Студёная любовь

Глава 26

Любава

— Ты точно решила? Эти советы очень неточные и опасные.

— Да. Не хочу быть безвольной игрушкой в руках какого-то… — я запнулась и, бросив книгу об истинных узах на столик, снова нетерпеливо села. Каждая мышца тряслась от внутреннего животного голода.

Давно кажется, что на меня все смотрят и, понимая природу моей дрожи, насмехаются.

Больше не могу.

— Можешь… — прошептала Лимия, и я внезапно поняла, что последнее проговорила вслух. Девушка тонко заулыбалась. Показалось, что это не улыбка, а сочувствие. Или сожаление. — Ты упрямая, как я. Тебе проще отмахнуться от проблемы, убрать с глаз долой, чем изучить ее и решить.

Я покачала головой. Возможно, она права. Но как понять другого, если себя не понимаешь?

Не хотелось поддерживать разговор и развивать тему отрыва стигмы, поэтому я озвучила совсем нелепость:

— Лимия, ну разве можно такому бестолковому и эгоистичному мужчине довериться? Синар волосы обрезал, чтобы легче жилось. Трудно расческу в руках держать, что ли?!

Хозяйка игриво захихикала.

— А они тебе нравились, — и покачала тонким пальчиком, имитируя маятник. — Я видела, как ты тайно любовалась его шикарными темными кудрями.

У меня вспыхнули щеки.

— Нет же! Не было этого…

— Правда? — девушка изогнула тонкую бровь и сложила руки на груди. — Ты горишь рядом с ним, как факел, дрожишь, словно листик клевера на ветру, а еще тебя тянет к нему не только на физическом уровне. Ты ловишь его слова и короткие фразы, прислушиваешься к низкому голосу, интересуешься, что он делает на улице, часто вижу тебя у окна, а еще… ревнуешь к девочкам. Когда он общается с ними, ты покрываешься темными пятами, а глаза будто сталью сверкают. Это все очевидно и заметно. Ты хочешь с ним общаться, но не позволяешь даже себе. Есть причины?

— Есть, но я не хочу об этом говорить! — Я топнула, возмущаясь. У меня было стойкое ощущение, будто меня отчитывают, как ребенка. Журят за то, что такая нерасторопная и неразборчивая в людях. Мол, должна прыгнуть в объятия наследника, как глупая овца, просто потому что он богат и знаменит. А как же душа и сердце?! А как же чувства?! Все это пыль?

— Ладно, не горячись, Любаша. Я не из тех, кто в чужую душу станет лезть. Это ваше личное дело, сходиться или нет. Считаю, что никакая магия не должна выбирать за нас, кого любить, а кого ненавидеть.

Я даже голову вскинула. Она говорила моими мыслями.

— Кстати, — спокойно вспомнила Лимия, — Даниил вчера сказал, что волосы принцу пришлось обрезать из-за тяжелой работы. Они очень мешали, пару раз сильно зацепились за вал колесницы. Это небезопасно. Без помощников, что все еще не до конца оправились, ему тяжело.

— Если так… — я шумно выдохнула и, спрятав стиснутые кулаки в ткани платья, присела на край стола, — пусть. Не знала.

Лимия права, зло брало, что принц шикарные волосы срезал. Но кто я, чтобы ему подсказывать? Если бы попросил, сама бы его расчесывала и каждый день заплетала тугую косу, чтобы было удобно работать… Хотя нет, о чем только думаю? Это лишний раз к нему прикасаться и гореть. Нет. Ни за что. Пусть ходит так, теперь на ежика похож. Они с Даней, как братья по несчастью.

