Стриптиз на гонках

Глава 25

Меня разбудил запах жарящегося бекона, сквозь который пробивался аромат крепкого итальянского кофе, так и манивший пойти на кухню и взять чашку. Помню, в детстве эти запахи будили нас каждое утро вместе со звуками радио “Все новости, все время”. Я спускалась по лестнице и шла в кухню. Папа уже сидел за столом в майке и пил кофе из белой фаянсовой кружки.

Готовя еду, мама всегда напевала под нос. Она никогда не вставала по утрам “не с той ноги” и старалась, чтобы мы тоже начинали день в хорошем настроении.

— Тебе необходимы белки, — бывало, говорила она, ставя на стол большую тарелку яичницы с беконом. — Чтобы голова хорошо работала, мозгу нужна энергия, сестры не похвалят, если ты явишься в школу без головы.

Я вошла в кухню. Часы показывали, что время завтрака давно прошло, наступил час ленча. Мама стояла у плиты, — на большой сковороде шипел омлет с беконом.

— Привет, соня. — Она оглянулась на меня. — Садись, поешь, мозгу нужна энергия.

Я застыла на месте, глядя на мать. Она уже не девочка, сколько ей, пятьдесят шесть? И что же, после почти бессонной ночи она как ни в чем не бывало готовит мне завтрак!

— Садись, садись.

Мама поставила на стол чашку, от которой поднимался пар.

— Выпей кофе. Судя по твоему виду, это тебе не помешает.

— Мама, что ты здесь делаешь? Тебе полагается лежать в постели!

Порез на лбу от вчерашнего удара обломком был закрыт повязкой, но огромный лиловый синяк выступал даже за пределы бинта.

— Ерунда! — отрезала мама. — Всего лишь маленькая царапина, мне просто стукнуло дверью по лбу.

Я подтянула пояс махрового халата и шагнула к столу. Кофе манил своим ароматом.

— Тебе нужно отдохнуть.

Я понимала, что со стороны выгляжу как неблагодарная дочь. Ма фыркнула.

— Послушай, девочка, я вырастила пятерых детей, а твой отец работал пожарным. Думаешь, я привыкла отдыхать? Кьяра, прошлая ночь ничем особо не отличалась от всех других ночей в нашем доме. Ты что, уже забыла?

Наверное, у меня был озадаченный вид, потому что мамочка продолжала:

— Похоже, ты не понимаешь. Кьяра, твой отец и старшие братья — пожарные, когда он возвращался с работы — а это могло быть когда угодно, в любое время ночи, — я была ему нужна. — Ма помешала яйца и встала так, чтобы видеть одновременно и меня, и плиту. — Кьяра, он не покупки по домам развозил, он спасал людей из огня. Это опасная работа, поэтому я всегда дожидалась его возвращения. — Мама сняла со сковородки длинные тонкие ломтики бекона. — А теперь, когда твои братья тоже работают, я дожидаюсь и их. Не годится, чтобы мужчины возвращались домой голодными и будили своих жен, все-таки у них маленькие дети. Нет никакого смысла будить всех и каждого, когда есть я, — с гордым видом подытожила ма. — Подумаешь, отдых, велика важность.

Я подошла к окну и посмотрела на другую сторону улицы, на трейлер Рейдин. При дневном свете он выглядел еще хуже, чем ночью.

— Где Эл?

— Я отправила его спать, — сообщила мама, ставя передо мной полноценный завтрак, включавший ее фирменные домашние булочки с корицей. — Ты знаешь, что бедный мальчик не ложился всю ночь?

Мама носилась по кухне, подстегиваемая волнением и кофеином. Она всегда начинала суетиться, когда нервничала.

— А ты почему не ешь? — спросила я.

— Не хочется, поем позже.

Это лишь подтвердило мою догадку: когда мама нервничала, у нее обычно пропадал аппетит.

— Мне надо сегодня решить кое-какие вопросы, — сказала я, — так больше не может продолжаться, Фрэнк должен оставить нас в покое. — Меня вдруг осенило. — Ма, Эл, случайно, не звонил в полицию вчера ночью?

