Спасенный рай

Глава третья

– Нет, мисс, не так. – Раздраженно вздохнув, Роберт забрал у пятилетней Эмили метелку из перьев и обмахнул ею безделушки, которыми был заставлен столик в гостиной. – Надо вот так.

Но девочку больше интересовали зверюшки из искрящегося хрусталя, чем указания Роберта.

– Это же кролик! – радостно воскликнула она, взяв в руки одну фигурку.

– Не трогайте, – строго произнес Роберт и поставил кролика на место. – Статуэтки принадлежат мисс Бесси, их больше никому не позволяется брать.

– Да, сэр. – Малышка опустила голову.

– Я не сэр. Я просто… – он с трудом подыскивал нужное слово, – просто Роберт.

– Да, сэр.

Покачав головой, он вручил девочке метелку и подошел к Натаниэлю, который отчищал копоть с камина. Каменная кладка уже сияла, зато сам мальчик перепачкался с головы до ног – даже его светлые волосы были кое-где измазаны сажей.

– Ну, как? – гордо осведомился он.

Роберт не спеша оценивал проделанную работу. Своим старанием мальчик преподнес ему приятный сюрприз.

– Ай!

Это кричала от страха Белль, и Роберт помчался к ней на помощь. У нее было нетрудное задание: выбить из тяжелых штор пыль и паутину и открыть все окна, чтобы проветрить комнату. Слуга раздвинул шторы и посмотрел, что послужило причиной такой паники.

– Мисс, да ведь это просто дохлая мышка. Она уже не кусается.

Он хотел успокоить ее этими словами, но Белль зажмурилась и пустилась в рев. Натаниэль обнял девочку, как это всегда делала Далси, и прижал ее лицо к своей перепачканной сажей рубашке, объясняя встревоженному Роберту:

– Когда пришли солдаты, Белль несколько недель пряталась с матерью в погребе. Еда у них вся закончилась, и они начали питаться мышами. А потом ее мать умерла, и Белль осталась одна… – Со всей лаской, на которую способен восьмилетний мальчик, он погладил девчушку по голове и прошептал: – Не плачь, Белль. Далси же говорила – ты теперь всегда будешь с нами.

У Роберта появился комок в горле, и комок этот никак не желал исчезать. Наконец Роберт властно произнес:

– Натаниэль, вы можете возвращаться к работе. А вы, маленькая мисс, идите со мной.

Девочка проследовала за ним на кухню, и Роберт поставил перед ней чашку горячего чая, пододвинул тарелку, на которой лежало еще теплое печенье, и произнес:

– Когда закончите пить чай с печеньем, найдете меня в гостиной. – И с этими словами вышел.

Далси работала весь день – выбивала ковры, отскребала полы, терла на стиральной доске окровавленные простыни Фионы до тех пор, пока кожа не слезла с пальцев. И все это время думала о словах Кэла: «Нашего доверия вам не заработать никогда»…

Когда солнце уже клонилось к закату, она сняла простыни с веревки. Складывая их на сильном ветру, Далси обернулась и увидела самого Кэла – голый по пояс, он стоял у колодца и обливался холодной водой.

В паузе между двумя ударами своего сердца она не в состоянии была думать ни о чем, лишь заворожено смотрела на игру мускулов на его спине, когда он зачерпывал воду. Но Далси пересилила себя и пошла дальше. И тут он обернулся.

– Я вижу, вы усердно отрабатываете жилье, мисс Трентон.

Она вздернула подбородок и промолчала. Но не успела сделать и шага, как вдруг Кэл схватил ее за руку. Далси пошатнулась. Наверное, это все из-за жары. Или из-за усталости…

– Уберите руки, мистер Джермейн, – произнесла она таким голосом, будто говорила с солдатом-янки или с бандитом.

Кэл был доволен, что ей изменило обычное хладнокровие, которое так выводило его из себя, и едва заметно улыбнулся.

– А если не уберу?

– Как же вы объясните своей тетушке, почему я надела вам на голову стопку белья?

От такого неожиданного заявления он рассмеялся, запрокинув назад голову.

– Неужели вы серьезно?

– Подержите меня за руку еще немного – и узнаете.

– Боже, мисс Трентон, а ведь вы не шутите.

– Вот и отпустите меня.

