Список непристойных желаний

С минуту поглядела в окно, потирая руки и собираясь с мыслями, затем снова повернулась к незнакомцу и вежливо спросила:

— Так куда ты едешь?

— Сейчас улажу кое-какие дела, а потом на праздники полечу в Цинциннати.

— К жене и детям?

Он насмешливо взглянул на меня сквозь линзы очков, будто я сую нос не в свое дело.

— Нет, вообще-то, я живу здесь, в Нью-Йорке, а в Огайо меня ждут родители.

— Понятно. — Я протянула ему ладонь. — Я — Мередит.

Он пожал мою руку.

— Адам. — В такой морозный вечер тепло его кожи ощущалось лучше горячей чашки рождественского какао.

— Прости, что вывалила на тебя все это. — Я сдула светлую челку с глаз. — В последнее время меня преследуют сплошные неудачи.

Адам покачал головой.

— Их не бывает, красавица.

От его ласкового обращения я слегка покраснела.

— Чего не бывает?

— Неудач. Почти всем в жизни управляешь ты сам, осознано или нет.

— Да неужели? — сузив глаза, произнесла я. — Никто не может управлять всем.

— Я сказал «почти всем». Старушка прикимарила у тебя на плече? Невообразимо. Как ты могла не почувствовать, что с тебя снимают часы? Тебе следует быть более бдительной. Ладно, в том, что Санта схватил тебя за задницу, и в смерти кота твоей вины нет. Дерьмо случается. Но проблемы с арендой? Этого можно было избежать, если подумать. Готов поспорить, ты тратишь деньги, которых у тебя нет, я прав? Деньги, которые могли пойти на оплату квартиры. Эта сумочка от «Луи Виттона» стоит как минимум две штуки. Если не можешь заплатить за квартиру, не следует покупать вещь за две тысячи долларов.

Я покрепче вцепилась в свою сумочку «Луи Виттон Паллас», хотя отчасти Адам был прав.

Если точнее, эта сумка стоила две пятьсот, придурок.

Как он смеет указывать, что мне можно покупать, а что — нет?!

— Думаешь, самый умный? Я ее не покупала, эту сумку мне подарил парень.

— Тот, который сделает тебе предложение в Рокфеллеровском центре под елкой? — усмехнулся Адам.

Я нервно сглотнула.

— Ну… бывший парень. Тот, который не сделает мне предложение ни под какой елкой. Это все моя глупая фантазия. Я хотела, чтобы в этом году он сделал мне предложение и, эпично наклонив назад, поцеловал под елкой в Рокфеллеровском центре.

Адам захохотал.

— Похоже на сцену из банального старого фильма. Не думаю, что такое происходит в реальном мире, красавица.

Перестань называть меня красавицей, сладенький.

— Да… ну, этому все равно не бывать, потому что он бросил меня ради моей подруги прямо перед Днем благодарения. Полагаю, это тоже моя вина?

Адам резко поменялся в лице.

— Ауч. Извини. Нет, ты ни в чем не виновата. Он просто говнюк. Но и это не неудача. Скорее, он сделал тебе одолжение. Я бы даже сказал, тебе повезло, что ты увернулась от пули.

Отличный аргумент.

— Ты прав. Неплохой взгляд на ситуацию. — Вздохнув, я отвела взор на падающие снежинки и спросила: — А что у тебя? Есть вторая половинка?

Но не успел он ответить, как машину занесло на льду. Я инстинктивно схватилась за Адама и, к своему ужасу, только через секунду поняла, что моя ладонь лежит вовсе не на его ноге. А на его члене!

Отдернув руку, я поежилась.

— О… извини.

Да, с размером у него все в порядке — это нащупать мне времени хватило.

— Очевидно, у меня на промежности магнит, ты уже не в первый раз ее «случайно» задеваешь.

Черт!

Я прокашлялась.

— Вот именно, что случайно.

— Ну да, конечно, — усмехнулся он, но, заметив мое смущенное лицо, смягчил тон: — Я же шучу, Мередит. Боже.

От того, как он произнес мое имя своим низким голосом, у меня внутри все перевернулось.

Шумно выдохнув, я попыталась сменить тему:

— Ну, ты говорил, что…

— Я ничего не говорил. Ты хотела узнать, есть ли у меня девушка или жена. Затем, не дав ответить, схватила меня за промежность.

На это я даже отвечать не стала.

— Я свободен, — в конце концов сказал он.

