Супруга для Сима

Глава 3

Когда Рэнди проснулась, золотистое утро уже наступило. Ей еще предстояло узнать, что утра здесь всегда золотистые. В зимнее время — конечно, зима здесь существует только на календаре — они приобретают цвет лимонно-желтого золота, а летом у них более темные тона.

Рэнди встала, откинула белую противомоскитную занавеску и вышла на веранду, вдыхая сухой, пахнущий травой воздух. Солнечная позолота была на всем — на листьях кулибы, на пышных гроздьях желтых цветов австралийской акации, которые уже сами по себе не нуждались в дополнительном украшении позолотой солнца. Здесь весь мир был золотистым.

Она уже хотела вернуться в спальню, когда увидела, как две маленькие фигурки с полотенцами и прочими купальными принадлежностями, переброшенными через плечо, пробежали в направлении одного из водохранилищ фермы. Рэнди еще не видела его, но ей приходилось купаться в таких естественных плавательных бассейнах на других фермах. Она живо представила себе такой бассейн — с чистой прохладной водой, со множеством птиц, украшенный обилием ярких жуков и бабочек. Картина оказалась настолько заманчивой, что Рэнди тоже решила искупаться. Она чувствовала, что Сим будет доволен тем, что его жена осваивается в новых условиях.

Выйдя из дома, Рэнди отметила удивительную чистоту воздуха, на Юге такого не встретишь. Казалось, что его тщательно процедили, отчего воздух стал светлее, чем сам свет. От этого возникало впечатление, что на ногах у тебя крылья, и Рэнди побежала сперва по пахнущей мускусом траве усадьбы, а потом по золотисто-красной почве так легко и быстро, что оказалась на берегу купальни почти одновременно с близнецами.

Но очевидно, они направлялись не к купальне, поскольку, обернувшись и посмотрев на нее, дети продолжили свой путь. Рэнди пришлось поспешить, чтобы не терять их из виду. Она хотела купаться там, где купаются они. Она хотела использовать любую возможность узнать близнецов поближе.

Когда наконец Рэнди догнала их у другого озерка, и, как подумалось ей, отнюдь не столь привлекательного, как выложенный камнями бассейн «Йенни», близнецы оглядели ее с показным безразличием и ответили на ее искреннее: «Я увидела, что вы идете купаться, и решила присоединиться к вам!» — полным отсутствием энтузиазма. Ну а чего еще она ожидала?

По-прежнему не говоря ни слова, они зашли за большой камень и почти одновременно сразу же вышли из-за него в коротких купальниках. Однако они не полезли в воду.

Понимая, что камень, за которым переодевались близнецы, не сможет служить ей достаточным укрытием, Рэнди оглянулась и, увидев заросли акации, единственное подходящее для нее место для переодевания, направилась туда.

— Я не думаю… — неуверенно начал Джастин.

— Замолчи! — резко перебила его Джейн.

Это должно было бы насторожить Рэнди, но не насторожило. То обстоятельство, что дети, переодевшись, не идут купаться, тоже должно было бы насторожить ее, но и этого не произошло. Она начала расстегивать свою одежду.

В это время легкий шорох привлек ее внимание. Рэнди посмотрела в ту сторону, откуда он доносился, ожидая увидеть что-нибудь шевелящееся, шуршащее, ползущее или скользящее. Будучи сельским жителем, она бы не стала особо беспокоиться, будь это большая ящерица или — хотя ей хотелось верить, что этого не случится, — змея. Дело в том, что, встретясь с вами, змеи не испытывают радости, так же как и вы, и уж конечно, не станут нападать первыми. Однако то, что она увидела, заставило ее пулей выскочить из зарослей.

— Крокодил! — задыхаясь, выкрикнула она.

Вот тут-то Рэнди и услышала впервые настоящий веселый смех этих детей. Они громко хохотали и ранее, однако они не смеялись столь весело. Рэнди очень хотелось слышать именно такой их смех, однако она посмотрела на близнецов с недоверием.

— Крокодил, — повторила она.

— Да-да, это — старина Бен. Он единственный крокодил на реке Джонстон и не обидит даже котенка!

— Ну это еще как сказать!

В своем шумном веселье дети не заметили, как подошел Сим, а Рэнди вообще была слишком потрясена, чтобы замечать хоть что-нибудь. Для нее этот крокодил был вполне обычным крокодилом, если крокодила вообще можно назвать обычным, и она была на грани истерики. Повернувшись к Симу, она глядела на него глазами полными благодарности, а Сим сразу же спрятал ее руку в своих несущих покой ладонях.

— Всего только джонстонский крокодил. — Джастин произнес это уже с меньшей уверенностью, поскольку Сим выглядел очень сурово.

— Просто мелкий пожиратель рыбы! — Джейн упрямо стояла на своем, в этой паре она была самой храброй.

— Который, однако, весьма не прочь откусить руку или ногу, просто так, ради развлечения, а потом оставить ее на тарелке — мол, благодарю вас, я пошутил. Но я не думаю, что тому, кто потерял руку или ногу, станет от этого легче, не правда ли?

Нужно отдать детям должное: слушая Сима, они побледнели. А тот продолжал свой урок:

— Все верно. Может случиться, что он быстро выплюнет палец, откушенный на руке или ноге, но у вас-то все равно его больше не будет.

— Но ведь нам сказали, — защищался Джастин, — что он из реки Джонстон и не пло-пло-плодоядный.

— А это означает, — с торжеством заключила вновь осмелевшая Джейн, — что он вас не съест.

— Ты неправильно произнес слово «плотоядный», Джастин, но ты, Джейн, права, когда утверждаешь, что он тебя не съест. Он просто попробует, какова ты на вкус, вот и все. Вон он, посмотри на него.

В это время питающийся рыбой крокодил длиной в скромные шесть футов скользнул с берега в воду.

— А кстати, почему вы не купаетесь? — мягко спросил Сим. Он даже сделал шаг вперед, как бы поощряя близнецов лезть в воду, но те шарахнулись от него. — Вы знали про этого крокодила? — Сим потребовал ответа на свой следующий вопрос. — Вы знали, что он часто вылезает здесь на берег и спит в этих кустах?

— Люди иметь имя Джаму сказал нам, — хором ответили близнецы.

— Вы хотите сказать, что вам об этом рассказал Джаму. Нечего ломать английский язык, подделываясь под аборигенов. У них даже младенцы избавляются от этого обычая! Так, я полагаю, Джаму сказал вам, что крокодил не нападет на вас.

— Да.

— Что ж, Джаму ошибался, но вы не верьте мне, а идите в воду и узнайте, как оно есть на самом деле.

— В конце концов, я и не хотел купаться, — сказал Джастин.

— А я хочу! — упрямо проговорила Джейн.

— Так и иди, иди! — Сим двинулся по направлению к ней.

— Но не здесь, — поспешила с ответом девочка, — а в нашей купальне. Беги, Джастин!

