Таинственный герцог

Глава 21

Проснувшись поздно и с трудом, Белла повернулась и посмотрела на Торна, прекрасного в безмятежном сне. Если бы только это была брачная ночь, навеки соединившая их вместе!

Но как можно заниматься такими вещами и после этого расстаться? Однако Торн, возможно, смотрел на это по-другому, и Белла полностью отдавала себе отчет в том, что он не лишил ее девственности.

Она встала, быстро оделась и вышла в гостиную, чтобы найти спасение в шитье. Однако когда Торн вышел из спальни, она почти затряслась при виде его — от воспоминаний, от вновь вернувшихся ощущений…

Он улыбнулся и поцеловал ее, но это был легкий поцелуй — вероятно, так правильнее.

— Будет трудно дождаться, — сказала Белла, сама не понимая, к чему это относится, а Торн улыбнулся, но она не поняла, что стоит за его улыбкой.

После завтрака Белла принялась беспокойно расхаживать по гостиной, но внезапно остановилась и повернулась к Торну.

— Я хочу присутствовать на суде.

— А это разумно? — спросил он, допивая чай.

— Не знаю, но я хочу увидеть Огастуса и напомнить себе, какой он омерзительный.

— Не думаю, что он узнает вас, — отозвался Торн, пристально всматриваясь в нее, — но все же зачешите волосы парика вперед и пониже надвиньте шляпу с полями. И не забудьте очки.

Это была та самая комната, в которой позже будут обедать судьи, поэтому, войдя, Белла быстро взглянула на окна — большие. Превосходно.

Потом она посмотрела в дальний конец комнаты, где трое судей решали судьбу обвиняемого. Сквайр Тороугуд, еще толще, чем прежде, сидел в центре и презрительно улыбался, справа от него со скучающим видом сидел модно одетый мужчина, которому еще не было сорока — должно быть, сэр Ньюли Додд, — а слева — Огастус.

С тех пор как она видела брата последний раз, он немного набрал вес, но, несмотря на округлившиеся щеки, все равно умудрялся выглядеть сдавленным высокомерием и неодобрением. Дело, по-видимому, касалось уничтожения имущества, то есть было серьезным. Молодой человек разозлился на землевладельца и разрушил несколько ограждений. Он пытался это отрицать, но дело казалось вполне очевидным.

Прежде Белла была бы уверена, что он виновен и заслуживает строжайшего наказания, но теперь она больше знала о том, как жестокость может довести до отчаяния.

Сквайр Тороугуд наложил штраф в три гинеи, и почти все собравшиеся в комнате затаили дыхание, а молодой человек вскрикнул:

— Я не могу его заплатить!

— Тогда вы отправитесь в Америку отрабатывать его, — с отвратительным удовольствием объявил Огастус.

«Он омерзителен», — подумала Белла без малейшего удивления.

— Оставайтесь здесь и не привлекайте внимания, — сказал ей Торн и, встав, широкими шагами подошел к судьям. — Джентльмены, я заплачу штраф за этого молодого человека.

Две пары глаз уставились на него, а сэр Ньюли просто стал похож на растерявшуюся овцу.

— Кто вы такой, сэр? — прогремел сквайр Тороугуд. — И почему таким образом стараетесь помешать осуществлению правосудия? Вы с ним заодно?

— Мое имя — капитан Роуз, а правосудие требует только того, чтобы штраф был уплачен, разве не так?

— Правосудие требует, чтобы виновный был наказан! — завизжал Огастус, ударив рукой по столу.

Белла не сомневалась, что ему хотелось бы иметь громоподобный голос вместо писклявого.

Тороугуд покраснел, а сэр Ньюли побледнел в лице, теперь напоминая до смерти напуганную овцу, и смотрел на Торна так, словно его глаза вот-вот выскочат из орбит.

— Сэр!.. — задыхаясь, воскликнул он. — Я хотел сказать… Капитан Роуз?

Торн повернулся лицом к мужчине, и Белла не могла видеть выражение его лица, но его голос был ледяным, когда он произнес:

— Да, это мое имя.

— Но… но…

Сэр Ньюли теперь превратился в рыбу, которая открывает и закрывает рот, но не издает ни звука, а потом наклонился к Огастусу и быстро сказал:

— Черт побери, позвольте ему заплатить штраф!

— Ни за что. — Круглое лицо Огастуса покраснело. — Я не допущу, чтобы какой-то военный выскочка вмешивался в мой суд!

— Это не ваш суд, черт побери!

