Спасенный рай

Глава шестнадцатая

– Меня очень беспокоит, где Барклай, – прошептала тетя Бесси. Только-только рассвело, но она уже спустилась в столовую и застала там Кэла, погруженного в угрюмое раздумье. Было видно, что он провел ночь так же беспокойно, как и она.

– Ничего, он вернется. – Кэл поднес к губам дымящуюся чашку кофе. Теперь, когда под одной крышей с ним жила мисс Далси Трентон, он отказался от всяких попыток выспаться. Может, стоит воспользоваться излюбленным средством брата и уплыть в Чарлстон? Однако виски и покер вряд ли ему помогут.

– Но прошло уже пять дней. Он никогда еще не уезжал так надолго. И потом, ты же видел, какое у него было лицо перед отъездом, – устало возразила тетя. – Он был такой грустный, уязвленный. Я боюсь за него.

Тут в дверях появилась знакомая фигура.

– Однако как вы сегодня рано! – сказала тетя Бесси.

Далси вздрогнула – она не ожидала увидеть кого-либо в такой ранний час.

Тетя Бесси заметила, что под глазами девушки залегли тени.

– Дорогая, вы плохо спали?

– Нет… Да. – Она подняла взгляд и увидела в глазах Кэла насмешку. – Не очень хорошо.

– Я вам сочувствую, но рада, что завтракаю не одна, – сказала тетя Бесси, намазывая маслом печенье. – Меня ужасно расстраивает мысль о том, что Барклай находится в таком нехорошем месте.

Нехорошее место… Интересно, подумала Далси, что имеет в виду тетя Бесси: публичный дом Нелли Симпсон или развалины, в которые превратился Чарлстон? Теперь, после войны, трудно определить, что опаснее.

Она ободряюще коснулась руки тети Бесси.

– Не надо расстраиваться.

– Жизнь – забавная штука, – сказал Кэл, пронзая ее своим мрачным взглядом. – Чем больше мы знаем, тем сильнее стремимся узнать. Пример тому – ваши странствия, мисс Трентон, прибившие вас к нашему берегу. Тетушка согласна со мной в том, что есть много чрезвычайно интересных подробностей, которыми вы до сих пор не хотите с нами поделиться.

Далси уловила в его голосе сарказм и пришла в ярость.

– Могу сказать то же самое о вашей довоенной жизни, мистер Джермейн. С большим удовольствием послушала бы ваш рассказ о тех временах.

Тут открылась дверь, и все посмотрели в ту сторону. Вошла Фиона – бледная и уставшая.

– Доброе утро. Рада видеть, что бессонница не у меня одной. Наверно, это из-за жары, – солгала Фиона. На самом деле она тоже боялась за Барка. – Роберт, вчера я видела у болота чернику. Хочешь, соберу перед работой?

Слуга явно обрадовался.

– Мисс Бесси обожает пирожки с черникой. Сегодня же испеку их на ужин. Я дам вам ведерко после завтрака.

Тетя Бесси почувствовала, как остатки тревоги рассеиваются. Потягивая чай, она улыбнулась сидящим за столом, с удовольствием думая о черничных пирожках. Что может омрачить такой прекрасный день?

Фиона шла, размахивая пустым ведерком. На этом острове многое напоминало ей любимую Ирландию – зеленые поля и внезапные порывы пахнущего морем ветра. Но такого яркого солнца она еще не видела. Несмотря на длинные рукава и шляпку, затеняющую лицо, ее нежную кожу обжигали солнечные лучи. Она посмотрела на свои загорелые руки. Мама пришла бы в ужас, если бы их увидела. У девушки заныла душа при одной мысли о рано покинувшей ее матери. После этого события жизнь в роскошной усадьбе перестала быть счастливой для четырнадцатилетней Фионы. Некому было ее утешить, защитить от…

Она отогнала воспоминания и начала обходить болото. Здесь было прохладней благодаря тени деревьев и темной стоячей воде, скопившейся вокруг упавших бревен. Это место было идеальным для размножения комаров и пиявок, но Фиона, не обращая на них внимания, поставила ведерко на пенек и стала собирать ягоды. Искушение попробовать их было непреодолимо – она часто останавливалась, чтобы закинуть в рот горсть ягод, и вскоре ее руки и губы окрасились в темно-синий цвет.

