Стремительный поток

Глава 21

Стоя на краю тротуара перед церковью, Джин вглядывалась сквозь дождь и туман. Где родстер? Это был кошмарный день с самого рассвета до сумерек, но ей уж точно не приснилось, что она припарковала машину здесь. Девушка посмотрела в обе стороны улицы с мутными фонарями, тусклый свет которых отражался в мокром блестящем асфальте. Движение было не такое сильное, как в те минуты, когда она здесь проезжала. Ее машину угнали? Она оставила ее незаблокированной, когда помчалась назад в церковь забрать свои драгоценности. Ну а почему нет? Ведь она ожидала, что окажется за рулем через минуту, не больше. Что теперь делать? Дождь стекал с полей мягкой шляпы, стучал по плечам. Нельзя же стоять на тротуаре вечно – лучше вернуться в церковь. Можно позвонить в «Хилл-Топ» из кабинета. Стоп… В кабинете сидит Лютер Калвин. Поделом ему, если будет ждать всю ночь. Съездив до коттеджа Картера на берегу реки, станет ли Кристофер Уинн в такой дождь возвращаться в церковь? Вряд ли.

Эзри! Вот кто отвезет ее домой. Без сомнения, он всю дорогу будет бубнить о ее легкомыслии. Но не пешком же идти…

Девушка вернулась на церковную скамью, чтобы подождать, когда Баркер придет гасить свечи. Мысли, чувства, переживания сплелись в тугой клубок. Надо нащупать свободный кончик, ухватиться за него, потянуть… Нет, не поможет. К чему пытаться думать? Так хочется расслабиться в этой ароматной тишине, впустить в себя царящую в церкви безмятежность… Действительно ли мать едет в Гарстон? Зачем? Чтобы оправдаться, попросить прощения за то, что солгала дочери в письме? Не исключено. «И все равно надо позвонить Гарви; как только доберусь до «Хилл-Топ», сказать, что я не могу, просто не в состоянии носить этот изумруд». Дыхание Джин прервалось от судорожного всхлипа. По телу прошла зыбкая волна тупой боли, будто разорвавшееся сердце заныло, очнувшись от наркоза. Она не позволит отчаянию опять захватить власть над собой. Она должна что-нибудь сделать. Прижимая к груди шкатулку с драгоценностями, Джин встала и медленно пошла вперед, разглядывая алтарь, хоры… Орган! Музыка всегда ее успокаивала. Почему бы не сыграть?

Загоревшись этой идеей, Джин осмотрела инструмент. Легонько прикоснулась к клавишам из слоновой кости. Небесный звук… Музыка сочувственно и нежно прикоснулась к ее больному сердцу. Пальцы девушки блуждали по клавиатуре, извлекая одну прекрасную мелодию за другой. Мысли прекратили бег; душа, казалось, парила в космосе.

Грохот – где-то там, в мире за церковными стенами, – заставил Джин вздрогнуть и вернуться в реальность. Взрыв? Она пробежала по боковому проходу, распахнула двери… и не поверила своим глазам. Главная улица превратилась в реку! Что это за темное облако, плывущее к ней? Гигантская волна? Может быть, тот грохот означал, что рухнула дамба? Картер говорил: «Наводнение севернее нас, мы пока в безопасности, если только дамба выдержит».

В безопасности? Где он теперь? Где Кристофер Уинн? Где мама? Предупредят ли ее об опасности прежде, чем она доедет до затопленных районов?

Водяной поток чуть не сбил девушку с ног. Она тут же попятилась, не сводя загипнотизированного взгляда с приливавшей воды. Джин отступала в церковь, и вода плескалась под ногами при каждом шаге. Оказавшись в заалтарной части храма, Джин поднялась на пять ступенек, прислонилась к алтарю, зачарованно глядя, как вода заполняет проходы. Справа и слева от нее высокие свечи продолжали как ни в чем не бывало гореть, за спиной красные розы источали аромат.

