Свободный ритм

Глава 5 Коварные планы

Асе отчаянно хотелось домой, это ведь ненормально — знакомить с родителями на первом же свидании! Насколько Ася знала, сейчас так никто не делает. Однако просьбу подвезти ее к автовокзалу, Макар проигнорировал. Пара кварталов, и остановился в небольшом дворе с молодыми липами, покрытыми свежей весенней листвой. Хлопнул водительской дверью, молча дождался, пока выйдет Ася, поставил авто на сигнализацию и, махнув ей следовать за ним, направился к одному из ближайших подъездов. Рахманова шла следом, как на казнь.

Квартиру на первом этаже открыл своими ключами. Оба в молчании разулись, вытянул из ее рук рюкзак, положил на обувницу, оставив с букетом в руках…

Почему он молчит? Лучше уж тогда действительно отправил бы ее на автобусе. К чему это всё? Может, она в тягость? Неприятное чувство… Высказать ему? А толку?

Ася чувствовала себя крайне неловко. Нет, все же надо было уехать самой. А еще лучше, не соглашаться приезжать.

— Проходи, я сейчас, — указал ей на одну из комнат, а сам скрылся за неширокой дверью в конце коридора. Наверное, в туалет… Тоже выйдет заплаканным? Не получилось переспать с девчонкой, жизнь не удалась?

Рахманова улыбнулась. Чего только в голову не придет.

Сделала было шаг в комнату и услышала, как в дверях поворачивается ключ. Замерла настороженно.

В квартиру вошла немолодая пухлая женщина в очках, отчего-то румяная, запыхавшаяся. Увидела гостью с цветами и тоже застыла.

— Ой, у нас гости? — улыбнулась. — Я и не знала. Вы…

— Я с Макаром, — почему-то вместо имени поторопилась сказать Ася.

— Очень хорошо, — женщина кивнула, скрывая удивление, словно незнакомые люди в прихожей — дело обыденное. Поставила сумку рядом с ее рюкзаком и спросила: — Давно пришли?

— Нет. Вот только.

— Ну, проходите, проходите, тогда… — разуваясь. — Сейчас… быстренько ужин…

— Мы ели не так давно, спасибо.

— Где же вы успели?

— В кафе.

— Мм? — удивилась отчего-то… родительница — наверное, это была она — Макара и посмотрела на букет тюльпанов. — Цветочки в вазу надо, сейчас найду…

— Мама! — подтвердил родство парень, выходя в коридор, на его лице расплылась теплая улыбка.

— Сынка, здравствуй, маленький мой! — потянулась обнять парня, — Давно тебя не было.

Хех, маленький, да…

— Работа, ты же знаешь… Но вот он — блудный я! — развел руки в стороны так, что пальцы коснулись противоположных стен коридора.

— Да не один! — вешая легкую куртку на вешалку, лукаво прищурилась женщина, и Ася тут же заметила, как они похожи. — Отец тебя недавно вспоминал, хотел, чтобы ты что-то ему привез…

— Он звонил, да. — Он указал на гостью: — Это Ася.

— Ася… — повторила задумчиво женщина, но после улыбнулась. — А я Настя. Очень приятно.

— И мне… — кивнула девушка застенчиво.

— Ладно… Я сейчас тут на кухне… А вы пока… тут…

Было заметно, что женщина тоже слегка растеряна. Макар наклонился, поцеловал мать в щеку и успокоил:

— Не торопись. Мы не голодные. Отцу, только если что-то, а нам попозже… — с этими словами он развернулся и легко подтолкнул девушку в одну из комнат. — Пойдем.

Комната, оказалось, принадлежала самому Макару. Всё здесь буквально кричало об этом. Старые постеры популярных когда-то артистов на стенах, полки со школьными учебниками, старенький компьютер на письменном столе. Полутороспальная кровать, заправленная темно-синим плюшевым покрывалом и две подушки, по-старомодному выставленные треугольниками… У одной из стен черное пианино со специальным круглым стульчиком.

— Ты умеешь играть? — удивленно спросила Макара, который остался стоять у дверей, схватившись за турник над косяком, и наблюдал за ней.

