Таинственный граф

Глава десятая

— Что с вами, мисс Грейс? Вы обожглись? Что случилось? — закричала служанка. Грейс покачала головой.

— Ничего.

— Но вы так кричали!

— Прости, — пробормотала Грейс. — Но эта тишина, она просто невыносима!

— Тишина?

— Ладно, не обращай внимания. Я немножко не в себе.

— Не удивительно! — Служанка немного постояла, кусая губы, затем решительно качнула головой. — Съезжу-ка я в Ист-холл и привезу миссис Лэмпорт.

— Не оставляй меня одну! — испуганно воскликнула Грейс, но, увидев страх на лице Джемаймы, как будто очнулась. — Джемайма, мне просто нужно немного времени, — проговорила она, судорожно вздохнув и хватая служанку за руку. — Я еще не привыкла, что его здесь нет.

Грейс почувствовала, как пальцы Джемаймы сжимают ее руку. Впервые за все время, что работала в этом доме, девушка села за стол рядом с хозяйкой.

— Успокойтесь, миленькая. Я никуда не уйду. И не переживайте вы так, мисс Грейс! Попомните мои слова — он скоро вернется.

— Ах, если б все так и было! — всхлипнула Грейс.

— И будет, вот посмотрите. Да не найдется такого англичанина, который бы отдал его этим убийцам-французам! Верьте мне!

— Спасибо тебе, Джемайма, мне стало легче.

— Да уж надеюсь! — Девушка поднялась. — Пойду-ка я сварю пару яиц и поджарю хлеба, и никаких отказов! Вы же не завтракали, только пустого чаю попили, это все от голода. — Она сделала шаг и остановилась. — Лучше пойдемте со мной, мисс Грейс. У меня на кухне тепло, да и шума хватает. Заодно и присмотрю, чтобы вы все съели.

Грейс, растроганная, позволила довести себя до кухни и, сев за стол, стала смотреть, как Джемайма бросает в кипяток яйца и жарит кусок хлеба.

К тому моменту, когда явилась Мэб, Грейс уже взяла себя в руки и смогла выдержать обрушившуюся на нее бурю вздохов, стонов и сетований.

— Я бы уже давно пришла, если б знала, что этот бедняга еще здесь. Рубен сказал, будто он собирался уйти еще два дня назад. Потом услышала, как тут шарили по болоту и не нашли его, подумала: ну и слава богу, и скатертью ему дорожка!

— Не говорите так, миссис Лэмпорт, — встряла Джемайма, которая принесла в гостиную кофе и замешкалась, не сводя озабоченного взгляда со своей хозяйки. — Мисс Грейс не хотела, чтобы он уходил, и я тоже. Он хороший человек, мистер Генри.

Мэб наградила служанку уничтожающим взглядом.

— Мне так без разницы, хороший он или еще какой, Джемайма Пайпер! Если из-за него у мисс Грейс всякие беспокойства, значит, ему здесь нечего делать.

Служанка покачала головой.

— Подумали бы лучше, как она станет беспокоиться, если он возьмет да и уедет, бросит ее, одним словом!

— Джемайма, замолчи! — прикрикнула на служанку Грейс, надеясь, что до няни не успел дойти более чем ясный смысл этого заявления.

Мэб вытаращилась на Грейс.

— Что?

— Да ерунда, не слушай ее. Важно только одно — безопасность Анри.

— Но она сказала…

Тут Джемайма сообразила, что проговорилась.

— Ой, да ничего я не говорила! — зачастила она. — Но вы тоже, миссис Лэмпорт, и слова не скажи, обязательно перевернете.

— Послушайте меня, вы обе! — строго сказала Грейс, заметив, что нянька собирается возразить. — Все это к делу не относится. Меня волнует только одно: Анри держат в «Черной лошади», где живут и французы.

— Это те, которые посмели обыскивать этот дом? — возмущенно проговорила Мэб. — Пусть только попробуют выкинуть что-нибудь еще, уж сэр Джеймс Левишем им покажет!

