Таинственная герцогиня

Глава 15

Когда Джаред, оставив коня с неопрятным форейтором, вошел внутрь, таверна показалась ему пустой. Выгоревшая деревянная вывеска снаружи сообщала, что здесь сдаются комнаты. Джаред сомневался, что многие путешественники пользуются этими комнатами, разве только определенного сорта женщины, зарабатывающие деньги, лежа на спине. Гостиница, расположенная в миле от деревни, обеспечивает уединенность, в которой нуждаются лишь неверные мужья и прочие нахалы.

Джаред осмотрел тускло освещенную комнату, выискивая признаки жизни. В помещении не было никого, кроме старика в углу, обнявшего кружку с элем. Сквозь закопченные окна, проделанные высоко в стенах таверны, проникало совсем мало света, что, несомненно, шло на пользу завсегдатаям этого грубого заведения. Джаред сомневался, что за неделю столы хоть раз видели тряпку, и только человек, умирающий от жажды, или тот, кому вообще наплевать на грязь, мог пить из деревянных кружек, небрежно сваленных возле бочонка с элем.

У Каланты с ее непреклонным стремлением к чистоте случился бы припадок, приведи ее Джаред в подобное место. Хотя, конечно, он не собирался совершать этой ошибки. Место его очаровательной маленькой женушки в оранжерее, полной цветов, а не в этой адской дыре. Он до сих пор чувствовал себя виноватым за то, что водил ее в каталажку к проклятому похитителю.

Джаред легко представлял себе этого хнычущего труса, часто заглядывающего в подобное место. Но только не герцогиню Клэрборн, да и любую другую леди, которая зашла внутрь, чтобы перемолвиться с ним словечком.

– Эй там, что вам подать, хозяин? – Из-за занавески позади барной стойки вышел маленький толстый человечек, вытирая руки тряпкой, давно не видавшей мыла. Некогда белая, теперь она приобрела неопределенный серый цвет.

– Мне нужно кое-что узнать.

В отличие от Эштона Джаред предпочитал говорить напрямик, добиваясь того, что ему требовалось, а с хозяином и посетителями этой сомнительной таверны такой способ наверняка должен сработать. Потому-то он и отправил зятя беседовать с женой сквайра. У Джареда не хватало терпения приглаживать взъерошенные перышки, а без этого вряд ли можно добыть информацию у миссис Дженсен.

Бармен перестал вытирать руки.

– Эй, а что вы хотите знать?

– Насколько мне известно, здесь частенько выпивает негодяй по имени Уиллем.

– Может, да, а может, и нет…

Джаред не дал человечку закончить фразу. Он схватил его за рубашку без воротничка и поднял в воздух.

– Никаких «может», если хочешь сохранить те зубы, что у тебя еще остались.

Хозяин таверны хрюкнул, как перепуганный поросенок, и вцепился Джареду в запястья. На его лысине заблестела испарина.

– Что… вы… хотите… о немузнать? – простонал он, срываясь на визг.

Джаред неторопливо поставил его на пол.

– С неделю назад сюда приходила леди, повидаться с Уиллемом. Во вдовьем платье и вуали.

Хозяин таверны так быстро закивал, что Джаред удивился, как он не устает.

– Ага, он говорил, будто с ней встречался, да только знаю я Уиллема и не больно ему поверил.

– Что ты имеешь в виду? Ты сам ее не видел?

– Нет. Пришел какой-то парнишка, покликал Уиллема, тот и ушел во двор и долгонько не возвращался, я уж решил, что он сбежал домой.

– Как выглядел парнишка?

Хозяин задумчиво потер щетину на подбородке.

– Да как все мальчишки. Никакой красивой ливреи на нем не было, непохоже, что он работает на знатную щеголиху. Сказать по правде, поэтому я Уиллему и не поверил.

– Что рассказывал Уиллем? – В Джареде поднималось разочарование – похоже, хозяин таверны не много сможет ему поведать.