— Конечно, звонил! — Мама, казалось, была удивлена, что я вообще об этом спрашиваю. — Его соединили с этим приятным мужчиной, детективом Уилингом, и они с твоим братом проговорили довольно долго.

“Что ж, может, оно и к лучшему, — подумала я, — может, это хотя бы на некоторое время избавит нас от Фрэнка. По крайней мере у меня будет возможность разобраться, что происходит и как все это связано со смертью Руби”. Что-то мне подсказывало, что все последние события — звенья одной цепи. Если бы я смогла побольше узнать о том, что происходит на треке, и о прошлом Руби, я, возможно, вышла бы на ее убийцу. Я еще раз посмотрела на кухонные часы. Двадцать минут первого. К семи я должна быть на работе, значит, нельзя терять время.

— Ма, — серьезно попросила я, — когда Рейдин проснется, я хочу, чтобы вы с Элом отвезли ее в психиатрическую клинику. Ей пора делать очередной укол. Как только она получит очередную дозу лекарства, то снова станет прежней.

Мама посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.

— Кьяра, а ты уверена, что они не запрут ее в психушку?

— Нет, не запрут. Рейдин временами становится такой, как сейчас, ей просто нужно сделать очередную инъекцию.

Это было не совсем так, на самом деле я никогда еще не видела соседку в таком состоянии. Я рисовала на листке бумаги схему проезда к психиатрической клинике, когда, зазвонил телефон.

— Кьяра, — раздался в трубке голос Роя Делла, — это я. Какой у нас план?

Плана у меня не было, но Рою Деллу совсем не обязательно было об этом знать.

— Ты где? — спросила я.

— Через дорогу от тебя, в гараже Рейдин, я звоню по мобильнику.

Я подошла к окну и посмотрела на гараж. Двустворчатые ворота слегка приоткрылись, в щель просунулась толстая волосатая рука, быстро помахала мне и скрылась.

— Я тебя вижу, — жизнерадостно сказал Паркс. — А ты меня?

— Рой Делл, перестань дурачиться! Ты что, хочешь оповестить всех о своем присутствии? Тебе не приходило в голову, что за твою поимку может быть обещана награда? Все-таки тебя разыскивают не за что-нибудь, а за убийство!

От плиты послышалось потрясенное “Ох! ”, мама повернулась ко мне и вся обратилась в слух.

— Мне нужно принять душ, а потом я смогу тебя подхватить, — продолжала я. — Договоримся так: я заеду на подъездную дорогу, ты выскочишь и быстро запрыгнешь на заднее сиденье. Только быстро, понял?

— Надеюсь, ты не собираешься снова выбрасывать меня на ходу из машины?

— Рой Делл!

Я повесила трубку. Я не представляла, что мне с ним делать, но мысль выбросить короля трека из машины на шоссе в эту конкретную минуту казалась мне довольно привлекательной.

— Кьяра!

По тону и позе мамочки я поняла, что она готова прочесть мне лекцию об ответственности за соучастие в уголовном преступлении.

— Ма, не начинай, пожалуйста, потому что я уже давно знаю все, что ты собираешься сказать. Давай просто сделаем вид, что мы поговорили и ты меня должным образом предупредила.

Я встала и пошла в душ. Мама в сердцах сплюнула. От возмущения она даже не нашлась что сказать, впрочем, это было к лучшему для нас обеих.

К чести Роя Делла будь сказано, он умел шевелиться, когда требовалось. Он так стремительно выскочил из гаража Рейдин и прыгнул в мою машину, что я за это время едва успела переключить передачу на задний ход.

— Пригнись и не высовывайся! — распорядилась я.

Рой Делл так и сделал. Я выехала с подъездной дороги на маленькую улочку и помчалась по направлению к шоссе, а затем повернула в сторону Уевахитчки.

— Кьяра, он хорош в своем деле? Лучше всех? — спросил Рой Делл.

— Кто хорош в своем деле?