— Если он не выдаст Анри французам, — с горечью сказала Грейс, — ему придется судить Анри как шпиона, ведь теперь всем известно, что он работал на революционное правительство.

Судя по тому, с каким ужасом Мэб взглянула на нее, это оказалось для нее новостью.

— Только этого не хватало, — простонала она. — Мало того, что вы, как все уверены, спутались с мужчиной, так он еще, оказывается, паршивый революционер и кровопивец!

— Мистер Генри не такой! И вовсе не имеет он никакого касательства к этой страшной машине, которая рубит людям головы, — возразила Джеймайма.

Грейс вздохнула.

— Да, но факт остается фактом — он был одним из таких. Он вчера вечером сам это признал.

Служанка ошеломленно взглянула на Грейс и, закрыв лицо передником, расплакалась. Мэб посадила ее на стул, и они с Грейс потратили несколько минут, успокаивая ее.

— Подумать только, мисс Грейс, вы пригрели на груди змею, — бормотала та, всхлипывая. — А я-то как последняя дура представляла себе, как он будет тут хозяином, а вы будете счастливы, мисс Грейс!

У Грейс вырвался невеселый смешок.

— Ну что ты такое говоришь, Джемайма! — Поймав изумленный взгляд няньки, она встала. — Посмотри на меня, Мэб. Ну, как я тебе? Можешь себе представить, чтобы такому мужчине, как Анри Руссель, захотелось на мне жениться?

Джемайма вскочила на ноги.

— Но он женился бы, мисс Грейс! Я не слепая, я видела, как он глядел на вас.

— Все это не важно. Мэб, я тебя очень прошу, срочно возвращайся домой и скажи Рубену, пусть отправляется в «Черную лошадь», может, что узнает.

— Мисс Грейс, я уже его послала. Будет возвращаться, завернет сюда.

Когда Мэб наконец ушла, на Грейс снова обрушилась тишина. Джемайма, расстроенная, поднялась на свой чердак.

Печальные события дня отвлекли Грейс от ее собственных раздумий и сомнений, а сейчас все вернулось. Бумаги Анри по-прежнему лежали в тайнике. Почему он не попросил их? Может, у него есть какой-то план? Может, он решил, лучше пусть бумаги полежат здесь, пока не понадобятся ему? Или она сама должна решать, что с ними делать? Перед его отъездом им не удалось поговорить, они ни на мгновение не оставались одни. Уезжая, он только один раз повернулся и махнул ей рукой. Впрочем, что тут решать? Если бумаги могут хоть как-то помочь Ан-ри, так или иначе надо их прочесть.

Через две минуты Грейс ломала первую печать.

Для тюремной камеры было очень даже неплохо. Судя по всему, один из самых дешевых номеров гостиницы Вуфертона. Впрочем, тут имелось все необходимое: кровать с пологом, шаткий комод со стоящими на нем тазом и кувшином и стул у окошка, слишком маленького, чтобы в него можно было пролезть.

День Анри провел, в основном лежа на кровати, поднявшись лишь для того, чтобы поесть. Он съел все, что ему принесли, — надо было беречь силы. Под вечер к нему зашел Рубен.

— Мистер Мейберри знает, что я помогал вам у мисс Грейс, и велел мистеру Вуфертону впустить меня. Я ему сказал, что хочу сделать перевязку.

У него и в самом деле оказались с собой мазь и бинты, а также платок, чтобы подвесить руку. Анри был уверен, что его послала Грейс. К его разочарованию, это оказалось не так.

— Я не виделся с мисс Грейс, — сообщил Рубен. — Меня послала Мэб. Но сказала, чтобы на обратном пути я заехал в Вонтс, так что, если хотите, можете передать весточку.

Анри задумался. Послать записку? Но это опасно, ее могут перехватить, причинять неприятности Рубену не хочется. А если передать что-то на словах, то не перепутает ли он чего?

— Скажи ей… — Нет, это не для посторонних ушей. — В общем, скажи ей, что у меня все хорошо, я сыт и сижу в отличном номере, хотя и под замком.

