Танец для двоих

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Алло…

В трубке зазвучали короткие гудки.

— Тебя, наверное. — Катя повесила трубку.

— Почему меня? — удивилась Надя.

— Потому что в трубку молчали и трагически дышали… Чисто подростковые манеры.

Надя нахмурилась, но ничего не сказала.

— А если тебя? — не выдержала она. — Может, это твой поклонник…

— Откуда ж ему взяться? — рассмеялась Катя. — Стара я уже для поклонников.

Надя открыла было рот, чтобы напомнить ей про парня в автобусе, а потом почти собралась рассказать ей про их встречу, но сама себя вовремя остановила. Тогда ведь пришлось бы и про Настену с Валькой рассказывать, и про этого гнусного Никиту…

Они вернулись на кухню, где уже все было готово для «вечеринки». И вино стояло на столе, и жареная курица, и даже пирожные, за которыми Надя не поленилась сбегать в булочную…

— Ну, — сказала Катя, разливая вино по бокалам, — за понимание…

— А может, за любовь?

— Понимание — первый шаг к любви…

— Или наоборот. Любовь — первый шаг к пониманию…

Катя задумалась. Потом улыбнулась:

— Надька, иногда ты меня удивляешь своей мудростью… Зачем ты так быстро взрослеешь?

— Мир таков, ма… Вроде бы и не хочешь взрослеть, а получается само собой…

Она отпила глоток.

— Вино у тебя хорошо получается, — заметила она.

— У меня много чего получается… Ты вот тоже ничего себе получилась…

Надя помрачнела.

— Еще бабушка надвое сказала, — проворчала она. — Бог весть какие неприятности на тебя могут обрушиться в будущем по моей милости…

Катя уловила в ее словах что-то странное — как будто Надя попыталась вложить в них то, что точило ее изнутри.

Но она не стала форсировать события. По собственному опыту Катя знала — если кто-то начинал напрягать ее с откровенностью, она, наоборот, замыкалась.

Да и Надя сразу замкнулась, словно ругая себя за излишнюю откровенность. И поспешила перевести разговор в другое русло:

— Знаешь, ма, кого я сегодня встретила? Случайно. Догадайся!

— Своего Тупака, — рассмеялась Катя.

— Он погиб, — мрачно сказала Надя. — Давно уже…

— В машине разбился? — вспомнила что-то Катя.

— Да нет же! — возмутилась Надя. — В машине Фалько разбился… А Тупака убили. Гангстеры…

— Господи! — ужаснулась Катя. — Что-то они все плохо кончают…

— Ну, положим, ваши кончали не лучше…

Катя вспомнила, что и в самом деле — Дженнис Джоплин, и Моррисон, и Джимми Хендрикс… Только маленький перечень. Не то что до старости — до зрелости не дотянули…

— Так кого ты встретила?

— Са…

Телефон зазвонил снова.

Надька, не договорив, прыгнула и помчалась к телефону.

— Это меня, — бросила она на ходу, хватая трубку. Потом, почему-то оглянувшись на Катю, закрыла дверь.

— Извини…

Катя только пожала плечами.

«Кажется, все объясняется просто, — сказала она себе. — Просто. Девочка влюбилась в кого-то… Дай Бог, чтобы первая любовь ее не обернулась первым разочарованием…»

«Они скорее всего уже спят…»

— Да.

— Надя? — спросил он.

На другом конце провода восторженно молчали.

— Да. Это…

— Это Александр, — сказал он. — Я хотел узнать, как у тебя дела. Все нормально?

— Да, вы зря так волнуетесь…

Он вздохнул.

Почему он решил, что в нем у кого-то есть нужда? Кроме Сашки…

— Тогда спокойной ночи…

— Саша! — закричала Надя.

Он уже собирался повесить трубку.

— Да, я слушаю…

— Саша, вы… вы не исчезайте, пожалуйста… А вы сейчас приехать не можете?

