Судьба и страсть Арсения Фельцова (СИ)

Судьба и страсть Арсения Фельцова

http://ficbook.net/readfic/2722353

Автор:

Союз Мандрыковских ларьков (http://ficbook.net/authors/769933)

Фэндом:

Чиста вода у истока

Рейтинг:

R

Жанры:

Гет, Ангст, Драма, Психология, Повседневность

Предупреждения:

OOC, ОЖП

Размер:

Макси, 227 страниц

Кол-во частей:

60

Статус:

закончен

Описание:

"Плохой парень", правдиво показанный.

Посвящение:

Автору заявки – спасибо за интересную тему для фанфа!

Публикация на других ресурсах:

Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку.

Примечания автора:

Не надо думать, что если мужчина подлец, то он не способен оценить по заслугам добродетель и чистоту.

В. Теккерей «В благородном семействе»

Секретное поручение

— Где Фельцов? – спросил по селектору у секретарши директор благотворительного фонда "Милосердие" Андрей Сергеевич Селезнёв.

— Он уже, наверное, подъезжает, - ответила секретарь. – Я связалась с ним по мобильному и передала ему Вашу просьбу ещё полчаса назад…

Селезнёв болезненно вздохнул. Проблема у него, такая проблема! А тут ещё его помощник куда-то завеялся…

***

...Андрей Сергеевич Селезнёв использовал все методы и средства, которые давало ему место директора благотворительного фонда, для повышения своего материального благостояния. Это были и заранее проплаченные тендеры, и прокручивание через счета фонда денег сомнительного происхождения, и завышенные стоимости оплаты некоторых услуг, которые предоставляли фонду фирмы людей, очень близких Селезнёву.

Главный бухгалтер Рогов, пришедший на работу в фонд несколько месяцев назад и делающий свой первый годовой отчёт, был, конечно же, не в курсе всех этих махинаций, ведь все сомнительные платёжки проводил по бухгалтерии лично Селезнёв, причём в то время, когда главбух отсутствовал на своём рабочем месте.

— Кто-то внёс в нашу базу несколько очень сомнительных платёжек, - заявил Рогов неделю назад. - Я точно помню, что не проводил этих платежей, я каждый раз, когда с рабочего места ухожу, делаю копии всех наших баз на съёмный диск. Нужно срочно передать эту информацию в нашу службу безопасности, а то и заявление в полицию написать...

— Борис Анатольевич, - серьёзным голосом прервал его Селезнёв. - Подготовьте, пожалуйста, всю подозрительную информацию, которую Вы обнаружили, а завтра утром всё это в систематизированном виде передадим начальнику нашей службы безопасности.

Рогов пошёл готовить отчёт о найденных махинациях, а Селезнёв, который лично проводил по бухгалтерии эти стрёмные платёжки, вызвал своего помощника по особым делам Фельцова и приказал ему уничтожить Рогова, отобрав у него перед этим весь собранный компромат.

С первой частью задания Фельцов справился быстро, благо, сердце у главбуха было слабым и от первых же ударов, которыми Фельцов стал выбивать из Рогова местонахождение его отчёта для службы безопасности, главбух получил инфаркт. Но вот компромата в квартире Рогова он не нашёл, о чём и отчитался перед своим хозяином. А сразу же после похорон главбуха его жена стала намекать о том, что её муж умер не своей смертью и что она имеет очень веские доказательства этого. Фельцов пообещал разобраться и со вдовой...

Обо всём этом Селезнёв рассказывал вчера в приватной беседе одному из своих подельников в деле "отмывания" денег через фонд, не называя при этом имени Фельцова, а просто сказав: "Рогова мы убрали". А, закончив разговор, собеседник Селезнёва заметил, что нечаянно нажал кнопку вызова секретаря на селекторе, положив на неё свою папку.

Селезнёв быстрым шагом вышел в приёмную, и увидел там за секретарским столом свою невестку Лиду, которая так же работала в этом фонде и сейчас подменяла вышедшую по своим делам секретаршу. Судя по взволнованному выражению её лица, она слышала весь разговор...

***

— Здравствуйте, Андрей Сергеевич, - прервал размышления Селезнёва бодрый голос. – Вызывали?

В дверях кабинета появился чрезвычайно ухоженный мужчина средних лет: тщательно подстриженные короткие волосы, фигурно подбритые бакенбарды, элегантная трёхдневная щетина на лице. Чёрная водолазка с глухим воротом, синий пиджак от ушей и чёрные кожаные перчатки на руках указывали на то, что Фельцову часто приходилось выполнять работу, требующую большой силы и сноровки, а не просто быть на побегушках у Селезнёва.

Селезнёв молча махнул рукой, приглашая его. Фельцов зашёл в кабинет и уселся за стол для совещаний, не забыв тщательно прикрыть за собой дверь.

— Лида знает про Рогова, - с места в карьер начал разговор Селезнёв. – Вчера Костя опять пришёл пьяный, и она начала ныть, как ей противно жить в доме, где один - алкоголик, а другой – вообще убийца… Никто этого не слышал: они у себя в спальне были, а я мимо их комнаты случайно проходил. С Кости какой спрос – он к утру не может вспомнить, где вечером был, но Лида… Я подозревал, что она тогда могла что-то услышать, но чтобы так трепаться об этом… С ней нужно что-то срочно решать.

Фельцов долго молчал.

— Убрать её просто так не удастся, - медленно проговорил он. – Будет следствие, возникнут вопросы, а потом всплывёт дело Рогова…

— Ты что, с ума сошёл! – зашипел на него Селезнёв. - Это же мать моего внука! Нужно просто закрыть ей рот. Навсегда. Лучше всего будет, если она вдруг попадёт в тюрьму. Надолго. А там пусть кричит, что хочет: кто ей поверит, будут думать, что она хочет меня оговорить…

— Плохо, - перебил его Фельцов. – Очень плохо. Вы про Костю подумали? Вспомните, каким он был до того, как с ней познакомился. Хотите, чтобы всё это опять началось? А ребёнок? Она за ним хорошо следит. И ещё она бухгалтер опытный…

— Она может сдать меня, - не согласился с ним Селезнёв. – Сегодня она ноет дома, завтра – у какой-нибудь своей подруги, а послезавтра ко мне придёт следователь…

— Она больше ничего никому не скажет, если мы узнаем о ней нечто, сильно компрометирующее её, - уверенно проговорил Фельцов. – И этим будем крепко держать её при себе. У Вас есть в каком-нибудь филиале надёжный главбух?

— В Смоленске, - ответил Селезнёв. – Я даже хотел её перевести сюда после… - и он тактично промолчал.

— Тогда пошлите туда Лиду для проведения аудита, а сами договоритесь с этим главбухом, как можно «подставить» Лиду. Желательно, чтобы это была крупная сумма неуплаченных налогов или какие-нибудь "левые" деньги. Это должно быть подсудное дело: финансовые махинации, злоупотребление служебным положением, растрата казённых средств, легализация денег… - Фельцов передохнул. – А потом Вы всё это якобы уладите взамен на её молчание, ведь такому делу всегда можно снова дать ход.

Селезнёв встал из-за стола и некоторое время ходил по кабинету взад-вперёд.

— Сегодня вечером отвезёшь её в Смоленск и проследишь, чтобы всё выглядело естественно, - сказал он Фельцову.

Фельцов

В шесть часов вечера Фельцов уже ехал в Смоленск. Он любил ездить ночью: пустая, очищенная от снега и льда трасса, хороший автомобиль, «Лед Зеппелин» звучит из динамиков … А сегодня ещё на заднем сидении сидит она, Лида, хрупкая светловолосая девушка с лёгкой улыбкой на губах и добрыми голубыми глазами…

Увидев в зеркало заднего вида, что Лида рассеянно смотрит в окно, Фельцов удовлетворённо усмехнулся: всё идёт по плану. По его плану.

***

…Сеня Фельцов в детстве жил в небольшом городе. Отца у него никогда не было, а мама работала продавщицей в овощном магазине. Она была хамоватой тёткой, безмерно любящей своего единственного сыночка, которого с пелёнок учила жить по принципу «своя рубашка ближе к телу».

Этот принцип с малых лет портил Сене отношения с окружающими.

— Ну ты и скотина! - говорили ему ребята в пионерском лагере, когда замечали, что он, укрывшись с головой одеялом, в одиночку ест по вечерам конфеты и печенье, которые передала ему мама.

А Сеня и не собирался ни с кем делиться, потому что у других детей есть родители, которые получают кучу денег, а у него – только бедная одинокая мамочка.

…Однажды несколько его одноклассников не выучили задание по французскому языку, поэтому решили засунуть в замочную скважину двери кабинета, где будет проходить урок, монетку. Учительница французского была дамой крупной и сильной, поэтому автоматически вставила ключ в замочную скважину и со всей силы провернула его в замке. Замок заклинило и урок был сорван.

— Если до конца урока никто не признается в том, кто это сделал, я за сегодняшний урок всем поставлю по двойке! – объявила она.

И Сеня рассказал учительнице, кто запихнул монетку в замочную скважину. А почему он должен страдать из-за того, что другим лень было выучить урок?

— Ну ты и скотина! – сказали ему одноклассники после уроков и пребольно побили его.

…Подобные нелицеприятные проступки Сеня совершал довольно часто.

— И правильно, Сенечка, нечего им морды баловать, - поддерживала его мама, когда Сеня плакался ей о том, что его очередной раз поколотили или устроили бойкот одноклассники. – Они все уроды и идиоты, тебе с ними век не жить, сколько там той школы осталось…

А так как процессы бития Сени происходили всё чаще и чаще, то мама записала его в секцию бокса, куда его с удовольствием взяли, ибо был Сеня мальчиком крепким и подвижным. И уже через полгода после начала тренировок тренер решил заявить его на участие в каких-то соревнованиях.

— Сеня, не ходи туда, там тебя могут побить! – отговорила его мама и купила ему справку о том, что он две недели болел воспалением лёгких.

Сеня честно просидел дома всё время, пока шли соревнования, а потом принёс на секцию справку из поликлиники.

— А ты, оказывается, редкая скотина, - пожурил его тренер, увидев эту справку.

И это неблагозвучное прозвище «Скотина» прикрепилось к Сене, как репей. Но он особо не расстраивался по этому поводу: мир большой, не захотят с ним общаться одни – захотят другие, потом - третьи, самое главное – чтобы ему, Сене Фельцову было хорошо.

…После окончания школы Сеня поступил в радиоприборостроительный техникум. Однажды под Новый Год, который он обычно встречал с мамой, к нему домой пришли ребята из его группы и сказали, что их всех, а значит, и Сеню, пригласили встречать Новый Год в общежитие девочки из группы.

Это случилось днём 31 декабря. Мама была ещё на работе. Не долго думая, Сеня достал из холодильника колбасу, сыр, коробку конфет и торт «Прага», сложил всё это в большой целлофановый пакет, туда же положил бутылку шампанского, написал маме записку о том, что будет встречать Новый Год в общежитии, и ушёл с друзьями.

Вечером 1 января он вернулся домой. Мама, которая обычно спешила к нему навстречу, как только он заходил в квартиру, сегодня молча сидела в своей комнате.

— Какая же ты всё-таки скотина! – сказала она, посмотрев ему в глаза, и заплакала.

…После окончания техникума Сеня Фельцов устроился регулировщиком на радиозавод, где настраивал телевизоры. А так как руки у Сени оказались не кривые, да и интеллект был выше среднего, то очень скоро его перевели на участок ремонта, где у него появился открытый доступ ко всем комплектующим. Чтобы повысить своё материальное благосостояние, Фельцов начал подрабатывать телемастером, ходя по квартирам и ремонтируя телевизоры и магнитофоны. А чтобы не особо тратиться на радиодетали, Сеня потихоньку воровал их на работе.

Многие тогда воровали на заводе и отдельные детали, и целые платы, только старались воровать малоценку и не очень часто. А Фельцов поставил это дело на поток, причём воровал довольно дорогие транзисторы и микросхемы. Через некоторое время всю их смену лишили премии за крупную недостачу комплектующих. Начальник смены быстро «вычислил» Фельцова.

— Скотина ты бессовестная, - сказал он Сене и перевёл его обратно на настройку.

А весной Фельцова призвали в армию и направили служить в войска ПВО. В части старослужащие «строили» новоприбывших, но Фельцов решил, что первый взрослый разряд по боксу даёт ему право игнорировать установившиеся порядки. А зря, потому что когда тебя сбивают с ног ударом табуретки о голову, а затем бьют 20 человек, то будь ты хоть чемпионом мира во всех версиях сразу, ничего тебе уже не поможет.

После такого побоища Фельцов демонстративно лежал до утра на полу в казарме. И на построение решил не вставать, хотя перепуганные сослуживцы изо всех сил пытались привести его в приличный вид и придать ему вертикальное положение.

Когда к нему подошёл командир роты и спросил, что случилось, Фельцов не стал рассказывать сказочки о том, что он упал с верхней койки, как ему посоветовал сержант, а честно сказал, что его вчера вечером избили сослуживцы.

За такой проступок всю роту отправили на штрафные работы, а Сеню отвезли в областной госпиталь. Последнее, что он услышал в казарме, была фраза сержанта:

— Ну и скотина ты всё-таки, Фельцов!

А через неделю в госпиталь к Фельцову попала вся его рота с ожогами верхних дыхательных путей и лёгких. Их направили убирать отдалённую территорию, где на запасных путях стояли цистерны с меланжем. Одна из цистерн внезапно разгерметизировалась… После лечения в госпитале всю роту комиссовали.

Фельцов вернулся в часть, где его перевели служить в другую роту. Там его все просто игнорировали.

— С этой скотиной связываться – себе дороже выйдет, - говорили солдаты, помня о печальной судьбе всей бывшей роты Фельцова.

После демобилизации Фельцов решил уехать в Москву. Он пару недель отдыхал дома, а затем собрал свои вещи, взял деньги из маминой заначки и навсегда покинул родной город.

В Москве Фельцов устроился регулировщиком на местный радиозавод и опять начал день за днём настраивать телевизоры. Жил он в заводском общежитии в одной комнате с двумя монтажниками со своей смены. Самое неприятное для Фельцова было то, что половина общежития умела ремонтировать телерадиоаппаратуру, поэтому найти подработку телемастером здесь было невозможно.

