Там, где обитает чудовище…

Глава 6

Первые несколько дней для Ясень выдались относительно спокойными. В самый первый после устройства день к ней лично заглянула экономка Заводи — Инель-Бо, та самая женщина, которая и встречала их накануне у ворот с Алво-Керром. Бо строго сообщила о всеобщем построении чрез полчаса в главном холле замка, и через это время Ясень спокойно стояла в рядах других пред самим Генесом, как и прочие новоприемные горожане. К слову, новоприемных оказалось не так уж и много, Ра насчитала примерно сорок голов, а ведь их вчера было куда больше, много больше. Очень жаль. Многие из тех, кого отбраковал лорд, в лучшем случае уедут или устроятся хоть куда-нибудь, но, вероятней всего, они станут добычей мора, голода или леди.

Была в холле и Агнешка с вчерашними товарками. Девушки пристроились с другого конца шеренги и тихонько переговаривались о чем-то своем, судя по доносящимся до слуха Ра хихиканью и томным вздохам — о лорде.

Генес оглядел приодетых в новенькие униформы горожан, поприветствовал всех новоприемных разом, вымолвил напутственную речь об ответственности, чистоплотности и уважении друг к другу, закончил словами:

— Я не потерплю в Заводи лени, сквернословья и черноделья. Если я узнаю, что кто-то из вас допускает в работе халатность, ленивости или, упаси Туманная, — чернокнижное зеркалье — выгоню на улицу, а за последнее виновник будет казнен очистительным огнем на месте, — руки мага обуяли огненные искрящиеся кольца.

Горожане испуганно отшатнулись, осеняя себя обережными знаками. Народ загомонил, вознося клятвы Аиду-Генесу в своей порядочности и покорности его слову. Лорд удовлетворительно кивнул, магия впиталась в мужское тело, только несколько слепящих искр упали на паркет, оставляя на нем прожиги. Генес вскинул руку, и холл погрузился в напряженную тишину.

— И ещё. Ввиду происходящего в нашем городе, с сегодняшнего дня Туманная Заводь закрывает ворота.

Горожане недоуменно переглянулись, кто-то выкрикнул:

— В каком смысле, лорд?

— В самом прямом. В будние дни вам запрещено покидать Заводь…

Ото всюду раздались ошеломленные возгласы:

— Что? Как же так⁈..

— Но… Как нам быть?..

— Слушайте, что вам говорит хозяин! — Алво-Керр суровым окриком призвал горожан к порядку; Генес тем временем продолжил:

— В субботний день — по предварительному расписанному графику, после рабочего дня подойдите к Инель-Бо, нашей экономке, для записи на допуск и за дополнительными пояснениями, и только в воскресенье с наступлением света и до темноты вы можете свободно возвращаться в город, — людской возмущенный гомон усилился настолько, что Генесу пришлось прикрикнуть на новоприемных; от стен оттолкнулся оглушающий, усиленный точно магией жесткий голос: — Если кто-то из вас не согласен с озвученными правилами, те могут покинуть Заводь прямо сейчас!

…Люди стихли, потоптались на месте, подозрительно переглядываясь между собой, однако никто не решился бежать, да и куда? В пасть костлявой? Не велика разница.

— Но, хозяин, — растеряно вымолвила одна из женщин, раньше Ясень частенько видела ее на рынке за рыбным прилавком. — У меня дома дети, как же нам быть? Без весточки-то…

Генес вновь вскинул руку, призывая к молчанию, и вдруг обратился к Ра:

— Ясень-Ра, подойди.

Девушка вздрогнула от неожиданности, машинально оглянулась через плечо, от постигшего ее смущения и изумления даже не видя лица стоящего позади нее мужика, неуверенно приблизилась к лорду. Спину девушки сверлили озадаченные, завистливые взгляды. На ее плечо мягко опустилась широкая ладонь.

— С этого дня Ясень-Ра — моя личная помощница по письменным делам. Если у кого-то из вас в городе остались родственники, дети и иной люд, именно через Ясень вы сможете передавать своим родным весточки.

После слов Генеса зависть и чернь в людских сердцах усилились настолько, что Ясень ощутила их липкость на собственном теле; девушка поежилась, как никогда желая оказаться в ванной и хорошенько поскрести от налета зудящую кожу. Закончив речь, Генес оставил разбереженный народ на экономку, а сам направился к расположенной неподалеку лестнице; сама Ясень осталась потеряно стоять, комкая пальцами ткань новенькой юбки. Дернулась отступить, заметив, с какими кровожадными лицами тотчас направились к ней Агнешка с подружками.

— Ясень-Ра! — громогласно окликнул вдруг девушку лорд, успевший шагнуть на несколько ступеней. Ра не раздумывая бросилась за ним. В душе горячо благодарила лорда за избавление от неприятного разговора.

Генес привел ее в просторный, светлый, благодаря магическим лампам, кабинет. С порога выдал толстую пачку писем, перетянутую бечевкой, и приказал отнести на почту, после чего возвращаться к нему за дополнительными указаниями, между тем лорд внимательно осмотрел ее внешний вид, удовлетворенно кивая своим мыслям. Осторожно забрав объемную стопку, девушка мысленно выдохнула и побежала исполнять приказ, надеясь, что судьба не столкнет ее с бывшей подругой.

Чаянья Ясень сбылись. Она вполне спокойно выполнила поручение лорда, без всяких неприятных препятствий возвратилась в Заводь, где до самого позднего вечера на выделенном Генесом местечке разбирала различные письма, сортируя их по цвету конвертов и содержанию.