— Давно это было… Сыграть не проси…

— Не прошу, — заверила Ася, но внутренне расстроилась. Не то, чтоб она собиралась просить, но вдруг бы он сам… Для нее все эти ноты — китайская грамота, и подобные знания вызывали у девушки уважение!

Над инструментом на стене нашелся красивый натюрморт с фруктами. Девушка заворожено изучала картину. Мазок к мазку. Маслом.

— Мама рисовала в молодости, — прокомментировал Мак.

— Красиво! А еще есть ее картины?

— Есть, но немного. В гостиной, на кухне… Потом покажу.

— Ты — музыкант, мама — художник… а папа? — осторожно спросила, но ответ все равно оказался неожиданным:

— Папа филолог. Книги пишет. Писал… И я не музыкант… — добавил небрежно. — Так, фигня.

— Почему?

— Я уже забыл, чем бемоль от диеза отличается, — хмыкнул, садясь на кровать и сминая покрывало двигаясь, чтобы прислониться к стенке. Скрестил длинные вытянутые ноги.

Ася огляделась в поисках, где бы тоже присесть. Кроме стульчика ничего не нашлось.

— Иди сюда, — похлопал рядом с собой, и, увидев, что она сомневается, устало проговорил: — Да, не трону я тебя!

— Я чувствую себя неловко, — сказала, присев на краешек кровати и тут же почувствовала, как ее тянут назад, окончательно сбивая покрывало.

— Почему? — Мак посадил ее себе на колени боком, обвив руками.

— Ты у себя дома навещаешь родителей, а я… что тут делаю? Не пойму…

— Расслабься. Ты со мной навещаешь моих родителей. Я давно не был у них, тут выдались свободные деньки, решил. На самом деле, еще вчера решил, но ты нагрянула ко мне в гости, помнишь? И пообещала мне свидание сегодня.

— Я приходила к тебе по работе. А если бы ты сказал, что мы сюда поедем, я бы сегодня не пошла с тобой на свидание. Надо было отправить меня домой. А потом ехать к родителям.

— Я решил совместить. Не спрашивай, почему. Я не знаю.

— Часто знакомишь девушек с родителями?

— Ни разу еще не знакомил. — признался.

— А я?

— А тебе повезло, — улыбнулся, нюхая ее волосы. — Ты вкусно пахнешь.

— Не начинай. Что подумают родители…

— За маму не переживай, она добрая, а папа… тоже добрый. Начинать не буду, ладно. Максимум, я тебя еще разок поцелую! Могу прям сейчас!

— Дурак, — буркнула, и Макар за это отомстил: дунул в ухо. Ася вздрогнула, только не поняла, от неприятия или возбуждения?

— Ну, ведь больше ты ничего не разрешаешь? — с надеждой на обратное он заглянул в ее глаза.

— А тебе только этого и надо! — передразнила, высунув язык, и Мак тут же резко развернул ее, и его рот оказался в опасной близости от ее губ. Медленно, но верно, он опрокидывал ее на спину, нависая.

— Макар…

Он замер и выдохнул.

— Если больше ничего нельзя, я ведь тебя зацелую!

Маме Ася понравилась. Маме вообще все нравились, такой уж она человек. Но сегодня невооруженным глазом было видно, что женщина пришла в восторг и от гостьи, и от самого факта, что Мак привел домой девушку.

Да, пожалуй, это было впервые. Не то, чтоб он принципиально никогда подобного не делал, просто как-то был не досуг, а тут так совпало… Он и на свидания-то никогда не ходил! А тут дернул черт…

Когда мама, учительница рисования, узнала, что Ася по профессии тоже, как бы, художник, Макар понял, что он попал. Родительница даже не пыталась скрыть, что очень довольна «выбором» сына.

Отец молчаливо и чинно взирал на происходящее с легким налетом надменности, как обычно. Снисходительно улыбался, часто вытирал рот салфеткой и делал вид, что он тут так… случайно, по-соседски. Однако Макар знал, что тот внимательно за всеми следит и оценивает. И похоже, все его выводы тоже не в пользу Свободного Мака!

Вот же черт!

— Сынка, ты почему ничего не ешь? — переживала мама, — Невкусно тебе? Отвык от мамкиной стряпни? Чем хоть ты там питаешься?

— Нормально питаюсь, мам. Духовной пищей! — пошутил.

