Ставка на девственность

=16

Александр.

Прошло три недели с тех времён, как я согласился встречаться с Рудольфом. Но я ни разу не пожалел об этом. Сейчас мой любимый.… Да, вы не ослышались, именно любимый. Короче, он вышел на работу и давно забрал сына от родителей. Мы стабильно четыре раза в неделю встречаемся на квартире. На несколько часов в выходные и два раза в будни он остаётся у меня ночевать. Наши свидания в большинстве своём проходят в постели, и я каждый раз жду этого свидания с нетерпением. Единственное, что я пока не признался ему в любви, но думаю, что и этот день не за горами. Наберусь смелости, и скажу ему. Ведь сам Рудольф не устаёт повторять, как любит меня. Он такой красивый и мужественный. Я рядом с ним чувствую себя неженкой, обласканной с головы до ног. Но вот выхожу на работу и сразу превращаюсь в крутого парня, таскающего тяжёлые колеса. На работе всё больше помогаю мужикам. Много чему у них научился. Тигр даже сказал как-то, что я буду со временем классным мастером. Типа руки у меня не из жопы растут, соображалка работает отлично. И вообще, у меня талант к делу, которое я выбрал, потому, что мне стали доверять более сложные задачи. Я счастлив. У меня любимая работа, учёба и мужчина. Как-то перестал задумываться над тем, что это вовсе не девушка. Ни создать семью, ни завести детей, с Рудольфом я не могу. Но о детях я не мечтаю. А семья? Да мне и так хорошо, с ним. Потому что Рудольф не указывает мне, что делать. Он только говорит: «Я бы поступил так. Но это твоя жизнь, малыш, и ты можешь решать, как хочешь». Я благодарен ему, что он всегда даёт мне право выбора.

Сейчас пришёл домой с работы. Устал жутко. Был наплыв клиентов, и я убегался сегодня. Как всегда принял душ на работе. Осталось только вымыть руки с улицы и переодеться в домашнюю одежду.

Только спустился со второго этажа, чтобы перекусить, как раздался звонок в дверь.

— Рудик, паршивец, открывай. Я видел, у тебя свет горит, — крикнул кто-то за дверью.

Вот же припёрло кого-то в одиннадцать вечера. Посмотрел в глазок. Стоит баба в коротком синем платье. Симпатичная такая, с волосами до плеч и лёгким макияжем на лице. Ну, думаю, от девушки мне ничего не угрожает.

— Здравствуйте, вы к Рудольфу? — открыл дверь.

Вау, у неё ещё и тело шикарное. Он что изменил мне с ней? В душу закралась ревность.

— Ну, здравствуй, — жеманно улыбается девушка, — Какая киска красивая. Что делаешь в квартире Рудика и где он сам?

— Эм, я квартирант, снимаю тут… — смущённо сказал я.

— Да ладно, сладкий. Так я и поверила. У тебя в глазах такая ревность, что я задохнулась, и начала судорожно кашлять. Подумала было, что ты сейчас вцепишься мне в волосы. Ну, давай чай пить и знакомиться.

Она бесцеремонно отталкивает меня и проходит, захлопывая дверь. Стоп что-то тут не вяжется. Во-первых — девушка раздета. Пришла в одном платье и тапках. Соседка? Может быть. Во-вторых — вырез платья низкий, а я вижу верх соблазнительной девичьей груди. Она небольшая, но всё же. Тогда почему мне кажется, что это мужик? По грубоватому голосу и манерности? Может быть.

— Ну, чего встал, иди чайник ставь. Ой, прости, что-то яйца зачесались.

Офигеть, она действительно чухнула себя пятернёй в районе паха. А может это — оно? Лапища мужская, хоть и с длинными красными ногтями. Но, титьки-то есть. Я был в шоке, не только от внешности, но и от бесцеремонности гостя. А он или она? Запутался. Сидел уже за столом на кухне.

— Меня зовут Саша, а вас как? — произнёс нервно.

— Ну, если по паспорту, то Марсель. Но для тебя просто Марик.

Вот это да, всё же мужчина. Набираю номер Рудольфа в вацапе.