— Любава, послушай. — Хозяйка опустилась в кресло напротив, отодвинула книгу подальше, будто та ядовитая. — Синарьен — замечательный парень. Умный, смотри какую невероятную летающую колесницу смастерил. Трудолюбивый, в теплице каждый день Данилу помогает, пусть это и бессмысленно — не растут на мертвых землях плоды. Смелый, вспомни, как с дикими осками дрался. А еще очень заботливый и ранимый, я видела, как он переживал и кулаки стискивал, когда ты в обморок упала. Он ведь не отходил от тебя, хотя сам едва поднялся. И-и-и, — она потянула носом, делая глубокий вдох, — как это сказать помягче… Он явно запал на тебя.

— Запал? — я вздернула бровь. — Как это?

— Это все Данькины словечки! — хлопнув себя по коленке, Лимия лукаво ухмыльнулась, но тут же стала серьезной. — С земного значит — влюбился. Принц глаз с тебя не сводит, что в столовой, что на улице. Везде. Ты не замечаешь? Да он просто прилип, голова так и крутится вслед за тобой. И, гляди, слово держит. Не подходит, не прикасается, не обращается даже… Сильный духом. Отдалился, хотя и мучается с этой дикой болезнью. Мне кажется, зря ты его отталкиваешь. Яд лунных хищников может вызывать помутнение рассудка, ты же сама изучала в библиотеке и прекрасно знаешь. Синар просто так не напал бы, он безобидный. Это отравление, а наказала ты его чересчур. Никаких препятствий, чтобы вместе быть, у вас нет. Чего бы не попробовать? Рискнуть. Ты даже не пригляделась. Наследник просто не знает, как ухаживать. Ему ведь все давалось легко, женщины вели за ним охоту всегда, преклонялись и отдавались по первому зову, а тут… ты — неприступная стена. Хотя жутко желанная. Да он восхищается тобой.

— Восхищается! — я фыркнула, лицо стянуло от скривленной мимики. — Разве я похожа на куртизанку? Или давала повод пользоваться мной? Да и я ему нужна, как лекарство, не более…

— Не драматизируй, ничего не случилось бы без твоего желания. Метка ведь и тебе не дает нормально жить. Или скажешь, что это не так?

Мне пришлось сильнее стиснуть руки, отчего ткань юбки захрустела, и увести взгляд.

— Любава, — продолжала хозяйка, — ты очень ранимая девочка, понимаю, что чувствуешь, но сейчас очень перегибаешь. Принц не монстр, чтобы вот так его пинать и отмахиваться. Все ошибаются, но и прощать нужно уметь. Не затягивай, чтобы не было поздно. Никакой мужик такое отношение не потерпит. Синар только сорвется или отдалится, он же не виноват в том, что боги вас так щедро наградили. И ты не выдержишь, не преодолеешь притяжение и будешь винить себя в слабости, когда все повторится. А оно повторится. Все это корни одной беды. — Лимия устало откинулась на спинку, волосы причудливо сплелись перед ее лицом, будто скрывая девушку от света утреннего солнца. Хозяйка на это раздраженно отмахнулась.

Пряди недовольно зашептались и послушно перестроились на затылок.

— Это обманчивое магическое влияние, — проговорила я сквозь зубы. — Я не хочу такие отношения. Не хочу такой любви.

— Да кто нас спрашивает?! — внезапно вспыхнула Лимия и, опомнившись, прикрыла губы рукой. — Извини, я… не должна об этом.

— Договаривай.

Девушка поежилась, встревоженные волосы сплелись на одну сторону. Лимия подумала, уставившись в пол, а потом коротко кивнула и продолжила:

— Когда нас с Данилом связало, я думала, что смогу противостоять, откажусь от истинности. Всего-то, — она горько улыбнулась, — переспать с другим партнером. — Горько посмотрела на меня и отвернулась в окно. — Я заставляла Даниила это сделать, принуждала… не спрашивай, как, — хозяйка спрятала радужки за густыми ресницами. Одинокие слезы, что скопились в уголках глаз, скатились по ее бледной коже и сорвались на острые ключицы, а голос сел: — Только дракон не захотел другую. Сказал, что лучше умрет.