— Вот-вот. Жениться тебе пора! — хитрый взгляд в сторону Аси. — Хоть будет кому за тобой присмотреть!

— Рано еще, хорошо и так!

Девчонка отчего-то покраснела и опустила голову. Интересно, что она там себе подумала?

— Так уж тридцать скоро! А ты всё в бобылях!

— Господи, мама, откуда такие слова!?

Та отмахнулась и снова переключилась на Асю.

— А ты, Асечка, как к браку относишься? Так же?

Та промолчала, лишь помотала головой.

— Сколько тебе лет? — не унималась мать. Да, Мак уже раза три ее спрашивал. Не колется.

— Двадцать восемь…

Услышал и чуть не подавился. Сколько???

— Ой, ну, вот и Макарке столько же! — обрадовалась мама, сияя лучиками в уголках глаз. — Как же я рада, что вы приехали! А что же это мы… Ваня, — обратилась к отцу, — где там твое хваленое винцо? Отметили бы знакомство!

— Я не буду! — как-то резко отказалась девчонка. Зря. Винцо у папы и правда вкусное. И валит с одного стакана!

— Как же так? Почему?

— Я не пью… — стрельнула предупреждающе взглядом в Макара, — … вино.

— Она шампанское любит, — сдал ее с потрохами.

— Так у нас вино-то молодое, играет! Почти шампанское и есть! Может, хоть стаканчик. Вкусноеее… — уговаривала мама, качая головой. — Макарушка, принесешь? За диваном в комнате бутылочка есть сцеженного…

— Не надо! — тихо и жалобно, но парень уже встал и направился по назначению. Пусть выпьет, может, расслабится хоть чуть-чуть. А то аж звенит вся от напряжения.

Рахманова прикрыв глаза, обреченно вздохнула. Похоже, придется пробовать, чтобы не обидеть хозяев дома. Категорично отказываться неудобно теперь, раз Макар вот так запросто выдал ее… Мстит? Или от души? Вряд ли. Ладно. С пары глотков ничего не случится с ней, пока едут домой — выветрится. Но все ее оптимистичные мысли враз улетучились, когда она увидела, что сам Макар, на пару с отцом заносят ко рту по рюмке чего-то, густо пахнущего спиртом.

— Макар! — воскликнула.

Тот чуть не подавился, но содержимое успел заглотить.

— Ты чего? — уставился на нее, как и все остальные, присутствующие за столом.

— Ты выпил!

— И?

— А как мы поедем!? Ты же за рулем!

— Так до завтра выветрится, — быстренько «оправдала» сына Настя.

— До завтра!? — растерянно.

За столом воцарилась тишина. Мать переводила непонимающий взгляд с сына на гостью, отец невозмутимо пережевывал закуску, словно ничего не случилось, а Макар… эта сволочь имела вид нашкодившего кота.

Ася встала.

— Во сколько автобус до города? — спросила всех сразу.

— В семь последний, — ответила Настя, повернув голову к настенным часам. Ася проследила за ее взглядом и ахнула: часы, словно издеваясь, показывали восемнадцать пятьдесят девять.

— А такси… сколько стоит?

— Так зачем такси, Асенька? — всплеснула руками хозяйка дома и потянула ту за руку вниз, снова усаживая. — Оставайтесь… Или тебе завтра на работу? Так утром рано можно уехать. Макар?! — воззвала к сыну за поддержкой.

— Я заплачу за такси, — проговорил, понурившись.

Настя изучающе переводила взгляд с девочки на своего ребенка и обратно. Видимо, сделав какие-то выводы для себя, взяла в руку вилку и нацепила кусочек мяса.

— Поешьте, потом решим.

Когда на тарелках, ровно, как и в бутылках, ничего не осталось, Асе уже никуда не хотелось ехать. Где-то на задворках здравого смысла она понимала, что это необходимо и… правильно. Но как только представляла, что надо куда-то идти… потом куда-то не близко ехать… одной… Потому что Макар, похоже, в город сегодня не собирался возвращаться… В общем, перебравшись из кухни в комнату, Ася тяжело опустилась на кровать, чувствуя, что глаза закрываются сами собой. Девушка сладко зевнула и подобрала ставшие ватными ноги.

— Малышка, — этот наглец еще смел улыбаться, глядя на нее! — А как же такси? Или уже не надо?

