Страсть под запретом

Глава третья

Талбот и Элизабет бродили по лесу до сумерек и наконец решили устроиться на ночлег.

— Вот. Это самое подходящее место, — решил он, радуясь долгожданной возможности дать полноценный отдых больной ноге.

— У меня такое чувство, словно мы с тобой попали в страшную сказку и уже никогда не выберемся из этого жуткого места, — устало выдохнула она, опускаясь на землю.

— Мне очень жаль, Элизабет. Ты и представить себе не можешь, как я раскаиваюсь…

Ее черты медленно растворялись в темноте, а слова звучали мягко, почти ласково:

— Ты извиняешься уже второй раз, но я охотно повторю то, что сказала раньше. Кто же знал, что самолет разобьется? В случившейся катастрофе ты виноват не больше, чем я или диспетчер, давший добро на взлет. Надеюсь, Эндрю не слишком переживает за нас…

Ее прекрасные глаза неожиданно наполнились слезами, а нижняя губа предательски задрожала. Талбот понял, что Элизабет вот-вот расплачется, и впервые за все это время почувствовал себя по-настоящему беспомощным. По ее щеке медленно скатилась первая слезинка.

— Эндрю убежден, что с тобой все в порядке, — поспешил заверить ее он, чтобы избежать бурного потока слез. — Ричард наверняка давно отвез сына домой. И они весело проводят время, играя в компьютерные игры. Поверь, эти двое всегда найдут, чем заняться в твое отсутствие!

— Ты правда так считаешь?

— По характеру я — неисправимый оптимист. Убежден, что они сейчас объедаются пиццей и искренне верят в то, что нас похитили пришельцы.

Набежавшие было слезы высохли так же внезапно, как и появились.

— Думаю, ты прав! — счастливо рассмеялась она в ответ, заставляя его торжествовать.

Они устроились прямо на земле, используя поваленное дерево как изголовье. Быстро темнело. Повинуясь всепоглощающему страху, Элизабет придвинулась поближе к Талботу, который, закрыв глаза, устало размышлял о том, чем же он настолько прогневил небеса, что его обрекли вторую ночь подряд терпеть такую сладкую, но поистине невыносимую пытку. Несмотря на усталость после изнуряющей физической нагрузки, им обоим что-то не спалось.

— Хочешь знать, почему я боюсь темноты? — поинтересовалась она, прерывая затянувшееся молчание.

— Расскажи.

— Однажды, оставив меня под присмотром няни, родители отправились на премьеру в театр. Той же ночью, пока я мирно спала в своей кровати, они… погибли в ужасной автокатастрофе… — Элизабет с трудом перевела дыхание, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, и продолжила: — До сих пор отчетливо помню, как под утро меня разбудил какой-то странно одетый незнакомец и, не говоря ни слова, отвез в детский дом. Страшную новость мне сообщили позднее. Кто знает, возможно, именно в день похорон глубоко в подсознании ночь, мрак и боль потери слились для меня воедино. Вот так некогда беспечная и счастливая жизнь пятилетней девочки в одночасье стала невероятно сложной и запутанной: я лишилась не только любящей семьи, но и всего имущества.

Элизабет старалась говорить сдержанно, строго придерживаясь фактов, но Талбот, как никто другой, прекрасно понимал ее чувства. К несчастью, им обоим пришлось пережить самое страшное — гибель родителей. Трагедии, подобные этой, оставляют неизгладимый след в душе даже много лет спустя. Но, в отличие от маленькой Лизи, он лишился близких, будучи достаточно самостоятельным молодым человеком, который сумел справиться с горем, всего себя посвятив заботам о благополучии младшего брата и бизнесу отца. А она, бедняжка, едва ли могла рассчитывать на чью-либо помощь.

Повинуясь внезапному порыву, Талбот осторожно обнял Элизабет за плечи и крепко прижал к себе. Она не стала вырываться, доверчиво спрятав бледное лицо у него на груди. Глаза ее были зажмурены, а тело сотрясала мелкая дрожь.

— Не бойся. Рядом со мной ты в полной безопасности, — прошептал он. — Засыпай. Обещаю, завтра мы выберемся отсюда… Никогда прежде Талбот не испытывал ничего подобного: обнимать ее было так приятно и… так правильно.

На следующее утро, побродив по лесу около часа, они каким-то чудом наткнулись на довольно сносный мотель. В этот момент Элизабет хотелось кричать и плакать от радости, но сил хватило только на то, чтобы упасть на скамейку у ворот и закрыть глаза. Прекрасно понимая ее состояние и желая отблагодарить ее за самоотверженность, Талбот, тяжело хромая, отправился резервировать им номера.

