Та, которой не скажешь "нет"

19

Луиза сидела в саду, примыкавшем к личным апартаментам Рахима во дворце, и смотрела на фонтан. Предполагалось, что вода из фонтанов освежает и смягчает воздух, но день был таким душным, что задача оказалась непосильной. Луиза раздумывала, сумел ли Рахим достичь своей цели, привезя ее сюда, или по-прежнему его семья настроена к нему враждебно. Она чуяла, чуяла как зверь, что время играет против них.

Они приехали неделю назад, и с тех пор виделись редко. С самого рассвета и до заката Рахим отсутствовал, решая важные государственные дела, и, когда возвращался, Луиза уже спала.

Но она просыпалась, едва он входил в спальню. Ему не хотелось говорить о делах и встречах, занимавших его день, он желал одного — близости. Она остро чувствовала его неутолимую потребность в полном слиянии с ней. Вся напряженность дня мгновенно исчезала, едва они прикасались друг к другу. Она словно таяла в их тесных объятиях и страстных прикосновениях. Время близости заканчивалось, и Рахим спокойно засыпал с нею рядом. Но Луиза не засыпала. Ее ежеминутно преследовала мысль, что он готов оставить ее.

Едва сдерживаемое отчаяние Рахим угадывал в ее каждом поцелуе, в их каждом сближении, в неутолимой жажде любви. Иногда она начинала расспрашивать Рахима о конфликтах, которые он преодолевает. Луиза хотела знать все самое худшее. Одновременно она боялась совершить промах и тем самым положить конец их совместной жизни. Ее поддерживала только безграничная любовь к Рахиму и крупица надежды на то, что они не расстанутся. Ситуация меж тем обострялась.

У Луизы возникли первые сложности, о которых ее предупреждала Эмми. Мачеха Рахима и его сестры не выказывали никакой радости по поводу ее приезда и всего лишь раз пригласили Луизу отобедать с ними. Это были своего рода смотрины, но не знакомство с семьей. Правда, их отношение было почтительным и подчеркнуто вежливым. Оно словно подтверждало неумолимый факт: Луиза для них чужая. Чужая сейчас, и чужой останется всегда.

Иногда у Рахима выдавалось свободное время днем, и они проводили его вместе. Он устроил ей экскурсию по дворцу, рассказывая об истории его строительства и особенностях архитектуры. Они выезжали в город и на морское побережье. Люди, культура, все кругом было настолько чужим, что Луиза испугалась: а сможет ли она когда-нибудь приспособиться к ним? Сможет ли она выжить в этой роскоши и полном одиночестве, несмотря на многочисленную прислугу под рукой, готовую бегом бежать по первому ее слову. Перспектива такой жизни казалась ей безнадежной. Порой Луиза думала, что Рахим привез ее сюда, чтобы она сама во всем убедилась.

—Луиза, — послышался голос султана.

Удивленная его появлением в столь неурочный час, она приподнялась с кресла, чтобы он мог ее заметить, и отозвалась:

—Я здесь.

Рахим стремительно подошел к ней. Национальные одежды развевались, еще больше усиливая величественность и властность его облика. На лице султана сияла улыбка. Он был явно чем-то доволен. Луиза повеселела.

— Идем со мной, у меня для тебя сюрприз, — радостно сообщил он.

Она со всех ног бросилась к нему. Он несколько минут будет с ней! Одно это сразу делало ее счастливой. Рахим посмотрел через плечо и кивнул, подавая знак кому-то, скрывавшемуся позади него. Луиза проследила его взгляд и ахнула: красно-желтое электрическое кресло вкатилось в залитый солнцем дворик.

—Луиза, это я! — раздался восторженный детский голос.

—Эбби!

Последовали поцелуи, объятия, слезы радости и счастливые восклицания.

—Я счастлива снова видеть тебя!

— Рахим послал за мной свой личный самолет.

— И ты летела в нем одна?

—Со мной была няня. А Стивен ждал в аэропорту.

—Ты говоришь о мистере Харди?

—Он попросил меня называть его просто Стивеном. Для меня приготовили во дворце комнаты, специально оборудованные всем необходимым.

— Правда?

— Стивен показал их мне. Я останусь здесь на свадьбу и увижу всех-всех султанов.

— Это замечательно, Эбби! Как я рада, что ты со мной!

— И я тоже. Правда, Рахим потрясающе выглядит в своем наряде? Хотя знаешь, он как будто ходит в слишком большой ночной рубашке.

— Только ему этого не говори! Для меня он потрясающе выглядит в любой одежде.

— Или без нее, — лукаво добавил султан.

