Спасения не будет

Глава 9

«Я готов приложить руку к вашему спасению. Но прежде чем я назову цену за свою помощь, я должен получить ваше согласие», — я воскресила в памяти слова командора, сказанные им еще в изоляторе. Что ж, я дала свое согласие, а Хонор Ригхест сдержал данное им обещание. Конечно, все вышло совсем не так, как я ожидала — я до последнего верила в чудо, надеялась, что командор соберет преданных воинов и разобьет отряд магов, сопровождающих прекрасную деву на казнь. Прекрасная дева, наконец, обретет желанную свободу, перед этим отдав пустяковую плату за свою жизнь…

За свою детскую наивность я дорого заплатила!

Я выжила, однако стала скованной нерушимой клятвой. Я вынула из воды руки и взглянула на свои запястья, с которых не так давно сняли тюремные браслеты. Гладкая, без царапин и синюшных подтеков кожа дышала здоровьем и чистотой. Мирта просто волшебница! Хотя, чему я удивляюсь?! В ее венах течет кровь отшельников-друидов! Своими невыносимо горькими зельями и настоями на травах, словно крапива обжигающими тело, она и бескровную поганку превратит в красивую бабочку.

После нескольких часов пыток, Мирта, наконец, дала мне немного времени на отдых. И сейчас я сидела в наполненной горячей водой бадье, разглядывая свое тело. Надобность в магической безделушке отпала, и маг света забрал свое украшение. Я не собиралась нарушать клятву, которую взял с меня командор, тем более после того как своими глазами увидела мальчишку с родственной мне магией. Страшная кара, постигшая его, ждет и меня. Дрожь пробежала по телу, и я решила, что у меня еще будет время подумать над этим. А сейчас…

Медленно оплывали свечи на края бадьи и лепестками лотоса опускались в воду. Вода светилась мягким светом, клоня в сон. Я закрыла глаза и плеснула воду в лицо, ведь Мирта предупредила, что времени на сон у меня не будет.

— Ничего, в дороге высплюсь, — ободряюще сказала сама себе и вылезла из бадьи. Тут же дверь распахнулась и в мыльню вбежала курносая девчушка. Она закутала меня в простыню и отвела к госпоже, которая уже приготовила мне одежду на выбор. Я окинула взглядом выбранные Миртой платья из простой ткани, скучные расцветки которых навевали печаль, а строгий однотипный фасон вызывал недоумение.

— Чего застыла? Проходи, — добродушно позвала Мирта и тут же скомандовала зазевавшейся помощнице: — Тьюи, одень госпожу.

Курносая кинулась было выполнять поручение, но я остановила ее резким:

— Не покойница еще, чтобы меня одевали!

Суетливо зашнуровав корсет дорожного платья, я провела ладонью по рукаву, восхищаясь мягкостью ткани графитового цвета. Порадовала и жемчужная россыпь, едва заметно украшающая высокий ворот.

— Какие роскошные волосы… Густые, блестящие… Как можно прятать такое богатство?! — сетовала Мирта, заплетая обычную косу. После она покрыла мою голову платком и внимательно осмотрела со всех сторон. Мирта взяла баночку со смесью жира и придала блеска моим обветренным губам.

— Теперь ты мне нравишься! Идем, я приготовлю тебе чашечку крепкого кофе.

Внизу раздался громкий голос. Мирта велела Тьюи проводить гостя к нам, а сама тем временем приготовила еще одну чашку с ароматным напитком. Как только маг света переступил порог, Мирта решила оставить нас и, пробормотав, что ей нужно проследить, как пакуют багаж, вышла.

— Ты как? — справился гость о моем здоровье.

— Мирта знает свое дело.

— По твоей ауре сложно судить о твоем здоровье, поэтому спрошу еще раз. Как ты себя чувствуешь?

— Я безумно устала и хочу спать, так что нельзя ли перейти сразу к делу, — предложила я, оставаясь сидеть за столом. — Но прежде чем ты озвучишь мою роль в вашем гениальном спектакле и прежде чем мы отправимся в путь, я хочу знать, почему вы не устроили побег Ликерии до ее отъезда в королевский замок?

Гость проигнорировал кофе. Он подошел к окну и уставился неподвижным взором на девичий силуэт. Помощница Мирты в свете факелов подкралась к его жеребцу, и пока работники беседовали во дворе, незаметно вплела золотую ленточку в густую гриву.

— Зачем мы ждем свадьбы Ликерии? — я повысила голос, чтобы привлечь внимание беловолосого.

