Темный Луч. Часть 2

Эдриенн Вудс

Темный Луч. Часть 2

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Darkbeam Part II

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серии: Луч #3 / Beam #3

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

ЧАСТЬ 1

— 1~

— У нас еще одно выступление. — Энтузиазм Айзека разлился по моей груди.

— Когда и где?

Елена собиралась скоро приехать погостить к нам домой. От одной только мысли у меня внутри все сжалось.

Мои родители распахнули перед ней свои двери. Отец еще не видел ее глаза, ее не было рядом со мной на койке, когда они навещали меня в лазарете, но один взгляд на нее, и он узнает. Он выбьет из меня правду.

С одной стороны, я был рад, что мы вернули часть его, но с другой, это означало, что старый сэр Роберт, один из немногих драконов, которых боялся Рубикон, вернулся. Я презирал страх.

И он был сосредоточен на мне.

Когда приедет Елена, мне придется держаться в тени. Если это означало больше концертов, пусть будет так. По крайней мере, это было лучше, чем размышлять на вершине моей горы.

Айзек ответил, концерт был назначен на день возвращения Джорджа. Он и его семья уехали провести лето на остров по другую сторону Стены, чтобы отпраздновать то, что его младшая сестра наконец-то обрела человеческий облик.

Если бы только я мог пересечь Стену… но Древние отказали.

Они твердо верили, что я не вернусь и поставлю под угрозу все, что они сделали, чтобы окутать Пейю тайной и оставить неизвестной остальному миру.

Иногда я чувствовал себя пленником.

Я не должен был так себя чувствовать. Я должен править Пейей.

Если бы я показал всем правду, они бы заставили ее встретиться со мной лицом к лицу на арене. Она бы взошла, а я бы сломался. Неважно, насколько это было хреново, я бы в конечном итоге остался с ней.

Конечно, я бы стал правителем. Но к черту такое правление. Я бы правил сам, а не как раб этой невежественной блондиночки.

Я хотел всего этого для себя. Однажды, когда меня охватит тьма и я потеряю самоощущение, я завоюю этот мир. Вероятно, и тот, что за стеной, тоже.

Вот какой жадной была моя тьма.

— Тогда увидимся?

— Да, увидимся в Лонгботтомс.

— Уже другое выступление? — Табита подняла голову с моей груди.

— Да, вечеринка Джорджа по случаю возвращения домой.

— Должно быть, здорово иметь все деньги в мире. — Она имела в виду Бекки. С тех пор как Джордж стал ее, они были неразлучны.

Вскоре после миссии «Короля Лиона» — так теперь все это называли — я спросил его, как ощущается дент. Он покачал головой и ушел, не сказав ни слова.

По выражению его лица у меня возникло ощущение, что он понятия не имеет.

Джордж скорее умер бы, чем признал правду: что его сильная связь с Бекки не была подлинной, что она была навязана ему заклинанием.

Холодная дрожь пробежала у меня по спине при мысли о денте. Денты не были чем-то красивым или достойным восхищения.

Дент был своего рода рабством. Из-за этого драконы теряли все.

Это напоминало мне о неудержимых ощущениях каждый раз, когда я мечтал о рыжей. Были ли эти сны вообще о Елене? Блондинка Елена совсем не походила на девушку из моих снов.

Табита вздохнула.

— Что с тобой происходит в последнее время? Твои мысли всегда где-то в другом месте.

— Думаю о Брайане. — Ложь легко слетела с моего языка. — Он не должен был умирать.

В последние дни я лгал все больше и больше. Табита попала в точку: мои мысли постоянно возвращались либо к Денту, либо к Елене.

— Это не твоя вина. Если кто-то и должен чувствовать себя виноватым, так это драконье отродье. Ей не следовало охотиться за этим дурацким мечом.

Я знал, почему Елена сделала то, что сделала. Но она ошиблась. В конце концов, она поймет, что меч — не ее судьба.

На днях я отправился в музей в Итане — переодетый, конечно, — чтобы посмотреть на предсказания в Книге Теней.

Что-то побудило Елену зациклиться на потерянном мече Короля Лиона, и я должен был знать, что подтолкнуло ее к этой миссии.

Когда я увидел строки недалеко от пары моих, которые все еще были черными, мои легкие сдулись от шока.

«День настанет и пройдет,

Выбор сделай иль правда ускользнет».

Ирен не рассказала мне об этом предсказании.

Она была непреклонна в том, что Елене не место в Пейе. В ней не было ничего особенного, вот почему она ничего не видела от отродья.

Но после того, что сделала Елена, я знал, что это изменится.

Ирен копнет глубже и поймет, что причина, по которой она ничего не может разглядеть, заключалась не в том, что Елена не была особенной, а в том, что она была чрезвычайно особенной — особенной короля Альберта. Ирен никогда не могла ясно видеть его будущее. Это было как-то связано с тем, что его родословная обладала магическими способностями, и топоры Елены в ту ночь доказали это. Кровь защищала их от вреда и от взгляда Ирен.

Я знал, что эти строки принадлежат Елене.

И я знал, что это было связано с заявлением прав на меня.

Я открыл глаза и обнаружил, что Табита все еще мягко смотрит на меня.

Я вытащил свою руку из-под нее и встал, натягивая боксеры и футболку. Я был голоден.

Я нашел родителей на кухне.

Было странно видеть отца, зная, что он ничего не помнит о том, каким он был несколько месяцев назад.

