Страстное заклинание

3

Резная деревянная дверь открылась с характерным скрипом, знакомым Шелби более двадцати лет. Шелби приказала себе собраться. Было так странно входить в семейное гнездо Лэнгстаффов теперь, когда нет больше Дезире. Трудно в это поверить, но вся ее жизнь прошла в одном месте.

Теперь все в доме казалось другим, хотя на первый взгляд ничего не изменилось — облупленная штукатурка, истертый рассохшийся паркет, затхлый запах плесени.

Викторианский стиль придерживался принципа «чем больше, тем лучше», и Дезире свято блюла эту традицию, начало которой положили ее предки, построив дом в тысяча восемьсот девяностом году.

Передняя была заставлена стульями, диванами и кушетками, украшенными причудливой резьбой, с продавленными сиденьями, обитыми парчой или сукном с чудовищно ярким рисунком. Унылое впечатление дополняли выцветшие ковры и пыльные бархатные шторы.

Шелби всегда было душно среди этой тесноты, но сейчас она смотрела на саму комнату, словно не замечая мебели. Помещение было спланировано в помпезном стиле — с высоким потолком, причудливыми лепными украшениями и мраморным камином. После небольшой реконструкции эта комната будет выглядеть… Шелби заставила себя остановиться. Разве может этот дом быть ее домом? Здесь всегда будет витать беспокойный дух Дезире Лэнгстафф.

Шелби не могла заставить себя взглянуть на спальню бабушки. Она быстро прошла в ванную и выпила таблетку аспирина. Шелби не могла представить себе, что будет так тяжело перебирать вещи бабушки. Каждая мелочь напоминала об отшельническом образе жизни Дезире и об их с Шелби отношениях, оставлявших желать лучшего.

Бабушка Дезире всегда казалась какой-то отстраненной. Она с удовольствием жила в том времени, когда Лэнгстаффы были частью высшего общества. Потом все это рухнуло под тяжестью экономической депрессии. Иметь дело с настоящим было гораздо неприятнее, а уж с ребенком, а потом — с подростком в переходном возрасте — это просто ужас!

Шелби вспомнила, с какой теплотой Клей говорил о своем дедушке. Она неожиданно поняла, что завидует ему, завидует его отношениям с дедушкой, их общим воспоминаниям о детстве Клея. Она хотела бы, чтобы нечто подобное связывало ее с Дезире.

У Клея было то, о чем она могла только мечтать. Шелби всегда считала его человеком, у которого есть все, и теперь странно было думать, что она сама владеет чем-то таким, что необходимо Клею Траску. По иронии судьбы наследство Дезире оказалось настоящей ценностью, несмотря на долги, которые успела наделать бабушка. Ночь была теплой, но Шелби поежилась. Нежданная удача обещала большие перемены, но любые перемены означали, что человек должен ступить на зыбкую почву неисследованной территории.

Без пятнадцати восемь Шелби была готова к выходу. В субботу утром она купила вечернее платье и еще кое-что самое необходимое из одежды, ведь она не захватила с собой вещи, не планируя задерживаться в Луисвилле.

Ей пришлось позвонить в Нью-Йорк шефу. Разговор был непростым. Голос босса звучал весьма сочувственно, пока Шелби не объявила, что должна остаться в Луисвилле на несколько недель. Тут он начал буквально шипеть на Шелби, пока она не смягчила его гнев, сообщив, что собирается изучить высший свет Кентукки и набрать материал для статьи. И все же шеф попрощался с ней довольно холодно. Потом Шелби позвонила подруге, у которой был запасной ключ от ее квартиры. Подруга пообещала прислать Шелби почту и кое-что из одежды.

Оставшуюся часть дня Шелби готовилась к балу. Теперь, стоя перед зеркалом в прихожей, она разглядывала свое новое платье. Оно было бирюзового цвета с двойным рядом оборок у ворота, который Шелби опустила таким образом, чтобы видны были плечи. Бирюзовый шелк плотно облегал ее тело и мягко касался ног у самых туфель. Она выглядела хрупкой и романтичной. Исходя из ее репутации нью-йоркской акулы пера, Клей наверняка ожидал, что Шелби оденет что-нибудь кричаще-экстравагантное. Шелби хотелось его удивить.

Как только Клей увидел Шелби, он тут же порадовался тому, что купил небольшой браслет из цветов, а не букетик, который надо прикалывать к платью. Изящный лиф ее платья просто не выдержал бы букета чайных роз, к которому он приценился поначалу. Возможно, цветы показались бы старомодными на приеме в кантри-клубе, но сегодняшний бал был событием традиционным, и Клей надеялся, что Шелби это поймет.

Шелби выглядела потрясающе. Покрой платья подчеркивал стройность ее гибкой фигуры. Бледно-бирюзовый шелк оттенял белизну гладкой кожи и красоту рыжих волос. Клею понравилось, что Шелби не стала закалывать волосы. Рыжие кудри красиво падали на ее изящную шею и обнаженные плечи. Нитка жемчуга скромно лежала над ложбинкой между грудей, слегка выступавшей из платья, словно намекая на то, что под бирюзовым шелком таится нечто весьма соблазнительное.

Неожиданно Клею расхотелось идти на бал. Ему хотелось остаться наедине с этой женщиной, такой не похожей на всех других с ее прямотой, честностью и острым умом.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал Клей. — Это тебе.

