Своенравная леди

Глава 32

К середине следующего дня любовники неохотно вернулись в поселок. Их нежность и привязанность друг к другу вызвали удивление суровых товарищей Каэтано. За годы, проведенные рядом с этим мрачным, молчаливым полукровкой, они впервые видели, чтобы он так увлекся женщиной, хотя был близок со многими, богатыми и красивыми. Но Каэтано не любил ни одну из них. Каждой он давал понять, что женщина не сможет завладеть его сердцем.

И теперь преданным соратникам Каэтано, беспрекословно подчинявшимся ему, было странно, что он ведет себя как влюбленный мальчишка. Эта красивая бледнолицая женщина до неузнаваемости изменила беспощадного Каэтано. Его друзья не понимали, почему после нескольких месяцев пребывания Сюзетты в лагере их предводитель лишь теперь влюбился в нее. Никто не сомневался, что в самую первую ночь, когда Каэтано запер Сюзетту в комнате и ее крики разносились по всему лагерю, он изнасиловал ее. Начиная с этой ночи Каэтано спал с ней. Почему же после стольких ночей, проведенных в ее постели, он вдруг так увлекся ею?

Каэтано не смущало удивление его людей. Холодный и бессердечный Каэтано исчез. Теперь это был счастливый, пылкий влюбленный, очарованный стройной златовласой красавицей. Он интересовался только своей прекрасной подругой и не скрывал свою безрассудную страсть. Молодые люди бродили по лагерю, взявшись за руки и. глядя друг другу в глаза. Они все время касались друг друга, ведя безмолвный разговор. Во время трапезы они сидели рядом за столом и кормили друг друга, забавляясь и не обращая внимания на окружающих. Если Каэтано шел в конюшню, Сюзетта сопровождала его. Когда он отправлялся заготавливать дрова для приближающейся зимы, она держала его рубашку. Он заносил топор высоко над головой, а она ласкала взглядом его стройный торс.

По вечерам Каэтано садился во дворе и тихо беседовал со своими людьми, а Сюзетта сворачивалась калачиком у его ног и слушала его низкий, глубокий голос. Она не вникала в суть его речей.

Когда наступала ночь, они удалялись в свою маленькую, душную комнату и забирались в измятую постель. То, что они иногда желали всем спокойной ночи и отправлялись спать в восемь часов, вовсе не казалось им странным. Ведь они весь долгий и жаркий день ждали, когда окажутся в объятиях друг друга.

После первых бурных ласк Сюзетта и Каэтано обычно тихо беседовали до самого утра. Никогда еще люди не были так близки друг другу, как эти двое. Несмотря на всю их близость, Сюзетта не решалась спросить, почему он похитил и удерживает ее. Она по-прежнему не понимала, почему Каэтано не отдал ее за выкуп Остину. Она не знала, что он собирается делать с ней, — и не хотела знать.

Сюзетта влюбилась без памяти в этого нежного и ласкового мужчину и не желала думать о будущем. Она хотела только одного — лежать при свете луны в его объятиях, тонуть в его прекрасных черных глазах, ощущать прикосновение его смуглого тела, когда он раз за разом уносил ее на вершины блаженства.

Дни смешались с ночами, и Сюзетта плыла сквозь них рядом со своим прекрасным любовником, счастливая и равнодушная ко всему остальному. Все сосредоточилось в Каэтано, другой жизни просто не существовало.

Сюзетта не сомневалась, что с Каэтано происходит то же самое. Он хотел, чтобы она была рядом с ним, а как только предоставлялась возможность днем ускользнуть из лагеря, Каэтано уводил ее под густую сень деревьев, за крутой утес или в высокую траву и овладевал ею, шепча, что больше не может выдержать без нее ни минуты. Сюзетту почти не беспокоило, что их могут увидеть; она вообще забывала обо всем, когда его стройное тело прижималось к ней, а низкий голос молил отдаться ему.

В один из теплых летних дней Каэтано вдруг стал необычно тих и задумчив, и Сюзетту охватило беспокойство. В его глазах вновь появилось напряженное выражение. Весь день он почти ничего не говорил, хотя она изо всех сил пыталась рассмешить его. Сюзетта спрашивала, что его беспокоит, но Каэтано уклонялся от ответа. Почувствовав, что ее клонит ко сну, Сюзетта обняла его за шею и сказала:

— Каэтано, не пора ли нам идти спать?

