Свора

Бобби Манделла 1975

— Нет, — сказал Бобби.

— А ты упрямый сукин сын, — ответила Шарлин, нервно потягивая сигаретку. — А почему?

— Мы уже тысячу раз об этом говорили, — спокойно ответил он. — Ты знаешь, что я думаю. Я чувствую себя обязанным Америке Аллен.

— Черт подери! — Шарлин раздраженно смяла сигарету в хрустальной пепельнице. — «Блю кадиллак» и Маркус могут сделать для тебя значительно больше. Почему бы тебе не послушаться меня?

— Потому что ты ошибаешься, — спокойно возразил Бобби. — В «Соул он соул» ко мне отлично относятся.

— Но твои песни не становятся хитами, — сказала Шарлин. Она достала новую сигарету из серебряной коробки, стоявшей на дорогом маленьком столике из красного дерева. — Что ты на это скажешь?

— Знаешь, — попробовал изменить тему разговора Бобби, — ты погубишь голос, если будешь курить.

— Ты не хочешь разговаривать о серьезных вещах, — огрызнулась она. — Не хочешь признать, что «Соул он соул» — мелкая рыбешка, а «Блю кадиллак» и Маркус Ситроэн — настоящие акулы.

— Ты права, он действительно акула, — тихо произнес Бобби.

— Но ты ведь никогда его не видел, — обвинила Шарлин. — Если люди имеют в руках власть, то они не обязательно плохие.

Бобби внимательно смотрел на Шарлин. За два с половиной года она сильно изменилась. Он вспомнил невинную энергичную девушку, а теперь перед ним сидела двадцатидевятилетняя изысканная женщина. Да, она хорошенькая. Но не беззащитная. И умеет дарить любовь, но только тогда, когда ей что-нибудь нужно.

Бобби так и остался ее другом. Он все еще любил Шарлин, но она ему не нравилась.

— Я вчера говорил с Рокетом, — он опять попытался поменять тему.

— С этим подлецом! — отрезала Шарлин.

С каких это пор Рокет стал подлецом? Наверное, с того момента, как Шарлин сама бросила его. А может, когда женился на Роман Вэндаз, черной актрисе на десять лет старше себя?

— Ты не хочешь знать, как у него дела?

— Бобби, — Шарлин склонилась к нему так близко, что он разглядел ее прекрасный макияж и печаль в огромных карих глазах. — Я хочу, чтобы ты работал на «Блю кадиллак». Тебе будет хорошо. Я уверена. И мы сможем работать вместе. Я бы хотела записать с тобой альбом.

— Я спрошу Америку, может быть, она даст нам студию. Можно будет что-нибудь записать в «Соул он соул».

Лицо Шарлин будто окаменело:

— Это невозможно.

— Почему?

— Не глупи.

Шарлин встала с кушетки и пошла к балкону, выходившему на Парк-авеню. Маркус Ситроэн оплачивал эту квартиру. Шарлин полностью принадлежала этому человеку.

Широко распахнув двери, она вышла на балкон, наслаждаясь панорамой Нью-Йорка.

— Иди сюда, Бобби, — позвала Шарлин. — Иди и посмотри, что ты теряешь.

Ему не хватало в жизни только настоящей женщины. Шарлин для этой роли больше не подходила.

Бобби все же последовал за ней и должен был признать, что вид открывался потрясающий. Но почему женщина должна продавать себя за это и парочку популярных записей?

Да, Маркус сдержал обещание. Шарлин стала восходящей звездой и наслаждалась своим положением, но Бобби был уверен, что она записывала дешевку. Пусть у Шарлин не самый шикарный голос, но есть душа и чувства. Теперь она пела по заказу. Не важно что. Публике она нравилась и, благодаря Маркусу Ситроэну, чего-то добилась.

Бобби стало не по себе.

— Мне пора, — сказал он, поднимая воротник куртки.

— Может, останешься на ужин? — разочарованно спросила Шарлин.

— Не могу, я встречаюсь с Америкой.