— Привет, малыш, что-то случилось? У тебя такой вид странный.

— Привет. Эм, тут пришёл какой-то странный Марик с бабскими буферами и утверждает, что знает тебя. Типа планировал застать дома. Свет в окне увидел. Он зашёл в наглую на кухню, кинул на стол коробку конфет и требует чаю, — шёпотом сказал я.

— Вернулся, значит. Подойти к нему и включи громкую связь. Скажу этому оболтусу пару ласковых.

Я подошёл к незваному гостю и поставил телефон на стол, облокотив о вазочку с печеньем.

— Привет, Марик! Ты зачем моего мальчика напугал?! — гневно сказал Рудольф.

— Привет, сладкий. Значит всё же твой мальчик. А-то, я ничего не знаю, снимаю тут квартиру, а у самого ревность в глазах. Думал, придушит меня. А вообще не нужно на меня кричать. Моя тонкая артистическая натура этого не выдержит. Почему раньше с малышом не познакомил? — почти пропел Марик.

— Ты же был на гастролях. Я звонил пару раз, чтобы сказать, что у меня на квартире живёт человек, но ты, сволочь такая, выключил телефон.

— Пф, а я увидел в окнах свет и подумал, что это ты. Ладно, поздно уже. Не переживай, мальчика твоего не съем. Приставать не буду. Мне Андрюша яйца отрежет, если я ему изменю.

— Хорошо. Я буду завтра на квартире, часов в пять. Приходи. Саш, можно не бояться, он та ещё пантера, но своих не кусает. Завтра буду ждать тебя с работы. Пока, мальчики.

— Пока, сладкий, — улыбнулся Марик.

— А.… Ну, ладно, — пискнул я, а потом обратился к гостю, — Кушать будете, я только с работы пришёл.

— Нет, я на ночь не ем. Только чай и пару конфет. Из самого Парижа, кстати. Сам всё не ешь, оставь Рудольфу попробовать. И давай на «ты». Мне только двадцать три года, не на много старше тебя.

— Хорошо. А что сейчас так принято, в тапочках по городу ходить? Или ты тут живёшь? — спросил я, ставя тарелку с макаронами на стол.

— Живёшь. Прямо под тобою. Приехал сегодня с гастролей. Ну что ты всё пялишься на меня. Трансвеститов никогда не видел? — улыбнулся он.

— Прости, но не видел.

— Я выступаю в гей клубах с травести шоу. Ну, у нас целая группа. Мы весьма популярны в определённых кругах. Даже заграницу ездим.

— А с Рудольфом вы друзья? — я поставил перед ним чашку чая.

— Ну, да. Решили остаться друзьями. Упс, проболтался. Рудик меня прибьёт. Но ты не волнуйся, малыш. У меня есть парень и наши отношения с Рудольфом давно в прошлом. Это я, кстати, посоветовал ему купить тут квартиру.

— Я не скажу ему, что ты проболтался. То, что было у Рудольфа до меня — это его прошлое. Глупо ревновать к прошлому.

— Слова не мальчика, но мужа. Тогда друзья? — он протянул мне руку.

— Друзья, — я пожал его ладонь.

— Вай, почему у такого красивого мальчика грубые ладони?

— Я в автомастерской работаю.

— Ага, вот, где вы познакомились? Романтичненько. Ну, поздно уже. Если что, то квартира этажом ниже. Заходи в гости, Саша.

Марик быстро допил чай и ушёл. Хах, вот это друзья у моего Рудольфа. Они ещё и любовниками были. Хотя, Рудольф как-то упоминал, что у него сложная сексуальная ориентация. Всё, спать. То, что было в прошлом это его дело.

Лег спать, а утром почувствовал, как болит горло. Нос заложило, и дышать нечем. Мне бы сразу в больницу, но вроде чувствовал себя не так и плохо, поэтому попёрся на лекции. На одном из уроков стало хуже. Кашляя в платок, дошёл до медпункта.

— Чего тебе дома не сиделось? Вон температура тридцать восемь градусов. Сейчас же дуй в поликлинику, — строго сказала пожилая медсестра, — Такси вызови, упадёшь ещё в транспорте. Вон шатает уже.

