Таинственная герцогиня

Глава 19

– Что, черт тебя подери, ты имеешь в виду – она в деревне с лакеем?! – бушевал Джаред.

Дворецкий вздрогнул и отступил на два шага. Его опущенные руки тряслись, как у близкой к обмороку женщины.

– Я не знал, что ее сиятельству нельзя покидать имение, милорд.

Джаред злобно посмотрел на него:

– Она не пленница, черт бы тебя побрал! Я беспокоюсь о ее безопасности.

– Но, милорд, она всего лишь отправилась в деревню к жене викария, – сказал дворецкий, ясно давая понять своим тоном, что от такого безобидного поступка не может случиться ничего страшного.

– Пусть оседлают Цезаря. – Дворецкий пошел недостаточно быстро, и Джаред гаркнул: – Немедленно, черт побери!

Дворецкий, обычно такой величественный, поспешно выскочил из кабинета. Руки Джареда сжались в кулаки. Ему было необходимо сорвать на ком-нибудь свою злость на независимое поведение жены. Каланта не должна покидать имение без него, но она, что совершенно очевидно, этого не понимает. Она просто велела заложить экипаж и отправилась в деревню, даже не подумав о том, что негодяй, пытавшийся навредить ей и Ханне, мог последовать за ними в Рейвен-Холл.

Джаред пулей выскочил из кабинета, помчался через холл к парадной двери и замер, потому что дверь открылась и на пороге возник объект его неудовлетворенной ярости.

– Где, дьявол тебя подери, ты была, женщина?! – Услышав его голос, Каланта, глубоко погруженная в свои мысли, резко остановилась на противоположном конце холла. Не голос, а рев. Джаред рычал, как разъяренный медведь, то самое чудовище, за которое принимало его общество, и ничего не мог с собой поделать.

– Ездила с визитом к миссис Фрили, жене викария.

Джаред чувствовал, что сейчас взорвется. Он отлично знает, кто такая миссис Фрили, черт бы их всех побрал, и то, что она – жена викария, ничуть не уменьшало его гнева.

– Почему ты уехала, ничего мне не сказав?!

– Разве слуги не сообщили тебе, что я отправилась в деревню?

Каланта казалась безмятежной, словно Джаред не орал, как берсерк, но он заметил, что она не подходит ближе. Он пошел к ней сам и остановился в каком-то футе от нее.

– Ну, сказали. И что, это оправдывает твои безмозглые поступки?

– Безмозглые поступки? – прищурившись, переспросила Каланта холодно и любезно.

Да плевать, если он расстроит ее своим поведением, неподобающим виконту по отношению к своей жене.

– Да! Не могу понять, ты сумасбродка или просто дура?! Что заставило тебя шататься по деревне в одиночку?

– Я поехала не одна. Я взяла с собой лакея. – Каланта говорила медленно, словно сдерживала собственный гнев.

Что толку с того лакея?

– Ты поехала без меня!

– Я не знала, что ты собирался сопровождать меня во время всех моих визитов. Мне казалось, ты предпочитаешь избегать подобных светских обязательств.

Так оно и есть.

– Это не имеет никакого отношения к светским обязательствам. Речь идет о твоей безопасности.

Каланта моргрула, но это было единственным проявлением того, что она удивилась. На лице ее застыло пресловутое бесстрастное выражение. Хорошо хоть, что она не отодвигается от него подальше.

– Заверяю тебя, я была в полной безопасности.

– Пока мерзавца, который пытался отравить Ханну, не поймают, ты не можешь быть в безопасности нигде, кроме Рейвен-Холла.

– Но этот негодяй пытался навредить Ханне, а не мне, поэтому нет никаких оснований запирать меня в доме.

– Ты сама сказала, что кто-то хочет обвинить в этом преступлении тебя, а это значит, тебе тоже хотят напакостить. Ты чертовски глупо рисковала, уехав из имения без меня. Что могло быть столь дьявольски важно, чтобы ты рисковала жизнью, поехав в деревню?!

Каланта поджала губы.

– Я не рисковала жизнью. – Джаред сердито уставился на нее.

Она в ответ посмотрела на него очень холодно.

– Я поехала, чтобы порасспрашивать миссис Фрили о новой экономке и другой прислуге.

– Я бы сам тебя отвез. – Джаред сумел частично овладеть собой и уже не рычал.