— Нет, — сказал он, оглядываясь на Сашу. Та сидела на полу, среди толпы кукол, и что-то им рассказывала. Скоро ее счастье закончится. Вместе со сном…

— Как жаль, — искренне вздохнула Надя. — У нас вечеринка…

Он невольно усмехнулся. На него сегодня большой спрос, похоже. То девица, явно принадлежащая к «царской» свите. То подростки зовут на вечеринку.

— Увы, Надя… Мне надо уложить ребенка спать.

Она как-то сразу померкла.

— У вас…

— Ребенок, — подтвердил он.

— Тогда спокойной ночи, — вздохнула она.

И повесила трубку.

Он некоторое время стоял, наблюдая, как Сашка играет. Потом взглянул на часы.

— Пора спать, малыш, — сказал он.

— Но, папа, — запротестовала девочка.

— Мы с тобой договаривались, что ты играешь до моего первого требования…

— Но еще рано!

— Половина двенадцатого, — вздохнул он. — Так что, милая, заканчивай свой праздник…

— А когда со мной Ирочка, она мне и до часу позволяет…

— Значит, Ирочка получит по шее, — спокойно сказал он. — Потому что детям до шестнадцати лет положено уже с одиннадцати лежать в кроватях и смотреть приятные сны…

«А Наде почему-то разрешили не спать до…»

Впрочем, какое ему дело до Нади?

Он помог Сашке умыться и почистить на ночь зубы, потом уложил ее в кровать.

— А про ангелов? — потребовала девочка сонным голосом. Ее глаза закрывались уже, но она отчаянно сопротивлялась.

— Про ангелов… Что же они делали сегодня?

— Они сегодня спасали тигренка, — подсказала ему Саша.

— Тигренка? — удивился он. Кажется, никаких тигрят в прошлой «серии» не было.

— Ну да. Тигренок гулял, и ему встретились плохие гиены… И гиены стали к тигренку приставать. Папочка, это ты мне рассказываешь или я тебе?

— Так ты знаешь про тигренка, а я почему-то нет…

— А ты спроси у ангелов, они тебе все расскажут…

Он понял, что ему никак не отвертеться от тигренка. И смирился:

— Ладно, слушай… Ангелы как раз возвращались с работы… А тут откуда ни возьмись стоят две гиены в банданах и одна гиена в бейсболке… И тигренок несчастный. В глазенках — страх, и никакой помощи… А гиены его окружили и смеются своим пакостным смехом.

В самом деле, улыбнулся он про себя, эта троица в подворотне была похожа на стаю гиен… А Надя — вылитый тигренок… Вот только он не тянул на ангела…

Саша уже спала. Обняв подушку, уткнулась носиком и улыбалась во сне… Наверное, видела как раз настоящих ангелов…

Он тихонько поднялся, стараясь не шуметь, вышел из комнаты, осторожно прикрыл за собой дверь. Сварил себе крепкий кофе, и в этот момент телефон, который он забыл выключить на ночь, разразился веселой трелью.

— Черт, — пробормотал он, бросаясь к нему.

В комнате было тихо. Слава Богу, Саша не проснулась.

— Саша?

Он почти сразу узнал этот голос. С легкой хрипотцой.

— Вы меня узнаете? Вы исчезли, как Золушка… Кстати, почему вы так спешили?

Он молчал. Первым его желанием было повесить трубку. Но он знал — она будет звонить снова, и снова, и снова… В конце концов добьется своего и разбудит Сашку.

— Сашенька, вы меня слышите?

— Да, — сказал он. — Кто дал вам мой телефон?

— Ну… Сначала я позвонила по тому номеру, который вы набирали…

«Черт», — снова выругался он. Конечно, на мобильнике же сохраняются номера…

— А там какая-то девица сказала, что не знает вашего номера. Но я умею узнавать то, что хочу… Ваш телефон мне дал Витенька…

«Я его завтра же убью», — пообещал себе Саша.