И она побежала. Секундой позже за ней последовал ее брат.

— Какие паршивцы! — сокрушался Сим в отчаянии. Затем он поглядел на Рэнди. — Теперь-то, дорогая, я думаю, ты видишь, что я имею в виду.

— Не совсем. То есть, я хочу сказать, они ведь и на самом деле верили, что со мной ничего страшного не случится, они только хотели меня напугать.

— Могло случиться. Я согласен, случаи нападения крокодила здесь редки, но они бывают. Такое могло произойти и сегодня. Боже, как же мне не хочется отправляться в эту поездку! Если бы я мог, я бы сел сейчас за телефон и звонил во все школы Австралии, пока не нашел бы подходящей для этой парочки. Затем я бы вывел свой самолет «Остер», тут же полетел бы с близнецами в эту школу, проследил, чтобы они были надежно устроены, и оставил бы строгое поручение не выпускать их из школы ни при каких условиях. Это не дети, а просто маленькие исчадия ада!

— Все дети такие. В большей или меньшей степени, но они все такие. С возрастом это проходит.

— Ну и пусть они будут такими! Но только не в «Йенни». Я не возражаю, пусть близнецы считают это место своим домом, пусть они приезжают сюда на каникулы. Но я не хочу ждать, пока все, как ты говоришь, пройдет с возрастом, и не потерплю подобных выходок с их стороны, какая бы подоплека у них ни была. Я не несу ответственности за этих ребят, между нами нет никаких связей — ни родственных, ни договорных, ни моральных. Боже упаси! Я буду помогать Джейн и Джастину, но мне не хочется иметь их подле себя. Если бы эти маленькие животные хоть чуть-чуть располагали к себе, я и то без особой охоты согласился бы на их присутствие, но ведь они совсем недалеко ушли от дьяволят.

Немного устыдившись собственного красноречия, Сим замолчал, а Рэнди прижалась к нему и прижала к его губам свой предостерегающий палец:

— Я не думаю, что ты сам веришь хотя бы в половину того, что сказал, Сим.

— Возможно, это и так, но я считаю, что здесь есть место только для нас двоих. Во всяком случае, сейчас. Да черт бы их побрал совсем, и в чем дело, женщина, мы ведь только что поженились! Миранда, ты должна понимать, что я имею в виду…

О, она прекрасно понимала, однако не могла оставаться только с ним, ведь тогда она окажется беззащитной перед любовью, которую испытывает к ней Сим. «А сама я, — подумала Рэнди, — люблю только Джеффа».

Сим поцеловал ее в макушку.

— Маленькая учительница, — сказал он нежно, — наверное, я испугал тебя? Давай оставим эту тему до тех пор, пока я не вернусь. Я не думаю, что близнецы будут снова досаждать тебе, во всяком случае, как сегодня. — При этом Сим развел руками. — Если сегодняшнее событие не отрезвит их, я буду сильно удивлен. Нужно будет, чтобы Джанипер побеседовал о нашем джонстонском крокодиле с молодым Джаму. Налицо явная недооценка опасности, которую представляет собой этот крокодил. А ты можешь поступать как тебе заблагорассудится и попытаться завоевать симпатии этих сорванцов. Только, любовь моя, не переживай особо, если тебе это не удастся. Я полагаю, — тут он с грустью пожал плечами, — мне лучше дать тебе возможность самостоятельно составить свое мнение о близнецах, иначе ты никогда не прекратишь заниматься ими, и что это будет за брак, если моя жена будет посвящать семье только часть своей души? Господи, вот что значит иметь мягкое сердце!

«Ошибаешься, Сим, — подумала Рэнди, — вот что значит не иметь сердца совсем или избавиться от него, а потом быть вынужденной привлекать двух ребятишек, чтобы скрыть этот факт. Ох, Сим, дорогой Сим, если бы это было не так, если бы только…»

Они подошли к выгону. Гуртовщики уже подготовили стада к движению.

— Через несколько миль к нам добавится еще некоторое количество скота, — пояснил Сим, — фактически наша работа заключается в сборе стад и перераспределении их.

— Что ты хочешь этим сказать, Сим?

— Чтобы нормально питаться, стада должны переходить на новые пастбища. Предоставленные сами себе, они умрут от голода. Увы, но это факт. То ли из-за неспособности к самостоятельной жизни, то ли из-за плохого зрения, но эти бедняги не сдвинутся с места даже ради пищи, если только ты сам не отведешь их на новое место кормления.

Сим остановился возле большого черного жеребца.

— Я буду отсутствовать пару дней, миссис Мэллоу, — сказал он.

— Береги себя, мистер Мэллоу, — ответила ему Рэнди.

— Жди меня.

Эти слова были произнесены тихим шепотом. Сим поцеловал Рэнди. Это был торопливый поцелуй, рассчитанный в основном на сторонних наблюдателей. Однако сердце Рэнди продолжало биться часто и неровно даже тогда, когда давно уже рассеялась пыль, поднятая уходящим гуртом и всадниками. «Должно быть, это из-за крокодила, — сказала она себе. — А может быть, это реакция на речи Сима. Или, может быть, это…»

— Судя по вашему виду, вам не помешала бы чашка чаю, — таким суждением приветствовала ее миссис Файф. — Когда я увидела, что вы идете, я заварила свежий чай. Садитесь, я сейчас принесу кусочек бифштекса, им и позавтракаете после чая. Надеюсь, вам нравятся бифштексы, потому что здесь это основной продукт питания. Впрочем, вы уже заметили это. Пейте чай, а я через мгновение вернусь.

Миссис Файф вернулась не через одно, а через несколько мгновений, и чайник к этому времени уже опустел. Однако не потому, что Рэнди выпила весь чай, нет, она выплеснула его за ограждение веранды. Принесенный бифштекс, прежде чем был съеден, тоже был подвергнут тщательной инспекции.

Когда миссис Файф, вполне довольная легкостью, с которой молодая хозяйка согласилась с ее просьбой попить чаю, унесла чайник, чтобы долить его, Рэнди обратилась к кустам, на которые она только что выплеснула чай с надеждой, что он достаточно остыл, чтобы не ошпарить кого-нибудь, и сказала: «Спасибо вам, близнецы, за жука, жаль только, что жуки — это совсем не то, что я люблю».

В кустах возникло некоторое шевеление, и кто-то пополз по ним. По характеру движений можно было догадаться, что они принадлежат не зверям, а людям. «Хотя Сим вряд ли согласился бы с этим», — с иронией подумала Рэнди, глядя на близнецов, стремглав убегавших от кустов.

Она выпила свой чай, в котором на этот раз не было никаких жуков, и задумалась над тем, что же делать дальше.

После завтрака на веранде Рэнди пришла на кухню и спросила миссис Файф, не нужно ли помочь ей.

