Танцующая среди льдов

Глава 26

Ледяной зал поглотила давящая тишина. Взгляд метался по пустым стенам, скользил по берегу замерзшего озера, где совсем недавно стоял Освальд. Я не могла поверить, что его больше нет. Растаял, словно утренний туман, растворился в воздухе, оставив после себя лишь пустоту… и Эйру. Смысл происходящего ускользал, будто вода сквозь пальцы. Где он? Куда исчез? Что происходит? Все вокруг стало таким ненастоящим, зыбким. В хаосе мыслей, в тревоге и растерянности, меня вдруг молнией пронзила мысль: не я ли в этом виновата? Не знаю, как, но эта идея оказалась настолько сильной, что я едва не потеряла равновесие.

— Дэн! — Мой голос сорвался, по щекам потекли горячие слезы. — Что случилось? Где он? Почему… Почему ты такой странный?

Я сделала шаг вперед, но он оставался неподвижным. Фигура напоминала древнюю статую — суровую, непоколебимую. Лишь глаза — глубокие, мерцающие огоньки тепла — выдавали, что за каменной оболочкой скрываются чувства.

— Почему ты ничего не говоришь? — Мой голос, охрипший от эмоций, сорвался на крик, полный отчаяния, разрывающего изнутри.

Я схватила его за плечи, почувствовав под пальцами твердость мускул, и начала трясти, будто хотела выбить ответы силой.

— Почему ты смотришь на меня, как он? — Мой голос дрожал, ломался, терялся. — Где Освальд?! Ответь!

Но в ответ снова тишина, плотная, как смола, и холодная, как зимняя ночь.

Меня охватило безумие. Я трясла его еще сильнее, до боли в руках. А он по-прежнему не сопротивлялся. И вдруг его руки мягко, но уверенно схватили мои запястья. В одно движение он притянул меня к себе. Едва я успела осознать, что происходит, его губы накрыли мои в бескомпромиссном поцелуе. Я замерла, потерялась. Чувство времени и пространства растворилось в сверкающих льдинках.

Мгновение или вечность спустя он отстранился, но не отпустил. Его глаза горели огнем.

— Почему…? — еле выговорила я.

— Я… Не знаю, — прошептал он.

Я ударила его в грудь. Сильный, болезненный удар. Оттолкнула. Сердце колотилось как бешеное. Не выдержав его взгляда, повернулась к замерзшему озеру, будто в холодных водах могла утопить все переживания. Чувства переполняли, сливаясь в какой-то безумный клубок. В груди сжималась невыносимая тревога за Освальда, а сама я дрожала после поцелуя, не понимая, как вести себя дальше. Почему Дэн сделал это? Зачем?

И тогда он заговорил.

— Освальд жив, — произнес он тихо. Сердце замерло. — Он — часть меня.

Дэн приблизился, и я почувствовала на затылке его горячее дыхание. Не шелохнувшись, я пыталась переварить услышанное.

Он продолжил:

— Когда отец погиб, я потерял свою лучшую часть. Один человек забрал ее у меня, и с тех пор держал здесь, в этом месте, пока я не добрался. Я ждал момента, когда мы сможем соединиться… Но не знал, что это произойдет так скоро. До победы над Торном.

— Это сделал Торн? — спросила я, оборачиваясь и стараясь собрать остатки разума. — Зачем?

Дэн стиснул челюсти, и его взгляд стал мрачным.

— Он хотел контролировать меня, — произнес он холодным, как лед, голосом. — Но теперь все будет по-другому. У нас много работы. Идем.

Я не решалась спросить больше. Не могла. Внутри меня все кричало, требуя ответов, но я молчала. Иногда молчание становилось спасением, а сейчас оно было единственным способом сохранить хоть какую-то ясность в голове. Решила, что время само во всем разберется, что ответы найдутся, когда наступит момент.

Дэн крепко взял меня за руку, и я почувствовала, как его пальцы сжались вокруг моей ладони. Я не сопротивлялась. Не знаю, почему. Он потянул меня за собой, прочь из зала, оставив Ушастика и Эйру следить за порядком.

Несколько раз в углах коридоров я замечала мышей Торна — маленькие фигурки с хвостиками, скользящие среди теней как призраки. Я показывала их Дэну, рассказывая о кознях Торна. Я и сама не понимаю, как смогла довериться ему так слепо. Но если бы тогда он попытался выведать какой-нибудь секрет, скорей всего, у него бы получилось. В его глазах я видела что-то такое, что лишало меня покоя, заставляло открыться.