– Отпустить? – переспросил Кэл волнующим шепотом и резко привлек ее к себе здоровой рукой.

Далси была так изумлена, что выронила корзину, не видя ничего – только эти бездонные темные глаза. Его губы прильнули к ее рту, и она забыла обо всем на свете, кроме этих губ – жестких, неумолимых, жаждущих.

Его желание передалось и ей. Далси знала, что должна оказывать сопротивление, но ее руки безвольно повисли. Она издала странный звук, похожий на стон – боли или наслаждения. Кэл ответил таким же стоном.

Кэл не мог найти в себе сил остановиться. Как безумец, он хотел целовать ее до тех пор, пока на остров не спустится ночь и не спрячет их под покровом тьмы. От терзавшего его желания грудь словно сжало тисками. Боже всемогущий, да что же с ним происходит? Сделав огромное усилие, он оторвался от нее и отступил назад.

Далси широко открыла глаза, и в ее взгляде Кэл увидел смущение, а потом и вернувшийся гнев.

– Надеюсь, вы простите меня, мисс Трентон. – Его удивило то, как трудно выговаривались слова.

– За что вы извиняетесь, мистер Джермейн? За поцелуй? Или за свои жестокие слова?

– И за то, и за другое, мэм.

Далси, не раздумывая, взяла корзину и опрокинула содержимое ему на голову.

– Извинения принимаются, – бросила она через плечо, а потом повернулась и быстро побежала к дому.

– Сейчас мое любимое время дня. – Тетя Бесси оглядела всех сидевших за столом. – Работа позади, а впереди вечер – долгожданная награда.

На тете Бесси было платье из черного муара с высоким гофрированным воротом и длинными зауженными рукавами. На груди – брошка с камеей, а в ушах – серьги из жемчуга и яшмы. Ее племянники надели накрахмаленные белые сорочки и темные сюртуки. Гостям не во что было переодеться, но и они сделали все возможное, чтобы не ударить лицом в грязь.

Далси указали место справа от Кэла. Сев за стол, она заметила, что на фарфоровых блюдах залегли трещины, а края золотых бокалов в зазубринах. Но в центре стола стоял серебряный канделябр с дюжиной свечей, и от их золотого мерцания обстановка казалась праздничной.

Роберт обошел стол, наполняя бокалы вином. Детям налили лимонад. Наконец и слуга занял свое место за столом. Далси и Старлайт взялись за руки, и дети последовали их примеру.

– Да благословит Господь эту пищу, – тихо сказала девушка и сразу заметила, как Джермейны переглянулись, изумившись ее смелости.

Тетя Бесси властно произнесла:

– В нашем доме ни к чему показное благочестие.

– Показное?! – начала было Старлайт, но прервала себя на полуслове, поймав взгляд Далси.

– Кроме того, я уверена, – сухо продолжала тетя Бесси, – что с начала этой проклятой войны Бог повернулся к нам спиной. Дарвин, молитву прочтешь ты.

– Благослови, Господь, нашу пищу, – нараспев произнес Дарв.

– Аминь, – хором отозвались братья, почувствовав облегчение от краткости и простоты молитвы.

Пригубив бокал с вином, тетя Бесси бросила на племянника испытующий взгляд.

– Ты слишком лаконичен для человека, которого обучали красноречию.

– У нас в поле был трудный день, – вступился за брата Барк, осушив бокал одним глотком. – И потом, вы же знаете, что Дарв не любит много говорить на людях.

– В отличие от тебя, – с укором ответила тетушка.

– Точно, – подтвердил он и повернулся к Далси: – А как поживают наши больные?

– Им лучше, спасибо. Фиона еще без сознания, но один раз открывала глаза и подавала голос. А Клара уже пришла в себя, но она пока что слишком слаба.

– Хоть бы Фиона скорее поправилась! – прощебетала Эмили. – Она пела нам песни. И рассказывала смешные истории.

– А помнишь ту историю… – начала Белль, но тетя Бесси оборвала ее:

– Детей должно быть видно, но не слышно. А теперь сядьте прямо и уберите локти со стола. У меня в доме девочки должны знать, как ведут себя молодые леди.

Малышки удрученно повиновались, а пожилая женщина взглянула на Роберта. Тот быстро принес из кухни поднос с ужином.