— Я ждала вас, — ответила миссис Файф, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно бодрее, — будучи хозяйкой дома, вы, несомненно, должны заказывать, что готовить на следующий день.

Про себя Рэнди улыбнулась отчаянной попытке миссис Файф смотреть на такое положение вещей с позиций здравого смысла.

— Ничего подобного мне и в голову не приходило, — стала уверять она миссис Файф. — Я знаю, что когда-нибудь тяжкое бремя хозяйки ляжет на мои плечи, но разве можно говорить об этом сейчас, когда я, образно говоря, еще нетвердо стою на ногах?

Эта ее речь была вознаграждена яркой улыбкой миссис Файф. Эта женщина совсем не хотела расставаться со своим положением королевы кухни, а Рэнди, правду сказать, не хотела осуществлять никаких реформ. Когда-нибудь она должна будет заботиться обо всем этом хозяйстве, но она будет делать это только под наблюдением миссис Файф. Обо всем этом Рэнди и сообщила последней.

Миссис Файф энергично кивнула, сказав: «А кроме того, вам ведь еще нужно уделять внимание своей, пусть пока и небольшой, семье, заботы о кухне будут вам помехой».

Небольшая семья… Как это сказал Сим? «Я страстно хочу, чтобы была семья, я страдаю от тоски по семье. По своей собственной семье. По жене. По своим собственным детям. По своему семейному кругу. — А потом он буквально взмолился: — Дорогая, пожалуйста, пойми меня!»

Но как, как ей понять его, если в ее представлении семья обязательно связана с детьми — с детьми ее и Джеффа?

— Извините, миссис Мэллоу, — это произнесла миссис Файф. Она решила, что своими словами она смутила Рэнди.

Рэнди поспешила переубедить ее, говоря, что она отвлеклась, задумавшись о том, как, ради всех святых, ей справиться со всеми делами, когда придет этот ужасный день и она, наконец, вынуждена будет заниматься кухней. Ведь она в своей жизни ни одной квашни с тестом для хлеба не замесила!

Миссис Файф ничего другого и не нужно было. Она с увлечением стала перечислять все компоненты и добавки, и вот тут-то у Рэнди и сложилось прочное убеждение, что она никогда не сможет управиться с этой стороной хозяйства такой большой фермы, что она приведет в смущение любого повара, пытаясь установить, сколько это точно будет — «полная пригоршня и еще капелька» или «полная столовая ложка с горбом, но чуточку приплюснутым».

Вместе они выпили еще чаю. Поскольку близнецов нигде не было видно, набегов можно было не опасаться. Потом Рэнди отправилась дальше. Ей в голову пришла одна мысль. Она знала, что близнецы проходят заочный курс обучения, однако никто не проводит с ними методических занятий, а ей было известно по собственному опыту, что как бы ни были понятны и интересны задания, они не будут хорошо усвоены без соответствующего контроля. Рэнди не сомневалась, что это ее начинание не будет встречено с одобрением, так как, не питая никаких теплых чувств по отношению к ней самой, близнецы, подобно большинству детей, не испытывают симпатий и к школе. Тем не менее ей стоит попробовать.

Направляясь к «лощине», где она мельком увидела близнецов, играющих с детьми аборигенов, Рэнди с удовольствием думала о том, что со временем она сможет направить на путь просвещения даже детей аборигенов. Школа заочного обучения разработала очень эффективные методики, а сама Рэнди не сомневалась, что Сим, если она попросит его, согласится предоставить в ее распоряжение один из сараев. Там она сможет собирать малышей и пробуждать в них интерес к иным знаниям, чем те, которые они получают, лазая по кустарнику. Рэнди была уверена, что с этим у нее не возникнет никаких проблем. Хотя по самой своей первобытной сути они принадлежали к детям дикой матери-природы, они были умны, любознательны и хотели узнать что-то еще, помимо знаний, переходящих к ним от отцов.

«Да, — подумала Рэнди, — если и возникнет какой-то повод для беспокойства, то источником его будут Джейн и Джастин».

Выходя из дома, она прихватила с собой небольшой транзисторный приемник, который стоял в холле. Включив приемник, она нашла нужную радиостанцию. Как и следовало ожидать, в эти утренние часы шли занятия заочной школы.

— Восемь-джи-эн, Пол, — назвал позывные учитель. — Доброе утро, Пол! Как ты себя чувствуешь сегодня? Ты выучил это стихотворение?

Пол, родители которого обеспечили его приемопередатчиком, ответил, что выучил, и с гордостью прочитал стихи.

— Очень хорошо, Пол! А что скажешь ты, Восемь-уай-ди, Дороти? Ты тоже выучила стихотворение?

Неожиданно Рэнди заметила, что ее окружили дети и что маленькие аборигены внимательно слушают передачу. Она посмотрела на увлеченные лица малышей и окончательно решила, что с их обучением не будет никаких проблем. Однако Джейн и Джастин тоже пришли сюда, они стояли поодаль от основной группы.

Занятия окончились, о чем возвестила мелодия, долетевшая до них через тысячи квадратных миль пространства, через три штата и множество поместий и ферм. Улыбнувшись малышам, Рэнди сказала: «На сегодня все!» — и выключила приемник. Как только малыши разбежались, она вопросительно взглянула на близнецов.

— Ерунда! — сказала Джейн.

— Занятие для малолеток, — с пренебрежением заключил Джастин.

— Ну, не скажи! — возразила Рэнди. — Выпускной класс, который я вела в Бродфилдсе, изучал штурманское дело.

— Штурманское дело? — Джастин переспросил это с таким интересом, на который Рэнди не смела и надеяться. — Это где изучают звезды, верно? Мне нравится такая наука! — Глаза у него сияли.

«Только не торопись, только не торопись, — убеждала сама себя Рэнди, — не торопись, и он будет на твоей стороне. Но его сестричку так легко не возьмешь».

Вслух же она сказала уверенно: «В штурманском деле главное — это математика» — и поднялась с земли, направляясь к центральной усадьбе «Йенни». Джастин пошел рядом с ней, а Джейн брела сзади в качестве третьего лишнего.

— А как твои успехи по этой дисциплине?

— Да не особенно, — признался Джастин, — а если честно, то и вовсе плохо. Не понимаю я ее. А вы точно знаете, что математика — это главное?

— Она просто необходима, — ответила Рэнди. — А мне можно посмотреть твой учебник?

— Конечно! Это все из-за дробей. Я никак не могу понять их.

— Но может, я попробую тебе помочь…

— А вы сможете?

— Ерунда! — снова сказала Джейн, но ее брат не обратил на это никакого внимания. Он отвел Рэнди в небольшой уголок в конце нижней веранды, очевидно предназначенный Симом служить в качестве классной комнаты близнецов.

Как только они вошли туда и достали задачник с трудными дробями, Рэнди наклонилась к темно-каштановой голове Джастина и разъяснила ему все, что вызывало у него затруднение. Сразу можно было заметить, что он действительно интересуется учебой, ему нужно только помочь разобраться в проблеме. А что же Джейн?

