Танец мертвых девушек

13

В полном мраке она приземлилась на твердую как камень поверхность. Чья-то рука подхватила ее и помогла встать. Позади послышалось глухое дребезжание; она едва успела отскочить в сторону, как вслед за ней вывалился Шейн.

Загорелся свет; точнее говоря, яркий электрический фонарик, который держал в руке... Фрэнк Коллинз.

— Где Дес? — Он бросил быстрый взгляд на сына.

— Папа, ты же собирался уехать! — Шейн, похоже, был в шоке. — В этом заключался весь смысл!

— Где, черт побери, Дес?

— Его убили! — заорал Шейн. — Проклятье, папа...

Лицо Фрэнка Коллинза исказила ярость. Он взмахнул фонариком, свет метнулся в сторону. Перед глазами поплыли крапинки; проморгавшись, Клер разглядела двух стоящих в темноте парней.

— Ладно, — сказал Фрэнк. — Давайте кончать с этим.

— Кончать с чем? — спросил Шейн и встал, вздрогнув от боли в пострадавшей ноге. — Папа, что, черт побери, происходит? Ты же сказал, что вы уезжаете!

— Еще рано уезжать, слишком мало вампиров погибло. Я пока даже не сравнял счет.

Парни, на которых он направил луч фонарика, теперь сидели на корточках около самодельной монтажной платы, собранной на скорую руку из чего-то похожего на части старого компьютера и присоединенной к автомобильному аккумулятору. Один из парней держал за изолированные части два медных провода с оголенными концами.

Все встало на свои места.

Фрэнк Коллинз снова использовал Шейна — на этот раз в качестве приманки, заодно создав у сына иллюзию, будто он герой, отвлекающий вампиров, пока отец спасается бегством. Использовал, чтобы собрать в одном месте как можно больше своих противников. Вот только там были и люди — оказавшиеся здесь просто потому, что чем-то обязаны Оливеру.

Отец Шейна задумал хладнокровное убийство.

Что Ричард сказал? «Больницу должны снести па этой неделе». Ну вот, все уже готово к «сносу».

— Они хотят взорвать здание! — закричала Клер и ринулась к парням.

Сражаться с ними она, конечно, не могла, но в этом и не было нужды. Все, что от нее требовалось, это вырвать провода на монтажной плате. Хлопок, голубоватая вспышка — и Клер еще крупно повезло, что она не поджарилась. Один из байкеров с силой отпихнул ее и, качая головой, посмотрел на дело ее рук.

— У нас проблема! — воскликнул он. — Теперь это просто металлолом! Чтобы все снова наладить, понадобится время.

Лицо Фрэнка побагровело от ярости; вскинув кулаки, он бросился на Клер.

— Ах ты, тупая маленькая...

— Нет. — Шейн поймал его кулак. — Хватит, папа.

Фрэнк попытался ударить его, но Шейн пригнулся и снова поймал летящий в его сторону кулак.

В третий раз он не просто блокировал, а ударил в ответ. Фрэнк шлепнулся на задницу, на его лице возникло выражение страха.

— Хватит, — повторил Шейн. Клер никогда не видела его таким грозным; он даже как будто стал выше. — У тебя еще есть время сбежать, папа. И лучше поторопись. Они скоро сообразят, где мы, и знаешь что? Я не собираюсь умирать из-за тебя. Больше нет.

Мистер Коллинз открыл и снова закрыл рот. Вытер с губ кровь, встал, пристально глядя на Шейна.

— Я думал, ты понимаешь. Думал, ты хочешь...

— Знаешь, чего я хочу, папа? Жить своей жизнью. Быть со своей девушкой. И еще я хочу, чтобы ты уехал и никогда больше не возвращался.

Глаза Фрэнка стали узкими, как у акулы.

— Твоя мать переворачивается в гробу, глядя, как ты предаешь свою кровь. Предаешь собственного отца. Перебегаешь на сторону паразитов, заразивших этот несчастный город.

Шейн не отвечал. Несколько мгновений они смотрели друг на друга в напряженном, гневном молчании. Потом Клер услышала над головой лязг металла и потянула парня за руку.

— Думаю, они нашли желоб. Шейн...

— Нужно было оставить тебя в этой треклятой клетке, сволочь неблагодарная, — сказал Фрэнк. — И пусть бы тебя поджарили. Ты больше не сын мне.

— Аллилуйя... — отозвался Шейн. — Наконец-то я свободен.

