Спин

Глава 20

Недвижимость в районе горы Вашингтон выглядела так, будто была сконструирована в эпоху Возрождения, это была совсем другая часть центрального и восточного Лос-Анджелеса. Однако эти заслуживающие внимания холмы, казалось, обделили вниманием. Коммерческий район располагался среди пустых витрин с разболтанными створками и разбитыми стеклами, некоторые были обгоревшими и расписаны граффити. Пять многоквартирных домов тянулись по обе стороны дороги, выглядя, как картинка разрухи из страны третьего мира. Я повернула налево к холму, мой маленький автомобиль подпрыгивал на треснувшем асфальте. Тротуары находились слишком низко, и на них залезал колючий подлесок. Даже в девять утра я услышала грохот музыки на другой стороне холма.

Направо, потом снова налево, и я уткнулась в восьмифутовый высокий забор из сетки, круто поворачивающий и уходящий в гору, и еще один забор через дорогу. На зданиях в некоторых местах была заметна дикая поросль, они выглядели заброшенными, с облупившейся штукатуркой и деформированными балками, кое-где обвитыми цветочной лозой. Когда я открыла дверь автомобиля, авокадо размером с белку со стуком покатилось, подскакивая из-за трещин в асфальте. Я посмотрела наверх. Уходящее ввысь дерево авокадо роняло тень на дом, сбрасывая свои «баунти» на тротуар.

Я закрыла дверь. Моя машина пискнула, оповещая окрестности о том, что к ним заехало нечто дорогостоящее.

Покойный Фрэнки Джиральди скупил все дома за этими оградами, но один дом он выкупил в первую очередь. Он приобрел его, как частное лицо. Годы спустя его правопреемник перевел это здание в трастовое управление и скупил все вокруг.

Исполнителем трастовой сделки была юридическая фирма «Мансиатти, Ровенштейн и Каро». Юридическая фирма господина Антонио Спинелли купила их, когда те стали банкротами. У них был один клиент — правопреемник Фрэнка Джиральди. Змея, поедающая саму себя. Траст владел имуществом, а Антонио управлял трастом. Он действительно полностью владел им? Я не могла этого понять по бумагам, что лежали передо мной.

В воздухе становилось все больше пыли и грязи, и мой организм отозвался на это аллергической реакцией. Я почувствовала, как мои носовые пазухи набухают, и становится трудно дышать. Стекающие капли щекотали заднюю перегородку моего носа. Я проверила сумку. Адвил, тампоны, влажные салфетки и пустой пакетик от бумажных платочков. Великолепно! Першение и чувство сдавливания подбирались к моему горлу. Я положила руку на рот, проверяя, не выступило ли что-нибудь вокруг него, и резко выдохнула весь воздух из носа и сжавшегося горла, после чего быстрым шагом направилась вниз в сторону дома. Я нашла нужное здание, и у меня началась аллергия почти на все, что росло вокруг.

У меня не было с собой ничего, оставалось только бежать вниз к ярко-желтому дому, перед которым простирался двор в пятьдесят футов. Старый «Фиат» был припаркован у остриженного розового куста. Груда выцветших детских игрушек была свалена у забора. Решетки на окнах. На крыльце сложены мешки с листьями. Дорога была вычищена, это означало, что некто приезжал сюда достаточно часто. Несколько шагов правее, и я увидела размытые следы шин от чего-то большого, не автомобиля.

Ворота, выходящие к дороге, были закрыты на цепь с замком. Однако в заборе, выходившем на стоящие рядом полуразрушенные дома, проделали дырку, которую уже перекрыли проводами. Я прошла несколько футов и нашла лазейку посвежее.

Я как-то смогла пролезть через дыру. Ветка тернистого куста зацепила мой чулок. У меня была запасная пара в машине, но все же меня беспокоило, что на моей лодыжке расползается яйцевидная дыра. Проталкиваясь мимо бамбука, кустарников с острыми шипами и высокой травой с желтыми цветами, которые, как я знала, на вкус напоминали брокколи, я вышла как раз к задней стене двора в конце подъездной дороги.

Дом был построен на холме, поэтому двор был под наклоном, вся его площадь простиралась по вертикальному склону и изгибалась далеко от дома. Меня не удивило такое расположение, как и сам дом с потрескавшейся желтой краской и гнутым карнизом. Но забор меня поразил. Хотя ограждение со стороны улицы казалось старым, очевидно, что чьи-то руки отремонтировали звенья цепи, а заборы между участками были новые.