Он без улыбки взглянул на нее:

— Иди. Я приду позже.

— Нет, я подожду тебя.

— Иди спать, Сюзетта. Я собираюсь прогуляться. Скоро вернусь.

— Но, Каэтано, разве мне нельзя пойти с тобой? Мы погуляем, и…

— Нет. — Его голос звучал странно. — Ложись спать, Сюзетта. Я скоро вернусь.

Больше Каэтано не промолвил ни слова. Отведя Сюзетту в их комнату, он слегка коснулся губами ее щеки и вышел. Встревоженная, Сюзетта разделась и легла, пытаясь понять причину его беспокойства. Она хотела дождаться его, но через час задремала. Проснулась она от того, что Каэтано осторожно тряс ее за плечо.

— Вставай, Сюзетта. Одевайся.

Она удивленно посмотрела на него.

— Милый, ложись в постель, — сонно улыбнувшись, прошептала она.

— Нет. Одевайся. Мы уезжаем.

— Нет, Каэтано. Я хочу спать. Зачем нам уезжать из поселка? Раздевайся и люби меня здесь. Откинув простыню, он поднял Сюзетту:

— Одевайся, я сказал!

Увидев его напряженный взгляд, она воздержалась от вопросов. Каэтано протянул Сюзетте ее вещи и нетерпеливо ждал, пока она оденется. Ее охватила паника. Что-то с ним не так. Но что? Вряд ли произошло что-то такое, о чем ока не знала. Вполне возможно, ее волнения напрасны. Каэтано просто хочет опять увезти ее из лагеря и провести ночь наедине с ней. Тогда не о чем беспокоиться. Они прокатятся верхом, займутся любовью, а затем заснут на берегу реки. Все будет чудесно — как раньше.

Каэтано посадил Сюзетту на спину Уголька. Тревога ее прошла, и, пока они выбирались из каньона, она дремала, прислонившись к своему возлюбленному. Но, поднявшись наверх, Каэтано погнал коня в глубь пустыни. Сюзетта проснулась и огляделась. Повсюду были тропинки, ручейки, поросшие травой поляны. Она устала от путешествия верхом и хотела лечь. Сюзетта надеялась, что Каэтано быстро отыщет место для ночлега.

Но они скакали вперед. Каэтано молчал и все время погонял Уголька. Сюзетта чувствовала, как он напряжен. Ею опять овладело беспокойство. Они скакали до тех пор, пока Сюзетта совсем не выбилась из сил. Заря окрасила небо на востоке в розовые тона. Они находились посреди плоской пустыни, далеко от «Разбойничьего гнезда».

Каэтано натянул поводья и спешился.

— Боже милосердный, Каэтано, зачем мы здесь? Неужели ты собираешься провести ночь в этом месте, где нельзя спрятаться и нас могут увидеть с расстояния нескольких миль?

Он молча снял ее с коня и расседлал Уголька. Так же молча Каэтано расстелил на земле одеяло и знаком приказал ей раздеться. Сюзетта бросила на него встревоженный взгляд.

— Нет, Каэтано. Прошу тебя, давай не будем…

— Я хочу тебя, — тихо сказал он и разделся.

Впервые он грубо овладел ею.

Не в силах сдержать слезы, Сюзетта смотрела на мрачное лицо Каэтано, пытаясь понять причину его поведения. Где тот нежный и любящий мужчина, которого она боготворила? Это лицо принадлежало жестокому ра:5бойнику. Его любовь была скорее наказанием, желанием унизить ее.

— Каэтано, почему ты так ведешь себя со мной?

Он не ответил. Его плоть неистово двигалась внутри ее, губы, жесткие и настойчивые, приникли к ее рту.

Пытка продолжалась. Сюзетта тихо плакала, а его плоть и губы продолжали мучить ее. Она попыталась отвернуться, но Каэтано, ухватив ее за волосы, удержал на месте. Приподняв голову, он посмотрел в лицо Сюзетте; на его щеках яростно перекатывались желваки. Она давно уже лежала неподвижно, а он все не останавливался. Его губы опять приникли к ее рту, грубые, властные, требовательные.