Каланта сняла перчатки и положила их в ридикюль.

– Если бы я знала, что ты так расстроишься, я бы обратилась к тебе.

Нет сомнений, что она говорит правду. Кали не любит расстраивать других. Она не играла в женские игры, как это делают большинство женщин из общества. Джаред протянул руку и привлек ее к себе. Проклятие! Ему придется просить прощения, а он этого терпеть не мог.

– Я не должен был на тебя орать. – Каланта застыла в его объятиях.

– Я не буду впадать в истерику по этому поводу. – Джаред вздохнул и приподнял ее голову, подсунув палец под идеальной формы подбородок.

– Извини меня, Кали. Я так чертов… ужасно испугался, когда понял, что ты уехала. Я разозлился – и сорвал злость на тебе.

Чарующая синева ее глаз увлажнилась. Проклятие, она что, собралась плакать? Этого уж Джаред вынести никак не мог. Он наклонил голову и прижался к ее губам в нежном поцелуе. Ее губы мгновенно стали мягкими, и Джаред усилил поцелуй, притянув Каланту к себе. Она отвечала ему так искренне и пылко, что он иной раз убеждал себя: это означает, что она испытывает к нему нежные чувства. Вспомнив, что они стоят посреди холла, куда в любой момент может вернуться дворецкий, и не желая смущать Каланту перед прислугой, Джаред поднял голову и прижал жену лицом к своему жилету.

– Ты прощаешь меня?

Она так долго молчала, что он подумал – не простит.

– Да.

– Обещаешь не покидать имения без меня, пока мерзавца не поймают?

Каланта отодвинулась от него.

– А если он залег на дно и ты его никогда не поймаешь? Сколько мне, по-твоему, жить, прикованной к имению?

Она что, думает, он не поймает ублюдка?

– Ты не будешь прикована. Я буду возить тебя, куда захочешь. Ну же, обещай.

– Хорошо.

Джаред снова привлек ее к себе, и они долго стояли, обнявшись, и молчали.

– Джаред?

– М-м?

– Ты покажешь мне, где похоронена Мэри?

Со временем земля на могиле Мэри утратила свежий вид, но Каланта все равно различила очертания места, где похоронена ее подруга. Но если бы и не различила, на него указывала могильная плита с красивой гравировкой.

– Ханна хотела, чтобы я посадил на могиле ее мамы розовый куст. Я собирался пересадить сюда один из кустов аптекарской розы – зимой, когда растения дремлют.

Ах вот почему он так странно отреагировал на вопрос об аптекарской розе в тот вечер, когда впервые поцеловал ее! Теперь Каланта понимала, что тогда он винил ее за то, что она не защитила Мэри от Деверила.

Кали посмотрела на красивый могильный камень из розового мрамора. На нем высекли вьющуюся розу, обозначившую имя Мэри, дату ее рождения и дату смерти. Никаких сентиментальных слов не было, но розы сами сказали все, что требовалось.

– Если бы я знала, я бы помогла ей. Я бы попыталась ее защитить.

Джаред не смотрел на могилу – он смотрел на Каланту.

– Я знаю, Кали. Это не твоя вина. Это все тот ублю… тот негодяй, за которого ты вышла замуж.

– Я была так малодушна, – прошептала Каланта.

И тут же оказалась в объятиях Джареда, смотревшего на нее горящим взором.

– Ты оказалась достаточно сильной, чтобы пережить брак с горгульей. Ты не предавала Мэри, а здесь она была счастлива. И ты тоже можешь стать здесь счастливой, если позволишь себе.

Разве этого хочет Джаред – чтобы она была счастлива с ним?

Каланта почувствовала, что не может удержать слов, бьющих из нее, как гейзер из подземного источника. Она должна задать этот вопрос.

– Ты Очень любил ее, Джаред?

Лицо его сделалось задумчивым, и он разжал объятия.

– Мэри была моим другом. Она умела меня рассмешить, и она была матерью Ханны, а я очень люблю девочку. Ханна заняла прочное место в моем сердце с того момента, как я помог Мэри произвести ее на свет.

– Ты принимал роды? – Каланта не смогла скрыть потрясения.

– Мэри никому не сказала, что рожает, пока не стало слишком поздно посылать за повитухой. Я живу в деревне и знаю, как все это происходит, но Ханна все же отличается от новорожденного жеребенка. Она родилась с открытыми серьезными темными глазами, и я тут же влюбился в нее.