Они обернулись. Рахим стоял рядом и внимательно слушал их разговор. Все засмеялись. Эбби, не до конца поняв, в чем дело, весело хохотала вместе с ними. Несколько часов Рахим провел вместе с Луизой и ее сестрой. Они пообедали, а когда Эбби захотела отправиться в отведенные ей комнаты, Луиза и султан пошли вместе с ней. Девочка представила им няню, которая должна была присматривать за ней. Няней оказалась молодая женщина лет тридцати, вместе со своей воспитанницей с восторгом наслаждавшаяся путешествием в Малайзию. Вскоре она отвезла девочку в спальню, чтобы та отдохнула. Луиза и Рахим остались одни.

— Спасибо, что привез сюда Эбби, — с любовью глядя на султана, сказала Луиза.

—Тебе здесь очень одиноко, — нежно обнимая ее, ответил он. — Я поступил слишком эгоистично, привезя тебя сюда, но так было надо, Луиза. Надеюсь, с Эбби тебе будет веселее.

Надо. Это слово напомнило Луизе о прежних страхах и надеждах.

— Мой приезд помог тебе? Я имею в виду твоего дядю и его планы, — поспешно выпалила Луиза, ища в глазах султана ответ.

— Твое присутствие помогло мне принять окончательное решение, — непонятно сказал Рахим.

— Оно было трудным для тебя?

— И да, и нет. — Он улыбнулся, нежно гладя Луизу по щеке. — Как любое решение, заставляющее человека выбрать самое важное. Выбрать нечто, ставшее главным содержанием его жизни.

Она поняла, что в душе Рахима идет жестокая борьба и он разрывается на части. А посередине стоит она, Луиза.

— Объясни мне. Объясни все! — попросила она, зная, что готова разделить с ним любую боль, независимо от его решения.

—Это мои проблемы, дорогая. — Он отрицательно покачал головой. — И я сам должен их преодолеть. Ты можешь еще немного побыть со мной?

— Ты же знаешь, что я буду с тобой до тех пор, пока ты хочешь этого, — ответила она, глядя ему в глаза.

Рахим наклонился и поцеловал ее, поцеловал так крепко, словно стремился утолить жажду, насытиться ее страстью, зарядиться от нее энергией и этим необычным способом восстановить перед решающей схваткой свои силы. В дверь громко постучали.

— Ох, извините меня, — сказала вошедшая няня. Она покраснела при виде целующихся. — Вас зовет Эбби и хочет вам сказать нечто важное перед тем, как вы... гм... уйдете.

— Хорошо, спасибо. — Рахим был спокоен и учтив.

Он обнял Луизу за талию, и они пошли в спальню девочки. Няня ушла в свою комнату, смущенная увиденной сценой. Эбби ждала их прихода и сразу же набросилась на Рахима.

—Я забыла поблагодарить тебя за то, что ты привез меня сюда. Я так благодарна тебе, Рахим!

— Мне самому хотелось видеть тебя у себя дома. Я рад, что ты смело отправилась в такое длинное путешествие. Перелететь через Тихий океан — не шутка!

— Даже дикие лошади не остановили бы меня. — Девочка улыбнулась. — Я запомню эту поездку на всю жизнь.

— Скажи мне, что бы ты хотела посмотреть больше всего?

—Ты и так очень добр ко мне. — Она подавила тяжелый вздох. — Учитель живописи и все остальное. Мама решила, что Луиза рассказала тебе правду о Картеле, поэтому ты и решил сделать что-нибудь приятное для меня.

— Какую правду, Эбби? — нахмурился Рахим.

Луиза отчаянно замотала головой, но ее сводная сестра упрямо смотрела в глаза султану.

—Я не хочу, чтобы ты считал Картеля виноватым в том, что теперь я не могу ходить, — сказала девочка. — Тебе не надо задабривать меня.

Рахим кивком попросил девочку продолжать.

— Я не сержусь на него. Картель испугался бенгальского огня. Я просто хотела показать ему, а он жутко напугался. Он не знал, что делает мне больно. Думаю, он захотел спасти меня, выбив огонь из моих рук.

У Луизы сжалось сердце, когда она слушала, как ее сестра рассказывала о трагических событиях, ставших причиной махинаций отца с лошадьми султана. Теперь скрывать нечего. Отец, как видно, упустил свой второй шанс. Рахим в задумчивости присел на кровать и сочувственно погладил руку девочки.

— Почему ты не хочешь рассказать мне, как все случилось? — спросил он.

Луиза с замиранием сердца ждала неизбежной развязки. От нее теперь ничего не зависело, и она надеялась лишь на Провидение.

— Понимаешь, был мой день рождения, — с глубоким вздохом начала Эбби свое печальное повествование. — Мне исполнилось восемь лет. Мама была на работе. Миссис Баджер, жена конюха, испекла для нас торт, большой красивый торт, с клубникой, и воткнула в него свечки. Мы с братьями устроили праздник. Зажгли бенгальские огни, надули шары, надели смешные шляпы и дудели в свистки.

