Темное вожделение

Глава 17

Жак вяло пошевелился. Ему не хотелось двигаться, но голод рос, ему срочно требовалось питание. Было необходимо поддерживать Шиа, Байрона и свое собственное исцеляющееся тело. Надо было питаться часто, чтобы удовлетворить все потребности. Он осторожно отстранился от Шиа. Та томно застонала, и ее длинные ресницы поднялись.

— Ты не можешь хотеть большего. — Он часто и подолгу занимался с ней любовью за прошедшие часы.

И теперь она даже не совсем была уверена в своей возможности двигаться.

Он провел, дразня, пальцем вниз по ее плоскому животу.

— Я всегда хочу больше. Есть такое слово «Жадность». — Он вздохнул, неохотно встал и выпрямился. — Хочу, чтобы ты осталась здесь, пока буду искать пропитание. Тут ты будешь в безопасности.

Одна бровь приподнялась.

— Откуда ты это знаешь? Разве не все карпатцы знают об том месте? Я должна пойти с тобой. — Ей хотелось уберечь его от любой опасности.

Если Рэнд был вампиром, то он ненавидел Жака больше всех.

Жак постарался, чтобы ничего не отразилось на его лице. У Шиа была иллюзия, будто она защищала его. Ее попытка защитить вызвала неожиданный поток тепла, прошедший через него. Он любил это в ней. Но он не был глупцом, чтобы сказать о ее неспособности навредить и мухе.

— Если ты приложишь усилие и просмотришь местность, то узнаешь, когда поблизости появится кто-то из карпатцев. А поскольку здесь мы, то другие не будут вторгаться в нашу личную жизнь. — Сказал он грубовато.

— Вампир может скрывать себя, или ты уже про это забыл? — подозрительно поинтересовалась она. — Думаю, вероятнее всего, ты выходишь для охоты.

Жак мягко погладил ее по волосам.

— Я собираюсь питаться, маленькая Рыжеволоска. Это не мое дело — охотиться на вампира. Для этого выбран Грегори. И я не завидую его работе. А что касается вампира, беспокоящего тебя, то я не могу найти его след, когда просматриваю местность, а ты не выказываешь беспокойства. Оставайся здесь и жди меня. Я уже знаю, где могу найти пищу. Потребуется всего несколько минут.

Шиа взглянула на него.

— Ты не должен обманывать меня.

— Для Спутников жизни невозможно лгать друг другу. — Он снова нагнулся и поцеловал ее приподнятое лицо. — Не уходи отсюда, Шиа. И поддерживай со мной телепатическую связь. Не хочу неприятных неожиданностей при возвращении. В любом случае, поддерживая связь, сама убедишься в правдивости моих слов. Я действительно иду только ради питания.

Она легла возле горячего источника и лениво свесила руки в воду. Тело было приятно раздражено. Ей не хотелось двигаться, вот и вся правда.

— Все в порядке, варвар, но это не я тот, кто постоянно впутывается в неприятности. И если столкнешься с Рэндом, то просто уходи. — Она перевернулась, не думая о том, что демонстрирует свое тело. — Он может быть моим биологическим отцом, и как у любого ребенка у меня были мечты о хорошем отце, но мне не хочется, чтобы ты рисковал. Я много думала на эту тему.

— О чем? — Поощрил он, желая, чтобы она все решила для себя.

— О причине, благодаря которой могу ощущать вампира, даже если он маскируется. Причине, позволяющей мне почувствовать людей, даже если Рейвен не может.

— Мы должны были обнаружить их, — сказал Жак, подталкивая ее сказать больше.

Он присел на корточки возле нее. У Шиа был поразительный мозг, а учитывая достаточное количество прошедшего времени, он знал, она в состоянии отодвинуть эмоции и решить их проблемы.

— Кровь. Разве это не единственная всегда срабатывающая вещь? Все связи и мысленная телепатия? Разве вы не можете выследить друг друга через обмен крови? Ведь по этой причине мужчины редко обмениваются кровью? Рэнд не обменивался ни с одним из вас?

Жак покачал своей головой.

— Нет, он был очень осторожен для этого. Но тогда у него была Спутница жизни. Он не должен был опасаться, не было шанса его перевоплощения в вампира.

