Студёная любовь

Глава 9

Любовь

Колесница, пронзив звонкий портал, напоминающий растопленный янтарь, на полном ходу вылетела в снежную лавину. Долго крутилась, сопротивлялась взбесившемуся льду, а после, оставив небо Криты над головой, рухнула в пропасть.

И меня съела тьма.

Вместе с неживыми лошадьми и Глорией.

Я думала, что это все. Финал. Освобождение, которое я так долго ждала.

Боль и правда отступила, подарив облегчение, но жизнь не оборвалась. Я дышала, думала, чувствовала.

Мы крутились в черной пустоте очень долго. Сколько точно — трудно сказать, в порталах время всегда неподвластно пониманию и контролю — это мы учили в академии. Перемещаться нужно с умом и только с помощью опытного мага, потому что зеркальное пространство нестабильное и не терпит халатности. Оно жестоко наказывает тех, кто допускает ошибки, навечно запирая их вне времени. Говорят, что тысячи магов погибли между мирами, пока на Энтаре научились правильно создавать надежные портальные коридоры и телепорты.

Я немного умею перемещать, изучала на втором курсе, пока ис-тэ не убрал эту дисциплину из моего расписания. Сказал, что мои навыки слишком хаотичные и опасные, нужно развивать стихию воды, та далась мне мощнее, чем у энтарцев.

Я слушалась наставника, ему лучше знать, что для меня полезнее.

Из-за давления воздуха, отчего мои волосы внезапно показались невероятно тяжелыми, и непривычного шума заложило уши. Я едва могла понять, где верх, где низ, где свет, где тьма.

Мы перемешались в салоне колесницы, как овощи в казанке с супом. Глория что-то пыталась кричать, но лишь хрипела, шорох и свист сожрал все внешние звуки.

Вязкая глухая чернота была везде. Вокруг. Внутри. Вне.

Кажется, что нас вертело с сумасшедшими оборотами, но не покидало ощущение, что мы застыли намертво в пространстве, как букашки в янтаре, не сдвигаясь и на миллиметр.

Через трудно осознаваемое время железная машина рассекла мрак и вытолкнула нас в место, похожее на пустыню. Только песок здесь был черный, а небо низкое, грифельно-мутное.

Лыжи, прочесав рыхлое пространство, вспороли болотистую грязь, где и увязли намертво, а через несколько секунд колесница плавно поехала в смолистое озеро и, наткнувшись на жесткую преграду, завалилась на бок.

Слишком быстро. С треском стекла. Выбивая из груди воздух.

Глория протяжно закричала — ее предплечье разрезало осколками, платье окрасилось алым. Острые крошки, смешанные со странной черной субстанцией, взмыли в воздух и повисли перед глазами.

Я протянула руку и магией отогнала сгустки в зияющий проем. Они отступили неохотно, но со стороны крыши, что теперь была боковиной, полилась новая порция черноты. Будто смола, что нагрелась в казане.

Машина кренилась и качалась, со всех сторон булькало и хрустело.

Глория вцепилась в мою руку, но уже не сипела и не пыталась кричать, лишь шевелила беззвучно губами и хватала окровавленными пальцами острый конец стекляшки, что торчал из ее плеча. В глазах сокурсницы читалась настоящая паника, смешанная с мукой.

Холодно отодвинув ее рукой на сидение, чтобы не мешала, я лишь на миг напряглась, ожидая привычной рези в груди от прикосновения, но ее больше не было. Она ушла, словно осталась за пределами портала.

Дернув осколок на себя, я мазнула по ране Глории быстрым заклинанием, что останавливал кровь. Края тут же потемнели, взялись корочкой, но моих сил стихийника для подобных вещей недостаточно, потому кровь с новой силой засочилась, обмазывая белое платье бурыми лентами. Здесь нужен кто-то сильнее меня.

— Ты должна мне помочь, — обратилась я к девушке, — сама я тебя не вытащу. Готова?

Она слабо кивнула и сжала побелевшие губы.

Распахнув широкую дверь, что теперь оказалась над головой, я вытолкнула рыжую наружу. Несмотря на ее тучность получилось легко, Глория сама подтянулась на руках, пышная юбка мелькнула в проеме.

Еще толчок, машина затряслась, угрожая меня сбить с ног, но я успела добавить магии и отшвырнула Глорию за пределы водоема. После чего рухнула вниз, сильно ударившись затылком. Перед глазами потемнело.

Колесницу потянуло в ил, черные частички напали на мои руки, запутав между собой пальцы. Еще миг, и они оплели грудь, зашипели, будто обожглись о нее, рванули вверх, чтобы вцепиться в шею.

Это было словно во сне. Воздух заканчивался, в горле что-то захрустело.

Колесницу крутануло, черная мерзость сместилась в сторону, я увидела сквозь окно край озера, что будто обсыпан был черными кристаллами, и Глорию.

Толстушка поднялась на ноги, но тут же грузно упала, взбив песок. Над ней поднялся черный веер капель, что в миг рассеялся.