Каланта без труда представила себе эту картину. Она тоже мгновенно полюбила Ханну за ее рассудительность.

– Она совершенно особенный ребенок.

– Да.

– Ее мать тоже была особенной. Я понимаю, как легко было полюбить и ее. – Джаред застыл.

– Ты думаешь, что я любил Мэри? То есть ты считаешь, что я делил с ней постель?

Каланта всматривалась в его лицо, пытаясь понять, правду ли он говорит. Его слова прозвучали негодующе и недоверчиво.

– А разве нет?

– Она была моим другом, Кали, а не любовницей!

– Ты похоронил ее в своем обожаемом розовом саду.

– Я не хотел, чтобы ее похоронили рядом с ворами и убийцами. Неужели это так трудно понять? Она была моим другом и матерью Ханны. Она заботилась о моем доме. Она заботилась обо мне. Она никогда не боялась меня и умела меня рассмешить. Черт, может, я и любил ее, но не в том смысле, в каком ты думаешь, и никогда, черт возьми, не спал с ней!

– Я не хотела тебя обидеть. – Джаред сурово сжал губы.

– Я тебе не герцог. Я не использую людей, находящихся под моим покровительством. Если бы я хотел уложить ее в постель, я бы на ней женился. Мне казалось, ты знаешь меня лучше.

– Я… – Каланта не знала, что сказать. Он прав. Он ничем не походит на Деверила.

– Дьяво… Да будь оно все проклято, Кали! Неужели ты считаешь меня монстром, готовым соблазнить женщину, которая на меня работает?

Он сказал это так, словно Каланта обвинила его в изнасиловании Мэри, как и Деверила.

– Нет, конечно же, нет. Я…

Джаред отвернулся. Выражение его лица разрывало ей сердце.

– Я оставлю тебя, чтобы ты могла попрощаться. – Каланта хотела позвать его обратно. Она понимала, что больно ранила его, и теперь ее сердце ныло. Она задела его честь, хотя и не хотела этого. Она отлично понимала, что Джаред никогда не воспользовался бы своим положением, чтобы обидеть более слабого. Он не Деверил.

Каланта отгородилась от мужа, потому что боялась раскрыть ему свою любовь. Зная, что он не любит ее, она не хотела стать уязвимой. Почему? Джаред никогда не воспользовался бы ее признанием в любви, чтобы сделать ей больно. Он не станет манипулировать ею, не будет смеяться над ее чувствами. Он слишком нежный, слишком заботливый, чтобы так чудовищно поступить.

Ее обидело, что Джаред засомневался в ее невиновности, но ведь она сама призналась, что невзлюбила Ханну… сначала. У него были основания сомневаться в ней. Джареду пришлось бороться с интуицией, подсказывавшей, что Каланта невиновна, – лишь бы уберечь Ханну. Одновременно он защищал и Каланту. Он настоял на том, чтобы спать вместе с ней, он обнимал и утешал ее, когда ей хотелось уйти в себя и спрятаться там.

Глубоко в душе она знала, что Джаред не перестанет искать истинного преступника и найдет его. И все это было не только ради Ханны, но и ради Каланты тоже.

Джаред отогрел ее замерзшую душу, вернул ей ее женскую сущность, а она отплатила ему недоверием. Она спрятала от него то единственное, что могла ему подарить, – свою любовь. Она боялась стать уязвимой не потому, что он хоть раз проявил намерение обидеть ее, а потому что судила его по старым грехам. Грехам, которых он не совершал. Грехам давно умершего человека.

Его необходимо найти. Необходимо сказать ему, что она просит прощения за то, что не доверяла ему. Каланта не знала, хватит ли ей мужества, но хотела сказать ему о своей любви. Он так много дал ей; она хочет подарить ему свое сердце.

Сказав умершей подруге спасибо за заботу о человеке, которого она любила, и за дочь, которую она тоже любила, Каланта повернула прочь от могилы. Она сделала всего лишь несколько шагов по направлению к дальней части розового сада, как услышала металлическое лязганье, повернула голову в поисках источника странного звука и оказалась лицом к лицу с герцогиней Клэрборн.

