Темное вожделение

Глава 12

Рейвен стояла под относительной защитой крыльца с поднятым к небу лицом и закрытыми глазами. Крошечные бусинки пота усеивали лоб, а пальцы были сомкнуты на животе. Она была где-то за пределами своего тела, сконцентрированная на желании найти Байрона. Около нее стоял безмолвный, темный, пугающий муж, его сознание было, очевидно, слито с ее. Михаил был так похож на Жака, Шиа не могла оторвать от него пристально взгляда. Когда она начала приближаться к крыльцу на шаг позади Жака, то увидела, Михаил был в ярости. Он весь кипел гневом, насилие бурлило очень близко к поверхности, но все же положение его тела было призвано защищать. Он стоял между Рейвен и свирепостью бури.

Грегори был там же, застыв, словно статуя, его лицо напоминало маску, а серебряные глаза были пусты, как смерть. Шиа не стала подходить к нему. В его неподвижности было что-то опасное. Шиа чувствовала, у нее нет ни единого ключика, позволяющего разобраться в сложной природе мужчин-карпатцев. Грегори наблюдал за Рейвен суженными от беспокойства глазами, видевшими слишком многое. Внезапно он выругался низким, порочным голосом, поражающим своей глубиной и силой.

— Она не должна подвергать себя опасности. Она беременна.

Его глаза встретились с Жаком. Серебряные молнии и лед. Полное понимание между этими мужчинами. Шиа стремительно объединила свой разум с сознанием Жака, чтобы попытаться осмыслить подводные камни. Беременность Рейвен, если таковая была, изменила все, в чем были заинтересованы мужчины. Шиа видела, беременность Рейвен внешне еще не проявилась, но считала, что целитель не мог ошибиться. Он казался непогрешимым и таким уверенным. Ребенок был всем, самым главным для мужчин. Удивило и потрясло ее то, как они расценили беременность. Это было подобно чуду для них обоих. Ребенок был важнее любой из их жизней. Шиа запуталась. Несмотря на разрозненные воспоминания Жака, его черта защитника была сильна.

— Он не знает, где находится, и не может двинуться. Его ум все еще закрыт. Он чем-то парализован. — Голос Рейвен поразил Шиа, возвращая ее назад к разбушевавшейся погоде и спасательной миссии.

Рейвен явно говорила о Байроне.

— Он не может пошевелиться или позвать, даже телепатически. Там темно и влажно. Он знает, что будет сильно страдать, прежде чем его убьют. — Рейвен зашаталась, поглаживая успокоительными движениями живот.

Целитель двинулся, словно размытое пятно, схватил ее за руку и выдернул под проливной дождь. Поймав рубашку Михаила, Грегори и его выдернул под яростный шторм.

— Прерви Рейвен, сейчас же, — скомандовал Грегори.

Он потряс ее, а потом Михаила.

— Отпусти его немедленно!

Жак прыгнул вперед, схватил брата и ударил по лицу раз, другой.

— Возвращайся! — Это был хриплый крик.

Шиа закусила губу, мгновенно напуганная. Пара оказалась каким-то способом связанной и пойманной вампиром в ловушку вместе с Байроном. Грегори тянул Рейвен дальше под проливной дождь. Жак рядом тащил Михаила. Именно Михаил первым пришел в себя. Посмотрел на брата, осматривая его, как будто не осознавая, где он. Затем инстинктивно потянулся к Рейвен.

— Верни ее, Михаил. Вернись за ней. Прикрой ее спину. Это слишком опасно для нее. Даже несмотря на мою связь с ней, она поймана в ловушку, — сказал Грегори. — Мы имеем дело с кем-то большим, чем просто вампир. Этот хорошо разбирается в черной магии, использовании камней и силе трав. Я знаю, что он сделал и как.

Михаил сильнее притянул Рейвен к себе, его черные глаза смотрели напряженно от умственного напряжения. Рейвен, моргнула, осмотрела себя и удивилась, что оказалась под дождем. Ее рука прошлась по лбу в жесте, выражающем боль.

— Прекрати смотреть на меня. Я чувствую себя каким-то экспонатом паноптикума, — сказала она, пряча лицо на груди Михаила.

Его руки обняли ее, привлекая в убежище своего тела, показывая любовь к ней. Это был такой интимный жест.

Шиа пришлось отвернуться. К своей тревоге она заметила, что целитель изучает ее. Шиа придвинулась ближе к Жаку, подсознательно ища защиты от такого пристального исследования.

— Тебе нужно поесть, — мягко сказал целитель.