Она в безопасности! Джин вздохнула с облегчением. Словно в насмешку над ней разъяренная волна ворвалась в открытые двери, на ее гребне красовалось фантастическое украшение в виде голубой женской шляпки. Быстрая и безжалостная, волна неслась вперед, подхватывая по пути бордовые подушки. В, сознании Джин прозвучал голос отца: «Когда-нибудь ты угодишь в стремительный поток жизни, который подхватит тебя, закружит и накроет с головой…»

Она прикусила губу, чтобы сдержать рыдания. «Трусиха! Пасуешь при первой же опасности. А ну-ка, соберись с силами!» – так сказала бы Салли-Мэй… Салли-Мэй! Где она сейчас? Где Хьюи? Где… где Кристофер? В коттедже Картера на берегу? Если затопило главную улицу, то что происходит там? Ни в коем случае нельзя давать волю воображению. Нужно сосредоточиться на том, как спастись от наводнения – тогда она, может быть, сумеет помочь другим… Колокольня! Но как до нее добраться – ведь лестница на противоположной стороне церкви? Наверняка должен быть выход из заалтарной части. Джин осмотрелась – и точно, панель справа оказалась дверью… в кабинет Кристофера Уинна! Девушка поспешно толкнула ее, перешагнула порог и в замешательстве остановилась, окруженная полной темнотой. Свет был выключен! Она вцепилась в ручку двери, не зная, что предпринять. В дальнем конце комнаты виднелось слабое свечение. Это тлели угли в камине. Из мрака раздался скрипучий голос:

– Это вы, Баркер?

Лютер Калвин! Она и каменноликий одни в церкви.

– Это не Баркер. Это Джин Рэндолф.

– Чего это вам вздумалось выключить свет?

Раздражение неожиданно восстановило эмоциональное равновесие Джин. В ее голосе даже прозвучала нотка насмешливости, когда она сказала:

– Я выключила свет? Вы что, не знаете, что город затоплен и церковь заполняется водой? Вы, уважаемый, утонете, если останетесь здесь.

– Утону? Я?! Вы думаете, Господь это допустит? Что будет делать эта церковь без меня?

Все презрение, вся ярость, которую возбудил в Джин этот человек, вырвались наружу. Она взорвалась:

– Работать дальше – вот, что она будет делать без вас! Если хотите, я скажу гораздо больше. Община поддержала бы Кристофера Уинна во всех его начинаниях, если бы вы не вмешивались. Если Бог существует, то он смоет вас этим потоком, очистит свой храм от вашего присутствия!

Скрежещущий смех прервал Джин на полуслове.

– От вас исходит вредное влияние. Я почувствовал это в первый же раз, когда увидел вас в непотребном платье, открывающем спину, в гостях у графини. В тот вечер Кристофер Уинн не мог отвести от вас взгляд. Ваша бабушка-язычница делает все возможное, чтобы его погубить. Если он на вас женится, его карьере придет конец. Вы, вы с вашими экстравагантными нарядами, с вашим отцом, похотливо смотрящим на женщину, которая ему не жена, с вашей матерью…

Джин яростно швырнула шкатулку с драгоценностями в ту сторону, откуда раздавался этот ненавистный голос. Содержимое шкатулки с плеском попадало в воду, будто пулеметные пули. Попала ли она в цель? Джин прислушалась. Не было слышно ни звука, кроме шума бури, доносящегося снаружи. Она его оглушила? Ее гнев утих. Снова эта Ужасная Сестрица, а она уж думала, что избавилась от нее навсегда. Что, если Калвин лежит без сознания на полу? Что, если он утонет? Виновата в этом будет она. Надо узнать, в чем дело. В кромешной тьме кабинета голос Джин прозвучал пугающе звонко, когда она позвала:

– Мистер Калвин! Мистер Калвин!

Ответа не последовало; слышался только монотонный плеск воды. Что ей делать? Посветить было нечем. Пробираться к Калвину на ощупь? Вернуться за свечой к алтарю?

