Таинственная герцогиня

Глава 16

Каланта слегка расслабилась.

– Прошу прощения за слишком острую реакцию. Теперь ты можешь отпустить меня, – произнесла она спокойно. – Я полностью владею собой.

Она вела себя так, словно только сейчас сообразила, что они ей верят. Неужели она не услышала ни слова из того, что они говорили ей утром? Джаред отпустил Каланту, и она величественно прошествовала на свое место с высоко поднятой головой. Дьявольщина, герцогиня вернулась обратно.

Каланта села и обвела всех взглядом.

– Я прошу прощения за то, что позволила себе так распуститься. Пожалуйста, извините меня за сцену, которую вы были вынуждены наблюдать. Лорд Эштон, кажется, вы рассказывали о своем визите к миссис Дженсен?

Глаза Эштона на мгновение расширились, но он кивнул:

– Да, она не узнала мальчика, но это и неудивительно. Она подумала, что вы просите засахаренные розы, чтобы сравнить два рецепта.

– А как ты ей объяснил свои вопросы? – поинтересовался Дрейк, не обращая внимания на все еще сердитый взгляд Теи.

– Сказал, что кто-то подшутил над Калантой и мы не можем понять, откуда эти сладости. Сказал, что мы очень рады тому, что недоразумение выяснилось и что моя невестка будет очень признательна миссис Дженсен за ее великодушие, когда узнает правду. И намекнул, что это дело рук деревенского парнишки, который приехал сюда с Ангелом.

– Очень мудро, – одобрила Каланта все тем же ничего не выражающим голосом.

Джареду хотелось хорошенько встряхнуть ее, но он понимал, что никогда этого не сделает. Она достаточно настрадалась от первого мужа.

– Значит, мы вернулись туда, где были утром, – пожаловалась Айрис.

– Нет, любовь моя. Мы знаем, что кто-то изо всех сил старается впутать Каланту в это злодеяние. Мы и раньше знали, что к этому причастна женщина, но теперь нам известно, что она наняла мальчика выполнять ее поручения. Может быть, мы сумеем его отыскать. Кроме того, у нас есть записка. – Хотя все их дневные труды принесли совсем незначительный результат, Эштон говорил чересчур довольным тоном, отрезая себе кусочек баранины с розмарином.

– После обеда я взгляну на нее и дам вам мои письма к родителям, мои записи и другие бумаги, чтобы сравнить почерк. – Каланта не прикоснулась к еде после того, как им подали суп.

– Это ни к чему, – проворчал Джаред, едва сдерживаясь. Она вела себя так, словно должна была подтверждать каждый свой шаг. – Мы уже сказали, что верим тебе. Нет необходимости оправдываться.

Каланта бесстрастно посмотрела на него:

– Это логический шаг для устранения всех сомнений.

И он взорвался.

– Нет никаких сомнений, черт возьми! Мы тебе верим, и все на этом!

Проклятие, а ведь он так хорошо держался! Каланта намекнула, что не любит, когда он ругается, и он старался следить за своей речью в ее присутствии. Он был готов начать разговаривать, как лорд Эштон, если бы мог надеяться, что это поможет ему избавить ее от холодности и вернет улыбку на ее лицо.

– Что ты будешь делать дальше? – спросила Тея, явно пытаясь сменить тему.

Джаред отвернулся от жены и сосредоточился на сестре.

– Завтра нанесу визит герцогу.

– Зачем? – спросила Каланта. – Пока все, что нам известно, – это причастность какой-то женщины. Мы никак не можем привязать к этому герцога.

– Герцог по-прежнему наш главный подозреваемый. Но…

– Как мы предположили раньше, у него вполне может быть соучастница-женщина.

– Наши догадки вряд ли дают нам право допрашивать герцога и, вероятно, нанести ему этим оскорбление.

Джареду захотелось как следует выругаться. Она во второй раз спорит с ним из-за разговора с Клэрборном. Тот, конечно, как раз из тех, кого женщины находят привлекательными, – сероглазый блондин с безупречными манерами.

– Я обязательно с ним побеседую, – поклялся Джаред. – Я не забыл, как он пытался отговорить тебя от брака со мной.

Каланта встретилась с ним взглядом.