Там берег, она спасется. Возможно, мне это только показалось, отсюда было плохо видно, да и после полного мрака в переходе даже тусклое светило на небе слепило глаза.

Пока я всматривалась, колесница резко ушла на пару локтей вглубь, меня бросило вперед на цветную мигающую панель, и салон наполнился мутной гадостью. Кричащей, будто голодные сычи, и вонючей, как деготь. Эта мерзость будто желала полакомиться моей плотью, зализывала стены колесницы, выбрасывала вперед щупальца-ленты.

Когда она коснулась моей лодыжки, как раскаленным угольком из камина, прожигая кожу до мяса, я отчаянно дернулась. Хотела выбраться через крышу, но тяжелая бальная юбка мешала забросить ногу повыше, пальцы скользили, срывались, волосы липли к глазам и перекрывали видимость.

Я из последних сил вцепилась в склизкий обод накрытия, но ноги потянуло вниз. Смесь черной воды с голодной живностью, что не заметна человеческому глазу, превратила мою светлую юбку в траурный наряд. Мне ничего не оставалось, как рвануть плечевой шов и, сдирая кожу, выскользнуть из платья. Колесница немыслимо быстро, с бульканьем, тонула, утягивая меня за собой.

Над головой оказалось овальное смотровое стекло для возницы. Едва ли там пролезу, но пробую. Рама открылась одним движением, нажатием на рычаг. Спасибо за легкую в управлении колесницу, принц. Не покидало ощущение, что я знала, как заводить чудо-машину, будто делала это раньше. Либо ментальная связь с ин-тэ помогла мне разобраться?

Я с трудом помню, как в руках оказался медальон. Я будто знала, что алый камень, заключенный в арисовом причудливом плетении, запускает машину.

Успела выдернуть ноги из салона, когда черная грязь бросилась за мной. Не дотянувшись до кожи, она заверещала, как крыса, которую поймали за хвост.

Крича и щелкая, чернота ползла следом, карабкалась за мной. Пришлось отвлечься и развернуть в ладони магию, потратить последние капли на удар.

Получилось вызвать хлыст льда, и черная тварь разлетелась на куски по крыше, но тут же скаталась в дрожащие шарики и снова связалась в живую бесформенную субстанцию.

Опустив руки на колени и немного присев, я выкрикнула:

— Репенте! — и взмыла в небо, подгоняемая силой магического прыжка. Благо на такую мелочь силы почти не тратятся и не нужен конкретный дар. Это заклинание общего типа, архимаги могут пользоваться подобными без кодового слова, управляя одной мыслью.

От моего толчка железные лошади и колесница оказались в плену черной твари, но она осталась недовольна таким лакомством. Плевалась, металась, кипела. Ор стоял оглушительный.

Я плюхнулась на твердь в нескольких десятках метров от Глории. Ужаленная нога подвернулась с хрустом, отчего я не успела сгруппироваться и покатилась по выжженной земле и пыли, пока не ударилась спиной о камень. Кожа чувствительно треснула от толчка, по лопатке заструилась горячая кровь. С трудом повернулась, чтобы выставить ушибленные руки в защитном блоке и вдохнуть. Зараза была занята колесницей, у меня осталось несколько вдохов на отдых.

Я смотрела в грифельно-багровое небо, по которому с безумным карканьем летало воронье, и вдруг поняла, что меня душат слезы.

Эмоции, что дремали внутри, вдруг вырвались, ошеломив, заставив сжаться от переизбытка.

Бороться за жизнь, когда она не нужна — механизм непонятный. Так было всегда. Стоило угрозе нависнуть надо мной, включались какие-то резервы, и я реагировала быстрее молнии.

Однажды в библиотеке с верхней полки упала тяжелая книга. В полпуда точно, прибило бы, попади по голове. За миг до удара, я скрестила руки над собой и вызвала щит. Не знаю, почему. И книга, превратившись в лед, разлетелась в снежную пыль, не причинив вреда.

И сейчас после того, как я отчаянно боролась за свою жизнь, едва дышала и не могла понять, что со мной. Странное неконтролируемое состояние пугало. Я беззвучно рыдала и придерживала ладонями грудь. Казалось, что там теперь не одно, а два сердца. Это распирало и шокировало…

Еще немного, и я задохнусь от перенапряжения.

Камень за спиной внезапно стал мягким, нагрелся, зашевелился, а твердь подо мной увлажнилась. Пальцы приятно защипало, взывая к магии снова. Обернувшись, я застыла от ужаса, над головой поднялось нечто черное, капающее слизью. Озерная тварь не отстала, она разозлилась и вместе с яростью набрала мощи, вытянулась, расширилась до размеров горного медведя. Мелкие отростки с визгом набросились на мои руки, сковывая и не давая защититься.

Даже если бы я могла освободиться, у меня не осталось сил сопротивляться. Глория тоже не двигалась — она не поможет, слишком слабенький маг, поэтому я лежала и ждала. Конца.