— Ваши метки не реализованы до сих пор? — удивилась я.

— Если бы, — последнее почти исчезло в отчаянной сипоте.

Лимия поднялась и, шурша черной юбкой, заходила по комнате.

— Знаешь, что заложено в истинной связи? — на последнем слове девушка скорчила рожу, а в ее ясно-зеленых глазах закружилась тьма.

— Продолжение рода, — выпустила я сухие факты, от которых воротило. — Я читала вчера об этом. И, слава Шэйсу, со мной такое не случилось, вчера алые дни начались.

Хозяйка кивнула. Она помнила об этом, потому что сама лично принесла в мою комнату успокаивающий отвар и мотки марли.

— Потому тебя к принцу так и тянет. Это суть метки. Пока ты не забеременеешь, тяга будет невыносимой. И… чем дальше, тем хуже. Некоторые сходят с ума.

Я резко поднялась и приблизилась к окну, надеясь, что взгляд на бесконечное белое покрывало успокоит мою тревогу и угомонит жар, что даже с недомоганием и кровотечением не прошел.

— Зачем богам наши дети?

— Не знаю, — хозяйка пожала плечами. — Будущее невозможно приоткрыть, но у всего есть великий замысел. В это верит Даниил. — Лимия криво усмехнулась. — Вроде взрослый мужик, а до сих пор дружит со сказками.

Нательные рисунки на ее лице вдруг окрасились лимонным светом, засияли, подкрашивая кожу нежным оттенком, будто лотта прошелся по ней кончиком кисти.

Я проследила за взглядом хозяйки. На площади около колесницы стоял Данил в черной дубленке, покрытой снежинками, будто сахарной пудрой, и, запрокинув голову, смотрел в нашу сторону. Даже отсюда получилось рассмотреть, как сияют восторгом его серый и голубой глаза. Он будто почувствовал, что мы в библиотеке. Взгляд безошибочно нашел одно из шести окон большого помещения и Лимию, что тут же отшатнулась и спряталась в тени тяжелых штор.

Рядом с Даниилом стоял наследник. Синарьен тоже пялился вверх, но его глаза искали не хозяйку, они упрямо смотрели на меня.

Наши взгляды на мгновение скрестились, зазвенели, будто металл о металл, и я не смогла вдохнуть.

Задыхаясь, повернулась спиной к стене, запуталась в фалдах штор. Меня трясло и подкидывало, а в животе стало так горячо и сладко, что я едва удержалась на границе реальности и не побежала к принцу в объятия.

— Скорее всего, — будто из-под воды заговорила Лимия, продолжая тему, — миру нужны сильные маги, наше потомство.

Я не сразу смогла ответить. Несколько раз медленно выдохнула и, набрав в грудь горячий воздух, почувствовала, как сердце Синарьена беснуется под ребрами. Если я разорву метки, оно вернется к нему, и мне станет легче… Но вернется болезнь и вечный холод.

Готова ли я снова страдать и мучиться?

— Какому миру? — с силой вытолкнула слова из горла. — Вашему или нашему? Или Земле? Насколько я поняла, по рассказам Дани, там волшебства вообще нет.

— Есть, но о нем принято не говорить, потому что посчитают сумасшедшим. Всем мирам, я думаю… — мрачно сказала Лимия и приподняла голову. Она неподвижно стояла у окна и смотрела вперед, игнорируя взгляд своего истинного.

На миг показалось, что в ее глазах вспыхнуло сиреневое пламя. Оно словно отражало то, что происходило снаружи, но когда я перевела туда взгляд, на горизонте была лишь полоска темно-синей тучи, как предвестник снегопада. И где-то вдали, практически утонувшей за снежными склонами, все еще трепыхалось ядовитое пламя Черты.

— Ты говорила, что Черта — это и есть источник болезни.