— Мне ничего не нравится! — Джейн сказала это, предупредив вопрос, который Рэнди была готова задать ей. Нет никакого сомнения, что она заметила внимание, с которым Рэнди знакомилась с остальными их учебниками. — Мне совсем ничего не нравится, — вновь повторила Джейн.

— То же самое было и с Дженнифер, — спокойно вспомнила Рэнди случай из своей практики. — Бывало, она абы как разделывалась с уроками, лишь бы скорей заняться рукоделием.

— Я не люблю и рукоделие.

— У нее и в самом деле получались прекрасные вещи. Корзинки, коврики, мягкие игрушки…

— В наших учебниках про это ничего не написано, — сказала Джейн с обидой.

— Действительно, это так, однако ты можешь заказать самоучитель, как это сделала я в качестве награды за то, что Дженнифер успешно перешла в следующий класс. Ей удалось сделать целый зоопарк — львов, обезьян…

— Из фетра? — быстро спросила Джейн.

— И еще из кусочков разных материалов. В основном обрезки кожи и ткани. («Не торопись, Рэнди!»)

— Угу, — сказала Джейн и умолкла.

Однако Рэнди могла видеть ее заинтересованность.

Но в данном случае все было не так просто. Джейн тоже увидела интерес в глазах Рэнди и быстро сменила тему разговора:

— Вам понравился чай с жуками?

— А вам?

— Он мог ошпарить нас.

— Я не думаю. От этого чая даже жук не пострадал.

— Он не мог пострадать, он был уже мертв. Если бы он был живым, мы бы не положили его в чай. Мы же не людоеды!

— Ты знаешь, я думаю, вы как раз людоеды и есть. Вы пытаетесь съесть меня, выжить, во всяком случае. Но у вас ничего не получится.

— С Руфью получилось.

— Руфь не выходила замуж за Сима.

— Я же говорил тебе, Джейн. Я же говорил тебе, что когда люди женятся — это совсем другое, — недовольно произнес Джастин.

— Нет никакой разницы, — настаивала Джейн, — все происходит точно так же. Они тоже расстаются друг с другом. Ведь Руфь оставила Карла, а они были женаты.

— Нет, есть разница, — возражал Джастин, — Карл и Руфь… они не… они не были… ну, в общем, они были не такие, как Сим и Рэнди.

— Ты хотел сказать — Веранда! — поправила его дерзкая девчонка. — Ну и почему они не такие?

— Потому что… потому что Сим любит Рэнди.

— А она его любит?

Эти слова врезались в душу Рэнди. На первый взгляд всего лишь слова, в бездумной запальчивости брошенные ребенком. Но так ли это? Верно ли, что эти слова брошены в бездумной запальчивости? Рэнди посмотрела на Джейн, на девочку, что стояла с вызывающе безучастным видом и абсолютно невозмутимым лицом, и тем не менее во всей ее позе было что-то такое, чего Рэнди никак не могла точно определить. Но с другой стороны, откуда у девочки взяться этому… этому знанию?

— Мне кажется, приближается время ленча, — сухо сказала Рэнди.

— Когда оно придет, то зазвонит колокол, — объяснили ей близнецы.

— Все равно, мне надо умыться. А вы что, не будете мыть руки?

Джастин не выказал никакого энтузиазма по этому поводу, но Джейн заметила:

— В вашей ванной комнате такое хорошее мыло!

Так значит, она сует нос в ее вещи. В другое время Рэнди была бы возмущена этим, но не сейчас. Вместо этого она сказала:

— В дополнение к нему у меня еще есть лосьон, который втирают в руки после мытья для того, чтобы они были мягкими. Хочешь попробовать?

— Да! — не колеблясь ответила Джейн. Сказать слово «спасибо» было выше ее сил.

— Девчонки! — с осуждением сказал Джастин, и они вышли из классной комнаты близнецов.

Рэнди пригласила девочку наверх к себе и не только предоставила в ее распоряжение мыло и лосьон, но и показала ей свои новые платья. Она заметила, что Джейн эта комната была знакома и что здесь какая-то тревога тяготила ее, нечто такое, чего девочка не могла воскресить в памяти, но оно все равно беспокоило ее.

— Это очень красивые платья, — признала Джейн неохотно и добавила: — Они лучше, чем платья, которые были у Руфи.

Тут внезапная мысль пришла ей в голову, и она сказала, гадко улыбаясь и, несомненно, наслаждаясь низостью того, что делает:

— Руфи не понравится это.

— Не понравится что?

— Что у вас такие красивые платья.

— Да она сюда не приедет и не увидит их!

— Приедет.

— Чтобы взять вас обоих?

— Мы ей совсем не нужны. Ведь мы ей такие дальние родственники, что… — тут Джейн задумалась, — что общими родными у нас были кто? Я думаю, только Адам и Ева, как вы полагаете?

— Но тогда, Джейн, зачем сюда приезжать Руфи?

— Ради Сима, конечно. Она без ума от Сима.

— Но Сим женат на мне!

Молчание.

— Сим любит меня, и я… люблю его.

И снова слова Джейн врезались в душу Рэнди. Как может этот ребенок так метко и точно наносить свои удары?

Дело в том, что Джейн сказала, не отводя взгляда от Рэнди:

— Вы в самом деле так считаете, миссис Сим?

Рэнди никогда не думала, что день может быть таким длинным. За чем-то надо было присмотреть, что-то надо было сделать, все было совершенно новым и чарующим для нее, и все же она поминутно смотрела на часы, удивляясь, как медленно тянется время.

А еще она скучала по Симу. Это просто поразительно, как сильно она скучала. Без него «Йенни» не был «Йенни». Рэнди думала о том, что если один день без него тянется так долго, то что же будет, когда Сим уедет на несколько недель? «Но больше я одна дома не останусь. Я тоже поеду с Симом, — подумала Рэнди и тут же возмутилась собственным мыслям. — О чем я думаю? — спросила она сама себя. — Как я могу думать о том, чтобы оставить близнецов и быть с тем, от кого я хочу защититься с помощью этих ребят?»

На следующий день было еще хуже. Должно быть, Джейн сказала несколько соответствующих слов Джастину, потому что, когда Рэнди предложила ему пройти в классную комнату для занятий, тот сухо ответил:

— Спасибо, не надо.

— А я как раз хотела рассказать про астрономический угломер, который однажды принес один из моих учеников, — попыталась заинтересовать его Рэнди.

На Джастина эти слова произвели впечатление, видно было, что он заколебался. В это же время Джейн сказала:

— Спасибо, не надо.

— Джейн, пусть твой брат отвечает сам за себя.

— А это и есть его ответ.

