Темный горец

Глава 2

По ту сторону океана не в Шотландии, но в Англии, на земле, где Драстен МакКелтар однажды ошибочно заявил, что редко встречались Друиды, которые владели достаточным знанием, чтобы произнести сонное заклинание, имел место тихий и неотложный разговор.

«Ты входил с ним в контакт?»

«Я не осмелился, Саймон. Преобразование ещё не завершено».

«Но уже прошло много месяцев с тех пор, как Драгары захватили его!»

«Он из Келтаров. Даже если не может победить, всё же оказывает сопротивление. Это то могущество, которое будет развращать его, а он отказывается им воспользоваться».

Долгое молчание. Потом Саймон сказал, «Мы ждали тысячи лет их возвращения, как нам было обещано в Пророчестве. Я устал от ожиданий. Подтолкни его. Дай ему причину нуждаться в этом могуществе, мы не проиграем битву на этот раз».

Быстрый кивок. «Я позабочусь об этом».

Будь хитрым, Джайлз. Пока не стоит настораживать его нашим существованием. Когда настанет подходящее время, тогда и сделаем это. Ничто не должно испортить… ну, ты знаешь, что делать».

Ещё один быстрый кивок и предвкушающая улыбка, взмах одежды, и его собеседник исчез, оставив его в круге камней под сенью пылающего английского рассвета.

Мужчина, который отдал приказ, Саймон Бартон-Дру, мастер Друидской секты Драгаров, прислонился к покрытому мхом камню, рассеянно поглаживая вытатуированную крылатую змею на своей шее и скользя взглядом по древним монолитам. Высокий, худой мужчина с волосами с проседью, с узким хитрым лицом и бегающими серыми глазами, которые ничего не упускали, он заслужил то, что столь благоприятный момент пришёл в час его господства. Он ждал тридцать два года этой минуты, со дня рождения своего первого сына, который совпал с днём, когда он был посвящён в святая святых секты. Это было наподобие Келтаров, которые служили Туата Дэ Данаан, и наподобие его самого, служащего Драгарам. Друидская секта Драгаров хранила веру на протяжении тысяч лет, передавая пророчество из рук в руки от одного поколения к другому: обещание возвращения их древних лидеров, обещание о том одном, кто приведёт их к славе. Тот один, кто заберёт всё могущество у Туата Дэ Данаан, которое последние украли у них много лет назад.

Он улыбнулся. Как удачно, что один из заветных для Туата Дэ Келтаров держал внутри себя силу древних Драгаров - лиги из тринадцати самых могущественных Друидов, когда-либо живших на земле. Как поэтично, что один из принадлежащих самим Туата Дэ, в конце концов, их же и уничтожит.

И возвратит Друидам их законное место в мире.

И не как злым, лелеющим деревья, собирающим омелу дуракам, как позволили они миру думать про себя.

Но как властелинам рода людского.

«Ты, должно быть, разыгрываешь меня», резко сказала Хло Зандерс, убрав с лица свои длинные волнистые волосы обеими руками. «Ты хочешь, чтобы я взяла третью книгу Мананнанов - и да, я знаю, что это только копия части оригинала, но она, тем не менее, бесценна - для какого-то мужчины с Ист Сайда, который, возможно, собирается есть попкорн, пока будет лапать её? Вряд ли он способен на самом деле читать её. Те части, которые не на латыни, написаны на старом гаэльском». Уперев кулаки в бока, она смотрела пристально на своего босса, одного из нескольких смотрителей средневековой коллекции, содержащейся в Галереях и музее «Метрополитен». «Зачем она ему нужна? Он сказал?»

«Я не спрашивал», ответил Том, пожав плечами.

«О, это просто великолепно. Ты не спрашивал», Хло недоверчиво покачала головой. Хотя копия, на которой нежно покоились в настоящее время её пальцы, была без подсветки, и насчитывала не более чем пять веков - почти на тысячу лет моложе текстов оригинала, что находились в Национальном Музее Ирландии - это была священная частица истории, требующая предельного почитания и уважения.

А не того, чтобы её возили по городу и вверяли в руки незнакомца.

«Как много он пожертвовал?», раздражённо спросила она. Она знала, что некая взятка должна была перейти из рук в руки. Некто мог взять вещи из Галерей не больше, чем прогуляться в Тринити-Коледж и попросить взять на время Книгу Келлов.