От горы раздался громкий треск, за которым пронеслось эхо. Он мог означать все, что угодно. Воспламенение автомобиля. Замыкание провода. Даже выстрел дробовика.

Холодок страха, возникший в нижней части спины, подтолкнул меня броситься сквозь заросли бамбука и горчичной травы, и проскользнуть в отверстие в заборе, оставив позади длинные нити нейлона на шипах кустов. Я побежала вниз к дому и рванула с такой силой к своей машине, что почти подвернула лодыжку. Автомобиль взревел, я влетела внутрь него и повернула ключ до упора. Я почувствовала, что у меня потекло из носа.

Автомобиль не заводился.

Голос Даниэля пронесся в моей голове, жалующийся, что этот автомобиль ненадежный, а обслуживание — проблематичное. Он оказался прав, я застряла на Горе Вашингтон, снова и снова поворачивая ключ, но ничего не происходило.

Моя коробка с бумажными платочками завалилась под пассажирское сиденье. Поскольку я была в тупике, испытывая дискомфорт и разочарование, я отпустила ключ и потянулась под сидение, шаря на ощупь, пытаясь отыскать плоскую картонную коробку. Я коснулась ее и подтянула к себе, но тяжелый железный шест оказался на пути. Это был противоугонный аппарат под названием «Клуб», который очень ценился в восьмидесятые годы и достался мне от последнего владельца вместе с автомобилем. Хотя я никогда не пользовалась им, все же оставляла его на своем месте всякий раз, когда он попадался на моем проклятом пути. Я взяла железный лом и отстегнула ремень безопасности. Наклонившись, я засунула руку под сиденье. Сопли продолжали стекать, скапливаясь над моей верхней губой, с каждой минутой норовя двинуться дальше. Я наклонилась, чтобы взглянуть, за что зацепилась коробка и попытаться выдернуть ее. Клац-клац-клац.

Звук кольца, постукивающего по стеклу, послышался через окно. Я слишком поздно заметила, что моя юбка задралась, открывая всему миру мой черный пояс с подвязками. Я резко развернулась, чтобы посмотреть на парня, стоящего у моей машины. Он носил рубашку в прямую полоску, выглядывающую из-под легкой ветровки.

— С вами все в порядке? — его голос звучал немного приглушенно сквозь стекло.

Я одернула свою юбку вниз и села.

— Я в порядке, — я выхватила последний бумажный платочек из коробки и быстро вытерла нос, опуская вниз окно.

— Хороший автомобиль.

— Да, но он не поедет, — я изучающе посмотрела на него и вдруг узнала Изогнутые губы. Прищурившись, я подняла указательный палец, направленный в его сторону.

— Я думаю, я вас знаю, — сказал он. — Как ваша сестра?

— Не лучше. Вы не могли бы подтолкнуть меня?

— Конечно. Вниз по улице есть техобслуживание. Они помогут.

Ремонт был хорошей идеей, в нем-то я и нуждалась сейчас.

— Отлично. Я до сих пор не знаю вашего имени, — сказала я.

— Паули. Паули Паталано.

— Рада вас видеть, Паули.

Еще один мужчина показался из-за автомобиля. У него был низкий лоб и усы.

— Это Лоренцо. Он безобидный, — сказал Паули.

— Эй, Паули.

— Ло, это Тереза. Мы подтолкнем ее до Ист-Сайда. Да?

Ло согласился. Они толкали и шутили все время о лошадиных силах, распределении тяги между ними и задавались вопросом, кто из них должен указывать направление трафика, пока мы пересекали Мармион-Вай на Фигероа. Я крутила руль и удивлялась, какова же была вероятность, что я снова пересекусь с Изогнутыми губами где-то в этих окрестностях. Математическая вероятность этой встречи стремилась практически к нулю, тем не менее, это произошло, и происходит постоянно.

И тогда я задалась вопросом, что, вероятно, Антонио был здесь где-то рядом со своим другом? Стоял ли он за всем этим?

Вывеска «Ист-Сайд Моторс» через какое-то время появилась перед нами. Типичная ремонтная мастерская, заваленная всевозможным барахлом для автомобилей, с грязно-желтой и черной рекламой, кричащей, что нет такого автомобильного бренда во Вселенной, на котором бы они не специализировались. В принципе, реклама выглядела такой же, как и в любом другом магазине вокруг. Когда мы вплотную приблизились, стало ясно, что бизнес процветал. Территория была переполнена, мужчины в серых комбинезонах протискивались мимо бамперов и решеток, движущихся машин, крича и смеясь.

