Султан моих снов

Глава 44

«Мы будем вместе. Всегда. Люблю тебя…» — это последние слова, которые я запомнила, как и бархатистую интонацию ЕГО голоса, когда он давал обещание никогда не оставлять и не бросать. Причём ещё тогда наша прогулка по красивым местам, достопримечательностям и улочкам Мардина — показалась последней. Во всём чувствовалось гнилое ядовитое отчаяние как перед неизбежным расставанием — это было заметно по взгляду, ощущалось в прикосновении рук, торопливых поцелуях украдкой, как будто успевали насладиться и каждым моментом, и друг другом. Как и выговориться было необходимо, хотя все фразы, несмотря на иной смысл, всё равно звучали как прощание, в них тоже слышалась грусть.

Дальше наступила темнота, меня словно засосало в вакуум и образовался огромный провал в памяти…

Но хуже всего последствия — очнулась я в больнице, а моя подруга и родители твердили одно то же, как заведённые… Якобы никакой Турции не было, якобы я попала в аварию по пути на работу. Вроде как проспала в тот день и опаздывала, поэтому вызвала такси, чтоб быстрее добраться и не тратить время на общественный транспорт, а на перекрёстке в нас въехала машина. И в результате я получила черепно-мозговую травму, перенесла операцию и почти неделю находилась в коме. Теперь пришла в себя.

Вот только я ничего не помнила из этого... Моя история начала там, в другой стране. А чем закончилась? Что произошло потом? Куда исчез Аяз, и почему, открыв глаза, вместо него я увидела белые стены? — остаётся загадкой…

Как же так? Неужели я всё придумала? Неужели всё приснилось? Неужели всё оказалось призрачной иллюзией и самообманом? Нет, нет, нет… Я отказывалась верить в такую правду. При этом факты (и факты ли?) говорили об обратном, но я воспринимала все слова близких, как попытку с их стороны скрыть истинное положение дел.

На фоне чего со мной случился срыв, я задыхалась от слёз, хрипела, билась в истерике и жалобно скулила, как побитая собака… Успокоила меня доза снотворного, и я опять вырубилась, очутившись в той самой глухонемой пустоте, откуда ещё недавно вырвалась. А пока не отключилась, ускользающим сознанием слышала доносящиеся фразы, и всё поняла. Врач обсуждал с моей мамой необходимость психиатрического лечения: «скорее всего ваша дочь находилась продолжительное время в сильнейшем стрессе, что и привело к нервному истощению, иначе я не могу объяснить её поведение, замещение реальных событий вымышленными — лишь подтверждают и дополняют общую картину, это как способ самозащиты», — сказал он тогда.

***

Пробуждение выдалось на редкость отвратительным, да и чувствовала себя паршиво. Тело болело, мышцы тянуло, они противно ныли и было ощущение, словно по мне безжалостно проехалась машина и раскатала до состояния полного изнеможения, высосав все силы, оставив немного, чтоб жить. А ведь я даже переломы не получила — цела и невредима, зато с головой, да, беда…

— Эй, ты уже не спишь? — прозвучал знакомый голос надо мной, а на моё плечо опустилась рука и чуть потрясла. — Ясь…

Неохотно открыв веки, я наткнулась на обеспокоенный взгляд подруги.

— Привет, — во рту жутко пересохло, а горло саднило, как будто битого стекла с песком наелась, — можно воды.

Даша взяла с тумбочки поильник с трубочкой и поднесла к моим губам.

Сделав пару глотков, я откинулась затылком обратно на подушку. Слабость, будь она неладна, одолела.

— Ну как, тебе полегчало? — поинтересовалась подруга и присела на стул рядом.

— Пока не знаю, — правда не знаю. Действие лекарства хоть и закончилось, поскольку я проснулась, но, видимо, не до конца отпустило ещё и до сих пор влияет на общее самочувствие, потому что теперь ощущаю апатию.

— Только не начинай… Хорошо? — Даша положила свою руку поверх моей.

— Ничего хорошего… — без каких-либо эмоций ответила ей.

«Не связали дикарку — и на том спасибо».

— Если продолжишь относиться ко всему с тем же настроем, грезить несбыточными буйно-развитыми фантазиями, то загремишь в «психушку». В данный момент речь идёт о лечении в частной клинике неврозов. Твои родители как раз договариваются об этом. Когда тебя выпишут из больницы, то сразу переведут туда.

— А ты, значит, контролируешь меня в их отсутствие?

— Мы все переживаем. Пойми, это необходимо для твоего же блага, — она сжала мои пальцы так сильно, будто своим жестом старалась показать и напомнить, что реально, а что нет — всего лишь мечты.

Проблема есть — я сама всё осознаю. Но… Глупая надежда теплится в душе, терзает и искушает. Как с этим быть? Ну я же не сошла с ума? Или так все чокнутые оправдывают свои поступки, считая себя абсолютно нормальными?

— Я точно не просила тебя приезжать в мою квартиру и поливать цветы? — зачем-то уточнила, можно подумать что-то новое вдруг прозвучит. Когда я очнулась после комы, то замучила всех вопросами, задавая их снова и снова, повторяя по десятому кругу, как старая пластинка, которую заело, и она застряла на одном месте.

— Ярик, дорогая, не пугай меня, — подруга покачала головой и крепче стиснула мою ладонь, — про твои сны, о чём ты тут яростно, в красках и мельчайших подробностях вещала, я впервые услышала сегодня — честно. Приди уже в себя. Не заставляй применять жёсткие меры, а то позову доктора — пусть тебе ещё что-нибудь «отрезвляющее» вколют.

И ведь воплотит в жизнь свои «угрозы». Поэтому, пытаясь хоть немного отвлечься от тягостных мыслей, я предложила:

— Давай просто поболтаем.

— А вот это сколько угодно. О чём хочешь поговорить?

— Помоги разобраться во всём случившемся со мной.

— Например, как? Если ждёшь, будто я подтвержу всё сказанное тобой ранее, то зря, даже не надейся, этого не будет.

— Мне надо восстановить ход событий.

— Ладно, — Дашка расслабленно откинулась на спинку стула. — Тогда попробуй напрячь мозги и ответь, чем ты занималась накануне? До твоего, — она изобразила пальцами невидимые кавычки, — «так называемого, предполагаемого» отъезда в Турцию, — затем скрестила руки на груди и внимательно посмотрела, изогнув бровь.

— Вспомнила… Я книгу читала.