«Украшенный драгоценными камнями скин ду пятнадцатого века и бесценный Дамаскский клинок», сказал Том, блаженно улыбаясь. «Дамаскский клинок датируется Крестовыми походами. Оба признаны подлинными».

Тонкая бровь приподнялась. Благоговейный трепет в два счёта разделался с негодованием. «Вау! Правда?» Скин ду! Её пальцы сжались от предвкушения. «Они уже у тебя?» Древности: она любила их всех без исключения, начиная с бусинки на чётках вместе со всей сценой Страстей Христовых, вырезанной на них, и заканчивая гобеленами с Единорогами на пару с роскошной коллекцией средневековых клинков.

Но особенно она любила всё шотландское, напоминающее ей о дедушке, который вырастил её. Когда её родители погибли в автомобильной катастрофе, Эван МакГрегор устремился туда и забрал сломленную четырёхлетку в новый дом в Канзасе. Испытывающий чувство гордости за своё наследие, наделённый неистовым шотландским темпераментом, он наделил её любовью ко всем кельтским вещам. Это была её мечта - однажды посетить Гленгарри, увидеть город, где он родился, посетить церковь, где он венчался с бабушкой, прогуляться по вересковым пустошам под серебряной луной. Её паспорт был уже готов, ожидая тот прекрасный штамп; ей надо было только накопить достаточно денег.

Это могло занять у неё год или два, особенно сейчас со стоимостью проживания в Нью-Йорке, но она доберётся туда. И она не могла ждать. Будучи ребёнком, она баюкалась в те бесчисленные ночи под тихий говор деда, рассказывающего чудесные сказки с его родины. Когда он умер пять лет назад, она была в отчаянии. Иногда, одинокой ночью в Галереях, она ловила себя на том, что вслух с ним разговаривала, зная, что - хотя он возненавидел бы жизнь в городе даже больше, чем она - ему бы понравился её выбор карьеры. Хранение объектов искусства и старых обычаев.

Её глаза сузились, когда смех Тома нарушил её мечтания. Он посмеивался над её стремительным переходом от раздражения к изумлению. Она замолчала и нацепила на своё лицо снова хмурый вид. Это было не сложно. Неизвестный будет касаться бесценного текста. Безнадзорно. Кто знал, что могло случиться с ним?

«Да, они уже у меня, Хло. И я не спрашивал твоего мнения по поводу моих методов. Твоя работа состоит в том, чтобы заниматься документами…»

«Том, у меня учёная степень по древним цивилизациям и я говорю так же на многих языках, как и ты. Ты всегда говорил, что моё мнение учитывается. Так да или нет?»

«Конечно, учитывается, Хло», сказал Том, мгновенно остыв. Он снял очки и начал их протирать галстуком, который щеголял своим обычным скоплением кофейных пятен и крошек от пончиков. «Но если бы я не согласился, он пожертвовал бы клинки Королевскому музею Шотландии. Ты знаешь, какая жёсткая конкуренция идёт за качественные артефакты. Ты понимаешь политику. Мужчина богат, щедр, и у него действительно есть коллекция. Мы могли бы уговорить его составить некий акт завещания после его смерти. Если он хочет провести пару дней с пятисотлетним древним текстом, одним из менее ценных к тому же, он его получит».

«Если он оставит хотя бы одно пятно от попкорна на страницах, я убью его».

«Именно потому я уговорил тебя работать здесь со мной, Хло; ты любишь эти старинные вещи так же сильно, как я. И так как я завладел ещё двумя сокровищами сегодня, то будь добра и доставь текст».

Хло фыркнула. Том знал её слишком хорошо. Он был её преподавателем по средневековой истории в Канзаском Университете до того, как она получила место смотрителя. Год назад он вышел на её след, когда она работала под тягостным предлогом в Канзаском музее, и предложил ей работу. Хотя было трудно покинуть дом, где она выросла, который был наполнен столькими воспоминаниями, шанс работать в Галереях был не тем, который упускают, и не важно, какой сильный культурный шок ей пришлось испытать. Нью-Йорк был льстивым, алчущим и суетным, и в изощрённой гуще его девочка из деревенского Канзаса чувствовала себя безнадёжно неуклюжей.

«Что, предполагается, что я просто прогуляюсь по улицам с этой вещью под мышкой? С Галльским Приведением, путающимся под ногами?» В последнее время ходили слухи о кражах кельтских рукописей из частных коллекций. Средства массовой информации окрестили вора Галльским Приведением, потому как он крал только кельтские предметы и не оставлял после себя никаких улик, появляясь и исчезая, словно дух.