— Адвокат, к которому ты меня везешь.

Голос Роя Делла звучал приглушенно, но я различила в нем тревогу. Совсем забыла, что обещала Рою Деллу отвезти его к Эрни.

— Он лучше всех.

Совершенно некстати мне снова вспомнилось, как Эрни Шварц стоял на моем кухонном столе в чем мать родила и играл на гавайской гитаре. Я не удержалась и захихикала.

— Над чем ты смеешься?

— Ох, Рой Делл, это к делу не относится. Между прочим, мы сейчас едем не к Эрни.

— Это еще почему? — недовольно спросил он.

— Потому что сначала я хотела задать тебе несколько вопросов и заехать в пару мест. Ты владеешь кое-какой нужной мне информацией. Поскольку я твоя единственная надежда на помощь, думаю, нам стоит поговорить.

Возникла пауза, потом раздался тяжкий вздох и приглушенное:

— Ладно.

Мы выехали за черту города и быстро катили все дальше. Через несколько минут я сказала:

— Теперь можешь сесть.

Здесь, в сельской глуши, нас никто не знал. Рой Делл уселся, положил косматую голову на край спинки переднего сиденья и устремил взгляд на сосны и телеграфные столбы, пробегавшие за окнами машины.

— Куда мы едем?

— В два места. Сначала к дому Уоннамейкера Льюиса, а потом на трек.

Рой Делл чуть не свалился на переднее сиденье.

— На трек?! Там же наверняка полно полицейских, они меня ищут!

— Возможно, — спокойно согласилась я, — но я готова пойти на этот риск. Нужно побольше узнать о том, что там происходит. Не волнуйся, — добавила я, — я закрою тебя пледом, у меня на заднем сиденье есть очень уютный зеленый плед.

Рой Делл повернулся и потянулся за пледом, который валялся там с тех пор, как на меня напали на стоянке перед клубом.

— Послушай, он очень похож на один из моих пледов! Да, точь-в-точь такой, как плед, который лежит на заднем сиденье моей машины.

У меня пересохло в горле. Сердце пустилось вскачь.

— Но ведь это не твой плед, правда? — спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.

Помолчав, Рой Делл медленно произнес:

— Черт, а ведь это мой плед! Посмотри вот сюда. — Он наклонился над передним сиденьем, зажав в кулаке угол пледа, и сунул мне под нос ткань. — Видишь это прожженное пятно? Вот эту маленькую круглую дырочку?

Он показал мне отметину, похожую на след от сигареты.

— Ну так вот, это осталось с первого раза, когда мы с Лулу… ну, ты знаешь. — Он убрался на заднее сиденье и замолчал, по-видимому, предавшись воспоминаниям. — Лулу любит курить после этого дела.

Я представила, как Рой Делл и Лулу, обнаженные, катались по этому пледу, сплетенные в один потный комок разгоряченной плоти. Меня передернуло.

Парке молчал несколько минут, потом добавил:

— Этот плед всегда лежит в багажнике моей “веги”, когда я отправляюсь на трек, это мой талисман, он приносит удачу. Каждый раз перед гонками я проверяю, на месте ли он. Для меня новость, что он пропал.

Это какая-то чушь. Рою Деллу не хватит извилин на то, чтобы так убедительно врать насчет пледа, тем более для того, чтобы убить.

— Рой Делл, мы подъезжаем к Уеве. Где живет Уонна-мейкер Льюис?

— Что? — Парке встрепенулся и снова протиснулся между двумя передними сиденьями. — Наверное, там же, где всегда жил.

Я покачала головой.

— Рой Делл, не очень-то ты мне помогаешь.

— Ладно, ладно. — Он поскреб пятерней бороду и посмотрел через ветровое стекло. — Вон, видишь узкую дорогу, которая сворачивает с шоссе? Поезжай по ней, его дом с правой стороны.

Неожиданно Рой Делл отпрянул и съежился за спинкой сиденья.