Однако, чем дальше мы шли, тем больше я ощущала, как все начинает меняться. В коридорах появились студенты, которые, проходя мимо, оглядывались, а некоторые даже перешептывались. Несколько раз я ясно услышала слово «смешанная». Попыталась вырвать руку, но Дэн не отпустил. Наши пальцы переплелись, и он сжал ладонь еще крепче, не давая мне вырваться. Так мы и шли.

Дойдя до аудитории, мы остановились. Дэн заметил Себастьяна, стоявшего в углу и скрестившего руки на груди, с настойчивым взглядом, который ясно давал понять, что им нужно поговорить. Я напряглась.

— Сядь на последний ряд, — сказал Дэн, не глядя мне в глаза, — Я скоро буду.

Как послушная овечка, я двинулась в назначенную точку — последний ряд. Но не успела сесть, как передо мной появилась Элиза.

— Посекретничаем? — произнесла она, подмигивая и ехидно улыбаясь.

Пальцы нервно сжали складку формы, а по спине пробежал холодок.

Элиза лениво облокотилась на стол, а затем выпрямилась и сложила руки на груди, словно наслаждаясь своей неизбежной победой. В ее взгляде читалась уверенность хищницы, которая уже вынесла приговор добыче. Стало тревожно, словно я стою на краю обрыва, зная, что падение неизбежно.

— Что тебе нужно? — Голос прозвучал хрипло, почти неузнаваемо, будто это была не я.

Элиза наклонилась вперед, так близко, что я уловила резкий запах ее духов. Приторно сладкий, с ноткой затхлого меда, он неприятно щекотал ноздри, вызывая тошноту.

— Ты правда веришь, что Дэн держал тебя за руку, потому что ты ему нужна? — Ее усмешка была полна язвительного удовольствия. — Такая наивная. Спустись с небес сама, пока кто-то не столкнул тебя оттуда. Поверь, будет не так больно.

Я замерла, не находя слов, чтобы ответить. Мотивы Дэна были для меня загадкой, но слова Элизы впивались в кожу, отравляли кровь, задевая самую уязвимую часть души. Я ждала. Сейчас она произнесет слова, которые осколками разлетятся по моему хрупкому миру, и собрать их обратно будет невозможно.

— Он решил, что ты совсем обнаглела. И, знаешь, думаю, он прав, — продолжила Элиза, будто делясь со мной очередной сплетней. — Не знаю, чем ты ему так насолила, но он тебя крепко ненавидит. А раз уж ничто другое не действует, решил отомстить так. Это все игра, дорогая. В день боев он попросил меня и Себастьяна держаться в стороне. Сказал, что хочет сделать все красиво… Чтобы ты влюбилась. А потом он тебя бросит.

В ушах зашумело. Ноги подкосились в коленках, и я рухнула на скамейку, не чувствуя боли от удара. В памяти всплыла до мельчайших деталей картина у фонтана Оэ: Дэн, стоящий у статуи великого мага, рядом Элиза и Себастьян. Он что-то говорит, а она смеется, глядя прямо на меня. Тогда этот смех показался просто подозрительным, а теперь все обрело новый, болезненный смысл.

— Не веришь? Ну конечно, не веришь, — продолжила Элиза. — Жалкая смешанная и Дэн? Смешно. Просто подумай: что он мог в тебе увидеть? Ах, да, ничего. — Ее голос стал ледяным и острым, словно лезвие, готовое перерезать последние нити моего терпения. — Так что убирайся. Возвращайся в свою никчемную жизнь и больше не смей вставать у меня на пути.

Каждое слово отдавало острой болью. В груди, в голове, в руках, которые судорожно теребили складки формы. Ноги стали ватными, а тело тяжелым. Попыталась подняться, но рухнула обратно на скамейку. Еще одна попытка — и на этот раз получилось. На дрожащих ногах я выбралась в проход. Собрав остатки сил, подняла голову и смело встретила ее холодный взгляд. Единственная мысль удерживала от того, чтобы разрыдаться прямо здесь: она не должна увидеть моих слез. Такое ничтожество, как Элиза, не сможет меня унизить.

— Так ведь я и не стою у тебя на пути, — сказала я, вздыхая. Голос был чуть хрипловатым, но ровным, твердым, без дрожи. — Иди возьми свое сокровище! Вы стоите друг друга.