Рубен повторил вслух послание и заверил Анри, что передаст все в точности. Потом он помог Анри раздеться, омыл рану, намазал мазью и перевязал. Он очень удивился, с чего это она вдруг снова открылась.

Естественно, Анри не стал просвещать его на этот счет, но мысленно добавил к своему посланию для Грейс еще несколько слов. О том, что он скучает по ней, о своих чувствах к ней, о своих желаниях и надеждах, которым, наверное, не суждено сбыться. Анри чуть не высказал все это вслух, когда Рубен собрался уходить. Помешала только гордость. Пока он не победил, слова ни к чему.

Стемнело. Радуясь, что с обеда осталось немного вина, Анри сидел со стаканом в руке и думал. Звук открываемой двери отвлек его от размышлений. Он поднял голову — на пороге стоял Жан-Марк.

Анри инстинктивно перемахнул через кровать.

— Как ты сюда попал?

Жан-Марк ухмыльнулся.

— Ты думал, эти английские свиньи меня остановят? Вуфертон плохо подбирает людей.

Анри старался разглядеть, есть ли у Жан-Марка при себе оружие. Неужели он рискнет застрелить его прямо тут, в гостинице? Вряд ли, слишком опасно. Жан-Марк не дурак, знает, что будет тут же пойман и схлопочет по полной за убийство.

Значит, что-то другое. Нож? Яд? Но в этом случае он должен приблизиться.

— И что же тебе помогло? Подкуп? Эль с сонной травкой?

Жан-Марк дернул плечом.

— Тебе-то что до этого?

— И кто там еще за дверью? Огастен?

— Какая тебе разница?

Позади Анри было окно. Только какой толк от него? Думай, думай, Анри, с одной рукой тебе с врагом не справиться. На всякий случай Анри все же высвободил руку из платка. И застыл, прислонившись спиной к стене.

— Зачем пришел? Хочешь меня убить?

— За дурака меня принимаешь? — Жан-Марк усмехнулся. — Хотя, на этом ты и погорел — считал себя самым умным. Да только мозгов не хватило сообразить, что пора отступить.

Анри вскипел.

— А ты, конечно, сообразил! Отступить! Надо быть предателем, чтобы пойти на такое!

— Это ты предатель, ты что, забыл?

— Кого же это я предал? Робеспьера? Ну, допустим. Но это сделали мы все четверо, ведь мы служили вовсе не ему!

— Я служу только правительству Франции, — надменно произнес Жан-Марк.

— С каких это пор? Врага еще можно уважать, но перебежчик вызывает только презрение.

Глаза Жан-Марка на мгновение вспыхнули, он с ухмылкой достал из кармана пистолет.

— Я бы на твоем месте не очень-то задирал нос. Тебе конец.

Анри смотрел на пистолет и прикидывал, хватит ли у него сил в случае чего выхватить его.

— Так ты, значит, не считаешь себя дураком?

Лорио засмеялся и прислонился к стояку кроватного полога, небрежно опустив пистолет дулом в пол.

— Неужели так трудно понять, Анри, что человек может измениться? Когда мы начинали, кто мы такие были? Юные сумасброды, понятия не имевшие, против кого они идут. Да, мы надели маски и постарались пробраться на самый верх. Это просто чудо, что наша игра продолжалась так долго. Но гражданин Робеспьер… — Жан-Марк умолк, глаза его горели фанатическим блеском, как у самого Робеспьера и его присных. — Он стал моим учителем, Анри! Он заставил меня понять, что революция была необходимой. И мало-помалу я понял: все, кто против нее, должны быть уничтожены.

Анри почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

— Даже твои родственники? Твои друзья?

По лицу Жан-Марка пробежала слабая улыбка.

— Ты нащупал мое больное место, Анри. Поэтому я и приехал за тобой.

— Не понял.

Улыбка стала шире, Жан-Марк улыбался почти как когда-то.

— Это твоя забота. Но я, как твой друг, хочу дать тебе еще один шанс. Искупить свою вину, жить дальше.

— Как? — воскликнул Анри, на мгновение растерявшись.