«Амелия упакует её для тебя. Моя машина ждёт тебя у входа. У Билла есть имя и адрес. Он отвезёт тебя туда и объедет квартал, пока ты сбегаешь и её отдашь. И не раздражай мужчину, когда будешь передавать её», добавил он.

Хло закатила глаза и вздохнула, но осторожно взяла текст. Когда она выходила, Томас сказал, «Когда ты вернёшься, я покажу тебе клинки, Хло».

Его тон был успокаивающим, но забавляющимся, и он бесил её. Он знал, что она будет спешить вернуться, чтобы увидеть их. Знал, что она простит ему подложные методы приобретения ещё раз.

«Подкуп. Низкий подкуп», пробормотала она. «И он не заставит меня одобрить то, что ты делаешь». Но она уже страстно хотела прикоснуться к ним. Пробежаться пальцем по прохладному металлу, помечтать о древних временах и местах.

Воспитанная на ценностях Среднего Запада, идеалистка до мозга костей, Хло Зандерс имела слабость, и Том знал какую. Положить что-нибудь древнее в её руки, и она покорена.

А если это было древнее и шотландское? О, она была обречена на провал.

Иногда, Дэйгис чувствовал себя таким же древним, как зло внутри него.

Когда он окликнул такси, чтобы добраться до Галерей и забрать копию одного из последних томов в Нью-Йорке, который ему надо было просмотреть, он не замечал зачарованные взгляды женщин, проходящих по тротуару мимо него. Не осознавал, что даже в столице, пестревшей разнообразием, он выделялся из толпы. И дело было не в том, как он говорил или действовал; по всем признакам он был ещё одним богатым, греховно прекрасным мужчиной. Это была просто сущность мужчины. То, как он двигался. Каждый его жест источал мощь, нечто тёмное и… запретное. Он был сексуален в том смысле, который заставлял женщин думать о глубоко подавленных фантазиях, которые терапевты, равно как и феминистки, почувствуют раздражение, если им придётся их выслушивать.

Но не осознавал ничего из этого. Его мысли были далеки отсюда, он всё ещё обдумывал абсурд, написанный в Книге Ленстера.

Ох, чего бы он ни отдал за библиотеку своего отца.

Вместо этого, он систематично добывал те рукописи, что ещё существовали, исчерпывая имеющиеся возможности, прежде чем прибегал к более рискованным путям. Рискованный, подобный тому, чтобы ступить на острова своих предков снова, вещь, всё чаще кажущаяся неизбежной.

Думая о риске, он сделал мысленную заметку вернуть некоторые из томов, которые он ”позаимствовал” из частных коллекций, когда подкупы не прошли. Нехорошо было бы, если бы они лежали у него слишком долго.

Он взглянул на часы над банком. Двенадцать сорок пять. Смотритель Галерей уверил его, что текст будет доставлен ему утром первым делом, но он всё ещё не прибыл, и Дэйгис устал ждать.

Ему нужна была информация, точная информация о древних покровителях Келтаров, Туата Дэ Данаан, те, что ”боги и не боги”, как назвала их Книга Сумеречного Страха. Они были теми, кто изначально лишил свободы тёмных Друидов, заточив их в промежуточном пространстве, отсюда следовало, что был способ снова загнать их туда.

Было необходимо, чтобы он содрал кожу так.

Когда он уселся в такси - мучительная задача для мужчины его размеров - его внимание привлекла девушка, выходившая из машины у обочины напротив их.

Она была необыкновенной, и эта особенность притянула его взгляд. На ней не было городского глянца, и это делало её ещё прекрасней. Живительно взъерошенная, чарующе свободная от уловок, которыми современные женщины улучшают свои лица, она была мечтой.

«Подожди», прорычал он водителю, жадно глядя на неё.

Каждое его чувство мучительно обострилось. Его руки сжались в кулаки, когда желание, вечно неудовлетворённое, затопило его.

Где-то в родословной девушки была шотландская кровь. Она была в кудрявых волнах белокурых с медным отливом волос, обрамлявших изысканное лицо с неожиданно волевым подбородком. Она была в нежно-розовой коже и огромных аквамариновых глазах - глазах, что ещё смотрели на мир с удивлением, заметил он с насмешливой улыбкой. Она была в огне, что закипал прямо под её безупречной кожей. Небольшие сладкие округлости тоже учитывались, отменная талия и стройные ноги, обтянутые облегающей юбкой, одним словом она была мечтой изгнанного Горца.