Сэмюель сдержал слово и забрал эти воспоминания. Это была часть моего призового фонда: вернуть отца и обеспечить безопасность семьи.

Мама улыбнулась мне.

— Доброе утро, милый. Голоден? — Ее британский акцент всегда был более очаровательным по утрам.

— Умираю с голоду.

Отец не поздоровался, просто что-то проворчал мне, чтобы привлечь мое внимание.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты думаешь о безопасности со Снежным Драконом?

— Папа, — прохныкал я.

— Блейк, мы не можем позволить себе кормить еще один рот.

— Я не дурак. Поверь мне, последнее, чего я хочу, — это чертово яйцо.

Отец взял газету, а мама глубоко вздохнула.

Сэмми вприпрыжку влетела на кухню, поцеловав маму в щеку, когда взяла кусочек тоста.

— Куда ты направляешься? — спросил отец.

— К Бекки. И я забираю Дейзи, — сказала она, поворачиваясь ко мне.

Дейзи была «Фольксваген-жук», который я купил по дешевке и починил с помощью Тая и Айзека.

Сэмми наклонилась и поцеловала папу в щеку.

— Увидимся позже.

С этими словами она повернулась и ушла, а через несколько минут мы услышали рев Жука.

— Ты помнишь, что Елена погостит у нас на следующей неделе, верно, Роберт? — сказала мама, поворачиваясь, чтобы посмотреть на отца.

Он вздохнул.

— А девушка знает, что нам не так повезло, как Джонсонам?

— Роберт, я уверена, что Сэмми рассказала ей. Кроме того, она была единственной, у кого хватило мужества пойти за мечом, когда никто другой этого не хотел.

— Знаю. — Отец снова вздохнул и посмотрел на меня.

— Что? — спросил я.

— Я слышал, что ее метка действительно темная. Это правда?

— Я никогда не видел ее метки, — сказал я. Это не было ложью. Метка, вероятно, была спрятана под всеми теми слоями одежды, которые она обычно носила.

С тех пор, как мы выпустили новое оружие Короля Лиона — топоры Елены, — отец хотел знать все об этой миссии. Я ненавидел это. Я пыталась рассказать ему как можно меньше, но стало еще хуже, когда король Калеб и половина членов группы согласились, что имя Елены не будет занесено на медную доску вместе с другими пятью женщинами, которые выбрались из пещеры. Они созвали Древних на собрание, и мой отец присутствовал на нем впервые за гребаную вечность. Почему именно сейчас?

Это было нехорошо.

Древние считали, что то, что она была отродьем дракона, давало ей преимущество.

В течение многих лет к половинчатой расе относились как к недоноскам. Теперь один из них сделал шаг вперед и сделал что-то достойное восхищения, и внезапно у них появилось преимущество.

Елена не была недоноском, но это то, во что они все верили.

Я думал, что это приведет к неприятным последствиям, и они почувствуют, кто она такая, но, к счастью, она не была готова, и мастер Лонгвей выступил в ее защиту.

После этого мой отец захотел узнать о ней все.

Когда он, наконец, увидит ее, он будет наблюдать за мной как ястреб, как и большинство профессоров Драконии.

Мать поставила тарелку с едой передо мной, а другую — перед отцом, и мы поели в тишине. Съев последний кусочек, я поблагодарил маму и вышел из кухни.

— Твоя тарелка волшебным образом не окажется в раковине, Блейк, — крикнула мне вслед мама.

Вздохнув, я вернулся и поставил тарелку в раковину.

Она улыбнулась.

— Спасибо.

Я раздраженно покачал головой и вернулся наверх, где Табита уже была одета и ждала меня.

Я натянул более подходящую одежду, а потом мы отправились к Айзеку.

***

Вечеринка Джорджа только начиналась, но Табита загипнотизировала меня своим телом.

Мне отчаянно хотелось, чтобы это Ирен заставляла меня опаздывать, но я никак не мог увидеться с ней летом.

Я не мог дождаться, когда начнутся занятия в школе, и я снова смогу лежать в ее объятиях. Могу снова быть с ней.

Табите нужно было чем-то заняться, а я должен был потакать себе, пока мог, потому что мать собиралась отправить ее собирать вещи, как только приедет Елена.

Как будто все работало против меня, желая, чтобы я сдался и сказал Елене, кто она такая.

Мне было интересно, знал ли о ней мой отец, но если бы он знал, его бы здесь с нами не было. Он бы ушел, чтобы защитить ее много лет назад, и рассказал бы нам о ней. Сказал бы мне, что есть надежда.

Почему его всадник держал Елену в секрете?

В конце своей жизни, действительно ли он верил, что мой отец мог быть тем, кто предаст их?

Если бы только он знал. Мой отец отдал бы жизнь за короля Альберта, не задумываясь о своей семье.

Каковы бы ни были доводы короля, они умерли вместе с ним.

Когда мы с Табитой добрались до Лонгботтомс, у меня заурчало в животе.

Елена была здесь.

Я припарковал Жук и положил голову на руль, чтобы справиться с тошнотой.

— Нервничаешь? — спросила Табита, поглаживая меня по спине.

— Всегда, — солгал я.

Она выглядела так же великолепно, как и всегда. Одета сногсшибательно: короткая джинсовая юбка и сапоги на высоком каблуке, подчеркивающие ее длинные ноги. Ее джинсовая куртка прикрывала чрезвычайно обтягивающую и откровенную рубашку, демонстрируя достаточно глубокое декольте, чтобы подразнить меня.