— Большое спасибо. Сейчас вызову.

Сел в такси и поехал в поликлинику по месту прописки. На меня там ещё и наорали, что я припёрся. Типа с температурой нужно было врача на дом вызвать. Но узнав, что прописан я в одном месте, а фактически проживаю в другом, сделали карточку и отправили к терапевту. Пока ждал своей очереди, позвонил Евгению Константиновичу. Хорошо, что у него всё официально, и я мог спокойно уйти на больничный. Он, пожелав мне выздоровления, сказал, что они ждут меня, и отключился. Мне повезло в жизни встретить таких людей как Юрка, семья Ольшанских, а теперь вот Рудольф. Да и мужики на работе все хорошо ко мне относятся. Наконец, дождался очереди. Врач был мужчина. Послушал меня, осмотрел всего. Потом вывел диагноз, банальная простуда. И где только подхватить умудрился?

Домой приехал снова на такси. Вернее остановил его у аптеки рядом с домом. Купил лекарство, а уже потом пошёл домой. Когда поднялся на свой этаж, то увидел у двери несколько мужчин. Один из них обернулся, и я чуть в штаны не наклал.

— Папа?! — промямлил испуганно.

— А кого ты тут мечтал увидеть сынок? Держите его парни, чтобы щенок в очередной раз не сбежал, — ехидно улыбнулся отец.

За спиной тихо поехал лифт, но есть же второй. Хотя и это не вариант. Дёрнулся к лестнице, но меня быстро скрутили.

Рудольф

Три недели я встречаюсь с Сашей. Заметил, что мои чувства со временем крепнут. Значит это не просто блажь, а я действительно влюбился. Но за беспечной влюблённостью, я всё равно не забыл, кто и откуда мой мальчик. Съездил в техникум и поговорил с кем нужно. Теперь если Сашу кто-то будет спрашивать, мне немедленно доложат. На его работе был предупреждён хозяин мастерской. Я ведь знал, что Сашу ищет отец. Есть вероятность, что за столько времени он плюнул на это дело, но чутьё подсказывало, что это не так.

И вот сижу на работе и вдруг звонок с неизвестного номера.

— Ястребов, слушаю, — принял вызов.

— Здравствуйте, Рудольф Матвеевич. Это Максим Юрьевич, руководитель группы Александра Гончарова. Вы просили звонить, если его будут искать. Так вот, сейчас приходил мужчина. Говорит, что его отец. Паспорт показал, где Саша вписан. Я сказал, что он заболел и уехал домой. Он действительно поехал в больницу. Но не думаю, что в администрации Сашин адрес не дадут. Отец всё же.

— Спасибо, Максим Юрьевич, вы мне очень помогли, — отключил вызов.

Ещё бы, я ему тогда пять тысяч сунул, чтобы он мне позвонил. Вот же засада. Саша и без того как младенец, его любой дурак скрутит. А больной он и вовсе слабее слепого котёнка. Срочно глянул в приложение. Саши, похоже, нет дома. Если только он не на втором этаже.

Выбегаю в приёмную. Говорю, что меня больше не будет. Потом несусь в комнату отдыха.

— Егор, срочно за руль! — командую водителю.

Сам сейчас водить не смогу. Нервы на пределе, да и ситуацию мониторить нужно. На этот раз сажусь на переднее сидение.

— Егор, к моей квартире. Ближайшей дорогой и на предельно разрешённой скорости, — говорю запрыгнувшему в салон водителю.

— А куда это без меня? — двери дёргает охранник.

— Назад, живо! Я опаздываю.

Срываемся с места, едва охранник успел сесть. Только бы успеть до прихода Саши из поликлиники. Блин, если этот больной бешенством родитель, его хоть пальцем тронет, я их ему по очереди ломать буду! Саша, мой! Ни одна тварь у меня его не отберёт! Он нежный, хрупкий мальчик, и ни одна тварь больше не поставит на нём синяки!

— Шеф, до дома остался километр, но впереди пробка. Там авария, видимо недавно столкнулись. Стоять будем долго, — говорит водитель.