Я повернулась и поприветствовала лысеющего парня с усами в рубашке из шамбре. Он открыл дверь, как только я остановилась.

— Мэм, — сказал он, — мы не ремонтируем немецкие автомобили.

Я посмотрела на знак рекламы. Оказалось, что «любой бренд во Вселенной» был на самом деле ограничен Италией. Быстро оглядевшись, можно было увидеть множество Мазератти, Феррари, Альфа-Ромео, но ни одной немецкой, японской или американской машины.

— Не кантовать, — сказала я. — Не могли бы вы подержать ее здесь до тех пор, пока я не найду буксирующий трос? Я заплачу за хранение.

— Хорошо, — он повернулся к Паули. — Сэр? Мы прицепляем?

— Нет, блядь. Ее машина будет стоять здесь столько, сколько потребуется, — он протянул мне руку. — Пойдем.

В его манере поведения было столько доброжелательности и уверенности, что я, не задумываясь, последовала за ним. Я подумывала, что неплохо было бы сесть, выпить кофе, и, возможно, съесть черствый пончик. Проходя мимо снующих людей в тусклой мастерской, где все было пропитано маслом, смазкой и еще чем-то, я обратила внимание на мужчину в чистом, темно-желтом свитере и серой куртке, заглядывающего, под капот старого Дукати. Он с величайшей осторожностью дотрагивался до деталей. Антонио. Еще одна случайная встреча, и я начала подумывать, что естественные законы вероятности перестали работать.

— Спин, — позвал Паули из-за моей спины.

Антонио оторвался от Дукати, увидел меня и явно был удивлен моим присутствием. Я продолжала просчитывать вероятности, перетасовывая цифры между его знанием и не знанием.

— Contessa? — сказал он, взглянув на меня, затем на друга.

— Нашли ее выше у желтого дома, — произнес Паули.

Обеспокоенный взгляд промелькнул на лице Антонио, но он улыбнулся и кивнул. Вытащив из кармана носовой платок, он тщательно начал вытирать машинное масло с каждого пальца. Всю свою жизнь я училась контролировать выражение своего лица, и сейчас я точно знала, что он делает — тянет время, приходя в себя от удивления.

— Я займусь этим, Паули.

— Да?

— Да. Мы будем в офисе, — сказал Антонио.

Они уставились друг на друга на мгновение, затем Паули протянул руку, обменявшись с ним рукопожатием.

— Бенни! — позвал Антонио какого-то коренастого мужчину, щелкнув по заляпанной клавиатуре. — Фрикционные диски, резина и кольца, ладно?

— Считайте, это у вас уже есть, босс.

Босс? Ладно. Юрист. Ресторатор. Механик.

— Пойдем, — он протянул мне руку.

Я не подала свою в ответ, минуты шли, а я доверяла ему все меньше и меньше. Антонио просто повернулся и вышел через дверь, оставив ее открытой, проходя в чистую, залитую солнцем комнату с серым ковролином и автомобильными плакатами на стенах.

Я последовала за ним. Кофе подавали посетителям, ожидающим свои машины и листающим журналы. За стойкой с рекламными и агитационными брошюрами и большим количеством журналов, сидела женщина лет пятидесяти.

— Спин, — сказала она с густым итальянским акцентом, протягивая ему документы. — Подпишите, пожалуйста. Я хочу заказать краску.

Он подписал, не глядя, и направился к другой двери с надписью «Частное помещение».

Я остановилась.

— Удивлена тебя здесь видеть.

— Я чувствую то же самое.

Среднего возраста женщина продолжила заниматься своими делами, словно ничего не происходило.

— Ты могла бы позвонить, если хочешь меня увидеть, — продолжил он.

— Я не предполагала встретить тебя здесь.

Произнеся эти слова, я осознала, что сама создала себе проблемы. Я задаю вопросы за его спиной. Расследую. Я не могла и представить, как он будет зол, если узнает. Мне не было причин находиться в этом районе, только если я не хотела поближе рассмотреть нажитое легальными путями имущество, которое выглядело, как простое скопление зданий и разных окружающих построек, незаконная деятельность здесь, похоже, была равна нулю. Возможно, это было моим секретным оружием.