Фрэнк выключил фонарик, и Клер услышала быстро удаляющиеся шаги.

Шейн сжал ее потную ладошку, и они побежали в противоположном направлении. Наконец вдали возникло золотистое мерцание.

Шейн хотел сбежать из города, но это было совершенно невозможно. Даже сумей они выбраться из Морганвилля, вампиры не позволили бы им уйти, и Клер прекрасно понимала это. Учитывая, что они натворили — или собирались.

Вот только она хотела сделать все правильно. И долго думала, прежде чем заговорить с ним, прервать его бесконечный монолог; он строил планы, один другого безумнее — как украсть автомобиль и уехать на нем из города, а может, и из штата.

Клер помалкивала, пока не увидела красно-голубую мигалку полицейской машины, приближающейся к ним по темнеющей улице. Тогда она отпустила руку Шейна и сказала:

— Доверься мне.

— Что?

— Просто доверься мне.

Она вышла навстречу автомобилю, и тот немедленно остановился. Поток света ослепил Клер, и она замерла. Почувствовала, как Шейн попятился, и резко бросила:

— Шейн, нет! Оставайся на месте!

— Черт побери, что ты задумала?

— Сдаться. — Она подняла руки. — Давай, ты тоже.

Ужасающе долгое мгновение ей казалось, что Шейн не послушается, но потом он тоже поднял руки и сцепил их за головой. Дверцы полицейской машины распахнулись, и Шейн упал на колени. Клер удивленно посмотрела на него — и сделала то же самое.

В считанные мгновения она оказалась лежащей на земле, придавленная теплой, сильной рукой, и услышала, как мужской голос говорит:

— Это Хеллер. Данверс и сын Коллинза у нас. Оба живы.

Ответа она не слышала, да ей было и не до того — холодные стальные наручники сомкнулись на запястьях. Может, она только что совершила ужасную ошибку? Полицейский подхватил ее под локоть и поставил на ноги. То же самое происходило и с Шейном. Он не сопротивлялся, но в нем чувствовалось напряжение.

— Все будет хорошо, — сказала она ему. — Доверься мне.

Его глаза вспыхнули, но он лишь кивнул.

«Лучше бы я оказалась права», — подумала она, когда ее заталкивали на заднее сиденье полицейской машины.

По дороге с ними никто не разговаривал. Поездка была недолгой, и когда машина остановилась в гараже Сити-холла, их уже ждала «приветственная делегация». Клер чуть не расплакалась при виде Майкла и Евы — все еще перемазанные сажей, они стояли бок о бок, держась за руки. Вид у них был встревоженный. Рядом с ними расположился Ричард Моррелл, с повязкой на голове.

Мэр Моррелл тоже присутствовал, а выражение его лица Клер не сумела понять: может, он раздражен, но это, в общем-то, его обычное состояние. Клер заметила рыжие волосы Сэма, прислонившегося к колонне, — он был тут единственным из вампиров, не считая Майкла.

Дверцы машины открыли, и Клер вышла. Прищурившись, мэр перевел взгляд с нее на Шейна.

— Мне доложили, что под больницей было установлено взрывное устройство, — изрек он. — Соединенное с источником питания и готовое поднять на воздух все здание. Однако этого не произошло — кто-то повредил его.

— Клер выдернула провода, — сказал Шейн. — Мой папа хотел взорвать больницу и убить всех, кто находился внутри.

Отец и сын Морреллы переглянулись. Даже Сэм вскинул голову, хотя с места не двинулся и не переменил своей расслабленной позы, сохраняя нейтральный вид.

— И где теперь твой отец? — спросил Ричард. — Шейн, у тебя перед ним нет никаких обязательств, понимаешь?

— Понимаю. Он сбежал. Хотелось бы мне заверить вас, что он не вернется, но... Отпустите Клер. Она никому не причинила вреда — напротив, спасла многих.

Мэр кивнул копу, стоящему за спиной девушки, и ее наручники разомкнулись.

— А что будет с Шейном? — спросила она.

— Вампиры схватили двух байкеров, и те признались, что Брендона убил сам Фрэнк. Шейн чист.

— Что? — удивленно воскликнул тот.

— Отправляйся домой, — продолжал Ричард, и коп расстегнул наручники второго пленника. — Сэм заручился согласием вампиров. Особой любви они к тебе не испытывают, так что будь осторожен, но никаких обвинений тебе более не предъявляют.

— Отлично! — Ева взяла за руки Клер и Шейна. — Нас тут уже нет.