— Но Ноэль в действительности не была его Спутницей жизни? Сам он всегда знал это, даже если другие не подозревали. Позже вы, возможно, поняли, что Рэнд не ее истинный Спутник жизни, но уже привыкли не обмениваться кровью. Он всегда знал, есть шанс перевоплотиться и таким образом защищал себя. — Шиа ощущала, словно она искупала вину своей матери. — Мэгги была его Спутницей жизни. Михаил сказал, Рэнд проснулся несколько лет назад и питался. А убийства, совершенные вампиром начались до этого.

— Если это так, то Рэнд не может быть виновным.

— Так ли это. Предположим, он проснулся в тот момент, когда почувствовал смерть моей матери. Ты сказал, потерявший свою половинку Спутник жизни обычно предпочитает умереть. А что случается, если они этого не делают? Что может поддержать их существование?

Наступила тишина, пока Жак переваривал сказанное ею.

— Михаил знал, Рэнд будет в порядке, поскольку Ноэль не была его истинной Спутницей жизни. Но если ею была Мэгги, к тому времени уже умершая, то после пробуждения он сразу перевоплотился. Хотя у него был сын. Возможно, он остался, чтобы защитить его. — Резко выдохнул. — Но быть в состояние соткать такой покров обмана… есть только немногие, обладающие такой властью.

— Кто? — взволнованно спросила Шиа.

— Михаил — самый старый из живущих карпатцев. Грегори, моложе только на четверть века. Эйдан и его брат-близнец, Джулиан, на полстолетия моложе. Байрон и я — следующие по старшинству. Есть несколько других, близких по возрасту, но у них есть Спутницы жизни, и они вне подозрений. Есть Димитрий, но он далеко отсюда. Только достаточно древние могут скрывать свое присутствие. — Жак не понимал, сколько всего вспомнил, но Шиа сделала так, что горькое предательство Рэнда было легче пережить.

— Но Рэнд, возможно, нашел способ, — настаивала Шиа. — В этом есть смысл, Жак. Не нравиться мне тот факт, да просто ненавижу это, но во мне его кровь. И нет другого объяснения. Я чувствовала его присутствие в лесу. Из-за родственной крови в нас. Это должно быть так.

— Ты ведь была категорически против этой идеи, Шиа. — Рука Жака легла на ее плоский живот.

Он не мог помочь себе, но должен был дотронуться до нее, упиваясь своим правом на это.

— Я не хотела, чтобы это случилось, Жак. Но у меня было время для осмысления. Это единственное рациональное объяснение. Он хочет меня и надеется удержать рядом с собой, но знает: я в действительности не Мэгги. И он должен убить тебя. Он хочет видеть тебя мертвым и желает смерти Рейвен и, вероятно, Михаила. — Шиа глубоко вдохнула. — Рэнд сказал кое-что еще, обеспокоившее меня, но я не вспомнила об этом сразу. Только теперь сложила два и два. Он упоминал Байрона. А не должен был знать, что именно его пытали люди. Никто не говорил ему об этом, а Байрон с ним не разговаривал. Откуда же он узнал?

Черные глаза Жака вспыхнули как обсидиан.

— Я не уловил этого. Ты права. Он действительно знал о Байроне. Он назвал его.

Шиа зарылась дрожащей рукой в свои волосы. Ее глаза отражали бесконечное горе, когда смотрели на него.

— Боже, Жак, ты знаешь, что это означает? Он должен быть ответственен за выдачу моего брата Дону Уолласу и Джеффу Смиту. Это возможно? Кто-то может быть настолько хладнокровен в своем безумстве?

— Мне жаль, Шиа. Вампир не способен ни на какие эмоции. Нежить теряет свою душу. И является воплощением зла. — Жак почувствовал, как незнакомый комок перекрыл горло.

Он ощущал тяжесть у нее на сердце. Восхищаясь храбростью, потребовавшейся ей для озвучивания ему своего заключения.

— Причина, почему у людей есть так много легенд о старине, состоит в том, что некоторые испытали способности вампира в реальности. Мне жаль, что получилось именно так. Я отдал бы все, лишь бы избавить тебя от страданий.

— Мне тоже жаль, но думаю, все именно так и есть. И мне кажется, ты в большой опасности. Даже если Рэнд не вампир, то определенно болен, изломан и ненавидит тебя. Пожалуйста, будь осторожен. Не хочу, чтобы он причинил тебе боль. — В ее больших зеленых глазах светилось беспокойство.