Тем временем Рэнди достала кусочки ткани, найденные ею в старой рабочей корзинке, про которую миссис Файф сказала, что, должно быть, она принадлежала матери Сима. Это было прекрасное зрелище — лоскуты яркого шелка, блестящего сатина и настоящего панбархата. Джейн смотрела на все это богатство широко распахнутыми глазами.

— Ну хорошо, как-нибудь в другой раз, — заключила Рэнди, обращаясь к Джастину. Она больше не смотрела на Джейн, но кусочки ткани убирать не стала.

— Так как назывался этот навигационный прибор? — с тоской спросил Джастин.

— Астрономический угломер. Как правило, его используют при ведении наблюдений в поясе астероидов.

— Малые планеты, — Джастин прошептал это как завороженный, — орбиты которых проходят между Марсом и Юпитером. А на какую точку наводят прибор?

— Пойдем, — настаивала Джейн, — ты же сам сказал, что мы поедем кататься на лошадях.

— Да, но…

— Пойдем! — Она буквально вытолкнула брата за дверь.

Рэнди уже знала, что в возрасте до четырнадцати лет руководящая роль принадлежит девочкам. Ей было видно, что, хотя Джастин не хотел соглашаться со своей сестрой, он не мог не подчиниться ей. Некоторым утешением мог служить тот факт, что Джейн буквально не могла отвести глаз от кусочков тканей, разложенных Рэнди. Однако сама девочка держалась стойко.

Оставшись одна, Рэнди собрала все лоскуты в корзинку и пошла на другую сторону дома в помещение конторы. Здесь работал Мэт Джонс, который несколько лет занимался бухгалтерским учетом в Риверайне. Зная, что последним местом службы Рэнди был Бродфилдс-Парк, Мэт Джонс всегда был рад поболтать с ней. Вот и сейчас он поприветствовал ее, освободил стол от бумаг и положил на него несколько старых фотографий, сделанных в Риверайне. Пока Рэнди разглядывала их, Мэт Джонс сварил кофе, и в течение получаса они предавались воспоминаниям, а затем Мэт решительно сказал, что он должен вернуться к своим конторским книгам.

— Здесь вы больше заняты, верно, Мэт? — то ли спросила, то ли констатировала этот факт Рэнди.

— Это совсем другой мир, миссис Мэллоу. Здесь я имею дело не с обычной фермой, а с хозяйством на уровне городского. И обязанности здесь у меня не как у счетовода при ферме, а как у чиновника, ведающего делами целого графства. Но именно за это мне и нравится моя работа.

Рэнди и сама знала, что пришло время уходить, что Мэту не терпелось вновь стать Чиновником с большой буквы, ведающим делами графства, и забыть те дни, когда все его обязанности ограничивались счетоводством. Хоть те дни и были неплохими, но он тогда завоевывал авторитет, а то, чем он занимался здесь, стало его жизнью. Рэнди знала: то же самое относится и к ней, теперь она должна начать новую жизнь — жизнь жены Сима. Жена Сима. Его, Сима, супруга…

На визит к Мэту ушло очень немного времени. Взглянув на часы, Рэнди одновременно испытала и изумление, и разочарование — такой короткой оказалась их беседа.

Она решила заняться работой в саду, хотя в этих местах работа в саду в основном сводилась к отданию распоряжений мальчикам, которым поручалась перевозка камней на тачке. Еще до начала работы миссис Файф предупредила Рэнди о том, что ни в коем случае нельзя поручать этим ребятам поливку.

— Они очень любят это занятие, но не в силах устоять перед искушением облить друг друга водой. А кроме того, растения здесь нуждаются в частой поливке небольшим количеством воды, но никак не в тех вымачивающих все и вся ливнях, которые они склонны учинять.

Самостоятельно полив цветы, прополов клумбу и наполнив тачку образовавшимся мусором, Рэнди огляделась в поисках маленьких тружеников, не потому, что она нуждалась в помощи, а просто потому, что ей еще не было известно, куда девать мусор.

Не увидев никого из мальчиков в непосредственной близости от нее, она услышала их голоса, что доносились из «лощины», и направилась туда.

Здесь ей стало ясно, почему эти дети весьма охотно соглашаются помочь в работах по саду даже в отсутствие заманчивой перспективы держать в своих руках водяной шланг. Все дело в том, что из тачки получался великолепный автомобиль. Один из мальчиков толкал тачку, а с полдюжины других старались забраться в нее.

— Нет! Нет! — выкрикнула Рэнди, опасаясь как за того, кто толкал перегруженную тачку, так и за нее самое — ведь это устройство не было рассчитано на такие нагрузки. — Всем слезть и отойти от тачки! Чтобы толкать ее, нужен только один из вас. Ты займешься этим! — Последнее относилось к довольно симпатичному подростку. — Остальные могут разойтись!

Выбор, кому толкать тачку, сделанный Рэнди, был сопровожден командой избранного, отданной с такими пронзительными и торжествующими интонациями, что остальные дети просто разбежались в разные стороны.

Помощник Рэнди сказал, что его зовут Джаму, и она вспомнила, что ей уже знакомо это имя, оно было связано с тем случаем, с крокодилом. Они работали вместе, и Джаму рассказал ей множество разных историй, большинство из которых определенно были выдумкой. Но когда он заговорил про автомобиль и людей, которые покинули его «вон там, за этим и еще за следующим холмом, Новая Миссус», он был настолько печален, что она почувствовала, что склонна поверить ему.

Не запинаясь и не отклоняясь от сюжетной канвы, он повторил свое повествование. Автомобиль остановился, и люди пошли от него, как раз в полдень они пошли от него; солнце светило прямо на них, и им не нужно было уходить. Рассказывая, Джаму для пущей выразительности закатывал свои шоколадные глаза.

— Нехорошо выдумывать такие истории, Джаму.

— Это не истории, Новая Миссус. Спросите у них, если мне не верите. — Джаму указал на своих друзей из «лощины».

— Если было известно, что люди находятся там, кто-нибудь привел бы их.

Но Джаму не слышал этого, он был всецело занят, показывая Рэнди, какие страшные вещи случаются с людьми, которые отходят от своего автомобиля тогда, когда им следует оставаться на месте. Он был прирожденный актер и старался изо всех сил. В финале его падение бездыханным было исполнено с такой выразительностью, что Рэнди не могла сдвинуться с места от ужаса.

— Джаму, ты не должен… — хотела она выразить свой протест.

— Люди не должны, Новая Миссус, — поправил ее Джаму, — босс, он всегда велит: оставайтесь там, и мы придем.

— Так я тебе это и говорю, — настаивала на своем Рэнди. — Раз об этом известно, кто-то обязательно должен их привести.

— Они не пришли, — печально сказал Джаму, — они все еще там, Новая Миссус.

Рассказ был нелепым, мальчишка не вызывал доверия, но тем не менее она вспомнила про то, что он сообщил близнецам, где обитает крокодил, и крокодил там и оказался.