Элиза нахмурилась, явно не ожидая такого ответа. Но я не дала ей вставить ни слова, сделала шаг вперед, настолько близко, что смогла почувствовать холод ее дыхания.

— Только знаешь, что, — продолжила я, понижая голос до доверительного шепота. — Ты ему не нужна. Как бы ни старалась. Извини, ничего личного, только факты.

Ее глаза вспыхнули гневом. Но мне даже смешно стало. Усилием воли поставила боль на паузу и улыбнулась так широко, будто все, что она сказала до этого, меня никак не задело. А затем развернулась и вышла из аудитории.

Когда добралась до теневого коридора, сдерживать слезы больше не было смысла. Они потекли по щекам горячими дорожками, и я позволила себе эту слабость — только сегодня, только в этот момент.

Ноги сами привели меня в зал Освальда. Только тут я вспомнила, что его больше нет. Пустота зала кричала громче любых слов, и от этого становилось еще хуже. Даже Ушастик и Эйра куда-то подевались. А Освальд… Получается, его и не было никогда? Если бы только я могла поговорить с ним хоть немного, услышать его голос…

Не выдержав, я развернулась и побежала прочь, не глядя под ноги, не разбирая дороги. Не заметила, как оказалась на замерзшем озере. Легкий слой снега под шагами хрустел, нарушая тишину. Я остановилась у берега, где одинокая льдина покачивалась в обледенелой воде. Сев рядом с ней, обхватила колени руками.

«Жалкая смешанная…» — эти слова эхом звучали в голове, как раскат грома в пустой вселенной. «Заставить влюбиться и бросить…». Неужели это правда? Неужели все, что было в последние дни, мне только показалось? Дэн… Почему я позволила себе поверить, что между нами что-то изменилось? И правда, наивная.

Зачем он защищал меня? Почему помогал, держал за руку? И что это было там, на сцене, когда погас свет? Этот поцелуй… Его взгляд… Такие искренние глаза… Неужели все неправда?

Я пыталась найти ответы, но вместо них внутри росла пустота. Глубокая, как пропасть, она заполняла каждую клеточку тела. Мне хотелось кричать, разбить боль на тысячу осколков, но горло сковал ледяной обруч. Только слезы оставались мне верны. Они стекали по щекам, оставляя тонкие, соленые дорожки, которые тут же застывали на ветру.

Не знаю, сколько времени я так просидела. Может, несколько минут, а может, несколько часов. Только когда вернулась в академию, в голове немного прояснилось, и я поняла, что целая пара прошла мимо меня. Как ни в чем не бывало, шагала по коридорам, решив, что больше не позволю себе быть уязвимой. Я должна сделать вид, что Дэн для меня не важен, что все произошедшее — лишь пустяки, не стоящие внимания.

Я села в темном углу аудитории, стараясь спрятаться. Но сердце продолжало биться глухо и тяжело. Когда Дэн оказался рядом, я даже не повернулась, сжимая кулаки на коленях, стараясь скрыть дрожь.

— Где ты была? — тихо спросил он.

Я не ответила.

— Адалин, ты почему молчишь? Что случилось? — настойчиво спросил он.

Нервы не выдержали, и я сорвалась. Все мои планы игнорировать его и сохранять спокойствие превратились в прах.

— Ты должен пойти и рассказать своим друзьям, как весело было играть с дурочкой, — бросила через плечо. Голос дрогнул, и я ненавидела себя за это. — Так что иди к ним и оставь меня в покое.

Он замер.

— О чем ты говоришь? — спросил он хрипло.

— Ты отлично знаешь, — ответила я, наконец поворачиваясь. — Я о твоем плане. О том, как ты придумал свою увлекательную месть.

Дэн напрягся, его лицо побледнело.

— Откуда знаешь?

— Сорока на хвосте принесла, — сказала я с горькой усмешкой. — Только ты просчитался.

Он смотрел на меня, но не мог найти слов. Его глаза метались по моему лицу, будто ища там оправдание.

— Но… — начал он, но я перебила его, не давая возможности оправдаться.

— Я не влюбилась в тебя, и этого не случится в будущем. А знаешь, почему? Потому что ты недостоин меня. Повзрослей и стань человеком, прежде чем ждать от кого-то любви! Единственное, что в тебе достойно внимания — Освальд. И мне жаль, что он — часть тебя.