Цветы для бала! Шелби была в замешательстве. Клей, конечно, не мог знать, что это первые цветы для бала, которые ей преподнесли. В свое время Шелби отказалась пойти на выпускной вечер, сказав, что это чересчур буржуазно, хотя на самом деле ее никто особенно и не звал. Она легко продела руку в браслет и с восхищением посмотрела на розы, надеясь, что лицо ее не стало таким же пунцовым.

Шелби взяла Клея под руку и снова почувствовала себя юной девушкой, только на этот раз она отправлялась на бал в роскошном бирюзовом платье в сопровождении потрясающе красивого мужчины в черном галстуке, удивительно контрастирующем с его белокурыми волосами.

И почему они не могут отказаться от бала и найти какой-нибудь тихий уголок, где можно просто потанцевать вдвоем?! Шелби отчетливо представляла себе, как развязывает галстук Клея, расстегивает пиджак, как прижимается к ней его сильное мускулистое тело, как после вечера в душном зале она узнает вкус его поцелуев… Все это крутилось у нее в мозгу по дороге на бал. Шелби молчала. Ее явно тянуло к Клею, но она не знала, насколько ему можно доверять.

Клей подъехал к отелю «Стилбах» в деловом центре Луисвилла. Эта часть города выглядела величественно, совсем не так, как окраины с их аллеями и магазинами вроде «Трамарта». Высокие кирпичные здания центра строились на долгие годы людьми, понимавшими толк в красоте и гармонии. «Стилбах» уступал по размерам современным отелям, но обладал той зрелой, сдержанной красотой, которой многие из них могли только позавидовать. Шелби нравилось фойе отеля с мраморными стенами и латунными украшениями. Изысканный и утонченный, «Стилбах» был настоящим памятником традициям, и хотя Шелби презирала большинство традиций, ей нравился оригинальный стиль этого отеля.

Войдя в бальный зал, Шелби и Клей окунулись в гомон голосов. В украшении зала преобладали мотивы, связанные со скачками и лошадьми. Шелби больше всего понравилась проволочная фигурка Пегаса, свисающая с потолка в центре зала. Сегодня зал был уставлен розами, их аромат наполнял воздух.

Шелби внимательно приглядывалась к присутствующим. Интересно, что стоит на самом деле за сердечными приветствиями и внешним лоском этих людей, воспитанных в убеждении, что вежливость важнее искренности?

Часть бального зала отводилась под буфет с закусками и традиционными для дерби напитками — такими как мятный джулеп, ромовый пунш и ананасовый эль.

Шелби и Клей оставались неузнанными примерно тридцать секунд.

— Клей, рад тебя видеть!

— Привет, Клей!

Мужчины похлопывали его по спине, пожимали руку.

— Клей, дорогой, «Трамарт», кажется, выходит из подполья?

— Я слышал, что ты вышел в финал теннисного турнира. Да у тебя рука настоящего убийцы!

Клей всем улыбался и приветствовал каждого по имени. Он был очень вежлив, но Шелби заметила, что Клей не отвечает на вопросы о «Трамарте». Шелби ощутила на себе взгляды нескольких женщин, которые холодно разглядывали ее с ног до головы. Клей представил свою спутницу, но либо они не помнили Шелби, либо просто были разочарованы тем, что Клей пришел не один.

— Шелби! Господи, это ты?

Она обернулась на голос.

— Логан? А ты что здесь делаешь?

Раскрасневшееся лицо кузена ясно говорило, что он уже успел попробовать пунша, но все же в своем белом пиджаке Логан выглядел ослепительно. Он всегда понимал толк в одежде. Каждый волосок на голове Логана был на своем месте, складка на брюках казалась такой острой, словно ею можно было резать, туфли начищены до блеска.

— Дорогая, — произнес он нараспев. — Я посещаю это празднество каждый год. А вот что здесь делаешь ты? Это ведь не совсем твоя компания.

— Для меня это своего рода вызов общественности. Меня пригласил Клей Траск.

Логан отвел кузину в сторону.

— Я знаю, Шелби, — сказал он, — как ты любишь бросать вызов, но будь осторожна. Клей легко влюбляется и легко забывает.

Шелби подивилась тому, насколько сильно задела ее эта реплика.

— Ты просто не любишь Клея за то, что он купил твои склады, которые, гм, не приносили дохода.

— И построил на их месте свой первый «Трамарт», — улыбка Логана тут же погасла. — Этот человек всегда все устраивает по-своему.

Бедный Логан, подумала Шелби. Ему никак не везло.

— Ничего еще не решено, — сказала она вслух. — Клей хочет купить землю Дезире, чтобы построить очередной «Трамарт», но я не продаю ее, по крайней мере пока.

Логан насторожился.

— Да что ты? Ведь владения Дезире недостаточно велики для нового «Трамарта».

— Да, но они граничат с владениями Трасков. Поэтому они и хотят их купить.

Логан снова улыбнулся.

— Тогда выжми из него, сколько сможешь, Шелби. После семьи главное для Клея Траска — его «Трамарты». Только не верь ему на слово.

Шелби рассмеялась. Но в то же время она прекрасно понимала, что Логан знает о Клее гораздо больше ее. И было ясно, что общение с Клеем по поводу складов запомнилось Логану надолго.

— Кстати, — сказал Логан, разглядывая платье Шелби. — Ты выглядишь на миллион баксов.