На одну зарплату Фельцов жить не привык, к тому же, если дома его кормила-одевала мама, то теперь ему приходилось тратиться и на еду, и на покупку одежды, а ещё очень много денег уходило у Фельцова на девушек. Поэтому Сеня решил «упасть на хвост» кому-нибудь из общаги или со смены, кто имеет стабильные подработки.

Фельцов, несмотря на свой эгоизм и гнилой характер, был парнем трудолюбивым, дисциплинированным и никогда не напивался, поэтому уже через пару месяцев ребята со смены пригласили его к себе на подработку по выходным в фирму по установке систем охранной сигнализации.

Через пять лет радизавод, на котором работал Фельцов, закрыли, а общежитие сдали в аренду. Фельцов все эти годы подрабатывал монтажником систем охранной сигнализации, поэтому устроился на постоянную работу в эту фирму. Но денег ему катастрофически не хватало, ведь теперь он должен был снимать квартиру, поэтому он устроился вышибалой в ресторан, в котором недавно устанавливал сигнализацию.

Так прошло ещё несколько лет. Днём Фельцов монтировал сигнализацию в домах и офисах, а по вечерам следил за порядком в ресторане, где не допускал драк и откуда часто выводил пьяных посетителей. Он был недоволен своей жизнью: ему уже за тридцатник, а у него - ни дома, ни семьи, ни денег: ведь всего заработанного едва хватало на оплату квартиры, еду и одежду, а остальное он тратил на баб.

…Возле ресторана, где работал Фельцов, постоянно крутились какие-то подозрительные личности, которых он сначала гонял, затем перестал замечать, а ещё через некоторое время завёл с ними приятельские отношения.

Фельцов время от времени стал давать этим личностям наводку на богатых клиентов ресторана, за что получал определённое вознаграждение. А через некоторое время квартиры этих богатых людей подвергались ограблению со взломом.

Потом Фельцов стал продавать для этой «стаи товарищей», как он про себя называл околоресторанотусующихся грабителей, интерактивные системы наводки. Устанавливая сигнализацию в богатых домах, Фельцов втайне от всей бригады монтажников ставил там миниатюрные микрофоны в спальне и кабинете владельца дома. Затем за домом начинали следить его стрёмные приятели, которые сутки напролёт прослушивали всё, о чём говорили в этих комнатах. И когда жена или дети хозяина дома собирались делать покупки на крупную сумму, по дороге в магазин или в каком-нибудь безлюдном месте они часто подвергались ограблению, ведь в то время все расплачивались только наличными.

Уже через полгода после начала такого «бизнеса» Фельцов приобрёл машину и переехал в более уютную съёмную квартиру. А вскоре он бросил работу в ресторане и устроился вышибалой в недавно открытый ночной клуб, где посетители были попроще, и с ними не нужно было церемониться так, как с ресторанными.

Одним из завсегдатаев этого клуба был высокий дистрофичный паренёк, который почти каждый вечер появлялся там то в одной, то в другой компании, и, немного потанцевав, садился за барную стойку и пил коктейли до тех пор, пока не засыпал. Фельцов пару раз вытаскивал этого паренька за шиворот из клуба и укладывал на рядом стоящей скамейке, чтобы он не загадил помещение. А потом наступили холода, и Фельцов, сжалившись над этим горе-алкоголиком, запирал его в подсобке, пока не закроется клуб.

…Однажды вечером к нему подошёл толстый пожилой мужчина с властными манерами, показал на экране мобильника фото вышеуказанного любителя выпить и поинтересовался, не бывает ли он в их клубе. А парень в тот вечер уже давно лежал в подсобке, куда Фельцов и провёл мужчину, оказавшимся отцом молодого алкоголика, и из рук в руки передал ему его заблудшее дитя.

А через несколько дней этот мужчина появился в клубе ещё до его открытия и предложил Фельцову работать охранником его сына Кости. Охранять Костю нужно было от выпивки, наркотиков и случайных девиц. За это мужчина, который оказался директором благотворительного фонда «Милосердие» Андреем Сергеевичем Селезнёвым, предложил Фельцову очень солидную зарплату.

Фельцов уволился из клуба и фирмы по установке сигнализации и начал целыми днями следить за Костей, который был слабохарактерным и легко поддающимся чужому влиянию, поэтому, как губка, впитал в себя все доступные ему пороки. Выпивка, наркотики, девочки – всё это Фельцов обязан был пресекать на корню. И он добросовестно выполнял свою работу.

Через пару месяцев после увольнения из клуба Фельцов, вернувшись после очередной удачной доставки домой Кости, увидел возле своего подъезда Воху – одного из «стаи товарищей».

— О, пропажа нашлась, - вместо приветствия сказал Воха. – Сеня, ты куда слинял? За два месяца ни одной новой «точки»…

Фельцов нервно оглянулся вокруг.

— Чего орёшь? – прошипел он. – Пойдём ко мне, там обо всём спокойно поговорим.

Они зашли в квартиру Фельцова и уселись за кухонный стол. Фельцов поставил кипятиться чайник.

— Ну, рассказывай, что у тебя случилось? – спокойно спросил он Воху.

— Ты нам сдавал две-три «точки» в месяц, - начал свой разговор Воха. – Мы тебе за них хорошо платили. А ведь с них не только ты живёшь, и ещё нельзя часто одну и ту же «точку» использовать, можно попалиться…

— Я закрыл эту лавочку и нашёл другую работу, - объяснил Фельцов. – Кормитесь тем, что у вас есть, этого для вас пятерых более, чем достаточно…

— Сеня, ты что, «кинуть» нас решил? Ты что, не знаешь, что наводчику – первый кнут…

Фельцов глубоко вздохнул, положил локти на стол и закрыл лицо ладонями. Затем молниеносно ударил Воху под подбородок. Воха упал на пол вместе со стулом, а Фельцов, подбежав к нему, схватил кухонное полотенце и связал ему руки за спиной. Затем он склонился над Вохой, упёршись коленом в его живот. Воха постепенно приходил в себя.

— Ну ты и скотина, - проговорил он, сплёвывая кровь.

— А ты что, думал, что я посреди ночи побегу новую «точку» вам устанавливать? – ответил Фельцов. – Это моё дело: хочу – устанавливаю прослушку для вас, хочу – не устанавливаю…

— Нет, Сеня, - перебил его Воха. – Это – наше общее дело, мы все с него кормимся, и неплохо. Если не хочешь с нами работать…

Фельцов не стал слушать угрозы в свой адрес, а продолжил методично бить Воху.

— Сеня, хватит, - прохрипел тот. – Тебя всё равно наклонят…

— Кто? – Фельцов прекратил избиение Вохи.

— На нас почти сразу после первой удачной кражи вышли конкретные пацаны, вот они и приказали, чтобы каждый месяц были новые «точки», иначе нам тоже кисло станет…

— Откуда они обо мне знают? – Фельцов пытался не выдать охвативший его страх.

— Про тебя никто не знает. Мы же не придурки выдавать тебя, они бы нас «кинули» и на тебя напрямую бы вышли, а так мы им только отдавали большую часть «точек».

«Конкретные пацаны… Явно рецидивисты, а такие и из-под земли достанут», - подумал Фельцов, нанося Вохе сокрушительный удар по виску.

Затем Фельцов вышел из квартиры, неся почти на своей спине тело Вохи и время от времени вслух ругая его за то, что он так нажрался. А так как время было далеко за полночь, то Фельцов, никем не замеченный, вышел из подъезда, усадил Воху на заднее сидение своей машины и вывез за город, где закопал в снежном сугробе.

В течение недели Фельцов нашёл остальных четырёх грабителей, которые знали его в лицо. Он выслеживал их, затем бурно радовался этой случайной встрече, предлагал подвезти до дома, а затем оглушал ударом по уху и вёз за город, где иногда ещё живую жертву закапывал в глубокую снежную могилу.

Затем Фельцов так же поступил с Геной, своим напарником, который работал с ним на объектах десять лет. Перед тем, как зарыть тело Гены в снег, Фельцов забрал его мобильник, а когда Гена был погребён под толстым слоем снега, Фельцов подъехал к его дому и позвонил с его мобильника в милицию. Он назвал некоторые адреса, по которым была установлена прослушка, и рассказал о том, что за этими домами ведётся слежка, после которой следуют ограбления жильцов данных домов.

…Через месяц к Фельцову пришёл следователь, который интересовался пропавшим без вести Геной. Фельцов сказал, что общался с Геной только по работе, а больше ничего про него не знает. А весной по телевизору он услышал о том, что милиция вычислила и задержала банду, члены которой несколько лет совершали грабежи состоятельных граждан, в домах которых заранее устанавливал прослушку их подельник – монтажник охранной сигнализации. Погубила эту банду банальная жадность. Некоторые члены этой шайки были недовольны дележом добычи, и решили отделиться от остальных, переманив к себе монтажника. Этот монтажник и выдал всю банду, потому что его начали прессовать и старые, и новые хозяева. Матёрые рецидивисты, которые входили в состав банды, убили монтажника за донос, кроме того убили они и всех тех, кто хотел отделиться. В общем, финита ля комедия…

...Фельцов продолжал целыми днями наблюдать за Костей, время от времени вытягивая его за шиворот из питейных заведений и ночных клубов, а иногда отрывая его от сомнительных девиц, и каждый вечер привозил домой, где из рук в руки сдавал папаше-Селезнёву.

А потом появилась Лида… Костя учился вместе с ней на экономфаке университета. Через некоторое время они начали встречаться, и Костя забыл всех своих знакомых, с которыми раньше тусовался. Он всё время был рядом с Лидой, учиться более-менее начал. После третьего курса Костя решил жениться на Лиде. Селезнёв был против, ведь Лида была нищей сиротой, живущей где-то на отшибе Москвы у такой же нищей тётки. Он считал, что Лида хочет при помощи Кости прижиться в богатом доме.

И тогда Костя ушёл из дома. Он женился на Лиде и переселился к её тётке, которой теперь пришлось кормить двух студентов, а очень скоро Лида родила сына Петю… И Костя устроился на подработку! Работа была, конечно, операторская: он тупо вбивал информацию по платежам, но это были хоть какие-то, но деньги.

Когда папаша-Селезнёв убедился, что его сынуля взялся за ум, то побежал знакомиться с невесткой и внуком и перевёз их к себе в особняк. Косте после окончания университета предоставил место бухгалтера в своём фонде, собирался лет через пять главбухом сделать…

Фельцов к этому времени стал работать персональным водителем Селезнёва и получал зарплату большую, чем главбух селезнёвского фонда. Правда, Фельцову приходилось работать почти без выходных и срываться по первому звонку Селезнёва в любое время суток, но за такие деньги Фельцов согласен был на всё, к тому же, никаких других дел у него всё равно не было.

Селезнёв постепенно стал поручать безотказному Фельцову решать свои бытовые проблемы, а вскоре и все дела, которые требовали особой конфиденциальности. Со временем Фельцов был официально оформлен на должность помощника Селезнёва.

Фельцов считал, что его жизнь удалась: у него была своя квартира в хорошем районе, новая машина, денег более, чем достаточно, и работа не особо пыльная. Он до сих пор был персональным водителем Селезнёва, часто возил в командировки в другие города его невестку Лиду, которая работала аудитором благотворительного фонда, а ещё время от времени искал и привозил домой Костю, который с течением времени принялся за старое, опять снюхавшись со своими знакомыми.

Парни повзрослели, поэтому и развлечения у них стали другими: выпивкой они уже не баловались, бабы у каждого давно уже были свои, поэтому ребята начали играть в казино и на тотализаторе, а потом запивать проигрыш или обмывать выигрыш, что случалось гораздо реже.

И опять Фельцову приходилось по вечерам колесить по всем злачным местам Москвы, чтобы найти Костю и привезти его домой. Только теперь Фельцов, обнаружив Костю в каком-нибудь заведении, уводил его подальше от игровых столов, а затем молча следил, как тот напивается до состояния вылета из игры «Медведь пришёл, медведь ушёл», и только после этого отвозил Костю домой.

И причиной этому была она, Лида… Фельцов не помнил, когда начал чувствовать к ней… нет, не симпатию, а всепоглощающую страсть, которая заставляла его скрипеть зубами от бессильной злобы при одной мысли о том, что Лида сейчас с другим, который имеет на это все права.

Поэтому Фельцов делал всё, чтобы Костя как можно быстрее спился: ведь тогда он не будет даже смотреть на Лиду. А потом обязательно случится какое-нибудь событие, в результате которого Лида окажется в его, Фельцова, объятиях. Он не собирался делать её своей постоянной любовницей: это было и рискованно, и безрассудно, и накладно, в конце концов. Но и не хотел Фельцов с кем-то делить Лиду. Просто то, что чувствовал он к ней, мешало ему в повседневной жизни, выводило из такого желанного состояния равновесия, а иногда и провоцировало на несвойственные ему поступки.

А Фельцов привык бороться со своими желаниями путём их исполнения. Он был уверен, что переспав с Лидой, он убедится в том, что она такая же баба, как и все остальные, которые были в его жизни.

***

… В салоне автомобиля рыдала гитара Джимми Пейджа, Роберт Плант стонал о таких радостях, которые Фельцову только снились, да и то так редко, что даже обидно. И ритм-секция, лучшая ритм-секция всех времён и народов заставляла его задыхаться от похоти при одной мысли об обладании такой желанной для него Лидой.

Он посмотрел в зеркало заднего вида: Лида спала, прислонившись виском к окну. Фельцов выключил музыку и посмотрел на часы: до Смоленска осталось три часа езды. «Пора!» - сказал он сам себе и отключил отопление в машине.

Всё идёт по плану

Было уже за полночь, когда автомобиль Фельцова проехал мимо поста ГАИ на въезде в Смоленск.

— Лидия Михайловна, - ровным голосом обратился он к Лиде. – Просыпайтесь, минут через 15 уже подъедем к гостинице.

Лида завозилась за его спиной, просыпаясь и потягиваясь. Затем она поплотнее закуталась в пальто.

— Арсений Кириллович, а почему в машине так холодно? – спросила она. – Что-то с печкой?