— Когда я захочу есть, то поем, — надменно ответила ему Шиа. — Вы не должны волноваться обо всех нас. Я знаю, как заботиться о себе.

Серебристые глаза отвергали ложь.

— Ты излучаешь голод, твоя слабость подвергает нас всех опасности, — объявил Грегори, поворачиваясь к Рейвен и пристально смотря на нее.

Рейвен забавно скорчила гримасу.

— О, успокойся, Грегори, — попросила она, стрельнув в него синими глазами.

Слабая улыбка изогнула его губы, не затрагивая глаз.

— Я не сказал ни слова.

— Ты умеешь молчать красноречивее всяких слов, и ты знаешь это. — Ее подбородок воинственно поднялся. — Твоего мужского превосходства достаточно, чтобы заставить женщину кричать. Честно, Грегори, холодная логика делает человека сумасшедшим. — Она позволила Михаилу увлечь себя назад на крыльцо.

— Мужчин обычно и отличает от женщин наличие логики, а не эмоций, — ровно сказал Грегори. — Твоя первейшая обязанность состоит в защите вашего ребенка. Наша первейшая обязанность — в защите тебя. — Его пристальный серебряный взгляд порицал Михаила.

— Ты не знаешь наверняка, беременна ли я.

— Не играй в эти игры, Рейвен. Иногда твое непослушание очень утомительно. Я знаю, у тебя будет ребенок. Ты не можешь спрятать от меня такое. Михаил знает — это так, и еще знает, что не может позволить тебе подвергаться опасности в этой миссии в таких условиях.

Рейвен откинула свои эбеновые волосы.

— Я ни у кого не спрашиваю позволения что-либо делать. Я решаю сама. Я родилась и выросла человеком, Грегори, — сказала она. — И могу быть только самой собой. Байрон мой друг, и он в беде. Я хочу ему помочь.

— Если твой Спутник жизни в восторге от тебя и позволяет такую глупость, — ответил мягко, угрожающе Грегори, — тогда мне не остается ничего, кроме как защищать тебя самому.

— Не смей так говорить о Михаиле! — разъярилась Рейвен.

«Ты действительно, знаешь, как разворошить осиное гнездо, женщина?» — поинтересовался Михаил, отлично понимая и поддерживая Грегори.

Грегори не смотрел на него, но его замешательство вылилось в шторм.

«Ребенок, которого она ждет, является моей Спутницей жизни. Эта девочка принадлежит мне». — В его голосе можно было безошибочно прочесть предупреждение, фактически угрозу.

За все столетия такого еще никогда не случалось. Михаил мгновенно закрыл свой разум от Рейвен. Она никогда не поймет чувства Грегори. Без Спутницы жизни у целителя нет выбора, кроме как в итоге убить себя или стать воплощением зла. Вампиром. Вурдалаком. Грегори провел бесконечные столетия, ожидая свою Спутницу жизни, терпел, когда другие, моложе его, сдавались. Грегори защищал их людей, живя уединенно, чтобы заботиться о народе. И был на много более одиноким, чем другие из их вида, и более восприимчивым к силе власти, поскольку вынужден был часто охотиться и убивать. Михаил не мог обвинить своего самого старого друга в его чувстве собственника, защитном побуждении по отношению к будущему ребенку. Он говорил спокойно и твердо, надеясь избежать конфликта. Грегори держался так долго, что обещание получить Спутницу жизни в итоге могло привести его за край, во тьму безумия, если он почувствует опасность для девочки.

«Рейвен не похожа на женщин-карпаток. Ты это всегда знал и принимал. Она не будет прятаться все время в уединении. Иначе бы давно уже увяла и умерла».

Грегори фактически зарычал, угрожающий рокот заморозил Шиа на месте, Жак наклонился, чтобы иметь лучшую возможность для защиты Михаила. Рейвен бесстрашно вышла из-за спины Михаила и положила руку на плечо целителя. Все остальные могли считать, что Грегори имел шанс перевоплотиться в любой момент, но он держался многие столетия, и Рейвен непонятно почему считала, что он больше не причинит ей боль, как если бы был ее ребенком.

— Грегори, не сердись на Михаила. — Ее голос был мягок и нежен. — Его первая обязанность передо мной — сделать меня счастливой.

— Нет, твоя защита. — Голос Грегори напоминал смесь жара и света.