– Возможно, для тебя и Ханны было бы лучше, если бы он меня убедил.

После этого обед был скомкан. Джаред так разозлился, что был вынужден молчать, иначе он непременно раскричался бы, а ему вовсе не хотелось видеть, как из-за его гнева Кали все глубже забивается в свою раковину. Остальные вели светскую беседу, но все чувствовали напряжение между ними, и никто не предложил задержаться после обеда и обсудить дальнейшие планы.

Дрейк и Тея отнесли спящих детей в карету, Эштон усадил Айрис в уголок и укутал одеялом. Джареду казалось, что вечер достаточно теплый, и он предположил, что Эштон так беспокоится об Айрис из-за ее беременности.

– Завтра утром, перед тем как отправиться в Клэрборн-Парк, я привезу к вам Кали и Ханну, – сказал он, когда кучер взялся за вожжи.

– Мы позаботимся о них, пока ты не вернешься, – пообещал Дрейк.

Джаред кивнул и помахал им вслед.

Вместе с Томасом он обошел дом, чтобы проверить, все ли заперто и нет ли на первом этаже открытых окон. Убедившись, что все в порядке, он поднялся наверх, к Кали, ушедшей в спальню сразу после обеда. Джаред не знал, как с ней разговаривать. Он все еще злился так, что мог воплями разнести весь дом.

Каланта причесывалась, ее золотистые волосы сверкали в свете лампы. Она сидела без халата, в одной ночной рубашке, и сквозь тонкую ткань Джаред видел смутные очертания женственных изгибов. Его тело отреагировало моментально, несмотря на злость.

– Что за чертовщину ты имела в виду, когда сказала, что лучше бы тебе не выходить за меня? – возмущенно спросил он, едва переступив порог и захлопнув за собой дверь.

Каланта положила щетку на туалетный столик и посмотрела на него в зеркало отстраненным взглядом.

– Я не говорила, что жалею об этом. Я сказала, что так было бы лучше для тебя и Ханны.

Это одно и то же. Джаред рванул на себе галстук и сдернул его.

– Почему?

Каланта склонила голову, словно изучала сложенные на коленях руки.

– Может быть, все это – моя вина.

Джаред двумя резкими рывками освободился от сюртука и жилета.

– То есть? – Он не понимал, в каком направлении движутся ее мысли.

– Что, если кто-то сердит на меня и это просто способ отомстить? Пока все, что мы знаем точно, – это то, что некто пытается взвалить вину на меня. Если бы вы с Ханной не имели ко мне никакого отношения, она бы не подвергалась такому риску.

Джаред расстегнул рубашку и выдернул ее из брюк.

– Это чертовщ… Да что за чушь ты несешь!

Каланта все-таки подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на него, но мгновенно отвела глаза, едва наткнулась взглядом на его грудь, уже не прикрытую рубашкой.

– Это не глупо. Это логично.

– Логика сумасшедшего, – проскрежетал сквозь зубы Джаред, раздраженный этим спором и нежеланием Каланты посмотреть на него.

– Только сумасшедший может попытаться убить ребенка, причем рисковать жизнью еще двоих, лишь бы достичь своей цели.

Этого Джаред оспорить не мог, но он не желал соглашаться, что конечной целью была Каланта.

– Ты рассуждаешь нерационально.

– Я рассуждаю так, как меня научили.

– В смысле?

– Деверил с легкостью воспользовался бы тобой или Ханной, лишь бы напакостить мне.

Она уже говорила, что Клэрборн использовал других, чтобы сделать больно Каланте, но до сих пор Джаред об этом как-то не задумывался. Этот человек давно умер, но, очевидно, не утратил своего влияния на Кали.

Джаред положил руки ей на плечи. Каланта отвернулась.

– Похитителя наняли до того, как ты согласилась выйти за меня замуж; до того, как кто-то мог дознаться, что ты полюбишь Ханну так сильно.

Ее взгляд снова встретился в зеркале с его, и Джаред увидел, как в глазах Каланты вспыхнула искорка надежды.

– И все равно женщина, нанявшая похитителя, изо всех сил старалась походить на меня. И все, что мне приходит в голову, – это то, что Ханне очень не повезло. Она оказалась в опасности просто из-за своей близости ко мне.