— Надо…

Парень хохотнул, двигая ее к стенке и вытягиваясь рядом на спине, заведя руки за голову.

— Весело тебе, да? — чуть заплетающимся языком проговорила Ася. — А мне плохо…

— Плохо? — он внимательно на нее посмотрел.

— Не так плохо… а… я хочу домой… и не могу. Это плохо.

— Это нормально. Бывает со всеми. И ты обещала мне свидание, которое я хочу. А я хочу, чтобы ты осталась… Интим не предлагаю! — поднял руки, когда она посмотрела на него волком.

— Почему я такая пьяная? Я же выпила совсем немного.

— Папино вино — оно такое… коваррррное.

— Зачем ты тогда заставил меня его пить!? — разлепила глаза, вглядываясь в мужские черты, ища ответ.

— Я не заставлял. А ты, Киса, такая милая, когда пьяная! — дотянулся до ее щеки, провел пальцем, чуть касаясь.

— Я не киса!

— Оу, прости, кроха.

Ася ужалила взглядом и с сопением отвернулась, отодвинувшись. Сейчас, она чуть-чуть посидит, и встанет. Макар потянул ее за руку, Ася, вяло сопротивляясь, все же легла рядом, потом и вовсе отвернулась к стенке. Климов, естественно, воспринял это как приглашение и тут же «ложечкой» прижался сзади.

— Малышка, — шепнул в ухо, от чего у Рахмановой встали дыбом волоски на затылке, — Спать еще рано, но, может, хоть разденемся?

Она резко дернулась, больно ударив головой ему в челюсть. Мак застонал.

— Ой, прости! — тут же проснулась жалость. — Сильно?

— Жить буду, — потер подбородок, растирая. — Дать тебе мою футболку?

Словно издеваясь, на улице вдруг разразился ливень. Будто и не было этого солнечного ясного денька. Девушка обреченно опустила голову на подушку. Что же делать, что делать?

— Если я останусь, нельзя поспать с твоей мамой? Или на раскладушке какой-нибудь?

— С мамой? — удивился Климов, и представил, как он просит об этом у родительницы. И что она себе потом будет про него думать. Ну уж нет!

Раскладушка, если он ничего не путает, должна быть где-то на антресолях, но парень и под дулом пистолета не признался бы в этом сейчас! Нашли дурака!

— Ты предпочитаешь спать на полу? — нагло вопрошала девица.

Угу, шнурки только погладит!

— Я… — выделил он слово, — буду спать на своей кровати!

— Тогда на полу лягу я.

— Конечно-конечно… — что с ней спорить…

— Я не буду с тобой спать. Мы это уже решили, — не унималась эта девчонка.

— Мы решали немножко не это, но если ты хочешь обсудить…

— Не хочу!

Климов вдохнул и шумно, медленно выдохнул воздух, надув щеки. Почему он ведется на все эти сложности?

— Ладно. Давай поднимайся… Переоденься… Или мы еще куда-то пойдем? — лукаво спросил.

— Не могу.

— Тогда… Вставай, в общем. — залез в старый шифоньер. Мда… выбор не большой.

Ася со стоном встала и пошатнулась.

— Ужас! Что подумают твои родители обо мне?

— Боюсь, они уже подумали все, что можно… и что нельзя, — под «нельзя» имея в виду планы мамы женить его, наконец.

На девчонку эти слова произвели эффект разорвавшейся гранаты. Она выпучила глаза и часто задышала:

— Что нельзя? Пьяница, да еще и… бл@дь! Давай, все-таки, на такси! Как-нибудь незаметно…

— Чего? Ася, — он в шоке уставился на нее, — не выдумывай! Они решили, что ты — моя девушка, у нас все серьезно, а вино… оно на всех так действует. Я тоже с трудом держусь, честно. А родители, скорей всего, сами сейчас спать лягут! — протянул ей найденную в глубинах шкафа свою футболку, которую носил лет в четырнадцать. Он уже тогда был выше, чем Ася сейчас!

— А подлинней ничего нет? — спросила, разглядывая наряд.

Есть, но… считай, что нет!

— Нет. Я не храню тут свою одежду. Не знаю, откуда и эта-то тут взялась.