Он увлажнил губы и пристально смотрел, издавая низкий горловой звук, напоминающий скорее звериный, чем человеческий.

Когда она наклонилась к открытому окну машины чтобы что-то сказать водителю, её юбка приподнялась на несколько дюймов. Он резко втянул воздух, представив себя сзади неё. Всё его тело напряглось от вожделения.

Господи, она была прекрасна. Роскошные формы, которые заставили бы и мертвеца шевелиться.

Она наклонилась вперёд ещё чуть-чуть, показывая ещё больше сладких изгибов задней части своих бёдер.

У него невыносимо пересохло всё во рту.

Не для меня, предостерёг он себя, сжимая зубы и переключившись на то, чтобы уменьшить давление своего внезапно болезненно затвердевшего члена. Он брал только опытных женщин в свою постель. Женщин, гораздо более зрелых и разумом, и телом. Не отдающих, как она, невинностью. Чистыми мечтами и красивым будущим.

Холёные и практичные, с пресыщенными вкусами и циничными сердцами - они были теми, кого мужчина мог трахнуть, оставив утром с какой-нибудь безделушкой, не сильно потрепав.

Она была из тех, кого мужчина оберегал.

«Поехали», прошептал он водителю, с трудом отводя взгляд.

Хло нетерпеливо притопывала ногой, прислонившись к стене возле стойки регистрации. Этого треклятого мужчины не было на месте. Она прождала пятнадцать минут в надежде, что он мог появиться. Пару минут назад она, в конце концов, сказала Биллу ехать без неё, сказала, что поймает такси, чтобы вернуться в Галереи и спишет это на издержки отдела.

Она нетерпеливо барабанила пальцами по стойке. Она хотела только передать пакет и уйти. Чем скорее она избавится от него, тем скорее сможет забыть о своём участии в этой целиком грязной афёре.

Ей пришло на ум, что если только она не сможет найти альтернативы, то она, возможно, закончит тем, что растратит остаток дня впустую. Мужчина, который жил на Ист 70 в таком достатке, был человеком, привыкшим к тому, что другие считались с его удобствами.

Оглядываясь вокруг, она рассматривала возможные альтернативы. Сделав глубокий вдох и разгладив свой костюм, она засунула пакет под мышку и живо прошагала через большое элегантное фойе к стойке по безопасности. Двое мускулистых мужчин в хрустящей чёрно-белой униформе встали по стойке ”смирно”, когда она подошла.

Когда она впервые приехала в Нью-Йорк в прошлом году, она мгновенно поняла, что она никогда не будет в одной лиге с городскими женщинами. Элегантные и шикарные, они были Мерседесами, БМВ и Ягуарами, а Хло Зандерс была… Джипом, или, может, Тойотой Хайлендер в свои лучшие дни. Её сумочка никогда не гармонировала с туфлями - она была счастлива, если её туфля была из одной пары с другой её туфлёй. Кроме того, она считала, что надо использовать то, что имелось в наличии, так что всё, что она могла сделать, это добавить немного женского шарма в свою походку, молясь о том, чтобы не сломать лодыжку.

«У меня доставка для мистера МакКелтара», заявила она, изогнув губы, как она надеялась, в кокетливой улыбке, пытаясь смягчить их достаточно для того, чтобы они позволили ей оставить чёртову штуку там, где она будет в большей безопасности. Не могло быть и речи, чтобы оставить её прыщавому подростку за стойкой регистрации. Как, впрочем, и этим мускулистым животным.

Два плотоядных взгляда прошлись по ней с ног до головы. «Уверен, что это так, сладенькая», протянул светловолосый мужчина. Он ещё раз внимательно её осмотрел. «Хотя ты не совсем похожа на его обычные предпочтения».

«Мистер МакКелтар получает очень много доставок», ухмыльнулся его темноволосый напарник.

О, великолепно. Просто великолепно. Мужчина - бабник. Попкорн и бог знает, что ещё на страницах. Брр.

Но она предположила, что ей следует быть благодарной, сказала она себе несколько минут спустя, когда поднималась на лифте на сорок третий этаж. Они позволили ей пойти на этаж пентхауса без сопровождения, что было чудом в роскошных владениях Ист-Сайда.

Оставь её в его приёмной, это достаточно безопасно, светловолосый сказал, хотя его вкрадчивый взгляд ясно говорил о том, что он был уверен в том, что настоящей доставкой была она, и он не надеялся увидеть её снова пару дней, как минимум.