– Сказал, что встретил ангела. Сказал, уж такая красотка, и хочет нанять его для какого-то дельца.

Черт побери! Не больше, чем уже успел рассказать Джареду и остальным сам мерзавец.

– Он описал тебе этого ангела?

– Сказал, имя назвать не может, это вроде секрет. Сказал, что чистый ангел. По правде говоря, для этого малого любая бабенка, что не воняет, как свиные помои, и не рыгает так же громко, как он сам, покажется ангелом. Да и видит он плохо. Я не поверил, когда он сказал, что она настоящая леди. Нет, не поверил. Такой, как Уиллем, запросто наврет.

– Кто-нибудь еще ее видел? – спросил Джаред, почти не надеясь на положительный ответ. По крайней мере теперь понятно, почему похититель ошибся и принял ее за Кали.

Джаред не удивился, когда хозяин таверны помотал головой:

– Она сидела во дворе в карете.

– А карету ты видел?

– Нет. Как бы я ее мог увидеть, если обслуживал клиентов здесь, а?

Джаред нахмурился, и человечек поспешно отодвинулся.

– А кто-нибудь ее видел?

– Может, кто из посетителей. Мой форейтор, должно быть, ее видел. Он, конечно, лодырь, но должен был позаботиться о ней.

Тот парнишка, что подошел приглядеть за конем Джареда? Джареду пришлось дважды подзывать его, крича во всю глотку, и только после этого парень вышел из конюшни, протирая сонные глаза.

– Позови его сюда, я спрошу.

Форейтора позвали. Он не видел женщину, но карету видел. Черная, без всяких отметок – обычный наемный экипаж. И слуга у нее грубиян. Оскорбил форейтора, отказавшись зайти в конюшню, чтобы глотнуть эля и поболтать, дожидаясь, пока леди решит свои дела с Уиллемом.

Больше ничего Джаред не выяснил, хотя дождался нескольких завсегдатаев, бывших здесь тем же вечером. Никто не видел леди и почти никто не поверил байке Уиллема о ее красоте и изящных манерах.

Видевшие карету описали ее в точности, как и форейтор, – черная, без каких-либо особых отметок.

Через несколько часов в таверну пришел Эштон. К этому времени настроение у Джареда было черным, как карета той таинственной незнакомки.

Эштон, усевшийся напротив него, выглядел ничуть не радостнее.

– Будь этот стол чуть грязнее, им следовало бы вытащить его наружу и сжечь вместе с мусором.

Джаред чуть заметно улыбнулся:

– Что такое, Эштон? Твои чувства оскорблены нежеланием нашего хозяина поддерживать чистоту? Я-то думал, такие вещи волнуют только женщин.

Черные брови Эштона сошлись в одну линию.

– Бывал я в местах и похуже этого. Есть хочется, и моего коня сейчас поят из лохани, которую, кажется, не мыли со дня открытия этого заведения.

Джаред тоже проголодался. Он сумел убедить хозяина вымыть пивную кружку в чистой воде с мылом, однако пище с этой кухни не доверял.

– Лошадь переживет. Цезарь тоже здесь, составит ей компанию, однако я заставил мальчишку принести ему ведро воды из колодца.

Эштон ухмыльнулся:

– Мне следовало воспользоваться твоими методами убеждения. Так как насчет того, чтобы поесть?

Джаред пожал плечами:

– Я предпочту подождать, пока мы не вернемся в Роуз-Коттедж.

Эштон вздохнул и кивнул:

– Да, так будет лучше.

– Удивляюсь, как это миссис Дженсен не накормила тебя? Леди обычно из кожи вон лезут, чтобы тебе понравиться.

Эштон прищурился:

– Она предлагала.

Джаред расхохотался:

– Плохо дело, а?

– Ее повар везде добавляет разноцветный сахар. – Эштона передернуло. – Мой желудок не вынес бы сладких гренков с сыром.