Джаред обдумал это, потому что Каланта рассуждала очень здраво, но потом покачал головой:

– У нас не хватает для этого доказательств. Будет большой ошибкой считать, что основной целью была не Ханна. Возможно, ты просто вовремя подвернулась.

– Я не могу понять, почему кто-то желает зла нашей дочери.

– Я тоже. – Джаред не мог найти и никаких причин для того, чтобы кто-то попытался выставить преступницей Кали. Она такая ласковая, такая заботливая, такая добрая. – Но твоей вины тут нет.

Каланта ничего не ответила, развернулась на стуле и посмотрела Джареду в лицо.

– Прости, что ударила тебя.

Она протянула руку и поводила пальцем по его животу, прямо над бриджами. Мужское естество, наполовину восставшее, едва Джаред вошел в спальню и увидел Каланту в прозрачной ночной рубашке, отвердело, как камень, и прижалось к пуговицам на ширинке.

– Ты очень расстроилась. – Правда, Джаред все равно не понимал, почему она так рассердилась на него. Не он пытался ложно обвинить ее в похищении и убийстве. Он-то как раз из кожи вон лез, чтобы найти истинного негодяя. Может, ей просто требовалось выпустить пар?

– Ты так и сказал. – Она провела пальцем по животу до пояса на бриджах, и Джаред вздрогнул. – Я ни разу никого не ударила, даже Деверила, когда он делал мне больно.

Джаред не желал слушать про Клэрборна, когда прикосновения Кали доводили его до того, что он готов был излиться прямо в бриджи.

– Я прощаю тебя, Ангел.

– Спасибо. – Пальчик нырнул под пояс и задел верхушку его копья.

Джаред застонал и качнулся к ней, ощущая себя абсолютно беспомощным перед желанием, которое Каланта в нем пробуждала. Она наклонилась и прижалась губами к его животу.

– Я не хочу делать тебе больно, Джаред, – прошептала она, касаясь губами его кожи.

– От этого мне точно не больно, – произнес Джаред гортанным от желания голосом. Кали вообще представляет, что она с ним делает?

Она расстегнула все пуговицы и потянула бриджи вниз. Мужское достоинство вырвалось на свободу. Каланта провела по нему пальцами и прерывисто вздохнула.

– Ты великолепен, Джаред. Ты такой сильный и такой мужественный во всех отношениях. – Каланта наклонилась и обхватила губами кончик его пениса. У Джареда подогнулись колени. – Не знаю, как ты это со мной делаешь. Вот я зла на тебя, а в следующее мгновение уже хочу прижаться к тебе обнаженным телом.

Ее слова настолько точно отражали чувства Джареда, что он простонал:

– Это не я с тобой делаю, mon ange. Это ты.

Каланта ничего не ответила. Ее ротик приоткрылся, и она аккуратно захватила губами головку его мужского естества. Джаред откинул назад голову, испытывая невыносимое наслаждение от такой интимной ласки. Он с трудом подавил вскрик, помня, что в соседней комнате спит Ханна. Кали пробовала его на вкус со всей деликатностью кота, лижущего сливки. Джаред видел ее мысленным взором – открытые губки сомкнулись на могучем мужском достоинстве, пальчики нежно массируют его по всей длине.

Воображение слилось с действительностью, Джаред ощутил напряжение в основании и понял, что готов излиться. Он отодвинул голову Каланты, вынудив ее отпустить его.

– Я хочу быть в тебе, прямо сейчас.

Произнеся это, Джаред шагнул к кровати и едва не упал. Он все еще оставался в бриджах и ботфортах, но не собирался тратить время на то, чтобы их снять. Джаред неуклюже доковылял до кровати и свалился на нее.

– Иди сюда.

Она подошла, на ходу срывая с себя ночную рубашку. Лицо и небольшие грудки Каланты горели от желания.

– Я хочу тебя, Джаред.

Каланта стояла рядом с кроватью, и Джаред взмолился:

– Оседлай меня, Ангел, пожалуйста!

От желания ее глаза потемнели и сделались цвета морской воды. Каланта быстро взобралась на постель, приготовившись выполнить его просьбу. Собрав остатки самообладания, Джаред просунул руку ей между ног, чтобы убедиться, что Каланта готова принять его. Он еще не успел к ней прикоснуться, а она уже была влажная от вожделения. Он пальцем размазал эту медовую влагу вокруг входа в ее тело и по самому сладкому ее местечку. Каланта прижалась к его пальцам, постанывая от наслаждения.