Я сама себе удивлялась, что смогла выговорить все это. Каждое слово как тяжелый камень, но пути назад не было.

Глаза Дэна расширились. Он открыл рот, но не мог найти слов.

— Ты должна понять, почему я собирался так сделать. К тому же… Теперь все изменилось, — сказал он, и в его голосе звучало отчаяние.

— Что изменилось? — Взглянула на него. Внутри я страстно желала, чтобы он сказал что-то такое, что вернуло бы все как раньше. Но он молчал.

— Я не виновата в смерти твоего отца, — прошептала я, но голос предательски срывался, каждое слово давалось с трудом. — Не виновата, Дэн. Пойти это, и тебе самому станет легче.

Я видела, как он пытается что-то сказать, но ничего не выходит. Его губы двигались, но не произносили ни звука. Глаза были полны боли и непонимания.

В этот момент дверь скрипнула, и в аудиторию вошел Торн. Его взгляд скользнул по студентам, но, как будто привлеченный невидимой силой, остановился на мне. В ту же секунду на его лице вспыхнула торжествующая улыбка, которая не сулила мне ничего хорошего. Что-то в его выражении напомнило хищного зверя, полностью готового к атаке.

Притаившись, я желала только одного — раствориться, исчезнуть, стать невидимой. Я пригнулась к столу, пальцы лихорадочно теребили край рукава, но это не приносило облегчения. Тяжелое предчувствие тугим узлом скрутило живот. Воздух словно загустел, стал вязким, давящим. Дышать становилось труднее.

— У меня для вас важное сообщение. — Голос Торна прозвучал твердо, не оставляя ни малейшего пространства для сомнений или возражений. Он обвел собравшихся холодным взглядом, выдержал паузу, позволяя словам набрать вес.

— В академии появилась студентка… — Торн слегка наклонился вперед, — которая является предательницей.

Тишина сгустилась, как грозовая туча.

— Она скрывает свои истинные способности, вызывает подозрения у Совета и, по всей видимости… — Торн сделал почти незаметный вдох, прежде чем продолжить, — сотрудничает с эфиридами.

Невидимая пружина сжалась до предела. Казалось, еще мгновение — и гроза обрушится на аудиторию, сметая все на своем пути. Студенты застыли, ловя каждое слово ректора. А я… Я знала. Знала, что сейчас произойдет непоправимое. Что слова, которые вот-вот сорвутся с его губ, станут для меня приговором.

— Эфириды, — повторил Торн, растягивая слово, словно смакуя его. В его голосе зазвучали отчетливые, торжествующие нотки. — Да, вы не ослышались.

Он выдержал паузу, позволяя напряжению в зале возрасти, прежде чем продолжить:

— Я уверен, что самые внимательные из вас уже уловили этот едва ощутимый сладковатый аромат, который тянется из подвалов.

Некоторые беспокойно заерзали. Кто-то нахмурился, должно быть, вспоминая лекции, в которых говорилось об этом.

— Вам известно, что он означает, — холодно напомнил Торн. — Но я могу заявить с полной уверенностью: эфириды никогда больше не смогут прорваться в наш мир.

Он снова выдержал паузу.

— Но они хотят этого.

По рядам прокатился гул.

— Они ищут путь. И, как стало известно, — Торн слегка наклонился вперед, обведя собравшихся испытующим взглядом, — они вышли на связь с одной из наших студенток.

Сердце забилось быстрее, гулко отдаваясь в ушах. Нет. Нет, это просто не может быть правдой. Какой-то кошмар, дурной сон.

Мне хотелось вскочить, возразить, закричать — но он еще даже не назвал моего имени. Да и какой в этом смысл? Кто мне поверит? Жалкая, незначительная Адалин Тенебрис. Смешанная, вечно пропадающая в уголках академии, чужая среди своих. Отличная кандидатура для предателя, не правда ли? Хорошо придумал, Торн.

Сейчас, когда было уже слишком поздно, я наконец поняла, насколько ошибалась, не придавая достаточного значения тихому шуршанию за спиной, мышиной слежке. Я замечала это, но всякий раз отвлекалась на более важные вещи, оставляя происходящее без должного внимания. Как же я ошибалась.