Я прикусил нижнюю губу, пока мой взгляд блуждал по ее телу.

Табита игриво прищурила глаза и наклонила свое лицо ближе к моему.

— Если нервничаешь, просто помни, что я прямо в толпе, аплодирую громче всех. — Она легонько поцеловала меня.

— Учитывая, как ты одета сегодня вечером, почти уверен, что забуду слова каждой песни до единого.

Она рассмеялась.

— Это чтобы напомнить тебе, что ты с одной из самых красивых девушек в Пейе.

— Ой, мне нравится, — поддразнил я и снова поцеловал ее.

Айзек и Тай заколотили в дверь.

— Давай, Ромео, для этого еще будет время, — сказал Айзек.

Я тихо застонал.

Табита вышла из машины.

— Вы, мальчики, такие злые.

— Это не у меня на лице написано «Вельзевул», — поддразнил Айзек.

Табита хихикнула и пошла вверх по лестнице.

Айзек нахмурился, глядя на меня.

— Ты в порядке?

Сказать ребятам, что я нервничаю, не сработало бы, как и сказать им, что я болен, потому что у меня была способность исцелять себя. Я не мог им солгать, но должен был это сделать.

— Да, наверное, просто предчувствие.

— Какое чувство?

— Это может быть наконец-то открывшийся Лунный Удар.

— Мы точно отправимся в казино, когда это произойдет, — пошутил Тай, когда мы поднимались по другой лестнице.

Лонгботтомс был уже набит до отказа.

Когда мы вышли на сцену и начали настраивать наши инструменты, у меня снова скрутило живот. Я не видел Елену почти три недели, и это было блаженство. Теперь я получил полную дозу, напоминание о том, кем она была.

Я ненавидел это.

— 2~

Все были великолепны, пока Елена и Арианна не начали со своим дерьмом.

Я старался не обращать на это внимания.

Если Елена была в опасности, был шанс, что я снова совершу какую-нибудь глупость и рискну все выдать.

А с Арианной это могло привести к этому. Эти двое не очень-то нравились друг другу.

Елена вернулась внутрь, но не раньше, чем кто-то снаружи узнал ее.

Новая подружка принца Тита.

С тех пор как они пошли в галерею, все хотели иметь фотографию Елены. Это попало на первые полосы таблоидов, и каждое радиошоу хотело узнать о девушке, которая украла жениха принцессы Арианны.

Именно тогда Елена узнала о договоренности между королем Хельмутом и королем Калебом.

Дела у Люциана шли не очень хорошо.

Я взглянул на Елену и увидел, что Бекки и Джордж уводят ее. Мой желудок, наконец, начал успокаиваться, когда Сэмми отвезла Елену домой на моем Жуке.

Благодарность небесам за маленькие чудеса.

После этого ночь, казалось, пролетела незаметно.

Мы сидели и веселились с Джорджем примерно до двух часов ночи, когда Бекки устала.

Когда Айзек объявил, что ему нужно уходить, это был наш сигнал.

Мы с Табитой превратились в драконов и полетели обратно ко мне домой.

Я зарычал, когда мой желудок снова начал выворачиваться, разозленный тем, что Сэмми привела сюда Елену.

— Блейк, ты в порядке? — спросила Табита.

— Я в порядке, — выдавил я, коснувшись земли и вернувшись в свою человеческую форму.

Когда мы добрались до лестницы, Табита набросилась на меня, ее руки блуждали по моей коже, а губы оставляли след на моей шее.

Я грубо рассмеялся и втолкнул ее в свою комнату, прижимая к стене, мои губы прижались к ее губам. Я легко приподнял ее, и ее ноги обвились вокруг моей талии, задирая ее крошечную юбку, когда я вошел в нее.

По другую сторону стены раздался стук, и я застонал, в то время как Табита хихикнула мне в плечо.

— Заткнись, черт возьми. Мы пытаемся уснуть! — закричала Сэмми.

Я, задыхаясь, рассмеялся.

— Давай немного смягчим это, — одними губами произнес я.

Табита прижалась ко мне, не остановленная вмешательством моей сестры.

Я проводил ее до своей кровати и выложился по полной. Я ничего не делал наполовину. Ни для кого.

Мне было насрать на свою сестру… она уже должна была знать.

***

На следующее утро я оставил Табиту поспать, а сам спустился вниз, чтобы перекусить.

Я застыл на нижней ступеньке, когда услышала, как отец произносит мое имя.

— … если Блейк лжет?

— Да ладно. Он не хочет быть темным, Роберт. Он бы нам что-нибудь сказал.

Отец не ответил.

Он видел ее, и я был уверен, что паранойя только начинается.

— Он спас ей жизнь, Исси.

— Это признак того, что он борется с темнотой внутри себя, и больше ни с чем, — сильный британский акцент моей матери подчеркивал каждое слово.

Я всегда удивлялся, почему мы не переняли ее акцент, ведь она была единственной постоянной в нашей жизни. Но и Сэмми, и я унаследовали папин акцент.

Собравшись с духом, я вошел в кухню.

— Доброе утро, — сказал я, поморщившись от строгого взгляда, которым наградила меня мама.

Я ненавидел этот взгляд.

Я чувствовал, как глаза отца проникают в мою душу, пытаясь найти тайну, которую я так отчаянно пытался скрыть, но я не смотрел на него.