«Кадиллак» стоял неподалеку. Заднее и боковые окна были закрашены черным, в салоне еще ощущался запах краски, и на земле лежали две пустые банки из-под нее. Клер села спереди, Майкл сзади. Шейн на мгновение заколебался, вглядываясь в его лицо, но потом тоже залез в машину и захлопнул дверцу.

Ева включила двигатель, и они отъехали.

— Шейн?

— Да?

— Я убью тебя, когда мы доберемся домой.

— Согласен. Умереть лучше, чем обсуждать все это.

Город странно притих — фонари не горят, никаких скоплений народа. Хотя Клер почему-то не казалось, что все кончилось. Она чувствовала себя измученной и несчастной. На заднем сиденье воцарилось зловещее молчание, как будто там сгустились плотные облака, готовые вот-вот разразиться грозой. Ева нервно болтала об отце Шейна, высказывала предположения о том, куда он мог сбежать, но никто не реагировал.

«Надеюсь, он убрался из города», — думала Клер.

Не потому, что он не должен был поплатиться за содеянное, а потому, что, если это произойдет, Шейну снова будет очень тяжело. Он потеряет единственного оставшегося в живых члена своей уже разрушенной семьи. Лучше всего было бы, если бы его отец просто исчез.

— Ты рассказала Шейну? — спросила Ева.

Клер, зевнув, удивленно посмотрела на нее.

«Кадиллак» остановился перед домом.

— О чем?

Ева кивнула на Майкла.

Клер обернулась. Шейн с каменным выражением лица сидел, глядя прямо перед собой.

— Дайте-ка я угадаю, — сказал он. — Ты, Майкл, нашел фею, которая даровала тебе свободу, и теперь можешь приходить и уходить, когда пожелаешь. Скажи мне, что это так, потому что я всю дорогу ломал голову над тем, как это ты сидишь тут, в машине, и не смог придумать никакого другого объяснения, от которого меня не выворачивало бы наизнанку.

— Шейн. — Майкл покачал головой. — Да, пришла фея, моя крестная, и исполнила то, чего я так желал. Давай этим и ограничимся.

— Этим и ограничимся? Как бы не так! — воскликнул Шейн.

Он вылез из машины и зашагал к дому. Ева взяла большой черный зонт, торопливо обошла машину и открыла дверцу со стороны Майкла. Он выбрался наружу, перехватил у нее зонт и побежал вслед за Шейном. Даже защищенная зонтом, его кожа тут же начала слегка дымиться. Оказавшись в тени крыши над крыльцом, Майкл поставил зонт. Шейн обернулся и отвесил ему оплеуху.

— Отвали! — закричал он и с силой толкнул Майкла. — Проклятье! Отвали от меня!

— Я не собирался кусать тебя, идиот, — устало сказал Майкл. — Господи! Я просто страшно рад, что ты живой.

— Хотелось бы и мне сказать то же самое, но поскольку ты не...

Шейн открыл дверь и исчез внутри. Майкл остался на крыльце, прислонившись к стене. Обе девушки медленно подошли к дому.

— Я... — Клер не находила слов. — Я поговорю с ним. Мне очень жаль. Он просто немного... Это был такой долгий день! Он поймет.

Ева обхватила бывшее привидение и повела в дом.

В гостиной Шейна не оказалось, но наверху хлопнула дверь. Черт, при желании он мог быть таким быстрым! И таким ожесточенным. Кто сказал, что это девчонки легко поддаются настроению? Клер бросила на кушетку усталый, жаждущий взгляд. Ах, хорошо бы прилечь! Может, предоставить Шейну самому переваривать новости? Шок для него — состояние привычное, он сумеет справиться.

Но этот факт вовсе не означал, что так и должно быть.

В гостиной ощущалось нечто необычное, Клер не сразу сообразила, что именно. Потом до нее дошло.

Сильно пахло цветами. Точнее говоря, розами.

В недоумении оглянувшись, она увидела лежащую на столике огромную охапку красных роз, а рядом с ними конверт с ее именем, написанным старомодным почерком.

Она надорвала его и развернула лежащие внутри бумаги.

Дорогая Клер!

Моей неофициальной защиты больше недостаточно для тебя и твоих друзей, и, думаю, сейчас ты уже понимаешь это. Необходимо предпринять более решительные меры, и как можно быстрее, иначе твои друзья могут дорого поплатиться за промедление. Оливер не оставит без ответа то, что произошло сегодня. Ты вела себя храбро, но крайне неосмотрительно — учитывая, кто твои враги.