Ладонь Дэна неожиданно накрыла мою под столом — теплая, уверенная, сильная. Я хотела отдернуть руку, вырваться, но сил не осталось. Все во мне сжалось от страха и отчаяния, а этот тихий жест, вопреки здравому смыслу, казался единственной точкой опоры в стремительно рушащемся мире.

Ректор продолжал:

— Хочу заострить ваше внимание также на том, что у этой студентки очень сильные способности, и она тщательно их скрывает. Это представляет огромную угрозу для каждого из вас.

Мне стало холодно. Все внутри сжалось, ожидая удара.

— Помните, как однажды одна студентка спасла другую на занятии, когда та не смогла совладать с собственной магией?

И вот теперь все разом посмотрели на меня. Десятки глаз… Гул пронесся по аудитории — кто-то зашептался, кто-то застывшими глазами уставился в мою сторону.

— Именно тогда мы начали в ней сомневаться, — голос Торна был ровным, спокойным, убийственно уверенным. — Но обвинение требовало доказательств. И теперь, благодаря содействию лучшего поисковика в магическом мире, эти доказательства собраны.

Мир пошатнулся. Меня словно выдернули из реальности, с силой ударили о каменную стену, и все, что теперь оставалось — это ощущение медленного падения в пустоту.

— Дэн Вейлард, академия не забудет ваших заслуг, — продолжал Торн. — Спасибо за помощь в таком важном деле.

Тело потеряло чувствительность, и только одно ощущение оставалось ясным — рука, сжатая в ладони Дэна, горела огнем.

Дэн.

Он подставил меня.

Предал и в этом тоже.

А потом — резкий рывок. Дэн вскочил, разжимая пальцы, и моя рука безвольно упала на колени.

— Но… — Его голос дрожал от злости. — Я ничего для вас не делал!

— Я понимаю, Майнорис Вейлард, — спокойно ответил Торн. — Мы договаривались оставить все в секрете, но академия должна знать своих героев.

— Я ни в чем вам не помогал! — Дэн развернулся ко мне, его глаза метали молнии. — Слышишь, Адалин? Он врет!

Он говорил, но я не слушала. Он тряс меня за плечи, но я больше на него не смотрела. Все внутри опустело. Голоса, шум, взгляды — все стало далеким, расплывчатым, будто в тумане. Сохраняя остатки разума, сознание погрузилось в океан безразличия и отрешенности.

— Эта студентка, — голос Торна звучал где-то вдалеке, — оказалась угрозой не только для академии, но и для всего мира. Она сотрудничает с эфиридами, и ее способности могут быть использованы против нас.

Я закрыла глаза.

Мир начал растворяться, медленно, как краски, растекающиеся по воде. Шепот студентов, холодный пол под ногами, тяжесть собственного дыхания — все это отступало, становилось неважным.

— Пора наказать преступницу. — Голос Торна внезапно стал резким, безжалостным.

Я дернулась, инстинктивно цепляясь за ускользающую реальность.

— Майнисса Тенебрис, призываю вас добровольно пройти со стражами в подземелье. И тогда нам не придется применять силу.

Я попыталась встать, но не успела — Дэн крепко схватил меня за руку, его хватка была решительной.

— Она никуда с ними не пойдет, — сказал он твердо.

Что-то дрогнуло во мне при звуке его голоса, и в следующее мгновение я потеряла контроль. Магия вырвалась неожиданно, дикой вспышкой, прежде чем я успела ее удержать. Электрический разряд прошел сквозь пальцы, пронзил кожу Дэна, заставив его упасть.

Я вырвалась.

Гул прокатился по залу. Кто-то ахнул. Кто-то отшатнулся.

— Вот! — Торн шагнул вперед. Он торжествовал. — Я же говорил! Она опасна.

Его глаза сверкали от удовольствия — это был момент его триумфа.

— Не уходи, — услышала я голос Дэна за спиной. Он пытался подняться, вернуть равновесие, самообладание… Но я даже не обернулась.

Проход казался бесконечно длинным.

Я чувствовала на себе взгляды — жгучие, колючие, полные эмоций и осуждения.

Лира смотрела с удивлением, будто до последнего не верила в происходящее. Каэль — настороженно. Дариан… Его выражение было загадочным, закрытым, казалось, он что-то обдумывал.

Элиза? Она не могла скрыть радости. Себастьян улыбался.

Я сжала ладони в кулаки и ускорила шаг.

Дэна я в тот день больше не видела.

Я не хотела его видеть.

Только не сейчас.