Спорим, моя?

Глава 40

Сегодня среда, март и «Капитан Марвел» выходит в прокат! Это тот самый случай, когда домашка на завтра отменяется, на парах я буду использовать оптимизм и остроумие, поскольку согрешила и согласилась пойти в кино с Макаром.

Я ведь уже проворонила «Секси-селедку» и смотреть дома еще и «Капитаншу» мне не улыбается от слова совсем. А если учитывать, что Ветров в роли змея-искусителя не просто сносен, а весьма и весьма убедителен, у меня не было шансов отказать. И не то, чтобы я долго отнекивалась. Ответила на сообщение едва ли его прочла.

Так что сейчас мы входим в здание того самого торгового центра, где уже смотрели кино в самом начале своего знакомства. В те времена я называла его Попутным и язвила с завидной регулярностью. Что ж, времена меняются.

Поднявшись на нужный этаж, отправляемся за провиантом. Какое кино без отвратительной, абсолютно не полезной, но такой вкусной еды? Слышала выражение, что пищу человеку даровал Бог, а специи Дьявол. Поэтому и существует Чревоугодие. Я не особенно верующая, но фраза интересная.

Билеты Макар бронировал заранее, потому сразу идем в кино-маркет за поп корном и напитками. Наполнив два стаканчика колой я как раз оборачиваюсь за крышечками, когда слышу за своей спиной:

— Вау, вот это люди! Да без охраны! — голос противный, скрипучий. Не старческий, просто раздражает.

— Привет, Михась, — я оборачиваюсь, скорее вынужденно, чем потому что того требуют манеры, протягиваю руку к стойке позади него, где беру несколько одноразовых крышечек, — Ты попкорна поесть зашел или тоже на фильм собираешься?

— А Макар знает, что ты по киношках ходишь? — и смотрит на меня, будто я в стриптиз-клубе, а не в кино на вечерний сеанс пришла.

— Даже если бы это было твое дело, Миша, я бы ответила, что ты больной, если считаешь поход в кино проблемой в отношениях, — и смотрю, как позади него приближается Ветров с двумя огромными ведрами воздушной кукурузы.

— Привет, — Миша вздрагивает, но натянув кривую улыбку становится в пол-оборота, чтобы пожать Макарову руку.

— Здорово, брат! И ты тут. Я удивлен, что с ней, — и кивает в мою сторону. Я не удерживаюсь и все-таки закатываю глаза, а вот Ветров сжимает скулы.

— Арина — моя девушка, Миша. Если ты не понял с первого раза, я повторяю для тебя во второй. Но в третий раз повторять не стану. Ты меня знаешь. — Он смотрит Латаеву прямо в глаза, и я понимаю, что вот сейчас происходит что-то важное, а что именно понять не могу.

— Мы уже обо всём договорились, Макар, — после явных сомнений все-таки решается Миша, — можешь больше не продолжать…

— Еще слово и я тебе язык вырву. Брат. — Голос Ветрова четкий и отрывистый. А выражение лица… Я уже видела такое однажды. В тот вечер, когда он по счастливой случайности оказался рядом и спас меня от белобрысого Виктора Журавского. Жуткого анонима, как оказалось.

— Из-за нее что ли? Все стало серьезно? — и если на слова Макар зло выдохнул, то когда уголок Латаевского рта пополз вверх, вероятно, сдержаться не смог.

Я даже среагировать не успела. Макар схватил Мишу рукой за горло и удерживая, пихнул к стене, сильно сжав.

— Я сказал. Закрой. Свой. Рот, — практически рычал он.

Я не видела лица Ветрова, зато отчетливо заметила, насколько испугался Миша. Глаза округленные, ошарашенные. Он точно не ожидал, что угрозы оправдаются. Что происходит между этими двумя и какое ко всей этой ситуации отношение имею я?! Почему Миша так ко мне относится? О чем они договорились и какого черта Ветров слетел с катушек?! А если бы Латаев договорил, то что бы я узнала?

— Макар, отпусти его, Макар! — к нему подлетела Саша с маркетинга. Она-то откуда здесь?

Почему не среагировала я сама, не могу ответить. Слишком много вопросов и Макар мне на них не ответит. Слышу топот ног, краем глаза замечаю, что к нам спешит охрана, но все это боковым зрением. Я не свожу глаз с того, кто что-то от меня скрывает и не могу понять почему.