Джареда тоже замутило.

– Так что ты выяснил? Кого она недавно угощала засахаренными розами?

Хозяин подбежал к ним с кружкой, полной эля, и поставил ее перед Эштоном. Искоса посмотрел на Джареда и разгладил полы своего коричневого саржевого жилета.

– Мы с женой как следует вымыли ее, как вы и хотели, ваше сиятельство.

Джаред слегка кивнул и протянул тому монету. Эштон с подозрением рассматривал кружку.

– Как следует?

– Ага.

Лицо Эштона просветлело. Он сделал глоток.

– Ну?

– Не так уж и плохо.

Джаред подумал, не вылить ли эту кружку эля на голову зятю – ведь Эштон отлично понял, о чем он его спросил.

– Кого она, дьявол тебя побери, угощала сладостями?

– Нескольких аристократов, если ей верить. Правда, когда я поднажал, выяснилось, что было это пару лет назад. А недавно ей удалось угостить только еще одного соседа сквайра, графиню, которую она встретила в гостях на севере, и твою жену.

– Мою жену? Миссис Дженсен – чертова лгунья!

Услышав гневный вопль Джареда, вся таверна притихла.

– Успокойся. Я еще не рассказал тебе подробности.

Джаред сердито посмотрел на зятя.

– Пожалуй, облегчу немного свою ношу, – сказал Эштон с насмешливой вежливостью, напомнившей Джареду, что, несмотря на все его изящные манеры, с зятем нужно считаться.

Он что-то согласно буркнул и потребовал:

– Подробности.

– Она сказала, что твоя жена прислала к ней мальчика с запиской, в которой просила прислать ей немного засахаренных роз миссис Дженсен, чтобы сравнить их с ее собственными.

– Какого мальчика?

– Я спросил, но она не знает. Она его не узнала, но она не узнала бы и конюха Каланты. А для знатной дамы вполне обычное явление – нанять местного деревенского мальчика, чтобы выполнить поручение.

– Я знаю это, парень! – Джаред стукнул кулаком по столу, и обе кружки с элем опасно зашатались. – Но нам это ничего не дает. Полагаю, она отослала свои сладости с этим самым мальчишкой?

– Наверняка, потому что иначе они не попали бы в Роуз-Коттедж без ведома Томаса и Кали.

– Да.

– Проклятие!

Джаред нутром чуял, что виноват герцог, но все нити вели назад к Каланте. Она расстроится, что кто-то воспользовался ее именем, чтобы добыть сладости, которыми едва не отравили Ханну.

– Кто-то очень сильно старается подвести под подозрение твою жену, – заметил Эштон, подтверждая мысли Джареда.

– Когда я до него доберусь, для виселицы останется немного.

– Тут замешана женщина. По всему выходит, что всю интригу придумала она.

– Но чего ради, черт бы ее побрал? Ханна никому не угрожает. Все, что нужно сделать герцогу, – не вспоминать о ее существовании. Нет никаких причин для того, чтобы похищать девочку, а потом пытаться ее убить. Риск слишком велик!

– Возможно, он больше озабочен своим положением в обществе, чем угрозой разоблачения. Его брат совершил подлый поступок, зачав свою дочь. Изнасилование служанки не такая уж неслыханная вещь, но репутацию может испортить навсегда.

Английские законы практически не защищали слуг от лордов, в особенности если это герцог, но светское общество не было таким уж всепрощающим. Предполагалось, что аристократы должны вести себя с определенной долей порядочности и, уж во всяком случае, не попадаться. Частые интрижки не осуждались, но скандальные интриги – безусловно. И все же попытка уберечь от скандала имя Клэрборнов была слишком слабым основанием для столь чудовищных злодеяний.

– Мы будем знать больше после визита к нему.

– Да.

Эштон вытащил из кармана сложенный лист бумаги.