— Похоже, вы хорошо веселились, — ободряюще вставил Рахим.

—Да, было очень весело. Но братья, как всегда, играли вдвоем, в игры только для двоих. Они ведь близнецы. — Она поморщилась, думая, что султан не понимает ее. — Мне стало скучно, и я решила отнести Картелю кусок торта и отпраздновать свой день рождения с ним.

— С конем? — слегка поддразнил султан.

— Картель не просто конь, он самый красивый в мире. Он обычно разрешал мне гладить себя, потому что знал, как я люблю его. Я очень часто приходила к нему в стойло и разговаривала с ним. По его глазам я видела, что он меня внимательно слушает и все понимает, ведь он кивал в ответ.

—Да, у него очень умные глаза, — согласился султан.

— Я знаю, что не должна была это делать, папа не разрешал мне. Но был мой день рождения, и я думала, что никто не увидит, если я незаметно пройду к нему. Ведь Картель никому не скажет. И я пошла. Ты бы видел, с какой радостью он съел торт. Думаю, он ему понравился.

— Уверен, что так, — подтвердил Рахим.

— Но потом я зажгла бенгальский огонь, и конь напугался. Он заржал и встал на дыбы. Я хотела успокоить его, но он случайно задел меня копытами и отбросил к стене...— Эбби мотнула головой и передернула плечами, словно отгоняла тягостные воспоминания. — Больше я ничего не помню. Я очнулась только в больнице.

— Думаю, там было совсем невесело.

Девочка выразительно посмотрела на султана.

— Это был сущий ад! Особенно с моими ногами. Я ревела трое суток, когда узнала, что не смогу снова ходить. Если бы не Луиза, я не пережила бы этого.

Рахим посмотрел на Луизу странным, немного детским взглядом, словно удивлялся ее способности творить чудеса.

—Луиза больше всех помогла мне справиться с моей бедой, — настойчиво повторила Эбби.

—Я уверен в этом, — тихо отозвался султан.

— В любом случае, Рахим, Картель ни в чем не виноват, — упрямо повторила девочка. — Все случилось из-за моей глупости и беспечности. Ты совсем не обязан делать что-либо для меня. Тем более что ты и так сделал даже слишком много. — Эбби погладила его по руке. — Знаешь, жизнь не ограничивается только возможностью ходить. Теперь я многое умею, даже больше, чем раньше, потому что научилась думать. И неплохо рисовать.

Рахим покачал головой. Он не ожидал от маленькой девочки такого мужественного отношения к самому страшному, что только может случиться с человеком, тем более с женщиной, пусть еще маленькой, — к инвалидности. Слезы навернулись на глаза Луизы, но она незаметно смахнула их. Эбби не любила, когда она плакала, и сейчас ждала от старшей сестры одобрения.

—Конечно, ты во всем права, Эбби. Ты присылала мне такие чудесные письма! И очаровательные акварели!

Девочка радостно улыбнулась и по-женски кокетливо обратилась к Рахиму.

— Будь начеку, Рахим, ведь я не скажу тебе нет, если ты задумаешь подарить мне еще что-нибудь.

— Эбби... — Лицо султана смягчилось, и он осторожно поцеловал девочку в лоб. — Ты заслуживаешь гораздо большего. Спасибо, что рассказала мне все.

—Просто мне хотелось, чтобы ты знал правду.

— Я все понял. Все-все, — заверил султан, сжав ей руку, и встал. — Отдыхай, моя дорогая Эбби. Мне пора идти. Но знаешь, я подумаю, что бы еще подарить тебе!

Девочка осталась одна, довольная тем, что сказала султану правду. Луиза и Рахим вышли вместе. Она почувствовала некоторое отчуждение с его стороны, словно он надел боевые доспехи. Несмотря на то, что они шли рядом, бок о бок, ей казалось, что она одна. Рахим словно провалился в свои мысли.

— Полагаю, это как-то оправдывает моего отца в твоих глазах, — сказал она, тревожась, что размышляет султан как раз о нем. — Конечно, не полностью, но...

—Твой отец тут ни при чем, Луиза. — Рахим остановился, притянул ее к себе и обнял за плечи, глядя сверкающими, пронизывающими насквозь глазами. — Устами младенца глаголет истина. Господи! Луиза! Забыть все, что было! Жить дальше, как сделала она! И чтобы ты все время была рядом, чтобы помочь. Ты ведь была радом ней. Мне тоже не надо ничего, кроме тебя. Я не буду больше ничего придумывать. Господь вложил мне самое главное прямо в руки.

С этими словами он поцеловал ее в лоб, как и Эбби, и ушел по коридору, ведущему в деловую часть дворца.