Далси улыбнулась детям, которые уплетали толстые куски жареной свинины с кукурузным хлебом, пропитанным горячей подливкой. Если они пробудут здесь еще, то восстановят силы и будут готовы к тому, что преподнесет будущее.

– Ужин очень вкусный, тетя Бесси. Для нас это редкостное лакомство.

– Я должна извиниться за однообразие блюд, – произнесла тетушка. – Были времена, когда для праздничного ужина мы жарили нескольких гусей, дикого оленя или свинью. – Вспомнив о прошлом, тетя Бесси с грустью вздохнула. – Пили французское шампанское, носили наряды из Парижа и Лондона. А теперь все это кажется чудесным сном. Проклятая война! Кто знает, когда нам удастся вернуть этому островку былое великолепие. – Она с минуту помолчала. – Впрочем, я забыла о своем обете. Я пообещала себе, что, если мои племянники вернутся с войны живыми, я ни на что не буду сетовать. И вот все мы вместе, и за это я нижайше кланяюсь судьбе.

– Вы все были на войне? – спросил Натаниэль. – А где?

Кэл пристально взглянул на мальчика, в чьем голосе слышалась какая-то боль.

Некоторое время все молчали, но потом Барк произнес:

– Я провел половину войны в Ричмонде, а потом присоединился к самому генералу Ли. Дарв воевал под знаменами генерала Пикетта в Геттисберге, а Кэл участвовал в Семидневной битве под началом генерала Джексона-Каменной Стены, пока не застрял в Чанселлорсвилле.

Кэл увидел, что Натаниэль опустил голову. Похоже, он не нашел в словах Барка того, что искал.

Далси знала, что эти жестокие, кровопролитные битвы закончились поражением конфедератов, и была потрясена тем, что молодые люди успели столько пережить.

Тетя Бесси промокнула губы салфеткой и сказала:

– Роберт, подавай кофе и десерт в гостиную.

– Слушаюсь, мисс Бесси.

Она вышла из-за стола и подождала, пока подойдет Кэл. Взяв ее под руку, тот прошел по коридору до узорчатых дверей, распахнул их и посторонился, ожидая, пока пройдут другие. В настенных подсвечниках и в канделябре, стоявшем посередине стола, горели свечи, и их свет заливал пол и столы. Пахло воском и мылом.

– Что случилось с этой комнатой? – Барк удивленно приподнял бровь.

– Мы тут прибрали, – с гордостью ответил Натаниэль. – Я чистил камин.

– Никогда не видел, чтобы здесь было так чисто, – похвалил Барк.

– Я протирала столы и стеклянных зверюшек, – взволнованно проговорила Эмили.

– Вы здорово поработали, – заверил ее Барк.

– Я их посчитала, – продолжала девочка. – Старлайт учит меня считать. Их было двадцать одиннадцать.

Дарв нахмурился, а Барк улыбнулся и сказал, подзадоривая Эмили:

– А можешь их всех назвать?

– Там кролик, черепашка, олень и… – На мгновение она замолкла, а потом объявила: – Но кролик мне понравился больше всех, хоть мне и нельзя его трогать.

– Почему же? – спросил Барк.

– Мистер Роберт сказал, что они принадлежат тете Бесси, и я никогда-никогда не должна их брать.

– Вот именно, – подтвердила тетя Бесси своим властным голосом.

Когда все расселись, Роберт начал разносить кофе с печеньем и молоко, специально для детей. Натаниэль потянулся за вторым печеньем, еще не съев первого. Увидев это, тетя Бесси строго упрекнула его:

– Натаниэль, невежливо брать больше, чем можешь съесть.

– Да, мэм. Но я же знаю, что могу съесть два. – И он с надеждой взглянул на Далси. Та помотала головой. Мальчик нехотя положил печенье на место. Но тут сидевший рядом Барк взял с тарелки два печенья и незаметно передал одно Натаниэлю. Мальчик просиял.

Кэл стоял в другом конце комнаты один, с чашкой в правой руке – левая безжизненно висела. Далси бросила на него взгляд и увидела, что он тоже смотрит на нее. Девушку охватила дрожь, и она сразу отвернулась, но, вопреки собственной воле, взглянула на него снова. Кэл едва заметно поклонился и приветственно поднял свою чашку. Залившись краской, Далси гордо выпрямилась и отвернулась.

А тетя Бесси заинтригованно наблюдала за происходящим.