— Отвези последнюю тачку к компостной куче, Джаму, и на сегодня достаточно.

— А поливать растения не надо, Новая Миссус?

— Не надо. Сегодня хватит того, что уже сделано.

Рэнди пришлось повторить это три раза, прежде чем Джаму окончательно расстался с надеждой заполучить шланг, и она увидела, как он пошел к своим друзьям в «лощине».

Сама Рэнди пошла в дом, чтобы расспросить поподробнее миссис Файф. Несомненно, вся эта история была плодом воображения Джаму, но подобные вещи случались и могут случиться снова. Рэнди сперва прошла на кухню. Не найдя экономку здесь, она обошла весь дом, но, не встретив ее и там, отправилась через лужайку в собственное аккуратное жилище миссис Файф.

Здесь Рэнди постучала в дверь, и на ее стук вышла девушка-аборигенка.

— Миссус Файф есть пошла с Гарри, чтобы отвести мало-мало чего тому Дейви, — сказала она.

Рэнди уже знала, что Дейви жил в хижине на удалении нескольких миль от основной усадьбы и его задачей было следить за животными, отставшими от основного стада и заблудившимися. Он собирал их в загоне, а когда телят оказывалось достаточно, вел их в «Йенни». Поэтому Рэнди пришла к выводу, что миссис Файф, добрая душа, прихватив с собой корзинку с разными вкусностями домашнего изготовления, вместе с Гарри поехала к нему на джипе фермы.

Она решила спросить совета у Мэта и вернулась в дом, но того тоже не было на месте; возможно, он проверял склады этой фермы, больше похожей на маленький город. Рэнди знала, что во время работы ему приходится обходить множество служб и помещений.

Еще здесь должен бы быть кто-нибудь из пастухов и гуртоправов… а если не они, то кто-то из конюхов.

Однако Рэнди шла от столба к столбу, от ворот к воротам, заглядывая в каждый сарай, и ей казалось, что кто-то взмахнул волшебной палочкой, благодаря которой исчезло все взрослое мало-мальски ответственное население. Везде в изобилии присутствовали дети, но именно в этот момент не было видно ни одной матери, которая бы присматривала за ними. Да нет, наверное, все это — не более чем игра воображения. Она повернула к дому.

Но тут Рэнди подумала о близнецах. Невзирая на свой детский возраст, это были крайне рассудительные юнцы. Ничего, что они не расположены по отношению к ней, все равно они скажут правду, если она спросит их, насколько верно то, что говорил Джаму.

Она вспомнила, что, когда они ушли от нее, они отправились на прогулку верхом, и поэтому изменила направление и пошла к конюшне.

Здесь тоже не было ни одного работника. Но ей пока никто и не нужен. Как она уже говорила Симу, не будучи прирожденной наездницей, она тем не менее хорошо держалась в седле. К тому же она и разумный всадник, она знает свои возможности. Например, ей хорошо известно, что вон тот очаровательный каурый жеребец, который испытующе косит на нее глазом, будет ей явно не по зубам. Нет, она лучше выберет вот эту молодую, но вполне по-дружески настроенную карюю кобылку.

Рэнди отправилась в шорницкую и взяла все, что ей было необходимо. Пока она надевала сбрую и застегивала ремни, каряя кобылка стояла очень смирно, правда, не настолько смирно, чтобы у всадника пропало любое намерение послать ее в резвый галоп.

Так и не получив никакой помощи от конюхов и при полном отсутствии сопровождающего конвоя в лице ватаги ребятишек, Рэнди вскочила в седло и рысью выехала со двора. На улице по-прежнему никого не было, и она поехала по «лощине», где некоторые из малышей, стоя на коленях, играли в камешки по правилам собственного изобретения.

Поскольку она так и не поверила в россказни Джаму, она не спрашивала, в какой стороне находится автомобиль, люди из которого поступили не так, как предписывал им босс; вместо этого она спросила у малышей о близнецах: в какую сторону они поехали? В ту? В эту?

— В эту! В эту! — закричали они хором.

Рэнди послала лошадь в галоп. Стараясь не терять из виду центральную усадьбу «Йенни», она проскакала несколько миль, но близнецов нигде не было видно.

Вскоре она оказалась перед склоном холма и подумала, что если ей удастся преодолеть подъем, то у нее будет великолепная позиция, с которой можно видеть все вокруг, в том числе детей, скачущих верхом. Хотя она по-прежнему не верила в рассказ Джаму про оставленный автомобиль, эта история не давала ей покоя.

Рэнди казалось, что она по-прежнему осторожна. Хотя усадьба теперь была еле видна, блеск водоема возле нее спутать нельзя ни с чем. Она послала карюю кобылку вперед.

По мере того как они приближались к вершине, не привыкшая к бегу по пересеченной местности кобылка с каждым шагом демонстрировала все меньшее желание идти вперед. Однако ее неторопливое движение предоставило Рэнди возможность увидеть разворачивающуюся перед ней картину этой ни на что не похожей земли, картину, от величественной красоты которой захватывало дух.

Теперь, во второй половине дня, красное мерцание лучей послеполуденного солнца, казалось, зажгло алым пламенем сухие и жесткие листья триодии, змеиной травы и других трав австралийской пустыни, и не только их, а буквально все вокруг, все, что только могла видеть Рэнди. Каждый песчаный холм был алого цвета, далекие горы и хребты были окрашены в кроваво-красные тона, а дрожащие в горячем воздухе равнины переливались всеми оттенками розового.

Наконец Шоколадка, так назвала кобылку Рэнди, добралась до вершины. Рэнди слезла с седла и огляделась. Близнецов не было видно нигде.

Ну, хорошо, она не будет терять больше времени, ведь темнеет здесь практически мгновенно. «Нельзя, чтобы я служила поводом для чьего-либо беспокойства», — подумала Рэнди и повернулась к Шоколадке, чтобы сесть в седло. Вот тут-то все и случилось.

Должно быть, что-то напугало кобылку, потому что внезапно та прекратила щипать траву и, повернувшись всем телом так быстро, что Рэнди пришлось отпустить поводья, побежала вниз по противоположной стороне холма.

— Шоколадка! — закричала Рэнди и подумала: «Боже, ведь я даже не знаю ее настоящего имени». — Шоколадка, дорогая!

Глупо было надеяться, что она будет нужна лошади, однако случилось чудо, и кобылка вернулась. Шоколадка послушно подошла к ней, и Рэнди в своих мыслях решила попросить Сима, чтобы это была ее верховая лошадь.

Рэнди приласкала Шоколадку, похвалила ее, а затем вновь села в седло.

— Мы оказались на противоположной стороне холма, Шоколадка. Из-за твоего побега мы свернули не в ту сторону, и теперь нам нужно снова подняться на вершину, чтобы отправиться домой, — так Рэнди разъяснила лошади сложившуюся ситуацию.