Она села, руками обвивая его шею.

— Мне хочется поставить тебя на полку куда-нибудь, чтобы никто не посмел снова причинить тебе боль.

Жак торопливо прервал ментальную связь. Шиа переживала, думая о возможной опасности для него. Это просто невозможно даже для нее, после всей боли, что он причинил ей, после того, как увидела его агрессию в сражении. То, как он мог отнестись к предателю. То, чем наслаждался бы. И все же, со всеми знаниями о нем, она не понимала до конца, каким хищником он был по своей натуре. И если это может оттолкнуть ее, заставить отказаться от с трудом принятых отношений, он хотел бы, чтобы понимание его сущности пришло к ней как можно позже.

Жак видел всю красоту связи со Спутницей жизни. Все это было и раньше, но после приобретения половинки стало совершенно другим. Жак знал, что достанет луну с неба для нее, пройдет по воде или проплывет по огненной лаве, если это сделает ее счастливой. Шиа была его жизнью, и у них будут столетия, чтобы узнать друг друга должным образом. Ей не придется бороться с ним за каждый глоток свободы.

Его рука обхватила ее лицо, передвинулась с любовью на тонкую шею, поглаживая большим пальцем мягкую кожу. Он был болен любовью к ней.

— Я обещаю быть осторожным.

— Действительно осторожным, — настаивала она.

Она почувствовал, как твердые края его губ поднимаются.

— Правда, правда, осторожным, — разъяснил он.

Кончик ее пальца проследил его улыбку.

— Извини за мою ненормальную реакцию на целителя, дающего кровь, просто все еще не могу даже думать об этом. Когда мы вместе, это кажется другим, чем-то красивым и естественным, но вот сами мысли об этом еще… — живот сжался, и она отвернулась.

Рот Жака ласкал ее лицо, прикоснулся к ее губам, успокаивая в тревожный момент.

— Понимаю. Теперь я сильнее, маленькая Рыжеволоска. И сам могу позаботиться о тебе как следует.

Ее брови поползли вверх, а потом нахмурились.

— Это не то, что я имела в виду. Не веди себя со мной как мачо. Мне было бы приятнее думать, что какой-то симпатичный человеческий мужчина откармливает меня на убой.

Она дразнила его. Умом он это понимал, но на мгновение красный туман ревности омрачил разум. Нахлынул гнев, Жак постарался вернуть самоконтроль. Мгновенно он понял, как ему повезло, что она не хотела брать у другого человека хлеб насущный. Было это в его израненном уме или, возможно, вытекало из его природы собственника, не имеет значения. Никакой человек или карпатец не будет в безопасности, пока он не научится управлять своим страхом потерять ее. Жак провел рукой по волосам.

— Мне придется пройти длинный путь, прежде чем снова стану нормальным.

Она рассмеялась.

— А никто и не говорил, что ты когда-то был нормальным, Жак.

Он почувствовал, как его затопило тепло от ее поддразнивания, согревая.

— Оставайся здесь, маленькая Рыжеволоска. Оставайся в безопасности ради меня.

Она откинулась назад, лениво облокачиваясь на ровную скалу. Ее яркие рыжие волосы рассыпались вокруг, словно волны шелка. Чистые линии нагого тела, полных грудей, упругих, огненных завитков манили его. Жак отступил от нее. Он оказался перед необходимостью заново учиться самоконтролю в следующие несколько сотен лет. Он резко развернулся и вышел.

Дойдя до узкого проема, ведущего в туннель, изменил форму, спеша через лабиринт ходов. Его тело стало сжиматься, уменьшаясь и уменьшаясь, пока не превратилось в то самое существо, так пугавшее Шиа. Маленькие крылья легко и быстро несли его через сеть туннелей вверх к выходу, напоминавшему крошечный дымоход, появившийся в результате работы воды, сочившейся через твердую скальную породу столетиями. Он скользну в него и вылетел в вечернее небо. И почти мгновенно сменил в полете свой образ, становясь больше, преобразуясь в сильную и огромную сову. С острыми, как бритва, когтями и загнутым клювом, густыми перьями и глазами, с легкостью видящими в ночи, отлично служащими ему. Его путь по небу пролегал над лесным массивом к жилому домику с тремя охотниками.