– Я уговорил миссис Дженсен отдать мне эту записку. Я сказал ей, что кто-то подшутил над твоей женой, и мы пытаемся выяснить, кто именно. Не знаю, поможет ли это уберечься от сплетен, но очень уж трудно подобрать объяснение для тех вопросов, которые я ей задавал.

Джаред плевать хотел на сплетни. Главное – защитить свою дочь и жену.

– Дай-ка взглянуть.

Эштон протянул ему записку, написанную на тонком белом пергаменте, пахнувшем розами, и запечатанную гербом Клэрборнов. При виде очередного доказательства вероломного поведения негодяя Джаред едва удержался, чтобы не скомкать записку. В ней было написано только то, о чем уже рассказал Эштон, и текст напомнил ему ту Каланту, какой она была при их первом знакомстве. Воспоминание о том, что она вернулась к своим прежним манерам, не улучшило настроение Джареда.

– Нужно взять что-нибудь, написанное ее рукой, и сверить почерк.

– Конечно. – Эштон сделал еще глоток эля. – Надеюсь, Томас найдет тот субботний список распоряжений. Тогда мы сможем сравнить и его.

Джаред встал.

– Твоя лошадь уже успела отдохнуть. Пора возвращаться в Роуз-Коттедж.

Эштон без возражений последовал за ним. Оба торопились вернуться домой, к женам.

Каланта подоткнула одеяло на узкой кроватке Ханны и поцеловала дочку в лобик. Она наслаждалась этими мгновениями, вдыхая сладкий детский запах.

– Спокойной ночи, любимая. Да благословит и хранит тебя Господь, и пусть тебе снятся хорошие сны.

Сонные глазки Ханны закрывались. Она весь день играла с двоюродными братом и сестрой и пересаживала растения в оранжерее и совсем устала.

– Мама?

– Да, родная?

– Я хочу поцеловать на ночь папу.

Каланта с трудом подавила вздох. Она тоже хотела, чтобы Джаред скорее вернулся и рассказал, что им удалось выяснить.

– Я попрошу его зайти сюда и поцеловать тебя, когда он доберется до дома.

– А если я усну? – спросила Ханна и зевнула. Каланта не сомневалась, что девочка заснет сразу же, как только закроет глаза.

– Он все равно сможет тебя поцеловать.

Ханна кивнула. Веки опустились, укрыв темные карие глазки. Почти мгновенно она задышала ровно и легко. Каланта сидела рядом и смотрела на дочь. Ей следовало бы присоединиться к Дрейкам и Айрис в гостиной, но она не могла оторваться от созерцания спящего ребенка.

Каланта никогда не надеялась стать матерью, а теперь у нее есть четырехлетняя дочка, которая, возможно, однажды станет старшей сестрой для ее ребенка. Каланта положила руку на свой плоский живот и подумала, как чудесно будет носить ребенка Джареда. Может быть, она беременна уже сейчас. В отличие от Айрис это ее не пугало. Она хотела этого больше всего на свете… после любви Джареда.

Думать о любви к мужчине, который сомневался в ее порядочности, было очень больно, но Каланта не могла выкинуть эту мысль из головы. Ей показалось, что она сумела убедить его в своей невиновности, когда сообщила о цвете сладостей, но он оставил своих сестер и Дрейка, чтобы сторожить ее. Он не доверил ей заботиться о Ханне. Горечь отравляла Каланте радость общения с приемной дочерью.

Так же больно было ей ночью, когда Джаред не ответил, отберет ли он у нее ребенка. Он потребовал, чтобы Каланта спала с ним рядом, с безрассудной страстью занимался с ней любовью, а на ее вопрос ответа не дал. Она молча лежала, надеясь, что он развеет ее тревоги, скажет, что не сомневается – она не способна на такое ужасное злодеяние.

Но Джаред этого не сделал. Он поглаживал ее по спине странным успокаивающим движением до тех пор, пока Каланта не задремала, но этот невысказанный им вслух ответ углубил возникшую между ними пропасть.