Наполнив ведерко доверху, Фиона взяла в рот еще одну горсть и собралась идти домой.

– Ну и ну, мисс О'Нил!

Услышав голос Барка, она резко повернулась. Первым ее чувством было облегчение оттого, что он, наконец, вернулся. Но вскоре облегчение сменилось отчаянием: подбородок Барка зарос щетиной, рукава мятой белой рубашки закатаны до локтей, а пиджак небрежно перекинут через плечо.

– Значит, ягоды собираете. – И он ускорил шаг, чтобы нагнать ее.

– Верно. А вы, я вижу, под хмельком. Не переношу пьяных. – Она не остановилась и даже не замедлила шага. Когда Барк догнал ее, девушка наморщила нос и прибавила ходу. От него разило сигарным дымом и перегаром.

– Вы по мне скучали? – спросил он.

– Ни капельки, – вскинув голову, ответила она.

– Очень жаль, мисс О'Нил. Потому что я все время думал о вас.

Фиона фыркнула, продолжая идти.

– Вы это говорите из-за виски. Когда протрезвеете, пожалеете о своих речах.

Уязвленный ее словами, Барк полез в карман и вытащил пачку векселей.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели, чем я занимался в Чарлстоне, – сказал он заплетающимся языком. – Я теперь богат, мисс О'Нил. Очень богат. – И Барк потряс векселями у ее лица. Ветер подхватил несколько бумажек и закружил в воздухе, но он не обратил на это никакого внимания. – Я так богат, что могу купить все семена на следующий год и внедрить все эти фермерские новшества, о которых мечтает Кэл. Хватит даже на то, чтобы купить вам, тете Бесси, Старлайт и мисс Трентон роскошные наряды. Хорошая идея, правда?

Она обернулась и обругала его на смеси английского и гэльского, рассерженно заключив:

– Пьянство не может быть приличным занятием, оно достойно презрения!

Услышав это, Барк запрокинул голову и громко расхохотался, что еще больше разозлило ее. Сжав зубы, Фиона прошла мимо него и направилась к дому.

Поняв, что девушка не собирается останавливаться, Барк побежал за ней вдогонку.

– Черт тебя возьми, да посмотри же на меня! – Он схватил ее за руку и развернул к себе – гораздо грубее, чем собирался.

Застигнутая врасплох, она бросила в него ведро. Барк успел увернуться – ведро пролетело мимо, и черника посыпалась на землю. Это еще больше рассмешило его. Он притянул Фиону к себе и сказал:

– В гневе вы еще прекрасней.

Девушка с нарастающим испугом стала его отталкивать, но чем больше она сопротивлялась, тем крепче он ее держал и тем громче смеялся.

– Пожалуйста, поверьте: я смеюсь совсем не над вами. Просто ничего не могу с собой поделать. Понимаете, это все спиртное. Из-за него все кажется смешным. И вы, и я, и весь этот безумный мир – все так чертовски забавно! Но я не хочу с вами ссориться. И не хочу, чтобы вы на меня сердились.

Но Фиона не слышала его. Она молотила его кулаками, пока он не поднял руки и не отступил назад.

– Да что с тобой?

По щекам девушки струились горячие слезы. Громко крича, она побежала к дому, а Барк в изумлении смотрел ей вслед.

Кэл с Дарвом запрягли лошадей и подъехали к двери черного хода. Дети и женщины только что закончили завтракать и помогали Роберту на кухне. Покончив с работой, они вышли из дома, готовые ехать на поле.