Если бы Хло только знала, насколько правдивым это окажется - что он на самом деле не увидит её в течение нескольких дней - она бы никогда не зашла в этот лифт.

Позже, она также подумает о том, что если бы дверь не была бы не заперта, с ней было бы всё в порядке. Но когда она зашла в приёмную мистера МакКелтара, которую заливал экзотический запах свежих цветов, и которая была обставлена элегантными креслами и устлана впечатляющими коврами, всё, о чём она способна была думать, это о том, как эта служба безопасности могла позволить какой-то глупой красотке, как они её воспринимали, подняться наверх, и надо сказать, красотке, что могла вырвать лист из бесценного текста, чтобы завернуть свою жвачку, или что-нибудь ещё столь же кощунственное.

Так вздыхая, она пригладила волосы и попробовала открыть одну из двойных дверей.

Она плавно и бесшумно открылась - небеса, эти дверные петли были покрыты золотом? Она поймала в одной из них своё разинувшее рот отражение. У некоторых людей денег было больше, чем здравого смысла. Только одна из этих дурацких петель могла бы оплатить арендную плату её крошечной квартирки на месяцы вперёд.

Покачав головой, она вошла внутрь и прочистила горло. «Привет?», позвала она, когда ей пришло в голову, что дверь могла быть не заперта, потому что он оставил здесь одну из своих очевидно бесчисленных женщин.

«Привет, привет!», позвала она снова.

Тишина!

Роскошь. Такой она никогда не видела.

Она огляделась кругом, и всё ещё могла бы быть в порядке, если бы не заметила восхитительный шотландский клеймор над камином в гостиной. Он притягивал её, как бабочку пламя огня.

«О, ты великолепная, прекрасная, роскошная вещица, ты», изливала она свои чувства, спеша к нему, обещая себе, что она собирается только положить текст на мраморный журнальный столик, взглянет одним глазком и уйдёт.

Двадцать минут спустя, она уже полным ходом исследовала его дом, её сердце грохотало от нервозности, к тому же она слишком увлеклась, чтобы остановиться.

«Как отважился он оставить дверь незапертой?», ворчала она, сердито глядя на изумительный средневековый палаш. Мимоходом прислонённый к стене. Готовый к тому, чтобы его взяли. Хотя Хло гордилась своими прочными моральными устоями, она испытала ужасающий порыв подхватить его под мышку и дать дёру.

Место было целиком заполнено артефактами - к тому же сплошь кельтскими! Шотландским оружием, датирующимся пятнадцатым веком, если она не ошиблась в своих догадках, а это редко случалось, которое украшало стену его библиотеки. Бесценными шотландскими регалиями: спорран, эмблема, броши в большом количестве лежали рядом с кучей древних монет на столе.

Она трогала, она рассматривала, она качала головой, не веря во всё это.

Если сначала она не чувствовала ничего, кроме неприязни к мужчине, то к этому моменту она питала уже к нему нежные чувства, неприлично соблазнённая его превосходным вкусом.

Её интерес к нему возрастал с каждой новой находкой.

Никаких фотографий, отметила она, оглядывая комнаты. Ни одной. Ей бы хотелось узнать, как парень выглядел.

Дэйгис МакКелтар. Что за имя.

Ничего не имею против Зандерс, дед часто говорил ей, это прекрасное имя, просто влюбиться в шотландца так же легко, как и в англичанина, девочка. Значительная пауза. Хмыканье. Затем, добавлял неизбежно, как восход солнца, Легче, фактически.

Она улыбнулась, вспоминая, как он бесконечно поддерживал её в попытках заполучить ”надлежащую” фамилию для себя.

Её улыбка застыла, когда она вошла в спальню.

Её желание узнать, как он выглядел, обострилось до навязчивого состояния.

Его спальня, его греховная, декадентская спальня, с огромной, резной вручную, с балдахином кроватью, застланной шелками и бархатом, с изысканно покрытым кафелем камином, чёрной мраморной джакузи, в которой, возможно, сидели, потягивая маленькими глоточками шампанское, глядя вниз на Манхеттен через стеклянную стену. Множество свеч окружали ванную. Два бокала небрежно валялись на берберском ковре.

Его запах задержался в комнате, запах мужчины, пряности и мужественности.