Вместо этого я не сводил глаз с матери.

— Это тебе, — сказала она, бросая на стол последний номер моей ежемесячной подписки на журнал о байках. Как раз то, что мне было нужно, чтобы отвлечься.

Стул отца заскрипел, когда он отодвинулся от стола как раз в тот момент, когда сестра вбежала на кухню.

Он поцеловал ее в макушку, когда она пожелала ему доброго утра, и вышел из кухни.

Сэмми свирепо уставилась на меня.

— Что? — огрызнулся я.

— Ты такой невероятный.

— Не лезь не в свое дело, Саманта, — прошипел я, делая глоток кофе, который мама поставила передо мной.

— О, я бы так и сделала, если бы ты не втягивал меня в это. Три часа, Блейк!

Входная дверь открылась, и в комнату впорхнула Бекки с Джорджем на буксире.

Отлично, банда Брэди прибыла.

— Доброе утро, — сказала Бекки нараспев.

Мама расцеловала ее в обе щеки и спросила о матери Бекки, которая каким-то чудом подружилась с моей.

Джордж сел рядом со мной, пока три женщины болтали.

— Ребята, вы голодны? — спросила мама.

Джордж ухмыльнулся.

— Я чувствую запах рыбных потрохов?

— Так и есть, — сказала мама.

— Тогда рассчитывайте на меня.

Бекки села на стул, который только что освободил мой отец, и раскрыла газету.

— О, Елена взбесится, когда увидит это, — пробормотала Бекки.

Как по команде, бурление в моем животе вернулось как раз в тот момент, когда Елена вошла на кухню. Краем глаза я увидел, как Елена обнимает Бекки за шею.

— Вот дерьмо. — Она выхватила газету из рук Бекки.

— Это просто изображение руки, Елена, — сказала Бекки.

— Я знаю, но посмотри на этот заголовок. Из-за них я кажусь такой же злой, как Горан.

Королева драмы. Она едва уловила крошечную дозу его порочных замашек там, на горе.

Горан, должно быть, понял, кто она такая, в тот момент, когда впервые увидел ее.

— Завтрак, Елена? — спросила мама.

— Да, пожалуйста, — сказала она, не отрывая глаз от газеты. — Это такое… — она замолчала. Она даже не могла выругаться. Как жалко. И она должна была быть моей всадницей?

— Расскажи мне об этом. Не могу дождаться, когда услышу ее речь на церемонии открытия, — сказала Бекки с явным раздражением в голосе.

У меня не было на это времени, но если бы я сейчас встал, мама определенно поняла бы, что что-то случилось. Я не мог просто уйти без причины, поэтому остался сидеть за столом.

— Бывшая! Бывшая! Она ничего не сделала. Она была такой же беспомощной, как и все мы! Если бы это зависело от нее, она бы оставила меня там истекать кровью. — Елена швырнула газету на стол.

Мне вообще не следовало помогать ей в тот день, но я это сделал. Я должен был позволить ей умереть.

Я чувствовал на себе ее взгляд, но просто сосредоточился на статье и чертовски великолепном байке, разложенном на странице.

Он был великолепен. Точная копия экземпляра в магазине Энди.

— Спасибо, — сказала Елена, когда мать протянула ей чашку кофе.

— Не за что, и пусть эта статья тебя так сильно не беспокоит, — прошептала мама, затем снова смерила меня суровым взглядом.

— Что?

Она фыркнула и отвернулась, чтобы продолжить готовить завтрак.

Мои глаза встретились с глазами Елены, и мне показалось, что король Альберт посмотрел на меня в ответ, как один из его предупреждающих взглядов.

Это было похоже на дежавю.

Я снова уткнулся в статью, не уделяя ей того внимания, которого она так отчаянно желала.

Наконец, мать подала завтрак, и я сразу же принялся за еду, не обращая внимания на разговор, происходящий вокруг меня.

— Э, чувак, ты можешь представить всю эту лошадиную силу у себя между ног? — спросил Джордж.

— Да, в мире их всего несколько. Держу пари, это все равно что оседлать дракона.

Джордж рассмеялся.

— В зависимости от того, какой тип верховой езды ты имеешь в виду.

Я фыркнул. Несмотря на то, что он был приручен, он все еще оставался Хроматическим.

Я встал, как только моя тарелка была убрана, поблагодарил маму, которая все еще свирепо смотрела на меня, и ушел.

***

Елена ушла с Бекки, Джорджем и Сэмми через несколько минут, и тяжесть, давившая на мои легкие, исчезла. Я снова мог нормально вздохнуть.

Когда мы с Табитой готовились к встрече с Айзеком, отец позвал меня с кухни.

Я застонал.

— Я подожду тебя в машине, — сказала Табита, выходя за дверь.

Вздохнув, я пошел на кухню, где мать смотрела на отца с непроницаемым выражением лица.

— Я должен знать, Исси.

Я нахмурился.

— Знать что?

Мама покачала головой.

— Дело не в этом, Роберт.

Отец проигнорировал ее и повернулся ко мне.

— Почему ты спас жизнь Елене?

Я фыркнул и усмехнулся.

— Потому что она истекала кровью, папа. Должен ли я был просто позволить ей умереть? Она подруга Сэмми, и она храбрая девушка, которая вошла в Священную пещеру и выбралась оттуда. Думаю, что это достаточная причина для того, чтобы спасти ей жизнь. Видит бог, нам понадобятся такие храбрые люди, как она, в тот день, когда я стану темным.