Воин обернулся.

— В ауру Ликерии вплетен «черный клещ» — он позволяет БегГару следить за своей невестой, где бы она не находилась. Предугадывая твой вопрос, скажу, что для жертвы освободиться от этого плетения без летальных последствий невозможно. Снаружи «черный клещ» выглядит как тату, однако не все так просто. Все ее энергетические поля прошиты черной магией, где малейший разрыв уничтожит энергетический каркас ее тела.

— И плоть начнет отмирать, — догадалась я.

— Верно. Ни один из самых умелых «врачевателей ауры» не сможет поддерживать в ней жизнь сколь-нибудь долго. Не говоря уже об исцелении.

— Дай угадаю, снять этого «паразита» может только тот, кто его посадил?

— Не только, любой черный маг такого же уровня.

— Это значит никто кроме короля, — усмехнулась я и вдруг с ужасом спросила: — Вы планируете пересадить этого «паразита» на меня?

— Нам это не по силам. Да это и не нужно. БегГар сам его снимет, когда будет произносить клятву перед алтарем.

Я с усилием втянула воздух и прикрыла глаза.

— Клятва… из клятвы в клятву… меня уже воротит от этого слова.

Маг подошел ко мне:

— Нам пора, так что слушай внимательно: тебя зовут Айла. Ты из рода Акмидивен. Род настолько мал и незначителен, что сейчас про него уже никто не помнит. Ты единственный ребенок красавицы Лейи и охотника Дорана. Родилась и выросла в небольшом поместье в городе Эпирии — это север Себрийской империи. Столица Себрийской империи?

— Нериан.

— Хорошо. Так вот, ты не только ни разу не была в столице, но и за пределы поместья не выезжала. Всему виной слабое здоровье, которое вместе с красотой ты унаследовала от матери. Обучалась чтению, письму и вышиванию.

— Вязанию. У меня плохо получается вышивать.

— Будь по-твоему, — согласился беловолосый и продолжил: — Четыре года назад север Себрийской империи подвергся нападению, Дорана призвали защищать границу. Без твердой руки мужа Лейе пришлось уступить поместье городу под госпиталь. Лишившись дома и присмотра отца, Айла сгребла украшения матери и сбежала. Тогда госпожа Лейи наняла меня вернуть ее единственную дочь. Из рассказов немногочисленных слуг было понятно, что Доран ничего не жалел для своего ребенка, и что Айле некуда больше идти, как к отцу на границу. Я сделал неправильный вывод и упустил время…

— Но ты нашел ее?

— Позже, да… по уши влюбленную, готовую отплыть на корабле в лариусские земли. Любовь обернулась для нее проклятием. Оказалось, что один из раненых, размещенный в родительском доме, напел ей дифирамбов и надоумил сбежать вместе с ним, так как ее родители не позволили бы им сойтись… Обесчестив девчонку, он бросил ее на корабле. Айла слепо верила в любовь этого подонка. Она продолжала верить и ждать, что он объявится даже после того, как обнаружила пропажу всех ценностей.

Я удивилась тому, что беловолосый буквально выдавливает из себя каждое слово.

— Несколько мучительно долгих месяцев я как мог, заботился о ней, поддерживая ее здоровье. С каждым днем ей становилось все хуже. Сухари, фасоль и сушеное мясо — не та пища, которая нужна больному ребенку… но все это в прошлом.

— Потому что вопреки твоим стараниям девушке не суждено было продолжить род Акмидивенов?

— Я сберег ей жизнь! — низким голосом сказал воин. Он собирался было продолжить, но до меня вдруг дошло, что это не просто легенда, ставшая плодом его воображения. Все в этой истории — правда! А значит…

— Почему ты не вернул Айлу домой, ведь ее мать заплатила тебе?! Почему оставил ее на лариусских землях одну? — воскликнула я.

— Не стоит заблуждаться на мой счет, девочка… — угрожающе произнес беловолосый, нависая надо мной.

«Слишком близко», — думала я, видя, как хищным блеском засверкали его глаза. Выставив перед собой ладони, я попыталась создать между нами дистанцию.

— Океан погубит ее! Не выдержит Айла путь на родину! Так что единственным верным решением было определить Айлу в монастырь, — сказал он, едва сдерживая раздражение.

На минуту воцарилась полная тишина и неожиданно для самой себя я изменила поведение: резко одернула руки и подалась ему навстречу, так близко, что наши губы едва не соприкоснулись.

— Кто ты? Какая роль во всем этом отведена тебе?

