Султан моих снов

Глава 3

— Ясь, я понимаю, — Дашка прикоснулась к моей руке и мягко сжала пальцы, — сны произвели на тебя сильное неизгладимое впечатление, оставив след в памяти, а увиденное теперь не даёт покоя. И дело, конечно, не в похищении и аукционе с живым товаром… хотя я бы сразу напряглась, если бы мне приснилось нечто эдакое… Так или иначе, это безрассудно, — уже не столь категорично выразилась она, не называя моё поведение по-детски наивным.

— Поверь, отношусь к этому без энтузиазма, удовольствия и желания всё на себе испытать — я же не мазохистка, чтобы наслаждаться страданиями, унижениями, болью и положением рабыни. Романтикой тут не пахнет, только ужаснуться и посочувствовать можно, попади кто-нибудь в такую ситуацию наяву. Перспектива стать чьей-то игрушкой для постельных утех, лишиться свободы — нормальную женщину не привлечёт, и я не исключение. Но не об этом речь сейчас…

— Даже представить страшно, каково это: ощутить на собственной шкуре, угодить в подобную историю и выпутываться из дерьма, — подруга перебила мою мысль. — А ведь сексуальное рабство существует, как бы ты не утверждала обратное, будто ничего не угрожает, и едешь в цивилизованную страну — ничтожества везде найдутся. Там тоже есть преступность. Лично мне не до шуток. Твоя решимость и авантюрная смелая идея ни к чему хорошему не приведут. Вдруг сны повторятся в реальности? Если всё окажется правдой? Неужели совсем не боишься?

— Боюсь… — «а точнее — опасаюсь» — и буду крайне осторожна, с головой дружить не перестала.

— Хотя тебя это не останавливает… — шумно выдохнула она. — Ладно… Ну и что же произошло дальше, когда во снах появился тот самый Султан, раз основная причина необдуманных поступков кроется в нём. Он выступил в роли спасителя, в образе благородного принца? Кстати, а на каком языке собираешься с ним разговаривать? Турецкий ведь не знаешь, — посыпались вопросы. — Если мужчина всё-таки существует, и вы каким-то чудом встретитесь, то трудности перевода неизбежно возникнут. Сновидения, на мой взгляд, всего лишь отражение подсознания: как твоё воображение нарисует — то и приснится. В жизни всё гораздо сложнее, Ясь. Сравнения тут неуместны, надо адекватно оценивать и воспринимать действительность. Или ты увлеклась сериалами про гаремы и властных мудаков, или книг в этом жанре начиталась? Не замечала за тобой раньше интерес к данной тематике.

— Да не смотрела ничего и не читала... Давай по порядку рассказывать буду, — а то дальнейшими рассуждениями ещё припишет мне раздвоение личности и психические отклонения. Или, вовсе, «стокгольмским синдромом» объяснит моё намерение отправиться на поиски. По принципу — «жертва насилия» выгораживает «агрессора», инстинктивно стремится к своему «хозяину» на защитно-бессознательном уровне, вследствие возникшей травматической связи.

Это не мой случай, тем более — в реальности не пережила подобное, а судить по снам — неправильно. Нормальная я! Просто хочу разобраться во всём! Пока не сделаю — не успокоюсь. Должен же быть в этом какой-то смысл…

И плевать на чужое мнение.

***

Сны. Продолжение. В плену…

Меня отвели в подвал… Я бегло окинула взглядом небольшое тесное помещение. Здесь находится ещё девять девушек. Как давно их тут держат? Выглядят измождёнными и измученными.

Духотища. Дышать нечем, даже крошечного окошка нет. Единственное освещение — тусклая лампочка в металлическом решётчатом корпусе, установленная на одной из стен. В углу стоит ведро — видимо, для естественных нужд. Да матрацы на полу лежат. Вот и все «удобства».

Противный спёртый запах (не только гнили вперемешку с плесенью, но и вонь от пота, немытых продолжительное время тел) ворвался в нос, вызывая рвотные позывы. Я нервно сглотнула, пытаясь справиться с внезапно накатившим приступом тошноты.

Мужчина сорвал с моего рта клейкую ленту резким движением, освободил от пут и подтолкнул вперёд:

— Проходи, не стесняйся и привыкай к новому положению, — внимательно посмотрел и сказал с издёвкой: — И без глупостей. Веди себя тихо, если не хочешь ощутить на своей нежной коже обжигающие удары плетью.

«А как же распоряжение главного? — не испортить товар, перед аукционом женщин не бить…» — хотя у меня и так на руках множественные синяки останутся от того, насколько грубо хватали и дёргали.

Я промолчала: в комментариях, вопросах и истериках — нет толка.

— Бунтовать бесполезно, — добавил, ухмыльнувшись, — отсюда всё равно не сбежать, а с улицы крики и шум не слышны.

Машинально кивнула, опасаясь, что он применит силу.

— Позже приду за вами, нужно помыться и навести марафет, — кинул мужчина напоследок.

И сразу ушёл, закрыв за собой дверь на ключ.

— Садись, — обратилась одна из девушек. Подвинулась, похлопала по матрацу, предлагая устроиться рядом с ней.

Отказываться не стала — ноги потяжелели, будто налились свинцом, гудят от усталости, а тело нещадно ломит.

Зажав нос пальцами, присела. Дышу в ладошку, и всё ещё борюсь с тошнотой — отвратительный запах стал не таким навязчивым, но мутит по-прежнему, особенно наблюдая вокруг… это…

— Ты случайно не знаешь, что с нами будет дальше? — спросила она. Прислонилась плечом к моему плечу, ухватившись за локоть, словно защиты ищет.

«Ничем я не помогу, в равных условиях находимся» — параллельно думаю, как выбираться из плена. Пока никаких идей…

— Продадут, — пояснила ей. — Эти конченые уроды при мне обсуждали планы на сегодняшний вечер.

— Продадут? — уточнила девушка дрожащим от страха голосом.

— До сих пор не догадалась, куда попала?

— Сексуальное рабство… — она расстроено вздохнула.

«Надеялась на другой ответ?» — это вряд ли…

— Как тебя зовут?

— Энн. Я из Англии, а ты?

— Ярослава, я из России. Почему остальные девушки как-то странно ведут себя? — разглядываю их: они жмутся друг к дружке — заторможенные, вялые и отстранённые.

— Обкалывают чем-то — наверное, какими-то сильнодействующими препаратами или даже наркотиками. Некоторые из них тут несколько недель торчат. Буянят. Свихнуться ведь можно от такого…

— Получается, ты сидишь смирно? Поэтому тебя не тронули, и эта участь миновала?

— Мне хватило увидеть то, что с ними делают, чтобы понять главное — лучше помалкивать… — прозвучало многозначно.

Вдаваться в подробности не хочу — страшно услышать.

— Давно здесь?

— Примерно сутки, точнее сказать не могу…

Больше мы ни о чём не разговаривали.

А спустя какое-то время за нами пришли… и «шоу» началось…