Кобылка протестующе заржала, а Рэнди, оглядевшись вновь, заметила, что небольшое озерцо возле усадьбы, которое она наметила себе в качестве ориентира, было хорошо видно отсюда. Умница Шоколадка! Должно быть, благодаря здешней атмосфере, в которой постоянно возникают миражи, ей самой показалось, что к озеру нужно двигаться в несколько ином направлении, но, очевидно, Шоколадка знала дорогу лучше. Рэнди погладила ее шею и начала спуск с холма. На своем пути они встретили каменистую осыпь, которая не попадалась на глаза Рэнди по дороге к вершине холма. Однако по этим осыпям трудно судить о чем-либо: вначале они буквально бросаются вам в глаза, но в следующий момент вы их не видите, потому что их скрывает трава.

Наконец они снова оказались на равнине, и Рэнди дружески сказала своему четвероногому спутнику: «Теперь я в твоей власти, вези меня домой!»

В ответ на это Шоколадка снова заржала, а Рэнди подумала, что желательно было бы знать, что эта кобылка хочет сказать своим ржанием.

— Ты знаешь, что я думаю? — сказала Рэнди веселее, чем того требовала ситуация. — Я думаю, что ты знаешь дорогу ничуть не лучше, чем я.

В ответ на это Шоколадка заржала снова, и Рэнди поняла, что, конечно, лошадь не знает дорогу, она просто очень общительна. Так что же делать дальше?

Теперь она ехала осторожно, подавляя в себе любую попытку пришпорить лошадь и помчаться вперед. Несколько раз она слезала с лошади, не забывая при этом успокоить Шоколадку и крепко держать поводья.

Действительно, скакать было бесполезно. Рэнди поняла это после очередной осторожной попытки приблизиться к озерцу. Она не подъехала к нему ни на йоту, и стало ясно, что это либо не водоем при их усадьбе, либо не водоем совсем.

Она взглянула на небо. Что это — плод ее воображения или оно потеряло часть своего красного цвета? Но Рэнди еще думала, так это или не так, когда появилась первая лиловая тень, и стал известен ответ. Через двадцать минут или даже менее в этой замечательной стране наступит глубокая ночь. Рэнди знала, что всякая разведка больше не имеет смысла и все, что ей остается делать, — это снова забраться на вершину того холма.

Шоколадка взбираться на холм не хотела, она предпочитала равнинную местность. Однако Рэнди хотя и с извинениями, но вынудила ее совершить подъем. Возможно, Шоколадке были известны вещи, которых она, Рэнди, не знала. Ну, например, считается, что в этой местности, где разводят крупный рогатый скот, не может быть собак динго. Однако всегда существуют исключения из правил, и Рэнди думала, что здесь вполне можно встретить пару этих животных. Мысль о собаках динго не была особенно приятной. Рэнди знала, что главной гастрономической привязанностью динго являются овцы, однако она вполне разделяла очевидную неприязнь к ним Шоколадки.

Когда они вновь забрались на вершину холма, в наступившем сумраке трудно было определить, где здесь север, где юг, где восток или запад. Ориентироваться же по звездам было слишком рано. Рэнди постаралась унять приступ дрожи, поскольку она знала, что лошади чрезвычайно восприимчивы к состоянию наездника и Шоколадка может встревожиться и убежать, а ей терять лошадь никак нельзя.

Рэнди вспомнила о близнецах: ведь, как и в случае с Шоколадкой, ей страшно остаться без них. «Я просто трусиха, — подумала она, — я просто боюсь оставаться одна».

Рэнди приласкала Шоколадку и погладила ее, чтобы та успокоилась. Действительно, лошадь успокоилась и некоторое время пощипывала траву, по крайней мере до тех пор, пока весь свет, лившийся с небес, не померк, словно потушенный поворотом выключателя, и наступила ночь.

Рэнди до этого и представить себе не могла такой темноты, нельзя было разглядеть даже собственные пальцы. Вскоре на небе загорятся звезды, большие и яркие, как уличные фонари, а пока…

Те полчаса до появления на небе первой звезды были просто кошмаром. Наконец она появилась — робкая серебряная звездочка, которая тем не менее стремительно становилась все ярче и все крупнее. К тому моменту, когда она засверкала со всей своей силой, небо уже было усеяно звездами. Рэнди могла видеть пояс астероидов, о котором она рассказывала Джастину. Кроме того, она увидела какой-то свет внизу, в долине, если только эту бескрайнюю равнину можно назвать долиной, и свет этот становился все ярче и ярче, хотя он и не приближался к ней. Да ведь это же костер! Значит, в усадьбе заметили, что ее нет дома, обнаружили, что Шоколадка тоже отсутствует, и разожгли большой костер в надежде, что он послужит Рэнди ориентиром.

Она села в седло и стала понукать Шоколадку, чтобы та начала спускаться с холма. Однако лошадь отказалась двигаться. Тогда Рэнди слезла на землю и повела ее в поводу. Не нужно лишний раз тревожить животное, применяя силу. Точно так же некоторое время еще бесполезно было кричать «ау!» — ее все равно не услышат.

Когда они уже оказались у подножия холма, до Рэнди долетел возглас. Звучал громкий мужской голос, полный тревоги. Это был голос Сима.

Рэнди отозвалась.

— Стой где стоишь! — прокричал ей Сим. — Стой и выкрикивай мое имя, Миранда! Я приду! Не двигайся, ты слышишь меня?

— Да! Да, Сим!

И она начала кричать: «Сим! Сюда, Сим! Сюда, Сим!» — слыша в перерывах между криками, как по земле эхом отдается перестук копыт пущенного в галоп коня и как, еле слышный сперва, он становится все громче и громче по мере приближения Сима.

Он возник из темноты, и прежде чем Рэнди смогла сесть в седло, чтобы скакать рядом с ним, Сим наклонился, поднял ее и посадил к себе на своего черного жеребца. Шоколадка, хотя ей теперь и была предоставлена свобода, прилежно шла рядом, не испытывая никакого интереса к новым приключениям.

— Никогда больше не делай этого, Миранда!

В ночной темноте наклоненное к ней и освещенное лишь звездами лицо мужчины было настолько суровым и властным, что Рэнди с трудом узнавала Сима, ее всегда добродушного и дружелюбного Сима. А он повторил:

— Никогда! Ты слышишь?

— Я и не хотела делать ничего безрассудного, честное слово, я не хотела!

— Никогда, слышишь, женщина. Никогда! Или…

— Или что?

— Ты пожалеешь об этом, — грубо ответил Сим, — ты будешь…

Остального она не слыхала. От костра, полагая, что может потребоваться и их помощь, неслись вскачь еще всадники. В те несколько мгновений, что требовались им, чтобы появиться из темноты, губы Сима опустились на губы Рэнди, они впились в них, как не впивались ни одни губы в мире, даже те, что принадлежали Джеффу…

Когда Рэнди наконец пришла в себя, буквально выплыла из полуобморочного состояния, все мысли и чувства у нее как-то странно смешались. Получается, что Сима она раньше никогда и не знала.