Каэтано наконец вздрогнул, застонал и содрогнулся в экстазе. В этот момент солнце поднялось над горизонтом. Он скатился с Сюзетты, тяжело дыша и обливаясь потом. Она сотрясалась от приглушенных рыданий. Затем он назвал ее по имени — впервые за все время их яростного совокупления.

— Теперь одевайся.

Вся дрожа, Сюзетта встала и оделась. Каэтано натягивал штаны, пристально поглядывая на нее. Не надевая рубашки, он позвал Уголька. Жеребец прибежал на зов, и Каэтано оседлал его. Повернувшись к Сюзетте, он заметил боль и растерянность на ее милом лице. Избегая ее взгляда, он приблизился к ней, держа в руке свой ремень с кобурой. Сюзетта молчала. Она боялась что-нибудь сказать и не знала, что задумал Каэтано.

— Сюзетта, — сказал он, — я отпускаю тебя. У тебя есть пища и вода. Фляжка полная. Мой охотничий нож висит у седла. Я отдаю ремень с кобурой и револьвером и оставляю тебе Уголька. — Услышав свою кличку, огромный жеребец ткнулся мордой в голое плечо Каэтано. — Если поедешь прямо на север, то к ночи будешь в Мерфисвиле. Приехав туда, телеграфируй мужу.

— Но почему? Почему, Каэтано? Я думала, ты…

— И ты еще спрашиваешь? Я ведь только что жестоко унизил тебя! Ты мне надоела, и я хочу, чтобы ты ушла. Возвращайся домой. Ты мне не нужна, и я не хочу тебя. Ты стала для меня обузой. Уходи, и с тобой ничего не случится.

— Пожалуйста, Каэтано. Я… я люблю тебя… я… — Сюзетта обхватила руками его шею. — Милый, я не хочу уходить. Позволь мне остаться с тобой.

Сбросив ее руки, он посадил ее на спину Уголька и подал поводья.

— Я даю тебе свободу, черт побери! Убирайся прочь.

Каэтано отступил и шлепнул Уголька по крупу.

— Пошел! — крикнул он, и конь понесся галопом.

Сердце Сюзетты разрывалось на части. Она ударила пятками жеребца. Гордость побуждала ее уехать как можно дальше от этого жестокого, мрачного человека. Она хотела все забыть, никогда не видеть его и не думать о нем. Сюзетта мчалась на север; по щекам струились слезы, кровь стучала в висках. Она убеждала себя, что ненавидит и презирает Каэтано.

— Я ненавижу тебя, Каэтано! Ненавижу!

Каэтано, без мокасин и рубашки, стоял молча, не реагируя на рыдания Сюзетты, уносящейся на его черном коне. Последние двадцать четыре часа он готовился к этому моменту. Каэтано убеждал себя, что это будет не так трудно. Он грубо и жестоко овладеет ею на голой земле, и она возненавидит его. Затем он посадит Сюзетту на Уголька и отошлет домой. Она обрадуется свободе и, забыв про него, вихрем понесется по пустыне на север. Он будет равнодушно смотреть, как она исчезает вдали. Его больше огорчит потеря Уголька, чем Сюзетты Бранд.

Почему же теперь, претворив свой план в жизнь, он ощущает такую пустоту? Почему его грудь разрывается от боли, а слезы жгут глаза? Почему он чувствует, что для него солнце больше никогда не взойдет и когда Сюзетта скроется из виду, то заберет с собой его душу?

Каэтано произнес ее имя и бросился вперед. Он бежал со всех ног, зовя ее и умоляя вернуться. Сюзетта оглянулась и увидела его. Теперь ею владела ярость, и она снова ударила пятками коня.

— Сюзетта, вернись! — кричал Каэтано. — Я не хотел этого! Вернись, пожалуйста! Пожалуйста, вернись!

Пораженная, Сюзетта громко всхлипнула и вновь стала колотить пятками и нахлестывать поводьями жеребца. Каэтано бежал рядом. Он не мог отпустить ее. Правильно это или нет, глупо или разумно — но он должен обладать Сюзеттой. Она принадлежит ему, и он никогда не расстанется с ней.