— Действительно? — спросил он, приподняв бровь.

Я сдержанно улыбнулась.

— Ну, прямо сейчас я здесь.

Он открыл дверь и улыбнулся в ответ, я так и не смогла понять, как он отнесся к моему появлению. Стеклянные стены офиса закрывали жалюзи из натурального дерева, отбрасывая полосатые тени. Интерьер самого помещения был в теплых тонах, мало соответствуя деловому стилю, темный деревянный стол на витиеватых ножках, полки с пособиями по автомобилям и отшлифованный матовый деревянный пол. Антонио закрыл жалюзи, а мои глаза пытались привыкнуть к полумраку. Рассеянного света вполне хватало, чтобы все разглядеть.

— Итак, — сказал он, — наверху у желтого дома?

— Да, там был желтый дом. Он нуждается в покраске.

Он кивнул.

— Он не продается.

— Я надеялась, что, может, владелец продаст его. Возможно, я смогу уговорить его.

— Ты не сможешь себе позволить этого, — он сделал два шага вперед и остановился прямо передо мной.

— У меня много денег, — прошептала я.

— Он не заинтересован в твоих деньгах.

Его губы оказались на моих даже раньше, чем последний гласный звук растаял в воздухе. Его язык нашел мой, руки уже путешествовали под моей рубашкой, нежно лаская меня, проскальзывая под бюстгальтер. Он поверил. Он поверил, что я пришла в этот район в надежде увидеть его. Возможно, в этом и был кусочек правды. Антонио бесцеремонно задрал мою юбку.

Антонио прижал свои бедра к тонким кружевам моего нижнего белья. Он опять порвет и эту пару? В душе я надеялась на это. Мое женское естество изнывало и тоже надеялось.

— У меня нет нескольких часов, чтобы трахнуть тебя, как ты того заслуживаешь, — он засунул палец в мои трусики, где я вся была влажной. — У меня есть всего несколько минут, чтобы заставить тебя сдержать крик.

Он нашел мой набухший клитор, и я замерла. Антонио подтолкнул меня к креслу, я уперлась руками в него, и он продолжил ласкать меня.

— Как ты сюда попала, Тереза? — спросил он, когда кончики его пальцев вызвали во мне такую вспышку ощущений, что я ощутила себя полностью беззащитной перед ним.

Я была не в состоянии думать.

— По шоссе один десять.

Он отстранился, продолжая кружить большим пальцем по моему клитору, возвышаясь надо мной. Я чувствовала себя смущенной и слабой, и я боялась того, как была возбуждена.

— Смотри на меня, — прошептал он нежно. — Раздвинь ножки.

Я смотрела на него, не отводя глаз, раздвигая ноги, пока не стало больно.

Он был совершенен во всем, его пальцы, порхающие по клитору и моим складочкам, рождали во мне бурю электрических зарядов, словно в коробке передач.

— Что ты делала в желтом доме?

— Я хотела увидеть, где ты живешь.

— Это не мой официальный адрес.

— Я надеюсь, что нет. Там беспорядок и грязно.

Он ответил на мой сарказм, проскользнув двумя пальцами в мое набухшее влагалище.

— Я не получил звонка о каком-либо вторжении в мой дом.

— О боже, Антонио, я сейчас кончу.

Я заметила, как он совсем приблизился, но он не говорил, что собирался сделать со мной. Куда подевались все его грязные словечки? Что-то в этом было неправильным, но я балансировала на грани, и накатывающие волны моего сексуального удовольствия не давали ясно мыслить о том, что бы это означало.

Он положил руку на спинку стула и наклонился, его толчки стали слабыми и медленными, он по-прежнему держал меня на краю.

— Я хочу любить тебя, Contessa. Я хочу. Но я не могу доверять тебе.

Его слова быстро дошли до меня. Мокрая, взволнованная, я по-прежнему была в его руках. На третий толчок, я взорвалась оргазмом, казалось бы, следом должно прийти облегчение, но на самом деле было только чувство унижения. Эмоциональный дискомфорт вырвал с корнем испытанное удовольствие, я вывернулась от него, тяжело дыша, мой бюстгальтер наполовину опущенный, оголял мою грудь, а юбка собралась на талии.

— Что это было? — спросила я.