— Лишь предположение. Я точно не знаю и до сих пор не понимаю, как ты смогла победить черноту и не погибнуть. Это чудо.

— Чудо, которым не управляю, — я потерла озябшие плечи. Мне не было холодно, но дрожь не проходила. Будто мною завладел лихорадочный жар, а после того, как я поглотила болезнь слуг, его стало в разы больше.

Меня распирало. Сегодня ночью почти не спала. Любое прикосновение к голой коже вызывало порочные видения. Настолько сильные, что я под утро с трудом отличала явь ото сна. Крутилась, стонала и взлетала на пики удовольствия, стоило отпустить себя.

Утром проснулась изможденная и разочарованная. Почему я такая слабая? Почему тело такое чувствительное и не подчиняется разуму?

Стоило за завтраком увидеть Синарьена, задумчивого и бледного, меня вновь понесло бурной рекой похоти. Поесть не смогла, сбежала к себе. Спасала только легкая слабость из-за алых дней. В эти периоды все-таки не до интимных ласк.

— Унна была самой маленькой в нашем замке, — заговорила Лимия, с тоской глядя на горизонт. — Юная крошка, способная драконица, маг воздуха, веселая и честная. Мы тогда, — голос хозяйки дрогнул, — сильно поссорились с Данилом. Он улетел в грозу за пределы замка. Это очень опасно в наших землях, и я испугалась… — Девушка сжалась, волосы рухнули вниз плетьми и перекрыли бледные щеки. Рисунки едва замерцали сквозь серебряные пряди. — Он нужен был мне. Я приказала Унне вернуть засранца, — Лимия вдруг задохнулась слезами и, закрыв ладонью губы, словно закричала, но не издала и звука. Отвернулась. Сжалась.

Я подошла ближе и ласково погладила ее плечи, но Лимия не успокаивалась и, не глядя на меня, перешла на рваный крик:

— Ун-на метнулась… следом… и… они оба попали… в черный вихрь. Даниил едва вытащил мою девочку оттуда, но… — голос снова пропал. Лимия всхлипывала и позволяла слезам скатываться по скулам. — Малышка… все равно погибла… из-за болезни. Если бы ты была рядом, Любава… — девушка вскинула голову и посмотрела мне в глаза, — если бы прилетела в наш мир чуть раньше… она бы выжила. Возможно… был бы шанс.

Хозяйка совсем поникла, от ее состояния мне стало тоскливо и больно. Я потянула Лимию к креслу и, присев напротив, согрела ее худые и ледяные ладони дыханием.

— Жаль, что меня не было рядом в то время… Я бы обязательно попыталась. Унна была для тебя так важна? Сестра? Дочь?

— Нет, просто родная душа. — Лимия дрожащей рукой убрала волосы на плечо, они послушно легли на спину, но тут же стянулись в шаль на плечах, будто пытались согреть и уберечь хозяйку. Стерев влагу со щек, она посмотрела на мокрые пальцы. — Девочки все для меня, как дочери. И ты… — сдержанно улыбнулась и, подобравшись, встала. — Просто Унна была особенной… Малышка совсем.

Хозяйка немного помолчала, расправила плечи и тяжело выдохнула.

— Нужно готовится к Новому году, а я никак не могу взять себя в руки, все думаю и думаю о потере… Теперь словно не хватает чего-то в груди. Скоро Хэльга с Тарисом вернутся, должны провизию привести и… елку.

— Она для салата? — я решила подхватить другую нить разговора, чтобы Лимия немного отвлеклась. — Или высадить хотите перед замком? Но холодно же…

— Увидишь, я сама толком не знаю, как выглядит земной праздник, на Ялмезе нет таких обычаев. Даниил все сделает. Он обещал, что девочки оценят. Ты же видишь, что возле замка почти ничего не растет, одни камни… Так уже несколько лет подряд. Земля умирает… Цветы на распускаются… Плодов нет. Хорошо, что есть возможность возить продукты с континента и сохранять их магией стихий. Если пустошь объявят зоной карантина из-за черноты, мы все здесь погибнем. Придется отпустить девочек.