Девушка быстро выбежала из кабинета. Чувствуя себя осквернительницей храма, она вытащила длинную восковую свечу из серебряного подсвечника. Прикрывая колыхавшееся пламя рукой, вернулась к двери. Что она там увидит? Лежащего без сознания человека? Может быть… мертвого? Джин крепко прикусила губу, чтобы зубы прекратили стучать, и повыше подняла свечу.

Пол кабинета был залит водой. Где Лютер Калвин?

Она осторожно пошла вперед. Тусклый свет был не в силах рассеять мрак, но привел его в движение: причудливые тени закачались на стенах с книжными шкафами, на глубоких креслах, на…

Джин засмеялась. Она хохотала до тех пор, пока пламя свечи в ее руке не заметалось, норовя погаснуть. Это отрезвило девушку. Она осторожно прикрыла рукой драгоценный огонек. На мгновение ей показалось, что на столе устроилась обезьяна и глядит на нее горящими фанатическим пламенем агатовыми глазами. А вот и нет! Подогнув под себя ноги и нахохлившись, прямо в центре стола восседал сам великий и ужасный Лютер Калвин! Без сознания? Как бы не так! Джин усилием воли подавила судорожное хихиканье. Она была слишком близка к границе, за которой начинается истерика.

С края стола свешивалось что-то блестящее. Ее бриллиантовый браслет.

– Я покажу вам, как подняться на колокольню, мистер Калвин. Там вы будете в безопасности.

Ответа не последовало. Джин почувствовала, как по ее ногам поднимается вода, и выпалила:

– Поспешите!

Калвин по-прежнему смотрел на нее молча, с упрямым видом, и девушка пожала плечами:

– Как вам угодно. Я пошла наверх.

Прикрывая пламя свечи ладонью, она побрела по воде к двери. Лучше потерять драгоценности навсегда, решила она, чем приближаться хоть на дюйм к этому извергу, чтобы собрать их. На пороге Джин обернулась:

– Может, передумаете?

Противный голос Калвина отрезонировал в кабинете металлическим звоном:

– Я сказал мистеру Уинну, что буду ждать его здесь. Я никогда не меняю своих решений.

– В самом деле? Ну, ждите Уинна. А я пойду наверх, где сухо.

«Не волоком же его тащить в безопасное место!» – думала Джин, в могильной тишине пробираясь по затопленному коридору. К чему волноваться? Пока что он сидит в полном комфорте и сухости на письменном столе. Лучше ей внимательно следить за собственными шагами, Вода затрудняла путь, хватая за ноги. Девушка медленно продвигалась вперед. Добралась до лестницы. Ухватилась за перила, перемахнула сразу через две ступеньки и поднялась выше уровня воды. При каждом шаге в туфлях противно чавкало. Наконец она оказалась на колокольне и со вздохом облегчения опустилась на скамью перед большой клавиатурой. Сделала глубокий вдох. Ну, все! Пламя свечи задрожало. Неужели собирается погаснуть? Где здесь фонарь, которым пользовался месье Велик, разыскивая ключи? Джин поискала в кладовой, на полке, бросила в карман случайно попавшийся под руку коробок спичек – а вдруг пригодятся? – потом вернулась к клавиатуре и обнаружила фонарь в уголке под низкой табуреткой. Нажала на кнопку. Ура! Работает! Поспешно задув свечу, она положила ее на полку вместе со спичками. Свеча снова могла ей понадобиться.

Что дальше? Джин сняла плащ и, уютно устроившись в кожаном кресле, выключила фонарь – надо было беречь батарейки. Чернильная тьма! Это совсем не радовало. Как завывает ветер… Ей вдруг показалось, будто колокольня раскачивается. А до чего сильно хлещет по стенам дождь! Под потолком какой-то зловещий шорох….

Джин содрогнулась и съежилась в кресле, поджав озябшие ноги в мокрых туфлях. Становилось все холоднее – до утра она промерзнет до костей, если только не сумеет отыскать что-нибудь, чем можно накрыться. Можно же взять старые пальто звонаря!