Подставив лицо ласковым солнечным лучам, она размышляла о том, как быстро все меняется в этом несовершенном мире. Утро началось просто замечательно: проснуться в его объятиях было так приятно и волнующе, что Элизабет позволила себе расслабиться и насладиться невероятной близостью их тел. Однако сегодня Талбот был явно не в духе, всячески демонстрируя ей угрюмое нежелание разговаривать о чем бы то ни было; должно быть, он устал от их близкого общения ничуть не меньше, чем она. А потом они вдруг нашли долгожданный путь к цивилизации. И кто знает, что будет дальше? Неизвестно, как далеко зашли бы ее довольно смелые фантазии на эту тему, если бы не возвращение Талбота. Очевидно, в мотеле ему поспешили оказать необходимую помощь: его поврежденное колено было умело перебинтовано и двигался он немного увереннее. Невольно краснея, Элизабет поспешно вскочила со скамейки, надеясь, что он не догадается об истинной причине ее смущения.

— Твой номер 104, — сказал он, протягивая ей ключи. — А мой 110. Когда примешь душ, заходи. Перекусим вместе, а потом решим, что делать дальше.

В холле мотеля они расстались. Оказавшись в своей комнате, Элизабет первым делом позвонила домой. Сердце ее было готово выскочить из груди, когда на том конце провода раздался такой родной голос сына:

— Здравствуйте. Кто говорит?

— Эндрю, дорогой, это мама… — срывающимся от волнения голосом ответила она, крепко сжимая в руке телефонную трубку.

— Мам! Где ты? Мы с папой так волнуемся! Так и не дождавшись тебя в Твиноакс, мы вдвоем вернулись обратно и с тех пор просто места себе не находим…

— Это длинная история, милый. Потом расскажу. Вечером буду дома. Ты в порядке? Отец хорошо о тебе заботится?

— Да. У нас все нормально. — Папа показал мне места своего детства. Знаешь, там есть большое озеро, в котором они с дядей Талботом часто купались в летнюю жару. А еще я видел много интересных вещей на чердаке. В общем, было здорово! Ой, прости, я, кажется, отвлекся… Где ты сейчас?

— Все подробности дома. Могу я поговорить с папой?

— Конечно, подожди минутку…

Мгновение спустя она услышала встревоженный голос Ричарда:

— Элизабет! Как ты? Талбот с тобой? Где вы пропадаете? Мы тут с ума сходим…

— Не волнуйся. Мы вместе. Все хорошо. Вечером будем дома. Дождись нас. Никуда не уходи, слышишь?

— Договорились. Скажи хотя бы, где ты. Элизабет вкратце рассказала о происшедшем.

Ричард не на шутку расстроился:

— Это я во всем виноват! Ты, наверное, злишься на меня?

— Вовсе нет. Никто из нас и подумать не мог о том, что самолет вдруг разобьется.

— Дело не в этом. Забрав Эндрю без предупреждения, я, безусловно, заслужил твое презрение…

— Поговорим об этом позже, Ричард, — устало вздохнула она. — У меня сейчас просто нет сил.

— Да-да, разумеется! Отдыхай. До встречи…

Повесив трубку, Элизабет отправилась в ванную, испытывая огромное облегчение: Эндрю в полном порядке, и Ричард присмотрит за сыном до ее возвращения. Стоя под душем, она чувствовала, как горячие струи сбегают по телу, и представляла себе, что это не вода, а пальцы Талбота ласкают ее кожу. Усилием воли прогнав непозволительное наваждение, Элизабет стала торопливо вытираться, мечтая о том, чтобы внезапно разгоревшаяся страсть к брату бывшего мужа прошла так же быстро, как исчезают капельки влаги под махровым полотенцем…

Натянув чистые брюки и футболку, найденные на дне чемодана, она расчесала волосы и подвела губы помадой, в очередной раз убеждаясь, как важно быть предусмотрительной. Лишь закончив приводить себя в порядок, Элизабет ощутила уверенность в своих силах — достаточную для того, чтобы заглянуть к Талботу и обсудить насущные проблемы. Как можно быстрее вернуться домой, к любимому сыну — вот чего ей хотелось больше всего на свете.

Остановившись перед номером 110, она собралась с духом и постучала. Дверь тут же распахнулась. На пороге стоял Талбот — обнаженный по пояс! Очевидно, он только что вышел из ванной. Невольно скользнув взглядом по его широкой груди и идеальному торсу, Элизабет поняла, что все ее усилия по укрощению неподобающих желаний вот-вот пойдут прахом. Новенькие джинсы, зачесанные назад мокрые волосы и остатки крема для бритья на щеке — все это придавало ему особый, магнетический шарм. Разве можно устоять перед таким соблазном?!

Пока Элизабет мысленно разрывалась между желанием немедленно его поцеловать и не менее сильным стремлением убежать прочь, Талбот жестом пригласил ее войти и, хромая, вернулся в ванную.

— Присаживайся. Через минуту я к тебе присоединюсь, — с этими словами он закрыл за собой дверь.