Жак намеренно добился от них согласия. Они остались на ночь, не понимая, почему это так важно, не в силах избавиться от гипнотического приказа. Он возьмет их кровь, будет управлять их разумом, вызывая к себе по своему желанию. Охотники не собирались оставаться, считая землю неприветливой к ним и начиная понимать суеверия местных жителей. Он знал, вспоминая внедренное им, они останутся на сколько нужно и всегда будут отвечать его желаниям.

Красота ночи, увиденная совиным зрением, была невероятна. Далеко внизу, на травяном ковре, маленькие животные неслись в укрытия. Зеленый занавес, покрывающий деревья, шелестел и танцевал на ветру, словно прекрасный балет Ветерок обдувал перья, вороша и перебирая, с ощущением радости и силы. Он увидел домик внизу и устремился туда.

Почти мгновенно он понял, что-то не так. Не было дыма из трубы, а в такую ночь как эта, трое охотников нуждались бы в тепле. Сова резко спикировала вниз и, скользя, стала выпускать когти. На землю он приземлился уже как человек, на свои ноги, ощущая нависшую тревогу всеми чувствами, раскрываясь и начиная сканировать окружение. И не уловил признаков жизни, но поймал аромат смерти. Зловоние коснулось его ноздрей, вместе с острым запахом ужаса. Кто-то умирал, понимая это, но все равно яростно сражаясь. Жак двигался осторожно, скрывая себя от людей. Он не обнаружил ни одного поблизости, но не обнаружил и раннее присутствие Смита или Уолласа. Жак не мог определить угрозу, но все же продолжал осторожно двигаться к темному домику.

Он нашел первое тело возле крыльца. Человек был изуродован, горло разодрано, раны были страшными, рваными, как если бы напало огромное животное и убило его. Он был высушен. Жак постоял около охотника еще мгновение, сердясь на себя за то, что подверг человека такой опасности. Конечно, Рэнд знал, о его необходимости часто питаться и стал искать источник Жака, а затем уничтожил.

Жак все еще стоял, изучая окружающую среду. Убийство совершено недавно, всего несколькими минутами ранее, тело было все еще теплым. Вампир находился где-то рядом, ожидая его. Жак не сомневался, что именно он был следующим в списке вампира. Жак не мог обнаружить его присутствие, но был уверен в преследовании. Он резко вдохнул и позволил демону с ревом пробудиться. Жак ощутил слабое прикосновение к своему сознанию, нежное, теплое, вопросительное.

«Не пытайся связаться со мной, Шиа. Вампир пытается поймать меня в ловушку. Я не могу отвлекаться».

«Тогда я иду к тебе!» — Шиа была очень встревожена.

Жак почти мог видеть ее лицо, огромные глаза, широко раскрытые от беспокойства, поднятый подбородок.

«Ты сделаешь так, как я сказал, Шиа. Я не могу волноваться о нас обоих и выиграть». — Он использовал свой самый спокойный голос, посылая ей импульс приказа.

Он ощущал ее нежелание повиноваться, но она не протестовала далее, считая, что может подвергнуть его опасности. Жак осторожно двинулся вверх по лестнице. Дверь была немного приоткрыта, и под ветром мягко гуляла туда-сюда. Петли были старыми и ржавыми и скрипели от каждого дуновения ветерка. Жак скользнул внутрь к запахам смерти и страха, подавляющим аромат крови.

Пол был залит темной, почти черной жидкостью, липкой и вязкой. Два тела были небрежно отброшены в сторону, после того как вампир пересытился своим хлебом насущным, поймав волну адреналина.

Он намеренно разлил оставшуюся кровь из тел, чтобы от ее запаха у Жака появилась потребность питаться. Он так же удостоверился в том, чтобы у Жака не было ничего, чем можно было бы воспользоваться для ослабления этого резкого, грызущего голода, который рос с каждым мгновением, ослабляя тело, уменьшая силу.

«Нет, не так, Жак». — Голос Шиа прозвучал мягкими свежими нотками у него в голове. — «Ты не слаб. Ты силен, очень силен и здоров. Вампир подготовил другую ловушку для тебя. Выйди из дома на открытую местность. Ты молод и силен. Нет ничего, что он мог бы сделать с тобой». — Она была полностью уверена в нем.