— А ты?

— А я уж как-нибудь протяну… мне нельзя выйти.

Я хотела спросить, почему, но хозяйка, поправив черную юбку, резко выпрямилась.

— Но о проблемах подумаем после праздника. У нас должно быть время для отдыха. Мы заслужили. Тем более, ты. И ребята, что стояли одной ногой в могиле, тоже должны почувствовать тепло. Представляешь, как там темно и страшно, по ту сторону черноты?

Я, с трудом сглотнув слюну, сдержанно кивнула. Болезнь, что оказалась в обоих мирах, вызывала во мне необъяснимую волну сопротивления. Я много дней просидела над книгами в поисках хоть каких-то ответов. Спину ломило от сидячей позы, ноги затекали, а в голове кипела настоящая каша из непонятных мне вирусов и болячек, но ничего о черноте… Будто зараза недостаточно изучена на Ялмезе. Или здесь, в темном замке, есть не все доступные книги. Жаль, что я не в архиве академии. Там полнее библиотека.

Живые пряди Лимии послушно сплели на ее затылке новую прическу. Строгую, но на серебристых волосах, что на кончиках переливались алым, это смотрелось очень нежно. Хозяйка повернулась, с презрением переступила книгу об узах и поплыла к выходу.

Я подняла томик и, огладив корешок, оставила книгу на столе. Она бесполезная. Там описаны лишь советы, практических ритуалов мало, все они не до конца изучены и годятся для Ялмеза. Какая стигма у нас с принцем, если он с Энтара, а я не пойми откуда? Нужно искать, ведь одна неверная попытка может стоить нам жизни.

Мне бы вспомнить прошлое. Мне бы разобраться, кто мои родители и где мой дом. Возможно, тогда появился бы шанс отказаться от связи с принцем, а пока это всего лишь самообман. Лимия и в этом права…

— Хотела спросить, — следуя за девушкой вдоль бесконечных стеллажей, начала я. — Почему ты сторонишься Даниила, если он твой истинный?

Маленькие плечи хозяйки дрогнули, на лице, повернутом ко мне в профиль, появилась маска злости. Или ненависти. Или бесконечной боли…

— А почему ты избегаешь Синарьена? — девушка повернула голову и с яростью посмотрела мне в глаза.

— Ты ведь знаешь.

Стало неуютно. Вопросом на вопрос отвечают тогда, когда хотят скрыть правду. Теперь мне было жутко интересно, что скрывают хозяева замка, потому поддерживала разговор, словно ничего не произошло:

— Принц красивый, меня влечет к нему, но я боюсь, что разочаруюсь…

— Если не будешь с ним общаться, то никогда не узнаешь его ближе и не поймешь, нужен ли он тебе или нет, — Лимия все-таки смягчила тон.

— Но вы же с Даней хорошо знаете друг друга, а ты все равно избегаешь отношений. Что не так?

— Мы — это мы, — отсекла она, но взгляд не отвела.

— Это отговорки, Лимия, — заметила я.

Девушка шумно выдохнула, стиснула кулаки, словно говорить на эту тему ей неприятно. Кривая ухмылка раздвинула красивые губы.

— Любава, что ты хочешь?

— Помочь… Разобраться. Вдруг это и мне поможет, — я дернула плечом и вдруг осознала, что, отвлекаясь на болтовню, почти не чувствовала тянущего напряжения внизу живота.

Лимия внезапно остановилась и, сощурившись, окинула меня взглядом сверху донизу.

— Ладно, если ты настаиваешь. Согласна на взаимную помощь. Ты прислушиваешься ко мне, а я приму твои советы. И еще одно условие.

— Какое? — я даже заулыбалась возникшему азарту в глазах хозяйки. Кончики ее волос слегка приподнялись и задрожали от нетерпения.