Девушка включила фонарь и осторожно поднялась на звонницу. Вот они, пальто! Длинные, короткие, темные, светлые, все очень поношенные. Месье Велик страсть как любил хранить всякие ненужные вещи – никогда ничего не выбрасывал. Джин перекинула через руку три самых теплых пальто и недовольно сморщила нос – запах от них исходил не из приятных, она терпеть не могла сорт табака, который курил звонарь. На мгновение девушка остановилась и прислушалась к бушевавшей буре. Осторожно спустившись, надела одно пальто и уселась в кресло. Сбросила туфли, обернула ступни и колени другим, а третье накинула сверху, укутавшись до подбородка.

Когда ее тело понемногу охватило тепло, в голове прояснилось. Что с отцом? Добрался ли Кристофер Уинн до коттеджа Картера? Выдержит ли Коттедж напор вышедшей из берегов реки? О, обязательно выдержит. С Кристофером все должно быть в порядке – Бог не допустит, чтобы что-то случилось с человеком, который настолько ценен для мира! Бог?.. Неужто она инстинктивно обратилась к Нему? Калвин недавно сказал о Кристофере: «Если он женится на вас, его карьере придет конец».

Калвин! В кабинете! Один! Без огня в камине! Он замерзнет и заболеет воспалением легких. Ему там нечего надеть для защиты от холода. В звоннице остались еще пальто. Не отнести ли ему одно?

Джин поежилась в теплом гнездышке, которое с таким усердием свила для себя. Разве она не уговаривала Калвина подняться на колокольню? Пусть замерзает, старый несносный лицемер! И его дочери, и прихожане будут чувствовать себя значительно лучше без него. Вдруг ей стало стыдно. Как можно наслаждаться теплом и уютом, когда человек находится перед лицом медленной смерти от холода?

– Проклятая рэндолфская совестливость! – проворчала Джцн, сбрасывая с себя пальто. – Теперь все-таки придется ему помочь.

Она, кряхтя, натянула на ноги промокшие туфли и, держа тяжелое пальто в одной руке, фонарь – в другой, осторожно спустилась по железным ступенькам вниз – в подвальный холод, в могильную тишину. Джин показалось, что она прошла по воде целую милю, пока добралась до кабинета. От усилий девушка совсем запыхалась. Прислонившись плечом к дверному косяку, пошарила лучом фонаря по кабинету. Боже! Кошмар! На столе никого не было, и браслет уже не поблескивал на свету…

Где Лютер Калвин? Выбрался на улицу? Ясно, что если в церкви воды по колено, значит улица совсем затоплена. Он уплыл в безопасное место? Его спасли? Нет, иначе он послал бы к ней помощь. Ладно, как бы он там ни поступил, она свой долг выполнила.

Девушка решила не относить пальто обратно. Осмотрелась еще раз, нахмурилась, увидев на столе розовые гвоздики. Это Сью Калвин поставила их здесь! Ощутив необъяснимый прилив ярости, Джин подбежала к столу, схватила цветы вместе с вазой и швырнула на потухшие угли в камине. Звон разбившегося стекла немедленно успокоил вихрь, бушевавший в ее душе.

– Ты действительно вернулась, Ужасная Сестрица! – громко проговорила девушка и устало поплелась по воде к лестнице.

На верху первого пролета свет фонаря померк. Затаив дыхание, Джин побежала на следующий этаж. Только бы добраться до свечи и спичек, пока фонарь дает хоть какой-то огонек!.. Погас! Она опустилась на ступеньку, прижалась лбом к перилам. Было холодно и страшно. Ей показалось, что она так и замерзнет, сидя на лестнице. От этой мысли девушка встрепенулась и вскочила на ноги, презрительно упрекнув себя: «Эх ты, размазня!» Она решительно схватилась за перила, в черной, как смола, темноте поднялась на оставшиеся ступеньки, медленно, на ощупь нашла железную лестницу и взобралась по ней. Нащупала вход в колокольню, наткнулась на кожаное кресло и рухнула в него. Трясущимися руками укуталась в пальто. Слишком устав, чтобы думать, откинула назад голову и закрыла глаза.