— В салоне горелым запахло, поэтому я её выключил, - объяснил Фельцов. – Завтра нужно будет на СТО заехать, пусть посмотрят.

…Вскоре они подъехали к гостинице, где Фельцов заранее забронировал два номера. Пока он оформлял проживание в гостинице, Лида сидела на диване в холле и пыталась отогреться после езды в холодной машине. Затем она с Фельцовым поднялась на лифте до этажа, на котором были их номера. Фельцов нес в руке дорожную сумку Лиды, своя же сумка у него была перекинута через плечо.

Лида открыла ключом дверь в свой номер, и Фельцов занёс туда её сумку.

— Я сейчас кофе горячий принесу, - сказал он, увидев, что Лида до сих пор дрожит от холода. – В конце коридора кофейный автомат стоит. Вам какой кофе?

— С молоком или со сливками, - попросила Лида.

Фельцов подошёл к кофейному автомату, купил себе стаканчик кофе с бренди и поставил его на крышу автомата охлаждаться. Затем он купил стаканчик кофе со сливками для Лиды, достал из кармана куртки бумажный пакетик и высыпал из него в кофе дозу кокаина. Белый порошок мгновенно растворился в горячей жидкости. Фельцов залпом выпил свой кофе, а сдобренный кокаином напиток понёс Лиде.

— Спасибо большое! – поблагодарила она Фельцова, взяла стаканчик обеими руками, чтобы согреть ладони, затем вдохнула горячий воздух, идущий от кофе и большими глотками начала пить веселящий напиток.

Уже через минуту на её лице начала блуждать благая улыбка.

— Давайте, я помогу Вам снять пальто, - вежливо предложил Фельцов и снял с плеч Лиды пальто, которое она расстегнула, когда зашла в номер.

Лида безвольно подчинилась ему. Фельцов повесил её пальто в шкаф, повесил туда же и свою куртку, затем усадил Лиду на пуфик, стоящий возле двери и, включив свет, зашёл в комнату.

Там он подошёл к тумбе для телевизора, достал мобильник, сфокусировал камеру на кровать, включил запись и поставил мобильник ребром на тумбу. Затем достал второй мобильник, открыл шкаф, установил сфокусированный мобильник на полку вровень с кроватью и включил запись. Третий мобильник Фельцов прикрепил скотчем к шторе на уровне своих глаз, наклонив мобильник так, чтобы кровать была видна под углом сверху.

Убедившись, что все три камеры ведут съёмку кровати, Фельцов подошёл к Лиде, которая, сидя на пуфике, беззвучно смеялась, глядя в потолок.

— Лида, давай, ложись спать, поздно уже, - с этими словами он снял с неё сапоги и руками начал гладить её ноги, постепенно продвигаясь от ступней к коленям и выше под юбку.

Через некоторое время он почувствовал на своих плечах ладони Лиды. Он поднял голову и встретился с блуждающим взглядом её почти чёрных из-за чрезмерно расширенных зрачков глаз. Лида, пьяно улыбаясь, притянула Фельцова к себе и обняла его за шею.

Он злорадно усмехнулся, подхватил Лиду на руки и понёс её в спальню. Лида, обняв Фельцова, хохотала, болтая при этом ногами и пытаясь поцеловать его в губы.

— Лида, давай потом, я не вижу, куда идти, - проговорил он, уклоняясь от её поцелуев.

Но Лида уже вошла в раж: она заливалась смехом в ответ на каждое слово Фельцова, а когда он сел на кровать, посадив её к себе на колени, начала суетливо расстёгивать его пиджак и лезть руками под водолазку…

…Через полчаса Лида уже была на излёте. Она безвольной куклой повалилась на кровать, отпустив, наконец, давно уже в полной мере удовлетворённого Фельцова. А он, укрыв её одеялом, поднялся с кровати и остановил запись на всех трёх мобильниках. Затем он просмотрел записанное, чем остался доволен, и переслал все три видео на свой электронный ящик, а также на мобильник Лиды.

После этого он выключил свет в комнате и улёгся рядом с ней. Фельцов был разочарован и недоволен собой. Да, под кокаином Лида стала развязной и похотливой бабой, но Фельцов не почувствовал того отвращения, на которое рассчитывал. Наоборот, внутренний голос подсказывал ему, что на самом деле Лида совсем другая, и Фельцову захотелось попробовать именно такую Лиду.

Поэтому он обнял её расслабленное тело и начал тереться своей щекой о её лицо. Лида уже начала приходить в себя и, поняв, что с ней произошло, пыталась оттолкнуть Фельцова, но это только ещё больше заводило его. Он всё крепче прижимал её к себе, оставляя на её теле синяки от своих пальцев, и целовал её так страстно, что иногда ему казалось, что он чувствует во рту привкус крови.

От его прикосновений тело Лиды дёргалось в конвульсиях, она мотала головой из стороны в сторону и плакала, умоляя отпустить её, но Фельцов, чувствуя, что наступает самый приятный для него момент, двумя руками обхватил её голову и впился в её губы поцелуем. Потом он обессилено упал на неё всей своей тушей и начал гладить её тело, пытаясь унять извивающуюся и плачущую под ним Лиду.

— Ну чего же ты так, - ухмыляясь, проговорил он, дыша ей в лицо. – Сама меня позвала, такая ласковая была…

— Я… не хотела, - сквозь слёзы проговорила Лида. – Я не знаю, как такое получилось… Извините… Отпустите… Пожалуйста…

И она опять попыталась вылезти из-под тела Фельцова.

— Оставайся, - покровительственно предложил он ей. – Ты же вся дрожишь, а я тебя согрею.

И он, пошло улыбнувшись, начал опять мять в своих руках тело Лиды, думая о том, что после того, что произошло сегодня, ему уже не хочется просто так отказываться от неё.

Лида

Лида лежала в шоковом состоянии, пытаясь осознать случившееся. Фельцов был лет на 15 старше её, поэтому она считала его принадлежащим к поколению своего свёкра. Переспать с ним для неё было то же самое, что переспать с родным дядей, ведь она привыкла безоговорочно доверять Фельцову, который был доверенным лицом Андрея Сергеевича. Фельцов часто возил её в командировки, но всегда вёл себя, как добропорядочный и хорошо вышколенный шофёр-телохранитель.

Лиду не так шокировало само произошедшее, как то, что Фельцов осмелился на это, ведь она была невесткой человека, на которого он работал, к тому же занимала далеко не последнее место на иерархической лестнице благотворительного фонда, где работала бухгалтером-аудитором. Все окружающие относились к ней с уважением и не позволяли себе никаких вольностей.

…А сегодня она очень сильно замёрзла в машине Фельцова, и все её мысли были только о том, чтобы поскорее добраться до гостиницы, отогреться в горячей ванне, а затем напиться кофе с пирожными и лечь спать, ведь на следующий день ей предстоит провести бухгалтерскую проверку в филиале, где главбуха собирались перевести на постоянное место работы в Москву, вместо недавно умершего от инфаркта главбуха головного офиса благотворительного фонда.

Фельцов услужливо предложил ей кофе, выпив который, ей почему-то стало так радостно, что захотелось обнять весь мир. Так как рядом с ней оказался только один представитель этого прекрасного мира, то Лида обняла Фельцова. А затем ей захотелось поцеловать его, но он пытался увернуться от её ласк, что ещё больше раззадорило Лиду… А потом всё перед ней завертелось в весёлой карусели, и очнувшись, она обнаружила, что лежит навзничь на кровати, а над её головой плывут розовые облака.

Вдруг свет в комнате погас, качнулась под тяжестью ложащегося рядом тела кровать, и Лида похолодела, поняв, что оказалась в крепких объятиях Фельцова. Она попыталась вырваться, но увы… А потом у неё начало часто-часто стучать сердце от страха за совершённое ею. Её передёргивало от каждого движения Фельцова, она, плача, просила оставить её в покое, а он в ответ только усмехался и всё сильнее прижимался к ней своим разгорячённым телом, при этом упрекнув её в том, что она сама была инициатором того, что произошло.

…Дождавшись, когда дыхание Фельцова станет ровным, Лида начала потихоньку вылезать из-под его тела. Она решила на ощупь одеться, забрать сумку со своими вещами, найти в карманах Фельцова ключи от его номера и поселиться там. А завтра сделать вид, что ничего не было.

— Извини, придавил, - пробормотал вдруг Фельцов, почувствовав во сне, что Лида пытается отодвинуться от него, и перевернулся на спину.

Лида села на кровати и начала в полутьме искать свою одежду.

— Ты куда? – раздался за её спиной голос Фельцова.

Лида сделала вид, что не услышала вопрос, поднялась с кровати и наклонилась, чтобы взять с пола свой свитер. Щёлкнул выключатель, и ей в лицо ударил яркий свет. Лида, охнув, присела на корточки, прижав свитер к груди, чтобы хоть как-то прикрыть своё тело. Фельцов сидел на кровати, свесив ноги. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Я... в Вашем номере переночую, - запинаясь проговорила Лида, пряча глаза, чтобы не встретиться с его взглядом.

Фельцов молча пожал плечами, а Лида, отвернувшись от его пристального взгляда, надела на голое тело свитер, быстро схватила и надела юбку, собрала в охапку остальные свои вещи и выбежала в коридор. Фельцов надел брюки и вышел следом за ней, нашёл в кармане куртки ключи от своего номера и подал их Лиде.

— Завтра в полдевятого я жду тебя в холле, - сказал он перед тем, как закрыть за ней дверь.

…Оказавшись в номере Фельцова и закрыв за собой дверь, Лида облегчённо вздохнула и начала распаковывать вещи. Затем она открыла в ванной кран с горячей водой, щедро добавила в воду пену для ванны, а затем по горло окунулась в воду, надеясь успокоиться и откиснуть от прикосновений наглых лап Фельцова, которые она до сих пор ощущала на себе.

«Никто ничего не узнает, - убеждала она сама себя. - И Фельцов будет молчать, разве что теперь начнёт приставать ко мне… Нужно просто в командировки перестать ездить, чтобы наедине с ним не оставаться, а на людях он не посмеет…»

Через полчаса Лида немного успокоилась, взяла мочалку, чтобы тщательно вымыть тело и заметила на своей руке кровоподтёки, оставшиеся от пальцев Фельцова. Она мигом стала под душ, смыла с себя пену и посмотрела в зеркало: на её руках, плечах и шее после горячей ванны выразительно проявились следы, оставшиеся от жарких объятий и поцелуев Фельцова…

— Какая же он скотина, - проговорила Лида и заплакала.

День в филиале

Утром Лида проснулась с ужасной головной болью, её лицо саднило от тёршейся об него щетины Фельцова, а губы заметно припухли. Чтобы привести себя в порядок, она умылась холодной водой, оделась и долго пыталась замазать тональным кремом синяк на шее, но после очередной неудачной попытки решила весь день не снимать с шеи шарф.

Горничная принесла ей завтрак, и Лида, без всякого аппетита съев творожную запеканку с мёдом и выпив чай, спустилась в холл, не зная, как теперь вести себя с Фельцовым.

Он уже сидел на диване в холле и, увидев Лиду, спокойно поднялся с места, подошёл к ней, учтиво поздоровался кивком головы, открыл перед ней сначала входную дверь гостиницы, а потом и заднюю дверь своей машины, затем сел за руль и тронулся с места. Он вёл себя так, как будто вчера между ними ничего не произошло.

— Арсений Кириллович, давайте сначала заедем в аптеку, - запинаясь, попросила Лида.

Фельцов с непроницаемым выражением лица кивнул головой и через минуту притормозил возле вышеуказанного заведения, где Лида купила таблеток от головной боли, мазь для быстрого сведения синяков и бутылку минеральной воды, которой запила таблетку, вернувшись в машину. Через десять минут она уже входила в филиал благотворительного фонда.

Она отдала в приёмную документы для оформления командировки и пошла в бухгалтерию. Главбух ещё не пришла на работу, поэтому Лида вышла в коридор, чтобы позвонить селезнёвской домработнице Анне, которая ухаживала за Петей в её отсутствие, и узнать, как он чувствует себя.

Лида достала мобильник и хотела уже искать номер Анны, как вдруг заметила, что ей пришло три видеосообщения. Лида решила просмотреть их, чтобы «иконки» о них не загромождали экран телефона и, даже не посмотрев адресата сообщений, открыла первое попавшееся…

На экране она увидела комнату в гостиничном номере, затем Фельцов на руках внёс её туда и посадил себе на колени. А потом Лида летала по всей кровати, придерживаемая его сильными руками…

Лида была в полуобморочном состоянии от увиденного. Она никогда ни с кем, кроме Кости, не была, да и с ним не позволяла себе многого из того, чем сейчас занималась на видео с Фельцовым. «Это же геронтофилия», - думала она, глядя на него. В Фельцове не было юношеской свежести и гибкости: это был матёрый мужик с поросшим волосами тренированным телом и мощным загривком, все его движения были уверенными и неторопливыми…

Лида запустила на просмотр второе сообщение, затем третье, и увидела случившееся с других ракурсов. Номер, с которого были отправлены эти сообщения, не определился…

Стараясь никому не попадаться на глаза, Лида направилась в туалет, где закрылась в кабинке и долго беззвучно рыдала.

Она подумала, что кто-то установил скрытые камеры видеонаблюдения в некоторых, а может быть, и во всех номерах гостиницы в надежде разжиться компрометирующей информацией о жильцах, а затем шантажировать тех, кто попался на горячем. Скорее всего, это кто-то, имеющий связи с персоналом гостиницы, иначе как объяснить то, что этот человек узнал номер её телефона, который записан в документах на регистрацию в гостинице.

И Фельцов, скорее всего, получил эти видео, а ведь он тоже не заинтересован в том, чтобы о произошедшем кто-то узнал. И Лида набрала его номер.

— Алло, Арсений Кириллович, Вы можете срочно подъехать к филиалу? – попросила она его, убедившись, что в туалете никого, кроме неё не было.

— Нет, - ответил он. – Я сейчас на СТО, у меня на машине проводка подгорела, отремонтируют только к вечеру, так что если Вам нужно куда-то поехать, берите такси…

— Арсений Кириллович, - перебила его Лида. – Мне нужно с Вами срочно поговорить. Это не телефонный разговор…

— Хорошо, я к обеду подъеду к филиалу и наберу Вас, – согласился на встречу он, и в его голосе Лида услышала нотки недовольства.