Жак не мог сделать ничего другого, кроме как последовать ее указаниям и поверить в себя.

Очень тщательно он осмотрел интерьер домика, выискивая скрытые ловушки. Когда ощущение смерти снова стало заползать в его разум, он прикоснулся к Шиа. Она всегда была там, уверенная в нем, настроенная заставить увидеть его себя таким, каким видела сама. Ее вера в него позволила увидеть, как с помощью ловушки вампир охотился на его разум. Он улыбнулся мрачно, без веселья. Узнал силу вампира и иллюзию, но Шиа удалось сломать это своей верой в него. Жак был достаточно силен, чтобы иметь дело с нежитью. Именно этот факт имел значение в восприятие ловушек иллюзий.

Жак стал пробираться наружу в прохладный вечерний воздух. Ветер теребил одежду, откидывая длинные волосы. Одинокий волк завывал, звал пару. Звук захватил его, прикоснулся к воспоминаниям, и он поднял свою голову, начиная мягко напевать в ночь. Волк гулял далеко от своих сородичей, был одиночкой, изгоем для тех, кто не понимал его природу хищника.

В готовность его привел раздавшийся звук, простой шелест в подлеске, но и этого было достаточно, чтобы отвлечь от волка, сконцентрироваться на враге, преследующем его. Он пригнулся, наклоняясь, сосредотачиваясь на нападении, повернул голову. Рэнд появился на открытой местности. Он был весь в крови с выдвинутыми клыками, покрасневшими глазами и выросшими когтями. Кожа вампира изменилась после недавних убийств, туго натянулась на черепе, придавая ему вид смерти, ухватившейся за него.

— Знал, ты оставишь свою невесту для питания, используя людей. Ты не смог сопротивляться и не взять кровь, — сказал Рэнд с нотками презрения в голосе.

Бровь Жака поднялась.

— Кажется, ты считаешь, будто помогаешь себе в достижении желаемого. Это включает и Спутника жизни?

Рот Рэнда искривила уродливая гримаса.

— Ты забрал мою Спутницу жизни. Ты и твой брат. А теперь вы нашли то, что не позволили иметь мне. Я уничтожу Михаила и его женщину и заберу у тебя принадлежащее мне по закону.

— Мэгги мертва, Рэнд, и только ты отвечаешь за это. Ты оставил Ноэль человеческим мясникам, пока сам бегал на свидание к своей Спутнице жизни, у тебя не хватило храбрости привести ее к Михаилу и объявить таковой. Она была бы жива, если бы ты так сделал.

— Ноэль убила бы ее. Она много раз угрожала сделать это.

— Михаил никогда не позволил бы такого, и ты знал об этом. Именно отсутствие у тебя храбрости убила ее. Все, чем обладает мужчина карпатец, принадлежит той, кого он назовет своей Спутницей жизни. Возможно ли, Рэнд, что ты был так извращен своим распутством, что даже не дал полное обязательство Мэгги? Возможно, тебе нравилось иметь двух женщин, любящих тебя, и насмехаться над Ноэль. Наверное, у вас обоих были отклонения, извращенные отношения, и ты не смог заставить себя бросить ее ради кого-то правильного и чистого.

Рэнд взревел, окинув голову назад. Этот звук напоминал слившиеся вместе гнев и муку.

— Ты зашел слишком далеко, Темный. Ты думаешь, я не вижу, кто ты в действительности? Ты убийца. Просто не все видят тебя ясными глазами. Разве ты не чувствуешь в себе потребности убивать? Не наслаждаешься силой? Ты такой же, как и я, хочешь ты этого или нет. Твоя природа темна и уродлива, как мир, который ты и твой брат вынудили меня узнать. Я не должен убивать тебя, ты сделаешь это сам. Твоя женщина увидит в итоге, кто ты.

— Шиа точно знает, кто я, и все равно желает быть со мной. Ты выбрал свою собственную жизнь и судьбу, Рэнд. Ты проснулся до своего времени.

— Я почувствовала раздирающую боль, когда моя Спутница жизни выбрала смерть!