Отец отвел взгляд, но не раньше, чем я увидел выражение вины на его лице.

— Что, черт возьми, творится у тебя в голове, пап?

— Она просто напоминает мне о…

— О ком? — надавил я.

Он тяжело вздохнул.

— Это не имеет значения.

— Нет, скажи мне. Потому что все учителя поднимают шум из-за Елены. Говорят, ее отец был драконом, но она носит метку Драконианцев.

Давить на отца, возможно, как раз то, что мне было нужно.

— Я не знаю, — отрезал он.

Я повернулся к матери.

— Ты знаешь, о ком он говорит, мам?

— Я сказал, это не имеет значения! — закричал отец, вставая с такой силой, что его стул опрокинулся.

Я приподнял бровь, глядя на маму, и она подождала, пока тяжелые шаги отца не стихли и наверху не хлопнула дверь.

Мать шумно выдохнула.

— Она напоминает нам Альберта, Блейк.

Я широко раскрыл глаза.

— Короля Альберта? — спросил я, вложив в свой голос ровно столько потрясения, чтобы звучало правдоподобно.

Мать поджала губы и пристально посмотрела на меня. Наконец, она кивнула.

Я усмехнулся.

— И он думает, что я что? Скрываю тот факт, что она моя всадница? — Я снова рассмеялся. — Неужели он всерьез думает, что я поставлю себя…

— Я знаю, Блейк. Я говорила ему об этом. Что ты этого не хочешь. Ты же не хочешь быть темным.

Я уронил кулак на стол и недоверчиво покачал головой.

— Детка, мы просто беспокоимся о тебе. Но ты не станешь темным. Я твердо верю, что Люциан заявит на тебя права.

— Да, точно, — пробормотал я, прежде чем развернуться на пятках и вылететь за дверь.

Я никогда не думал, что будет так легко обмануть отца, солгать без капли сожаления. Хотелось бы надеяться, что теперь это будет последней заботой моего отца.

Никто никогда не сможет узнать, кто такая Елена.

— 3~

Табита подмигнула мне, когда я выходил на сцену в Лонгботтомс. Я с облегчением увидел, что она подавила свою стервозность после того, как ее выгнали из моего дома через несколько дней, чтобы Елена могла остаться там.

Я тоже был этому не рад.

Этого было почти достаточно, чтобы подумать, что это была какая-то уловка моего отца. Что он подозревал, что она была моей всадницей, и хотел, чтобы Табита ушла, чтобы мы с Еленой… Но нет, этого никогда не могло случиться.

Я все еще чертовски переживал из-за того, что это произойдет.

Я приготовился к приступу тошноты, когда заметил Сэмми и Бекки в толпе, но этого не произошло.

Я кивнул Айзеку, и мы приступили к «Никогда не дыши».

Как всегда, моя сестра подпевала каждому слову, совершенно не обращая внимания на то, кто вдохновил на создание песни.

Тем не менее, я понятия не имел, как Елена могла быть рыжей из моих снов. Но если это была не Елена, то кто же это был?

Неужели во мне проснулся Лунный Удар? Тем не менее, почему в моем видении были видны рыжие волосы и веснушки?

Я выбросил эту мысль из головы и обвел взглядом толпу, пока пел.

Я знал, что Арианна была здесь, потому что она отвела Табиту в VIP-секцию как раз перед началом нашего сета, и с тех пор я ее не видел. Затем Джордж и Дин присоединились к столику Бекки и Сэмми.

Где, черт возьми, Елена?

Люциан еще не мог вернуться. Он бы позвонил мне. И я бы увидел это в таблоидах, если бы он вернулся с охоты, на которую его затащил отец.

Мне почти стало жаль Люциана. Король Хельмут делал все, что было в его силах, чтобы разлучить Люциана и Елену, чтобы быть уверенным, что он женится на Арианне.

Но Ирен видела Елену с Люцианом в своих видениях.

Еще одна причина, по которой я никому не мог рассказать, кто такая Елена.

Люциан заслужил свой счастливый конец.

Даже если это стоило мне свободы, хорошей части меня, он заслуживал быть счастливым.

Когда мы закончили играть, я вытер пот со лба и поднялся в VIP-зал.

Табита лежала без сознания на одном из диванов и даже не пошевелилась, когда я коснулся ее плеча.

Николь, двоюродная сестра Люциана, была там с несколькими своими друзьями. Тай флиртовал со всеми сразу, в то время как Айзек болтал с Николь.

Они праздновали, что Николь наконец-то поступила в Академию Дракония.

Они обнаружили на ней крошечную метку.

Вдруг.

Бьюсь об заклад, ее отец прижег ее таким образом, чтобы это напоминало метку всадников.

Вот в каком отчаянии они были.

У Тая был запас Каиново Огня, и я занюхнул пару дорожек, прежде чем начал утопать в выпивке. Все, что угодно, лишь бы снять напряжение.

Арианна бесстыдно флиртовала со мной, задевая мою руку или ногу, смеясь над всем, что я говорил.

Она встала и направилась в ванную, подмигнув мне через плечо.

Черт, если это не было знаком, то я не отличал свою задницу от локтя.

Она выскользнула за дверь, и я последовал за ней.

Едва я переступил порог, как она схватила меня, посасывая мою шею, как будто я был наркотиком, а она была зависима.