— Отрекись от своих прежних убеждений и присоединяйся к нашему делу.

Анри с трудом сдержал смех.

— Ты с ума сошел!

Но это же благое дело, ты сам это видел, — продолжал Жан-Марк. — Ты способный человек, и было бы жаль тебя терять из-за порушенного идеала, в который ты продолжаешь верить. Вернись к нам, и я позабочусь о том, чтобы с тебя сняли все обвинения.

— Ты такой могущественный?

— Тебе и не снилось, какая в моих руках власть на новом посту.

Это уловка, и ничем иным быть не может. Не может же Жан-Марк в самом деле думать, что он, Ан-ри, способен на такое! Но попробуем схитрить.

— Ты предлагаешь мне жизнь, если я отрекусь от того, во что верю, как это сделал ты. Но остается одна проблема: убедить сэра Джеймса Левишема передать меня в твои руки. Что ты хочешь, чтобы я ему сказал?

— Мы и говорить не станем с этими англичанами! Все подготовлено, мой друг. Дело только за тобой.

— И что потом?

— А потом мы покинем эту страну.

— Все четверо?

Жан-Марк самодовольно кивнул.

— Мы исчезнем потихоньку, пойдем к реке через болото.

— Очень удобно! Пристрелите меня там и сбросите в трясину. Нет уж, спасибо! Нашли дурака! Да я и шага не сделаю с человеком, предавшим всех и вся!

Жан-Марк, злобно глядя на Анри, передернул плечами.

— Ну, как хочешь. Ты ведь у нас чистенький, да?

— Во всяком случае, не предатель. Если и пачкал руки, то не действовал против наших родных и друзей.

— Твоих, гражданин Руссель. От своих я отрекся.

— Боже мой, если б тебя слышал твой отец… — потрясенно проговорил Анри.

Жан-Марк презрительно скривился.

— Мой старорежимный папаша? Все они в прошлом, и жалеть о них нечего.

Анри почувствовал такое омерзение, что ему захотелось замолчать и не говорить больше ни слова. Но нет, надо было все-таки кое-что выяснить.

— Скажи, как тебе удалось переманить на свою сторону Этьена и Огастена? Шантажом? Или скажешь, что они тоже переменили свои взгляды? Уж не их ли надо благодарить за наши провалы? Мы тогда еще головы ломали, каким образом о наших планах становится известно.

Жан-Марк расхохотался.

— Ты ошибаешься, за это можешь поблагодарить меня. Этьен с Огастеном, поняв, что я работаю на Робеспьера и собираюсь обвинить тебя в пособничестве роялистам, быстро сообразили, к кому им выгоднее примкнуть.

Господи, да эти двое еще хуже, чем Жан-Марк! Этот хотя бы верит во что-то, а они пекутся только о своей шкуре.

— Ладно, Жан-Марк, давай поговорим откровенно, — сухо сказал Анри. — У Робеспьера и в мыслях не было подозревать меня в чем-то, пока ты не намекнул ему. Ты объяснил, почему так поступил, только я тоже кое-что соображаю.

— Да ну? — хохотнул Жан-Марк. — Продолжай.

— Мы все были роялистами и пробрались наверх, чтобы спасти как можно больше людей от гильотины.

Дуло пистолета уставилось на Анри.

— Я такого не припомню.

— Да ладно тебе! Я же тебя знаю с детства, мы сто лет знакомы, Жан-Марк!

— Повторяю, — с угрозой произнес Жан-Марк, — я такого не помню.

— Не хочешь помнить, потому что боишься! Ты сделал меня козлом отпущения. Ты выдал меня Робеспьеру, чтобы спастись самому! Ну что ж, живи, дружок, за мой счет, и пусть твоя совесть тебя не мучает!

Анри внезапно бросился на Жан-Марка, и они, сцепившись, рухнули на пол. Жан-Марк не ожидал нападения, и Анри удалось схватить его за руку, в который был зажат пистолет. Он придавил ее к полу, Жан-Марк, охнув, разжал пальцы, пистолет отлетел в сторону.