– Я хочу тебя прямо сейчас. – Джаред крепко взял ее за бедра, поместил над своим торчащим вверх естеством и сделал рывок.

Каланта вскрикнула, когда он вошел в нее. Джаред перестал дышать. Проклятие, великолепно!

Каланта опустилась вниз, вобрав в себя все его достоинство.

– Я ощущаю себя такой заполненной, когда ты во мне, словно не могу этого вынести, но я не могу вынести и мысли о том, что ты сейчас выйдешь из меня хотя бы на секунду. Когда ты во мне, я не одинока.

Джаред хотел сказать ей, что чувствует то же самое, но хотя он и смог снова дышать, говорить он не мог. Наслаждение было слишком сильным. Ее плоть охватила его, словно теплый, влажный кулак. Каланта приподнялась так высоко, что он едва не выскользнул из нее, и снова опустилась вниз. Джаред застонал. Низкий звук, вырвавшийся из горла, удивил его самого и заставил Каланту удовлетворенно улыбнуться.

– Мне это тоже нравится.

Она закрыла глаза, откинула назад голову и проделала все еще раз. Джаред понял, что не выдержит еще одной такой сладостной атаки, и стиснул зубы. Черт! Он хотел, чтобы она успела вместе с ним. Джаред протянул руку и прижал большой палец к ее влажному напрягшемуся бугорку. Он не шевелил пальцем, но когда Каланта раскачивалась, сладкая плоть просто скользила вдоль него.

Джаред протянул другую руку и нежно потянул сначала за один сосок, потом за другой. Ее движения становились все быстрее и быстрее, их тела ударялись друг о друга в страстном ритме, и вдруг все тело Каланты напряглось, и она вздрогнула. И тогда Джаред взорвался, вбивая себя в нее последним мощным рывком, и ее внутренние мускулы несколько раз сильно сжались вокруг его жезла.

Каланта прерывисто вздохнула и опустилась на него. Они долго лежали так, молча, Джаред все еще оставался в ней.

Он не мог поверить тому, что с ними сейчас произошло.

– Кали?

– М-м?

– Ты взяла его в ротик, потому что хотела извиниться за то, что ударила меня? – Он должен это знать. Это было одно из самых потрясающих мгновений в его жизни, и Джаред боялся, что не выдержит, если поймет, что она сделала это из чувства вины, а не из желания.

– Нет. – Она уткнулась носом ему в шею. – А что, виконтессы должны так просить прощения у своих мужей?

– Черт по… Нет!

– Хорошо. Это значит, что я могу делать это всякий раз, когда захочу, а не ждать, когда мы с тобой поссоримся в следующий раз.

– Да. – И еще как «да»! – Ангел?

– Что?

– Тебе это понравилось?

– А ты сам не понял? – Разве можно ощутить, что твоя жена покраснела? Джаред не знал, но он точно почувствовал, что щеки Кали порозовели. – Тебе понравилось вчера, когда ты делал то же самое мне?

Она произнесла это нерешительно, шепотом, прямо ему в шею.

– Да, очень сильно. Ты на вкус медовая и пряная.

Она лизнула его в шею.

– А ты на вкус – как ты. Я не могу это описать. Как твой запах. В мире нет больше ничего похожего, и мне это очень нравится.

Ей нравится его запах… и вкус? Он очень, очень счастливый человек. Джаред пошевелился и почувствовал, как его естество тоже зашевелилось.

– Думаю, теперь я могу снять сапоги.

Каланта приподняла голову и уставилась на него со странным выражением, исказившим лицо. И расхохоталась. Ее смех обрушился на Джареда, как теплый водопад счастья. Она хохотала так сильно, что свалилась с него и перекатилась на бок, схватившись обеими руками за живот. Джаред смотрел на этот внезапный всплеск эмоций почти с тем же удовольствием, с каким занимался с ней любовью.

– Ты такая красивая, когда смеешься!

– А ты… – Она не закончила фразу, потому что снова залилась хохотом. – Ты… – Она перекатилась надругой бок, мотая головой. – Ты к-к-красивый, когда твое достоинство т-т-твердое!

