Сводные. Ты (не) можешь меня любить

32

Глава 32

Ольга…

Расставание с Максом… я словно кислорода лишилась.

Он крепко обнимал, сладко целовал на прощание, а я… сломалось во мне что-то.

Теперь сижу в самолёте, рядом Милана щебечет. Говорит, как классно, что мой брат устроил нам такой отпуск. А я разрыдаться готова, но не получается. Будто внутри что-то умерло.

– Эй, ты чего такая хмурая? – спрашивает подруга. – Болит что-то?

Болит. Ещё как.

– Всё в порядке, – говорю отстранённо и пристёгиваю ремень.

– Ладно, скоро прилетим и у тебя сразу настроение поднимется! Сейчас уже взлетать будем.

– Ага, – киваю, и прикрываю глаза.

Позади слышится голос стюардессы, а потом рядом шаги и негромкое:

– Ольга Витальевна? – произносят грубоватым голосом.

Распахиваю глаза и смотрю на высокого мужчину в кожаной куртке.

Тёмные волосы, взгляд с прищуром, на скуле тонкий шрам.

– Да, это я, – говорю удивлённо. – А что случилось?

– Вам нужно пройти с нами, – отвечает и кивает на выход.

Оборачиваюсь, чуть дальше по проходу стоит ещё один мужчина. Широкие плечи, невысокого роста и лысый.

От одного только взгляда на него меня в дрожь бросает.

– Что происходит? – тут же возмущается Милана.

– Давайте не будем задерживать пассажиров, хорошо?! – произносит темноволосый с нажимом.

– Но что случилось? – спрашиваю я, отстёгивая ремень.

– У нас к вам есть пара вопросов, – отвечает, вынимая из кармана ксиву. – Так что пройдёмте.

Бросаю на Милану ничего не понимающий взгляд и поднимаюсь.

– Оль, ты куда? – спрашивает она. – Сейчас же уже взлетать будем!

– Поторопитесь, – говорит мужчина, и подхватив меня под руку, ведёт к выходу.

– Эй! Стойте! Куда вы её тащите?

Едва не силой вытолкав меня из самолёта, тащит по трапу и дальше.

Оказавшись в здании аэропорта, он не останавливается, а ведёт меня через коридор, а затем и на улицу.

– Да куда вы меня тащите? Отпустите! – возмущаюсь я, стараясь вырвать руку из его жёсткой хватки.

– Не дёргайся, – говорит негромко и дёргает, поторапливая.

Оказавшись на парковке, я уже едва не кричу на него, дёргаюсь, но второй хватает меня за локоть и шепчет в самое ухо:

– Заткнись, если жить хочешь.

От его слов леденею.

Страх жёсткой хваткой впивается в горло. Ноги слабеют.

От ужаса происходящего забираюсь в машину как послушная марионетка.

– Погнали, – говорит лысый своему подельнику и тот заводит двигатель.

* * * * *

Страх душит. Не могу нормально соображать. Только смотрю в лобовое стекло, а по щекам слёзы.

Прав был Макс. Ох как прав.

И почему я только не поверила его словам? Почему сразу сама же не сорвалась с места и не свалила из страны? Знала же, что они сделали с Егором. Знала, но не поверила, что они и меня похитят.

Егора они отпустили, потому что забрали всё, что им было нужно. А вот со мной вряд ли так же будет. Я для них гарантия лояльности Макса.

Он же мне прямо сказал, что я для него самое дорогое, что есть. А значит, его будут шантажировать моей жизнью. И что будет в итоге одному Богу известно.

Когда мы въезжаем в заброшенный ангар, меня выводят из машины как куклу. Не могу даже дёрнуться от страха.

Лысый скалится, глядя, насколько я послушна.

Ноги ватные, я спотыкаюсь на каждом шагу, но темноволосый крепко держит меня за шкирку и просто тянет за собой.

– З-зачем вы это делаете? – выдыхаю вопрос, но в ответ получаю только равнодушный взгляд от темноволосого и смешок от лысого.