Он разжимает руку, за которую трясет та коза, оборачивается и смотрит на меня. С опаской, словно не знает, чего ждать. А я просто не знаю, что делать мне. Обнять его, чтобы успокоить и самой успокоиться? Сказать, что хочу взять паузу и обо всем подумать и продолжить отношения после судного дня? Почему я должна ждать его дня рождения, что такого тогда случится?

Мы все еще глядим друг на друга. Ему что-то говорит охрана, Латаев, кажется, пытается сказать, что это шутка. Мужики в костюмах кивают, извиняются и уходят. Саша с повышенным рвением оглядывает Мишу, а мы все стоим не шелохнувшись, не делая шага на встречу. Слишком долго, чтобы мне мерещилась пропасть. Почему-то хочется уйти, но я не могу двинуться с места.

Он сам делает этот шаг. Будто в пропасть, но там, где она должна быть он парит и ступает ко мне. Прижимает к себе, крепко-крепко, словно боясь, что я исчезну. Он сжимает меня так, что дышать становится больно и слезы почему-то выступают на глазах. От злости незнания, которое не отпускает даже сейчас или счастья успокоения, что несут его руки. Я борюсь с двумя этими ощущениями. Мне очень, очень-очень хочется спросить его, призвать к ответу, потребовать рассказать, но он ведь просил меня верить. И я верю ему. Кладу руки на его плечи, прохожусь выше и обнимая за шею, утыкаюсь носом в кожу. Мой.

Я не смотрю на Мишу, не подымаю глаз на Сашу, есть только мы вдвоем с Ветровым. Мы стоим довольно долго. Кажется, торговый центр опустел, но ему словно мало этого. Я дарю ему свое тепло. Столько, сколько захочет. Мне не жаль для него, я все отдам. Всё-всё. Он опускает голову, касается теплыми губами ушка и говорит чуть слышно:

— Если ты хочешь домой, я отвезу тебя, Риша, — голос хриплый и взволнованый, его что-то мучает, гложет, но я не в силах разгадать что именно.

— Нет, Макар. Я пришла сюда фильм смотреть, — немного отстранившись говорю игриво, — Кучка неприятностей не сможет испортить мне вечер. Если бы я на всё, что идет не по плану обращала внимание — уже давно бы скисла, как квашенная капусточка, — я подмигиваю ему и выуживаю легкую улыбку из закромов своей души, где все еще горит свет.

Он знает, что я беспокоюсь, но молчит так же, как и я.

Фильм уже начался. Мы оплачиваем наконец выбранные нами снеки и проходим в зал. Ребята на кассе смотрели обеспокоенно, в зале недовольно загудели, но лично я, неся свой поп-корн и колу мечтала о том, чтобы Латаев пошел на какой-нибудь другой фильм. Ну или сел куда… подальше. Я, кстати, и не заметила, как они с козой куда-то делись.

Заняв места согласно купленным билетам, самозабвенно пялюсь в экран, силясь сосредоточиться на искусстве кинематографа, только вот постоянно уплываю…

Может, у Макара проблемы дома? И если он станет старше это многое решит между ним и отцом? Такое возможно… И если я права, то вполне логично, что он не посвящает меня. Обидно немного, конечно, но все-таки мы не так давно вместе, чтобы я учувствовала в семейных недомолвках.

Но причем тут тогда Даяна? А что, если у них семейный бизнес и родители хотят соединить капиталы, женив своих детей? Вот это мысль! Я даже в кресле ровнее села. Макар посмотрел, приподняв бровь, но заметив, что все в порядке, вернулся к созерцанию экрана. А я принялась додумывать мысль. Или фантазировать, тут уж как посмотреть…

Когда Даяна с Макаром встречались, то родители были довольны, а теперь вот нарисовалась я… Стоп, они же не из-за меня разошлись, а о причинах я не знаю… Слишком уж часто дает о себе знать Даяна, чтобы я хотела интересоваться ею у Ветрова. Но если я правильно думаю, а я в принципе девочка умная, то после его двадцати четырехлетия он, наверное, сможет решать сам. А раньше, что, не мог?

В общем, получилось так, что Макар заплатил за мою возможность надумать себе всякой ерунды, но не дома на диване, а в кино. Только, казалось бы, я находила ниточку, как клубок путался еще сильнее. Мысли, которые я считала логичными, оказывались сумасшедшим бредом при более подробном обдумывании. Кроссворд слишком тяжелый, я не разгадала.