— Город хорошо знаешь? Можно тут по дворам объехать? — спрашиваю, нервно вглядываясь в экран айфона.

— Да, можно. Ехать будем медленнее. Двор всё же, а не автострада. Но будет гораздо быстрее, чем тут, — заявляет Егор, маневрируя между машинами.

Чёрт! Вижу, как моего Сашу впихивают за ворот куртки в квартиру.

— Егор быстрее! — подгоняю водителя, и набираю номер друга, — Марик, ты дома?

— Подъезжаю. Буду через две минуты, — беспечно отвечает тот.

— Как припаркуешься, сразу ко мне. Саше грозит опасность. Не дай его из квартиры увести.

— Понял, — короткий ответ и связь прервалась.

Не бойся, мой хороший, я не дам тебя в обиду. Вот уже и Марик спешит на помощь.

Александр

Бугаи из охраны отца хватают меня. Потом, отец находит ключи в кармане, и отпирает дверь. Он подходит ко мне, хватает за шкварник как кутёнка. Рывок вперёд и я лечу в квартиру. Падаю на пол, только чудом не пропахав носом пол. Упал на руки.

— Сука, больно! Ты чё творишь?! — заорал я.

— Глядите, парни, как он разговаривать стал, — отец берёт меня за волосы и поднимает голову, — Слишком смелый стал, да? Забыл, как я из тебя ещё недавно отбивную делал? Ну, ничего, я тебе напомню.

Он отпускает мои волосы, а потом пихает носком ботинка в бок.

— Вставай, уёбище лесное. Побегал и хватит. Домой поедем. Иди, собирай манатки.

Я испугался. Испугался до такой степени, что даже встать не мог. Раньше маленький Саша, мог залезть под кровать и спрятаться, но его хватали за ногу и вытаскивали. Большой Саша, под кровать уже не поместиться. Перевернулся и на заднице отполз от него.

— Я никуда не поеду! Я работаю и учусь, у меня своя жизнь! — ору в приступе паники.

Отец наклоняется надо мной и хватает за горло.

— Нет у тебя никакой своей жизни! Нет, и не будет! Ты мой сын! Я тебя специально растил, чтобы сделать наследником! Поэтому, ты моя собственность! Будешь делать, что я скажу, ясно?!

— Не буду! Можешь меня убить! — визжу я, а из глаз катятся слёзы.

Хватка на горле становится сильнее. Отец злобно смотрит на меня сверху вниз, а потом отпускает.

— Ты не охренел, так со мной разговаривать?! Не хочешь по-хорошему, поедешь в багажнике! Документы сюда тащи и поехали. Фиг с ним со шмотьём. Небось, всё бензином пропахло.

Я достаю из кармана куртки телефон, чтобы позвонить Рудольфу. Блин, экран от падения разбился.

— Ребята, а ну поднимите его. Кажется, сынок русской речи не понимает, пока его не стукнешь пару раз.

Парни медленно идут ко мне. Рожи ехидно улыбаются. Я подскакиваю, и в истерике забиваюсь в угол комнаты.

— Не трогайте меня, сволочи! Не трогайте! — визжу как резаный.

Тут вдруг в квартиру влетает Марик.

— Эй, что тут происходит?! Почему такой шум, я сейчас в полицию позвоню! — гневно кричит он.

— Ты кто такая?! — подходит к нему отец.

— Соседка снизу. И, между прочим, я уже вызвала владельца квартиры, — рычит Марик.

— Значит так, соседка снизу. Я его отец и забираю его домой.

Папа подходит к комоду и открывает первый ящик. Там в целлофановом пакете лежат все документы. Разумеется, он их быстро находит, лежат-то они на видном месте.

— О, а вот и документы нашлись. Поехали домой, Сынок, говорит отец, махая в воздухе пакетом.

Тут к нему, подбегает Марсель и выхватывает пакет из рук. Потом он становится, заслоняя меня.

— Хрен ты угадал, дядя! Мальчишку ты отсюда не увезёшь! Я же вижу, у него следы от пальцев на шее! Он с тобой не хочет ехать! — рычит сквозь зубы на отца.

