Суженый. Невеста князя

Глава IV. Серго

В тот прохладный понедельник Софья и Серго гуляли в саду. Большую часть утра князь, сидя рядом с девушкой на ажурной скамье, читал ей вслух модный роман «Адольф». Книга французского писателя Сенанкура была привезена Серго из Тифлиса три дня назад. Софья с воодушевлением слушала чтение молодого человека и, обернувшись к нему вполкорпуса, не сводила с прекрасного профиля Серго трепетного взволнованного взгляда. Вкрадчивый мелодичный тембр голоса князя, его темные красивые глаза, которые то и дело окидывали сидящую рядом девушку ласковым взором, приятные нежные улыбки, появляющиеся на его лице время от времени, элегантная поза в дорогом фраке коричневого цвета, все это задевало самые потаенные струны души девушки.

Слушая тихий приятный голос Серго, Софья ощущала, что вся ее душа просто жаждет его любви. Еще три дня назад, едва молодой князь вернулся из Тифлиса, Софья, увидев его, отчетливо осознала, что неистово влюблена в Серго. Сейчас ее сердце трепетно билось от его близости. Да, она понимала, что не должна любить Серго, ибо выдает себя за Елену, но девушке отчаянно хотелось хотя бы ненадолго, хотя бы на неделю, на месяц, представить себя любимой невестой красавца князя Асатиани. Ведь ее душа так жаждала его близости и ответной любви.

Однако последние дни девушку печалило еще одно. После приезда из Тифлиса Серго стал меньше времени проводить с ней. Конечно, как и раньше, они много гуляли по утрам в саду и после обеда ездили верхом. Но этим стало все ограничиваться. Сразу же после верховой прогулки Серго объявлял Софье, что у него есть важные дела, и уходил. И девушка, с тоской смотря ему вслед, несчастно вспоминала первую неделю знакомства, когда князь проводил в ее обществе почти все свое свободное время.

Теперь же, сидя рядом с Серго на скамье под раскидистой липой в цветущем благоухающем саду, Софья ощущала себя героиней одного из французских романов, которые она уже успела прочитать в большой библиотеке князей. Серго как раз очень походил на тех молодых героев, которые описывались в этих книгах. Он был такой же галантный, милый, красивый и поэтичный. И Софья, влюбленная и трепетная, ловя каждое его слово Серго, конечно же, хотела походить на одну из героинь этих романов. Утонченную, возвышенную, прекрасную и нежную.

Упиваясь своими радужными мыслями и мечтаниями, Софья представляла себе, какой счастливой может стать совместная жизнь рядом с Серго. У них были бы замечательные дети, и они вот так же по вечерам здесь, в саду, собирались бы всем семейством, читали бы возвышенные стихи или поэмы, наслаждались упоительным обществом друг друга. Конечно, после свадьбы, когда Серго скажет ей о своей любви, ей придется во всем признаться ему и рассказать всю правду о себе. Но ведь он будет любить ее. И непременно простит за то, что она не Елена Бутурлина. И тогда они будут открыто любить друг друга. А потом сюда, в Имеретию, заберут ее несчастного отца и маленького брата. Другого и не может быть. Именно об этом мечтала Софья, сидя теперь в саду рядом с молодым князем.

Невольно услышав шум приближающихся шагов, Софья чуть повернула голову в сторону раскидистых лип и тут же напряглась. На узкой садовой дорожке, выложенной широкими каменными плитами, появилась высокая широкоплечая фигура Георгия Асатиани в неизменном черном одеянии: черкеске и высоких мягких сапогах. Серго замолчал, подняв голову, и устремил взор на брата, рядом с которым шел высокий темноволосый юноша в белой черкеске, гранатового цвета штанах и черных сапогах.