— Я Ориан — твой заступник, — сказал он и отстранился, позволив мне спокойно вздохнуть.

— Выходит, монастырь… — задумчиво вымолвила я, как тут же спохватилась: — но у меня нет никаких знаний о внутренней жизни монастыря! Да даже если потребуется, я не вспомню ни одного имени, не прочту ни одной молитвы и более того, даже не уточню ничего касательно монастыря, которому посвятила несколько лет своей жизни.

— Книга, с которой ты не должна расставаться, — он вложил мне в руки старый молитвенник. Я пролистала пожелтевшие от времени страницы, даже не пытаясь вчитываться в текст. К молитвеннику были добавлены несколько рукописных листов, которые, по всей видимости, мне предстояло выучить и небольшой список с именами сестер, проживающих в обители.

— И что же заставило меня отказаться от духовного пути? — захлопнув книжечку, спросила я.

— Ты не отказалась. Ты вольна покинуть монастырь, — неожиданно воин насмешливо улыбнулся и словно невзначай обронил: — А послужить ближнему можно и за стенами обители…

Помогать людям, которые с фанатичным блеском в глазах напирали на организованную шеренгу магов, чтобы получше рассмотреть, как горит «иная»?! Видимо, на моем лице отразилась целая гамма чувств, что Ориан поспешил сойти с опасной темы «служения ближнему»:

— Пришло время, и ты взяла благословение у настоятельницы быть рядом с Ликерией и всячески поддерживать ее пока она не взойдет на трон…

— Что будет после…

— После Айла вернется в монастырь и примет монашество.

— Основательно вы все продумали, — выдохнула я, не сводя с Ориана глаз.

— Да, дело за малым осталось… — Ориан испытующе посмотрел на меня своими темными глазами.

Распрощавшись с Миртой, мы вышли из дома, оставив на кухонном столе две нетронутых чашечки кофе. Убедившись, что я удобно устроилась в карете, Ориан сорвал золотую ленту с гривы своего жеребца и бросил ее под копыта, тем самым игнорируя проявленные чувства помощницы Мирты. Вскочил в седло и направил коня к распахнутым воротам, за которыми меж островерхих крыш пробивались первые проблески зари.

Путь наш лежал к дому командора.

Осенний ветерок колыхал шторки кареты, обдавая смолянистым запахом вечнозеленых. Я раздвинула шторки и вдохнула полной грудью, радуясь светлому и безмятежному дню. Впервые за последние бесконечно долгие недели я чувствовала себя счастливой. Лес завораживал своим величием, а расплеснутая зелень сосен убаюкивала. Немного омрачало общую картину лишь туманное представление о моем будущем, но я решила отпустить бесполезные попытки предугадать его и просто наслаждалась теплом, которое окутывало мое тело.

Мимо меня стрелой промчалась всадница. Стоило Мэдоку, доверенному лицу короля, поравняться с Ликерией, как девушка ослабила повод и, пользуясь норовистым характером своего жеребца (от одного вида которого в первую нашу встречу, я едва не стала заикой) пустила его в галоп. Скажу сразу, что за время нашего с Ликерией знакомства, мне так и не удалось поговорить с ней по душам. Я предпочла карету — мягкие сидения с бархатными подушками позволили откинуться на спину и расслабить все мышцы моего тела — тогда как Лика ни в какую не пожелала расстаться с седлом. Всего парой фраз я перемолвилась с ней в ее родовом поместье, когда выразила свое «горячее желание» стать ее тенью. Она равнодушно пожала плечами и ответила, что уже давно не вправе распоряжаться своей жизнью, тем более что уж говорить о судьбах других. Фраза прозвучала настолько естественно, что я имела неосторожность поверить, будто дочь командора та еще притворщица…

Всадники придерживали коней, и извилистая лесная дорога не вызвала трудностей. Ликерия пребывала в хорошем настроении. Она смеялась и непринужденно шутила со стражниками, которые казались мне слегка подмороженными; подтрунивала над возничим, который таращился на ее любимца-коня, что так и норовил цапнуть свою хозяйку. Было очевидно, что конь по кличке Бурый, в холке превышающий девятнадцать ладоней, не имеет ни малейшего представления о том, кого везет на своем хребте. Когда не удавалось поточить зубы о сапог будущей королевы, Бурый заметно нервничал, и Ликерия припускала его что есть духу.