Золотые — от самого короля, их было немного. Черные — от тайной полисмагии, их лорд девушке не разрешил смотреть по понятным причинам, да Ясень и не хотелось. Серые — от городской управы. Зеленые — от рыночных дел. А красные, неожиданно, — от дам сердечных. Последние Ясень оказалось разбирать особенно трудно: она смущалась от слишком откровенных текстов и испытывала странную к ним неприязнь. Впрочем, Аид, заметив то, приказал девушке складывать красные в отдельную корзину, а затем отдать печнику на розжиг, последнее указание Ясень-Ра исполнила с превеликим удовольствием.

Сортируя письма, Ясень кисло раздумывала над тем, как ей устроить передачу весточек из Заводи так, чтобы максимально не касались ее. Ведь если каждый станет ее дергать денно и нощно, девушка рано или поздно сойдет с ума. Ей в голову пришла хорошая мысль: если поставить на улице между бараками и флигелем специальный металлический ящик, куда горожане и станут бросать свои письма, то это облегчит задачу и ей, и самим слугам. Осторожно подав идею лорду, Ясень, к своему облегчению и радости, получила от него одобрение, и тем же вечером в кузне было сотворено нужное приспособление, а уже утром алый ящик на металлической ножке стоял на оговоренном местечке. Инель-Бо взяла на себя задачу пояснить горожанам задумку Ясень, за что сама девушка была женщине особенно благодарна, лично изъясняться пред стольким народом ей никак не хотелось.

— Молодец, Ясень-Ра, — одобрительно отозвался стоящий у окна Аид, который в ту минуту смотрел во внутренний дворик, где экономка давала высыпавшему на улицу народу насчет ящика пояснения. — У тебя светлая голова.

Нечто внутри девушки дрогнуло от слов лорда. Скромно кивнув, она вновь принялась за работу.

Последующие два дня прошли для горожанки в том же режиме. Ранним утром она отправлялась на черновую кухню за завтраком, затем бежала забирать весточки из ящика, каких каждый день собиралось довольно-таки много, после чего работала в лордовском кабинете, уже немного к тому привыкнув и не особо смущаясь, пусть решение Генеса «поселить» ее рядом с ним лично для самой Ясень было несколько безумным. Под конец рабочего дня Ясень бежала по городским домам, раздавая весточки, конечный путь: почтовое отделение, Заводь — ужин и постель. Чаще всего к ее возвращению из города, когда на Туманный опускался густой туман и беспроглядная темень, в бараках и флигеле не горели огни, челядь спала. И самое главное, что весьма радовало девушку, — в эти несколько дней с Агнешкой и ее подругами Ра не сталкивалась.

А город, город будто бы застыл в приближении чего-то необъяснимого — худого или доброго, не понять. Только в сегодняшнюю ночь свидетельницей того самого необъяснимого стала Ясень.

Спокойно вернувшись «домой», Ясень по обыкновению умылась и легла спать. Сны девушке никогда не снились, обычно она просто засыпала, а утром открывала глаза. Но в этот раз Ясень очнулась посреди ночи, резко села, не в силах понять, что ее разбудило; в груди неприятно тянуло и ныло, сознание обуяла странная тревожность. Потерев лицо, девушка потянулась к тонкому покрывалу и, закутавшись в него по самый нос, ступила на паркет босыми ногами. Поддавшись чутью, она бесшумно вышла на промозглую, тонущую в густом тумане улицу, кончиков ног коснулся холод. К горлу подкатывал удушливый комок непролитых слез.

Не понимая, что происходит, Ясень постояла на месте, прислушиваясь к могильной тишине, не до конца осознавая себя, сошла с маленького крылечка, рвано повернулась к баракам, замечая поблескивающий свет, ноги сами понесли девушку к деревянному строению. Ориентируясь по памяти, на ощупь и тот самый огонек-отблеск, девушка оказалась вплотную к приоткрытому окну, заглянула в сумрак комнаты и инстинктивно прикрыла рот рукой, глуша тихий возглас.

Агнешка-Хтон. Именно к ее комнатке привел неясный отблеск Ясень. В маленьком помещении практически вплотную друг к другу стаяли металлические кровати, на трех спокойно спали знакомые Ясень девушки, даже и не предполагая о творящимся в шаге от них. Последняя кровать ближе к выходу пустовала, на небольшом пятачке между ней и узким шкафом расположилась Агнешка. Горожанка восседала в расчерченном мелом круге, тускло горели белесым огнем четыре свечи, а в руках Хтон — квадратное, мистически поблескивающее зеркало, в которое Агнешка нечто шептала.

Чернокнижное зеркалье! Неужели Хтон с ума сошла, что решила дозваться черную леди? Сумасшедшая. Черная Дама ведь не пощадит! Ясень не знала, что ей делать. И дурочку жаль, та творит, совершенно не ведая, что и зачем? Хтон, будто почуяв стороннее присутствие, резко оглянулась на окно, и Ясень едва успела присесть под оконную раму; закусив губу, девушка на коленях отползла за угол барака, а сердце по-прежнему щемило, и грохотало в ушах.

Тихонько выглянув, Ясень отшатнулась обратно; Агнешка, высунувшись на половину туловища, внимательно вглядывалась в туманную дымь, густые волосы спутанными лохмами висели на ее плечах, скрюченные пальцы впивались в раму. А Агнешка ли Хтон то была, или сама черная дама в ее теле?..