— Парни, ну что вы стоите, отберите у девки документы, и тащите щенка в машину. Передай хозяину квартиры ключи, когда он появиться, — отец роняет на пол связку.

Всё, мне конец. Сейчас они поколотят бедного трансвестита, потом заберут документы и увезут меня. Но тут раздаётся голос Рудольфа.

— Хозяин квартиры сам ключи заберёт! Что тут происходит?! Это частная собственность, и посторонним здесь не место!

Отец оборачивается и охрана тоже. Рудольф уступает моему отцу в комплекции, но с ним пришли его водитель и охранник.

— Здравствуйте. Я его отец. Александр едет домой. Больше он квартиру здесь снимать не будет. Если он вам что-то должен, то я заплачу, — спокойно говорит отец.

— Здравствуйте, а я человек, который здесь живёт с вашим сыном. Не думаю, что он жаждет уехать с вами, — ехидным тоном говорит Рудольф.

Боже, что он говорит?! Сейчас отец крикет фас своим "псам". Но Рудольф, кажется, ничего не боится. Он подходит ко мне, а Марик садится на диван. Рудольф обнимает меня трясущегося, а потом сцеловывает слёзы со щёк.

— Всё, мальчик мой, успокойся. Тебя никто у меня не отберёт. Я не дам тебя в обиду. Я люблю тебя, малыш, ты же помнишь.

Посмотрел на отца, тот стоит со злым выражением лица. Нет, даже не так, он в крайней степени бешенства. Глаза покраснели, ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки.

— Иди на диван, к Марселю, Саша, ты весь горячий, — Рудольф отстраняет меня от себя, и смело идёт к отцу.

— Только сына пидора мне ещё и не хватало, — злобно шипит папа.

— Ну, так чего тогда припёрся, если он тебе не нужен? Или что, кулаки зачесались? Так запишись в тренажёрку, там всегда найдётся свободная груша для битья. Не удивляйся, я знаю о тебе всё, папа. Захотел сына. Жена родить не смогла. Тогда ты договорился об ЭКО. Но не успел его сделать. К тебе устроилась молоденькая секретарша. Красивая была. Саша, кстати, на неё похож. Ты угрожал ей и тупо насиловал месяц. А когда она забеременела, закрыл под охрану в одной из деревень. Ребёнка отобрали, как только она родила. После у неё началась послеродовая депрессия. Ты посоветовал её родителям уехать в другой город и сказать, что ребёнок умер. Я даже знаю, сколько ты им заплатил за молчание и лечение дочери. Если ты так хотел наследника, зачем издевался над ним. Знаю, ты патологический садист. Поэтому всё так, да? И твоя жена делала пластику лица не просто так недавно. Убирала искривлённый в результате перелома нос. Но вот странно, она так любит бабло, что не ушла от тебя.

Что он такое говорит?! Что?!

— Откуда ты всё это знаешь?! — изумлённо спросил отец.

— Моя служба безопасности, работает лучше. Дилетантов не держу, знаешь ли.

— А, то-то я гляжу рожа знакомая. Я видел тебя на обложке одного бизнес издания. Рудольф Ястребов, так? Знаешь что, Рудольф, я объявлю прессе, что ты гей, если не отпустишь моего сына.

— Упаси господь, Игорь. Я мальчика не держу. Он совершеннолетний и имеет право жить там, где хочет. Заниматься тем, чем хочет. Кроме криминала, разумеется. Саша, ты поедешь с отцом?

— Нет, я уже говорил, — шмыгнул я носом.

Мне стало хуже, и я мутными глазами видел, как рядом с Рудольфом стоят его люди. Также, напротив них встал отец с охраной.

— Видишь, никаких проблем, нет. Я отпустил, он не захотел уходить. А заявлять, что я гей ты можешь. Я не против. Только тогда выплывет наружу история с настоящей матерью Саши. И ещё, хочу показать одну запись. Проникновение в частную собственность. Избиение ни в чём не повинного человека. Я подам в полицию заявление, а потом ещё и суд. Да, а что ты так удивился? В этой комнате есть скрытая камера. Запись ведётся на законных основаниях. У меня договор с фирмой. И потом, это моя квартира. Так что не хочешь неприятностей, забудь его навсегда, папа.