– Не забудьте забрать Фиону, – сказала тетя Бесси. – У меня слюнки текут, как подумаю о черничных пирожках.

– Не забудем, – ответила Далси, как только Роберт вручил ей завернутый в полотенце обед.

Но вдруг послышались громкие вопли.

– Господи! – воскликнула Далси. Она сбежала вниз по крыльцу, подобрала юбки и помчалась к полю, крикнув через плечо: – Несите ружья! Это Фиона!

Пробежав через поле, ирландка с плачем бросилась в объятья Далси. Остальные, собравшись вокруг, беспомощно наблюдали, как Далси шепчет девушке слова утешения.

Прибежали запыхавшиеся Кэл и Роберт с ружьями, но не увидели никого подозрительного.

– Барклай! – воскликнула тетя Бесси, увидев приближавшегося нетвердым шагом племянника. – Слава Богу, вернулся. Ты не видел поблизости чужих?

Как только он подошел, Фиона испуганно вскрикнула, вырвалась из объятий Далси и побежала в дом провожаемая удивленными взглядами.

– Что, черт возьми, ты ей сделал? – потребовал ответа Кэл.

Барк был явно смущен.

– Не знаю. Может, я вел себя слишком смело. – Он уже не чувствовал себя ни пьяным, ни довольным.

– Слишком смело? – Тетя Бесси была в ужасе. – Что ты сделал с бедной девушкой?!

– Говорю же вам, ничего. Показал ей деньги, которые выиграл в Чарлстоне, но ее волновало только то, что я пьян. – На мгновение он в отчаянии замолк. – Я смеялся, и ей, наверно, это не понравилось. Она заплакала и стала меня колотить. Но поверьте мне, я не сделал ничего дурного!

– Девушка очень испугана, – произнес Кэл. – Ты все сказал?

Далси коснулась его руки, чтобы остановить, пока он не обвинил брата во лжи.

– Я объясню.

Дети сгрудились рядом, уцепившись за ее юбки. Даже Натаниэль, который проводил много времени со взрослыми и уже привык чувствовать себя независимым, схватил ее за руку. Губы у него дрожали, а глаза затуманил страх. Ведь все они – одна семья, и когда страдает кто-то один, больно и остальным.

Далси тихим голосом произнесла:

– Отец Фионы был богатым землевладельцем, и ни у кого не хватало смелости бросить вызов его власти. А еще он много пил и часто бил ее мать.

– Неудивительно, что бедная девочка так перепуталась, – тихо вздохнула тетя Бесси.

Барк пристыжено опустил голову.

– Но это еще не все, – продолжала Далси. – Когда умерла мать, он начал избивать Фиону. Она решила при первой же возможности сбежать из дому и приехать в Америку, надеясь обрести здесь свободу. Она познакомилась с состоятельным джентльменом. Он сделал ей предложение и прислал билет для приезда в Чарлстон. Но когда она приехала, его уже убили на войне. А его родные сделали Фиону бесплатной служанкой, вместо того чтобы принять ее в семью.

– Но это же возмутительно! – воскликнула тетя Бесси. – Не могу поверить, чтобы благородное чарлстонское семейство повело себя таким отвратительным образом.

– И что же было потом? – спросил Кэл.

– Фиона осталась, работая за ночлег, – негромко продолжала Далси. – Но однажды хозяин дома пришел домой пьяный и взялся за кнут, когда она отвергла его домогательства.

Тетя Бесси вскрикнула и прикрыла рот рукой. Дети захныкали. Старлайт странно примолкла.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Кэл. Он вспомнил о шрамах, которые видел на спине у девушки. Тогда он еще подумал, что ее явно кто-то избил.

– Я нашла Фиону, когда она пила из моего колодца – окровавленная, в полубессознательном состоянии, – пояснила Далси. – Я взяла ее к себе и выходила. Тогда-то она мне все и рассказала.