— От кого ты прячешься? Здесь же ни души кругом! Дорога петляла по тому, что когда-то, по-видимому, было центром города, а сейчас представляло собой скопление полуразрушенных викторианских особняков.

— На всякий случай. Как-никак я здесь знаменитость, король трека.

— Да что ты!

Я вздохнула и сбавила скорость до черепашьей. Наверняка я бы нашла дом Уоннамейкера Льюиса и сама. Он возник прямо передо мной и был разрисован еще хуже, чем его городская лачуга. Каждый дюйм его стен покрывали нарисованные яркими красками фигуры и кривые черные буквы. Почтовый ящик был выкрашен в ярко-красный цвет, на боку красовалась кривая надпись “Поберегись!”. Двор затеняли низкорослые кривые сосны и старые магнолии. В палисаднике перед домом густо росли азалии и самшит, почти скрывая низкую ограду из чугунных прутьев. Я свернула на подъездную аллею и затормозила.

— Ты только посмотри! — выдохнула я.

— Да уж, дерьмо порядочное! — откликнулся с заднего сиденья Рой Делл. — Соседи это терпеть не могут, да ничего не поделаешь. Старик Уоннамейкер — самый богатый человек в городе, и об этом все знают. Никто не рискнет перебежать ему дорогу.

— Почему?

Я посмотрела сквозь ветровое стекло. Дом казался пустым, необитаемым.

— Потому что он псих, и все его обрабатывают, чтобы получить его денежки. У него же нет родственников.

“Это ты считаешь, что нет”, — подумала я.

— Они боятся, что старик может завещать все деньги своему коту или вообще никому, вот и лижут ему пятки и притворяются, что обожают его, а на самом деле ждут не дождутся, когда он умрет.

Рой Делл рассмеялся своим мыслям.

— Если хочешь знать мое мнение, этот тип доживет до ста лет. Такие, как он, живут долго. А еще я тебе скажу, может, этот старик и сумасшедший, но ум у него острее, чем язык пастора в воскресный день.

Я потеряла интерес к Рою Деллу. Оставив его мыслить вслух в одиночестве, я вышла из машины, бросив:

— Скоро вернусь.

Но ушла не сразу, пришлось задержаться возле машины только для того, чтобы прикинуть, как лучше попасть в дом Уоннамейкера Льюиса. Рядом с воротами раскинулась огромная старая магнолия, вокруг, оплетая ее раскидистые ветви, росли азалии. Сунуться в эти ворота — все равно что попытаться пройти через стену зеленого огня в надежде, что выйдешь из нее живой и невредимой по другую сторону.

— Но ведь проходят же как-то остальные, например, почтальон! — пробормотала я. — Конечно, если Уоннамейкер получает почту.

Вздохнув поглубже, я вошла в открытые ворота и, пригибаясь под ветками, стала продираться через кусты, которые цеплялись за одежду и волосы. К тому времени, когда я добралась до крыльца, вид у меня, наверное, был такой, словно я побывала в драке с котами, но главное, что мне все-таки удалось пробиться.

На веранде валялись большие и малые фрагменты работ Уоннамейкера Льюиса. Повсюду, в том числе и на перилах веранды, стояли банки и баночки с краской, некоторые пустые, некоторые еще не распечатанные. Но вид парадной двери меня по-настоящему испугал: с дверного полотна на меня сурово смотрел огромный ангел мщения. Очевидно, Уоннамейкер имел совершенно иные представления о гневе Господнем, чем мы, католики.

Ангел был красив, если не считать того, что вместо волос на его голове извивались змеи, в одной руке он держал карающий меч, из другой исходил огненный луч. У него были черные брови, сурово сведенные на переносице, длинный крючковатый нос, но ужаснее всего были кроваво-красные губы, сложенные в жуткую усмешку. Я почти наяву слышала голос: “Возмездие грядет! ”

Острие меча указывало на кнопку звонка. “Звони, если твоя совесть чиста”, — гласила грубо измалеванная надпись.

