, где никого не было, кроме пары детей лет девяти-десяти, которые увлеченно ели и обсуждали что-то очень мальчишеское. Руки девушки были сухие, теплые, с длинными пальцами. И сама она была жаркая, как будто, поцелованная солнцем.

Девушка положила одну руку себе на талию, вторую в руку, а свою другую закинула на плечо — рядом с шеей.

— Не смущайся, знаю, это непривычно на Элиросе. Но ты же учишься быть частью нас, отнесись к этому как к учебе.

— Интересный подход. — Он слегка улыбнулся и его охватил азарт.

Айола объясняла какие делать шаги, вела, а он переставлял за ней ноги. Показала ему быстрый и медленный вариант. А Софос поражался, как близко они стоят друг к другу. Неужели это прилично? Видимо, да. Так зачем тогда смущаться, если в этом нет ничего такого?

Они делали танцевальные движения в течении десяти минут, оба вспотели, и Айола слегка облизнула губу, смахивая каплю влаги, быстро поморгала.

— Ну, вот почти получилось. Давай сделаем круг, и я тебя отпущу, будучи уверенной, что на празднике ты не опозоришься. Сможешь танцевать с кем угодно.

— В этом я бы не был уверен, — ответил Софос со смешком.

— Тогда ты всегда можешь танцевать со мной. Я не буду смеяться, обещаю.

Они начали делать еще круги, Софос почти забыл, что на его родине такие движения считаются чем-то очень интимным, пока его не облило холодным ведром воды стыда.

— У тебя хорошо получаются развороты, Софос.

Леда стояла с тарелкой мяса в правой руке, а левую сжимал ей малыш Роннис, злобно сверкая глазами на танцующую парочку.

Пара резко остановилась, Айола отпустила мужчину, медленно проведя по его плечу, затем откинула косу назад.

— Привет, Леда! Как видишь, помогаю ему перед праздником.

— Да, это прекрасно. — Леда улыбнулась и заправила свою прядь белых волос за ухо и прошла с Роннисом к столу, который тут же бурно стал ей предлагать тоже танцевать.

Если Айола была жарким солнцем, то Леда была как морской бриз ранним утром, когда еще прохладно. Солнце светит, но не обжигает. Как будто стоишь у берега океана, волны плещутся и до лица доносятся соленые капли, которые так освежают и зовут искупаться. Ведь мало стоять на берегу, погружая пальцы в песок и воду. Хочется нырнуть.

Резко перестало быть жарко. Софос прекрасно понимал, что не делал ничего предрассудительного, и это нормально, особенно здесь. И Леда все понимает, но было ужасное ощущение, как будто желудок камнями набит. Но почему перед другом так стыдно? Они ведь друзья? Конечно, друзья, которые сблизились за эти две с половиной недели.

Софос тяжело помотал головой, Айола со всеми попрощалась, а он ушел обратно в школу к Андрею.

Леда долго смотрела ему в след, слегка сжав губы.

Айола очень любезна, раз вспомнила о Софосе и решила помочь ему. Хотя, наверняка, у нее есть свой интерес к нему. Интересно, понял ли Софос, ему ведь все такое в новинку…

— Не расстраивайся, Леда. Можешь танцевать со мной! — Роннис слегка улыбнулся, чтоб взбодрить свою учительницу.

— Ешь, давай!

— Ты красивее, чем она.

— Я вроде не спрашивала, — чуть посмеиваясь ответила Леда, надо бы прекращать эти разговоры.

— У тебя красивые белые волосы, очень редкие! И сама ты прекрасная-прекрасная.

— Она тоже красива, Роннис.

— Самое главное, чтоб тебя самой красивой считал твой человек!

— Неужели ты что-то умное можешь говорить?

— А то!

— Все! Обед окончен! Идем читать!

Роннис что-то возмущенно кряхтел и ворчал, но собрал посуду со стола и отправился с Ледой в класс.

* * *

Леда расчесывала волосы, сидя у себя в комнате перед небольшим зеркалом на стене. Уже было часов шесть вечера, как раздался стук. Странно, вроде она никого не ждала.

В комнату зашел Софос и внимательно посмотрел на девушку. Она беззаботно улыбнулась в ответ.

— Это ты! Привет! Ты рано.

— Да, сегодня пораньше закончили. Хотел предложить тебе сходить к морю, тут час ходьбы. Я собрал еды. — Он указал на нагруженную плетёную корзину в левой руке. — Там есть персики!

— Ну раз есть персики, то это все меняет. — Жрица засмеялась и на душе у Софоса немного отлегло.

— У тебя нет дел?

— Нет, я уже сходила отдала списки на праздник к Орестасу.

Они вышли из дома, Софос подал ей руку при спуске с крыльца, девушка подняла брови и улыбнулась:

— Какие манеры!

Софос усмехнулся, а Леда вложила свою руку в его. У него были теплые длинные пальцы, и он помог ей спуститься, хотя надобности в этом не было. Дорога проходила в ненавязчивой беседе, он рассказывал про свое обучение и работу, а Леда про подготовку к празднику и обучение Ронниса.

— Славный малый.

— Да, верно.

— Ты любишь детей?

— Редко с ними общаюсь, но с Роннисом нравится заниматься.

С моря дул соленый теплый ветер, который на губах почему-то оставлял сладкий привкус и развивал волосы.