Тело изнутри вдруг пронзило лучами горячей магии, чуждой для меня. Я выгнулась, будто кто-то желал сломать позвоночник. Волосы приподнялись белой копной и рассеяли вокруг серебристую пыль, кожа полыхнула, словно меня в кипяток бросили.

Вязкая черная тварь, не имеющая формы, немного отступила, испугавшись, но через доли секунды снова напала.

В груди проснулся жар такой силы, что не получалось дышать. Я лишь хватала губами горький воздух и снова выгибалась. Ребра растягивались, хрустели. Я кричала от боли, но голоса не слышала.

Меня наполовину поглотила болотистая черная муть, что по живому сдирала кожу. Глаза застилало мошкарой, готовой полакомиться плотью.

Но все внезапно отступило. Чернота развеялась в воздухе пылью.

Тишина окутала со всех сторон, а из моих губ вырвался стон облегчения.

Надо мной склонился лысый старик. Чернильные печати на лице засверкали, тьма в глазах испугала. Не такая, как у принца, горячая и глубокая, как темная карамель, а беспросветная, пустая.

— Ты как тут оказалась? — сказал он ласково, но его голос мне не понравился. В горле загорчило, на глаза набежали слезы.

Сильные руки вытащили меня из страшной топи и оставили на несколько минут. Я не двигалась — тело будто разучилось это делать. Меня лишь трясло.

— Еще одна, — прозвучал тот же старческий скрипучий голос в стороне. — Жива? Отлично. Прелестно.

— Любава? — тихо позвала Глория. — Ты в порядке?

Я не ответила. Не смогла.

Привычный холод в груди сменился настоящей кипящей пульсацией. Такой мощной, что мне пришлось, преодолевая тяжесть, перевернуться на живот и встать на локти. Я не дышала, пытаясь пережить боль и жар.

Лицо измазалось липкой черной субстанцией, а сердце словно раздвоилось и теперь в два раза быстрее качало кровь. Мне было жарко. Так жарко, что хотелось рвать кожу и избавиться от огня.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук-тук…

Холодные руки нагрелись, словно я их в кипяток сунула. Никогда не испытывала такого огня. Я повернулась к водоему, собираясь охладиться, погрузить разгоряченные пальцы в черную воду, но меня остановил все тот же старик.

— Не советую. Озерцо из мертвой воды с голодным жигусом для молоденьких девочек опасно.

Лысый заставил меня снова лечь на спину, пока я боролась с внутренним жаром, пощупал меня и осмотрел ребра.

— Черту пересекали? — спросил он.

Я не хотела говорить и не знала, что отвечать. Что старик имел в виду?

Лысый крутил меня то в одну, то в другую сторону и бесцеремонно трогал. Точно как толстая лекарка Адра из академии, что каждый месяц проверяла здоровье попаданок и ставила на теле пометки о силе, здоровье, чистоте и даже невинности. Мне тоже клеймо перед балом влепила после унизительного осмотра — такие правила. Многие из вельмож и богачей брали только нетронутых девушек, ясное дело, для чего. А проверить это можно было, приподняв волосы и посмотрев претендентке на затылок.

Когда лысый старик грубо коснулся моей груди, я оттолкнулась и применила защитный блок, но что-то помешало. Пальцы заискрили, и магия погасла.

Сухая рука легла на талию, снова пересчитав ребра, и старик неожиданно залился диким страшным смехом.

— Два сердца, вот так чудеса. Вот так удача, — в черных глазах вспыхнула необъяснимая жуть.

Я попыталась закричать, но мне заткнули рот взмахом руки и распяли на черной земле без прикосновений. Сильная магия заплела меня в узел, из которого я даже в полном здравии не выбралась бы.

Этот старик не простой маг. И даже не архимаг.

— Лежи смирно, а то парализую. Как удачно подвернулась, хорошо, что я заметил ваше прибытие, деточки. — Он посмотрел назад. Я догадалась, что там Глория. — А с этой что делать? Ладно, грузите обеих. Пригодится.

Еще один взмах, отчего балахонистые рукава старика разлетелись, будто лохмотья, и ко мне подошли тощие существа. Мужчинами их сложно было назвать, хотя отдаленно их фигуры напоминали человеческие, но глаза у них были пустыми, как провалы, кожа цвета гнилой оливки, а мышцы не выделялись. Будто на кости натянули зеленоватую кожу. Словно они подобия, но вовсе не люди.

Почувствовав свободу от магического захвата, я вывернула руки, но сила не пробуждалась. Я пуста. Или заблокирована.

Одного слугу получилось оттолкнуть от себя, а второго ударить кулаком, отчего его голова повернулась по оси, показав мне пустотелый затылок и кости. Я завизжала от испуга.

— Тихо! — шарахнул голос, грудь обожгло захватом. — Разошлась. Поспи…

На больший отпор сил не хватило, и когда тяжелая рука мага хлопнула по лбу, я уплыла в небытие.