— Я удивился, как точно ты появилась в моем районе, — он достал засаленный носовой платок из кармана и вытер пальцы, которые только что были внутри меня. — Ты не мой дом искала. Ты искала что-то другое. Это окружной прокурор прислал тебя. И все это время ты работала на него, не так ли? Ты подсадная утка, так вы говорите.

— Ты думаешь, мой бывший послал меня трахаться с тобой? — Я расправила свою одежду, кипятясь так сильно, что даже не волновалась, как прозвучат мои слова. В голове пронеслась толпа мыслей, которые я хотела озвучить. — Ты думаешь, он считает меня шлюхой? В каком мире ты живешь? И позволь мне заверить тебя, отсутствие доверия у нас взаимное. Как ты можешь говорить о том, что я подсадная утка? Ты реагируешь на мои вопросы так же, как я язвлю тебе. У тебя нет реальной юридической практики. Ты владеешь сотнями различных предприятий. Ты можешь размозжить лицо парня о капот машины. Возможно, полиция допрашивала тебя так часто просто потому, что ты криминальный поддонок. — Я ринулась мимо него, но он схватил меня за плечо. — Отойди от меня, — глубокий рык вырвался из моего горла.

— Я управляю законным бизнесом.

— И какой же лучший способ легального отмывания денег?

Он сжал губы, и его глаза на какую-то наносекунду слабости жадно пробежались по моим губам.

— Будь осторожна.

— Хороший совет. Отныне я буду держаться подальше от мерзких лжецов.

Он крепче сжал мое плечо, и мы стояли молча, напряженно дыша общим воздухом до тех пор, пока полоска света от приоткрывшейся двери не вырвала нас из темноты.

— Спин?

Он подождал секунду, не отрывая взгляд от меня, потом ответил. — Да, Ло?

— Буксировщик прибыл, но они не знают, где взять Бимер.

Тишина повисла между нами. Его желваки заходили, как будто он пытался сдержать скрежет зубов. Я проследила за его пристальным взглядом. Даже если он отправится в ад, я по-прежнему буду хотеть его. Снова раздался стук.

Антонио резко дернул головой и прокричал. — Что!

Голос Ло был робким.

— Парни с буксиром на другой линии.

Антонио резко притянул меня к себе, и я точно знала, что выйду отсюда с хорошим синяком. Он сжал губы, как будто собирался что-то сказать, но не знал как.

Я ответила на его невысказанную фразу. — Я чувствую то, что между нами. Я знаю, что это реально, так реально, что никогда ничего похожего я не испытывала к мужчине. И я знаю, ты действительно не веришь, что Даниэль не подкладывает меня под тебя, чтобы заполучить информацию. Даже если ты думаешь, что он способен сделать подобное, сердцем ты знаешь, что я не стала бы этого делать. Но не в этом проблема. Ты веришь, что у меня нет скрытых мотивов, но все равно опасаешься.

Он чуть-чуть ослабил хватку на моем плече, и я решила продолжить. — Это не лучший способ быть вместе. Слишком тяжело. Давай, как взрослые разойдемся, пока мы не натворили дел.

Потребовалось несколько секунд, а может, и целая вечность, чтобы его пальцы сдвинулись, скользя под мой рукав, будто намагниченные. Я глубоко вздохнула, запоминая его запах, густые волосы, ямочку на подбородке и заглянула в его глубокие карие глаза.

— Тебя отвезут домой, — сказал он.

— Я могу взять такси.

— Я знаю. Но все же тебя отвезут, — он открыл дверь.

Ло был справа от двери, сгорбленный и напряженный.

— Убедись, что она вернется домой, — сказал Антонио.

— Конечно, босс.

Я последовала за Лоренцо и быстро оглянулась. Этого было достаточно, чтобы запечатлеть Антонио, закрывающим дверь офиса.

На выходе я увидела мужчину, прикрывающего лысину зачесанными длинными прядями волос, и я могла поклясться, что узнала его. Он был одет в куртку на молнии, а не в комбинезон механика. Его левый глаз был сильно подбит, расплылся и почти не видел, а на брови красовался лейкопластырь. Это был Вито, когда он увидел меня, то развернулся и пошел в другом направлении.

После некоторого обсуждения, подписания бумаг и нескольких минут, потраченных на ожидание чего-то, я уже не могу вспомнить чего именно, поскольку все время отвлекалась на присутствие Антонио в кабинете, я позволила Паули Паталано отвезти меня домой. Видимо, дорога к моему дому была ему по пути.