Софья нахмурилась, поймав себя на мысли о том, что совсем не рада возвращению Амира Асатиани в усадьбу. Она не видела его почти четыре дня. После той неприятной истории, когда он выкупал ее в водопаде, а затем нагло целовал, он исчез из поместья, уехав тем же вечером. Поглощенная своими влюбленными мыслями о Серго и его желанной компанией, Софья в эти дни почти совсем позабыла об Амире. Она искренне радовалась тому, что этот наглый невозможный человек наконец куда-то уехал по делам, как объяснила ей Верико Ивлиановна. Ведь даже краткие встречи с Амиром в столовой за трапезой напрягали ее и вызывали у девушки неприятные чувства. В эти дни она почти не вспоминала о нем. И едва неприятные думы посещали ее, она тут же старалась выкинуть их из головы и думать о более приятных вещах. Таких, как нежность Серго, чтение очередной книги о живописи или предстоящий урок лезгинки, танцевать которую ее учила Гиули.

Георгий и его спутник быстро приблизились к ним и остановились в трех шагах от молодых людей, сидящих на скамье. Тут же Софья отметила пронзительный поглощающий взор Амира, направленный на нее, которым мужчина пробежался по ее стану и остановился на лице. Она невольно опустила глаза. В следующий миг Амир перевел глаза на брата и без эмоций по-русски произнес:

– Приветствую тебя, Серго. Мадмуазель Бутурлина.

Софья была вынуждена взглянуть на него и вновь про себя отметила, что на людях он никогда не называл ее Елена Дмитриевна, а только по фамилии. Наедине же он обращался к ней не иначе как Софико. Как будто всем доказывал, что ее имя должно быть именно таким. Хотя это обращение по фамилии и не нравилось Софье, однако то обстоятельство, что Амир был единственным человеком, который верно называл ее истинным именем, Софья, звучащим на грузинский манер, невероятно импонировало ей.

– Здравствуй, Георгий, – ответил жеманно Серго и медленно встал со скамьи, отложив книгу.

– Добрый день, – очень тихо сказала девушка, стараясь не смотреть на Амира, взор которого вновь прилип к ее лицу и теперь смущал ее неимоверно.

Девушка перевела взгляд на Серго и заметила, что князь как-то напряженно и заинтересованно смотрит на юношу, стоящего рядом с Георгием. Парню было лет восемнадцать. Его лицо, невероятно красивое с большими карими глазами, тонким носом и яркими красными губами, показалось девушке чересчур утонченным.

– Куда ты ездил? – спросил любезно-театрально Серго у брата.

– В Кутаиси. Затем в Ткибули, там, как всегда, неспокойно.

– Ты не представишь своего спутника? – уже не выдержал князь, не спуская горящего взора с юноши.

– О, изволь, – как-то криво оскалился Амир, отчетливо отмечая, что парень явно пришелся по вкусу Серго. Не зря он объездил кучу злачных мест и почти треть Имеретии, чтобы найти нужного юношу. Братец даже не пытался скрыть своего алчного заинтересованного взгляда, направленного на парня. Амир отметил про себя, что прекрасно знает вкус Серго. Красивые стройные юные парни всегда впечатляли и привлекали его двоюродного братца. Амир важно добавил: – Мой новый секретарь, Тито Сабашвили. Младший брат Велхо Сабашвили из Хони. Повстречал его в Кутаиси. Уж больно хотел служить у нас во дворце.

– Мне очень приятно это слышать, Тито, – проворковал Серго по-грузински.

Услышав сладкий нежный тон Серго, Софья удивлено взглянула на своего жениха. Это немного смутило ее, но она тут же отвлеклась на Амира, который задал ей вопрос:

– Вы наконец привыкли к нашим краям, мадмуазель Бутурлина? – спросил он по-русски.

– Я вполне уже свыклась. Тем более Сергей Леванович не дает мне скучать, – ответила девушка, улыбнувшись князю Серго.

Амир тут же отметил красноречивый слишком нежный взор Софико, брошенный на Серго, и помрачнел. В этот миг он ощутил просто животную потребность прикоснуться к девушке и, как тогда у водопада, поцеловать ее. Он не видел ее четыре долгих дня, и его сердце теперь требовало подольше побыть подле нее и хотя бы просто полюбоваться ею. Она была одета в длинное грузинское золотистое платье и небольшую вышитую шапочку с прозрачной легкой вуалью позади. Возбужденным взором он пробегался по ее ладной изящной фигуре, и ему было приятно видеть Софико в наряде родного края, который был привычен ему. С длинными косами и нежным свежим лицом, она теперь показалась Амиру невероятно притягательной и желанной. Все его существо жаждало обладать Софико и называть ее при всех своей.