Шелби была польщена. Логан всегда знал толк в моде. Она не удержалась и сказала:

— Скорее на полмиллиона.

— Что?

— Так. Шутка, — с хитрой усмешкой сказала она.

Логан вопросительно прищурил один глаз.

— Что ж, сколько бы ты ни стоила, но смотришься ты потрясающе!

Шелби открыла рот, чтобы поблагодарить его, но тут услышала позади восторженные возгласы. Она обернулась и увидела, как какая-то блондинка бросилась в объятия Клея.

Логан пробормотал:

— Я должен выпить. Давай на днях позавтракаем вместе. — Он поцеловал Шелби в щеку и отошел, доставая из кармана сигареты и закуривая.

— Король и королева танцев снова вместе! — крикнул кто-то из толпы.

Значит, белокурые волосы принадлежали Хетер Скотт. Хетер была первой красавицей в выпускном классе Брекинриджа. Это помогло ей добиться намеченной цели — удачно выйти замуж. Первый муж Хетер, если верить Дезире, которая всегда читала колонки светской хроники, погиб от взрыва кофеварки. К сожалению, это произошло уже после того, как он потерял большую часть своих денег, пытаясь основать в Кентукки профессиональную баскетбольную команду.

Так что Хетер снова находилась в состоянии поиска. Она по-прежнему замечательно выглядела. Хетер была из тех женщин, у которых никогда нет морщин на колготках, чья тушь никогда не размазывается, а загар всегда ложится ровно.

— Дорогой, а в клубе ты говорил, что не придешь на бал.

Клей освободился от объятий Хетер.

— Я передумал. Я пришел сюда с Шелби Лэнгстафф.

Он повернулся к Шелби, знаком предлагая присоединиться к ним.

Сообщение о том, что Клей пришел не один, явно расстроило Хетер. Она внимательно разглядывала соперницу.

— Боже… Я помню тебя по Брекинриджу. Ты всегда старалась быть не такой как все. Мы называли тебя «герцогиней рока», потому что ты всегда была такой мрачной.

— Наверное, догадывалась, что все шепчутся у меня за спиной.

Хетер неестественно рассмеялась, а на лице Клея появилась задумчивая улыбка.

За спиной Хетер выросла долговязая мужская фигура.

— Эй, малышка, куда это ты убежала? — Баз Матис посмотрел на Клея. — О, привет! — Он по-хозяйски обнял Хетер.

— Добрый вечер, Баз.

Как и Шелби, Баз Матис учился в Брекинридже, получая стипендию. Он был некрасивым, и Шелби попробовала проявить к нему сочувствие, но нелюдимый характер База, его агрессивность и желание всех обскакать быстро охладили ее благие намерения. Агрессивность, видимо, принесла свои плоды. Если верить журналу «Форчун», Баз сколотил неплохое состояние.

Он поцеловал Хетер в щеку, давая Клею понять, что на сегодняшний вечер она принадлежит ему. Клей казался немного раздраженным. Шелби заметила, что это доставляет Хетер удовольствие. Хетер всегда считала себя ценным призом, за который мужчины должны бороться. Она явно предпочитала Клея, но ведь «король танцев» и так принадлежит навсегда своей королеве? А Хетер может поохотиться за кем-нибудь побогаче. Шелби завидовала ее уверенности в себе, когда дело касалось мужчин. Тем не менее она чувствовала, что Баз скорее раздражает Клея сам по себе, чем в связи с Хетер. По крайней мере, она на это надеялась.

Баз оторвал взгляд от Хетер ровно настолько, чтобы заметить Шелби.

— Шелби Лэнгстафф! — воскликнул он. — Я просто не могу поверить!

— Пожалуйста, поверь, Баз, — дружелюбно произнесла Шелби.

— Фото в «Курант» явно не дотягивает до оригинала. Я читаю все твои статьи.

Шелби была тронута.

— Спасибо, Баз.

— Я всегда считал, что мы с тобой сделаны из одного теста. Мы оба — дети из бедных семей, которые добились успеха собственным умом.

Баз никогда не отличался деликатностью. Клей, казалось, не заметил его бестактности, Шелби же слегка раздражало его поведение.

— Я вовсе не достигла таких успехов, как ты, Баз, — прямо сказала она.

— Ну что ж, — Баз попытался скромно пожать плечами, но было видно, что он воспринял слова Шелби как комплимент. — Успех достался мне нелегко. Мне ничего не доставалось легко. — Он сделал паузу и поглядел на Хетер. — Но я человек терпеливый. Я кладу на что-то глаз, а потом работаю медленно и планомерно, пока не получаю намеченное. — Баз равнодушно посмотрел на Клея. — Например, недавно Торговая палата объявила меня «Человеком года».

Зрачки Клея на секунду расширились. Он был удивлен.

— Прими мои поздравления.

— Спасибо. Знаешь ли, Шелби, я — самый молодой человек, удостоенный этого звания.

— Нет, я не знала об этом. — Клей и Баз были одного возраста, и это прекрасно понимали все четверо.

— Да, работай усердно, и ты будешь вознагражден, — с чувством произнес Баз.

— Что ж, неплохо быть членом комитета по присвоению этого звания.

— Знаешь, Клей, я ведь отсутствовал на голосовании.

— Конечно, чтобы все было справедливо.

Хетер вздохнула, закатив глаза.