— Это не избавляет тебя от ответственности. Она не выбрала бы смерть, если бы ты был в достаточной мере человеком, представил Михаилу и показал миру ее принадлежность тебе. И ты, возможно, захотел последовать за ней в ее судьбе, но снова оставил ее одну перед неизвестностью. Вместо того, чтобы обвинять других, лучше мсти себе. Скажи мне, Рэнд, почему ты отдал своего собственного сына мясникам? Он был мальчиком, ему было всего восемнадцать. Что он сделал для того, чтобы заслужить такую ужасную судьбу?

Лицо Рэнда искривила рычащая маска ненависти.

— Я дал ему шанс присоединиться ко мне в поисках возмездия для того, чтобы отомстить Михаилу и тебе за сделанное мне. Я пошел к нему, его собственный отец, и рассказал свой план. Но ты и Михаил промыли ему мозги, и он назвал меня вампиром. Я видел, как вы изменили его сознание. Он не слушал меня. Я не мог позволить такому предателю выжить. Мои рабы взялись за него. Они думали, что управляют мной, но это я помещал в их головы желание. Они называли меня Валча и думали убить меня, после того, как воспользуются. Было забавно обратить их друг против друга и настроить на убийства друг друга. Уоллас и Словенски были злыми, их легко было поймать в ловушку. Смит был слаб, последователь, отличная жертва.

— Ты сделал так, чтобы они замучили и искалечили твоего собственного сына. А что с другими? Почему их?

Рэнд улыбнулся, показывая злую, не имеющего чувства юмора пародию на веселье.

— Для развлечения, конечно, для практики. Грегори думает, будто один может использовать темные тайны, но он не так умен, как думает.

— И ты думал убить и его тоже?

— Мне нет нужды рисковать. Он и так скоро перевоплотится. — В голосе Рэнда было удовлетворение. — И не выберет смерть, как вы все думаете. Он сражался слишком долго и слишком силен. Будет уничтожать этот мир. Он раздавит, как букашек, тех, кто решит убить его. У Эйдана и Джулиана был бы шанс вместе, но и они тоже близки к перевоплощению. Мы будем править вместе, наш род должен начать все сначала. Именно твой брат не дает нашим людям занять свое законное место. Люди — всего лишь рогатый скот, призванный насыщать наш голод, удовлетворять наши потребности, а мы все скрываемся от них, как трусы. Сейчас другие ненавидят меня, но скоро все древние присоединятся ко мне.

— И какое место занимает Шиа в этом гениальном плане?

— Она станет одной из нас после твоей смерти. Ее кровь — кровь Мэгги, и она принадлежит мне. Ты не имеешь никакого права на нее.

— И ты считаешь, что сможешь победить меня в сражение? — В голове Жака поднимался демон, бьющийся за свободу, желая радости и острого ощущения борьбы.

Ненависть на этого человека, разрушившего его невиновность, его семью, воспоминания, веру, захватила Жака. Дикая ненависть на этого человека, создавшего тьму, опасность вместо спокойного карпатца, поднималась и начала распространяться, как темная краска, по его душе.

— Ты победишь себя, Темный. Твоя женщина привязана ко мне. Когда ты ударишь меня, она почувствует боль. Каждый порез, рана будет кровоточить на женщине, не только на мне. Она так же будет ощущать твою радость. Будет знать в тебе удовольствие от причинения боли и убийств. Увидит, как ты убиваешь ее отца, твою радость от этого, будет ощущать каждый удар.

Боль взорвалась в висках Жака оттого, как отчаянно он пытался вспомнить, мог ли вампир говорить правду. Будет ли Шиа чувствовать боль, причиненную ее отцу? Крови отца в ее венах достаточно для создания такого эффекта? Ему немедленно нужен был ответ. Рэнд стал приближаться к нему.

Прежде чем Жак смог послать телепатический вопрос и решить дилемму, вампир переместился со сверхъестественной скоростью, мелькнуло пятно когтей, нацеленных в уязвимое место. Жак отпрыгнул, почувствовал жжение на горле, поскольку когти Рэнда задели его, оставив маленькие царапинки. Жак ответил не осознавая, чиркнул своими когтями по лицу вампира.