Иногда Мэдоку удавалось завладеть вниманием Ликерии, и он начинал докучать ей своими разговорами, опасно злоупотребляя терпением Бурого. Вы только представьте, насколько жалко смотрелся тщедушный мужичок на небольшой перепуганной лошадке рядом с этим огромным, зловредным существом со свинцовыми, выжженными магией глазами. Бурый довольно агрессивно воспринимал племенного жеребца Мэдока, раз за разом вторгающегося на его личную территорию, и успокоился лишь тогда, когда цапнул «негодяя» за переднюю ногу в районе коленных сухожилий. Хромающую лошадь Мэдок заменил, а всадницу вновь пришлось оставить в покое.

Причин, по которым Ликерия всячески избегала общества Мэдока я не понимала ровно до того момента, пока все мы не собрались за вечерней трапезой. Обслуживал нас хозяин постоялого двора со своими дочурками. Четыре прелестницы, порхая меж столов, выставляли на кружевные скатерти блюда, от одного вида которых можно было захлебнуться слюной. Горшочки с тушеным в бульоне кроликом, зажаренные на огне и заправленные пряными травами куропатки, рыбные пироги и козий сыр — сводили с ума своими запахами.

Я отложила книжечку, вдохновлено говорящую о чудесах всевидящих, искренне считая этот труд с его нереальным восприятием действительности чересчур возвышенным, и, наряду со всеми, уступила низменным желаниям. Я посмотрела как синхронно управляются приборами мужчины и потянулась за еще скворчащими на жаровне колбасками. Наткнувшись на строгий взгляд Ориана, я так и замерла с протянутой рукой. Видимо, мне стоило исключить мясные блюда из рациона. Не то чтобы это было тяжело выполнимым для меня, просто эти колбаски уж очень вкусно пахли.

На скулах Ориана заходили желваки…

Ну нет, так нет. Я схватила свою зелень и, недовольно сверкнув глазами, положила ее в рот.

Насытившись, Мэдок отер свою бородку тканной салфеткой и принялся делиться с Ликерией важными по его мнению мыслями. Со всей сдержанностью, присущей зрелому возрасту, Мэдок рассказывал ей о традициях королевского двора, особенно о правилах и запретах. Знающий уклад монархов, он считал своим долгом вразумить дерзкую девчонку и научить ее манерам, дабы подготовить к будущей роли королевы. Вынужденная слушать Ликерия смотрела на законоведа с такой хищной улыбкой, что я невольно подумала, будто она собирается перекрыть доступ крови к его голове.

Я же получала удовольствие от простых проблем, с которыми столкнулся Мэдок. Подумать только, на трон взойдет «неправильная» королева!

— Будущая королева… — говорил Мэдок, а между строк читалось: «выглядите словно бродяжка», — должна соответствовать своему статусу. На вас будет равняться вся женская половина аристократии! — произносил он с почтением и уважением, однако его пристальный «посмотрите, во что вы одеты!» взгляд, говорил об обратном.

Лика демонстративно одернула короткий черный жакет, смахнула несуществующие крошки с обтягивающих брюк и с вызовом уставилась на законоведа.

— Всю дорогу, несмотря на мои уговоры, вы тряслись в седле, тогда как ваша подданная, — Мэдок строго взглянул на меня, — разъезжала в королевской карете. Это неправильно. И это недопустимо.

Ликерия фыркнула, давая понять, что ни за что на свете не променяет седло на карету, какой бы роскошной и комфортной она ни была.

Глубоко недовольный тем, что дочь командора ведет себя как простолюдинка, он поморщился, отчего складки в уголках его утомленных глаз стали еще более заметными. Спустя мгновение законовед уже как ни в чем не бывало, продолжал наставлять бунтарку на «путь истинный». Говорил он много, но в пустую — Лике, по всей видимости, было все равно.

— Великий монарх оказал вашему знатному роду честь, выбрав единственную дочь Хонора Ригхеста себе в жены. Мой вам совет — примите этот дар судьбы со смиренным благоговением и станьте БегГару Шампусу послушной женой…

На последних словах терпение Лики лопнуло, и договорить Мэдоку она уже не позволила.

— Вы еще расскажите о привилегиях, коими будет облагоденствован мой род! — взвилась Ликерия.

