Сын вожака стаи

Глава 14

Амели. Одурманила. Лишила рассудка.

Я ожидал сопротивления — рычания, царапин, укусов. Ожидал, что волчица будет бунтовать до последнего. Но она подчинилась, её дикость отступила, уступая место неизбежности.

Её тело отзывалось на мои прикосновения, её волчица признала моё право, отдавшись мне полностью.

Хрупкая, но такая пылкая. Страсть в ней бушевала, как огонь, обжигая, разрывая последний контроль. Я чувствую её вкус на своих губах, её запах теперь в каждом вдохе, часть меня.

Но главное — теперь он на ней. Мой запах.

Он пропитал её насквозь, как клеймо, как предупреждение. Любой волк, оказавшийся рядом, поймёт, кому она принадлежит, кому она отдана.

Ни один самец теперь не посмеет к ней подойти. Я добился своего, завоевал ее полностью.

Но почему внутри всё ещё бурлит жажда? Почему даже сейчас, когда она за дверью, с моим запахом на коже, мне мало? Почему хочется больше?

Я бросаю полотенце, надеваю брюки, прохожу в комнату, где она ждет.

Амели сидит у окна, ноги поджаты, её волосы растрёпаны. Взгляд блуждает за стеклом, но я чувствую её напряжение, ее внутреннюю борьбу. Она ощущает меня. Знает, что я здесь, она не может скрыться от моего присутствия.

— Ты сбежать собираешься? — мой голос звучит ровно, но она дёргается.

Её волчица снова настороженно замирает, но уже не рвётся прочь, она приняла мою власть.

— Нет, не собираюсь, — голос тихий, но уверенный, словно приняв свое поражение.

Капитуляция. То, что мне нужно, но этого недостаточно. Я хочу больше.

Амели остаётся у окна, взгляд упрямо устремлён наружу, словно ища пути к спасению. Молчит, но я чувствую, как внутри неё всё сжимается в клубок, ее внутренняя борьба. Она ждёт. Ждёт, когда я заговорю, когда я начну играть по своим правилам.

— Почему ты не сказала, что ты дочь Ахмета?

Глухая тишина.

Она не двигается, но напряжение в её плечах выдаёт всё.

— Мы должны это обсудить, — голос твёрдый, отступать я не собираюсь, буду пробивать ее броню.

Её пальцы цепляются за подлокотник кресла, словно это единственное, что держит её в равновесии.

— Не хочу, — коротко бросает, голос срывается, но в нем слышится вызов.

— Придётся, — ответ не терпит возражений.

Шаг. Волк внутри напрягается, чувствуя её напряжение, её сопротивление, что меня только подзадоривает.

— Ты прекрасно знала, что твоё происхождение — не просто имя в паспорте. — Мои слова звучат спокойно, но в них скрыт стальной нажим. — Ты не просто омега. Ты наследница стаи, которая держит в руках половину альянсов, и ты это прекрасно знаешь.

Резко разворачивается, взгляд сверкает, готовая дать отпор, но силы не равны.

— Это не имеет значения! — бросает в ответ.

— Имеет, Амели, — говорю медленно, отчётливо. — Они не оставят тебя в покое. Ахмет не просто вожак. Он стратег, и он не отступится. Если он узнает, что у тебя есть сын…

Дыхание сбивается, страх овладевает ею.

— Нет. Они не должны знать. Никто не должен, — ее слова отчаяние.

— А если узнают? — мой голос становится тише, но твёрже. — Что ты будешь делать тогда?

Тишина накрывает нас, будто вакуум.

Амели стискивает зубы, её волчица метается внутри, но выхода нет, и я чувствую ее безысходность.

— Я не знаю, — шёпот на грани отчаяния.

Вот и правда. Она пыталась спрятаться, но её кровь — это ставка.

Теперь у неё есть только один выход.

— Амели, они заберут тебя и Коди, — это не угроза, а констатация факта.

Шаг вперёд, я ближе чем когда-либо.

— Они не найдут нас, — отвечает упрямо, взгляд твёрдый, словно броня.

— Уверена? — мои слова подобно кинжалу, пробивают ее защиту.

Её пальцы сжимаются в кулак, дыхание сбивается.

— Буди сына. Поедем, — игра окончена, она пойдет со мной.

— Куда? — ее брови медленно ползут вверх.

Мои слова звучат как приговор, как единственное верное решение.

— В стаю, только там я могу дать вам защиту, — я ее единственный выход, ее спасение.