Рэнд закричал от боли, страха и ненависти. Жак держался рядом, кружа вне приделов досягаемости, продолжая раздирать грудь вампира, истощая его силу. Он твердо отделил свои мысли от Шиа. Он не мог думать, что она в опасности, что эта дикая схватка могла как-то затронуть ее. В нем поднималась радость, тело пульсировало силой. Вампир отступил под натиском. В последней отчаянной попытке переломить ход сражения в свою пользу Рэнд исчез, прячась за дерево, обращаясь к небу с просьбой.

Вспышка молнии ударила в землю рядом с Жаком, подпалив его волосы. Второй разряд попал точно в то место, где стоял карпатец, но тот был уже наверху, высоко на деревьях, выше Рэнда. Крылья сильно забили по воздуху, когда он атаковал.

Рэнд закричал, острые, как бритва, когти разорвали ему грудь и стали выискивать его пульсирующее сердце.

— Шиа! Услышь меня! Соединись со мной! Спаси меня сейчас! Я твой отец! Ты должна быть со мной, чтобы спасти меня от этого монстра, безумно разрывающего мою плоть!

Жак нашел орган, вырвал его и отбросил подальше от вампира.

— Ты мертв, вампир, и надеюсь, найдешь некоторое подобие мира. Я не прощаю тебя за все те преступления, совершенные тобой в отношении меня и моей семьи, в процессе мести. Ты идешь к своему Богу и его милосердию. Я не чувствую этого к тебе. Ты забрал бы ее с собой, если бы был способен. Правосудие карпатцев свершилось.

Рэнд наклонился вперед, серое лицо было расслабленным, свободно текла зараженная кровь. Его рот судорожно дернулся, он упал на колени. Жак отпрыгнул назад от поверженного тела, опасаясь прикосновения цепких когтей, и ни единое пятнышко крови не брызнуло на него. Его рука горела, когда он вытирал ее о чистую высыхающую траву.

Воздух вокруг них застыл, даже ветер затих. Земля словно застонала. Жуткий пар появился из извивающегося тела, смешиваясь с вредным ароматом. Жак инстинктивно отодвинулся подальше от того зрелища. Вампиры умирали с трудом, стараясь отсрочить смерть каждой уловкой из имеющихся в запасе. Зараженная кровь полилась по земле к ботинкам Жака, направляемая злобными мыслями умирающего вампира. Жак наблюдал без эмоций, как вампир сползал к его ногам, медленно придвигаясь все ближе и ближе, его лицо искажала гримаса развращенности и ненависти.

Жак покачал головой.

— Ты ненавидел себя, Рэнд. Все эти годы ты ненавидел себя. Все что тебе надо было сделать, это найти храбрость последовать за ней. Мэгги спасла бы твою душу.

Низкое, жалкое рычание вырвалось из отвратительного рта, кровь потекла дальше, и Рэнд распался перед Жаком, в попытке дотянуться, намериваясь в последний момент убить.

Жак резко вдохнул, поймав первое дуновение свежего, чистого воздуха, понимая, что вампир окончательно умер. С небольшим вздохом он сложил тела охотников на открытом месте и собрал весь хворост, который смог найти. Не должно остаться свидетельства об этой ночи. Вампир тоже был полностью поглощен огнем, а иначе его зараженная кровь могла найти способ воскресить его. Сила крови вампира была невероятна.

Слабость стала усиливать беспокойство у Жака. Схватка израсходовала последнюю энергию, а ему еще нужно было создать и поддержать огромный пожар посреди мокрого от дождя леса.

Волк завыл снова, на этот раз ближе. Очевидно, он учуял смерть и разрушения, возможно, был притянут запахом крови. Жак направлял разряды молний в землю по следам потоков крови. Никакое существо не нуждалось в этой безумной жидкости в своем организме.

Необычно большой, редкий золотой волк пронесся по лесу, осторожно пересекая местность, и сел на задние ноги недалеко от Жака. Смотря пристально своими странными золотыми глазами, не грамма не испуганными. Казалось, его не затрагивал огонь, молнии или карпатский мужчина. Жак наблюдал за животным так же пристально, бесспорно понимая, что оказался перед чем-то большим, чем просто волк. Существо не делало попытку использовать общий телепатический канал для общения. Просто наблюдало, не моргая, золотыми глазами за ним, за причудливой сценой.

Не имеющая никакого отношения к веселью улыбка изогнула четко очерченный рот Жака.