Я прижал ее спиной к стене и вошел в нее жестко и быстро. Когда мы закончили, я почувствовал, как на меня снизошел блаженный покой, подобного которому я никогда не испытывал. Пока Арианна сидела ошеломленная и на грани обморока, я, спотыкаясь, вышел на улицу.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я оказался в воздухе, направляясь к дому Люсиль.

Я был спокоен, в экстазе. Это казалось неестественным.

Почему я был так счастлив?

Как будто какая-то внешняя сила направляла меня к тому, чтобы я стал счастливее.

Я приземлился на заднем дворе Люсиль и снова принял человеческий облик.

Я натянул джинсы и рубашку, затем подобрал несколько камешков из сада и осторожно бросил их в окно.

Мой желудок не переворачивался, хотя я знал, что Елена была внутри.

— Елена, — прошептал я ее имя.

Я понятия не имел, что делаю, но не мог остановиться.

Я бросил еще один камешек и позвал ее по имени, на этот раз громче.

Дверь открылась, и меня захлестнула радость, которую я почувствовал, только входя в комнату Ирен.

В окне появилось лицо Сэмми, и просто так это ощущение исчезло.

— Чего ты хочешь? — прошипела она.

— Мне нужно поговорить с Еленой. — Я усмехнулся. — Иди и приведи ее. — Все мои проблемы исчезли бы, если бы она просто пошла за Еленой. Раньше я был так глуп. Я хотел быть темным. Это было так глупо.

— Блейк, ты пьян. Иди домой.

— Нет, просто приведи Елену. Пожалуйста.

— Черт возьми, я собираюсь это сделать. Уходи, или я позвоню папе, чтобы он притащил твою задницу обратно домой.

— Елена! — Я снова закричала, как раз в тот момент, когда Сэмми собиралась закрыть балконную дверь.

— Черт возьми, Блейк. Иди домой. Ты достаточно повеселился с Арианной сегодня вечером. Елена не из таких девушек.

Боже, я знал, что она не из таких девушек.

— Я только хочу поговорить с ней, Сэмми.

— О, пожалуйста, ты даже говорить толком не можешь. Поговоришь с ней утром. Иди. — Сэмми закрыла дверь, и я услышал щелчок замка и звук чего-то тяжелого, что тащили перед дверью.

Я застонал. Исчезла возможность проникнуть в их комнату тайком.

Отлично. Я увижу ее завтра.

Идиоты.

Я сбросил с себя одежду, преобразился и, сделав несколько взмахов, оказался в воздухе. Через несколько минут я рухнул на свою кровать.

Когда я проснулся, то не мог поверить, каким глупым я был прошлой ночью.

Я был так пьян, что мог выболтать свой секрет кому угодно.

Что происходило? Почему тьма во мне не проснулась и не пригрозила убить ее?

Я никогда больше не смогу этого сделать.

Как раз в этот момент Табита ворвалась в мою комнату.

— Серьезно, ты невероятен!

— Пожалуйста, не сейчас. Моя голова.

— Мне плевать на твою гребаную голову. Меня волнует, куда ты засунул свой член прошлой ночью.

— Что?

— Ты снова трахнул Арианну. Какого хрена, Блейк?

Я застонал.

— Я даже этого не помню.

— О, не надо. Ты такой гребаный мудак, — прошипела она, выбегая из комнаты.

Я отпустил ее и зарылся лицом в подушку, чтобы заслониться от солнечного света, проникающего в мою комнату.

В любом случае, не похоже, чтобы ее уход от меня был таким уж большим событием. Прямо сейчас у меня были проблемы посерьезнее, например, как, черт возьми, я собирался объяснить сестре вчерашнее поведение.

Мне пришлось бы сказать ей, что я был очень возбужден, а Елена была единственной девушкой поблизости.

Сэмми бы в это поверила. Она так и подумала прошлой ночью.

Мне просто нужно держаться на расстоянии от Елены Уоткинс всякий раз, когда я пьян в стельку.

***

Игнорировать Елену было не так уж сложно. Она упростила задачу, потому что даже не упомянула об этом инциденте. Когда я увидел ее несколько дней спустя — моему отцу пришла в голову блестящая идея разбить лагерь с Джонсонами, — она совсем не была дружелюбна по отношению ко мне.

Она все еще вызывала у меня тошноту до глубины души, но мне удавалось это скрывать.

Я фантастически умел притворяться.

Табита присоединилась к нам в походе, что стало приятным развлечением теперь, когда она успокоилась после инцидента с Арианной.

Мы разбили лагерь, пока родители готовили хот-доги. Той ночью, у костра, папа впервые за целую вечность рассказал о величайшем короле, который когда-либо жил на свете.

Мне это не понравилось.

Мой отец не рассказывал о своем всаднике последние пятнадцать лет, и теперь он был здесь, рассказывая Елене о короле Альберте и о том, что тот значил для него.

Мог ли он знать, что я лгу?

Тьма во мне неистовала.

Она хотела, чтобы я убил отца, заставил его замолчать, поэтому вместо этого я утопил себя в алкоголе.

Наконец, родители отправились спать.

Табита вырубилась у меня на плече, и я немного позабавился с ней, используя магию, чтобы заставить ее губы двигаться, когда я говорил за нее.

— О, я думаю, ты самый умный человек во всем мире, Блейк. — Все засмеялись, кроме Елены. Она закатила глаза и отхлебнула свой фруктовый напиток. — Я самая тупая. Пожалуйста, возьми меня сейчас, Блейк.