— По сути это одно и то же. Не обвиняй его, что нам пришлось пойти на это, несмотря на твое мнение, что я не готова. Это было нелегко для него и для меня. Мы просто ждали с ребенком, пока я не освоюсь с жизнью карпатцев, но это могло занять больше времени, чем было у тебя. Ты для нас значишь гораздо больше, чем просто близкий друг. Ты часть нашей семьи и находишься в наших сердцах. Мы не хотим рисковать тобой. Мы хотели бы, чтобы этот ребенок был женщиной, которая, когда вырастет, будет заботиться и любить тебя. Мы считаем, она будет твоей половинкой.

Грегори пошевелился, как будто собирался сказать что-то еще.

«Ничего не говори!» — прошипел в голове целителя Михаил. — «Она считает, у ребенка будет выбор».

Грегори мысленно кивнул Михаилу. Если тот хотел спокойствия своей жены, благодаря ложной мысли, что у девочки будет выбор в этом вопросе, то пусть так и будет.

Шиа была удивлена, что такой сильный человек, очевидный лидер, как Михаил, мог спокойно позволить другому человеку брюзжать на себя, упрекать, как только что делал Грегори. Она начала подозревать, что брат Жака был человеком с очень сильным характером, любовью и эмоциями, очевидными между ним и Рейвен, что заставило подступить слезы к глазам. Это была семья Жака, его наследие: настоящая любовь, привязанность среди них, делающая их способными принести огромную жертву. Она просунула свою руку под руку Жака, цепляясь за него, ощущая, что у нее с Рейвен есть нечто общее.

Синие глаза Рейвен не отрывались от Грегори.

— Если ты желаешь обследовать меня, чтобы определить пол ребенка, то можешь сделать это. — Она задрала подбородок. — Но поскольку ты хочешь, чтобы я приняла тебя полностью, вместе с твоей природой хищника, то тоже должен принять меня такой, какая я есть. Мое сердце и душа могут принадлежать карпатке, но ум — человеку. Я не буду задвинута на полку только потому, что ты и мой муж считаете это необходимым. Человеческие женщины давным-давно пережили средневековье. Мое место с Михаилом, и я должна принимать свои собственные решения. Если ты захочешь добавить свою защиту к защите Михаила, буду только благодарна.

Была долгая тишина, красный огонь медленно исчезал из серебряных глаз. Грегори медленно, с бесконечной усталостью покачал головой. Эта женщина отличается от его вида. Опрометчивая. Сострадательная. Не осознающая запретов, она их попросту ломала. Его рука легла на ее живот, пальцы напряглись. Он сосредоточился, нацелился, посылая себя за пределы своего тела. Намеренно двигался вокруг крошечного существа, сливаясь с его светом. Рискуя. Это была его Спутница жизни, он мог гарантировать это каждым способом, имевшимся в его распоряжение, от крови до соединения сознаний. Никто не был так силен, как он. Эта девочка была его и только его. Грегори сможет продержаться, пока она не достигнет совершеннолетия.

— У нас получилось? — мягко спросила Рейвен, возвращая Грегори назад в его тело. — Это девочка.

Грегори отошел от Рейвен подальше, стараясь удержать свое желание под контролем.

— Лишь немногие карпатские женщины могут выносить полный срок. А ребенок редко переживает первый год жизни. Не думай, что ты не относишься к этой категории. Ты должна отдыхать и заботиться о себе. Ребенок на первом месте, так сказал бы и Байрон. Михаил должен забрать тебя подальше от этого места, вампиров и убийц. Я стану охотиться и избавлю наших людей от опасности, а тем временем твой Спутник позаботиться о тебе. — Голос Грегори был низким и был окрашен серебристыми тонами света, зазывающими и завлекающими.

Этому было практически невозможно сопротивляться. Так успокаивающе, убеждающее и разумно.

Рейвен на самом деле пришлось избавиться от принуждения, чтобы сделать, как он хотел. Она впилась в него взглядом.

— Даже не пытайся провернуть это со мной, Грегори. — Она обратила свое внимание на Михаила, наблюдавшего за ней. — И ты туда же, ведешь себя, как мачо. Следи за этими парнями Шиа, они просто невыносимы. Они сделаю все, что угодно, лишь бы добиться своего.

Шиа улыбнулась.

— Я заметила. — Это подтверждало, что она видела ранее: как Рейвен учит считаться с собой своего мужчину.

Для Шиа это пока было слишком сложно.

— Я не могу оставить Байрона там, чтобы он перенес то же, что и Жак. — Рейвен упрямилась.

Она смотрела мимо Грегори на Шиа в надежде на поддержку.

— Мы не можем.

Шиа сама видела, на что способны человеческие мясники, она могла оставить Байрона такой участи не больше, чем убежать от Жака. Они кивнула соглашаясь.