Ася недоверчиво посмотрела на него, попыталась заглянуть в шкаф, но Мак загораживал весь вид до самой последней полки своим ростом…

— Хочешь поискать сама? — предложил, надеясь на отрицательный ответ. И его мольбы были услышаны.

— Нет, не буду рыться в чужих вещах. Ладно. Можно мне в душ?

— Конечно, — довольный, он распахнул дверь и показал, куда ей нужно.

Пока Ася пропадала в ванной комнате, Макар пытался унять чрезмерно услужливую фантазию, представляя, что и как она сейчас делает. А еще, предвкушал эту ночь.

То, что сам он останется здесь ночевать, он планировал давно, когда никаких намеков на Асю и в помине не было. Когда он выморщил у Аси свидание, решил не откладывать и совместить приятное с полезным. Девчонка, вроде, приличная, не стыдно показать, почему бы и нет? Возможно, мама на какое-то время успокоится, надеясь, что сын в серьезных отношениях, а значит, за него можно не переживать. Но похоже, с этим Мак ошибся. Как бы теперь хуже не стало: в глазах мамы явственно читалось, что претендентка на место снохи ее более чем устраивает.

Вот же черт!

Но приятные мысли, плавающие в не совсем трезвой голове Мака, затмевали все переживания. Ася в его постели — не этого ли он хотел с момента их знакомства? А вчера, когда она сказала, что между ними ничего не может быть, желание подхлестнулось и увеличилось в разы. Нет, специально бегать за ней и упрашивать, он бы не стал. Не его стиль. Но раз уж так получается! Он не упустит шанса, соблазнит кроху, у него для этого вся долгая ночь! Стены здесь толстые, дом старый, строили на совесть, можно не переживать, что родители услышат. Да если и услышат… не школьники же… всё понятно…

Климов плотно зашторил окна и включил настольную лампу, разобрал кровать. Самому надо в душ еще по-быстрому, чтобы Ася не уснула. Но если что, он разбудит и…

Ух… Мак почувствовал, как от одной мысли кровь бежит быстрее.

— Терпи, друг… Скоро, скоро… — погладил напряженный пах.

Дверь приоткрылась. Ася в его детской футболке была неподражаема! Сквозь тонкий трикотаж проступали напряженные вершинки, четко вырисовываясь в игре светотени, сама майка едва прикрывала ее мелкую попку, почти не оставив простора воображению, свободная от снятой одежды рука нервно дергала за край, безуспешно пытаясь натянуть наряд пониже, чтобы прикрыть точеные ножки. В полутемной комнате она выглядела сказочно!

— Малышка, — хрипло, не своим голосом просипел Мак… Чувствовал себя питекантропом, готовым беззастенчиво утащить добычу в пещеру, поддавшись древнему, как сама жизнь, инстинкту.

— Даже не надейся! — улыбка Аси вселила уверенность, что всё будет, не зная еще, как сильно он может ошибаться.

— Надежда умирает последней. Я в душ! — и ушел, пока еще есть толика самообладания, чтобы не наброситься на нее прямо так.

Ложиться Ася не стала, забралась под одеяло, сидя, прислонившись спиной к стене, ждала… Чего?

Чувствовала себя жутко и глупо. Мысль о том, что она останется на ночь в одной комнате с мужчиной, да еще с таким притягательным, щекотала нервы. Приятно, надо сказать, щекотала. Но Ася отдавала себе отчет, что все эти приятности не получат желаемого продолжения. Она не может себе этого позволить. Но как избежать, не признавшись во всем и не отталкивая, не знала. Так далеко она еще никогда не заходила.

Пока сидела в потемках, еще раз пробежала глазами по комнате. Взгляд остановился на шифоньере: наверху в пакете лежало что-то сильно напоминающее одеяло. Вскочила — вдруг не успеет! — пододвинула стул, с трудом дотянулась до желаемого и стащила, едва устояв на непослушных ногах со всем добром.

Так, уже легче.

Одеяло оказалось большим, двуспальным. Ватным, правда, но в данном случае это скорее плюс. Она расстелила его на пол между пианино и письменным столом, стащила с кровати одну из подушек, выключила по ходу свет и закуклилась в импровизированном ложе.

Замерла.