Однако после того напряженно-сладостного свидания у водопада Амир отчетливо понял, что Софико не такая простая добыча, как ему сначала показалось. И с ней точно нельзя было обращаться как с обычной грузинской девушкой. И все эти дни Амир трагично размышлял о том, что не знает, как надо вести себя с Софико, чтобы завоевать ее. Ведь обе его жены, которые жили в его доме по кебинному временному браку, появились после заключения договора. С грузинками все происходило быстро и без сложностей.

Впервые Амир почувствовал позывы своей плоти в пятнадцать лет. Он рассказал об этом отцу, и Петрэ Тамазович начал подискивать сыну невесту. Но спустя пару месяцев Амир был вынужден уехать в Россию. Именно в Петербурге, в одном из домой терпимости, куда затащили его друзья по полку, он потерял свою невинность и стал мужчиной. В последующие годы, пока служил в армии, у него периодически появлялись любовницы. Это были молодые вдовушки, которые искали развлечений, будучи свободными и богатыми. Амир с интересом учился и познавал эту несложную науку привлекать и ублажать своих любовниц, оставляя свое сердце спокойным от любовных мучений и терзаний.

Спустя два года, когда ему исполнилось восемнадцать лет, и он вернулся в Имеретию, Амир по совету одного из грузинских друзей решил заключить временный брак. Он отправился в Аджарию и в одном из аулов увидел симпатичную молоденькую девушку. В тот же день Амир договорился с ее отцом и уже к вечеру привез девицу в свой дом к отцу, заключив временный брак по кебинному обычаю.

Дилара, так звали девушку, оказалась послушной, холодноватой и услужливой. Она была девственна, и Амир стал первым ее мужчиной. Уже через месяц она смогла привыкнуть к Амиру и даже говорила, что любит его. Девушка вполне устраивала молодого человека, ибо постоянно молчала и выполняла все его указания и приказы. Она никогда не спорила. Однако ее невероятная скромность и даже зажатость в постели крайне раздражали Амира. Она всего боялась и ни в какую не хотела даже гладить его. Постоянно зажималась и делала мученическое выражение на своем лице при малейшей его страстности или горячности. Да, Амир удовлетворял свои желания, Дилара ни в чем не нуждалась и жила под присмотром его родителей, но все же через год он устал от нее. Оттого он вернул девушку обратно ее отцу еще до истечения договора, с приличным вознаграждением. И отец девушки, и сама Дилара остались довольны. Чуть позже Дилара вышла замуж за другого джигита из своего аула.

Прожив без интимных радостей следующие полгода, Амир понял, что ему все же нужна женщина. Ибо долгое воздержание от плотских утех мешало рационально и ясно мыслить и принимать решения. Оттого уже в двадцать лет он решил вновь жениться. Однако хотел найти девушку, проверенную в интимных ласках. Оттого он расспросил своих доверенных джигитов и наметил четырех молодых женщин, которые, по слухам, были приемлемы в постели. Эти девицы уже побывали замужем такими же временными браками, но были еще довольно молоды.

Амир посетил дома всех девушек и выбрал Тамину.

Так она и появилась в его доме. В любовных ласках она оказалась довольно хороша, оттого долгие годы Амир терпел ее вздорный, спесивый характер. Она оказалось злой женщиной и постоянно срывала свое недовольство на своих служанках. Амир старался поменьше разговаривать с Таминой, ибо та была вечно всем недовольна. Он лишь молча удовлетворял свои мужские потребности пару раз в неделю, перебрасывался с женой вынужденными короткими фразами и без сожаления уезжал обратно во дворец Асатиани.