Умывшись и намазав синяк на шее мазью, Лида вышла из туалета и направилась в бухгалтерию, ещё в коридоре услышав там голос главбуха.

…Главный бухгалтер филиала, Раиса Демьяновна, была добродушной стокилограммовой разговорчивой женщиной предпенсионного возраста, отягощённой мыслями о непутёвой дочке и внуке-балбесе. Она всегда одевалась в соответствии со своей высокопоставленной и очень ответственной должностью: добротное шерстяное или шёлковое платье, янтарное или бирюзовое ожерелье на шее, серьги с подвесками до плеч и коллекция перстней на толстых пальцах.

Лиде нравилось работать с Демьяновной, которая, несмотря на свою суетливость и болтливость была очень грамотным и опытным главбухом, поэтому её и собирались сейчас переводить на постоянную работу в головной московский офис фонда. Вот и сейчас, наскоро поздоровавшись, Демьяновна повела Лиду к себе в кабинет и разложила перед ней всю отчётную документацию за последний месяц.

У Лиды так и не перестала болеть голова, а после того, как она увидела видео, она ни на чём не могла сосредоточиться. Цифры на платёжках прыгали у неё перед глазами, а все мысли были о том, чтобы поскорее встретиться с Фельцовым и рассказать ему про видео. Лида каждые пять минут смотрела на настенные часы, а когда время подошло к обеду, положила свой мобильник рядом с собой на стол, чтобы не прозевать звонок Фельцова.

Он позвонил почти в два часа. Лида быстро сбежала по лестнице и вышла на крыльцо, где стоял Фельцов.

— Ну, что у тебя случилось, - недовольно спросил он.

— Арсений Кириллович, мне на мобильник пришли три видеосообщения, где показано то, что случилось вчера. Вы ведь тоже получили такие сообщения? – Лида объясняла такое грубоватое отношение к ней Фельцова тем, что ему тоже не по себе из-за того, что кто-то узнал о его похождениях с хозяйской невесткой.

Фельцов долго молчал, кривя губы и посмеиваясь про себя.

— Что, страшно жить, когда кто-то про тебя не очень приятные вещи узнаёт? – нагло спросил он, посмотрев на неё и прищурив глаза. – А ведь у каждого есть свои скелеты в шкафу, только не нужно, если случайно узнаешь о них, трепаться об этом на каждом углу, тогда и тебе никаких видео на мобильник скидывать не будут. Поняла?

— Вы… знали о видеозаписи… и всё равно… со мной тогда… - запинаясь, попыталась объяснить случившееся Лида, но Фельцов резко перебил её.

— Я сам эти видеокамеры установил, когда ты на меня полезла, - ответил он, глядя на неё похабным взглядом. – Мало ли что… Я – бездна тайн, но если ты будешь и дальше трепаться о том, что знаешь, Костя и Андрей Сергеевич обязательно ознакомятся с этим видео… Позвонишь, когда закончишь работу, - сказал он, развернулся и быстрым шагом направился к остановке.

…Лида до самого вечера обдумывала слова Фельцова. Что она знает про него такое, что он согласен разбить ей жизнь, если она кому-то проговорится? О чём она должна молчать, ведь она про него почти ничего не знает? Немного успокоившись, Лида решила вечером всё выяснить у Фельцова, и опять занялась проверкой платёжек.

К семи часам вечера она оформила аудиторский отчёт, забрала командировочное удостоверение и через полчаса уже ехала с Фельцовым в Москву.

В машине опять играл вечный «Лед Зеппелин», а Лида смотрела в окно, думая о том, как начать разговор с Фельцовым.

Все точки над «i»

Фельцов с довольным видом вёл машину, время от времени глядя в зеркало заднего вида на сосредоточенную Лиду. Он почти весь день проспал в гостинице и теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, чего нельзя было сказать об измученной тяжёлыми мыслями, а может быть, и его вчерашними притязаниями, Лиде.

Его притязаниями… Фельцов сегодня часто вспоминал, как он был вместе с Лидой и внезапно поймал себя на мысли, что для него в этих воспоминаниях главное не «был», а «с Лидой»… А после того, как он понял, что Лида не знает, о чём она должна молчать, Фельцов, зная о ничем не сдерживаемом женском любопытстве, был уверен, что Лида согласится опять быть с ним, только бы узнать во всех деталях, что же на самом деле произошло.

Но всё дело в том, что он не мог ей открытым текстом сказать, что она должна молчать о том, что знает о насильственной смерти главбуха Рогова, ведь она считает виновным в этом только Селезнёва. Ну и пусть считает, а он, Фельцов, будет разыгрывать перед Лидой роль сфинкса, пока ему не надоест.

Они проехали большую половину пути, и всё это время Фельцов слушал свою музыку, а Лида нервно ёрзала на сидении и время от времени закрывала лицо руками. Наконец, она решилась.

— Арсений Кириллович, - громко, чтобы перекричать музыку, сказала она. – Я хочу с Вами поговорить…

— Валяй, - осклабившись, разрешил ей Фельцов и томно откинул голову на подголовник.

— Выключите, пожалуйста, музыку, - попросила Лида. – Я ничего не слышу.

Фельцов с вызывающим видом выполнил её просьбу.

— Арсений Кириллович, я не знаю, о чём должна молчать, - честно сказала Лида. – Объясните мне, пожалуйста, что произошло… Я никому ничего не скажу… Но не могу же я вообще молчать! – закричала она и разрыдалась, потому что в ответ на каждую её просьбу Фельцов всё гаже и гаже ухмылялся и, высокомерно подняв голову и выпятив подбородок, внимательно следил за дорогой.

— А ты вообще поменьше разговаривай, - посоветовал он Лиде, когда она перестала плакать. – Какие твои дела? За ребёнком следить да в бухгалтерии бумажки перебирать. Вот и занимайся этим. Молча. И про видео тогда никто не узнает…

И Фельцов опять включил музыку, дав понять Лиде, что разговор окончен. Лида молча смотрела в окно, глотая слёзы. Фельцов откровенно издевался и унижал её. А ещё у него были видеозаписи непристойного поведения Лиды, и если о них узнает Костя, то Лиде придётся уйти от него, потому что она не сможет смотреть ему в глаза. А сейчас? Как она ляжет с ним в одну постель, если у неё всё тело в следах бурно проведённой ночи? Какая же скотина этот Фельцов!

А уже подъезжая к Москве, Лида вспомнила о том, что забыла сверить реквизиты на бланках платёжек и на печатях с реквизитами фирм в электронном реестре...

***

…Подъехав к особняку Селезнёвых, Фельцов вышел из машины и достал из багажника сумку Лиды. Лида подошла к калитке и позвонила.

— Не спи больше с ним, - вдруг услышала она рядом с собой негромкий голос Фельцова. – Если чего-то захочешь – приходи ко мне…

Лида обернулась. Наглая физиономия Фельцова лоснилась при тусклом дежурном свете фонаря. И она не выдержала.

— Ну вы и скотина, - негромко проговорила она, покачав головой.

— И не вздумай признаваться ему в том, что произошло, - он как будто не слышал её слов. – А то и без головы остаться можешь…

Тут охранник включил освещение возле калитки и впустил на территорию усадьбы Лиду, а Фельцов сел за руль и поехал к себе домой.

Сплошная бухгалтерия

Что видела в своей жизни Лида Селезнёва? Да ничего особенного. С детства она почти постоянно жила у своей тётки, потому что её родители были геологами и каждый год с весны до осени ездили в экспедиции. В одной из таких экспедиций их "УАЗик" перевернулся на горной дороге и упал в пропасть.

После гибели родителей Лида старалась во всём помогать тётке, но та утверждала, что самую большую помощь Лида окажет ей, если будет хорошо учиться, а затем найдёт себе высокооплачиваемую работу. Вот Лида и училась на «отлично» сначала в школе, а потом на экономфаке университета, куда поступила только потому, что у бухгалтеров большая зарплата.

В одной группе вместе с Лидой учился Костя Селезнёв, изнеженный и слабохарактерный парень из богатой семьи, которого в группе называли Костя-мажор. Костя постоянно прогуливал лекции и заваливал курсовые, зачёты и экзамены, но он учился на платной основе и к тому же мог позволить себе купить положительные оценки, поэтому его и не отчисляли.

Иногда Костя появлялся на лекциях с болезненным выражением бледного лица, покрасневшими глазами и бутылкой минеральной воды в руке. Лида сначала думала, что Костя чем-то серьёзно болен, но потом услышала от девочек из группы, что Костя просто очередной раз перебрал с выпивкой.

Так как Лида была отличницей, её одногруппники часто просили у неё переписать конспекты лекций. Костя не был исключением, и однажды, взяв её конспект по экономической кибернетике, где-то потерял его. Был конец семестра, по данному предмету предстоял экзамен, а конспект у Лиды был лучший в группе… Расстроенная Лида ночами переписывала конспект у своих одногруппниц, дав себе слово больше никогда не связываться с Костей. А через несколько дней после потери конспекта Костя принёс ей десять ксерокопий очень содержательных конспектов, которые он попросил у отличников-третьекурсников экономфаков других ВУЗов.

Костя так трогательно извинялся за потерянный конспект, а ещё Лида поняла, что для того, чтобы достать эти ксерокопии, ему нужно было потратить много времени и средств. Она поблагодарила его, отметив про себя, что Костя – довольно приятный парень.

Потом была сессия. Лида сдавала экзамены в первый день, а возле выхода из аудитории её ждал Костя, который просил у неё конспекты, чтобы попытаться сдать экзамен на следующий день. Затем Костя провожал Лиду до остановки, а однажды, когда в день экзамена был сильный мороз, предложил довезти её до дома на машине. Лида, конечно же отказалась: мало ли что придёт в голову этому Косте; тогда он предложил отвезти домой и её одногруппниц, с которыми Лиде было по дороге.

А потом были каникулы, и Костя каждый день приезжал к Лиде. Он водил её в кафе и на концерты, дарил конфеты и цветы, возил отдыхать на турбазу в Подмосковье… Когда в начале лета Лида призналась ему, что ждёт ребёнка, Костя сразу же предложил ей выйти за него замуж и повёз её знакомить со своим отцом.

Отец Кости был с Лидой очень вежлив, но когда Костя объявил о том, что собирается жениться на Лиде, Андрей Сергеевич сказал, что у него в доме для них нет места… После этого Костя женился на Лиде и переехал жить к её тётке, которая приняла их только потому, что не выгонять же ей в белый свет свою единственную племянницу, причём беременную.

Костя оказался абсолютно не приспособленным к жизни. Мало того, что он не знал, сколько стоят продукты и товары повседневного применения, так для него откровением стала необходимость каждый месяц оплачивать коммунальные услуги. Хорошо, что его отец регулярно оплачивал ему обучение, а то пришлось бы Косте бросать университет.

Через пару месяцев нищей жизни Костя пошёл на поклон к отцу и попросил его помочь ему с подработкой, чтобы было на что содержать семью. Андрей Сергеевич устроил его оператором в бухгалтерию своего фонда, где Костя целый год после лекций до позднего вечера набивал в базу платежи.

К тому времени Лида родила Косте сына Петю, и Андрей Сергеевич решил, что Костя навсегда расстался со своими пагубными привычками. Поэтому он пригласил Костю с семьёй жить к себе в особняк и открыл им неограниченный доступ к своим финансам. Костю после окончания университета он устроил бухгалтером-операционистом в свой фонд, там же через год получила работу бухгалтера-аудитора и Лида.

Но Костя с трудом справлялся со своей работой, так как был неусидчивым и невнимательным. Очень часто он делал ошибки в бухгалтерских проводках, после чего вся бухгалтерия «стояла на ушах», пытаясь исправить последствия Костиных записей. Поэтому через некоторое время ему стали поручать только оформление командировок, но так как и там он умудрялся неправильно считать суточные, то из бухгалтерии Костю перевели в плановый отдел, откуда он вскоре уволился, при этом между Костей и Андреем Сергеевичем произошёл крупный скандал по поводу нерадивости и неблагодарности Кости.

У Кости появилось много свободного времени, и он опять стал часто видеться со своими старыми знакомыми. Многие из них так же, как и Костя, нигде не работали и сидели на шее у родителей. А как ещё можно приятно провести время, как не с приятелями, который давно не видел, и которым есть, что рассказать? А какая же беседа без выпивки? Вот и стал Костя всё чаще приезжать домой пьяным.

Оно-то дело житейское, если бы не был Костя генетически предрасположен к алкоголизму. Выпив рюмку, он уже не мог остановиться, пока был в сознании. А через некоторое время пьяного в дым Костю стал привозить домой Арсений Фельцов, который был и помощником Андрея Сергеевича Селезнёва по работе в фонде «Милосердие» и его персональным водителем, и даже в какой-то мере его компаньоном.

Лида никогда не интересовалась Фельцовым, тем более, что сталкивалась она с ним нечасто. Она с ним даже и не разговаривала – только на уровне «спасибо – пожалуйста».

***

…Лида добралась до своей комнаты, затем пошла в ванную, тщательно намазала мазью от синяков все следы животной страсти Фельцова, и только после этого легла на самый край кровати, на которой развалился пьяный Костя. Лида молча глотала слёзы, пытаясь понять, как ей жить дальше. Единственно правильное решение пришло к ней уже под утро, и она уснула тревожным сном.

Следующий день был у Лиды выходным, поэтому она решила провести его с мужем и сыном.

— Костя, давай сегодня возьмём Петю и на весь день пойдём куда-нибудь погулять, - предложила она утром мужу.

— Ой, Лида, у меня голова раскалывается, - отказался Костя. – Мне лежать тяжело, куда там идти…

Костя с трудом поднялся с кровати, трясущимися руками достал из упаковки таблетку какого-то опохмелоида, растворил его в стакане с водой, жадно выпил, упал на кровать и заснул.