Анри понимал, что ему не одолеть Жан-Марка. Тот вцепился ему в волосы, и тогда он, продолжая прижимать вторую его руку к полу и не давая ей дотянуться до пистолета, изо всей силы ударил его подбородком в лицо.

Жан-Марк дернулся, сбросив его с себя. Анри уцепился за него двумя руками, оттаскивая подальше от пистолета. Боль в плече становилась все сильнее.

— Ко мне! Огастен, ко мне! — закричал Жан-Марк.

Чувствуя, что времени больше не остается, Анри,

внезапно выпустив руку Жан-Марка и зажав в ладонях его голову, с силой ударил ею об пол. Жан-Марк обмяк, пальцы его разжались.

От двери послышался шум, Анри бросился в угол, куда, как ему казалось, упал пистолет. Лихорадочно шаря по полу руками, он поднял глаза и, увидев, что к нему приближаются, прижался к стене, выставив перед собой кулаки. Так просто им его не взять!

— Не надо со мной драться, — произнес по-английски знакомый голос.

Вуфертон?! Как он здесь оказался? Анри опустил руки.

— Вот так-то лучше, сэр. И не дергайтесь, вторым тоже занимаются.

Анри взглянул поверх плеча Вуфертона — Жан-Марк, бледный, прижимая пальцы к виску, стоял, обхваченный крепкими руками Меиберри. Чувствуя, что последние силы покидают его, Анри, шатаясь, подошел к кровати и рухнул на нее. Несколько мгновений он провел в полубеспамятстве. Смутно слышались какие-то голоса, все тело ныло, раненое плечо страшно дергало.

Кто-то приподнял его ноги и положил на постель. Анри открыл глаза.

— Merci.

У кровати стоял Вуфертон и хмуро смотрел на него.

— Надо было прийти раньше, — проговорил он извиняющимся тоном.

Анри слабо улыбнулся.

— Это я первый напал, монсеньор.

— Ага, — пробурчал Вуфертон.

— А вы разве не напали бы? Он же пришел меня убить.

Вуфертон взглянул на него со скептицизмом.

— Убить? И каким же образом?

— Как — не знаю, но точно не из пистолета.

— Какого пистолета?

Анри показал неуверенной рукой.

— Должен быть там, в углу, он его выронил, когда я на него напал.

— Не надо было этого делать, сэр. Вы нам всю игру испортили. Ага! — Он исчез из поля зрения Анри.

Анри задумался. Что за игра? Вуфертон появился снова, в руке у него был пистолет. Уж теперь-то он поверит, что Жан-Марк приходил с недобрыми намерениями?

Это пистолет Лорио?

— Да, его, только он не глуп и не стал бы стрелять здесь.

Вуфертон, ухмыляясь, сунул пистолет в карман.

— Но и не настолько умен, как ему кажется. Сэр Джеймс меня предупредил, что этот малый наверняка постарается добраться до вас, убивать он вряд ли станет, а вот увести с собой попытается.

— Да, таков был его план. Но как вы обо всем узнали?

— Французы сунули деньжат одному из моих слуг, чтобы принес пива со снотворным моему человеку, который дежурил у вашей двери. А слуга, естественно, все мне рассказал.

— Понятно. Вы решили таким образом поймать Жан-Марка на месте преступления?

— Скорее вывести его на чистую воду. Слуга принес это пиво дежурному, а француз наблюдал за ними из-за угла. Ну, мой человек представился эдаким простофилей, сделал вид, будто пьет, потом уронил голову на грудь, вроде как уснул. Тогда француз ставит возле двери своего приятеля и входит. Тут мой человек внезапно вскакивает, хватает этого у двери и уволакивает. А мы с Мейберри встаем под дверью и ждем, что будет. Тут вы сцепились, пришлось нам поторопиться, — продолжал акцизный инспектор.

— И слава богу, что поторопились, — недовольно пробормотал Анри. — Я бы с ним не справился.

Вуфертон покачал головой.

— Как бы я тогда оправдывался перед мисс Грейс, если бы вас избили, да еще в запертой комнате!