— Мальчики, вы что, собираетесь говорить о бизнесе?

Баз похлопал ее по спине.

— Почему бы тебе не попудрить пока свой хорошенький носик? Мне надо поговорить с Шелби по делу.

Хетер, видимо, привыкла к обращению База. Но она обернулась, чтобы посмотреть, задело ли это Клея. На лице его было написано едва сдерживаемое отвращение.

— Шелби, позволь выразить мои искренние соболезнования по поводу кончины твоей бабушки. Люди, которых мы любили, всегда будут жить в наших сердцах.

— Спасибо, Баз.

— Надеюсь, ты не сочтешь это за грубость, но ходят слухи, что тебе принадлежит теперь земля, на которую многие положили глаз. Если ты планируешь ее продать, я готов сделать предложение.

Шелби заметила, как потемнели глаза Клея, но он ничего не сказал. Да и как он мог что-то сказать? Ведь сам он вел себя точно так же.

— Я, конечно же, рассмотрю все предложения, — ответила Шелби.

— Так к тебе уже обращались? — Баз поймал быстрый взгляд, который бросила Шелби на Клея. — А, я должен был догадаться. «Король танцев» всегда успевает вовремя. Что ж, я не могу предложить великосветского обхождения, но перекрою любую цену, которую он предложит.

— Баз, — голос Клея звучал угрожающе.

— Что? Я выразился чересчур резко? Я давно перестал соперничать с тобой в манерах, но могу потягаться там, где дело касается денег. — Баз погрозил Клею пальцем. — Ты понастроил слишком много «Трамартов». И теперь у тебя нет столько свободных средств, сколько у меня.

Это было новостью для Шелби. Она считала, что финансовое положение Трасков достаточно надежно. Неужели бизнес Клея поставил под удар дела семьи?

Клей улыбнулся Базу, но улыбку его нельзя было назвать дружелюбной.

— Я очень тронут твоей заботой.

— Меня это вовсе не заботит. Но меня беспокоит Шелби. — Баз повернулся к ней. — Шелби, мы с тобой живем в реальном мире. Мы достигли того, что имеем, своими силами, а не получили от папы с мамой. Эта земля может принести тебе столько денег, чтобы вступить в «Фэйрвью кантри клаб», но скажи мне, хочешь ли ты этого? Мы с тобой никогда не усвоим их церемонные манеры. Продай землю мне. Ты будешь иметь дело с честным покупателем, а если станешь доверять словам Клея Траска, то он с помощью своей романтической болтовни уведет землю у тебя из-под носа.

Рост База достигал почти шести футов, но Клей без особого усилия приподнял его и прижал к стене. Шелби остолбенела.

— Отпусти меня! — пробормотал изумленный Баз.

Шелби коснулась руки Клея. На них начинали оглядываться.

— Клей, — тихо сказала она, — отпусти его.

На лице Клея читалась едва сдерживаемая ярость.

Он медленно опустил База, так что теперь глаза их были на одном уровне.

— Играть на чувствах — так же омерзительно, как то, в чем ты только что меня обвинил, — тихо, но грозно произнес он. — Шелби может делать все, что захочет. Она принадлежит к любому обществу, которое выберет. А ты пытаешься сыграть на том, что было двенадцать лет назад. Только не втягивай в это Шелби.

Лицо База лоснилось от пота.

— Я перекрою любую твою цену.

— Чтобы открыть один из своих магазинов, где из служащих буквально выжимают пот? Почему ты не расскажешь Шелби, что половина твоих служащих подписали против тебя петицию?

— Их было меньше половины!

— И это только те, кого ты не уволил!

— Что же ты не возьмешь этих нытиков на работу в свой «Трамарт»?

— Я взял многих из них на работу, и взял бы еще больше, если…

— Мог бы открыть новый магазин, — закончил за него Баз.

Клей отпустил его. Несмотря на смущение, у База был вид человека, нанесшего хороший удар. Он поправил смокинг, отер платком лоб.

— Пойду найду Хетер. Шелби, я свяжусь с тобой по поводу своего предложения. Твой адвокат — Брайан Фиск, так?

— Да, — Шелби удивилась, откуда он это знает.

Но Клей ведь тоже знал об этом. Сплетни распространяются в Луисвилле с быстротой молнии.

— Все зависит от твоего решения, — продолжал Баз. — Все дело в том, за кого ты в этой игре — за нас или за них, — он показал пальцем на Клея, успевшего повернуться к ним спиной. — Подумай об этом.

Баз отошел. Клей сумел овладеть собой, но губы его оставались сжатыми в тонкую линию. Клей оказался более сложной личностью, чем представляла себе Шелби. Богатые обычно берут больше, чем дают, но Клей не был равнодушен к людям. Он заботился о тех, кто его окружал — о семье и о своих служащих. И даже ее он пытался защитить.

— То, что ты сказал Базу… ну, что я могу принадлежать к любому обществу… я оценила это.

Клей посмотрел ей в глаза.

— Я не лицемерил.

Шелби верила ему, вернее, отчаянно хотела верить. Именно такой видела себя Шелби — уверенной в себе женщиной, способной найти общий язык с людьми из любых слоев общества. И она была благодарна Клею за то, что и он увидел ее именно такой. Шелби чувствовала себя немного виноватой. Ведь она не осталась до конца равнодушной к словам База. Она часто судила о богатых исходя из общего стандарта. Но Клей был другим.