Я с опаской протянула руку и нажала на кнопку, почти ожидая, что попаду в смертельную ловушку. Звонок зазвенел вполне обыкновенно, как любой другой, его звон отозвался эхом в большом темном доме. Я попыталась заглянуть в окна, но стекла были грязные и я ничего не разглядела.

— Зарабатывая на своем искусстве столько денег, можно было бы и дом привести в порядок, — сказала я вслух. — Что же, надо понимать, никого нет дома? Не может быть, чтобы я снова приехала в тихий час. — Я повернулась и собралась уходить. — Загляну-ка, пожалуй, в студию.

— Слишком поздно! — неожиданно произнес чей-то голос. — Слишком поздно!

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на парадную дверь. Ангел мщения заморгал, его старческие глаза с красноватыми прожилками слезились. Он наблюдал за мной.

— Мистер Льюис, меня зовут Кьяра, — представилась я. — Мы с вами встречались после похорон Руби в доме миссис Даймонд. Я бы хотела с вами поговорить.

— Уоннамейкер так возлюбил этот мир, что отдал свою единственную дочь, — тихо проговорил старик за дверью.

— Мне очень жаль, мистер Льюис. Руби была моей подругой.

Я посмотрела в глаза ангела. Они снова заморгали, потом исчезли, и на их месте появилась нарисованная версия. Довольно оригинальный дверной глазок, впечатляет. Послышался лязг металла о металл, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял тот самый морщинистый фермер, которого я видела на похоронах.

— Входите, не бойтесь, — пригласил он, — я не кусаюсь. — Он отступил, давая мне дорогу, и поманил меня рукой. Я переступила порог. — Вот видите, здесь нет геенны огненной.

Он пошел впереди меня, показывая путь в гостиную. Комната оказалась полна антикварных предметов, чего здесь только не было: диванчики с пружинными сиденьями, столики, торшеры, лампы — и все это было покрыто паутиной и густым слоем пыли. Хозяин указал мне на стул, и я осторожно опустилась на самый краешек. Еле дождавшись, когда он тоже сядет, я сразу же заговорила, это было не то место, где бы мне хотелось засиживаться.

— Мистер Льюис, я хочу узнать, кто убил вашу дочь.

— Ее убил сатана, — спокойно отозвался он.

В эту игру могут играть и двое. Я мысленно поблагодарила сестер за мое теологическое воспитание и вслух уточнила:

— Посланец сатаны. Я хочу его найти и заставить вернуться в ад.

В глазах Уоннамейкера сверкнул огонь, он наклонился ко мне и заговорщически прошептал:

— У меня много врагов, у богатых пророков всегда есть враги.

У меня, в свою очередь, появилось подозрение, что следовало взять с собой Рейдин в качестве переводчика.

— Вы хотите сказать, кто-то знал, что Руби — ваша дочь и убил ее, чтобы насолить вам?

— Мой дом — обитель многих, — тихо ответил Льюис.

— Мистер Льюис, вы когда-нибудь разговаривали с Руби? Она знала, что вы ее отец?

По морщинистому лицу старика снова покатились слезы.

— Нет, — прошептал он, — но я собирался когда-нибудь ей рассказать. Я хотел о ней позаботиться, но боялся причинить ей вред. — Он заплакал, не сдерживаясь. — Это Айрис от нее отказалась! — простонал он. — Я даже не знал, что девочка родилась, я знал только про него.

Старик вскочил; хлипкий стул, на краешке которого он сидел, повалился набок.

— Я должен был умереть первым! — закричал он. — Сын сатаны хотел сначала забрать меня! Так нет же, он пришел за ней раньше! Ему нужно было знать, что я весь в его власти! Я сказал ему: “Мое царство станет твоим”, — но он пожелал забрать все! Все! Я должен заплатить! Я должен быть уничтожен! Я должен умереть!

Взгляд Уоннамейкера стал безумным, он подскочил, взвизгнул, метнулся ко мне и вдруг схватил меня за плечи с неожиданной для такого худосочного старика силой.

— Отпустите!

Льюис и не подумал. Он приблизил свое лицо к моему и, брызжа слюной, заверещал:

— Месть — не для него!