Наверное, это выглядело смешно. Но чего только не сделаешь, ради…

А чего, собственно, ради? Мысли поползли, очередной раз бередя душу.

Ей двадцать восемь. Это ужас как много для девушки, которая еще не стала женщиной, это Ася понимала! И осознание этого настроения не прибавляло, наоборот, разочаровывало Асю в самой себе. Неужели она настолько недостойна, чтобы довериться, полюбить ее, сделать всё по-правильному и получить… Так хотелось верить, что дело не в ней, а в том, что для современной молодежи целомудрие, что она так бережно хранит, не представляет никакой ценности. Важнее практическая сторона, никому нет дела до морали. И может даже пора плюнуть на все…

А что дальше? А дальше не останется никакого сдерживающего фактора и…

Ход ее мыслей прервал скрип двери.

Макар зашел в комнату… в одном полотенце на бедрах!

О, Аллах!

Ася резко закрыла глаза, сделав вид, что спит.

— Это что такое? — изумленно, тихо проговорил парень. — Ася?

Девушка не шевелилась.

— Ася! — уже громче. Наверное, если бы она действительно спала, то уже проснулась бы. Она «сонно» поморгала, потом снова закрыла глаза, когда в поле зрения опять оказалось полотенце.

— Что? — прошептала, складывая ладони под щеку. — Я уже сплю. Спокойной ночи.

Ответа не последовало и это насторожило. Рахманова напряглась. Так хотелось повернуться и посмотреть. Он стоит? Смотрит? Ждет? Думает?

Определиться не было времени. Ее, вместе с коконом подняли с пола и бросили на кровать. Она не успела даже охнуть, как оказалась под одним одеялом с Макаром, прижимаясь обнаженными ногами к его влажной после душа коже.

Опомнившись, Ася тонко взвизгнула и попыталась выскочить из этого плена.

— Ты что!? — он закрыл ей ладонью рот. — Перебудишь всех! Ася!

Мак навис над ней, чуть придавливая телом, вглядываясь в лицо. Ища там что-то.

— Ммм-мм-мммм!

Рука исчезла, и Ася повторила:

— Отпусти меня, пожалуйста!

— Куда?

— Туда… — кивнула на пол.

— Нет. Ася… — он провел пальцем по ее скуле. В сумерках обстановка казалась нереальной, а мужчина, очень красивым. — Я хочу тебя… — рука сместилась ниже, и, задев пальцами грудь, спустилась к боку, бедру, — очень…

Провел по предплечью, взял ее ладошку, понес к губам, влажно целуя, а потом, резко заводя под одеяло, прижал к своей эрекции. Голой эрекции!

Весь пьяный морок как рукой сняло!

Ася взвилась, снова больно ударив Макара, на этот раз в висок, и встала, возвышаясь над лежащим нахалом. Он с интересом уставился ей под подол.

Черные трусики…

Девушка занесла ногу, чтобы, перешагнув его большое тело, спрыгнуть, но он дотянулся до ее бедер и снова уложил.

— Макар, нет!

— Что нет? Почему? Куда ты так рвешься?

— Я говорила тебе, что ничего не будет! Ты обещал!

Парень со стоном упал на подушки, положив одну руку на глаза. Второй несильно, но не оставляя шансов на побег, прижимал ее к себе.

— Почему?

— Тут твои родители! Прямо за стенкой!

— Стены толстые.

— Я впервые в этом доме.

— Они все равно уже подумали то, что логично было бы думать в нашей ситуации.

— Я не… не подготовилась… — продолжала выдумывать предлоги Ася, вытянувшись, как струна, вдоль мужского тела.

Макар убрал руку с лица и повернулся к ней, снова нависнув, и тоном доброго дядюшки, словно рядом с ним пятилетний ребенок, начал повествовать:

— Ася. Милая Ася! — вкрадчиво, делая большие паузы, — Я — мужчина… Ты — женщина… Женщина, которая сейчас лежит в моей постели… и прижимается к моей обнаженной коже. Меня это возбуждает… сильно… Не сомневаюсь, что и тебя, но мы сейчас не об этом… — голос снова стал хриплым, и он прокашлялся. — Когда я… дотрагиваюсь до тебя, я едва сдерживаюсь, чтобы не превратиться в дикое животное: так я тебя сейчас хочу. В такие моменты мужчине абсолютно наплевать, в каком месте, ты считаешь, ты не подготовилась… Но раз тебя это так беспокоит, давай обсудим это, — он наклонился и очень легко провел языком по ее губам, убрал прилипшую к ее носу волосинку. Ася расширенными зрачками, молча и не дыша, наблюдала за ним. — Не побрила ноги? Не принципиально! Не подмылась? Пофиг. У тебя некрасивое белье? Я не успею его разглядеть, поверь!