— Как только мы узнаем, где Байрон, вы, мужчины, пойдете за ним. Я останусь с Рейвен, мы будем ждать вас здесь. Вампир не может выйти на солнце, и у нас есть оружие, если объявятся люди.

— В любом случае, Михаил, ты знаешь, что сможешь защитить нас от людей даже на расстоянии, — напомнила ему Рейвен.

— Шиа права, целитель, — внезапно поддержал женщин Жак.

Он был должен Байрону. И не мог позволить никому страдать так же, как сам. Жак поглядел на Грегори.

— Ты узнал, что Рейвен и Михаил в беде, когда они были телепатически соединены с Байроном. Что это было? Как вампир смог заманить нас в ловушку?

— Он поймал в ловушку Рейвен и меня через Байрона, колоссальное достижение, — допустил Михаил.

Потом он с сожалением потер свою челюсть.

— Это возможно, маленький брат. Тебе понравилось приводить меня в чувство? Правда, ты слегка перестарался.

Зубы Жака блеснули в улыбке. Он не мог не восхищаться спокойствием Михаила перед такой смертельной угрозой, как объединенные целитель и вампир. Быть в состоянии пошутить, забыть эго карпатского мужчины — настоящее чудо. В памяти всплыли фрагменты о нем, увеличивая объем воспоминаний о величии, силе, клятве хранить их народ. Его руки скользнули вокруг Шиа, его привязи к действительности, мостику от потерянного прошлого до настоящего. Шиа ответила, так хорошо подыгрывая, совершенно не нуждаясь во втором намеке. Она немедленно облокотилась на него, затопляя его ум теплотой и успокаивающим комфортом.

— Есть корень, — объяснял Грегори. — Его можно размолоть в мелкий порошок, смешать с двумя разновидностями ягод и шалфеем. Потом начать варить, пока он не разбухнет, вся жидкость не испариться и не останется гель, который потом нужно смешать с ядом древесной лягушки. Я уверен, вампир использовал этот рецепт. Рецепт древний и забытый почти всеми, кроме тех из нас, кто изучал алхимию и черную магию. Я знаю только двоих помимо меня, кому это известно.

— Эйдан, — мягко сказал Михаил. — Или Джулиан.

— Этого не может быть, — отверг Грегори. — Я бы почувствовал их присутствие на нашей земле. Даже измененными узнал любого из них.

— А что делает этот препарат? — спросила Шиа.

Личность вампира отошла на второй план, она была намного более заинтересована действием смеси, описанной Грегори. Шиа изучала травы и лекарственные растения самостоятельно. Такие широко известные, как наперстянка и рододендрон, могут вызвать паралич. Она также знала, что яд древесной жабы мог быть смертелен. Некоторые племена в различных частях света обнаружили его свойство и использовали, обрабатывая им наконечники стрел и копий. Получается, что смесь корня, яда и ягод должна каким-то образом парализовать нервную систему, даже затронуть мозг.

— Как смесь действует?

— Должна попасть в кровь, — уточнил Грегори.

— Кто-то должен быть рядом, чтобы ввести это в карпатца? Даже у вампира не достаточно хитрости, чтобы полностью замаскировать свое истинное обличье перед кем-то, типа Жака. Это невозможно, — сказал Михаил. — Жак был охотником, вершителем правосудия. В те времена, когда убийства опустошали наших людей, он должен был быть вдвойне осторожен.

— Вампир обманул его. Это ведь обычное средство для обманщика? — пояснил спокойно Грегори. — Рассвет настал. Мы должны поспешить.

Дождь лил в тишине, ветер покачивал деревья. Жак настороженно осмотрел лес. Фрагменты памяти, дразнясь, шептали ему.

— Кровь. Так много крови. — Слова появились сами по себе.

Кончики его пальцев рассеяно касались шеи, а хмурый взгляд заставлял напрячься лоб.

— Это была ловушка охотника, жесткий почти невидимый провод. Это перерезало мое горло.

Никто не пошевелился и не заговорил, боясь сломать концентрацию Жака. Шиа задержала дыхание. Воспоминания Жака были так важны, прямо сейчас могли бы спасти жизнь Байрона. Она ощущала как боль раскалывала его голову, почувствовала, как он отгородился от нее, сосредотачиваясь на своем желании вспомнить. Он потер большим пальцем бровь, а затем немного нахмурился.

— Я был слаб. Он пришел, предлагая своею кровь. Я не хотел оскорблять его, но отказался. Он был…, он тревожил меня. — Жак обхватил свой лоб кончиками пальцев. — Я не могу увидеть его. — Он посмотрел на Шиа с отчаяньем и мукой в глазах. — Я не знаю, кто он.