Спустя два года Тамина родила ему Вано. И Амир, хоть уже изрядно подустал от ее сварливого нрава, все же ради сына заключил повторный брак. Именно после этого Тамина стала просто невыносима. Пользуясь тем, что родила ему наследника, его временная жена начала тихую атаку, требуя, чтобы он венчался с ней по православному обычаю. Амир же, на миг представляя, что с этой сварливой женщиной он должен будет прожить всю оставшуюся жизнь, твердо отвечал ей, что жениться ни на ком не намерен. Ибо его все и так устраивает. Тамина затаила на него обиду, но все же не оставила своих попыток склонить его к венчанию в церкви.

Софико была другой, не похожей на его жен. Словно вылепленной из другого теста. Она имела собственное мнение, достоинство, была умна, изыскана и невероятно прелестна. Она не пугалась его прикосновений, в отличие от Дилары, и не брюзжала по каждому поводу, как Тамина. Ни разу во время их перепалок Софико не ответила зло или оскорбительно. Она просто непокорно смотрела на него своими яркими обворожительными глазами и тихо с достоинством говорила с ним, пытаясь пристыдить, иногда порывисто с горячностью, но всегда без злобы. Часто она просто молча уходила от разговора, когда он пытался приблизиться к ней в гостиной и поговорить перед трапезой, если они оказывались одни. И это ее молчание гораздо сильнее задевало Амира, проникая своими волнами прямо в самое его нутро. Задевало сильнее, чем глупая покорность Дилары и злобные словесные оскорбления Тамины.

Встретив Софико, Амир впервые осознал, что есть девицы, которые достойны уважения так же, как и мужчины. До этого он считал достойными уважения только свою мать и Верико Ивлиановну, которые воспитывали его. Но молодых девиц он вообще не воспринимал как достойных равноправных партнеров. Он всегда думал, что девицы нужны только для послушания, удовлетворения мужских потребностей и для того, чтобы рожать детей. Он навязывал им свою волю, даже не интересуясь, хотят ли они этого. Впервые Амир захотел узнать мнение девушки именно с Софико. Именно ее чувства и желания по тому или иному поводу. Ранее его не волновало, чего хочет женщина. И это было ново для Амира.

Ко всему прочему примешивался еще и тот факт, что Софико не побоялась дать ему пощечину там, у водопада. Она была первой женщиной, которая посмела сделать это. И Амир хоть и чувствовал смертельную обиду на нее за это унижение, все же решил быть хитрее и сделать вид, что простил ей это. Однако в глубине души непременно желая подчинить эту непокорную девицу своей воле, Асатиани вынашивал холодный план мести. Амир думал о том, что после того, как завоюет ее, и она станет его очередной временной женой, он, конечно же, будет упиваться своей победой. А после того как натешится ею вдоволь и Софико ему надоест, без сожаления расстанется с ней. И тогда уже она, как и его первая жена Дилара, будет при расставании плакать и говорить, что любит его. Да и Софико тоже когда-нибудь будет лить по нему слезы, и вот тогда он будет отмщен за эту унизительную пощечину. А он холодно отвернется от нее и уйдет.

Да, именно так и будет, думал Амир, не спуская поглощающего взгляда с девушки, сидящей перед ним на скамье. Но сейчас он должен был завоевать ее. Он должен был доказать и себе, и ей, что если уж он захотел получить женщину, то получит ее, ибо другого развития событий просто не может быть.

И теперь Амир мучительно гадал, как вызвать интерес Софико к себе. И впервые в жизни пожалел, что не может быть таким галантным и умелым в обращении с девицами, как Серго. Но вести себя подобно братцу Амир тоже не мог. Натура Амира, горячая, властная, суровая, не давала, подобно глупцу и бездельнику Серго, петь комплименты, читать стихи, восхищаться глазами девиц в поэтичной форме, непрестанно вздыхать, слащаво улыбаться, гулять по саду и читать вслух слюнявый роман, как происходило это сейчас. Нет, Амир знал, что никогда не сможет вести себя так. Амир привык брать и властвовать над женщинами, а не просить девиц о милостях, ибо это претило всему его существу.