Джин погрузилась в прерывистую дремоту. Она просыпалась, морщилась от свиста ветра и барабанной дроби дождя, хлеставшего по колокольне, засыпала и видела кошмары. Особенно страшный сон заставил ее вскочить на ноги. В комнате стало светлее – Джин могла различать очертания предметов. Свеча и спички. Они ей уже не нужны. Она окоченела от холода. Нужно размяться.

Джин поднялась в звонницу и нашла бинокль, стараясь не думать о том, что могла натворить буря за одну ночь. Подняла бинокль к глазам. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Кажется, маяк аэродрома высвечивает огромный плот… Нет, не плот… Это крыша дома! Луч исчез, снова появился. Плывущая крыша, на ней два человека, один из них машет руками…

Кристофер! Картер! Кристофер в ужасной опасности! Осознание этого было мучительнее всей той вчерашней сердечной боли… Гидросамолет! Он снижается к реке! Слава богу! Люди поднимают что-то на борт… крылатая машина взлетает… один человек остался на плоту. Замахал руками… исчез. Кристофер в этой бушующей реке! Не отрывая бинокля от глаз, Джин страстно взмолилась:

– О, Господи, спаси его! Пожалуйста! Я буду… достойно себя вести до конца моей жизни, если только ты его спасешь! Это не подкуп! Правда! Я буду стараться быть хорошим, стоящим человеком, не важно, спасешь ты его или нет. Пожалуйста! Пожалуйста!

Кристофер вынырнул на поверхность, за что-то уцепился… Луч прожектора освещал его плечи. Лодка! Откуда она взялась? Сможет ли он продержаться еще немного? Если бы только она, Джин, могла помочь…

Помочь? Девушка помчалась к клавиатуре, споткнулась, едва удержалась, чтобы не упасть, изо всех сил ударила пальцами по клавишам.

Дрожа от холода, обезумев от страха и душевной муки, она все играла и играла. Затем ее руки начали слабеть, в глазах потемнело. «Я должна продолжать! Если замерзну… я не смогу… спасти…» Джин, теряя сознание от изнеможения, повалилась вперед, на клавиатуру.

Наступило долгое забытье. Потом ее чувства пробудились. Что это, сон или она на самом деле слышит голоса? Мужские голоса? Не было сил поднять голову.

– Я сразу понял, где нам искать Джин, как только услышал колокола!

Эти слова прозвучали или пригрезились ей? Голос Кристофера! Этого не может быть. Он утонул… А возможно, она умерла и…

Сильные руки подняли ее с кресла и крепко обняли. Стало тепло. Из непроницаемого тумана послышался другой приглушенный голос:

– Джин! Джин! Послушай, твоя мама в Гарстоне, повсюду тебя разыскивает.

И тот, первый, ближе, у самой ее головы:

– Ваша музыка дала мне силу, помогла выдержать, Джин. Откройте глаза, дорогая!

Только Кристофер называл ее «дорогая». Она подняла тяжелые веки. Посмотрела в пылающие темные глаза. В памяти заскрежетал отчетливый, ненавистный голос Калвина: «Если он женится на вас, то его карьере придет конец». Кристофер! Его служба в церкви гораздо важнее, чем ее, Джин, счастье. Девушка с отчаянием вырвалась из его объятий. Туман постепенно рассеивался. Мать разыскивает ее повсюду… почему? Теперь она ясно видела лица вокруг – осунувшиеся, изможденные. Кристофер! Хьюи! Гарви! Сдерживая рыдания, Джин протянула руки:

– Гарви! Я знала, что ты найдешь меня. Твоей карьере не придет конец, если ты на мне женишься, так ведь? Обними меня покрепче. Я уже никогда не согреюсь!

Вот теперь ее закружило, накрыло с головой! Джин вцепилась в мокрый рукав и услышала собственный голос, умоляющий:

– Не дай мне оставить тебя, Гарви! Стремительный поток несет меня к нему! Не дай мне оставить тебя!