Джордж покатился со смеху.

Сэмми усмехнулась.

— Ты отвратителен.

— Что?

— Она так не думает. Тебе должно быть стыдно за себя.

Я рассмеялся.

— Но я действительно согласен с ней в последней части.

Сэмми ахнула, а Елена отвернулась, когда я поднял Табиту и перекинул ее через плечо. Я отнес ее в палатку и уложил в постель.

Все были весьма удивлены, когда я снова вышел из палатки.

— Это было быстро, — пошутил Джордж, и Бекки отвесила ему сильную пощечину. — Ой, это была просто шутка.

— Я не такой уж большой засранец, — сказал я.

— С тобой никогда не знаешь наверняка, — отрезала Сэмми.

Я рассмеялся, когда мой взгляд упал на Елену.

Она уставилась на меня в ответ.

Мне отчаянно хотелось знать, что творится у нее в голове.

Она оглянулась через плечо, потом снова посмотрела на меня.

Я ухмыльнулся, и она, наконец, отвела взгляд и покачала головой.

Ее сердцебиение слегка участилось, когда меня наполнило то же умиротворяющее блаженство, которое я испытал той ночью с Арианной.

Сегодня вечером я собирался сказать ей, кем она была на самом деле. Я чувствовал это всем своим существом, и зверь ничего не мог с этим поделать.

Он исчез. Пьян до полусмерти.

Я держал себя в руках.

Ее Камми зажужжал.

Это должен был быть Люциан. Он всегда был рядом, приходил ей на помощь.

Чистая ненависть к ней поднялась во мне, когда она отошла, чтобы поговорить с ним.

Он знал, что я здесь, и знал, что мне нельзя доверять. Однажды я увел его девушку, я мог сделать это снова. Но на этот раз все было по-другому.

Начнем с того, что Елена не принадлежала ему с самого начала.

Она была создана для меня.

Ему нужно было отступить.

— Я беспокоюсь о нем. Он действительно все портит, когда не в себе, — высказал свое беспокойство Люциан.

Именно так я и думал. Ухмылка тронула уголок моего рта, когда она ответила ему, успокаивая его беспокойство.

Если бы она знала меня так же хорошо, как он, она бы сообразила, что лучше не отмахиваться от его опасений.

Люциан издал разочарованный стон.

— Я так сильно скучаю по тебе. Я хочу вернуться домой. Это становится смешным.

Я мысленно зарычал. Мне не понравилось, что он разговаривал с ней таким любящим тоном. Она не принадлежала ему.

— Они изменят свое мнение, как только встретятся с тобой.

— Надеюсь, что ты прав. Не хочу видеть, как ты женишься на этой корове.

Он рассмеялся.

— Почему ты не рассказал мне о своей кузине? Она не самая дружелюбная и не большая моя поклонница, Люциан.

Сэмми ушла в палатку, а Джордж и Бекки были заняты друг другом. Я встал и медленно двинулся к Елене, пригнувшись, чтобы Люциан меня не увидел.

— Милая, тебе не обязательно производить впечатление на Николь. Кого волнует, что она думает?

— Обязательно. Она — твоя семья.

— Даже не близко. Она была занозой в заднице с того самого дня, как научилась ползать.

Елена засмеялась, и этот звук сотворил с моим телом самые разные вещи.

— Ладно, прекрасно. Она не важна.

— Вот увидишь, они полюбят тебя. Обещаю.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Мне нужно идти. У нас ранняя охота, так что мой отец, вероятно, скоро проснется. Я ненавижу эти дурацкие охоты. Это не мое.

Она хихикнула. Святые небеса.

— Ладно, иди, пока твой папа не забрал Камми, и тогда мы вообще не сможем поговорить.

— Люблю тебя, — сказал он.

— Люблю тебя больше.

Я кипел от злости. Она понятия не имела, что, черт возьми, означает это слово.

— Сомневаюсь в этом. — Его лицо исчезло.

Я приблизился, остановившись всего в нескольких дюймах от ее спины. Она фыркнула, но затем ее тело напряглось, и она медленно обернулась.

Я улыбнулся и прислонился спиной к дереву.

— Чего ты хочешь? — выпалила она.

— Я просто хочу поговорить, Елена. Почему ты такая встревоженная?

— Наверное, потому, что я сегодня выпила не так много алкоголя, как ты, — саркастически сказала она и сделала несколько шагов в направлении остальных.

Я мягко схватил ее за запястье, останавливая. Покалывание от ее прикосновения вызвало боль во всем моем теле. Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами, ее сердце громко колотилось.

Джордж и Бекки окружили себя щитом, поэтому я решил сделать то же самое. Мне не нужно было, чтобы Сэмми услышала и выбежала из палатки, чтобы спасти свою подругу.

Мой щит встал на место, и нас окружила тишина.

— Давай. Я не собираюсь тебя есть, — сказал я медовым тоном, глядя на нее сверху вниз.

У Елены перехватило горло, когда она с трудом сглотнула, но она быстро взяла себя в руки.

— Ты пьян. Поверь мне, если бы ты был трезв, ты бы здесь не стоял.

— Кто сказал? — Слов едва можно разобрать.

— Я. Это факт.

Я снова улыбнулся.

— Это просто грандиозный спектакль, Елена. Ты должна это знать.

— Грандиозный спектакль?

Я пожал плечами, и она снова с трудом сглотнула.