— Конечно, конечно, — она вернулась в квартиру, а Бобби последовал за ней. Внезапно Шарлин набросилась на него. — Ты с ней спишь?

— Не твое дело, женщина, — резко ответил он.

— У нее какая-то власть над тобой, иначе бы ты не отказался от такого выгодного предложения.

— Есть такое понятие, как порядочность. Запомни это слово, возможно, когда-нибудь оно тебе пригодится.

Позднее Бобби встретился с Рокетом и его женой Роман в ресторанчике, где подавали жареных цыплят с черными бобами.

Рокет прекрасно выглядел. Актерская слава шла ему. Он так и не подрос, остался темноволосым и легко поддавался настроению, но приобрел уверенность в себе и силу. Теперь он мог сам выбирать роли. Его часто приглашали на съемки, и Рокет был доволен собой.

Роман оказалась серьезной негритянкой с блестящей репутацией характерной актрисы. Они с Рокетом встретились на съемках в Джорджии. Бобби подозревал, что его друг женился из мести Шарлин.

Он с горечью вспоминал ночь их разрыва. Шарлин уже многие недели встречалась с Маркусом Ситроэном. Она являлась домой рано утром, накачанная наркотиками и неразговорчивая. Бобби не знал, как поступить. Наконец, он допустил слабинку, позвонил Рокету в Лос-Анджелес и сообщил, что возникла проблема.

— Осталось два дня озвучивания, и я вернусь, — доверительно сказал Рокет. — Обязательно.

Друг приехал как раз вовремя, чтобы поздороваться с Шарлин, когда она появилась дома в шесть часов утра.

Часа два они орали друг на друга, потом еще два занимались любовью. А позднее, когда Рокет с Бобби отправились в кафе за мясом и картофельным салатом, друг признался, что все отлично: Шарлин признала свою вину, и они любят друг друга, как прежде.

Наверное, сама Шарлин об этом и не догадывалась. Когда они вернулись домой, она собралась и уехала. Маркус Ситроэн прислал за ней машину с шофером. Рокет поклялся, что никогда не простит ее.

Америка появилась в ресторане, когда они пили кофе. Она очень надеялась на новую песню Бобби, та уверенно поднималась к первому месту среди негритянских блюзов.

— Будет здорово, если мы победим, — обыденно произнес он, раздумывая над словами Шарлин.

Америка покачала головой:

— Это очень трудно. Можно пересчитать на одной руке негритянских певцов, добившихся успеха.

— Стиви Уандер.

— Дионн Уоррик, — вмешалась Роман.

— Джонни Матис, — добавил Рокет.

— Мы говорим с вами об исполнителях поп-музыки, — сказала Америка. — Бобби Манделла поет только «соул», предназначенную для негритянской аудитории. Его обожают. Ведь этого достаточно?

Однако Бобби впервые подумал, что может достичь большего.

— Послушай, парень, почему мы никогда не видимся? От тебя ничего не слышно. Как ты относишься к своей кузине Фанни? А может, у тебя короткая память? Эта женщина много сделала, когда ты был в дерьме. А теперь все в порядке, и ты нас забыл? Что скажешь, парень?

Голос Эрнеста Кристала нельзя было спутать.

— Не называй меня парень, — угрожающе произнес Бобби, раздумывая, как Эрнесту удалось выследить его после семи лет молчания. — Какого черта тебе нужно?

— Что мне нужно? — фальшиво и неискренне удивился Эрнест. — Мы же одна семья, парень. Мы твои родственники и любим тебя.

Наверное, очень. Переехав от Фанни и Эрнеста, Бобби старался поддерживать с ними связь. Но им было наплевать, и он перестал звонить.

— Где ты достал мой телефон? — недовольно спросил он.

— В компании грамзаписи. Я представился, как твой дядюшка.

— Кем? — не выдержал Бобби.

— Родственник остается родственником, парень.

— Ты не понял меня с первого раза? — взорвался Бобби. — Прекрати называть меня парнем.