Она обняла его и мысленно, и физически, ненавидя морщинки, появившиеся на его красивом лице от боли.

«Два дня назад ты мог только стоять и совсем ничего не помнил. Это чудо, Жак. То, чего ты добился, это настоящее чудо». — Она попыталась придать ему уверенности, точно зная, как он ненавидел тот факт, что не мог вспомнить других деталей.

— Всего вместе этого достаточно, — сказал Грегори, его голос был похож на успокаивающий бальзам.

Он прикоснулся кончиками своих пальцев к голове Жака, медленно выдохнувшего, сосредоточился и послал себя за пределы своего тела.

Шиа почувствовала, как таяла боль, оставляя Жака, спокойного и целого. Сила целителя была просто экстраординарна.

Она хотела узнать эту силу, чувствуя, как что-то движется у нее внутри, увеличиваясь, чтобы последовать туда, где был свет целителя.

Голос Грегори разрушил момент.

— Ты, должно быть, принял предложение предателя. Яд был в его крови.

— Что препятствует парализации самого предателя? — прошипел Михаил, выдавая ядовитый звук, который дрожью прошел через Шиа.

Было что-то смертельно опасное во всех этих мужчинах, что-то, что отличало их от людей. Они принимали насилие так же легко, как животные в местном лесу. Они были хищниками. Это отражалось в манере их передвижения, в том, как они держали себя, в самих мыслях.

Грегори медленно обошел крыльцо. Шиа нашла интересным, что все трое мужчин переместились, оказавшись между рассветом и женщинами.

— Есть способы, но у нас нет времени на их обсуждение, потому что мы должны действовать немедленно. Если мы не сделаем это, сделают они. Рейвен, когда ты была ментально соединена с Байроном, ты смогла сориентироваться?

— Он был не один. Где-то под землей, возможно в пещере. Там было влажно и пахло плесенью. И не очень далеко от нас. — Рейвен посмотрела на Михаила грустными глазами, напуганная недостаточным количеством информации, необходимой для нахождения карпатца вовремя.

Всего один день в компании человеческих мясников и Байрон умрет ужасной смертью. Михаил переплел их пальцы и поднес костяшки ее пальцев к своему теплому рту в порыве понимания и единства.

— Подвал, Жак, — внезапно взволнованно сказала Шиа. — Они поместили его в подвал. Они не знают эту землю достаточно хорошо и пошли туда, где уже были. Я знаю, какие они, слишком высокомерные, особенно тот, по имени Дон Уоллас. Это было бы очень похоже на него, снова воспользоваться тем местом, водя всех вас за нос.

— Там влажно, и все заплесневело, но они увидят, что гроб Жака раскрыт. И поняли, место уже обнаружено, — глубокомысленно произнес Михаил.

— Да, но разве вампир не сказал им, что Жак жив? Он видел меня и Жака ранее в лесу с Байроном, — напомнила Шиа. — Они будут чувствовать себя в безопасности, считая, что днем вы спите, я точно говорю, именно так мог бы сделать такой человек, как Уоллас. Он полагает, вы все вампиры, и не можете перемещаться в дневные часы.

— Этот Уоллас, — сказал мягко Михаил, — племянник Юджина Словенски, врага всех карпатцев. Мы уже встречались ранее. Я думаю, эта молодая особа права. Он считает себя умнее и хитрее нас.

— Эйдан сделал бы большое одолжение нашему народу, если бы убил его, когда была возможность, — наблюдательно заметил Грегори. — Но мы подверглись жестокому нападению той ночью, и у нас был ранен Михаил, а Рейвен находилась в руках сумасшедших.

— Возможно, этот Эйдан уже перевоплотился? — спросила Шиа.

Грегори медленно покачал головой.

— Этого не произошло ни тогда, ни сейчас. Эйдан силен так же, как я и Михаил. Мир бы узнал, если бы перевоплотился один из наших самых сильных людей, которого больше всего боятся. Нет, это не Эйдан. В любом случае у него есть брат-близнец, еще один очень сильный охотник, кто мгновенно узнал бы, если это случилось. — Голос Грегори был низким, спокойным, наполненным уверенностью.

Шиа потрясла головой, избавляясь от гипнотического эффекта. Сила Грегори пугала ее. Один только его голос, мог заставить сделать что угодно, вызвать любую реакцию у них. Ни у кого не было такой власти.

— Итак, почему мы не можем найти вампира, когда тот рядом? — Михаил ни к кому в частности не обращался. — Я просмотрел окрестности и не смог обнаружить никого из наших людей, даже Байрона.