Одетая во вдовий наряд и вуаль, она тем не менее была слишком хорошо знакома Каланте, чтобы та не узнала ее. В правой руке Эллен держала дуэльный пистолет и целилась в грудь Каланте.

– Леди Рейвенсвуд. – Герцогиня присела в реверансе, продолжая целиться из пистолета недрогнувшей рукой.

В данных обстоятельствах Каланта сочла вежливость непристойной и не ответила герцогине.

– Я бы хотела, чтобы вы составили мне компанию во время небольшой поездки в карете.

– Нет. – Нужно быть полной дурой, чтобы поехать куда-нибудь с этой сумасшедшей.

– Право же, я вынуждена настаивать. Видите ли, у меня совершенно определенные планы, и вы являетесь их частью. Кроме того, эта маленькая дрянь, которую вы называете своей дочерью, будет очень рада вас видеть.

У нее Ханна? Это невозможно! Джаред не выпустил бы Ханну из дома без сопровождения Лиз и крепкого лакея.

– Я вам не верю. Вы не могли заполучить Ханну. – Герцогиня поджала губы.

– Право же, как нелюбезно с вашей стороны. Последние четыре года деревенской жизни уничтожили все результаты прекрасной работы, проведенной над вами Деверилом. Я могла бы ему сказать, что он никогда не сделает из вас настоящую герцогиню. Собственно, я ему об этом говорила. Разумеется, он не стал слушать. Джентльмены такие бестолковые, не правда ли? Попадаются на хорошенькое личико и совершенно забывают о происхождении и подобающем воспитании, пока не становится слишком поздно. Вы понимаете, что леди никогда не должна обвинять герцогиню во лжи?

Ровный голос Эллен нервировал Каланту, так же как и твердая рука, державшая пистолет.

– Возможно, герцогине следует воздерживаться от лжи.

– В данном случае я не нуждаюсь ни в каких уловках. О том крупном человеке, охранявшем вашу сиротку, и ее легкомысленной няньке позаботились. Я уверена, что в конце концов их неподвижные тела найдут, но это не важно.

В Каланте забушевала ярость, и она сжала кулаки.

– Так это ты! Ты пыталась навредить Ханне, а теперь сделала что-то с Лиз и лакеем!

– Право же, моя дорогая! Столько неумеренных эмоций из-за внебрачного ребенка вашего бывшего супруга и парочки слуг. Вы никогда не понимали, какие люди действительно что-то значат в этой жизни.

– Я знаю, кого можно считать людьми, имеющими важное значение, – гневно бросила Каланта. – Чего я не знаю, так это почему герцогиня опустилась до такой низости.

Эллен прищурилась.

– Мужчины бывают такими тупыми, леди Рейвенсвуд. Возьмите, к примеру, своего супруга, бросившего вас здесь одну, без защиты. Он глупейшим образом решил, что так близко от дома вы в безопасности. Разумеется, он недооценил меня. Мужчины так часто недооценивают женщин!

– Но зачем все это? – спросила Каланта, пытаясь осознать, что похитительницей ребенка и убийцей была безупречная герцогиня Клэрборн.

– Деверил, этот идиот, написал в высшей степени неуместное завещание. Вы можете себе представить, что он оставил половину состояния своему ребенку, не оговорив, законный это ребенок или внебрачный?

– Деверил оставил половину состояния Ханне? – Тея оказалась права. В основе всех ужасных событий лежали деньги, принадлежавшие Ханне.

На мгновение лицо герцогини исказила неподдельная ярость.

– Он даже до этого не додумался. Он просто оставил половину состояния ребенку, любому ребенку, рожденному от него. Его можно было бы почти простить, если бы предполагалось, что он заботится о ребенке, еще не родившемся у его законной жены, но ведь это не так. Деверил знал, что вы не беременны.

– Откуда вы об этом знаете?

– Полно, Каланта, кто, по-вашему, убедил его, что у вас испортится внешность, если он вынудит вас рожать?

– Вы?

Смех Эллен был холоден, как зимний день.

– Вы слепы. Леди не обсуждают с джентльменами подобные вопросы. Однако хватило нескольких завуалированных намеков Генри, и он начал изводить своего брата такой перспективой. Генри всегда завидовал Деверилу, как старшему. Ему доставляло удовольствие дразнить Деверила идеей, что вы перестанете быть совершенным Ангелом для общества, когда потолстеете из-за беременности.

Бессмыслица какая-то!