– Садись и не рыпайся, – говорит бандит, толкая меня к стоявшему по центру ангара стулу, а с пола поднимает верёвки.

Трясу головой.

Перед глазами вся жизнь пролетает.

Если они меня свяжут, то у меня и шанса на побег не останется.

– Садись я сказал! – более грубо рычит на меня брюнет, а следом толчок от лысого, и я сама лечу на стул.

Толкает с такой силой, что я сбиваю стул и падаю на бетонный пол.

Боль простреливает всё тело. Из глаз слёзы. Страх за свою жизнь не даёт даже вскрикнуть от боли.

– Вот же… – шипит лысый и схватив меня за воротник, резко вздёргивает.

Подняв стул, он толкает меня на него, а потом заводит мои руки за спину и крепко связывает.

– Прошу вас, – всхлипываю я. – Не делайте этого. Я дам вам денег. Отдам всё, что скажете. Только отпустите меня.

– От тебя нам ничего не нужно, – фыркает темноволосый, крепко фиксируя мои ноги, привязывая их к ножкам стула. – А вот братец твой пусть будет щедрым.

– Он… он…

– Заткнись, – шипит бандит и подобрав скотч с пола, заклеивает им мой рот.

– М! М-м-м, – мычу я, моля, чтобы меня выслушали.

От страха тошнить начинает, а перед глазами всё плывёт.

Господи, это же мне всё только снится, верно? Это не может быть правдой. Это… Это…

– Сань, давай скрасим наше ожидание, а?! – говорит лысый своему подельнику.

– Тебе же ясно сказали, чтобы бабу не трогал. Так что прекрати нудить, – отвечает второй.

– Да я же всего лишь пощупаю, – настаивает лысый.

– М! М-м-м! М-м-м-м! – Кричу. Паника накрывает с головой.

– Вот видишь, и баба не против, – ржёт этот гад.

– М-м-м-м!

Хочу сказать, чтобы даже притрагиваться ко мне не смел, но скотч на губах рушит любую попытку моего возмущения.

– Нет, – отрезает второй. – Когда всё закончится, тогда и пощупаешь и попробуешь на вкус. А сейчас не трожь.

Господи, только ни это.

Дальше эти двое ведут разговор настолько тихо, что за стуком своего сердца я даже не могу расслышать их слов.

Не знаю сколько проходит времени, но после телефонного звонка темноволосый уходит, оставляя меня наедине с лысым.

Страх с новой силой полосует моё нутро. А от масляного взгляда бандита прошибает липкий пот.

– Вот мы и остались одни, – говорит он, приближаясь.

– М-м-м, – пытаюсь возразить и прогнать, дёргаюсь, но только всё безуспешно.

Верёвки впиваются в мои запястья и щиколотки, сигнализируя о моей беспомощности.

Что я могу сделать? Ни закричать, ни вырваться.

Подойдя ко мне практически вплотную, лысый тянет руку, и как бы я не пыталась дёргаться, он просто хватает за ворот и пуговицы с блузки осыпают грязный пол.

– М-м-м, – стону я от обды и страха.

– Не дёргайся, – шепчет хриплым голосом.

Его взгляд затуманен. Облизывает губы и хватает меня за грудь.

– М-М-М! – кричу я.

Вся поза этого подонка выражает наслаждение. Глаза закатываются, а бугор на штанах такой огромный, что мне дурно становится.

– М-м-м, – стону от боли, когда он начинает мять мою грудь и тереть грубым пальцем сосок. – М-м-м-м!

Сжимает меня так сильно, что грудь гореть начинает.

– О, да-а-а-а, – выдыхает ублюдок. Тянется второй рукой к своему паху и тут моё сознание не выдерживает.

В глазах темнеть начинает.

Лучше так. Не буду ни видеть, ни чувствовать весь этот ужас.

Последнее, что остаётся в памяти перед тем, как потерять сознание, это как этот урод вытаскивает свой член из ширинки и начинает сжимать его ладонью.