Кое-как добравшись до столика у окна (ноги ни с того ни с сего стали ватными), Элизабет упала на стул, радуясь короткой передышке: видеть его полуобнаженным в опасной близости от себя было для нее сладкой пыткой! Чуть позже, когда Талбот вернулся в комнату, она с облегчением отметила, что застегнутая на все пуговицы белоснежная рубашка позволит ей наконец немного расслабиться.

— Вот это да! Где ты умудрился достать чистую одежду? — как можно непринужденнее поинтересовалась она.

— Владелец мотеля любезно послал своего сына за покупками для меня, — охотно объяснил Талбот. — Он же найдет для нас машину. А еще с минуты на минуту нам принесут горячий завтрак!

— Ничего не скажешь: у тебя просто потрясающие организаторские способности! — не удержалась от радостного восклицания Элизабет.

— Я выбрался из леса… только благодаря тебе, — ослепительная улыбка, сопровождавшая эти слова, заставила ее сердце тоскливо сжаться. — А здесь, в цивилизованном мире, деньги решают все.

Их разговор был прерван вежливым стуком в дверь. Поблагодарив юношу за быструю доставку заказа, Талбот на глазах удивленной Элизабет достал из большого бумажного пакета сначала шоколадный коктейль и банку содовой, а потом две пластиковые емкости с чем-то весьма аппетитным.

Сняв крышку и обнаружив внутри двойной чизбургер и картошку фри, она была готова расплакаться от осознания того, что Талбот так ненавязчиво проявил похвальную предупредительность. Совесть мгновенно напомнила о себе, подбросив ей неожиданную мысль о том, что все эти годы Элизабет была крайне несправедлива по отношению к нему: суровый и равнодушный человек никогда бы так не поступил…

— Спасибо, — тепло улыбнулась она. — Как твое колено?

— Уже гораздо лучше. Помогли горячий душ и массаж. А твоя шишка все еще болит?

— Все нормально. Я позвонила домой. Эндрю и Ричард в полном порядке, если, конечно, не считать того, что они очень беспокоились за нас.

— Я же говорил тебе, что так и будет.

— Эндрю сразу же начал делиться со мной своими впечатлениями от поездки в Твиноакс. Он так искренне восхищался каким-то озером, что мне, честно говоря, стало любопытно…

— Эндрю наверняка имеет в виду самый большой пруд на территории старика Уолтера, — мечтательно улыбнулся Талбот. — В жаркие летние дни ребятишки со всей округи собирались на его тенистых берегах, к огромному неудовольствию ворчливого владельца земли.

— Ему не нравилось, что вы купаетесь в озере?

— Не особенно. Он постоянно грозил нам ружьем из засады. Это была наша любимая забава. Своего рода игра…

— Игра? — удивленно переспросила Элизабет, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Скряга Уолтер хотел казаться грозным, но мы — беспечные, озорные мальчишки — быстро раскусили его истинную натуру и вовсю пользовались его добротой. В самый разгар жары старый фермер никогда не мешал нам резвиться в воде и лишь на закате (строго в одно и то же время) отправлялся «патрулировать» свою вотчину. — Прожевав последний кусочек гамбургера и глотнув содовой, Талбот продолжил свой рассказ с еще большим энтузиазмом: — Весело было! Еще издали заприметив его колоритную фигуру, все начинали кричать и дружно выскакивать из воды, притворяясь, что ужасно испугались незаряженного ружья! — Неожиданно в его темно-карих глазах промелькнула мрачная тень неприятных воспоминаний. — Однажды Ричард, будучи самым младшим в нашей шумной компании, в большой спешке выбираясь на берег, подвернул ногу и едва не утонул… Ладно. Думаю, на сегодня достаточно бессмысленной болтовни. Если хотим добраться до города к вечеру, нам пора снова в путь.

Закончив завтракать и в рекордно короткие сроки получив обещанный автомобиль, они поехали в сторону Канзас-сити.

Их смертельно опасное приключение подходило к концу. И Элизабет оставалось надеяться, что эти два дня, на многое открывшие ей глаза, скоро забудутся, а Талбот вновь станет для нее прежним высокомерным гордецом. Честно говоря, она всегда считала, что ему никто, кроме брата, не нужен. Эта мысль позволяла ей с достоинством выходить из самых сложных ситуаций, связанных с его неуживчивым характером. Кроме того, Элизабет по праву гордилась тем, что умеет справляться с трудностями и без помощи мужчин. Давным-давно она влюбилась в Ричарда и искренне верила, что как никогда нуждается в его поддержке и участии, но, увы, их брак был обречен с самого начала. И вот однажды взбалмошной судьбе вдруг захотелось испытать двух людей с очень похожими жизненными взглядами в экстремальных условиях, но Элизабет, проявившая похвальное мужество и завидную стойкость, как это ни странно, чувствовала себя проигравшей. Мельком взглянув на волевой профиль Талбота, она лишь кротко вздохнула и стала внимательно изучать проплывающий за окном пейзаж.