— Любимая! — кричал он, задыхаясь. — Я люблю тебя! Боже милосердный, Сюзетта, пожалуйста!

— Нет! — крикнула она, оглянувшись. — Нет! Ты низкий и жестокий, и я ненавижу тебя!

Произнося эти слова, она смотрела на Каэтано, понимая, что любит его так, как никогда никого не любила.

Каэтано отставал. Он не мог состязаться с большим черным жеребцом, галопом несшимся по пустыне. Каэтано понимал, что через несколько минут он упадет. Сюзетта не желала слушать его отчаянные мольбы, и ему оставалось только одно.

Каэтано остановился. С трудом переведя дух, он поднес пальцы к губам и свистнул. Жеребец мгновенно остановился, чуть не сбросив Сюзетту.

— Отлично, мальчик, иди ко мне! — крикнул Каэтано. — Привези ее назад. Ко мне, Уголек!

Наконец поняв, что происходит, Сюзетта вскрикнула и соскочила с коня, упала, но тут же вскочила и бросилась бежать. Каэтано догнал ее и прижал к земле своим телом, а она сопротивлялась, жалобно вскрикивая. Он молчал и не двигался, пока она не затихла, и только потом поднял голову. Сюзетта взглянула на Каэтано, и ей показалось, что сердце ее остановилось.

Его лицо было искажено болью, а прекрасные глаза наполнены слезами. Сюзетта коснулась его щеки. Каэтано прижал губы к ее ладони и зажмурился.

— Пожалуйста, — сказал он.

— Каэтано, — выдохнула она и притянула его голову к себе.

Она поцеловала его, вложив в поцелуй всю свою любовь, и услышала его стон.

— Сюзетта, я люблю тебя. Не покидай меня — мне без тебя не жить. Я не…

— Мой милый, — ласково шептала она. — Я никогда не покину тебя. Я люблю тебя, Каэтано. Больше жизни. Я не хотела уходить, но ты… ты обидел меня и сказал, что я тебе не нужна. Каэтано обхватил ладонями ее голову.

— О Боже, Сюзетта, я причинил тебе боль, любимая?

— Не физическую, Каэтано. Но ты унизил меня, и я подумала…

— Милая, я искуплю свою вину. — Он начал целовать ее, и его губы, теплые и нежные, коснулись ее рта, носа и мокрых щек. — Я так люблю тебя, Сюзетта. Именно поэтому я и решил отпустить тебя, но не смог этого сделать. Я не могу, Сюзетта. Не могу.

— Ш-ш! Не надо, милый. Я никогда не оставлю тебя. О Каэтано, я люблю тебя!

Солнце в чистом голубом небе поднималось все выше, а двое влюбленных лежали рядом на песке отчаянно прижимаясь друг к другу, пока наконец не успокоились. Слезы высохли, а рыдания сменились нежными клятвами в вечной любви. Уголек фыркал и тыкался мордой в распростертую на земле парочку, пока Каэтано не поднял голову.

— Уголек думает, что мы сошли с ума, — прошептал он, целуя Сюзетту.

— Возможно, он прав. Если мы безумцы, давай ими и останемся. Быть в своем уме так скучно. Каэтано сел и улыбнулся ей:

— Пора поговорить, любимая. Мне нужно многое тебе рассказать и объяснить. Если ты поможешь мне добраться до сапог, мы разыщем чудное укромное местечко и проведем там день.

— Каэтано! — выдохнула Сюзетта, сжав его ступни. — О Каэтано.

Она начала покрывать поцелуями его израненные ноги.

Ничто не могло тронуть его больше, чем эти поцелуи.

— Сюзетта, — прошептал он, поднимая ее, это я должен целовать тебе ноги.

— Ты много раз целовал мои ноги, дорогой.

Она встала и протянула ему руку:

— Пойдем. Обопрись на меня, Каэтано. Я позабочусь о тебе.

Он положил руку на плечо Сюзетте.

— Знаешь что? Ты выглядишь очень забавно с ремнем и кобурой на бедрах. А теперь давай поищем какой-нибудь ручей. Мой рассказ будет длинным.