— Я верю тебе, Клей, — сказала Шелби.

В карих глазах Клея отразились вдруг чувства, которые Шелби еще не приходилось читать в его взгляде — злость, расстройство и одновременно обида.

— Я очень много работаю, Шелби, — сказал он. — Иногда семь дней в неделю. Никто не преподносил мне на блюдечке эти «Трамарты» — я сам основал их. И каждый сотрудник очень для меня важен. А Баз Матис наоборот — пьет кровь из подчиненных, подчеркивая, что он выходец из небогатой семьи. Я беспокоюсь о том, чтобы у моих людей была медицинская страховка, удобные рабочие места и…

Слова Клея прервал оркестр, заигравший мелодию «Мой старый дом в Кентукки».

Клей замолчал, но Шелби чувствовала, что все тело его напряжено. Что ж, она знала, что испытываешь, когда тебя не понимают и принимают не за того, кто ты есть. Шелби оглядела бальный зал и увидела нескольких одноклассников, которые в школе старались не замечать ее из-за того, что она училась на стипендию и плохо одевалась. Дезире учила ее всегда держать голову прямо, но Шелби все равно было больно от того, что ее не принимают в свой круг. Внутри поднимался гнев против тех, кому так легко судить других. Она злилась не только за себя, но и за Клея.

Клей обвил своими длинными пальцами ее ладонь. Вчера его прикосновение заставило ее ощутить чисто физическое тепло. Его сильное тело наводило на мысли о чувственности и богатом сексуальном опыте. Сегодня же Клей взял ее за руку словно в знак понимания. Внешняя привлекательность и душевная чуткость выделяли его из числа знакомых мужчин Шелби.

Мысли о том, как они могли бы заниматься любовью, действовали на Шелби подобно теплому дождю. Ее словно обдало горячей волной, которая спускалась от макушки все ниже и становилась все горячей.

Тело Клея обещало страсть, но воображение Шелби разгоралось все сильнее при мысли о его нежности. То, с какой любовью Клей говорил вчера о своем дедушке, показало Шелби, что он способен на это чувство. Мужчины обычно стремились к последней стадии полового акта, не понимая, что женщину необходимо медленно подготовить к этому нежными прикосновениями и ласками. Любовные игры с Клеем, вероятно, могли бы длиться вечно.

Оркестр продолжал играть красивую, но очень тоскливую мелодию.

Шелби подпевала Клею. Грустные слова старой песни о возвращении в родной дом болью отозвались в ее сердце.

Клей положил руки на плечи Шелби, его теплые пальцы нежно касались ее кожи.

— В одном Баз был безусловно прав, — сказал он. — Фотография в «Курант» не слишком удачная. Ты сегодня такая красивая.

Комплимент доставил Шелби огромное удовольствие, и она благодарно улыбнулась в ответ.

Взяв Шелби за руки, Клей повел ее танцевать. Он прижал ее к себе, они двигались щека к щеке. Они двигались удивительно слаженно и плавно, Шелби чувствовала себя красивой и легкой, и еще она чувствовала, что ею восхищаются.

— Так значит, ты утверждаешь, что я подходящая пара для «короля танцев»? — поддразнила его Шелби.

Клей нахмурился.

— Не называй меня так. К тому же, насколько я понял, ты считаешь меня далеко не идеалом.

— Нет, ты гораздо интереснее идеального мужчины, — ответила Шелби.

Лицо Клея медленно расплылось в улыбке.

— Как хорошо, что ты согласилась пойти сюда со мной, — сказал он.

Шелби тоже была этому рада. Несмотря на не слишком приятные воспоминания о прошлом, сегодняшний вечер наверняка будет наполнен музыкой, танцами, обществом красивого, немного загадочного мужчины. Клей вел ее в танце без усилия, тела их словно слились в единое целое.

Клей закрыл глаза, позволив музыке и танцу развеять его злость. Баз задел больное место. Половина присутствующих в бальном зале спокойно проживали проценты от банковских вкладов, он же знал, что должен сам зарабатывать на жизнь.

Дедушка Форд всегда следил за тем, чтобы внук это понимал, компенсируя тем самым влияние родителей Клея, одержимых манией сделать из него идеального джентльмена из кантри-клуба. Кроме всего прочего, теннис нравился Клею больше гольфа. Игра была динамичнее, счет шел на доли секунды. Именно за это Клей и любил теннис, точно так же как любил иногда превышать скорость на своей машине с откидным верхом. Бывали моменты, когда ему требовалось выпустить пар. Дедушка Форд понимал его. Клей думал — вернее, надеялся, — что и Шелби тоже сумеет это понять.

Словно прочитав его мысли, девушка спросила:

— Ты успокоился? Я имею в виду База.

Клей сжал ее руку.

— Какого еще База?

Шелби рассмеялась, тело ее вздрагивало, касаясь Клея. Копна огненных волос Шелби была роскошнее любой самой искусной прически, обильно покрытой лаком. В лице Шелби, таком волевом, но с мягкими нежными губами, таилась загадка, мучившая Клея.

— Это было немного глупо, — пробормотала Шелби.

Клей откинул голову назад.

— Я испугал тебя?

Шелби улыбнулась.

— Нет, но я подумала, что тебе не помешала бы лопата, которую ты мог бы с яростью вонзать в землю.