Каланта наклонилась и поцеловала нежную щечку Ханны. Она понимала желание Джареда уберечь их дочь. Каланта и сама отдала бы жизнь, чтобы защитить Ханну. Она не понимала другого, пытаясь простить его за это, – его недоверия. Каланта напомнила себе, что Джаред никогда не говорил, что любит ее. И не так уж хорошо он ее знает, чтобы полностью доверять ей; а раз нет любви, он ее никогда и не узнает.

И все же он потребовал, чтобы Каланта доверилась ему, ничего не зная о ее любви к нему. Она вспомнила их первую брачную ночь. Джаред потребовал, чтобы она ему поверила, настоял на том, чтобы она сказала об этом вслух. И она отдала себя в его руки, а на следующий же день он предал ее.

По крайней мере никто не пошел вместе с ней укладывать Ханну спать. Хоть что-то, сказала она себе, поднимаясь, потом задула маленькую лампу у постели девочки. Дорогу к двери ей освещала полоска света, пробивавшаяся сквозь щель из коридора. Она оставила дверь приоткрытой на случай, если Ханна, испугавшись, проснется, и спустилась вниз.

Дрейки и Айрис сидели за маленьким столиком и играли в карты. Тея уложила детей в единственной гостевой комнате, пока Каланта укладывала Ханну наверху.

Айрис оторвалась от карт и улыбнулась.

– Не хочешь присоединиться к нам, Кали? Есть место еще для одного игрока, а мы только начали. Можем пересдать.

Каланта не думала, что сможет сосредоточиться на картах, нетерпеливо дожидаясь возвращения Джареда, поэтому отрицательно покачала головой.

– Я пойду посмотрю, что там с обедом. Кухарка сильно волновалась, что ей придется так поздно накрывать на стол.

Дрейк усмехнулся:

– Если то, что она приготовила к чаю, хоть о чем-то говорит, то ваша кухарка отлично справляется со своей работой.

– Я передам ей ваши слова. Она очень гордится своими лепешками с плодами шиповника. Этому рецепту ее научила моя мать.

Кухарка работала у родителей Каланты до самой их смерти и вернулась в Роуз-Коттедж, когда Каланта туда переехала. Тея улыбнулась:

– Так она тоже использует розы в приготовлении блюд? Повар Джареда иногда творит поразительные вещи, и трапезы в Рейвен-Холле – всегда авантюра.

– Да.

Каланта уже собралась идти, как услышала шум в холле. Вернулись Джаред и Эштон. Айрис швырнула карты на стол и вскочила, заслышав голос мужа за дверью. Едва Эштон вошел в гостиную, как Айрис кинулась через всю комнату и обняла его.

– Я так волновалась! Нет ничего хуже, когда ты путешествуешь в темноте, да еще и верхом. За последние полчаса я просто извелась.

Лицо Эштона, бывшее довольно мрачным, когда он вошел, расслабилось, а губы растянулись в ласковой улыбке, от которой Каланте захотелось отвернуться. Она переключилась на Джареда, тоже смотревшего на сестру и Эштона. Их взгляды встретились, и в его глазах отразилась тоска, о причине возникновения которой Каланта не догадывалась. Она напряженно ждала, когда Джаред расскажет, что он сумел выяснить о человеке, нанявшем Уиллема.

И была обречена ждать дальше, потому что Томас доложил, что обед готов.

Эштон высвободился из объятий Айрис.

– Мне нужно умыться.

Джаред повел его наверх, и Каланта распорядилась, чтобы с обедом задержались еще на десять минут. Позже, за столом, она дождалась, пока Джаред доест суп, и задала мучивший ее вопрос:

– Вы что-нибудь выяснили?

Она спросила негромко, но, поскольку они сидели на противоположных концах стола, остальные расслышали и замолчали. Неслыханно для леди обращаться к мужу во время еды, даже если стол такой маленький, как в скромной столовой Каланты. Она должна была поддерживать беседу с Дрейками, сидевшими справа и слева от нее, но, прождав столько часов, Каланта не могла больше придерживаться приличий.