Белла затаила дыхание. Ссора между судьями могла погубить задуманный план! Торн, очевидно, тоже это понял, потому что заговорил миролюбиво:

— Господа, я не собираюсь вмешиваться в процесс суда, но уверен, что любой христианин может проявить милосердие. Я чувствую, что этот молодой человек получил свой урок. — Он вытащил кошелек, достал из него несколько золотых монет и со словами: — Впредь будьте умнее, — отдал их юноше, разинувшему от изумления рот, а потом поклонился судьям и вернулся на свое место рядом с Беллой.

Огастус провожал его сердитым взглядом, поэтому Белла не поднимала головы, чтобы поля шляпы скрывали ее лицо.

— Нам лучше уйти, пока в вас не проснулось милосердие и к следующему обвиняемому, — прошептала Белла.

— Вы правы, но этот приговор мне чрезвычайно не понравился.

Когда началось рассмотрение нового дела, они встали и вышли.

— Давайте прогуляемся по городу, чтобы спасти вас от искушения, — предложила Белла.

— Отлично, — почти сердито согласился Торн. — Но праздность, тупость и злость — великолепная троица.

— Перестаньте сердиться. — Белла взяла его под руку. — Люди смотрят на вас с опаской.

— А разве вы никогда не боитесь меня? — улыбнулся он ей, немного расслабившись.

— А должна?

— Не знаю. Когда они повернули обратно к гостинице, Белла снова стала нервничать от неуверенности и ожидания.

— Тревожитесь? — спросил Торн.

— Только из-за того, что может ничего не получиться.

— Если не получится, попробуем еще раз.

Торн проводил Беллу в номер, а потом ушел под предлогом того, что ему нужно проверить, все ли в порядке. Но, по правде говоря, ему нужно было остаться одному, чтобы попытаться вернуть себе разум.

Этим вечером Белла добьется торжества справедливости, а на следующий день он должен вернуться в свой мир. Накапливались текущие дела и обязанности, что-нибудь могло случиться за последние несколько дней, а никто не знал, где его искать. Он проявил такой эгоизм, которого никогда раньше себе не позволял.

Найдя убежище в пивном зале, Торн сидел в углу наедине с самим собой.

Он взялся за это дело, чтобы помочь молодой красавице и наказать человека, который того заслуживал, а потом соблазнился новизной задачи завоевать женщину, не знавшую, что он герцог. Но он не задумывался о последствиях.

Его словно охватило безумие.

А прошлой ночью он едва не довел до конца их любовные игры. Не из желания, нет, и не из физической потребности, а потому, что глубоко в его мозгу искушение громко кричало: «Тогда она будет твоей, будет, непременно».

Белла влюблялась в него. Влюблялась в капитана Роуза, не ожидая ни богатства, ни положения в обществе, ни роскоши.

Влюблялась в обманщика.

Церковный колокол пробил шесть, и через несколько секунд Торн через дверь пивного зала увидел, что из комнаты напротив стал выходить народ. Суд завершился, начинается непристойное празднество.

Когда Торн вернулся, Белла продолжала шить, но сразу поняла: что-то не так.

Ее репутация? Он внезапно вспомнил об этом?

— Суд закончился, — отрывисто сказал Торн. — Судьи скоро начнут ужин, и Фортескью будет здесь через полчаса.

Их план продвинулся вперед.

— Превосходно, — отозвалась Белла. — Но ждать так тяжело. Даже Табита не находит себе места.

Словно в подтверждение кошка снова откинула крышку корзинки и осторожно пошла по комнате, словно высматривала добычу. Соболь стал карабкаться вслед за ней, а когда она обернулась и зашипела, плюхнулся обратно в корзину так быстро, что запутался в своих лапах.

— Табита очень чувствительна к настроению. — Торн подошел и приласкал котенка. — Пожалуй, нам всем нужно успокоиться. Хотите, я вам почитаю?

— А какие книги у вас с собой?

— К сожалению, никаких романов. — Он порылся в своем саквояже. — «Очерки о нравственности и политике» Хьюма будут изрядно скучны; «Воспоминания о кофейном доме Бедфорда» — весьма легкомысленны, а «Революции в Персии» довольно страшны.

— Странная коллекция для морского капитана, — заметила Белла.

— Морские путешествия требуют развлечений, которые нельзя предугадать. Я могу, например, отправиться в Персию.

— Тогда предпочту быть напуганной. Почитайте мне о Персии.

Достав книгу, Торн сел напротив Беллы и поставил свечу так, чтобы она давала больше света.

— Как большинство приключений, это в основном скука, — предупредил он, открыл книгу на закладке, перевернул несколько страниц и начал читать.