Её сердце забилось тяжёлыми ударами, когда чудовищность того, что она делала, дошла до её сознания. Она совала свой нос повсюду в пентхаусе очень богатого мужчины, в настоящее время, находясь в спальне этого мужчины, ради всего святого! В самом его логове, где он соблазнял своих женщин.

И потому, как всё здесь выглядело, он возвёл соблазнение до уровня высочайшего искусства.

Ковёр из чистой шерсти, чёрный бархат, ниспадающий с исполинской кровати, шелковые простыни под роскошным украшенным бисером бархатным покрывалом, богато украшенные, достойные музея зеркала в рамках из серебра и обсидиана.

Вопреки звоночкам тревоги, взрывающимся в её голове, она, казалось, не могла заставить себя уйти. Зачарованная, она открыла гардеробную, прикасаясь пальцами к великолепной одежде ручной работы, вдыхая изысканный, неоспоримо сексуальный запах этого мужчины. Лучшие итальянские туфли и ботинки стояли в ряд на полу.

Она начала вызывать в воображении его фантастический образ.

Он будет высоким (у неё не будет низких малышей!) и статным, с красивым телом, хотя с не слишком незаурядным, и с хрипловатым голосом. Он будет умным, будет говорить на нескольких языках, (так что сможет шептать ей гаэльские слова любви ей на ушко), но не слишком элегантным, грубоватым в разумных пределах.

Забывающим побриться, что-то вроде того. Он будет немного замкнутым и ласковым. Ему будут нравиться низкие, кругленькие женщины, чьи носики так часто пребывают в книгах, что они забывают выщипать брови, расчесывать волосы и наносить макияж. Женщины, чьи туфли не всегда бывают из одной пары.

Ага, как же, голос разума грубо проткнул её пузырь фантазий. Парень внизу сказал, что ты не подходила под его обычные предпочтения. А теперь, убирайся отсюда, Зандерс.

И возможно не было бы слишком поздно, и она всё же спаслась бы, не подойди она ближе к этой грешной кровати, любопытно заглядывая, и с немалой зачарованностью, на шелковые шарфы, привязанные к столбикам кровати размером с небольшие стволы деревьев.

Простоватая Хло из Канзаса была шокирована. Никогда не выходившая с мужчиной, Хло внезапно… неглубоко задышала, мягко выражаясь.

С дрожью отворачивая взгляд и пятясь на шатающихся ногах, она наткнулась на уголок книги, выглядывающей из-под его кровати.

Но Хло никогда не пропускала ни одной книги. К тому же древней.

Минутами позже, натянув на бёдрах юбку, забросив сумку на кресло, бросив пиджак на пол, она обнаружила его тайник: семь средневековых томов.

Все, как ранее сообщалось, украденные у разных коллекционеров.

Боже мой - она была в логове нечестивого Галльского Приведения! И неудивительно, что у него было столько артефактов: он крал всё, что ему хотелось.

Стоя на четвереньках почти под кроватью, прикованная к более чем очевидным гнусностям его преступлений, Хло Зандерс резко повернула своё мнение о мужчине в худшую сторону. «Развратный, вороватый лизоблюд», бормотала она про себя. «Невероятно».

Осторожно, большим пальцем и кончиком указательного она отшвырнула чёрные кружевные трусики ”танга” из-под кровати. Оу. Упаковка от презерватива. Упаковка от презерватива. Упаковка от презерватива. Вау! Сколько людей здесь проживало?

Магнум, элегантно извещала упаковка, для очень больших мужчин.

Хло моргнула.

«Я ещё не пробовал это делать под кроватью, милая», заурчал позади неё глубокий шотландский акцент, «Но если таково твоё предпочтение… и всё остальное хотя бы наполовину такое же прекрасное из того, что я сейчас вижу… Я вполне склонен угодить тебе».

Её сердце перестало биться.

Она застыла, её мозги заикались над затруднительной то ли борьбой, то ли полётом. При её росте в пять футов и три дюйма, борьба не подавала надежд. К несчастью, её мозги упустили тот факт, что она всё ещё была под кроватью, загружаясь волнами адреналина, необходимого для того, чтобы спастись бегством, так что она преуспела только в том, чтобы стукнуться затылком о крепкую деревянную раму.

Почувствовав тошноту и видя звёздочки перед глазами, она начала икать - унизительная вещь, которая всегда случалась с ней, когда она нервничала, словно само состояние нервозности уже не было плохим само по себе.

Ей не надо было выбираться из-под кровати, чтобы понять, что она была в очень глубоком дерьме.