– А как же наследник?

– Раньше или позже он бы все равно вами овладел, поэтому должен был умереть. Я не могла рисковать – вдруг вы бы забеременели мальчиком. Сначала я хотела подождать, сама родить сына и разделаться сразу и с Генри, и с Деверилом, но этот невежа, Деверил, начал поглядывать на вас с совершенно определенным похотливым выражением. Еще чуть-чуть, и он бы превратил ваш двухлетний брак в настоящий. Возбуждение от того, что он женат на бесплотном Ангеле, начало ему приедаться.

От одной мысли, что это могло случиться, Каланту затошнило. Она не могла даже представить себе, что Деверил прикоснулся бы к ней так же интимно, как это делает Джаред. Мысль была не просто омерзительной, она была чудовищной. Тут до ее сознания дошло еще кое-что, сказанное Эллен.

– Вы убили Деверила?

– Нет, это невыносимо! Его застрелил ревнивый муж одной из его многочисленных любовниц. – У Эллен был скучающий вид. – Но кто, по-вашему, устроил так, что муж той потаскушки застал ее с Деверилом?

До Каланты дошла важность сказанного.

– Вы стремились стать герцогиней. Вы хотели получить власть в свои руки. Должно быть, вы пришли в бешенство, когда Деверил вместо вас в последний момент выбрал в жены дочь простого викария!

– Я дочь герцога. Он должен был жениться на мне, но в типично мужской манере оказался ослеплен вашей красотой и репутацией Ангела. В тот год, когда вы начали выезжать в свет, во всех клубах джентльмены держали пари, решая, кого вы удостоите браком. Если судить по интересу, который проявляли к вам джентльмены из общества, можно было подумать, что вы особа королевской крови.

А она была всего лишь робкой, напуганной дочерью викария.

– И вам пришлось довольствоваться Генри.

– Да. – Рука Эллен угрожающе стиснула пистолет. – Я начала строить планы в тот день, когда объявили о вашей помолвке. Если бы Деверил сделал предложение мне, он был бы жив до сих пор. Я бы удовлетворилась возможностью быть его герцогиней, но он оказался глупцом и должен был умереть.

– Но зачем убивать Ханну? Мы не знали о завещании. Наверняка вы это понимали. Мы даже не думали, что Клэрборнам известно о ее существовании. Этот вопрос никогда бы не возник.

– Я знала, как Деверил обошелся с Мэри. Узнав о ее беременности, я распустила слухи о том, что она забеременела от Рейвенсвуда. И все было бы хорошо, не привези он девчонку в нашу округу. Я не могла рисковать – вдруг кто-то догадался бы о ее настоящем происхождении?

– А Генри? Он тоже участвует в вашем подлом плане убить невинное дитя?

Эллен посмотрела на Каланту так, словно та лишилась мозгов.

– Естественно, нет. Узнай он об этом, он мог бы начать догадываться и об остальных моих планах. Даже у круглого дурака иногда бывают проблески проницательности.

– Каких остальных планах?

– Ну как же – разумеется, убить Генри после того, как у меня родится мальчик. Я решила, что не желаю делить столь влиятельный титул с глупцом. Кроме того, один раз он меня ударил. Вскоре он понял, что я не намерена терпеть подобные выходки, но джентльмен, который обращается с герцогиней как с дешевой девкой на панели, не заслуживает права на жизнь.

Каланта помотала. головой.

– Ты сумасшедшая.

Эллен улыбнулась, и на ее лице возникло тревожаще злобное выражение.

– Сумасшедшая? Не думаю.

– Где Ханна? – Их разговор приобрел болезненно завораживающий характер, и Каланта хотела убедиться, что ее дочь в безопасности.

– Как я уже сказала, она в моей карете. Я уверена, что в обществе кучера и моих помощников она начинает капризничать.

При мысли о Ханне, находящейся в обществе головорезов, подобных Уиллему, у Каланты кровь похолодела в жилах. А если Эллен лжет? Что, если у нее нет Ханны, а ее слова – всего лишь ловушка? Может ли Каланта отказаться идти с ней? Если Ханна у Эллен, Каланта должна туда идти. Кроме того, нужно учитывать пистолет. Она не знала, хватит ли у Эллен духу застрелить ее, и не очень-то хотела выяснять это.

– Веди меня к моей дочери.