— Или полено, которое надо изрубить в щепки.

Синие глаза Шелби сверкнули в ответ.

— Наверное, все дело в крестьянской крови, текущей в твоих жилах.

Клей громко рассмеялся. Все поворачивали головы в их сторону, но его это не волновало. Впервые за весь сегодняшний вечер ему стало по-настоящему весело. Они продолжали танцевать, не замечая никого вокруг.

Тонкий воркующий голосок прервал их уединение.

— Вы, я вижу, хотите побыть наедине?

Удивленная, Шелби подняла голову с плеча Клея. Меньше всего она хотела бы сейчас снова столкнуться с кем-нибудь вроде База или Хетер.

Вокруг них собралась небольшая группа людей. Шелби решила, что это очередное сборище почитателей Клея Траска.

— Хм, мисс Лэнгстафф? — спросила женщина с жемчужным ожерельем в несколько рядов. — Вы ведь Шелби Лэнгстафф из журнала «Курант», не так ли?

Клей с неохотой отпустил Шелби.

— Да, это я.

— Не могли бы вы дать мне автограф?

— Мой автограф?

— Да.

У женщины был несколько смущенный, но весьма решительный вид. Она расправила плечи, от чего жемчужины на ее груди матово засветились.

— Я очень люблю статьи, которые вы пишете. Они такие острые.

Шелби была польщена. Значит, столпившиеся вокруг люди подошли сюда из-за нее.

— Да, да! — вступила в разговор еще одна женщина. — Мне особенно понравилась статья про нью-йоркцев, летающих на приемы на самолетах. Скажите, а вас тоже приглашают на эти их сказочные вечеринки?

— Нет, не приглашают, — ответила Шелби. — Моя статья была о семье, которая разорилась, пытаясь соответствовать стилю жизни участников этих вечеринок. Я — вовсе не одна из них.

— О-о-о, — протянула пожилая женщина. Она была одета в традиционный бальный наряд — цветастое шелковое платье, и ее седые волосы были смело подкрашены в голубой цвет.

— Вы просто скромничаете. Вы ведь должны изучить обстановку, чтобы писать о ней. Я готова спорить, что вы вроде Барбары Уолтерс — подруга, которая может задавать любые, самые нескромные вопросы.

Шелби безнадежно вздохнула.

— В своих статьях я стараюсь глубже вникать в существо проблемы.

— Да вы просто просвечиваете свои жертвы насквозь, — вмешался в разговор незнакомый мужчина. — Не хуже рентгеновского луча.

— Вы не совсем правы, — сказала Шелби. — Просто я открываю неприятную для некоторых правду.

— Мне нравятся ваши статьи, — обратилась к ней еще одна женщина. — Они умные, заставляют читателя думать и очень хорошо написаны.

Шелби была тронута.

— Благодарю вас, — сказала она.

— Вы случайно не знакомы с Кевином Костнером? — спросила женщина.

— Мисс Лэнгстафф вынуждена вас покинуть, — объявил Клей, беря Шелби за руку. — Да, мне очень жаль, но завтра ей необходимо быть в Лондоне: принцесса Диана хочет положить конец всем слухам о своей персоне. «Конкорд» не может ждать вечно.

Окружающие завистливо вздохнули.

Клей увлек Шелби на террасу, где было пусто и прохладно. Приятно было оказаться на воздухе после духоты зала. Клей ненадолго оставил свою даму, чтобы принести два бокала с шампанским. Вручив один из них Шелби, он поднял второй и произнес:

— За приятное путешествие.

Шелби рассмеялась, хотя на самом деле она была несколько обеспокоена.

— Эти люди напридумывали про меня столько нелепых вещей!

Клей кивнул.

— И они не хотят слышать правду. Они хотят видеть женщину из высшего света, которую создали в своем воображении, и лучше их не разочаровывать.

Шелби пригубила шампанское и присела на перила террасы.

— Когда про тебя сочиняют бог весть что, чувствуешь себя словно в ловушке. Так было в школе, когда все считали, будто я — ходячие мозги.

— Я чувствовал себя примерно так же в роли «короля танцев».

Шелби поняла вдруг, что сейчас услышала из уст Клея нечто важное.

— Тебе не очень нравится здесь сегодня, правда? — тихо спросила Шелби.

Клей улыбнулся.

— Мне нравится быть рядом с тобой.

— Но ведь многие в зале были рады видеть тебя.

Улыбка Клея стала вдруг какой-то напряженной.

— Здесь много неплохих людей, но всех их в основном интересует владелец магазинов, торгующих со скидкой, или первоклассный теннисист. Ты ведь заметила это?

Шелби кивнула, чувствуя себя немного смущенной, потому что, если уж быть до конца честной, ей тоже нравилась блестящая репутация Клея Траска.

— Здесь не простят одну-единственную вещь, — сказала Шелби. — Они не простят тебе провала.

Глаза Клея удивленно сверкнули в ответ.

— И это постоянно меня беспокоит. «Трамарт» — единственное, что я не унаследовал, а создал сам — по-прежнему остается рискованным предприятием. — Клей усмехнулся с горькой иронией. — Иногда я чувствую себя виноватым, что хандрю и расстраиваюсь, столько всего имея. Поэтому я прячу свои чувства. Закупориваю в бутылку и никому о них не рассказываю.

— А мне?