— Шиа была в состояние почуять вампира, когда я не мог, — сказал Жак. — Я не был уверен и сначала не поверил, но чувствовал то же, что и она, когда мы были слиты ментально.

Шиа подняла голову.

— Думаете, вы сможете объяснить, как это происходит, целитель? Как кто-то смог так сделать?

Грегори посмотрел на нее своими магнетическими серебряными глазами.

— Я могу вызвать землетрясение под твоими ногами и молнию с неба, чтобы подтвердить свое предположение. Я могу перекрыть тебе кислород мыслью. Могу превратиться от мыши до волка, бегущего свободно. Этого достаточно тебе, чтобы поверить? — спросил он мягко.

Его голос был похож на оружие черной магии. Именно в это верила Шиа. Она задрожала и придвинулась к Жаку. Все они доверяют Грегори, но он же один из самых древних? Они все говорили ей, что вампир может маскировать себя, прикидываясь нормальным. И ни один из них даже не подозревает его. Все соглашались, что он самый опасный с его знаниями, приобретенными в течение столетий. И был их целителем, давал им кровь. Ее мозг работал над этими частями загадки.

«Это невозможно», — уловил ее мысль Жак.

«Почему?» — потребовала ответа Шиа.

«Михаил бы узнал. Я не понимаю, откуда знаю, но Грегори не смог бы скрыть от Михаила».

Она сердито вздохнула.

Жак скрыл свою усмешку над ее женской раздражительностью. Она действительно испытывала неприязнь к тем способам, которыми Грегори манипулировал женщинами.

Она еще раз сердито вздохнула.

— На расстояние несколько миль находится один человек, — заявил Михаил. — Я не могу обнаружить других. Это в направление старого дома Жака. Мы идем?

Свет затрагивал небо, и несмотря на сильную облачность и постоянный дождь, начали появляться серые участки.

— Ступай, Михаил, — мягко потребовала Рейвен. — Как ты и собирался. Или я буду чувствовать, словно сама убила его. Если ты не пойдешь, то это будет из-за меня.

— Ты тоже, — добавила Шиа, изучая черные глаза Жака.

Он тоже собирался участвовать в поиске, Шиа чувствовала это. Потом будет время, когда Жак вспомнит детство, дружбу с Байроном и как не поддержал попытки Байрона помириться. Он должен сделать это для своей же пользы.

«Я знаю». — Его ответ мягким согласием появился в ее голове, разделяя ее мысли.

— Пойду я, Михаил, — сказал он громко. — А ты останешься и защитишь женщин. Это единственный способ.

— Это может быть отличная ловушка, — предостерег Грегори. — Более чем вероятно, это ловушка. Иначе это окажется слишком небрежным для такого хитреца.

— Именно поэтому ты и должен пойти, — сказала Рейвен. — А Шиа и я будем ждать здесь. Мы сможем уничтожить все свидетельства ее исследований, пока будем ждать.

Шиа не могла справиться с удушьем, охватившем ее. Она вызывающе подняла подбородок, не собираясь пасовать перед этими сильными существами. Ее глаза переходили от одного к другому.

— Я провела несколько лет, собирая эти данные, — горячо сказала она.

Рейвен поймала ее руку, предупреждающе сжав. Она оттащила Шиа подальше от Жака прямо до двери в комнату.

— Хорошо, Шиа, мы поговорим об этом.

— Вы должны будете уйти отсюда и найти безопасное место, если наступит поздний час или получите предупреждение от одного из нас, — предостерег Михаил свою Спутницу жизни. — Никаких игр в героинь. Ты должна дать мне слово.

Рейвен улыбнулась, глядя ему в глаза интимно, нежно признавая его заботу. Она кивнула.

— Я бы никогда не подвергла нашего ребенка опасности, любовь моя.

Михаил потянулся и коснулся лица Рейвен, нежно прочертив кончиком пальцев вниз по ее коже, в тот же момент его очертания дрогнули, искажаясь, начиная меняться, мех появился на его руках и спине. Его сильное тело вздрогнуло, он отпрыгнул далеко, превратившись в большого черного волка.

Глаза Шиа расширились, удивленные номером с превращением. Наблюдать за тем, как человек стал волком, было невероятно. Ее сердце громко застучало, она испугалось, что оно может разорваться. Шиа была в смятении, неизвестно, от страха, волнения или ужаса.

«Жак!»

«Все в порядке, любовь моя». — Чтобы успокоить ее, он наклонился ближе и поцеловал ее в лоб. — «Это один из способов наших людей использовать животных вокруг нас. Это естественно для нас. И это хорошо помогает защитить нашу кожу и глаза от солнца».