Лида сидела на краю кровати и, не отрываясь, смотрела на него. Она хотела запомнить каждую черту его лица, каждый изгиб его тела. Лида протянула руку, чтобы погладить Костю по плечу, но, вспомнив о том, что произошло в Смоленске, быстро одёрнула её и заплакала. Она изменила Косте, поэтому не имела больше права быть с ним рядом. Так, плача, сидела Лида час, другой, третий…

Внезапно зазвонил Костин мобильник. Костя, не открывая глаз, на ощупь нашёл его и приложил к уху.

— О, привет… хорошо… да, буду обязательно… Как ты?... Ну, ладно, до встречи! - он завершил разговор, вскочил с кровати и начал резво одеваться.

Лида вопросительно посмотрела на него.

— Игорь Цемах приехал из Германии, - объяснил Костя. – Мы с ним в одном классе учились. Он приглашает всех одноклассников пообедать сегодня вместе. Ну, пока, не знаю, когда вернусь…

С этими словами Костя открыл дверь и сбежал по лестнице. Лида закусила губу от отчаяния и начала собирать самые необходимые свои и Петины вещи.

— Анна, мы с Петей несколько дней погостим у тёти Иры, - сказала она домработнице и начала одевать сына.

Через десять минут Лида вывела из гаража свою машину, поставила в багажник сумки, посадила на заднее сидение Петю и в последний раз взглянула на дом, в котором прожила последние три года. Затем она села за руль и поехала к тётке.

***

…На следующий день Лида, как ни в чём не бывало, появилась на работе и начала разбирать скопившиеся во время её отсутствия документы. Так как она с Петей, а иногда и с Костей часто навещала тётю, где гостила по нескольку дней, то у Андрея Сергеевича не возникло никаких подозрений по поводу отсутствия Лиды дома, а Костя, наверняка, вернулся вчера далеко за полночь и до сих пор спит у себя в комнате.

Так прошёл один день, второй, третий… Лида спокойно работала, а по вечерам приезжала ночевать к тёте, которая целыми днями возилась с Петей. За всё это время Костя ни разу не позвонил ей, но Лида была уверена, что он и не заметил её отсутствия, думая, что она спит в одной комнате с Петей, как часто бывало, когда он приходил сильно выпивши.

…А потом случилась беда. К обеду до бухгалтерии дошли слухи, что счета фонда арестованы, а в Смоленском филиале работает КРУ. Через некоторое время Лиду вызвал к себе Андрей Сергеевич.

— Ты эту платёжку помнишь? – он протянул ей ксерокопию платёжки, по которому НПП «Фианит» перечислило фонду «Милосердие» десять миллионов рублей.

Лида села за стол для совещаний и начала внимательно изучать платёжку. Всё, вроде, в порядке. Все реквизиты указаны, печать для финансовых документов поставлена. На печати тоже надпись НПП «Фианит» и те же реквизиты. Лида вопросительно посмотрела на Селезнёва.

— НПП «Фианит» ещё в октябре перерегистрировано как ООО, соответственно, и реквизиты предприятия у них сейчас другие. Те, кто подделал платёжку, не знали от этом… А наш фонд теперь обвиняют в легализации теневых денег. Десять миллионов!

Селезнёв встал из-за стола, подошёл к окну и начал внимательно смотреть на зимнюю улицу.

— Сначала Рогов этим занимался, теперь – Демьяновна, - устало сказал он. – И ты ещё со своим аудитом там «засветилась»… Лида, - по-отечески обратился к ней Селезнёв. – Ходят слухи, что Рогов не своей смертью умер, неизвестно, что будет с Демьяновной, ведь те люди, чьи деньги они «отмывают», принимая на счета нашего фонда, а затем переводя их на их легальные фирмы, шутить не любят. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, поэтому ты сейчас уволишься с работы по собственному желанию и никогда никому в жизни не расскажешь ничего из того, что явно или неявно видела и слышала здесь. Это нужно для твоей же безопасности, запомнила: ничего, никому и никогда… А я всем буду говорить, что ты никогда не могла грамотно и внимательно провести аудиторскую проверку, поэтому я тебя и уволил. Пусть думают, что ты – пустоголовая девка, которой захотелось поиграть в аудитора, зато живой останешься…

Лида, слушая Андрея Сергеевича, молча плакала: сначала ночь с Фельцовым, затем равнодушие и пьянство Кости, и вот теперь увольнение. А ещё и угрозы какие-то непонятные…

— Как там Петька? – поменял тему разговора Селезнёв.

— Нормально, - сквозь слёзы улыбнулась Лида. – Тётя Ира, как всегда, целыми днями с ним проводит…

— Вот и поживите пока там, - посоветовал ей Селезнёв. - Костя каждый день пьяный, не надо, чтобы Петька его таким видел. Я хочу Костю положить в клинику для лечения алкоголизма, вот тогда и вернётесь.

К вечеру Лида уже забрала свою трудовую книжку из отдела кадров фонда «Милосердие», а на следующий день пошла в районную налоговую инспекцию, где главные бухгалтера всех предприятий района, сдавая отчёты, часто беседовали между собой. Вот и сегодня Лида встретила там главбуха ремонтно-строительного управления, которая давно искала ещё одного сотрудника к себе в бухгалтерию, и уже на следующий день Лида приступила к обязанностям заместителя главбуха.

***

…Так и стала жить Лида: днём работала, а вечера проводила в компании сына и тёти. Андрей Сергеевич регулярно звонил ей, интересуясь здоровьем и настроением Пети. Про Костю он не говорил ей ни слова, да и сам Костя так ни разу и не приехал проведать её и Петю, а только звонил, причём всё реже и реже.

Прошёл месяц, и Лидина тётя уехала в деревню навестить своих дальних родственников. Лида проводила её на электричку, а вечером, когда она уже уложила спать Петю и улеглась сама, ей на мобильник позвонил Фельцов. Лида, конечно же, сразу сбросила вызов.

А через некоторое время она услышала звук открываемого замка, затем скрипнула, открываясь, входная дверь, и включился свет в коридоре. Лида подумала, что это вернулась из деревни тётя, которая что-то забыла дома, и в одной ночной рубашке вышла в коридор.

Возле входной двери Фельцов спокойно, как у себя дома, разувался.

Лишний человек

После возвращения из Смоленска все мысли Фельцова были о том, как ему организовать регулярные сношения с Лидой. Он не хотел довольствоваться короткими свиданиями в случайных кроватях, нет, он предпочитал, чтобы всё было спокойно, размеренно, без лишних эмоций и суеты. Он желал приходить к Лиде, когда ему захочется и оставаться с ней до утра, при этом все окружающие должны были принимать это, как само собой разумеющееся.

Поэтому Фельцов решил полностью вывести из игры того, кто стоял между ним и Лидой – её законного мужа Костю. Он уже сделал многое, чтобы Костя превратился в законченного алкоголика, но этого оказалось мало для того, чтобы Лида окончательно отвернулась от мужа.

Когда Лида уехала к тётке, Фельцов понял, что назад к Косте она уже не вернётся. Ему осталось только незаметно добить Костю. И Фельцов нанял Марго – девушку, приятную во всех отношениях, которая участвовала в различных культурных мероприятиях, проводимых фондом «Милосердие». В задачу Марго входило стать любовницей Кости и постепенно посадить его на кокаин, а затем и на спидбол, который очень быстро сведёт его в могилу.

Фельцов проявлял чудеса изобретательности, чтобы и Костю в более-менее сознательном состоянии домой доставить, и в то же время дать ему достаточно накачаться всякой гадостью. Но через две недели после знакомства Костя в порыве гнева толкнул Марго, она упала и ударилась виском об угол ванны. Её смерть наступила мгновенно. Костя вмиг протрезвел и сразу же позвонил папаше-Селезнёву со своего мобильника.

Селезнёв, конечно же, срочно погнал Фельцова к Косте, приказав ему сделать всё, чтобы полиция решила, что Марго сама поскользнулась в ванной и насмерть ударилась головой. Но следователь попался ушлый, он заказал распечатку телефонных разговоров с мобильника Марго, и оказалось, что покойная перед смертью активно общалась по телефону с Костей и Фельцовым…

И вот теперь, чтобы отмазать Костю, Фельцов рассказывал сказочки о том, что Марго была его любовницей, а Костя свой телефон давно потерял. Единственное, что утешало Фельцова в этой ситуации – Костя стал безвылазно сидеть дома и трястись за своё будущее, а сам Фельцов, наконец, мог заняться налаживанием постоянных отношений с Лидой.

Всё своё свободное время он незаметно следил за Лидой, и когда она днём отвезла и посадила на электричку свою тётю, Фельцов понял, что этой ночью в тёткиной квартире Лида останется только с Петей.

Он дождался, когда во всех комнатах погаснет свет, и позвонил ей. Конечно же, она сбросила вызов! Тогда Фельцов достал из «бардачка» дубликаты ключей от квартиры Лидиной тёти и зашёл в подъезд дома, где она жила. Он сто раз имел возможность сделать эти дубликаты, ведь Лидина связка ключей от тёткиной квартиры всегда лежала в одном из ящиков стоящего в прихожей особняка Селезнёвых комода, вместе с ключами от дома, гаража и машин.

Фельцов спокойно отпер дверь квартиры, по-хозяйски зажёг свет в коридоре и, не спеша, начал снимать куртку и туфли. Из комнаты выглянула Лида в одной ночной рубашке, а затем быстро спряталась назад, хлопнув дверью. Фельцов подошёл к этой двери и хотел уже войти в комнату, как вдруг дверь резко открылась и на пороге появилась Лида в длинном халате с запахом.

— Уходите отсюда, – громким шёпотом сказала она, плотно закрывая за собой дверь, схватила Фельцова за плечи и попыталась развернуть его к двери, чтобы вытолкать из квартиры.

Но Фельцов, почувствовав руки Лиды на своих плечах, победоносно усмехнулся и изо всех сил прижал её к себе. Она пыталась оттолкнуть его, но он, не выпуская её из объятий, открыл дверь и, потянул её на кровать, которая была освещена светом из коридора.

— Нет, - прошептала она ему в ухо. – В этой комнате Петя спит…

Фельцов шумно вдохнул и потянул Лиду в другую комнату, где стоял неразложенный диван.

…И опять Лида придавлена к дивану его телом, опять она плачет и просит его отпустить её, опять её передёргивает от каждого его движения, а он гладит её своими обжигающе горячими руками, губы его хищно впиваются в её тело, и душа его торжествует от сознания того, что Лида теперь полностью принадлежит ему…

…Как только он ослабил свою хватку, Лида из последних сил оттолкнула его и убежала в ванную. Фельцов только состроил ей вслед презрительную гримасу, разложил диван и принёс из другой комнаты простыню, подушки и одеяла, которые лежали на разобранной кровати Лиды. Он устроил себе комфортное спальное место и лежал, думая лишь о том, как бы заставить Лиду снять отдельную квартиру, ведь не может же он постоянно ждать, когда её тётка куда-нибудь уедет.

Вдруг зазвонил его мобильник. Фельцов поморщился, но трубку снял, потому что звонил Селезнёв.

— Срочно приезжай ко мне, - приказал Андрей Сергеевич. – Костя разбился.

Фельцов молниеносно оделся и быстро вышел из квартиры, ничего не сказав Лиде и даже не закрыв на замок входную дверь.

***

…Костя лежал головой вниз на нижних ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж дома Селезнёвых. На верхней ступеньке этой лестницы сидел бледный Андрей Сергеевич. Фельцов нашёл на шее Кости сонную артерию: пульс едва прощупывался.

— Он жив, - сказал он Селезнёву и вызвал «скорую».

…Оказалось, что Костя незаметно вышел из дома и опять где-то напился. Когда он вернулся домой, между ним и его отцом случилась перебранка, в результате которой Селезнёв сильно ударил сына по щеке. Костя, нетвёрдо стоящий на ногах, потерял равновесие и кубарем скатился по лестнице.

В больнице выяснилось, что у Кости перелом основания шеи и огромная внутричерепная гематома, не говоря уже о нескольких сломанных рёбрах и множественных ушибах. Косте необходима была срочная операция для устранения гематомы, кроме того, из-за повреждённого позвоночника его тело парализовало.

Ситуация осложнялась ещё и тем, что Костя находился в стадии сильного алкогольного опьянения, поэтому в настоящее время для его лечения нельзя было применять многие медицинские препараты.

Андрея Сергеевича заставили дать письменное согласие на проведение операции, потому что в одном случае из трёх после такого вмешательства пациент становился идиотом. Чтобы спасти жизнь сына, Селезнёву пришлось согласиться даже на такое. Операция прошла неудачно…

Из огня да в полымя

Убежав от Фельцова, Лида закрылась в ванной и, присев на корточки, горько заплакала, потому что Фельцов, похоже, решил приходить к ней каждый раз, когда у него появляется такая возможность, и без лишних сантиментов пользоваться её телом. И сегодня она ничего не смогла сделать, чтобы воспрепятствовать этому, потому что боялась разбудить Петю.

«До утра я просижу в ванной, а когда Фельцов уедет на работу, соберу вещи и вместе с Петей вернусь к Косте, - решила Лида, надеясь на то, что Андрей Сергеевич со дня на день отправит Костю на лечение в наркологическую клинику. - А дальше?»

Её мысли прервал телефонный звонок на мобильник Фельцова. Он поднял трубку, сказал: «Да», а затем быстро вышел из квартиры, хлопнув дверью.

Выйдя из ванной, Лида заперла входную дверь и, увидев в комнате разложенный и застеленный диван, содрала с него постельное бельё, на которой валялся Фельцов, и бросила его в стиральную машину. Затем постелила себе в комнате свежую постель и долго лежала на кровати без сна.

В шесть утра её разбудил телефонный звонок. Звонил Андрей Сергеевич.

— Лида, - сказал он глуховатым голосом. – Костя вчера вечером упал со ступенек и разбился. Он сейчас в реанимации **** больницы…

— Что с ним? - перебила его Лида, чувствуя, как земля уходит из под её ног, а в ушах появляется странный звон.

— Его почти полностью парализовало… - с трудом выговорил страшные слова Селезнёв. – И ещё ему неудачно откачали внутричерепную гематому, поэтому теперь он…

И Селезнёв горько вздохнул, не договорив.

— Я сейчас приеду к нему…

Лида быстро оделась, разбудила и одела Петю и вышла из дома. Машин в это время на дороге было очень мало, поэтому уже через полчаса Лида подъехала к больнице, в которой лежал Костя.