Как следует обдумай мое предложение. Я не стану повторять его.

Подписи не было, но Клер ни на миг не усомнилась, кто автор послания. Амелия. На бумаге видны были водяные знаки — такие же, как ее печать.

Вторая бумага выглядела как юридический документ. Нахмурившись, Клер прочла текст, и некоторые особенности формулировки поразили ее.

Я, Клер Элизабет Данверс, клянусь своей жизнью и своей кровью, что буду служить Основателю, сейчас и всю оставшуюся жизнь, и что Основатель может приказывать мне во всем.

Те же слова, которые Оливер говорил около больницы, когда пытался сделать ее... своей рабыней.

Клер выронила бумагу, словно та обожгла ей руки. Нет, это немыслимо! Она не пойдет на это!

...иначе твои друзья могут дорого поплатиться за промедление...

Клер сунула письмо и контракт в конверт и положила его в карман как раз в тот момент, когда в гостиную вошла Ева.

— Розы! — воскликнула она. — Черт побери, кто умер?

— Никто, — хрипло ответила Клер. — Это тебе. От Майкла.

Майкл выглядел удивленным, но если он хоть что-то соображал, то должен был подыграть Клер. А она пошла наверх, чтобы принять душ.

Ощущение физической чистоты благотворно сказалось на ее настроении — не намного, но хоть чуть-чуть. Какое-то время Клер сидела, пристально глядя на конверт со своим именем и страстно желая рассказать обо всем Шейну, или Еве, или Майклу, но понимая, что никогда не сделает этого. Выбирать предстояло ей, не им. И кроме всего прочего, она хорошо представляла, что они скажут.

Столько раз «нет», сколько есть в этом мире, и даже еще больше, вот что они скажут.

Уже стемнело, когда Шейн в конце концов постучал в ее дверь. Она открыла и замерла, просто глядя на него, — ее не покидало чувство, что, сколько бы она ни смотрела на него, все будет мало. Он выглядел усталым, с помятым после сна лицом.

И был так прекрасен, что она почувствовала, как сердце разлетается на миллион маленьких острых осколков.

Шейн неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Можно войти? Или ты хочешь, чтобы я... — Он кивнул в сторону коридора. Она отступила, пропуская его. — Я ужасно разозлился на Майкла.

— Правда?

— Почему ты не рассказала мне?

— Время казалось неподходящим. — Она устало села на постель и прислонилась к спинке. — Подумай сам, Шейн. Мы же спасали свою жизнь.

— Как это произошло?

— Ты имеешь в виду, кто это сделал? Амелия. Она пришла сюда, и Майкл попросил ее... — Клер замолчала, устремив на Шейна долгий взгляд. — Попросил, потому что хотел иметь возможность покидать дом.

Шейн, похоже, был потрясен до глубины души. Сел на краешек постели, устремив на Клер беспомощный взгляд, который снова разбил ей сердце.

— Нет, — сказал он. — Это ведь не из-за меня? Скажи, что это не...

— По его словам, не из-за тебя. Во всяком случае, не только. У него не было другого выхода. Он не мог больше вести такую жизнь.

— Господи! — Шейн отвел взгляд. — В смысле, он же знает, как я отношусь к вампирам, а теперь, выходит, я живу в доме с одним из них. Мой лучший друг один из них. Это нехорошо.

— Но не так уж и плохо. Шейн... не злись, ладно? Он сделал то, что должен был сделать, как ему казалось.

— Как и мы все. — Он откинулся на постели, подложив руки под голову и глядя в потолок. — Очень долгий был день.

— Да.

— Ну, какие у тебя планы на вечер? Потому что, знаешь ли, я внезапно оказался свободен.

Она рассмеялась, хотя думала, что совсем утратила эту способность. Шейн повернулся, оперся на локоть и улыбнулся Клер с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание. А потом поднял руку и, продолжая улыбаться, потянул ее за волосы.

— Ты была сегодня такая крутая. Прямо героиня.

— Я? Брось!

— Да. Ты спасла столько жизней. Правда, некоторые из них, по-моему, этого не заслужили, но все равно. Думаю, ты даже спасла моего папу. Если бы он взорвал больницу, поубивал столько народу, ему не удалось бы сбежать. Я этого не допустил бы.