— Уоннамейкер, отпустите меня! — крикнула я, но он словно не слышал.

И вдруг Льюис успокоился и отпустил меня.

— Пойдемте, я вам покажу, где это.

— Что “это”?

Я встала, возвышаясь над маленьким маньяком. Инстинкт приказывал мне бежать. Не говоря уже о том, что хозяин дома был явным психом, здесь еще был пыльный, душный воздух, от которого у меня уже чесалось в носу и хотелось чихать.

— Завещание, — просто сказал он. — В моем доме много обителей, все для нее, и он тоже это знает. Все для ангела.

Он повернулся и выскочил из комнаты, даже не посмотрев, иду ли я за ним. Я старалась не отстать. Шаги Уоннамейкера послышались на лестнице, я пошла на звук и оказалась в просторном коридоре, из которого широкая винтовая лестница вела на второй этаж. Я стала подниматься, время от времени касаясь рукой пыльных перил.

— Мистер Льюис, вы где?

— Здесь, наверху, — ответил он. Голос прозвучал глухо, как будто издалека. — Идите сюда… оно… оно в сейфе. — Я не была на сто процентов уверена, что старик сказал именно это.

Вдруг я почувствовала, что что-то происходит. Запах пыли стал сильнее, и даже как будто запахло дымом. Я остановилась, чтобы собраться с мыслями, и заглянула в коридор второго этажа. Где-то в дальнем конце его из одной двери вдруг повалил дым. Дом горел!

— Пожар! — закричала я. — Мистер Льюис, вы где? Дом горит!

Послышался звук, похожий на топот бегущих ног. Я пошла по коридору второго этажа и стала открывать все двери подряд, заглядывая в пыльные комнаты и не переставая звать Льюиса, но старик не откликался.

Я дошла до двери на чердак и потянула за ручку. Коридор быстро наполнялся густым серым дымом. Я стала подниматься по крутой лестнице, продолжая звать Уоннамейкера. Он по-прежнему молчал.

На чердаке было пусто, если не считать нескольких предметов мебели и покрытых пылью коробок. Но я все равно заглянула за каждую коробку, чтобы проверить, не спрятался ли где Льюис. Старика я не нашла, зато нашла наркотики. За башней из коробок, составленных квадратом четыре на четыре, обнаружился штабель свертков, плотно завернутых в пластиковую пленку. Как мне показалось, в свертках был прессованный кокаин.

Но у меня не было времени как следует разобраться с этой находкой: откуда-то снизу донесся треск горящего дерева. Нужно было срочно убираться из дома, а перед этим еще найти Льюиса. Я спустилась по лестнице на второй этаж. Хлопок, подозрительно напоминавший звук выстрела, заставил меня похолодеть. Я не могла сказать точно, был ли то действительно выстрел или просто что-то взорвалось от жара пламени.

Кто-то закричал, может, Уоннамейкер? Дым стал таким густым, что я начала задыхаться. Я вспомнила, чему меня учил отец, и словно наяву услышала его голос:

“Кьяра, пригнись, старайся держаться как можно ближе к полу! ”

Я опустилась на четвереньки и попыталась вспомнить, в какой стороне лестница. Весь путь по коридору я проделала буквально на ощупь. Где-то внизу прогремел еще один выстрел. Я могла только гадать, сколько осталось времени до тех пор, пока весь дом взлетит на воздух.

Дрожа и задыхаясь, я на четвереньках карабкалась вниз по лестнице. Наконец ступени кончились, я добралась до первого этажа. От парадной двери меня отделяло всего несколько футов, это я помнила точно, но смогу ли я до нее добраться, это еще вопрос. Я слышала гудение пламени. Добравшись до основания лестницы, встала и приготовилась совершить марш-бросок к двери. Коридор был полон дыма, у меня закружилась голова. Где я? Где нужная дверь? Может, лучше присесть и немного отдохнуть, и тогда все вспомнится? Может, если я ненадолго, всего на минуточку закрою глаза…