Анри вдруг охватила тоска. Если бы Грейс была с ним, он не лежал бы в таком беспомощном состоянии. Придется просить помощи у Вуфертона, сам он даже руку поднять не может, чтобы сунуть в перевязь.

— Если вам не трудно, скажите кому-нибудь, пусть поможет мне переодеться на ночь.

Акцизный инспектор пообещал прислать официанта, который сделает все, что надо, сказал, чтобы Анри не беспокоился — за дверью будут дежурить двое, — и вышел. Послышался скрежет замка.

Выходило, что Анри по-прежнему заключенный.

С растущей тревогой Грейс выслушала рассказ Джо Пайпера. Тот так увлекся, что даже не замечал испуганного вида своей дочери.

— Один из этих французов, вроде тот, что по-английски говорит, пролез в комнату, где его держат, — рассказывал Джо. — Все бы ничего, но у француза был при себе пистолет, который мистер Вуфертон потом забрал. Мистер Вуфертон говорит: если б он знал про это, не дал бы ему войти в комнату.

Грейс с замиранием сердца слушала, как Лорио подкупил слугу, чтобы тот напоил отравленным элем часового, стоявшего у двери Анри. Слава богу, что слуга оказался порядочным человеком и сообщил обо всем Вуфертону. Но как можно было вообще позволить Лорио войти в номер? Неужели они не понимали, что он замышляет недоброе?

— Ну, а когда они схватились, мистер Вуфертон и мистер Мейберри быстренько заскочили в комнату.

Хотя первый вроде полез драться сам мистер Генри. Так и катались оба по полу.

— Анри ранен? — не вытерпела Грейс.

Джо мотнул головой.

— Да нет, ничего такого, с плечом, правда, стало хуже, но иначе и быть не могло.

Ничего такого! Неужели снова открылось кровотечение?

— Но сейчас-то хоть он в безопасности? Они присматривают за французами?

— Еще как! Поставили людей у их номеров, чтобы вообще выйти за дверь не могли! С самого начала надо было это сделать, вот что! Все из-за этих документов, которые они показали… как их там?

— О дипломатическом иммунитете, — сказала Грейс. — Но это не значит, что они могут нападать на людей!

— Так-то оно так, — согласился Джо, — но напал-то сам мистер Генри. Я слыхал, сегодня все предстанут перед сэром Джеймсом, тот еще не решил, выдавать его французам или не выдавать.

— Да он ни за что не выдаст мистера Генри этому французу! — сердито закричала Джемайма. — Он же пытался его убить!

— С чего ты взяла, что он пытался его убить? — возразил отец.

— Да об этом все знают, папа! Для этого они и приехали, правда, мисс Грейс?

Грейс молчала, решив не вмешиваться в этот спор. То, о чем рассказал Джо Пайпер, развеяло ее последние сомнения. Вообще-то она уже и так все решила, хотя в устном послании, переданном через Рубена, Анри ни о чем ее не просил, однако колебалась. Теперь же, после того, что произошло, колебаться больше нельзя, надо было действовать, и поскорее. Сэр Джеймс должен узнать правду, а это зависит от Грейс.

Когда Грейс, в простом темном капоре и короткой черной куртке поверх синего платья, сошла вниз, служанка загородила ей дорогу.

— Куда это вы собрались, мисс Грейс?

— Ухожу, — коротко объявила она.

— Вы же не собирались его навещать!

— Я иду к сэру Джеймсу, — сказала Грейс, мягко отодвигая Джемайму.

— Зачем?

— Если иду, значит, надо, и не пытайся меня удержать, — строго проговорила Грейс, подходя к бюро.

— Но зачем, мисс? — не унималась Джемайма, остановившись за ее спиной. — Какой от этого толк? Лучше его больше не видеть, только расстроитесь, и все!

Под пристальным взглядом служанки Грейс достала бумаги и спрятала их в глубокие потайные карманы среди складок юбки.

— А что это?

Грейс с улыбкой обернулась.

— Я постараюсь спасти мистера Генри… если смогу.