Буквально нависая над Мэдоком, она выплевывала каждое слово, открывая мне другую сторону ее личности. Да, кротким нравом наша Лика не отличалась, и такими качествами как учтивость и смирение не обладала. Без всякого стеснения Ликерия высказывала свою точку зрения Мэдоку, который не смея прерывать будущую королеву, смотрел на нее с молчаливым осуждением:

— Со смертью единственной дочери род Ригхестов оборвется. Наш монарх, наделенный высшим могуществом, не только допустил гибель знатного и влиятельного рода, ведущего свое начало со времен основания Лариусского королевства, но и сам принял в этом активное участие! И после этого вы требуете от меня быть спокойной и покорной женой?! А эти привилегии?! Вы думаете, после моей смерти они нужны будут моему отцу? Нет! Быть может дяде Инару, который прозябает в деревне, после того как его судьба переменилась самым горьким образом?

— Вы излишне прямолинейны, — со сдержанным гневом ответил Мэдок.

— А вы чересчур назойливы!

— Вы не можете игнорировать правила этикета! — возмутился он.

— Зато я могу сесть подальше от вас!

— Вы будете сидеть во главе стола!

— Еще чего!

Пересесть Ликерии не удалось. Звякнул колокольчик. Дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении караульных влетел маг в штатной форме серого цвета. Глаза у Ликерии засветились, и она покорно плюхнулась в кресло, а мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Схватив первое, что попало под руку — свой молитвенник — я с головой «ушла в чтение».

Ранее Ориан сказал, что не нужно мне принимать облик Айлы и поддерживать его изо дня в день. Поначалу это решение казалось мне странным, но вскоре я поняла, что такая предосторожность более чем разумна и поддержала его. Использовать наш козырь раньше времени действительно не стоило. Дело в том, что даже если мной заинтересуются настолько, что отправят верных людей к заокеанским соседям, дабы изучить подноготную молодой монахини — к тому времени как тайна дома Акмидивен будет раскрыта, а наш коварный замысел распутан, его участники будут или вне зоны досягаемости короля, или мертвы. Однако решение оставить мою внешность как есть, сейчас грозило выйти нам боком. Как, скажите мне на милость, отреагирует вошедший к нам дознаватель, когда увидит перед собой медноволосую девчонку, которую однажды повстречал на каменистом берегу в образе проститутки?

И как быть мне?

«Я, мол, захотела отдохнуть от плотского труда и заменила его трудом праведным…»

Скользнув взглядом по столам, стоящим поодаль, мужчина с красивым, гладко выбритым лицом, уверенным шагом направился к нам. Тихий скрип напольных досок становился все ближе, вынуждая меня склоняться над книгой все ниже. Казалось, еще немного и я носом уткнусь в пожелтевшие страницы.

Вошедший склонился перед будущей королевой и выразил желание сопровождать ее в королевский дворец.

Повисла тишина. Мне хватило быстрого взгляда чтобы понять, насколько напряжен Сайрос. За его спиной застыли караульные, готовые в любой момент активировать магические пентаграммы и заблокировать тем самым наглецу доступ к огненной силе.

— Сайрос Севере, — обратился к дознавателю Мэдок, обжигая его холодным взглядом, — настоятельно рекомендую вам оставить эту глупую затею и вернуться в город.

— Отчего же? — ту же возмутилась Лика. — Я считаю, господин Сайрос должен остаться.

Сайрос громыхнул стулом и уселся напротив меня. Мой нос «врос» в книгу.

— На что вы надеетесь? — прямо спросил Мэдок.

— Надеюсь услужить королю, — последовал короткий ответ.

— Боюсь это невозможно! — и уже королеве: — Есть ряд негласных правил, с которыми вам придется мириться, хотите вы того или нет. Как вы заметили, в сопровождение вам выделена карета с надежным эскортом всадников, и в дополнительных магических единицах мы не нуждаемся. Что же касается прислуги, то здесь все просто: с собой вы можете взять лишь двух одаренных, — огорошил нас Мэдок и медленно, будто нехотя, повернулся к Сайросу:

— Прислуга у королевы уже есть: молодая монахиня и ее воин света. Вас проводят к выходу во избежание…

Мысль законовед так и не завершил. Глаза Ликерии посветлели, она улыбнулась и выдала то, к чему ни один из нас не был готов:

— Мой выбор Сайрос Севере! Монахиню, — она бросила на меня безразличный взгляд, — прости, забыла как тебя…

— Айла, — тихо напомнила я.

— Так вот, Айлу вместе с ее охранником, можете отправить обратно в монастырь.