«Теперь все хорошо, варвар. Но это шокирует». — Шиа постаралась дышать глубоко, чтобы успокоить дрожь.

Она поймала себя на том, что цепляется за руку Рейвен, и застенчиво отпустила ее.

Жак еще раз поцеловал ее в лоб, прежде чем намеренно ушел в густой лес подальше от крыльца, скрываясь из вида до того, как его тело начало изменяться.

Серебряные глаза Грегори прошлись по обеим женщинам, потом остановились на Шиа.

— Ребенок должен быть под защитой. Бесполезно взывать к логике Рейвен, поскольку у неё она отсутствует, а Михаил так опьянен ею, что не видит свою первейшую обязанность, так что решать тебе. Ради всех нас, ты должна будешь защитить ребенка. Ты поняла?

Шиа чувствовала себя пойманной в ловушку этими гипнотизирующими глазами. Она не полностью понимала причины, но чувствовала их важность. И смогла только кивнуть.

— Я прослежу за ней, целитель.

— Это не столько для меня, сколько для людей и карпатцев. Этот ребенок должен выжить, Шиа, — повторил он. — Она должна.

Шиа почувствовала предупреждение и просьбу его проклятой души. Этот ребенок был единственной надеждой. Впервые она не посчитала его вампиром, его страх перед перевоплощением был огромен, и ребенок был единственным шансом выжить. Она кивнула, твердо отвечая на его пристальный взгляд так, чтобы он понял, она постигла всю опасность.

Из уважения к ней Грегори тоже сначала ушел в лес, исчезнув из виду перед тем, как изменил форму и отправился к руинам старого дома Жака.

Рейвен открыла дверь домика и вошла из бури в убежище комнаты.

— Ты привыкнешь к этому. Когда я впервые встретила Михаила, то у меня даже не было подсказки, кто он. Я думала, он экстрасенс, как и я. Поверишь, но это стало для меня большим шоком, когда узнала правду. Даже не представляла, что такое может существовать.

Шиа постаралась спрятать свою маленькую улыбочку. Вернуться в свой домик было утешительно, ее окружали знакомые вещи.

— Я все еще не уверена, что поверила в это. И продолжаю ждать, когда же проснусь в своем офисе в Штатах. — Взяв полотенце, она бросила его Рейвен, а себе взяла другое.

По ее волосам стекала вода. Было что-то успокоительное, земное в высушивании волос полотенцем.

— Мы живем относительно нормальной жизнью, Шиа. У Михаила и меня есть такой красивый дом, что просто захватывает дух. У Михаила несколько фирм. У нас хорошие друзья. Мы путешествуем. То, что случилось с Жаком, стало ужасной трагедией для нас всех. Я рада, теперь у него есть ты. — Рейвен села на стул.

Дневной свет сказывался на ее беременном теле.

Шиа прислонилась к кровати и изучила Рейвен. Она была красавицей, немного бледной, с необычными сине-фиолетовыми глазами.

— Жак все еще очень болен. Он изо всех сил старается вспомнить свою жизнь. Это так трудно. — Она беспокойно зашагала. — Я волнуюсь за него. Он не считает, что нормален. Он все еще мучается.

«Шиа? Ты нуждаешься во мне?» — в ее голове ясно раздался обеспокоенный голос Жака, словно он уловил ее мысли.

Она поняла, Жак не способен оставить ее полностью. Она должна была бы почувствовать себя обиженной, загнанной в угол, но правда состояла в том, что она чувствовала себя в безопасности. И уже привыкла к их близости.

«Все хорошо, Жак. Только позаботься о себе». — Это было подбадривающе, ощущение того, что она могла говорить через время и расстояние, прикоснуться к нему всякий раз, как только понадобится или захочется. А он будет в курсе, когда она будет беспокоиться.

Шиа наблюдала за Рейвен, отмечая ее учащенное дыхание, автоматически подошла к ней, чтобы проверить пульс. Рейвен рассмеялась и отстранилась.

— Мой муж непослушен. Ему нравится, чтобы я думала о нем, когда он далеко от меня. Все хорошо. Они сводят с ума, но также всегда интригуют и забавляют. Это хорошо, что они живут долго. Разве это был бы не ад, затеряться в столетиях с кем-то, кто невероятно скучен тебе?

— Насколько опасен целитель?

Рейвен резко выдохнула.