Я видел, как ошарашено, пялиться отец в экран телефона Рудольфа.

— А я свидетелем на суде и в полиции выступлю, — заявил Марик.

Охранник и водитель буркнули, что и они везде будут свидетелями. Отец, видимо понял, что с такими аргументами трудно тягаться. Он посмотрел на меня пронзающим взглядом, а меня опять затрясло.

— У меня больше нет сына! Я приеду домой и напишу завещание. Тебя там не будет! Сын пидарас мне не нужен! — заорал он.

— Прекрасно, папа! Я рад, что у меня больше нет такого отца! — крикнул я и закашлял.

— Едем домой, парни. Противно находиться рядом с этими двумя гомиками, — он развернулся и пошёл на выход.

Охрана засеменила следом, а я вздохнул с облегчением и начал заваливаться на бок.

— Тебе совсем плохо, малыш? — ко мне подбежал Рудольф и обнял, — Марик, поставь чайник. А вы, ребята, поезжайте домой. Егор, позаботьтесь о Костике, я сегодня тут останусь.

— А вдруг они вернутся? — буркнул охранник.

— Нет, уже не придут. Ему неприятности с полицией не нужны. И вряд ли он сюда снова заявится. Саша, мы можем написать на него заявление, если хочешь.

— Нет, я не хочу. Пусть просто убирается из моей жизни и всё. Ты сейчас сочтёшь меня трусом, но я не могу рассказывать обо всех побоях, что были раньше. Это стыдно и больно, — сказал слабым голосом.

— Так, давай разденемся, малыш.

Рудольф снял с меня верхнюю одежду, потом подхватил на руки и понёс на второй этаж. Там он уложил меня на кровать и снова стал раздевать.

— Я никчёмный трусливый пацан. Я не достоин такого сильного человека как ты, — всхлипнул я.

— Не правда, малыш. Ты очень добрый, искренний, красивый и нежный мальчик. Ты достоин, чтобы тебя любили. Я тебя люблю, Саша. И даже если бы твой отец разболтал обо мне правду, всё равно бы не отдал. У тебя тело так и горит. Сейчас принесу лекарство и градусник. Я надеюсь, ты купил всё что необходимо.

— Да, в рюкзаке. А ещё эти гады телефон разбили. Так жалко.

— Ничего, купим новый, — он погладил меня по голове.

Температура действительно была высокая. Подскочила до тридцати девяти градусов. Я напился лекарства и уснул. Потом проснулся, чтобы сходить в туалет. Марсель и Рудольф сидели за столом, и пили вино.

— Саш, я себе в Париже купил новый смартфон. Свой старый отдаю тебе. Рудольф уже симки переставил.

— Спасибо, Марсель.

— Не за что. Садись, перекуси. Тебе сейчас нужно много пить, и хоть что-то есть.

Я поел, заметив, что на улице уже совсем темно. Часы показывали десять вечера. Марсель вскоре попрощался и ушёл. Рудольф помог мне забраться наверх. Потом уложил в кровать и лёг рядом, обняв.

— Ты от меня заразишься, — сказал я, уткнувшись носом в его грудь.

— Зараза к заразе не пристаёт, — весело хмыкнул он, — Завтра на работу всё равно не пойду. За тобой нужен уход.

Я обнял его, а потом вдруг решился.

— Спасибо тебе, Рудольф, за то, что ты рядом со мной. Я очень тебя люблю.

— Са-аша-а, ты не представляешь, как я ждал от тебя этих слов. Мой мальчик, самый лучший на свете. Только мой.

Я не заметил, как уснул рядом с ним. В его объятиях было так тепло и спокойно.