— Ты позволишь Синарьену обращаться к тебе и прикасаться. Конечно, в рамках приличия, можно даже временно, хотя бы только на празднике. Ну… вдруг он захочет пожелать доброй ночи, потанцевать с тобой или вина в бокал налить, а ты ему даже такие мелочи запретила.

— Я говорила, что испугалась. Отсекла все… на всякий случай. Ты сейчас просишь слишком много привилегий для бессовестного… — покачав головой, поджала губы. — Принц этого не заслуживает. — И вопреки словам, не знаю, зачем, протянула хозяйке руку. — Но… я согласна. Мое первое условие: никакого черного цвета. Он тебе идет, безусловно, но ты словно вдова. Хватит траура. Жизнь ведь одна, будем ею наслаждаться. Если уж праздник, то давай по-настоящему. Хотя бы в день Новогодья. Я слишком долго жила, не чувствуя разницы между радостью и горем, на вкус едва различая клубнику и мясо. Сейчас хочу попробовать дышать полноценно. Вдруг получится?

— Получится, — сказала Лимия, заглядывая в мои глаза, словно увидела там нечто особенное.

Мы соприкоснулись ладонями, и между нами прошла легкая щекочущая искра.

Лимия разрумянилась, неоновые рисунки на ее щеках побледнели, а в зелени радужек появились искорки веселого огня.

— На Энтаре есть интересные обычаи, связанные с этим днем? — спросила девушка радостным голосом.

— Есть, — мои щеки обдало жаром, — но Синару лучше не напоминать о них. Новогодье — рождение мира, — я откашлялась в кулак, — поклонение Нэйше и Шэйсу, создателям всего живого и неживого на Энтаре. Там слишком необычные обряды, весьма… эм… интимные, особенно для пар. Я не хочу давать принцу лишний повод…

— Напротив. Мы напомним ему, что значит, ухаживать за девушкой, пусть попотеет. И никаких поблажек! Позволишь ему единение, если сама захочешь, иначе я сама его из замка выгоню. — Лимия коварно потерла ладони между собой, а меня тряхнуло от вспыхнувшего под ребрами жара. Одна мысль оказаться близко к Синарьену сводила с ума, ходить по тонкому льду не было желания, но я все равно согласилась и кивнула.

— Только ты согласишься пройти этот обычай тоже. С Даниилом.

— Любава… Нам с землянином уже не помочь.

— Тогда никаких праздников, — я непринужденно пожала плечами.

— Ладно, — сдалась хозяйка, но глаза на миг увела в сторону, будто намеренно обманывала. — Идем к девочкам, расскажем нашу идею?

— Может, позже? Я хотела немного отдохнуть.

И подумать. Но последнее не озвучила.

Разговор с Лимией встряхнул в моей голове новые вопросы. Хотелось бы знать, зачем мир отбирает идеальные пары? Как повлияет на будущее мое желание расстаться с ин-тэ? Не нарушу ли я законы мироздания? Не спровоцирую ли более страшную катастрофу, чем замужество? Вдруг привыкну, чувства раскроются новыми красками, и я не смогу без Синарьена жить? Вдруг отказываюсь от чего-то важного? Сердце на этих мыслях совсем зашлось.

А еще… мучило, почему хозяйка замка советовала не использовать разрыв истинности? Отговаривала всячески … Отвлекала любыми способами… Что же кроется за этими недомолвками?

— Любава, пойдем, — одернула меня Лимия. — Отдохнешь с чашечкой горячего чая из калины в прикуску с булочкой и чуточку отвлечешься от бумажных молчаливых собеседников. — Лимия, зыркнув через плечо на полки, настойчиво потянула меня в коридор. Зеленый взгляд скользнул по корешку книги на столе, горло судорожно сократилось, и она с трудом глотнула слюну.

Девушка явно что-то скрывает.