— Правда в том, что Грегори самый опасный из карпатцев. Михаил думает, что Грегори сильнее его, а это говорит о многом. Он знает такие вещи, которые никто больше не знает. Теперь Михаил опасается за него все время. Если он превратиться в вампира, то все мы окажемся в большой опасности. Михаил любит его. И все мы тоже. Именно потому мы решили попробовать с ребенком сейчас, а не позднее. Родить Спутницу жизни для него. У карпатцев больше нет девочек. Никто не знает причины, но дети рождаются редко и практически не переживают первый год жизни. Михаил и Грегори считают, что человеческая Спутница может зачать девочку. Мне кажется, они правы, так как Грегори сказал, что этот ребенок — девочка. А он знает.

— Именно поэтому мой отец так хотел девочку. У моей матери не было возможности сказать ему о своей беременности, но в своем дневнике отметила, он был разочарован, когда Ноэль родила мальчика.

— Я видела твоего отца всего лишь пару раз, — мягко сказала Рейвен. — Рэнд совсем обезумел после убийства Ноэль. Хотел охотиться на убийц, но Михаил сказал, это слишком опасно, он слишком возбужден. Его отправили спать на несколько лет.

— И он заснул? — Шиа не понимала, почему она не разъярена.

Мысли о человеке, спящем в то время, когда его жена лежит мертвая, любовница беременна и одинока, а кто-то другой воспитывает его сына, заставили ее рассердиться. У нее было такое чувство, что она не хотела такого отца.

— Ты должна понять этих людей Шиа, тот вид власти, что у них есть, вид опустошения, который они могут создать. Они могут повелевать землей, вызывая землетрясение, которое в состояние разрушать целые города. Контроль всегда был их главной проблемой. Такие как Грегори — бомбы замедленного действия. Он знает, и Михаил тоже знает, все мы осознаем. Рэнд был полностью обезумевшим, он был опасен для окружающих. И Михаил сделал то, что было необходимо для защиты людей и карпатцев в частности. Рэнд подчинился, потому что Михаил, избранный лидер. Он никогда не был привязан к кому-то и меньше всего к своему сыну. Твой отец — одиночка. Он проводит большую часть времени в земле.

— И Рэнд забыл рассказать про мою мать кому-либо, — горько сказала Шиа. — Жизнь матери была разрушена. Он, возможно, мог бы предотвратить это.

— Сожалею о твоем ужасном детстве. Если твоя мать была истинной Спутницей жизни Рэнда, то она не была способна жить без него. Это соединение душ. — Рейвен вздохнула, отводя взгляд от явного отвращения на лице Шиа. — Ноэль не была истинной Спутницей жизни Рэнда. Мне хотелось бы думать, что она любила его, но все считают, что она была просто больна им. Я понятия не имею, почему Рэнд согласился на это. Ноэль была глупой женщиной, не желающей ждать своего настоящего Спутника. Рэнд — очень красивый человек. Она приняла одержимость за любовь.

— Я хотела сказать Рэнду с самого первого дня, как прочла дневник матери, он мерзавец. Я не хочу чувствовать к Жаку то же, что она ощущала по отношению к Рэнду. Не до такой степени, чтобы пренебречь своим ребенком, живя, словно умерла, только дожидаясь момента, когда я достаточно подрасту, чтобы жить самостоятельно.

— Не все сильны, Шиа, — мягко ответила Рейвен. — Смотри, как долго Грегори держится без Спутницы жизни. Михаил и Жак, Эйдан и его брат Джулиан, все выдержали намного дольше, чем большинство других. Были многие за эти годы, которые не смогли стать достаточно сильными, чтобы выдержать. Почему? Почему Грегори не стал вампиром? То, что случилось с твоей матерью, не произойдет с тобой, потому что ты другой человек. Ты очень сильная. А у твоей матери не было никакого способа узнать, что же произошло с ней.

Шиа шагала по комнате, внезапно обеспокоившись. Беседа завязывала узел у нее в животе. Грегори действительно был способен создать землетрясение, которое могло разрушать города? Защищать беременную женщину оказалось важнее, чем она думала. Сотни, а возможно и тысячи жизней зависели от этого. Именно это и пытался сказать ей Грегори. Он нуждался в этом ребенке, чтобы жить дальше и не превратиться в вампира.

— Мне жаль, Шиа, что тебя бросили на глубину и сказали: плыви. Мне жаль, что я не могу помочь тебе, — мягко сказала Рейвен.

— Я так долго жила в страхе, что теперь просто не знаю, как жить по-другому. — доверилась ей Шиа. — Жак зависит от меня, чтобы держаться в норме, а теперь еще и все это. Я надеюсь, ты права, Рейвен. Очень надеюсь, что я сильная.