— Просто привычка, — Эрнест прочистил горло и приготовился нанести удар ниже пояса. — Послушай, мы подобрали тебя, когда мистер Леон Ру вышвырнул тебя на улицы Нью-Йорка. Мы дали тебе жилье, еду, крышу над головой и ухаживали, когда ты был болен, ничего не прося взамен.

Во имя собственных интересов, Эрнест предпочел забыть о чеке на шесть тысяч долларов, который привез Бобби, и о том, что племянник приносил зарплату из «Чейнсо».

— Переходи к делу, — резко сказал Бобби, не желая выслушивать нытье Эрнеста. Коль нужны деньги, он их даст. Бобби не был богат, но мог помочь Фанни, своей единственной родственнице.

— Ты слишком груб, Бобби, и совсем не похож на того мальчишку-толстяка, которого мы любили.

— Он умер, — сухо сказал Бобби. — Сколько?

— Разве я что-нибудь сказал о деньгах?! — с возмущением заорал Эрнест.

— Сколько, черт подери?

— Ну… — заколебался Эрнест. — Поскольку ты сам предложил, как джентльмен… Фанни болеет и больше не может работать. Она прибавила пару фунтов, и у нее болит сердце.

— Она была у врача? Нужно сесть на диету.

— Она не хочет ходить к докторам, они просто берут деньги и смеются в лицо, — он сделал паузу, ожидая подходящего момента, чтобы ударить. Эрнест колебался, сколько попросить, а поэтому решил повысить ставки. — Мы бы, конечно, обошлись… ну… двадцатью тысячами.

Бобби рассмеялся.

— Или пятнадцатью, — ехидно добавил Эрнест. — Нужно оплатить столько счетов… — и замолчал, ожидая реакции.

Бобби поражала наглость этого человека. Двадцать тысяч долларов! Пятнадцать! Послать бы этого сукиного сына подальше.

— Я пошлю Фанни чек на три тысячи, но скажи ей, что мне было бы приятнее, если бы она сама позвонила.

— Три тысячи! — разозлился Эрнест. — Ты ведь зарабатываешь много. А говоришь, что можешь дать только три тысячи…

— Не хочешь, не надо, — прервал его Бобби.

— Думаю, мы возьмем их, возьмем, — ныл Эрнест. Его ничто никогда не удовлетворяло, но три тысячи все-таки лучше, чем ничего.

Бобби положил трубку и с отвращением вспомнил свою жизнь с Кристалами. Их постоянные перепалки. Оскорбления, которые приходилось выносить. Крошечный чулан у кухни, где он замерзал зимой и парился летом. Еду. Жирную. Кучи ребрышек, картошки и жареных цыплят. Пироги и торты. Пирожные и конфеты. Неудивительно, что он распух до предела, живя с ними.

Но нужно признать и то, что Фанни действительно взяла его к себе и много раз защищала от нападок Эрнеста.

Бобби подошел к столу и выписал чек прежде, чем у него появилось время как следует все обдумать. Он подписал конверт на имя Фанни и набросал ей короткую записку с просьбой позвонить, они могли бы встретиться.

Конечно, он не получил ни слова в ответ, хотя деньги по чеку получили немедленно.

От Шарлин тоже ничего не было слышно уже несколько месяцев, но Бобби к этому привык. Она звонила только, когда что-нибудь ей было нужно. С тех пор как Бобби отказался от предложения Маркуса Ситроэна, он явно попал в немилость. Так он жил своей жизнью, писал песни, записывал их, встречался с девушками и отлично проводил время, пока однажды, поздним летним вечером, где-то около полуночи в дверь не позвонили и деваться было некуда.

Бобби в одиночестве смотрел фильм по телевизору.

— Кто там? — громко спросил он, прежде чем открыть замок.

Раздался невразумительный ответ, и Бобби мгновенно понял, что это Шарлин.

Он распахнул дверь и подхватил ее на руки, избитую и всю в крови.