Ася покраснела. Отчасти то, что он перечислил, оказалось правдой. Она и предположить не могла, что невинное свидание-прогулка закончится чем-то подобным. Но, к сожалению ли, к счастью ли, ее основная готовность… точнее неготовность… была в голове.

— Я… хочу спать…

Мак прикрыл глаза на секунду, словно уговаривая себя в чем-то.

— Я, конечно, не любитель некрофилии… — вздохнул, — но если… ты разрешишь мне сделать то, что я сейчас больше всего хочу сделать… можешь спать…

Рахманова глубоко вдохнула, словно перед прыжком и…

— Нет.

Макар снова закрыл глаза, оставаясь над ней.

— Это называется «соблазним и не дадим», да?

— Нет. Я тебя не соблазняла. Ты сам.

— Я здоровый мужчина. Рядом красивая женщина… Почему? — в его тоне едва зазвучала хорошо скрываемая злость.

— Просто. Нет.

— Нет! — он прожег ее взглядом. — Сейчас меня такой ответ не устроит. Говори.

— Если я не придумаю достаточной для тебя отговорки, ты… изнасилуешь меня?

Эта фраза возымела действие. Девушка облегченно выдохнула, когда он скатился с нее, снова прикрыв предплечьем глаза.

Макар молчал. Долго. Очень долго. Ася, боясь лишний раз пошевелиться, даже начала расслабляться и засыпать…

— У тебя какие-то принципы? — вздрогнула, когда он заговорил. — Что-то вроде «не спать на первом свидании»?

— Считай, что так… — буркнула в ответ.

Что угодно, только бы пережить эту ночь.

— А на втором?

— Тоже. Дай мне время.

— Значит, на третьем, — почему-то сделал вывод Макар.

Значит, третьего не будет. Но Ася промолчала.

— Ладно, — он завозился, сбивая одеяло и отворачиваясь. — Спи.

Спустя минут десять, Ася услышала сопение Макара. Такого теплого, близкого и… запретного. Ей безумно нравилось быть с ним. Говорить, трогать, целовать. Возбуждать? Да, а кому бы это не понравилось, чувствовать, что имеешь власть. Пусть такую, неправильную, но от этого не менее сладкую. А те ощущения, что он вызывал в ее теле, как от них добровольно отказаться? Хочется и колется… и все равно хочется…

Ругала себя за то, что не уехала. Могла бы настоять, и он бы посадил ее на такси. Дождь и слабость в ногах, не те обстоятельства, которые имели вес на заседании ее личного суда. А она промолчала. Почему? Может, потому что в ее жизни прежде не было похожих случаев, и она не знала слов для резкого, категоричного отказа. Что же делать сейчас?

Ругала его, за то, что так хитро заставил ее здесь ночевать. Надо было забить тревогу, когда выяснилось, что они куда-то едут. Ведь сразу было видно, Макару нужно только одно… От нее то же, что и ото всех. Мальчик непостоянный, ветреный, несерьезный. И притягательный. А она летит на его огонь, словно бабочка, заранее зная, что можно сгореть.

Ругала вино, за то, что оказалось таким… коварным. Бабушку за то, что, когда Ася позвонила из ванной и заикаясь сообщила, что не придет ночевать, лишь пожелала ей хорошо провести время. Катя, знакомая с работы, с которой Ася иногда делилась сокровенным, вовсе не ответила на звонок.

Ругала судьбу, что свела ее с Макаром, потому что с ним хотелось плюнуть на все свои запреты. Но тогда она станет для него одной из многих, и он, наигравшись, пойдет искать следующую.

Прошел час… два.

Три.

Еще…

В какой-то момент сквозь плотные шторы начали пробиваться рассветные лучи.

Рано утром недовольный Макар и не выспавшаяся Ася уехали, сославшись на рабочий день.