Софос попытался пригладить черные волны, но ничего не вышло.

— Тебе надо заплести косу, — вдруг сказала Леда.

— Я не умею.

— Значит, нужно научиться.

— Покажешь?

— Не сейчас.

Она отвела взгляд и прошла уверенно к воде, чувствуя в предвкушении, как становится хорошо. Мужчина кинул на пляж ткань типо покрывала и поставил корзину, достал персики, орехи, даже попить взял. Леда вгрызлась во фрукт и аккуратно подушечкой большого пальца убирала сок.

— Я взял рубашку, я отвернусь, можешь переодеться в нее для купания.

— О, так мы не будем купаться голыми? — У нее в глазах снова появились искринки смеха, что не могло не радовать.

— Боюсь, я не могу себе этого позволить.

— А я могу! — засмеялась девушка, но увидев испуганный взгляд напротив, тут же добавила, — Но буду в рубашке. Как скажешь. — Она приняла самый смиренный вид, но глаза ее выдавали.

Софос отвернулся, пока Леда снимала платье и накидывала рубашку. Девушка прошла к морю, а он в это время аккуратно снял часть одежды оставшись в свободном нижем белье внизу.

Девушка уже окунулась с головой и вынырнула, обдав его мокрыми брызгами.

— Эй, осторожнее!

— Боишься?

— Нет, конечно!

— Боишься, боишься!

Леда надвигалась на него, брызгая руками в лицо, а Софос смеялся и закрывал лицо.

— На, получай!

Софос в ответ зачерпнул воды и плеснул в лицо, Леда засмеялась, жмуря глаза и начала падать.

— Осторожнее!

Софос ухватил ее за руку, но она опустилась на воду, расслабившись на спине. Девушка качалась на волнах и смотрела на Софоса, которому вода достигала груди.

— У тебя глаза почти как море, — неожиданно сказал он.

— А у тебя как туман.

— Туман? Никто ни раз так не говорил.

Он аккуратно придерживал Леду за предплечье, слегка поглаживая большим пальцем, а она закрыла глаза и расслабилась, качаясь на волнах.

— Расскажешь сказку?

— Еще не ночь.

— Но я очень хочу. — Его шепот среди шума океана звучал немного маняще.

Девушка открыла глаза, окунаясь в серый туман и усмехнулась.

— Ну, хорошо. Если сильно хочется.

— Да. — Он слегка сжал ладонь на ее плече, и Леда почувствовала словно движение магмы внутри себя.

— Жила однажды чудо-птица, у нее были ярко-синие и светло-зеленые перья, глаза цвета золота и красивый голос. Все мечтали поймать эту птицу…

Леда рассказывала сказку плавно, своим высоким голосом, но с присущими ей грудными тонами. Софос аккуратно покачивал ее на волнах и внимательно слушал. В сказке говорилось о том, как птицу поймали, заставляли ее лечить людей, создавать золото, и она стала умирать. Пока однажды маленькая девочка не открыла клетку и не заплакала над птицей.

— Искренние слезы оживили птицу, тронули ее сердце, и она снова вспорхнула в воздух. Девочка так искренне обрадовалась, что сподвигло птицу дать ей подарок. Как думаешь, что она подарила?

— Свое перо с какими-нибудь свойствами?

— Почти. Птица облетела всю землю и воспарила на небо, а оперение сбросила на девочку и ее семью. Перья растворились, а семья девочки стали обладать крепким здоровьем, долго жить и уметь слышать природу. Но им было тяжело среди всех остальных. И они уплыли на далекий-далекий остров.

— Так появились люди на Рокиносе? — удивленно спросил Софос.

— Так гласит легенда.

— А как звали птицу?

— Жизнь.

— Действительно, как я сам не догадался.

— Веришь в эту историю?

— А ты? — он еще раз провел подушечкой пальца по плечу Леды, кажется он перехватил ее привычку отвечать вопросом на вопрос.

— Наверное, что-то из этого правда. Но больше сказка.

Девушка потянула ноги вниз и встала на дно. Стоявшая Леда доставала макушкой всего лишь до подбородка Софосу.

— Вечереет. — В ее глазах отразился закат.

— Да, любишь солнце вечером?

— Больше с утра. Я люблю рассветы, когда все только просыпается. И все-все впереди.

Они дошли до берега и переоделись.

— Хороший был вечер. — Софос собрал все вещи с песка.

— Да, повторить бы. Мы так и не поплавали голышом.

Он рассмеялся, а Леда смотрела специально серьезно, но в результате тоже захихикала.

— Скоро праздник, — вдруг сказал Софос.

— Да, будет много вина и танцев. — На последнем слове ее голос затих.

— Потренируешься со мной танцевать?

— Тебе не хватило танцев с Айолой? — она выгнула бровь.

— Хватило. Но я хочу с тобой. Ты же жрица и знаешь толк в праздниках.

— Чтож… все может быть.

Когда они пришли домой и ополоснулись после моря, было уже темно. Леда остановилась у двери, входя в свою комнату.

— Доброй ночи и хороших снов тебе!

Софос провел еще раз по ее плечу и кивнул.

— Тебе тоже.

В эту ночь им снились добрые сны, но каждый из них хотел проснуться. Такое бывает, когда в жизни есть что-то добрее, чем во снах.