– Женщина, нанявшая Уиллема, не заходила в помещение «Синего гуся». Она ждала во дворе, в карете, послав за негодяем мальчишку. Никто ее не видел, – с раздражением ответил Джаред.

Каланта прикусила губу.

– И это все?

– Мальчишку никто не знает, стало быть, он не местный. – Недовольство Джареда усилилось. – Все, видевшие карету, говорят, что она, вероятно, наемная. На ней не было никаких отличительных знаков, ни герба, ни чего-либо другого. Темная, скорее всего черная.

Каланта не смогла скрыть разочарования.

– Понятно.

Ничто не доказывает, что этой женщиной была не она. Она могла нанять карету и могла послать мальчика в таверну за Уиллемом.

Джаред встретился с ней глазами, пытаясь взглядом сказать что-то, чего Каланта опять же не поняла.

– Хозяин говорит, что Уиллем плохо видит и назовет ангелом любую женщину, одетую прилично и пахнущую приятнее, чем воняет на скотном дворе.

Он пытается утешить ее!

– Я с ним не разговаривала. – Каланта произнесла эти слова, не надеясь, что они повлияют хоть на кого-нибудь за этим столом. Все равно она должна говорить правду.

– Я знаю, что не разговаривала. – Поддержка Джареда словно окутала Каланту теплым плащом, прогоняя холод, поселившийся в ее душе.

– Ты ходил к жене сквайра? – спросил Дрейк.

– Я ходил, – отозвался Эштон, – пока Рейвенсвуд разговаривал в «Синем гусе» с хозяином и посетителями.

– И что выяснил? – требовательно спросила Айрис.

– Кто-то от имени Каланты прислал к миссис Дженсен мальчика с запиской – с просьбой прислать ей засахаренные розы.

Тепло, окутывавшее Каланту, исчезло. Ей стало холоднее, чем раньше, и она задрожала.

– Не понимаю.

На лице Джареда появилось убийственное выражение.

– Кто-то, вероятно, та су… та же мерзавка, что наняла Уиллема, написала записку, попросив сладости, и подписалась твоим именем.

– Но сюда не доставляли никаких сладостей! – Томас знал бы, если бы это случилось.

– Мальчик взял их с собой, – пояснил Эштон.

У Каланты перехватило дыхание. Она вернулась туда, где была нынче утром. Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала, и нет возможности доказать свою невиновность. Она вскочила с места и оттолкнула стул.

– Извините…

Каланта побежала, огибая стол. Необходимо уйти из комнаты раньше, чем на нее снова посыплются обвинения. Сильная рука Джареда обхватила ее за талию и прижала к себе.

– Все в порядке, Кали. Мы найдем того, кто пытается тебе напакостить, поверь мне.

Каланта уставилась на него. Его слова не проникали сквозь отчаяние, затуманившее ее сознание, но она расслышала просьбу верить ему, и что-то внутри ее сломалось. Она яростно вывернулась из его рук.

– Должна ли я верить тебе так, как ты веришь мне?

Джаред не отпускал ее.

– Успокойся, Ангел.

– Не смей меня так называть! Ты не считаешь меня ангелом! Ты думаешь, я демон, способный убить не одного, а троих детей! Отпусти меня немедленно!

Она почти кричала, охваченная гневом и желанием убраться от Джареда подальше. Она не останется в этой комнате, она не желает слушать, как его семья снова обвиняет ее. Не останется. Каланта сумела вырвать одну руку, и та взлетела по неистовой дуге, опустившись на щеку Джареда. Громкий хлопок, прикосновение к его коже и жжение в ладони подействовали на Каланту как ведро холодной воды.

Что она наделала?