Возле входа в отделение реанимации она увидела бледного сгорбившегося Андрея Сергеевича, который сидел на скамейке, низко опустив голову.

— Костя теперь на всю жизнь инвалидом останется, - сказал он Лиде, подняв на неё свои покрасневшие глаза. – И ещё врачи сказали, что вряд ли он будет хоть что-то понимать, когда придёт в себя: у него в голове крупный сосуд лопнул… Операцию сделали, сосуд этот зашили, лишнюю кровь откачали, но во время операции мозг задели…

Лида, слушая Селезнёва, беззвучно рыдала, прижав к себе Петю и автоматически гладя его по голове. Как же ей было стыдно и больно при одной мысли о том, что в то время, как её муж падал с лестницы, она была с другим. Если бы она была в тот момент дома…

Да ведь она раньше всегда была дома, только Косте это никогда не мешало напиваться до чёртиков! Он всегда делал то, что хотел: захотел – женился на ней, захотел – бросил работу, захотел – гулял до полуночи с друзьями… Лида вспомнила, что когда видела его в последний раз, он тоже спешил на встречу с очередным приятелем.

«Но нет худа без добра, - подумала она. – Зато я теперь могу с чистой совестью вернуться домой…»

— Лида, - прервал её размышления Андрей Сергеевич. – Нужно, чтобы рядом с Костей всегда был кто-то свой, поэтому пускай Петька пока у меня поживёт, а тебе мы снимем квартиру рядом с больницей, чтобы ты Костю в любое время навещать могла. Я Фельцову сказал, он обещал к вечеру найти подходящую квартиру и оформить её аренду.

Лида, как подкошенная, упала на скамейку рядом с Селезнёвым и зарыдала, закрыв лицо руками. Она была бы согласна круглосуточно сидеть возле реанимации, только бы не жить на этой съёмной квартире, куда, наверняка, будет наведываться Фельцов. Но разве она могла сказать об этом Андрею Сергеевичу?

— Ты поплачь, поплачь, - по-своему понял рыдания Лиды Селезнёв. – Может быть, тебе немного легче станет…

***

...Лида с Андреем Сергеевичем и Петей долго молча сидели перед отделением реанимации, ожидая сообщений о состоянии Кости. Ближе к обеду из отделения вышел врач в зелёной хирургической робе.

— Родственники Селезнёва есть? – спросил он, обведя взглядом всех людей, сидящих под отделением, где лежали их тяжелобольные знакомые или родственники.

— Мы здесь, - громко сказала Лида, вскочила со скамейки и подбежала к врачу. – Что с ним?

— Состояние стабильно тяжёлое, - ответил врач. – Мы ввели его в состояние медикаментозной комы. Сейчас можете пройти и посмотреть на него.

Костя лежал в палате интенсивной терапии, подключенный к системе мониторного наблюдения и к аппарату для искусственной вентиляции лёгких. Голова Кости была перебинтована. Лида долго смотрела на него через окно, выходящее в коридор, куда их привёл врач, затем хотела взять Петю на руки, чтобы показать ему Костю, но так и не решилась на это, боясь, что у ребёнка будет шок от увиденного.

Выйдя из отделения, Селезнёв позвонил Фельцову и приказал ему подъехать к больнице.

Тревожное ожидание

Фельцов, как добросовестный водитель, отвёз семейство Селезнёвых сначала к Лидиной тётке, где Лида собрала свои и Петины вещи, а затем, завезя Лиду на новое место жительства, повёз Андрея Сергеевича с Петей в особняк Селезнёвых. Лида посмотрела из окна вслед уезжающей машине, кое-как разложила свои вещи и поспешила в больницу, чтобы побеседовать с лечащим врачом Кости.

Этим врачом оказалась молодая самоуверенная девушка модельной внешности.

— Вообще-то Вашему мужу место в доме инвалидов, - безапелляционно сказала она Лиде. – Но так как Вы оплатили палату интенсивной терапии, то никто его отсюда уже не выгонит.

В глазах Лиды появились слёзы: мало того, что лечащий врач Кости не производит впечатления грамотного специалиста, так она ещё и абсолютно не заинтересована в лечении Кости.

— Анна Владимировна, - еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить, проговорила Лида, прочитав бейджик на робе у девушки. – Но ведь всегда есть хотя бы проблеск надежды…

— Только не у Вашего мужа, - перебила её врач. – У него нарушена целостность спинного мозга, причём в шейном отделе позвоночника. Каша там вместо обычной структуры. Понимаете? Поэтому его и парализовало. Полностью. Навсегда. Руки, ноги, кишечник… Он – живой труп.

— Какая же Вы циничная, - не выдержала Лида. – Разве можно с таким отношением к людям работать в больнице.

Лида поднялась со скамейки перед отделением и хотела уйти, но Анна Владимировна схватила её за руку.

— Девушка, подождите, - неожиданно мягко попросила она. – Выслушайте меня до конца.

Лида, вздохнув, опять присела на скамейку.

— Я только первый год здесь работаю, - начала Анна Владимировна свой рассказ. – Мне поручают вести только безнадёжных больных, понимаете? Мне даже не поручают вести больных со «смертью мозга», у которых можно использовать органы для трансплантации, потому что даже там большой опыт работы нужен, чтобы человека не угробить. Я не циничная и не жестокая, просто я хочу, чтобы Вы знали правду: Ваш муж никогда уже не придёт в сознание, так и будет лежать неделями и месяцами, пока не умрёт от пневмонии или от того, что сердце или почки не откажут. Кроме того, у него увеличена печень от чрезмерного употребления алкоголя, поэтому ему постоянно требуются гепапротекторы. И ещё. Из-за того, что он употреблял кокаин, у него сильно раздражены верхние дыхательные пути, что значительно усложняет вентиляцию его лёгких…

Лида слушала её, ничего не видя перед собой. Оказывается, Костя был наркоманом, а она даже не заметила этого. Ей давно некогда было обращать внимание на состояние Кости. Сначала она ходила беременная, затем нянчилась с Петей, а потом пошла работать аудитором в фонд «Милосердие» и дома появлялась только по вечерам, да и это время чаще всего проводила с сыном. А может быть, Костя начал пить и подсел на кокаин из-за того, что чувствовал себя лишним в жизни жены и сына? Лида не могла вспомнить, когда они втроём последний раз ходили в гости или на прогулку. Все дни были одинаковы: подъём, завтрак, сборы на работу, а вечером – ужин и игры с Петей, и только ночью Костя обнимал её, да и то часто этим и ограничивался…

— …единственное, что Вы можете сделать для него – приносить ему утром и вечером домашнюю еду, перетёртую блендером, - вывел Лиду из ступора голос Анны Владимировны. – По крайней мере, это на какое-то время продлит ему жизнь…

Вернувшись из больницы, Лида долго сидела на диване в комнате и плакала, вспоминая свою недолгую жизнь с Костей. Сколько раз она отказывала ему в ласках, ссылаясь на усталость или на то, что завтра рано вставать! Сколько раз она прерывала размышления Кости, которые считала неверными! Сколько раз вместо того, чтобы посмотреть с ним вечером фильм или концерт по видео, она изучала финансовые газеты с опубликованными там новыми законами о налогообложении! А теперь Костя лежит с забинтованной головой в палате интенсивной терапии, и все в отделении реанимации махнули на него рукой и ждут, когда он умрёт.

…И уже засыпая, Лида вспомнила о Фельцове, который вряд ли теперь оставит её в покое.

Но он не пришёл к ней в тот вечер. Не пришёл он ни на следующий день, ни через неделю. Сначала Лида со страхом ждала встречи с ним, придумывая грозные и обличительные речи, призванные оставить её в покое. А ещё через пару недель она поймала себя на мысли, что каждый вечер ждёт Фельцова, надеясь, что она ему небезразлична. И ей до слёз становилось обидно, когда очередной раз она ложилась спать далеко за полночь, понимая, что Фельцов больше не интересуется ею.

Соперник

«Эта леди твердит: злато – всё, что блестит, и она купит лестницу в небо…» - эти слова теперь целыми днями звучали в голове у Фельцова.

«Да, не всё можно купить…» - усмехался он, глядя на Селезнева.

После трагедии, случившейся с его сыном, Андрей Сергеевич объездил все нейрохирургии Москвы и Подмосковья, пытаясь найти специалиста, который бы взялся вылечить Костю. Он предлагал любые деньги, но все врачи, ознакомившись с Костиными томограммами, только беспомощно разводили руками.

А Костя всё так же лежал пластом, не приходя в сознание. Лида по несколько раз в день приходила к нему в больницу: то еду перетёртую приносила, то памперсы, то пелёнки, то лекарства, заказанные в рецептурном отделе, то доноров для переливания Косте крови приводила, а ещё вечно нужны были какие-то катетеры, клапаны… Каждый раз Лида пыталась договориться оплатить покупку и доставку всего необходимого, но слышала в ответ, что в реанимации врачам и медсёстрам некогда этим заниматься: им нужно людей спасать.

К Косте никого из посторонних не пускали: реанимация есть реанимация. И Лида, и Андрей Сергеевич могли только наблюдать за Костей через окно его палаты, выходящее в коридор отделения. Фельцов тоже бывал там, внимательно глядя на оборудование, к которому был подключен Костя, и думая о том, как можно незаметно вывести из строя какой-нибудь аппарат, чтобы закончить этот спектакль под названием «Милосердие и долг».

В больнице он иногда встречал Лиду, похожую на загнанную лошадь. Она вечно куда-то спешила, движения её стали суетливыми, а взгляд - отрешённым. Фельцову каждый раз хотелось схватить её за плечи и трясти до тех пор, пока она не очнётся от этого своего состояния.

Он мог бы каждый вечер приходить к ней, и ничего бы она против этого не сделала. В конце концов она бы привыкла к его грубым и, в общем-то, примитивным ласкам, ведь ко всему можно привыкнуть со временем. Но Фельцов, думая, что жить Косте осталось считанные дни, не спешил, решив взять Лиду под свою опеку после его смерти. Это будет выглядеть вполне естественно, а затем никого особо не удивит переход их отношений в более близкие.

Но Костя лежал в искусственной коме неделю, другую, месяц. Молодая врач-реаниматолог, на которую Фельцов возлагал большие надежды по быстрой отправке Кости на тот свет, оказалась девушкой настырной. Она успешно избавила Костю от начинающегося стоматита, а теперь прилагала все силы, чтобы побороть Костину пневмонию. Судя по тому, как серьёзно взялась за выхаживание Кости эта девица, которую систематически щедро благодарили Лида и Андрей Сергеевич, у Кости были все шансы перележать в коме даже Ариэля Шарона.

Поэтому Фельцов, безрезультатно прождав смерти Кости два месяца и сильно истосковавшись по телу Лиды, к девяти вечера приехал к ней на квартиру. Открыв дверь своим ключом и обойдя все комнаты, он понял, что её нет дома.

«Неужели она до сих пор в больнице?», - подумал он и поехал туда, решив сказать Лиде, что уже поздно, и силой отвезти её на квартиру, ведь на людях, которые вечно торчат перед реанимацией, она не решится противиться ему.

Фельцов уверенно зашёл в коридор возле реанимации и остановился, как вкопанный. Перед отделением действительно толпились люди, которые после работы приехали узнать о состоянии своих близких, лежащих в реанимации. Они стояли перед дверями в отделение или сидели на скамейках вдоль стен. На одной из таких скамеек сидела и Лида, низко опустив голову. А рядом с ней сидел темноволосый худощавый парень, который о чём-то убедительно рассказывал Лиде, одной рукой приобняв её, а другой поглаживая её руку, лежащую на колене.

Фельцов, не отрываясь, смотрел на этого парня тяжёлым взглядом, затем несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Парень, как будто почувствовав на себе его взгляд, поднял голову и посмотрел прямо ему в глаза. После этого Фельцов сделал вид, что ошибся этажом, и быстро вышел на улицу.

***

…Фельцов сидел в своей машине, изо всех сил сжимая руль и тяжело дыша. В его висках пульсировала кровь, зубы скрипели от осознания того факта, что у Лиды, оказывается, есть знакомый, причём, судя по тому, как он ведёт себя с ней, весьма близкий. И Фельцов, которому всё это время согревала душу мысль о том, что Лида теперь принадлежит только ему, проклинал себя за то, что так глупо ждал смерти Кости, чтобы предъявить Лиде свои права.

Через некоторое время из здания больницы вышла Лида в сопровождении парня, с которым сидела под реанимацией. Они о чём-то продолжали говорить, затем попрощались, и Лида пошла к себе на квартиру. Парень некоторое время смотрел ей вслед, а потом направился к автобусной остановке.

«Что же в тебе такого, что Лида, которая впадает в истерику при одном моём прикосновении, спокойно воспринимает твои объятия, причём на людях? - думал Фельцов, ревниво рассматривая парня. – Я же тебя одним ударом уложу, и ростом ты не особо вышел, и рожей, и денег у тебя, судя по всему, сроду не бывало…»

Продолжая посылать проклятия в адрес парня, Фельцов завёл машину и тихонько поехал за ним следом.

Сергей

Журналист Сергей Кастальский был одержим идеей того, что газетные статьи должны не только освещать случившиеся события, но и нести читающим людям сведения, повышающие их интеллектуальный уровень или хотя бы расширяющие их кругозор. В редакции газеты, где работал Сергей, все недоумённо пожимали плечами, слушая такие рассуждения журналиста, но статьи его получались очень интересными, и их регулярно публиковали в газете.

Эти статьи изобиловали энциклопедическими фактами об описываемой проблеме, а также лирическими отступлениями, ненавязчиво заставляющими читателя так заинтересоваться темой статьи, что после прочтения многие из них с удовольствием посещали места или мероприятия, о которых рассказывалось там, а также читали книги или слушали музыку, если на эти произведения автор ссылался в своей статье.

Вот и сейчас, в преддверии выпускных экзаменов, Сергей писал цикл статей, посвящённых специфике престижных на сегодняшний день профессий. Ведь многие выпускники совершенно не знают всех нюансов работы врача, юриста, экономиста или программиста, а, выучившись этим специальностям, понимают, что им такой работой заниматься абсолютно не хочется.