Клей посмотрел на нее с какой-то вымученной надеждой. Шелби впервые увидела, насколько он уязвим.

— Единственный человек в этом зале, с которым мне хорошо, это ты, — поставив бокал на перила, он придвинулся ближе к Шелби. — Ты обращаешься со мной как с мужчиной, а не как с ходячим стереотипом.

У Шелби появилось вдруг странное ощущение. За фасадом Клея Траска она начинала различать настоящего мужчину, и этот мужчина вызывал в ней чувства, которых она никогда не знала раньше. Клей был так похож на нее! Оба они всю жизнь боролись с ярлыками, наклеенными на них еще в детстве.

С другой стороны, Шелби вовсе не была уверена, какой Клей Траск был настоящим. Расчетливый бизнесмен, любящий внук, уверенный в себе богатый холостяк или одинокий обитатель «Парк-Вью»?

Шелби хотелось найти разгадку, но невольно приходила в голову мысль, что Клей намеренно казался то тем, то другим, то третьим. Или просто старался увлечь Шелби, чтобы скрыть от нее свою истинную сущность? Что ж, Шелби была готова к более детальным исследованиям.

Клей обнял Шелби, и когда губы их соприкоснулись, она вдруг почувствовала себя так, словно по жилам пропустили электрический ток. Это было сильнее всех ее сомнений. В одно короткое мгновение внутри Шелби вспыхнула настоящая страсть, она жадно впилась губами в губы Клея.

Рот его был влажным и теплым, его так приятно было изучать, пробовать на вкус. Когда язык Шелби проник внутрь, Клей тихо застонал.

Он все сильней прижимал к себе Шелби. Они были почти одного роста, и груди Шелби касались его груди, бедра прижимались к бедрам. Она чувствовала, как возрастает возбуждение Клея.

Он чуть отстранился, и тело Шелби сразу перестало ощущать это восхитительное удовольствие. Клей нежно поцеловал ямочку на щеке Шелби, одной рукой лаская ее грудь. Его длинные пальцы оказались весьма искусными в любовной игре. Тонкий шелк платья почти не мешал ему исследовать ее тело. Он нащупал затвердевший сосок, и Шелби резко вздохнула, когда Клей начал поглаживать его одним пальцем. Чтобы усилить ее удовольствие, он нагнулся и поцеловал сосок. Тонкий шелк платья между его губами и телом Шелби только усиливал ощущения.

Затем губы Клея двинулись к впадинке между грудями, он стал целовать ее тонкие ключицы. Затем он склонился к нежной коже на шее Шелби и начал целовать ее, легонько покусывая. Одной рукой Клей продолжал сжимать грудь Шелби, гладить ее, ласкать дразнящими движениями. Шелби хотелось бы, чтобы это продолжалось вечно. Но это было невозможно. После полуночи Клей исчезнет, ее платье превратится в лохмотья, и Шелби вернется одна в дом Дезире, снова ставший тыквой. Но то, что произошло сегодня, останется с ней.

— Наконец-то я попала на бал, — прошептала Шелби.

— Что?

— Ничего. Просто… спасибо тебе за сегодняшний вечер.

— Мы еще увидимся?

— Клей, сегодня все было просто волшебно, но…

Он провел пальцем по ключицам Шелби.

— В следующий вторник — пикник у реки. Подумай только о жареных свиных ребрышках, больших кольцах лука…

— Подумай о моей фигуре!

— Я думаю, — тихо произнес Клей.

В течение следующих двух недель Клей сопровождал Шелби достаточно часто, чтобы не исчезнуть из ее жизни, но и не настолько часто, чтобы это походило на назойливость.

Он ни разу не напомнил о сделке, только заметил один раз, как запущен сад вокруг дома. Но тут же осекся, вспомнив, что, если Шелби продаст ему дом, на месте сада ее бабушки будет автостоянка.

Хотя Клей не обсуждал с Шелби вопрос продажи земли, от Брайана она знала, что мистер Траск по-прежнему находится в списке активных претендентов. Баз перекрывал любую цену, одержимый идеей победить Клея, сколько бы это ни стоило. Шелби получала и другие предложения, но гораздо менее выгодные. Она не хотела, чтобы деньги стали единственным фактором, влияющим на ее решение, но все время удивлялась тому, как быстро привыкла получать предложения на столь крупные суммы.

Большую часть времени Шелби пыталась разобраться в финансовых делах Дезире. Бабушка не утруждала себя такими досадными мелочами, как хранение квитанций. Она вела записи весьма неразборчивым почерком, который Шелби пришлось разбирать гораздо дольше, чем она рассчитывала.

Редактор журнала буквально задохнулся от гнева, когда она попросила отпуск за свой счет. Его громкий крик навел Шелби на мысль, что она могла бы расслышать его и без телефона. Шелби пообещала приехать на уик-энд в Нью-Йорк обсудить подробности, но в целом она уже приняла решение. Поместье Дезире нуждалось в ее присутствии.

Она объявила Клею, что едет в Нью-Йорк, во время одной из головокружительных поездок на его огненно-красном «мустанге» с откидным верхом. Они ехали по Ривер-роуд, шоссе, которое проходило рядом с Луисвиллом, повторяя изгибы реки Огайо.

— Ой! Ты чуть не врезался в тротуар!

— Шелби, отпусти мою руку.

— С какой скоростью мы едем?

— С достаточно большой.