Джаред встал, сдернул с себя ботфорты и остальную одежду и снова нырнул в постель к хохочущей жене.

– Значит, сейчас я похож на Адониса. – Потому что оно снова было твердым, как сталь.

Каланта подкатилась к нему, глаза ее внезапно сделались серьезными, а смех прекратился. Она положила руку ему на щеку, на шрам, как уже не раз делала раньше, и это снова тронуло Джареда.

– Ты намного привлекательнее, чем любой миф, Джаред. Ты живое, дышащее воплощение моей мечты, а ведь я думала, что она умерла, когда поняла, за какого мужчину вышла замуж в восемнадцать лет.

Джаред не знал, что ответить на такое признание. У него не хватало слов, чтобы выразить чувство, стиснувшее ему грудь, или свое желание, бывшее чем-то большим, нежели просто физическое вожделение. Поэтому он ничего не сказал, а просто своим телом показал, какое воздействие оказали на него эти слова.

Айрис сонно смотрела, как Лукас готовился ко сну. Когда они добрались до дома, он настоял на том, что на руках внесет ее в спальню и поможет раздеться. Теперь она уютно свернулась калачиком в их общей постели. Они не спали раздельно все четырнадцать месяцев супружества после дискуссии на эту тему в их первую брачную ночь.

Ее муж сбрасывал с себя оболочку джентльмена, скрывавшую его прекрасно вылепленное тело, и усталость, охватившая Айрис, таяла, как утренний туман.

– Ты исключительный экземпляр мужественности, мой лорд.

Айрис поддразнила мужа титулом, поняв за месяцы своего супружества, что это разожжет в нем не гнев, но пыл.

В глазах обнаженного Лукаса, шагавшего через спальню, отразились штормовые облака страсти.

– А ты, моя прелестная жена, исключительный знаток характеров.

Айрис улыбнулась. Наконец-то! Он готов признать ее правоту.

– А я говорила тебе, что она не способна на такую мерзость.

Лукас скользнул в постель и обнял жену. Она признательно потерлась подбородком о его макушку.

– Великодушная победительница воздержится от слов «Я тебе говорила».

Его рука скользнула вниз и обняла ее за располневшую талию.

– Хочу подчеркнуть, что ничто из открывшегося нам сегодня не поколебало моего мнения касательно Каланты.

– Я думала об этом за обедом.

Айрис тогда ничего не сказала, потому что Каланта и так была сильно расстроена, но ее немного удивила полная смена точки зрения мужа. Предыдущей ночью они легли спать, споря об этом. Его упрямое нежелание признать невиновность Каланты так взбесило Айрис, что она накричала на Лукаса, хотя и без толку. Он просто в сотый раз повторил, что намерен подождать и посмотреть. Правда, Лукас не дал ей уснуть в гневе. Он настоял на поцелуе, а поцелуй, как всегда, затянулся надолго.

Айрис проснулась в лучшем расположении духа, но по-прежнему была убеждена в невиновности своей новой подруги. Однако ее настроение испортилось, когда все начали так настойчиво расспрашивать Каланту про цвет засахаренных роз. Ей хотелось закричать, что только дурак не поймет, что бывшая герцогиня не жестока.

Айрис прижалась к мужу. Ее рука блуждала по его груди, поигрывая с маленьким соском.

– Так почему же ты все-таки изменил мнение? – спросила она. Может быть, ее аргументы все-таки дошли до него?

Он вздохнул от удовольствия.

– Кое-какие вещи, сказанные Калантой утром, и ее отношение.

Палец Айрис замер, перестав описывать круги вокруг его затвердевшего соска.

– Что ты имеешь в виду?

– Если ты будешь продолжать то, что делала, я объясню. – Она послушалась. Можно подумать, она бы сама не продолжила…

– Каланта сказала, что нужно быть полной тупицей, чтобы послать отравленные сладости с собственными слугами, и я понял, что она права. Она несколько раз приезжала к нам, чтобы помочь тебе с приготовлениями к свадебному завтраку, и могла запросто оставить розы для Ханны в детской так, что никто бы и не заметил. Или еще проще – она могла с легкостью отравить Ханну, когда оставалась с ней наедине. Каланта слишком хорошо разбирается в травах, чтобы воспользоваться ядом, вызывающим перед смертью обильную рвоту.