Глаза Джемаймы наполнились слезами.

— Люди говорят, любовь слепа, но я никогда не думала, мисс Грейс, что и вы…

— Хватит!

Джемайма послушно умолкла. У нее был такой расстроенный вид, что Грейс стало ее жалко. Она взяла ее за руку.

— Он не такой плохой, как ты думаешь, Джемайма. Я не могу тебе все рассказать, но были причины, почему он присоединился к революционерам. Он не враг Англии, моя дорогая, а эти люди, которые пытаются убить его, причинили ему много зла.

— Откуда вы все это узнали? Из этих бумаг?

Грейс кивнула.

— Их надо отдать сэру Джеймсу, и как можно скорее. Я теперь понимаю, почему Анри не решался пустить их в ход.

— Тогда вам надо поторопиться. Мне пойти с вами?

— Нет, не надо.

Поясница разболелась, когда до Рейнхэма было еще далеко, а ботинок почему-то стал жать. День был прохладный, но Грейс взмокла от пота, шагая по проселку вдоль колеи, оставленной повозками. Идти становилось все тяжелее — ее нога, увы, была не приспособлена для такого испытания.

Несколько раз Грейс останавливалась, чтобы передохнуть, но почти у самой дороги начиналось болото, и присесть было совершенно негде. Грейс шла и мечтала о том, чтобы проехала какая-нибудь телега, но ей лишь встретилось несколько работников.

Наконец показались коттеджи Рейнхэма, и Грейс прибавила шаг, несмотря на тупую боль в пояснице. На нее с любопытством оглядывались, и она была уверена, что еще до вечера слух о ее странном походе разнесется по всей округе.

Когда Грейс добралась наконец до гостиницы «Черная лошадь», она хотела лишь одного — сесть и выпить холодной воды. Войдя в холл, она обратилась к первому, кто ей встретился. Это был официант в фартуке и с подносом.

— Его здесь нет, — ответил он, когда Грейс спросила его о Вуфертоне.

— Как нет? — удивилась она.

Юноша покачал головой. Грейс почувствовала вдруг, что вот-вот упадет.

— Вы не могли бы принести стул? Или отвести меня туда, где можно сесть.

Официант толкнул ближайшую дверь.

— Сюда, пожалуйста, мисс.

Грейс опустилась на стул и несколько мгновений сидела, задыхаясь, и не могла отдышаться.

— Воды, если можно, — пролепетала она.

Юноша побежал к столу, на котором стоял графин с водой, и через минуту Грейс с жадностью приникла губами к стакану. Напившись, она намочила уголок носового платка и вытерла лицо. Стало немного легче, Грейс улыбнулась растерянно топтавшемуся перед ней официанту.

— Спасибо.

— Вы мисс Даверкорт?

— Да. А где мистер Вуфертон?

— Прямо и не знаю, что вам сказать, — заколебался юноша.

— Почему? Что-то случилось? А Мейберри случайно здесь нет?

Официант отрицательно покачал головой. Тревога сжала сердце Грейс. Если здесь нет ни Вуфертона, ни Мейберри, то кто же сторожит Анри?

— Скажите, сэр Джеймс сегодня не приезжал? Он не допрашивал француза, которого задержали ночью? Мне необходимо срочно увидеть сэра Джеймса, это очень важно!

— Я не знаю, где искать сэра Джеймса, мисс. Здесь его точно нет.

— Как нет? — смешалась Грейс.

— Они все уехали.

— Сумасшествие какое-то! Куда они могли уехать?

— Сэр Джеймс заехал, посадил француза в свою карету, и они поехали в Рейнхэм-лодж. Да, и мистер Вуфертон с мистером Мейберри тоже отправились с ним.

— Сэр Джеймс повез их к себе домой? Но зачем? Ах да, наверное, из-за того, что было ночью?

— Да, мисс. А эти французы и носа не должны показывать в Рейнхэм-лодж, пока сэр Джеймс не сообщит им, что могут прийти и забрать своего человека.

У Грейс упало сердце. До дома сэра Джеймса две мили с лишком. Что делать?