Рудольф

Он спал в моих руках, а я вспоминал этот день. Как ещё этому придурку, его отцу, руки не поотрывал. В отличие от моего любимого я могу за себя постоять. А он такой слабенький и хрупкий. Но у него есть я. Да, несмотря на то, что с этим Игорем была охрана, ему хотелось навалять по полной программе. Но я понимал, что раздувать конфликт чревато. Я не боялся огласки. Подумаешь, скажет, что я гей, переживу. Тем более что моя ориентация намного сложнее. Тогда я подумал, что если угрозами заставлю его отступить, то так будет лучше. Папаша не дурак и сразу смекнул, чем тут пахнет. На видео он увидел достаточно, чтобы понять, то, как я целую щёки его сына тоже есть. Одно дело, когда всё узнают, что предприниматель Ястребов голубой. Но другое дело, когда всё увидят эту запись. Предприниматель Ястребов, трахает сына предпринимателя Гончарова. Согласитесь, совсем иная формулировка. К тому же Саша на мой вопрос ответил, что никуда не поедет, а камера всё пишет. Он обещал оставить сына без наследства и свалил из квартиры. Типа Саша ему больше не нужен. Наивный, думал он из-за денег побежит за ним. Это его жена готова за бабло языком ему пятки мыть, а мой малыш не такой.

За этими мыслями я уснул, а утром проснулся с кашлем.

— Вот, а я говорил, что ты заразишься. Ехал бы вчера домой, — хрипло сказал Саша проснувшись.

— Наплевать, буду пить то же, что и тебе прописали. Я же сам себе начальник, мне больничный лист не нужен, — улыбнулся я.

Позвонил на работу и сказал, что заболел. Потом оповестил няню и родителей. Мама, сказала, что пока я болею, заберёт Костика к себе. Самым последним набрал друга.

— Марик, привет. Кха. Я заболел. Приди хоть пожрать сваргань, а?

— Ага, приди. Хочешь, чтобы я там вместе с вами от гриппа полёг или что у вас там.

— Марик, мы с Саньком тебя любим. Кха, Кха. Как нашего среднего братишку, — умоляюще произнёс я.

— И вот почему-то я такой добрый, а? Иду уже, а то ещё с голоду попухните, — засмеялся он.

Позже Марсель колдовал у плиты в медицинской маске. Мы с Сашей пили тёплое молоко с мёдом и ели фирменные блинчики друга. Да, я заболел, но рядом с Сашей счастлив в любом состоянии.

Прошло пять лет.

Александр.

Наконец-то отпуск. Мы с Рудольфом прилетели в один из славных городов России. Правда, всего на несколько дней. Потом мы летим на Канарские острова. Рудольф давно обещал показать мне океан и наконец-то мы туда летим, но не одни. Решили взять с собой моего брата, которому сейчас семнадцать лет.

Да, у меня есть брат. После того как мы оба заболели, я попросил рассказать о маме. Рудольф сказал, что если я хочу, то он познакомит меня с ней. Оказалось, что дедушка и бабушка умерли уже, а у мамы семья. Она долго лечилась от депрессии, потом вышла замуж за доктора, который её выхаживал. Он был сорокалетний холостяк, а мама у меня красивая. Потом у них родился сын. По просьбе Рудольфа дядя Иван подготовил маму к встрече со мной. Я помню, как она плакала, когда мы приехали. Обнимала меня и просила прощения. Говорила, если бы знала, что я жив, то отсудила меня у отца. Иван был психотерапевтом и хоть мы, и шифровались, сразу раскусил наши с Рудольфом отношения. Он сказал нам об этом, а ещё что не осуждает нас. Нечаянно разговор подслушала мама. Она подошла и обняла меня.

— Я только недавно обрела своего старшего сына. Ни за какие деньги от него не откажусь. Я люблю тебя таким, сынок, какой ты есть. Вон у нас Виталька уже с девочкой дружит. Нам есть от кого внуков ждать, а ты будь счастлив, сынок, — ласково сказала она.

Ночевали мы с Рудольфом в гостинице, а к ним в небольшую квартиру приходили в гости. Было лето, брат водил нас по городу. Сначала он принял меня в штыки, но потом мы подружились по-настоящему.

Звоним в дверь. Мама открывает и бросается мне на шею.

— Саша, приехал. Здравствуй, мой сыночек. Здравствуй, Рудольф. Проходите. Я уже ждала. На стол накрыла.