Она смотрит на меня, изучает, выискивая ответ.

— Но я здесь не одна, — слова глухие, почти не слышные, но не имеют значения.

Теперь только мои правила.

Сижу в машине, постукивая пальцами по рулю, поглядывая на вход в отель.

Амели тянет время, но это ничего не меняет.

Коди уже должен быть одет, вещи собраны, но её до сих пор нет.

Глава от лица Дэниэла

Телефон завибрировал в кармане. Незнакомый номер.

Я не спешу отвечать, позволяя звонку прозвучать ещё раз. Уже знаю, кто это. Медленно поднимаю трубку, подношу к уху.

— Дэниэл Райт, — голос спокоен, собран, без тени волнения.

— У тебя моя дочь, — спокойный, уверенный голос с хрипотцой. Ни эмоций, ни угроз, просто констатация факта.

Ахмет.

Не удивлён. Ожидал этого звонка. Вопрос был лишь во времени. Он всегда находил нужных людей, вытягивал информацию с точностью хирурга. Долго ли длилось его ожидание? Или он уже давно наблюдал за ситуацией, выжидая подходящий момент?

Выдерживаю паузу, позволяю тишине повиснуть между нами. Пусть сам сделает следующий шаг.

— Я знал, что она найдёт, куда спрятаться. Вопрос был только в том, кто решит её оставить, — произносит медленно, ровно, не показывая эмоций.

Ахмет не из тех, кто давит силой. Он терпелив, всегда играет в долгую. Не делает резких движений. Но я не тот, кого можно прогнуть.

— Тебе стоило поискать лучше, — губы трогает усмешка, но в голосе холод.

— Не думаю. Она сделала выбор. Мне нужно лишь напомнить, что выбор был ошибочным, — голос жёсткий, уверенный, как заточенное лезвие.

Ни давления, ни агрессии. Только непоколебимая уверенность человека, который знает, что прав.

— Она не хочет возвращаться, — голос остаётся спокойным, но пальцы на руле сжимаются сильнее.

— Не имеет значения, чего она хочет, — ровный, бесстрастный тон.

Ахмет не оставляет места для эмоций. Он просто озвучивает факт, как неизбежность, которую даже не стоит обсуждать.

— Ты забыл, что она не просто твоя дочь?

Короткая пауза. Представляю, как он обдумывает вопрос, оценивает ситуацию, проверяет, насколько далеко я готов зайти.

— Нет, не забыл. Но и ты не должен забывать, кто она.

Я усмехаюсь. Он пытается вести игру по своим правилам, но я меняю расклад одним ударом.

— Она мать моего сына.

Тишина. Долгая, глухая, напряжённая.

Чувствую, как он переваривает услышанное, просчитывает последствия. Его дыхание едва заметно меняется. Почти незаметно, но я знаю, что удар достиг цели.

— Интересно, — его голос остаётся ровным, но внутри него идёт работа. Взвешивание, анализ, просчёт вариантов.

Ахмет не удивлён, не поражён. Но теперь он знает. Теперь он будет думать иначе.

Мой взгляд не отрывается от входа в отель. Амели выходит, прижимая Коди к себе.

Чёрт.

— Ты осознаёшь, что это меняет всё?

Я сжимаю челюсти, сдерживаю рвущийся наружу рык.

— Это ничего не меняет.

— Ты ведь не настолько наивен, чтобы в это верить.

Он не давит, не требует. Просто констатирует факт. И в этом его сила.

Я молчу.

— Этот мальчик — наследник. Он должен быть в стае.

— Он и будет в стае. В моей.

Снова тишина. Теперь он меняет стратегию.

— Смело, — в голосе появляется лёгкая тень одобрения. Не насмешка, не сомнение. Скорее, интерес.

Он не спорит. Не бросает слова на ветер. Просто делает новую пометку в своей игре. Проверяет, насколько далеко я готов зайти.

— Ты знаешь, что я заберу её.

— Нет, — наблюдаю, как Амели сажает Коди в машину, пристёгивает его, а затем садится сама.

— Я никому её не отдам.

— Посмотрим, — голос остаётся бесстрастным, но теперь в нём слышится что-то новое. Лёгкий оттенок любопытства, словно Ахмету действительно интересно, на что я готов пойти ради неё.

— Я дам тебе время, Дэниэл. Не делай ошибок.

Связь обрывается.

Я медленно опускаю телефон, сжимаю его в ладони, чувствуя, как внутри поднимается ярость.

Ахмет знает.

Теперь всё изменится.