Глаза Барка были полны слез. Опустив голову, он с раскаянием прошептал:

– Как я мог быть таким бесчувственным! – Барк провел рукой по небритому лицу и с отвращением закрыл глаза. Что он наделал!

– Извините, – произнесла Далси, – но я должна пойти к Фионе. Я ей нужна.

– Дети пойдут со мной, – сказала Старлайт и повела детей к повозке. – Идемте. Работа в поле отвлечет нас от грустных мыслей.

Барк остался один. Он проклинал тот день, когда впервые вспомнил о заведении Нелли Симпсон. Больше всего на свете ему хотелось повернуть время вспять.

В доме было пусто и странно тихо. Барка не было ни видно, ни слышно – он заперся у себя. День клонился к концу, и тетя Бесси пошла вздремнуть. Роберт, взяв ведро, отправился в рощу на поиски оставшейся черники – он рассудил, что в конце такого длинного, тяжелого дня хороший десерт будет как нельзя кстати.

Подождав, пока Фиона заснет, Далси пошла в поле, к Старлайт и детям.

В комнате Фионы благодаря задвинутым шторам царил полумрак. Она лежала с закрытыми глазами, ее дыхание было ровным и спокойным. Вдруг девушка села на кровати, отбросив с лица густые рыжие волосы. Воспоминания нахлынули с новой силой: взъерошенный Барк, его пьяный смех, дыхание, отдающее перегаром. Она зажмурилась, пытаясь избавиться от кошмара. Неважно, что Барк не такой, как другие. Даже в пьяном виде он оставался прежним – веселым и обаятельным. Умом Фиона это понимала, но сердце не желало соглашаться.

Послышался робкий стук в дверь. Фиона не ответила, надеясь, что тетя Бесси уйдет. У нее не было сил никого видеть. Но стук раздался снова – на этот раз более настойчивый. Она набросила на плечи шаль, открыла дверь и увидела на пороге высокий силуэт Барка.

Он побрился и причесался, одежда была безупречно чистой. Лишь воспаленные глаза говорили о том, как он провел последние дни.

– Прошу вас, мисс О'Нил. Я должен с вами поговорить.

– Нет. – Она хотела закрыть дверь, но он оказался проворней и вошел. Фиона отступила на шаг.

– Пожалуйста, выслушайте меня, – сказал он, прислонившись к закрытой двери. – Я пришел извиниться за свое отвратительное поведение. До сих пор я был бездумным и тщеславным, больше ценил в себе и в других остроумие и обаяние, чем честность, откровенность, надежность.

Фиона молчала, и он испугался, что она не слушает.

– Я подумал, что если буду пить, играть и веселиться, то забуду об этой чертовой войне, которая лишила нас не только средств к существованию, но и достоинства.

Наконец она посмотрела на него.

– Невозможно лишить достоинства, мистер Джермейн. – Она говорила официальным тоном, с сильным акцентом. – Вы сами можете либо сохранить его, либо отбросить.

– Теперь я это понял, мисс О'Нил. – Барк почувствовал прилив облегчения оттого, что она наконец-то заговорила. Она его выслушала и даже ответила, значит, можно еще достучаться до ее сердца. – Но когда я вернулся с войны, мне казалось, что я всех подвел. Отец вложил в мое образование много времени и денег, он столько от меня ожидал…

– А чего он от вас ожидал? – спросила Фиона.

Барк приблизился к ней. Она с опаской взглянула на него, но не отстранилась.

– Учитывая мое образование и знакомства, он хотел, чтобы я пошел во власть, занимал солидное место в правительстве, – запинаясь, ответил он.

Фиона почувствовала любопытство.

– Почему же вы отказались от своей мечты? Или эта мечта принадлежала вовсе не вам, а вашему отцу?

Барк покачал головой.