Айрис нахмурилась. Аргументы мужа звучали разумно, но она бы предпочла услышать более человечные соображения, вроде того, что Каланта любит Ханну.

– Но самым главным для меня оказалось стремление Каланты защитить Ханну, хотя мы ее по-прежнему подозревали. Я припомнил все случаи, когда видел их вдвоем, и, говоря откровенно, не могу поверить, что Каланта просто изображала любовь к девочке. Она слишком привязана к Ханне, чтобы причинить ей боль. Она чуть с ума не сошла в тот день, когда Ханна пропала. Безупречный Ангел примчался на поиски в домашнем платье, из-под которого выглядывали ноги. Вот так все вместе и сложилось.

Хмурый взгляд Айрис исчез. Ее муж все-таки понял! Она вознаградила его, проведя рукой по плоскому животу Лукаса и запутав пальцы в поросли над его мужским естеством.

Он издал низкий звук, свидетельствовавший о желании.

– А теперь скажи мне, почему ты была так уверена в ней с самого начала. Ты ведь вообще не сомневалась, хотя доказательства казались неопровержимыми.

Айрис немного подумала.

– Не знаю. Может быть, потому что она так сильно изменилась, познакомившись с Джаредом. Каланта как бы раскрылась, и я поняла, насколько одинокой она была до этого. Я это и раньше подозревала, но когда увидела их с Джаредом и Ханной, окончательно уверилась. Кое-какие ее слова, сказанные раньше, заставили меня думать, что она сожалеет о том, что у нее нет детей, а уж когда она познакомилась с Ханной, это сделалось совершенно очевидным. Она отчаянно хотела любить и быть любимой. Не знаю, поняла ли она уже, что любит Джареда или что Джаред любит ее, но она так хочет дарить Ханне свою любовь – и получать любовь от нее.

Теплая ладонь Лукаса легла ей на грудь и слегка потерла сосок. Даже легчайшее прикосновение вызвало в Айрис сильнейший отклик. Во время беременности ее груди сделались очень нежными и чувствительными.

– Сделай так еще.

Он сделал, и Айрис выгнулась дугой.

– Это единственные причины, по которым ты так непоколебимо верила в Каланту?

Айрис пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова начать думать.

– Ну нет! Даже если бы она не любила Ханну, не думаю, чтобы она смогла навредить ей. Она такая добрая. Посмотри, сколько всего она сделала для Томаса и Тимоти. Томас действительно куда старше, чем должен быть дворецкий, но она его не уволила из-за его внучки и ее детей. А Тимоти слишком молод, чтобы целиком отвечать за конюшню, хотя бы и такую маленькую, как у Каланты. Однако после жестокого обращения, которому он подвергался в Клэрборн-Парке, она настояла на том, что возьмет его к себе на работу. Я как-то говорила Джареду, что ей не все равно, и так оно и есть. Она неравнодушная. Может быть, даже чересчур. И очень уязвимая.

– Кстати, об уязвимости. – Лукас взял руку Айрис и положил ее на свое затвердевшее естество. Она ухмыльнулась и поцеловала его в шею, нежно сжимая бархатистую твердость.

– Ты в самом деле думаешь, что она любит Джареда? – спросил Лукас хриплым голосом.

– Да. Тебе стоило посмотреть на нее, когда она готовилась к венчанию. Она просто светилась. Я всегда надеялась, что мой брат однажды встретит женщину, которая сумеет под его шрамами разглядеть чудесного человека, и верю, что Каланте это удалось.

А потом Айрис забылась в чуде собственной любви, когда Лукас притянул ее к себе и осторожно ввел свое напрягшееся естество в ее гостеприимную теплоту.

А много позже, когда Айрис уже засыпала, Лукас прошептал:

– Надеюсь, он сумеет убедить ее в своей любви после того, как сомневался в ней.

Айрис тоже надеялась, потому что хотела видеть и брата, и подругу счастливыми. Она хотела, чтобы они обрели такую же радость, какую она обрела с Лукасом, незамутненное блаженство понимать, что тебя любят – и ты сам свободен любить без оговорок.