— Ты, наверное, не поверишь, но до прошлой недели я никогда не сидела в машине с откидным верхом.

— Шелби, моя рука выше локтя уже онемела и ничего не чувствует.

Стоял великолепный солнечный день, идеальный день для того, чтобы мчаться в машине с откидным верхом бок о бок с потрясающе красивым мужчиной. Шелби упивалась своими ощущениями. Никогда в жизни ей не приходилось испытывать ничего подобного.

С Клеем было так хорошо! Шелби не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так легко и беззаботно. Впервые в жизни ей жалко будет расставаться с Луисвиллом.

— Клей, я уезжаю на несколько дней, — сказала Шелби.

И тут же почувствовала, что машина сбавила скорость.

— Ты уезжаешь? — переспросил Клей.

— Да, мне надо договориться об отпуске за свой счет.

Клей едва заметно кивнул, словно ожидал этого.

— И насколько ты собираешься взять отпуск?

— Пока не знаю. По крайней мере на месяц, может, на два.

Клей молчал. Шелби попыталась заглянуть ему в лицо, но он пристально следил за дорогой. Белокурые волосы, откинутые со лба, подчеркивали резкие линии его профиля.

— Не буду врать, — произнес наконец Клей. — Я испытываю смешанные чувства. Я очень рад, что ты побудешь здесь подольше, но…

— Это откладывает принятие решения по поводу земли. Я понимаю.

Клей переключил передачу, и машина снова набрала прежнюю скорость. Они доехали до дома Дезире не говоря ни слова. Клей вылез из машины и открыл дверцу перед Шелби. Когда она выпрямилась, Клей крепко обнял ее.

— Я буду по тебе скучать, — сказал он.

Шелби тоже скучала по Клею. И по Луисвиллу. Нью-йоркская квартира казалась очень тесной после того, как в распоряжении Шелби оказался целый дом, по которому можно бродить часами. И еще она привыкла к звукам — вернее, к отсутствию звуков по ночам. Шеф с неохотой согласился дать ей отпуск за свой счет, но лишь после того, как она пообещала, что действительно попытается найти в Кентукки семью, которая заслуживает место в их журнале.

Шелби убеждала себя, что хочет заняться этим вовсе не из-за Клея. Просто Траски действительно были интересной семьей. Клей всегда пресекал ее расспросы о семье шуткой или поцелуем. И эти поцелуи заставляли тут же забыть обо всех вопросах. Клей был не похож ни на кого из мужчин, встречавшихся ей раньше. Он был таким открытым, и в то же время, когда Шелби думала о его истинной сущности, она по-прежнему казалась неуловимой. Клей настоял на том, что отвезет ее в аэропорт, а на обратном пути встретит. Шелби собиралась пробыть в Нью-Йорке три дня, но ей потребовалось гораздо меньше времени, чтобы договориться с редактором, хотя заключенное ими соглашение было не таким мирным, как ей хотелось бы. Коллега по работе спросила Шелби, чего ради она рискует работой, которую получила с таким трудом.

Шелби не могла дать разумного ответа на этот вопрос. Как могла она объяснить подруге, что сердце управляет теперь ее поступками? И разве могла рассказать, что ходит иногда на поле за домом и плетет гирлянды из маргариток? Та просто не поверила бы ей. Ведь у Шелби была репутация человека циничного, помешанного на своей работе. Тем более она не собиралась рассказывать подруге про Клея.

Шелби вылетела из Нью-Йорка в субботу, пробыв там только два дня. Она попыталась дозвониться Клею и сообщить ему о том, что прилетит раньше, но Мейпс сказал ей, что «мистер Клей проведет сегодняшний вечер в клубе». Дворецкий не знал, когда вернется его хозяин. Шелби поблагодарила как всегда безукоризненно вежливого Мейпса и решила, что возьмет такси.

Стоя перед домом Дезире, Шелби думала о том, что впервые возвращается сюда, не испытывая страха. Допотопный водопровод и обшарпанное крыльцо успели стать дорогими и близкими.

Шелби заметила перед дверью пустые мусорные ведра и решила занести их с заднего хода. Поставив ведра на место, она услышала, что в доме кто-то есть. Остолбенев, Шелби прислушивалась к шагам, раздававшимся все ближе. Кто бы это ни был, он явно движется сюда. Шелби хотела сбежать со ступенек, но в темноте споткнулась, упала и подвернула ногу.

Грабитель вот-вот выйдет из дома через задний ход, а она сидит на крыльце и не может двинуться! И звать на помощь было бесполезно. Ближайший сосед Шелби жил на расстоянии мили вниз по шоссе. Оставалось только одно.

— У меня есть «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра, и я не побоюсь из него выстрелить! — крикнула Шелби. Из дома показалась темная фигура. Шелби попыталась встать, но больная нога мешала это сделать. Это явно был мужчина, и у Шелби оставалось последнее средство защиты. Дождавшись, пока мужчина подойдет ближе, Шелби, которой удалось наконец встать, подняла здоровую ногу и изо всех сил ударила его по мошонке.

Но у мужчины была хорошая реакция. Перехватив в воздухе ногу Шелби, он лишил ее равновесия, и Шелби обязательно упала бы, если бы мужчина не подхватил ее.

— Уж лучше застрели! — произнес голос, слишком хорошо знакомый Шелби.

Это был Клей Траск.