Сегодня, решив всесторонне осветить профессию бухгалтера, Сергей отправился в местную командировку в крупное ремонтно-строительное управление, где бухгалтерия вела и производство, и строительство, и сбыт, и поставку, и даже ВЭД. Побывав во всех подразделениях бухгалтерии, Сергей зашёл к главбуху и показал ей собранный материал, чтобы в нём случайно не оказалось никакой конфиденциальной информации.

— А про аудит Вы почему ничего не написали? – спросила его главбух. – Это тоже очень важная часть бухгалтерского учёта. Подойдите к моему заму, она несколько лет в аудите работала. Я сейчас ей позвоню и предупрежу.

Заместителем главного бухгалтера оказалась хрупкая светловолосая девушка с тихим голосом и грустными глазами. Она очень доходчиво для Сергея рассказала ему про суть аудиторских проверок, затем вежливо ответила на все его вопросы. «Селезнёва Лидия Михайловна», - было напечатано на бейджике, прикрепленном к лацкану её пиджака, и Сергей, глядя на неё, почему-то вспомнил фразу «хорошая девочка Лида» из стихотворения Смелякова.

А через несколько дней он собирал материал для статьи о чудовищной по своей жестокости аварии, в которой пожилую женщину, переходившую дорогу на зелёный свет на остановке общественного транспорта, сбила дорогая иномарка, из которой потом вышли мужики с битами и начали добивать сбитого ими человека, чтобы не оставлять в живых свидетеля. Машины проезжали мимо такого беспредела, а прохожие делали вид, что ничего не случилось, боясь и себе попасть под раздачу. Если бы в скором времени к остановке не подъехал автобус, на котором был установлен видеорегистратор, то женщину забили бы до смерти.

Сергей побывал в ГИБДД и в полиции, где разжился всей доступной информацией про эту аварию и про ход её расследования. Он выяснил, что машина была редкого светло-салатного цвета, о чём свидетельствовали фрагменты краски, оставшиеся на одежде пострадавшей женщины. Машину, конечно же, никто не искал, а следователь сказал Сергею, что пока женщина не придёт в сознание, никто расследованием заниматься не будет. И тогда журналист понял, что виновные в аварии или их влиятельные родственники откупились и от ГАИ, и от полиции.

Под вечер он решил поехать в больницу, где пострадавшая в аварии женщина лежала в реанимационном отделении, и расспросить врачей о состоянии её здоровья. Выяснилось, что женщина уже несколько суток не приходит в себя, у неё множественные переломы костей, повреждены лёгкие и ослеп один глаз.

Поблагодарив за эту информацию врача, Сергей уже собирался уходить, как вдруг увидел на скамейке перед отделением реанимации бухгалтера Лиду, которая несколько дней назад просветила его насчёт аудита.

— Здравствуйте, Вы меня помните? – обратился он, подойдя к ней и присаживаясь рядом на скамейку. – Я у Вас недавно интервью брал по поводу проведения аудита…

— Да, я помню, - рассеянно перебила его Лида, внимательно глядя при этом на двери в отделение, боясь прозевать выходящих оттуда для бесед с родственниками больных врачей. – Извините, наша врач вышла…

И она поспешила к молодой девушке в хирургической робе, которая вышла из реанимации. Сергей наблюдал за тем, как девушка что-то объясняла Лиде, причём лицо последней становилось при этом всё грустнее и грустнее. Затем Лида вытянула из большой сумки, которую держала в руке, целлофановый пакет с медикаментами и пакет, в котором находился термос и судки с питанием, и отдала всё это девушке, которая ушла назад в отделение.

Лида направилась к выходу из коридора. Сергей поспешил за ней.

— Что-то случилось? – сочувственно спросил он её.

— Всё плохо, - ответила Лида и заплакала.

Сергей подвёл её к скамейке перед отделением, усадил и сел рядом. Лида продолжала плакать.

— Не переживайте, - успокаивал он её. – Если взялись лечить – значит вылечат, иначе и не положили бы в реанимацию…

Лида отрицательно качала головой.

— Никто Костю уже не вылечит, - плача, сказала она. – Он третий месяц в реанимации, до сих пор в сознание не пришёл. А теперь врач сказала, что у него начал отмирать мозг. Участок за участком.

И Лида опять заплакала. Сергей положил ей руку на плечо, чтобы успокоить и начал рассказывать о том, что врачи часто сгущают краски, чтобы не сглазить, что, может, всё ещё обойдётся, что никогда нельзя терять надежду… При этом он автоматически накрыл своей ладонью Лидину, чтобы дать понять, что он искренне сочувствует ей.

Вдруг Сергей почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял глаза и увидел в проёме дверей, ведущих на лестницу, мужчину средних лет, который с нескрываемой ненавистью смотрел на него тяжёлым взглядом. Мужчина этот был типичным «братком», каким-то чудом уцелевшим после разборок «лихих» 90-х годов: та же задавленная штангой фигура, та же очень короткая стрижка «под машинку», та же трёхдневная щетина на лице, та же водолазка с эластичным воротом. Заметив, что Сергей смотрит на него, этот «браток» внимательно прочитал вывеску над отделением, затем посмотрел на номер этажа и, резко развернувшись, быстро сошёл вниз по лестнице.

У Сергея застучало сердце в нехорошем предчувствии. А вдруг этот «браток» связан с теми, кто виноват в том наезде на женщину, про который он сейчас пишет статью? Он усмехнулся про себя от пришедшей ему глупой мысли о том, что этот тип пришёл по его душу. Ведь сейчас совсем другие времена!

Сергей ещё некоторое время разговаривал с Лидой, пытаясь вселить в неё надежду на лучшее и рассказывая про других безнадёжных больных, которых в конце концов успешно вылечили. Затем он вместе с Лидой, которая немного успокоилась, вышел из здания больницы, вежливо попрощался с ней и долго смотрел ей вслед, повторяя про себя строки из стихотворения про хорошую девочку Лиду.

Когда Лида скрылась с его поля зрения, Сергей направился к автобусной остановке. Был поздний вечер, на улице было пустынно и темно, поэтому он смело шёл по проезжей части узкой дороги, которая вела к трассе, по которой ходил общественный транспорт. Он улыбался, вспоминая Лиду, и не обратил особого внимания на негромкий шум автомобильного двигателя у себя за спиной.

Обернулся он только тогда, когда услышал сзади рёв резко увеличившего скорость автомобиля, который нёсся прямо на него. Сергей попытался добежать до ближайшего дерева или дома, чтобы спастись от неминуемого столкновения, но не успел. Как будто в замедленном кино, он видел дорогую тёмную иномарку, за рулём которой сидел давешний «браток», хищно осклабившийся и выпучивший глаза. Эта машина всё приближалась и приближалась к нему, а затем Сергея отбросило далеко от дороги на травяной газон.

Трудное решение

У Лиды каждый последующий день был похож на предыдущий. Каждое утро она грела Косте бульон, перетирала для него блендером мясное или овощное пюре, затем всю эту еду быстро, пока она не остыла, несла в больницу, где её мужа через зонд кормила санитарка, в обязанности которой входило ухаживать за Костей. Затем Лида ожидала Анну Владимировну, которая, сделав утренний обход пациентов, почти каждый день выдавала Лиде список медикаментов, необходимых Косте на ближайшие дни. Лида спешила в аптеку, где покупала то, что было указано в списке, относила всё это в больницу и спешила на работу, готовая в любой момент сорваться и бежать обратно к мужу.

Хорошо, что по работе Лида была не слишком завязана с другими людьми, поэтому она могла при необходимости приходить и уходить с работы, когда угодно, самое главное – чтобы она справлялась со своими обязанностями заместителя главбуха. Вот она и носилась между больницей и РСУ, ведь Костю нужно было кормить ещё и днём, и вечером, а еду впрок в реанимации хранить было запрещено.

По вечерам Лида сидела за ноутбуком и делала бесконечные отчёты, которые не успевала доделать на работе, затем готовила еду на следующий день и только после этого ложилась спать. Она давно уже не могла заснуть почти до утра, постоянно думая о том, что принесёт ей следующий день.

Она не боялась отдалённого будущего, потому что знала, что сразу после смерти Кости она переедет жить в дом к своему свёкру, у которого сейчас жил её сын. Лида каждый свой выходной день выкраивала время для того, чтобы навестить Петю, но всё равно сильно скучала по нему.

Иногда она задумывалась над тем, что со временем наверняка встретит человека, за которого может быть, даже выйдет замуж, но потом вспоминала Фельцова и плакала от обиды. Ведь не смотря на всё, что случилось в её жизни, Лида оставалась чрезмерно романтической девушкой, и после случившегося в Смоленске она всерьёз думала, что нравится Фельцову. А то, что он был довольно груб с ней, так во-первых, она сопротивлялась, а во-вторых, откуда она знает, как мужчины в его возрасте выражают свою любовь?

Лида боялась Фельцова. Он был слишком массивным, слишком сильным, слишком резким и слишком настойчивым, являясь полной противоположностью Косте. Но в глубине души она признавалась сама себе, что ей льстило внимание этого человека, поэтому и плакала она из-за того, что он бросил её уже после второго раза, наверняка решив, что она просто глупая истеричка.

А где гарантия, что и другие мужчины, встретившиеся на её пути, не поступят с ней подобным образом? На новой работе к ней очень часто приносили на подпись различные документы мастера участков, начальники смен, а также многочисленные менеджеры – все мужчины в полном расцвете сил и при деньгах. Они пользовались любым случаем, чтобы побеседовать с Лидой, и если бы не знали, что у неё тяжелобольной муж, наверняка давно уже начали подбивать к ней клинья.

***

В больнице под реанимацией Лида каждый день встречалась с людьми, у которых тоже кто-то лежал в этом отделении. Все рассказывали друг другу про своих больных родных и близких, а также подбадривали один другого и надеялись на лучшее.

Вот и сегодня вечером, после того, как Анна Владимировна очередной раз сказала неутешительные сведения о состоянии Кости, Лиду начал успокаивать какой-то парень, оказавшийся рядом. Выяснилось, что это тот журналист, который несколько дней назад приходил к ним в РСУ, чтобы узнать о специфике бухгалтерского учёта на крупном предприятии, Лида ему ещё про аудит что-то рассказывала.

Она вполуха слушала этого парня, думая о том, сколько ещё продержится Костя. С одной стороны, Лида хотела, чтобы её муж жил как можно дольше, но она была так вымучена постоянными переживаниями и походами в больницу, что иногда, во время очередного пребывания Кости в критическом состоянии, была бы рада, если бы всё это уже закончилось.

Вечером, возвратившись домой, Лида привычно поставила вариться бульон и овощи, зашла на официальный сайт налоговой инспекции и начала изучать свежие изменения в налогообложении. Было уже около полуночи, когда зазвонил её мобильник. Звонила Анна Владимировна, которая сегодня дежурила в реанимации. У Лиды сильно застучало сердце.

— Алло, - подняла она трубку, чувствуя, что случилось что-то ужасное.

— Лида, вы можете срочно подойти в больницу? – спросила её врач.

— Что с Костей? – вместо ответа спросила Лида.

— Ничего страшного, но нужно, чтобы Вы срочно подошли…

— Да, конечно же, я уже иду, - ответила Лида, выключила недоварившуюся еду и выбежала из дома.

Через пять минут она уже была возле реанимации. Анна Владимировна нервно ходила перед отделением и, увидев Лиду, поспешила ей навстречу.

— Лида, - Анна Владимировна избегала смотреть Лиде в глаза. – Вы ведь понимаете, что Ваш муж обречён?

Лида молча кивнула головой, не понимая, чего хочет от неё врач.

— В нашем отделении сейчас заняты все места, - продолжала свой разговор врач. – Из всех больных только Костя безнадёжный… А сегодня вечером к нам привезли парня, которого сбила машина. Он в тяжёлом состоянии, сейчас он в операционной, но ему необходимо потом будет несколько дней находиться в реанимации, и тогда он наверняка выживет и выздоровеет. На реанимобиле в другие больницы мы можем не успеть его довезти…

И Анна Владимировна замолчала, опустив голову.

— Нет, - твёрдо сказала Лида, поняв, чего от неё хотят. – Мы будем бороться до конца… Пусть лишний день, пусть даже час, но это его жизнь…

Анна Владимировна глубоко вздохнула.

— Лида, человек умрёт… - начала она опять уговаривать Лиду, но та её резко перебила.

— А мой муж, значит, не человек? Чем он хуже? Мы ведь заплатили за палату столько, сколько Вы просили…

— Если бы у нас было свободное место…

— Мне очень жаль этого парня, но мой муж мне гораздо ближе, - отрезала Лида и развернулась, чтобы уйти, но Анна Владимировна схватила её за руку и попросила:

— Лида, пожалуйста, Вы же знаете, я для Вашего мужа всё делала, чтобы он как можно дольше прожил. Он всё равно ничего не чувствует и не понимает, только сердце его работает и мозг сигналы на энцефаллограмму посылает всё слабее и слабее…

— А как мне потом жить с мыслью о том, что я мужа убила, Вы подумали? – закричала на неё Лида. – Как я в глаза сыну и свёкру смотреть буду? Да я себе никогда этого не прощу!

— Никогда не думала, что Вы такая эгоистка, - проговорила Анна Владимировна, покачав головой. – Очень жаль…

И она ушла в отделение. Лида тяжело дышала от душившей её злобы: это же надо, такое ей предложить! Она быстро вернулась домой и подожгла конфорки под бульоном, затем открыла кастрюлю с овощами, чтобы вытянуть сварившиеся овощи, но из-за долгого нахождения в остывшей воде они стали водянистыми и разлезались на части. Такое Косте нельзя было нести. Лида начала думать о том, что ей нести на завтрак Косте, как вдруг резко закипел бульон, который выбежал из-под крышки и залил огонь.

Лида заплакала. Она вдруг почувствовала смертельную усталость от этой каждодневной варки, от постоянного мотания в больницу, от того, что неделями не видела сына… А потом она вспомнила, что Костя за последний месяц перед трагедией так ни разу и не приехал к ней…

Лида нашла мобильник и набрала номер врача-реаниматолога.