— Саша, мне пришла в голову одна идея… Я к вам сейчас приеду.

— Уже поздно…

— Да прекратите! Саша, я…

Она была явно пьяна уже. Он вспомнил, как неприятно она тянула гласные: «Ваш телефон мне дал Витенька…»

«Господи, и что она ко мне привязалась?»

— А Витенька вам не сказал, что у меня семья? — поинтересовался он.

— О, Витенька мне все про вас рассказал… — рассмеялась она. — Только у вас ведь совсем и не семья. Девочка… И она спит уже. Я приеду. Постучу, чтобы не будить вашу любимицу. Не волнуйтесь вы так. Сашенька, друг мой, обычно от моего общества не отказываются…

Ему показалось или на самом деле в этих ее словах была угроза?

— Если вам так хочется встретиться со мной, приходите завтра, — стараясь сдерживаться, проговорил он. — Сегодня, простите, я устал. Уже поздно. Спокойной ночи…

Он повесил трубку. Потом подумал: «Лучше бы я взял Сашку и уехал с ней сегодня к Тане… Или к этим подросткам».

Впрочем, он посмотрел на часы и подумал, что даже самая безмозглая, самая самоуверенная, самая безумная дама не потащится по городу в поисках «радости» к такому нелюбезному господину.

Поэтому он спокойно пошел спать, не допив кофе.

Ночь опустилась на город. Катя немного захмелела — это было странно, она уже давно не позволяла себе так расслабиться… Сейчас она с удивлением смотрела на Надю, потому что ей казалось, что это и не Надя вовсе, а ее подружка и самой ей в данный момент тоже не тридцать шесть лет, а пятнадцать…

— Ох, — вырвалось у нее, когда она посмотрела на часы.

Легкость бытия тут же исчезла, уступая место взрослому восприятию.

— Что? — подняла на нее глаза Надя.

— Да ничего, — сказала Катя. — Просто завтра тебе в школу. Мне на работу. Времени уже так много, что лучше и вовсе не ложиться… Спать осталось каких-то часа четыре… А так все нормально. Просто я потеряла голову…

— Это нормальное состояние, — заметила Надя и зевнула, не удержавшись. — Без головы иногда как-то проще живется. И веселей…

— Все-таки надо немного поспать…

— Если ты настаиваешь… — пожала Надя плечами.

Они легли, но сон отчего-то к Кате не шел. Она вспомнила, что с Надей они болтали о чем угодно, только Кате так и не удалось узнать, что же происходит с дочерью. Та умело уходила от ненужной ей откровенности. Хотя время пролетело незаметно и хорошо, а потом Катя вспомнила, что Наде кто-то звонил и вернулась она с раскрасневшимися щеками и какой-то странной улыбкой… Наверное, и в самом деле нечего накручивать себя зря. Девочка просто влюбилась…

Катя вспомнила свою первую любовь и невольно рассмеялась. Дядька был в возрасте, как ей тогда казалось. Ее теперешний ровесник. Художник. И Катя так страдала тогда, а теперь смеется, вспоминая об этом как о казусе…

Ничего же с ней не случилось. И с Надей тоже ничего не случится. Первая любовь — это такая же неизбежность, как корь или ветрянка…

Успокоив себя таким образом, Катя наконец заснула, и почему-то ей приснилось, что она идет по полю к реке, а вокруг эти маленькие голубые цветы цикория.

И вокруг лето, а там вдали виднеются легкие фигуры, белые, как облака. И у них крылья в полнеба…

Катя очень хочет до них дойти, потому что они-то наверняка знают, что происходит и с Надей, и с ней самой, вот только они все время удаляются.

— Подождите! — кричит им Катя и бежит со всех ног, но они взмахивают крыльями и улетают.