Каланта посмотрела на Джареда потрясенным взглядом. Все в комнате замолкли. На его щеке проступил красный отпечаток ее ладони, и Каланте показалось, что она видит все это откуда-то издалека.

– Пожалуйста, отпустите меня. – Она произнесла это тихо и сдержанно, в полнейшем противоречии со своим поведением минуту назад.

Каланта снова овладела своими чувствами, грозившими раздавить ее. Джаред качнул головой:

– Нет. Черт… не отпущу. Не раньше, чем объяснишь мне, почему ты так расстроена.

Он не собирается наказывать ее за пощечину? Понимание этого пришло одновременно с мыслью, что он не постигает причины ее гнева. Неужели он настолько самонадеян, что не в состоянии понять ее боль, возникшую из-за его недоверия и того ужасного положения, в котором она оказалась?

– Кто-то пытается разрушить мою жизнь и убить мою дочь. – Каланта произносила каждое слово медленно, словно обращалась к слабоумному, и глаза Джареда сузились.

– Да, и я из-за этого в ярости, но это не объясняет, почему ты пытаешься убежать от меня. Понятно, что ты в отчаянии из-за всего случившегося. Ты женщина, у тебя тонкие чувства, но ведь не я пытаюсь сделать тебе больно.

Слова Джареда звучали для Каланты полной бессмыслицей. Конечно, он делает ей больно. Он ей не верит.

– Я не убийца. – И опять она говорила без интонаций, монотонно, чему научилась, когда имела дело с Деверилом во время его припадков бешенства.

– Я знаю. – Теперь Джаред смотрел на нее так, словно ей отказали мозги.

– Ты сказал, что я подписала ту записку к миссис Дженсен.

– Я, дьявол… я этого не говорил.

– Я сказал, что кто-то послал записку и подписал ее вашим именем, – вмешался Эштон откуда-то из-за спины.

– Это одно и то же, – отозвалась Каланта, не оборачиваясь к нему.

Джаред взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх, так что их взгляды снова встретились.

– Нет, mon ange, не одно и то же. Ты думаешь, раз мы нашли новые свидетельства заговора против тебя, то снова изменили свое мнение, да?

Конечно же. Сегодняшние открытия опровергают все доказательства, которые она предоставила им сегодня утром. И Джаред не поверил ей до конца, иначе не оставил бы сестер и Дрейка сторожить ее.

Джаред покачал головой:

– Никто не думает, что это ты послала те засахаренные розы. И мы не считаем, что ты наняла Уиллема.

Но ведь он так злился! И все они именно так и считали еще сегодня утром, а все, что случилось потом, служит дополнительным подтверждением.

– Я не могу доказать, что не писала ту записку.

– Вообще-то можете, – снова вмешался Эштон. – Я привез записку, забрав ее у миссис Дженсен. Мы можем сравнить почерк, если хотите. Но в любом случае необходимо, чтобы вы на нее взглянули. Может быть, вы узнаете руку. Я понимаю, что вряд ли, но пока это наша единственная надежда.

Они не думают, что это ее рук дело. Истина медленно проникала в сознание Каланты. Джаред все-таки верит ей, по крайней мере хоть чуть-чуть.

– А зачем ты оставил Дрейка и сестер сторожить меня, если не думаешь, что это сделала я?

– Я никуда не поехал, потому что мы боялись оставлять наших женщин без защиты, зная, что какой-то безумец угрожает нашей семье, – объяснил Дрейк.

– Ну знаешь ли, Пирсон. Ты рассуждаешь так, словно мы неспособны защитить себя сами, – оскорбленно произнесла Тея.

Замешательство Каланты усилилось. Она повернулась и посмотрела в лица сидевших за столом. Глаза Айрис наполнились слезами, и она смотрела на Каланту так, словно хотела обнять ее. Тея сердито уставилась на мужа, а на лице Эштона было выражение понимания и сочувствия. Дрейк выглядел раздраженным, но взор его был направлен на жену.

Они ей поверили.