Оценить фильм, который я пропустила, находясь в центре зала я не могла, поэтому на обсуждения Ветрова отвечала односложно. Да и он изменился в настроении. Ситуация с Латаевым мимо точно не прошла. Еще бы, они дружны с первого курса!

— Хочешь поужинать? — спрашивает Макар. Мы входим в лифт, который везет нас вниз.

Сейчас я хочу поскорее оказаться дома. И Десятое чувство подсказывает, что я не одинока в своем желании. Регулярность этой потребности в последнее время растет с заметной регулярностью, и я на миг задумываюсь, насколько это нормально, когда в отношениях все только начинается. Списываю все на усталость от последних событий: аноним, тайны Макара, полиция, шпана и пытаюсь отделаться от навязчивых плохих мыслей.

— Я устала после пар, отвези меня пожалуйста домой, — прошу его с легкой улыбкой на лице.

Он грустно усмехается и находит мою руку в забитом людьми лифте. Сжимает её покрепче и кивает. Я пытаюсь не позволять мелким сомнениям рушить домик наших отношений.

Дорога домой проходит в столичных пробках, что для подобного времени суток вполне ожидаемо. Макар как раз мягко поворачивает вправо, когда сзади нас толкает другая машина.

— Черт! — сквозь зубы ругается он, — Не испугалась, Риша?

Макар тыкает кнопку аварийки и разворачивается ко мне всем корпусом, касаясь длинными пальцами щеки. Большой палец спускается на губы, нежно проходится по нижней и когда оставляет её в покое, целует. Пронзительно, сразу глубоко и сладко. Мужская рука зарывается в волосы, притягивая ближе. Я отвечаю с чувством, мне тоже очень нужно это тепло и уверенность, что у нас все хорошо. Дыхание перехватывает, мурашки пробегают по телу, а от длительности и жара поцелуя начинаю подрагивать.

— Ты моя, Риша. Только ты. По-настоящему. Моя и точка, — шепчет он оторвавшись, сбиваясь на краткие поцелуи. Я лишь киваю, растворяясь в ощущениях, наслаждаясь моментом, пока нас не прерывает стук в окно.

Ветров нехотя отрывается от меня и прокашлявшись открывает водительскую дверь.

— Посиди тут, — мягко звучит для меня перед тем, как он выходит наружу.

Разговора я не слышу, да и вряд ли мне это нужно. Ветров юрист, тем более что в аварии виноват не он, так что разберется без испугавшейся от толчка девчонки. Беру в руки телефон, чтобы отвлечься. Там ничего любопытного, так что я просто коротаю время пролистывая ленту инстаграма.

Макар возвращается минут через пятнадцать.

— Все хорошо? — спрашиваю, вернув мобильник обратно в сумку.

— Да. Там и решать нечего было, по правде. Всего лишь царапина.

— Он оплатит покраску? — спрашиваю, не понимая до конца, насколько все серьезно.

— Тот мужик, как и я, понимает, что я не буду перекрашивать машину из-за царапины, — поясняет, сняв машину с аварийки и продолжая путь, — он предлагал деньги, я не взял. У него в машине жена беременная и ребенок маленький в автокресле. Борис в СТО работает, дал мне визитку, сочтёмся.

Киваю с теплой улыбкой, я горжусь своим мужчиной. Всю оставшуюся дорогу думаю о том, что Макар в свои годы уже очень ясно мыслит и мне хочется тянуться к нему, расти вместе с ним. Наверное, это и есть то настоящее чувство на букву «Л».

— Прости за то, что случилось в кино. Он больше не сунется к тебе, обещаю, — Ветров выключает мотор и после этих слов снова целует. Люблю эти моменты искренности и нежности.

— Всё в порядке, Макар. Я подожду, сколько ты просишь, — обещаю и глаза его загораются благодарностью и доверием.

— Риша… Хочу, чтобы ты знала: ты очень дорога мне, — и этот шепот пронизывает меня до сердца.

Я беру в руки его лицо и целую сама. Этот момент — что-то волшебное и я больше всего на свете желаю, чтобы он длился как можно дольше!

— Я люблю тебя, Макар. — Заглядываю в светлые голубые глаза. Я счастлива с ним! Так счастлива!

— Арина…

Он целует мое лицо, а после обнимает обеими руками.

Когда я выхожу из машины, то улыбаюсь широкой счастливой улыбкой. Макар по обычаю провожает меня и когда я оказываюсь дома и укладываюсь спать, то никакие дурацкие мысли мою голову больше не донимают.

Я счастлива и уверена в нем! Счастлива… счастлива… счастлива!