— Анна Владимировна, - твёрдо произнесла она. – Я согласна…

***

Через пятнадцать минут Лида уже подписала заявление, в котором разрешала отключить своего мужа от систем жизнеобеспечения. Затем, надев бахилы и халат, она зашла в палату, чтобы попрощаться с Костей.

Она сквозь слёзы смотрела на его сильно исхудавшее тело, на бледное лицо с закрытыми глазами. Затем она взяла его ледяную руку в свои и долго безуспешно пыталась её согреть.

— Прости меня, Костя! – прошептала она и заплакала.

Так она стояла возле него до тех пор, пока не пришла Анна Владимировна с медсестрой, чтобы отключить Костю от всех аппаратов. Лида вышла из палаты и смотрела в окно на то, как медработники равнодушно убивали её мужа. Затем пришли санитары, которые уложили ещё тёплое тело Кости на каталку, накрыли его простынёй и увезли в морг, а сразу после этого в палате появилась санитарка, которая перестелила постель и начала тщательно мыть пол и стены.

Затем в палате включили кварцевую лампу, и Лида ушла домой, откуда позвонила Андрею Сергеевичу и сказала ему о том, что Костя умер этой ночью.

Угрозы

Жизнь сделала Фельцова чрезвычайно хладнокровным человеком. Все его решения были тщательно продуманными, а движения – точными.

В молодости ему приходилось целые дни проводить с паяльником или щупом осциллографа в руке, настраивая и ремонтируя телевизоры, а для такой работы необходимы были ясность ума и твёрдость руки. Работая вышибалой, Фельцов постоянно сканировал окружающее пространство, пресекая малейшие нарушения дисциплины на вверенной ему территории, и со временем приобрёл молниеносную реакцию на внешние раздражители. А перед каждым своим начальником Фельцов пытался выглядеть простоватым и добросовестным парнем, поэтому в совершенстве освоил искусство лицемерия, которое очень пригодилось ему для того, чтобы скрывать от всех свой интерес к Лиде.

Сегодня он понял, что зря терпеливо ждал смерти Кости. Но кто мог подумать, что правильная Лида, которая ушла от мужа после одной-единственной измены ему, уже через пару месяцев найдёт себе дружка-утешителя, вместе с которым будет навещать своего умирающего мужа! Фельцов был уверен, что из больницы они направятся на съёмную квартиру, где сейчас жила Лида, и собирался ждать хоть до самого утра, когда этот тип выйдет из подъезда, чтобы по-тихому разобраться с ним.

Но всё оказалось гораздо проще. Возле больницы Лида попрощалась со своим приятелем и пошла домой, тем самым не дав своему милому дожить до утра. Фельцов, усмехаясь, смотрел, как парень тщетно пытается добежать хотя бы до тротуара, слегка вывернул руль, чтобы отрезать ему единственный возможный путь к спасению, а затем хладнокровно нажал на газ и направил свой автомобиль на парня…

После столкновения с машиной тело парня отбросило далеко от дороги, а Фельцов, сбросив скорость, спокойно выехал на основную дорогу и поехал на автомойку. Он знал, что на его машине вряд ли остались следы удара о тело парня: даже если при столкновении и появились открытые раны на теле пострадавшего, что маловероятно, то кровь из них начнёт сочиться не сразу, а через некоторое время, достаточное для того, чтобы тело парня отлетело далеко от автомобиля. А так как машина у Фельцова была не из дешёвых, то и кузов у неё был из достаточно толстого материала, чтобы на нём не осталось вмятин от удара.

Тщательно осмотрев вымытую машину и убедившись, что никаких следов столкновения на ней не осталось, Фельцов поехал домой, справедливо рассудив, что если он сейчас заявится к Лиде, то наверняка свернёт ей шею за измену.

…В три часа ночи его разбудил телефонный звонок.

— Костя умер, - дрожащим голосом сказал Фельцову Селезнёв. – Отвези меня к нему в больницу, срочно.

***

…В больнице Андрей Сергеевич вызвал из отделения реанимации дежурного врача.

— Как это случилось? – спросил он вышедшую девушку, которая всё это время была лечащим врачом Кости.

— Состояние Вашего сына с каждым днём ухудшалось, - ответила Анна Владимировна. – Мы держали его на системе жизнеобеспечения только из-за того, что у нас были другие свободные места в реанимации. А сегодня к нам привезли парня, которого сбила машина недалеко от больницы. После проведённой операции его нужно было срочно поместить в палату интенсивной терапии, а у нас не было свободных мест. Поэтому мы уговорили жену Вашего сына написать заявление о разрешении отключения системы жизнеобеспечения…

— И она это сделала? – резко перебил её Андрей Сергеевич.

Врач молча кивнула.

Фельцов, внимательно слушавший весь этот разговор, вдруг резко оттолкнул её от входа в отделение и, не надев халата и бахил, побежал по коридору к палате Кости. Открыв дверь, он увидел на месте Кости темноволосого молодого человека, подсоединённого к системе мониторного наблюдения и к капельнице. Фельцов с замирающим сердцем наклонился над кроватью и убедился, что это тот самый парень, который вчера обнимал Лиду возле реанимации.

— Нет… - прошептал Фельцов, качая головой, и затем закричал изо всех сил. – Нет! Нет! Нет!

От этого крика парень вдруг открыл глаза и с ужасом посмотрел на него.

В это время в палату вбежали врач и санитарка, которые попытались выпроводить Фельцова, говоря ему, что посторонним нельзя находиться в реанимации. Он, вдруг обессилев, разрешил им увести себя в коридор и посадить на скамейку.

— Где Костя? – тяжело дыша, спросил Фельцов у санитарки, которая вывела его из отделения. Что вы с ним сделали?

— В морге ваш Костя, - грубо ответила санитарка. – Он давно уже не жилец, так что отмучился…

И она незаметно перекрестилась.

Фельцов откинул голову назад и прошипел сквозь зубы:

— Как они могли такое сделать? Ведь он же ещё живой был…

Затем он спрятал лицо в ладони, чтобы никто не увидел того, что творилось у него на душе.

«Пусть думают, что я так убиваюсь по Косте, - размышлял Фельцов о ситуации, в которую попал. – Ну почему я не подобрал этого урода и не отвёз его за город? Хорошо, что я разбудил его после наркоза: теперь, если он и опознает меня, то можно с чистой совестью утверждать, что он увидел меня после того, как пришёл в себя. А насчёт наезда – у парня в голове после столкновения и наркоза такая каша, что он и сам не скоро разберётся, что к чему…»

— Лида, ты сейчас где? – услышал он холодный голос Селезнёва, который разговаривал по мобильнику. – Я сейчас к тебе приеду… Поехали к Лиде на квартиру, - обратился Андрей Сергеевич к Фельцову, закончив разговор. – Выгоню её к чертям собачьим…

***

Через пять минут Селезнёв уже звонил в дверь Лидиной квартиры.

— Ты убила моего сына, поэтому в моём доме тебе больше нет места, - дрожащим от злобы голосом сказал он ей, войдя в квартиру и даже не поздоровавшись. – Ты убила отца своего сына, поэтому Петю ты больше не увидишь. Отдай документы и ключи от своей машины Фельцову и выбирайся из этой квартиры к чёртовой матери! И не вздумай появиться на похоронах Кости! - срывающимся от душивших его рыданий голосом закончил свою речь Андрей Сергеевич и начал спускаться по ступенькам.

Фельцов ждал Селезнёва возле входа в подъезд, прохаживаясь возле своего автомобиля.

— Отвези меня в больницу, мне нужно документы о смерти Кости забрать, они ещё не готовы. А сам выгони Лиду из квартиры и отгони её машину ко мне. – Приказал ему Андрей Сергеевич, усевшись в машину.

Высадив Селезнёва возле больницы, Фельцов поехал к Лиде. Открыв дверь своим ключом и зайдя в комнату, он увидел, что Лида лежит на диване лицом вниз и рыдает в голос.

— Ключи от квартиры и машины мне отдай, - равнодушно приказал ей Фельцов, делая вид, что абсолютно не замечает тяжёлого эмоционального состояния Лиды.

Лида, рыдая, поднялась с дивана, и достала из сумки ключи, которые положила на стол в комнате.

— Я сейчас соберу вещи и уйду, - сказала она и начала искать большую сумку.

— Не спеши, - Фельцов положил ключи к себе в карман. – Я тебя здесь на несколько дней закрою, чтобы ты за Андреем Сергеевичем с просьбами простить тебя не бегала и на кладбище не появилась. Ты пока квартиру убери, а вечером я тебе еду принесу. Ты ведь теперь только моя. Насовсем.

Он торжествующе посмотрел на её испуганное лицо, вышел из квартиры и закрыл её на замок, который закрывался ключом и снаружи, и изнутри.

Пленница

— Что-то ты очень быстро вернулся, - сказал Фельцову Селезнёв, когда тот уже через полчаса нашёл его в канцелярии больницы, где оформляли документы о смерти Кости.

— Я Лиду в квартире запер, чтобы глаза не мозолила, а то ещё будет бегать к Вам домой или на работу прощения просить, да и на похоронах ей делать нечего, - жёстко ответил Фельцов. – Посидит пару дней там, а потом я её выпущу на все четыре стороны. Нужно будет дать указание охране дома и фонда не пускать её к нам, и Петю не мешало бы в другой детский сад перевести…

— Вот и организуешь всё это потом, - прервал его Селезнёв. – А пока займись похоронами и машину Лидину не забудь пригнать. Я эти дни дома с Петей побуду, не могу сейчас о делах думать, когда Костя в гробу лежит…

…К трём часам дня Фельцов оформил свидетельство о смерти Кости и заказал в ритуальном агентстве полный комплекс услуг по организации похорон и поминок. Затем он позвонил с Костиного мобильника по всем номерам, которые там были, сказал, что Костя умер и объяснил, где и когда будут его похороны. Покончив с этими делами, Фельцов купил в супермаркете продуктов и поехал на квартиру к Лиде.

***

Открыв дверь, он увидел, что Лида лежит на диване, свернувшись клубочком и обняв подушку. Её лицо было красным и опухшим от слёз. Увидев Фельцова, который пошёл на кухню и поставил на стол пакет, она поднялась с дивана и пошла за ним.

— Давайте, я еду приготовлю, - бесстрастным голосом предложила она и начала разбирать принесённые Фельцовым продукты.

Часа через полтора она уже сварила суп на вчерашнем бульоне, натушила картофеля с мясом и нарезала салат из свежих овощей.

— Идите ужинать, - пригласила она Фельцова, который всё это время дремал на диване в комнате.

Они ели в гробовой тишине, затем Лида начала мыть посуду, а Фельцов лежал на диване и ждал её. Прошло полчаса, а Лида всё еще что-то мыла на кухне. Через час Фельцов не выдержал и пошёл к ней: Лида тщательно мыла навесной шкафчик.

— Нужно квартиру в порядок привести перед тем, как выехать отсюда, - объяснила она свои действия нахмурившемуся Фельцову.

— Когда уберёшься, приходи ко мне, - сказал он, усмехнувшись её наивной попытке избежать более близкого общения с ним. – Кстати, где у тебя постельное бельё, а то я сегодня с трёх часов ночи на ногах…

Лида посмотрела на него взглядом, полным скорби.

— Оставьте меня в покое хотя бы сегодня, - устало сказала она. – У меня муж умер. Его ещё даже не похоронили, а Вы ко мне со своими домогательствами пристаёте. Меня не уважаете, так хоть покойника…

— Ты от своего мужа ещё зимой ушла, - перебил её Фельцов. – Напомнить почему?

Он подошёл к потупившей взгляд Лиде и осторожно положил ей руки на плечи. Ему абсолютно не нравилось то, что он делал сейчас, но если Лида предпочитает осторожные объятия и лёгкие прикосновения, то почему бы ему не сделать ей приятное? Он провёл своими ладонями по её плечам, но, почувствовав, что она вся напряглась от его прикосновений, резко прижал её к себе и целовал до тех пор, пока она не прекратила сопротивляться и не начала понемногу отвечать ему.

Тогда он оторвался от её губ, слегка провёл большими пальцами рук по её закрытым глазам и проговорил немного высокомерным тоном:

— Ну что, ты уже привыкла ко мне?

А затем, не дожидаясь ответа Лиды, прижал её к стене и начал расстёгивать её джинсы. Лида поджала под себя ноги и съехала под тяжестью своего тела на пол, где сжалась в комок, обхватив свои колени руками. Фельцов состроил презрительную гримасу, поднял Лиду за локоть и потащил в комнату, где бросил на диван лицом вниз.

— Я ведь хотел по-хорошему, - вкрадчиво шептал он ей в ухо, навалившись на неё всем телом и запустив свою руку в её волосы на затылке. – Сколько же ты ещё будешь ломаться…

А Лида беззвучно плакала от разочарования. Она ведь уже и забыла, какой на самом деле Фельцов. Когда она думала о нём тревожными бессонными ночами, то в первую очередь вспоминала, что он – очень пунктуальный и аккуратный человек. Лида никогда не видела, чтобы Фельцов куда-то опоздал или что-то перепутал, кроме того, он всегда был опрятно одет, и машина его всегда была чисто вымыта и почти никогда не ломалась в дороге. На людях Фельцов вёл себя с ней сдержанно и вежливо, поэтому Лида закрыла глаза на то, что он был очень груб с нею, и, что если говорить откровенно, именно он разбил её трещащую по швам из-за пьянства Кости семью.

За то время, пока Костя лежал в реанимации, Лида видела Фельцова всего несколько раз, да и то мельком, поэтому она забыла, как он выглядит на самом деле и была сегодня неприятно поражена, увидев, что он гораздо плотнее и гораздо старше, чем она представляла его в своих смутных мечтах, к тому же он показался ей совсем несимпатичным. На самом деле Фельцов был типичным самоуверенным и необразованным мужланом, который очередной раз взял её силой.

Как же было унизительно для Лиды лежать, уткнувшись лицом в подушку и ощущая на своём затылке его сильную руку! А его нотации, которые он шептал ей на ухо прерывающимся от сбившегося дыхания голосом? Как будто она в чём-то провинилась перед ним! Но самыми страшными для неё были руки Фельцова – слишком смелые и слишком настырные, от которых Лида так и не смогла отбиться…