— Привет, братишка, — вижу протянутую руку верзилы.

— Привет. Вот ты вырос за год. А голос, какой, чистый бас. Ой, руку раздавишь.

— Не боись, я маленьких детей не трогаю, — смеётся он.

Да уж, против него я действительно кажусь маленьким. К нам присоединятся дядя Иван, здороваясь, а потом мы идём мыть руки.

После сидим в гостиной за столом. Мама ласково гладит мою руку.

— Пальцы как загрубели, — сетует она.

— Мам, это Рудольф у нас по клавиатуре стучит, а я гайки и болты кручу. Любимая работа есть, зарплата приличная. У меня уже клиенты свои, которые чинят тачки только у меня.

— Ты, молодец, добился своего. Только Витальку с вами боязно отпускать. Он дальше этого города никуда не ездил, — говорит мама.

— Ничего, вот и повидает что-то ещё. Обещаю, мы потом посадим его на самолёт, а вы тут встретите. Да и взрослый уже парень. Семнадцать лет не пять как моему сыну, — овечает за меня Рудольф

Мама кивает. А брат счастливо улыбается. Я тоже счастлив. У меня теперь новая семья, хоть и видимся раз в год в живую, а остальное время по интернету. А ещё есть Рудольф и Костик. Обожаю мою семью и моих мальчиков. А отец забыл обо мне. Ну, и пусть, мне не жалко.

Рудольф.

Мы сидим за столом в квартире Сашиной мамы, и мирно беседуем. Удивительно, но, несмотря на то, что она его не воспитывала, приняла хорошо. Она поведала, что любила его, хотела воспитывать. Но её обманули, сказав, что Саша умер. Илья дал деньги родителям, помог уехать и устроиться на новом месте. О деньгах ей мать рассказала, умирая, но о сыне не успела, наверное. Олеся была рада, что Саша жив, и приняла его таким как есть. Мы ездили к ним в первый раз на новогодних каникулах. Перед этим я понял окончательно, что не могу так больше жить. Мотаться из квартиры в дом было невыносимо. Я разрывался между любимыми людьми и страдал от этого. Поэтому предложил Саше перед новым годом переехать ко мне в дом. Пришлось ещё уговаривать как девицу красную. Говорить, что он не альфонс. Что он работяга, каких поискать, и я горжусь им. Саша согласился. Но всё тайное становится явным и мама догадалась, что я не просто так поселил у себя этого мальчика. Был долгий и откровенный разговор с родителями. Они плакали, но не говорили, что ненавидят меня. Потом мы обнимались втроём. Папа сказал, что расстроен, но смирится с этим, потому что любит меня. Мама заявила, что я навсегда её любимый сынок. Вот так мы и живём с малышом почти пять лет. Годовщину нашей встречи решили отметить на островах. А ещё я предложил взять с собой его брата. А что касается бешенного Игорька, то он еще попытался трепыхнуться. Тявкнуть как шавка из своей конуры. Ему быстро объяснили, с кем можно связываться, а с кем нет. Но Саша об этом не знает.

— Мам, вот вам немного денег, — Саша положил на стол пятитысячные купюры, — Подожди, не отказывайся. На следующий год у парня выпускной. Я знаю как всё это дорого. Всё, даже не возражай. Могу я помочь матери или нет? Тут всего сто тысяч.

— А ты? Это так много для нас. Всегда с подарками ездишь, даже неудобно, — засмущалась Оксана.

— Мам, у меня зарплата хорошая. Куда мне деньги девать? Всё назад ничего не приму, — строгим тоном заявил он.

— Ещё на путёвку потратился. Спасибо тебе, сынок.

— Ну, за путёвку Рудольфу, спасибо. А деньги положи в банк. Пусть до выпускного лежат. Кстати, Виталь, ты уже определился с профессией.

— Да, хирургом стоматологом буду.

Я слушал разговоров этой семьи и не вмешивался. Они долго не виделись. А мы с Сашей почти всегда вместе, за исключением того времени когда оба на работе. Люблю его. До сих пор также сильно, как и тогда. Надеюсь, что и он также меня любит. Нет, я знаю, что любит.

Конец