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно? Почему? Ты привлекателен, успешен… что с тобой не так?

Адам запрокинул голову.

— Господи, ты говоришь прямо как моя мама.

— Видимо, у нас обеих есть на то причина, — улыбнулась я.

Он ненадолго задумался, а затем ошеломил меня своим ответом:

— Вообще-то, лет в двадцать у меня были длительные отношения, но она умерла от рака. С тех пор мне не хотелось ничего серьезного. Как-то так.

Его слова лишили меня дара речи… вывернули наизнанку. Душераздирающая история.

— Мне так жаль.

Он одарил меня долгим взглядом.

— Спасибо.

— Да уж, поучительно. Никогда не знаешь, через что пришлось пройти человеку. Есть что-то и похуже, чем лишиться съемной квартиры.

Адам одобрительно кивнул, и между нами повисло молчание. Разбушевавшаяся метель за окном нехило застилала видимость.

Я вздохнула.

— Не уверена, что сегодня мы вообще выберемся из города.

— Куда, сказала, ты поедешь после суда? — спросил он.

— Так я не… говорила. Но планирую ненадолго слетать в Бостон. Там живет моя мама. Проведу Рождество у нее.

— Она тоже будет донимать тебя расспросами, почему ты до сих пор одинока, как и моя?

— Э-э… навряд ли.

— Вот видишь. Все-таки в чем-то удача на твоей стороне. Твоя мама хотя бы даст тебе спокойно отдохнуть.

Стыдно было признаваться, ну да чего уж, о какой неловкости может идти речь после того, как я схватилась за его достоинство? Я повернулась к Адаму и проглотила свою гордость.

— Мама не будет донимать меня лишь потому, что думает, я все еще встречаюсь с Такером.

Адам заломил бровь.

— Такер? Я и так считал его придурком, раз он спустя четыре года ушел от тебя к твоей подруге, а теперь еще оказывается, что он придурок с дурацким именем, как у мальчишки из студенческого братства. — Он хохотнул. — Такер. Зачем ты вообще продолжаешь притворяться, что встречаешься с этим болваном?

Я снова вздохнула.

— Не знаю. И на работе я никому не сказала. Наша фотография все еще стоит у меня на столе. Поначалу я не хотела произносить это вслух, потому что было ужасно больно. А сейчас… — Я потупила взгляд на колени. — Понятия не имею, зачем держала это в себе. Наверное, было стыдно.

— Стыдно? Чего тут стыдиться? Ты не сделала ничего плохого. Тебе нужно оставить все в прошлом. Выбросить фотографию этого кретина со стола. Кто знает, может, целая толпа холостяков только и ждет, когда ты порвешь с этим говнюком, чтобы пригласить тебя на свидание.

— Ага, уже выстроились в очередь за дверью, — фыркнула я.

Я ощутила на себе взгляд Адама, но не осмелилась посмотреть ему в глаза. И тогда он вздохнул.

— Где ты работаешь?

— На углу 68-ой и Лексингтон, а что?

Адам взглянул на часы.

— Твой офис сегодня закрыт?

— Нет. Открыт. Но там мало кто остался. Только самые необходимые. Я взяла выходной.

Он наклонился вперед и обратился к таксисту:

— Смена планов. Нужно развернуться и подъехать на угол 68-ой и Лексингтон. Сделаем небольшую остановку. Не глушите мотор и подождите нас, я в долгу не останусь.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида.

— Сотня баксов сверху за остановку.

— Сто баксов? Где ваш рождественский дух? Я рассчитывал хотя бы на полтинник.

Таксист покачал головой.

— Дети выкачали из меня весь рождественский дух вместе с деньгами. Сотня баксов. Ну так что, я разворачиваюсь, и мистер Франклин поднимает мне рождественский дух бутылочкой хорошей двенадцатилетней выпивки, или еду дальше?

Адам повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. С секунду он обдумывал варианты, не отрывая от меня глаз, а затем ответил водителю:

— Идет. Сто баксов. Но я опаздываю, поэтому прибавьте-ка газу.

Водитель резко крутанул руль влево, и машину начало заносить. Я схватилась за ручку над головой и затаила дыхание, выдохнув, лишь когда такси выровнялось. Этот сумасшедший только что развернулся в неположенном месте посреди загруженной нью-йоркской дороги в метель. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Что за черт? Зачем этот псих везет нас в мой офис?

— Затем что я помогаю тебе сделать первый шаг. Мы избавимся от той фотографии на твоем столе.