Сайрос Севере… Эти два слова… эти два чертовых слова лишили нас способности не то что говорить… дышать! Понимала ли дочь командора, какую ошибку совершает, давая мне отставку? Думаю нет! Как еще объяснить ее очень странный выбор? Могла ли она смириться с мыслью о смерти настолько, чтобы лишить себя даже призрачного шанса на спасение?.. Отчаявшейся она не выглядит, а вот счастливой, черт возьми, да! Ну конечно, Ликерия не была посвящена в планы отца! — осенило меня и тут же захлестнуло волной гнева и негодования. «Командор должен быть рассказать ей о моей роли в этом спектакле!» В отличие от Лики я хорошо понимала, насколько связаны наши жизни, и отступи я сейчас, то издохну в судорогах как кролик в удушающих объятиях змея. В этот момент я была готова растоптать свое самолюбие и кинуться в ноги Ликерии, умоляя не лишать меня «счастья» натирать ее сапоги после верховых прогулок, однако меня опередили. Заинтересованный в том, чтобы в королевство ехала щуплая монахиня, нежели представитель печально известного рода Севере, Мэдок попытался повлиять на решение Лики, но та упрямо стояла на своем.

— Госпожа Ликерия, — спохватился вдруг Сайрос, — пусть едет Айла. Прислушайтесь к словам королевского законоведа.

«Что ты хочешь этим сказать?» — спросила Лика глазами.

— Не отказывайтесь от монахини…

— Я уже сказала, со мной едешь ты. И давайте на этом закончим, — неуверенно промолвила Лика, ее взгляд упал на большие часы под толстым литым стеклом.

Внезапно я представила, как она поднимается из-за стола и удаляется в верхнюю комнату, в которой проводит остаток вечера и тайно радуется своей маленькой победе. Ну а что дальше?.. Дальше бесконечные попытки проникнуть во дворец, которые утратят всякий смысл после того, как король БегГар Шампус вступит в супружество с Ликерией Ригхест. Заточение в храме Змеерогого ознаменует для меня новый день… и воздух наполнится ледяными иглами и окутает мое тело враждебная тьма, которую не способны будут разрушить ни меч, ни магия…

— Госпожа Ликерия, не гоните меня, ведь только я способна спасти вашу жизнь, — фраза, произнесенная мной в полной тишине, прозвучала очень эффектно.

«Спятила?» — едва не бросил Ориан, явно потрясенный услышанным. Готова спорить, сейчас он как никогда был близок к тому, чтобы придушить меня голыми руками.

Сайрос вытаращился на меня. Впервые я увидела на лице дознавателя целую бурю эмоций и, признаться, это немного подняло мое настроение.

— В самом деле? — вмешался Мэдок.

Склонив голову, я кротким голосом произнесла:

— Я неустанно и искренне возношу молитвы всевидящим. Я горячо верю, что тысячеокие не оставят Ликерию, а вера, как известно, ведет к спасению…

Сайрос скрыл смешок за приступом кашля. Мэдок одарил меня добродушным взглядом.

— Господин Мэдок, — Лика обратила свой взор на законоведа, — я буду благодарна вам, если вы позволите всем троим войти в узкий круг моих подданных.

— Я был бы рад исполнить вашу просьбу, но правила…

— Ах да, ваши негласные правила… — отозвалась Ликерия и, не успела я опомниться, как она поднялась из-за стола:

— Я возвращаюсь к отцу.

Мэдок покачал головой.

— Вы должны исполнить волю короля и стать его женой!

— Да, — сказала Лика, в ее голосе чувствовалась горечь, — когда закончится последний день тишины, я прибуду во дворец, следуя негласной договоренности между моим отцом и королем.

Она схватила запыленный плащ, перебросила его через плечо и, застегнув серебряную пряжку, направилась к дверям. Однако шаги ее были медленными, а спина напряженной, словно она ждала, что ее окликнут. Может, Ликерия и не умела притворяться, но людей чувствовала хорошо.

— Ваша милость, остановитесь. Вы не можете ослушаться приказа его темнейшества, — Мэдок стоял, наклонившись вперед и опираясь на стол.

— Я лишь делаю то, что вы мне не раз советовали: подчиняюсь правилам… — сказала Лика и шагнула навстречу законоведу. — Мэдок, вы совершенно неожиданно прибыли к нам в поместье, и ничего не объяснив, вынудили меня расстаться с отцом раньше… намного раньше положенного срока. Вам стоило дождаться дня тишины, а уже после снаряжать карету для новой королевы… однако мы здесь, — Лика широко развела руками и, склонив голову на бок, добавила: — а это противоречит вашим правилам.

Мэдок изменился в лице.

— Будь по-вашему, — нехотя уступил он.

«Наше путешествие перестает быть томным…» — подумала я.