Они смотрели друг на друга, и Клер чувствовала, как между ними нарастает взаимное притяжение. По-видимому, он испытывал то же самое, потому что наклонился вперед, протянул руку и медленно провел пальцем по ее босой ноге.

— Итак, что насчет твоих сегодняшних планов, героиня? Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

Ее охватило странное ощущение. Безумное и одновременно насыщенное неуверенностью.

— Нет.

— Что, будем расстреливать видеозомби?

— Нет.

— Если тебя потянуло на канасту, я... пас... Что это ты делаешь?

Она вытянулась на своей стороне постели, лицом к нему.

— Ничего. А чем ты хочешь заняться?

— Ох, только не этим!

— Почему?

— Разве у тебя завтра нет занятий?

Она поцеловала его. Отнюдь не невинным поцелуем, нет. Она ощущала себя как... как те розы внизу — темной, красной и полной страсти. Это было так ново для нее, так ново, но ее не покидало чувство, что нужно сделать это, сделать сейчас, поскольку она едва не потеряла его...

Шейн прижался своим лбом к ее, хватая ртом воздух, словно утопающий.

— Постой, — сказал он. — Сбавь темп. Я ведь никуда не денусь, ты понимаешь это? Ну, пока ты сама меня...

— Замолчи.

Что он и сделал, главным образом потому, что их губы снова слились. Это был медленный поцелуй, сначала теплый, потом все горячее. Ей казалось, что, сколько бы он ни длился, все будет мало — чтобы по-настоящему почувствовать вкус Шейна; этот вкус пронизывал ее насквозь, словно сплошной поток чувственного влечения, и воспламенял изнутри. Воспламенял так... ну, она понимала — это нехорошо или, по крайней мере, не совсем законно.

— Хочешь поиграть в бейсбол? — спросила она.

Шейн широко распахнул глаза и перестал гладить ее по волосам.

— Что?

— Первая база. Ты уже там.

— Я не раннер.

— Ну, до второй базы ты уж точно мог бы добраться.

— Черт побери, Клер! Раньше я в трудные минуты отвлекал себя с помощью спортивных фантазий, но когда ты говоришь об этом...

Последовал еще один жаркий, влажный поцелуй, и его руки заскользили по ее шее и плечам, лаская кожу там, где ее не прикрывала легкая ночная рубашка. И потом дальше, вниз...

— Проклятье!

Тяжело дыша, он откатился на спину и снова уставился в потолок.

— Что? — спросила она.

— Тебе всего шестнадцать, Клер.

— Почти семнадцать.

Она прижалась к его боку.

— Да, это, конечно, здорово меняет дело. Послушай...

— Хочешь подождать?

— Да. Не то чтобы я жаждал этого, но другое важнее. Только вот беда... мне не хочется уходить от тебя. — Он обнял ее, и в мире не осталось ничего, кроме тепла его тела, его шепота и страстного желания в беззащитном взгляде. — Поэтому мне так трудно сказать «нет». Прошу тебя, помоги мне уйти.

Ее сердце забилось часто-часто.

— Ты хочешь остаться?

— Да. Я... — Он открыл рот и снова закрыл его, не сказав ни слова, но тут же предпринял новую попытку. — Ты нужна мне.

Она поцеловала его, очень нежно.

— Тогда останься.

— Ладно, но, поскольку мы говорим о бейсболе, вторая база — мой предел.

— Ты уверен?

— Клянусь.

И он сдержал слово, как она ни старалась переубедить его.

Шейн еще спал, свернувшись среди подушек и слегка посапывая. В какой-то момент Клер стянула с него рубашку и теперь лежала, глядя, как в мягком свете восходящего солнца поблескивают его сильные мышцы. Ей хотелось дотронуться до него... но жаль было будить. Ему нужно поспать, а ей кое-что сделать.

Кое-что такое, что ему наверняка не понравилось бы.

Очень осторожно она выбралась из постели. Ее джинсы лежали на полу, конверт по-прежнему был в заднем кармане. Она открыла его, вынула жесткую официальную бумагу, развернула и перечитала текст.

Я, Клер Элизабет Данверс, клянусь своей жизнью и своей кровью, что буду служить...

Шейн назвал ее героиней, но она не чувствовала себя таковой — скорее, совсем юной, полной страха девушкой, которой есть что терять.

«Я не в силах смотреть, как он страдает, — думала она, — если имею возможность помешать этому. Майкл... Ева... Я не могу пойти на такой риск. Хотелось бы знать, насколько скверно это будет?»

Клер выдвинула ящик и нашла ручку.