Точно хотят, чтобы она сама все поняла. Без их помощи…

Ему снилось, что он стоит перед мольбертом. Ему надо написать женское лицо, словно от этого зависит его жизнь. Какое напишет — такой и будет жизнь…

— Ну, — произнес за спиной вкрадчивый голос, — какое ты напишешь?

Невольно обернувшись, он увидел перед собой невысокого мужчину с породистым, но неприятным лицом. Тот улыбался ему одними губами. Глаза же пришельца оставались холодными и словно пытались Сашу прощупать изнутри, попробовать, какая у него душа. И этого Саше не хотелось совершенно, потому что он откуда-то знал — этот тип, попробовав его душу, уже не отдаст — сожрет…

И рисовать не хотелось.

— Не умею я рисовать, — проворчал он, отодвигаясь от мольберта.

— А не тот случай, — растягивая слова, захихикал отвратительный тип. — Сейчас, дружок, мы решаем твою судьбу. Вот так уж получилось… Поспорили мы на твой счет. Жива ли твоя душа или нет? Стал ли ты нормальным человеком — или все тот же псих, который пытается, как глупый петух, разрывая навозную кучу, обнаружить жемчужное зерно?

— Помнится, этот петух был придурок, — усмехнулся Саша. — Он посчитал жемчужное зерно пустой вещью…

— Ну прости, — развел руками гость. — Ошибся в сравнениях… Знаешь, с тобой вообще трудно. Ты почему-то всегда пытаешься разрушить твердые представления.

— О чем? — не понял Саша.

— Например, о грехе…

— Я об этом никогда не думал, — признался Саша. — Да и сейчас не могу понять, что ты имеешь в виду…

— Ты совершаешь грех, а потом исправляешь его… Злачное место пытаешься наполнить красотой… Ты странный тип. И вот ведь что интересно… Живя на грани, ты остаешься самим собой.

— Сейчас все живут на грани, — рассмеялся Саша. — Думаю, не без твоего участия так получилось…

Гость его почему-то нахмурился и коротко рассмеялся, словно кашлянул. Или — каркнул.

— Я не беседовать пришел, — проворчал он, откидываясь на спинку кресла. — Давай рисуй… Времени у тебя мало. Впрочем, его ни у кого почти не осталось…

Саша было подчинился этому приказу, но вдруг отодвинул мольберт.

— Не буду, — сказал он. — Это у тебя нет времени на раздумья… Может, потому ты и делаешь столько глупостей. А я должен подумать…

Его слова гостю не понравились. Он приподнялся и посмотрел на Сашу глазами, полными злобы. Губы его слились в одну тонкую ниточку, и теперь их почти не было видно…

Он что-то прошипел, как придавленная змея, — и подул ледяной ветер, такой сильный, что Саша чуть не полетел, но успел схватиться за мольберт.

— Папа!

Он очнулся.

Саша стояла перед ним и смотрела встревоженно.

— Я тебя разбудил…

— Ты кричал, папа, — сказала девочка серьезно. — Наверное, к тебе во сне какие-то чудовища приходили…

— Спасибо, что разбудила, — проговорил он, пытаясь улыбнуться. «Вот глупый, — мысленно отругал он себя. — Разбудил ребенка…»

— Если тебе снится кошмар, надо читать «Отче наш», — серьезно посоветовал ребенок. — Все чудовища до смерти боятся молитв и ангелов…

Она совсем по-взрослому поцеловала его, перекрестила.

— Теперь никто к тебе не подберется, — пообещала она.

Он хотел спросить ее, откуда она все это знает, но девочка уже ушла к себе.

«Ольга», — догадался он. Его сестра. Хорошо, что хоть она понимает его… И помогает по мере сил…

Он откинулся на подушку и долго лежал с открытыми глазами, наблюдая, как по потолку иногда ползут светлые блики — отражение света фар проезжающих машин. Потом он все-таки заснул — когда небо немного посветлело, пропуская в этот мир дневной свет…