Сим приказал нескольким мужчинам остаться, чтобы загасить костер. Хотя казалось, здесь совершенно нечему гореть и Рэнди могла быть уверенной, что среди каменистых осыпей огонь погаснет без посторонней помощи, она, будучи жительницей сельской местности, тоже знала, что никогда нельзя оставлять без присмотра даже самую малую тлеющую искру. Достаточно легкого дуновения ветра, чтобы она превратилась в такое пламя, которое заставит вас горько пожалеть о своей беспечности.

Рэнди не догадывалась, что обо всем этом она рассуждает вслух, до тех пор, пока Сим не сказал ей снисходительно: «Да-да, маленькая, а теперь помолчи, ведь ты испытала сильное потрясение. Успокойся, Миранда».

Она так и сделала — откинувшись на его грудь. Ведь посадив Рэнди к себе, он так и не отпустил ее, и теперь она ехала домой, сидя на жеребце впереди него, а кто-то еще вел ее Шоколадку.

Несколько минут спустя Рэнди увидела, что эта миссия была поручена Джастину. Значит, близнецы тоже здесь. Она перевела свой взгляд с Джастина на Джейн, и ответный взгляд Джейн нес в себе тревогу. Не испытывая никакого смущения, девочка разглядывала, как Сим поддерживает свою жену. Затем Рэнди заметила, что Джейн собирается что-то сказать. Готовясь к этому, розовый детский язычок облизнул детские розовые губы, но сама девочка, должно быть, еще подбирала слова и потому молчала. Как раз в это время заговорил Сим.

Он рассказал Рэнди, как он провел несколько дней в седле, а затем очень нежно спросил, что делала она сама, уехав так далеко от дома.

— Я и не знала, что забралась так далеко, Сим, — покаянно сказала Рэнди. — Прости, что так получилось. Я хотела найти близнецов, потому что мне была нужна их помощь.

— Тебе была нужна их помощь?

— Дело в том, что Джаму…

— Ах, Джаму!

— Джаму, — продолжила она, — рассказал мне про потерявший дорогу автомобиль. Сим, он рассказал мне об этом столь красочно, что я почти поверила ему.

— Значит, ты отправилась на поиски Джейн и Джастина, чтобы они помогли тебе искать уцелевших?

— Да, точнее, в некотором роде да. Я хочу сказать… Боже, Сим, все это — выдумка?

— Нет, не совсем. Это произошло на самом деле, только несколько месяцев тому назад, милая моя. Сейчас там уже нечего искать, а если что и есть, ты должна доверить это нам, то есть тем, у кого достаточно опыта в подобных вещах. Обещай мне это, Миранда.

— Обещаю, Сим, и еще раз прошу простить меня.

Успокаивая ее, Сим погладил ее волосы.

— А все этот малолетний трагик Джаму! — сказал он. — Я знаю, он никому не хочет зла, но получается так, что он и слова не может сказать без преувеличения. Придется мне поговорить с этим фантазером.

— Он очень неглуп.

— Для его же собственного блага он мог бы быть и поглупее.

— Я не согласна с тобой. Я думаю, ему нужен наставник, ему нужно уметь сосредоточиться.

— Сосредоточиться, дорогая?

— На учебе. Более способного ученика я, пожалуй, никогда не встречала.

— Маленькая учительница, — сказал Сим, как он говорил это много раз ранее. — Я полагаю, — продолжил он после грустного вздоха, — что должен расценивать это как недвусмысленный намек на то, что тебе нужен школьный класс со всем оборудованием и что ты хочешь начать обучение всей нашей детворы.

— Боже, Сим, а это возможно, да?!

В своем стремлении заполнить душевную пустоту она рассчитывала на двух ребятишек-близнецов, а тут ей предлагают для этой цели целую дюжину, даже несколько дюжин ребятишек, да таких, которые никуда не денутся, не то что эта пара.

Сим улыбнулся:

— Дай мне немного времени. И Рим, и школа в «Йенни» не за день строятся. Ты у меня настоящая Дейзи Бейтс, верно?

Вспомнив ту великую женщину, усилиями которой менялся в лучшую сторону образ жизни многих первых австралийских поселенцев, Рэнди ответила очень серьезно:

— Это большая честь — быть похожей на нее.

— Да, Миранда, да, любовь моя. Однако пока ты не должна браться за все сразу. Я знаю, тебе хорошо знакома жизнь на ферме, но здесь иные условия. Ты должна сперва узнать эти края. Для этой цели я хочу, чтобы ты немного поездила со мной. Лишь только тогда, Миранда, когда я сочту, что ты достаточно подготовлена к здешним условиям, ты сможешь начать делать все, что считаешь нужным. — Тут Сим добавил строго: — И уж конечно, ты не должна пускаться на авантюры наподобие сегодняшней.

— Хорошо, Сим, — послушно ответила она.

Некоторое время они ехали легким галопом, и тогда, в состоянии какого-то странного умиротворения, причину которого она сама объяснить не могла, если только это не был ровный бег лошади или стук мерно работавшего сердца мужчины, который поддерживал ее, Рэнди внезапно сказала:

— Я поеду вместе с тобой, Сим.

— Со мной? Ты хочешь сказать, чтобы я взял тебя с собой, когда я отправлюсь в поездку наподобие вот этой, последней?

— Да, Сим.

— Но иногда они длятся несколько недель.

— Я все равно поеду. Мне… мне было так одиноко без тебя. Я… я просто не могла дождаться, пока ты приедешь.

Ответом ей было молчание. Пауза затянулась настолько, что Рэнди встревожилась и, полуобернувшись, посмотрела на Сима.

— Все в порядке, Миранда, — ответил тот на ее немой вопрос каким-то чуть охрипшим голосом. — Просто я не ожидал. То есть я хочу сказать…

— Что ты хочешь сказать, Сим?

— Я хочу сказать, что у меня было впечатление… Ну, в общем, я полагал… я чувствовал, что… что это не имеет значения.

— Не имеет значения? — словно эхо повторила Рэнди.

— Не имеет значения, уехал я или остался. А сейчас ты сказала такое…

Они возвратились в «Йенни». Сим опустился на землю, и Рэнди прямо с жеребца попала в его объятия. Не опуская ее на землю, он приказал одному из конюхов отвести лошадь в стойло.

— Сим, я могу ходить и сама, — попыталась протестовать Рэнди.

— Мочь-то ты можешь, да кто ж тебе даст!

Вместе с ней он поднялся по ступеням, и она лежала в его руках, как в колыбели. Рэнди чувствовала бы себя в них покойно и уютно, если бы не то обстоятельство, что, когда Сим нес ее мимо близнецов, Джейн по-прежнему не сводила с нее взгляда, от которого ей было не по себе.