— Если ты ищешь приключений сегодня вечером, то я уже устал, а еще голоден. И был бы тебе обязан…

Форма волка исказилась, вытянулась, замерцала в огне, и скоро он предстал перед Жаком в образе человека. Его длинная косматая грива была белокурой, глаза золотыми, тело отлично сформированным.

— Ты Жак, брат Михаила. Я слышал, ты мертв.

— Это длинная история, — осторожно согласился Жак.

— Ты совсем не помнишь меня? Я Джулиан, брат Эйдана. Я был далеко все прошлые годы. Удаленные горы, места без людей — мой дом.

— Последнее, что я слышал, ты воевал в далеких землях.

— Когда есть настроение, я воюю, где необходимо, — согласился Джулиан. — Вижу, ты тоже. Вампир лежит мертвым, а ты бледен, как смерть.

Улыбка Жака была мрачной.

— Не позволяй моему цвету одурачить тебя.

— Я еще не вампир, и если когда-нибудь буду предчувствовать перевоплощение, то пойду к Эйдану. Он убьет меня, если я не смогу сделать это сам. Если тебе необходима кровь, то я предлагаю свободно. Целитель знает меня. Ты можешь спросить у него, надежен ли я. — Мелькнула слабая улыбка, искра насмешки над собой.

— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросил Жак.

— Я путешествовал через эту местность в Соединенные Штаты, когда услышал, что мясники вернулись, и подумал, что могу быть полезен ради разнообразия своему народу.

Жак восхищался ответами Джулиана. Этот человек нисколько не волновался по поводу чужого мнения или впечатления, производимого им. Он был один. Непринужденный. И вовсе не беспокоился о подозрительности Жака, засыпавшего его вопросами.

«Целитель, услышь меня. У меня есть потребность в крови, а этот передо мной, Джулиан, золотой близнец, сказал, ты можешь ручаться за него».

«Никто не может ручаться за такого, как Джулиан. Он одиночка, сам себе закон, но его кровь не испорчена. Если Джулиан перевоплотится, Эйдан или я станем охотиться на него, но никто другой. Пользуйся предложенным им».

— Он дал мне хорошую рекомендацию? — Улыбка Джулиана была сардонической.

— Целитель никогда не дает хорошей рекомендации. Ты не его любимец, но он согласен, что вреда не будет.

Джулиан мягко рассмеялся, прокусил запястье и предложил живительную жидкость Жаку.

— Я слишком сильно похож на него, одиночка, кто знает слишком много. Балуюсь вещами, которые лучше оставить в покое. Боюсь, Грегори разочаровался во мне. — Казалось, это его не волновало.

Жак почти заколебался, но все же двинулся и взял предложенное запястье. Его рот сильно прижался к рваной ране. Кровь потекла в иссушенные, сжавшиеся клетки Жака. Волна силы и власти была невероятна. Он не понимал насколько был истощен его организм, пока в него не попало питание. Здравый смысл требовал не быть жадным, не пировать при богатом подкреплении.

— Не волнуйся, у меня нет сегодня ночью обязанностей. Возьми то, в чем нуждаешься, а я поохочусь в городе перед дальнейшей дорогой, — небрежно предложил Джулиан.

Жак плавно отстранился от его запястья. Он тщательно закрыл рану, ища что-то в лице. Были ум, холодность, самообладание и что-то еще. Жак прочитал в нем опасную неподвижность. Джулиан всегда был готов к неожиданностям.

— Спасибо, Джулиан. Если у тебя будет когда-нибудь потребность, то я верну долг, — искренне сказал Жак.

— Я закончу здесь, — предложил Джулиан. — Это позор, что трое мужчин умерли сегодня ночью. Когда они не вернутся, и никакая поисковая группа не сможет найти их, это только подкормит легенды о вампирах, преследующих страну и окрестности.

— Мне следовало ожидать, что Рэнд воспользуется ими против меня, он знал, я удержу их для питания. — Жак горько сожалел о смерти людей.

— Не ты убил этих мужчин — вампир. А ты избавил мир от одного из наших монстров. Люди и карпатцы обязаны тебе. Думай об этом, Жак. Я желаю тебе счастливого пути и долгой жизни.

— Счастливого пути и долгой жизни и тебе, Джулиан, — ответил формально Жак.