– Теперь все это не имеет смысла, понимаете? Юг потерпел поражение, власть сосредоточилась в Вашингтоне. А политик из Южной Каролины вряд ли будет принят в правительстве.

Фиона подошла к окну, полная тревожных мыслей. Она все поняла – возможно, даже лучше, чем он сам.

– А мне кажется, что жители вашего штата будут очень рады видеть своего представителя в коридорах власти. Того, кто делил с ними боль, печаль, стыд поражения. – Она обернулась и пристально посмотрела на него. – Красивого, обаятельного, который может убеждать, не навязывая своей воли, но не сдается в споре. Разумеется, – продолжала она, словно про себя, – это должен быть человек, который может пользоваться своей властью, не злоупотребляя ею. И человек этот должен противостоять искушениям, которые приносит власть, – таким, как пьянство, женщины и карты.

У него замерло сердце. Открывает ли она дверь, чтобы принять его извинения, или наоборот – хочет закрыть ее навсегда? Барк этого не знал, но решил попытаться еще раз. Глубоко вздохнув, он подошел к ней, опустился на колени и произнес:

– Мисс О'Нил, я смиренно молю вас о прощении за всю боль, которую вам причинил. Я сделаю все, чтобы в вашем сердце больше не было печали. Если вы дадите мне еще одну возможность, я все исправлю!

– Каким образом, мистер Джермейн? – тихо осведомилась она.

– Клянусь могилами своих родителей, что никогда больше не прикоснусь к виски и картам.

– Это обещание будет трудно сдержать, – сказала Фиона. – Спиртное – образ жизни для Джермейнов.

– Вы совершенно правы. Тетя Бесси обожает выпить чего-нибудь крепкого перед сном. К тому же у нас в запасах – лучшее виски в стране. Но обещание есть обещание, мисс О'Нил, и я отношусь к нему совершенно серьезно. Клянусь никогда больше не брать в рот виски.

– А женщины у Нелли Симпсон не затоскуют без вас?

– С этим полный порядок, мисс О'Нил. Моей слабостью всегда были виски и карты, хотя некоторые девушки Нелли довольно соблазнительны. Но я решил сохранить себя для настоящей женщины. Хотя должен признать, что сам я такой женщины уже недостоин.

– Вот именно, совершенно недостойны – согласилась Фиона. – Но и среди настоящих может найтись… одна или две, которым вы приглянетесь.

Барк услышал в ее голосе смех и воспрял духом.

– И еще я клянусь, что постараюсь исполнить мечту отца. Если жители Каролины захотят этого, я буду представлять их в Вашингтоне и работать на их благо. Конечно, жизнь политика нелегка, и женщина, которая согласится разделить ее со мной, должна быть особой. Она должна уметь принять любых гостей, вести беседу и с простыми людьми, и с королями. Она…

– Зачем вы рассказываете мне все это, мистер Джермейн?

– Я просто думаю, существует ли такой идеал на самом деле.

Фиона пожала плечами и отвернулась, но Барк успел заметить, что она покраснела, а в глазах появился блеск.

– Время покажет, – вполголоса сказала она и сделала вид, будто рассматривает пеструю птичку, сидевшую на балконных перилах.

– Времени у меня сколько угодно, мисс О'Нил. – Встав, он впервые осмелился коснуться ее волос. Как ему хотелось погрузить пальцы в эти непокорные рыжие кудри, притянуть ее к себе, ощутить вкус ее губ… Нет, еще рано. Слишком рано. Сначала надо завоевать ее уважение, доверие, доказать, что достоин ее. – И терпения мне тоже не занимать, тем более ради такой благородной цели, – хрипловатым голосом пробормотал он и направился к двери.

Остановившись на пороге, он оглянулся. Фиона все еще смотрела в окно. Облаченная лишь в рубашку, юбку и шаль, она, тем не менее, казалась величественной, как королева. Королева, завладевшая его сердцем. И Барк понял, что безнадежно влюблен.