— Да. — Она заставила Солнечный Взрыв во мне сойти с ума от желания. То, что я хотел сделать с этим нежным цветком…

— Как ты думаешь, почему я спас тебе жизнь?

— Потому что ты сделал бы это для любого другого участника той миссии. — Она повторила ответ, который я дал ей месяц назад.

Я игриво приподнял брови, поддразнивая ее, и покачал головой.

Ее взгляд встретился с моим.

— Я спас тебя из-за того, что ты для меня значишь. Твой отец не дракон, Елена, он никогда им не был. — Я усмехнулся. — Дракон знает, когда смотрит на своего всадника. — Я прикусил нижнюю губу и ждал ее ответа.

Она не сказала ни слова, просто смотрела на мои губы.

Она не слышала ни единого моего слова.

Она была очарована мной.

Блядь.

Наша любовь была предначертана звездами, и я знал, что если поцелую ее, произойдет что-то большое.

Я наклонился к ней, и она подняла голову.

Люциан был далеко от ее мыслей. Она хотела, чтобы я поцеловал ее, и я отчаянно хотел того же.

Я чувствовал ее сладкое, теплое дыхание на своих губах.

— Елена! — Пронзительный голос Сэмми разрушил чары. Елена вздрогнула и посмотрела на меня в замешательстве.

Я одарил ее улыбкой.

— Что ты делаешь, Блейк? Мама столько раз говорила тебе ни с кем так не поступать. — Сэмми с отвращением покачала головой и оттащила Елену прочь.

Я крепко стиснул зубы.

Сэмми Лиф… всегда была гребаной занозой в моей заднице.

— Ты жалок, знаешь это? — сказала она и пошла обратно к их палатке с Еленой.

— Я не… — начала она. Она все еще казалась не в себе.

Я не думал, что мое убеждение так легко подействует на нее.

Было очевидно, что она испытывала ко мне нечто большее, чем раздражение.

Люциан шел ко дну.

Завтра я придумаю, как с ней поговорить.

Джордж и Бекки уставились на меня, пока Сэмми застегивала молнию на их палатке.

— Какого черта, чувак?

Я пожал плечами.

— Увидимся завтра, неудачники, — сказал я и исчез в своей палатке.

Я застонал, когда увидел Табиту, свернувшуюся калачиком в спальном мешке рядом со мной. Вздохнув, я рухнул рядом с ней и навострил уши, чтобы послушать, как Сэмми объясняет, что я только что сделал с Еленой.

Умение убеждать было одним из моих самых ценных дарований. Заполнять чей-то разум ничем и контролировать его.

Я не планировал использовать это на ней, но голос был твердым, и когда она посмотрела мне в глаза, то начала терять контроль.

Жаль только, что она не слышала ни слова из того, что я сказал.

— 4~

— Чувак, что, черт возьми, это было прошлой ночью? — Джордж спросил меня об этом на следующее утро.

— Я был пьян. Не знаю, что я сделал. Поверь мне, Елена — последняя девушка, которую я хочу, — сказал я, надеясь, что он купится на это.

Он усмехнулся.

— Ты определенно не в себе, когда пьян.

— Не говори Табите.

— Не буду, но тебе нужно беспокоиться не обо мне. Сэмми по-настоящему зла.

— Я разберусь с сестрой.

Джордж не преувеличивал. Сэмми была вне себя от злости. Я нашел ее в лесу, где она и еще несколько человек мыли посуду.

— Не надо! — закричала она, увидев меня.

— Минутку, пожалуйста, — взмолился я.

После долгой паузы она фыркнула и последовала за мной дальше в лес.

Я поставил щит, и, судя по замешательству в ее глазах, это вызвало только больше вопросов, но я отвечу на них позже.

— Знаю, то, что я сделал прошлой ночью, было хреново. Не знаю, что я делал. — Я глазами умолял ее поверить мне.

— Если ты когда-нибудь сделаешь это снова…

— Клянусь, мне даже не нужна твоя подружка. Ты же знаешь, я совершаю дерьмовые поступки, когда пьян. Ты можешь сказать маме и папе правду, если я когда-нибудь сделаю это снова.

— Отлично. Не думай, что я постесняюсь рассказать маме или папе.

Я кивнул.

Зверь внутри меня был совершенно взбешен. Он хотел убить Елену. Я хотел убить ее.

Так почему же я так сильно хотел ее, когда был не в себе?

Я поплелся обратно в лагерь, где полностью игнорировал Елену до конца нашей поездки. Но я чувствовал на себе ее осуждающий взгляд.

Когда мы вернулись домой, я позвонил Айзеку, нуждаясь в месте, где можно было бы переночевать несколько дней, пока Елена остается с нами. Она должна была приехать через пару часов, и я явно не чувствовал себя в безопасности рядом с ней, пока моя тупая голова не понимала, что я ее не хочу.

Все было испорчено.

Я молился всем святым, что Сэмми будет держать рот на замке. Если бы что-нибудь из этого дошло до ушей отца, он засыпал бы меня вопросами, и я сомневался, что на этот раз смог бы уклониться от них.

Я расслабился на кровати после того, как договорился с Айзеком, который разрешил мне переночевать у него, и наблюдал, как Табита ходит по комнате, собирая свою одежду и запихивая ее в сумку.

— Фу, ненавижу ее. Это так чертовски несправедливо, что я должна уйти, чтобы отродье могло остаться, — пожаловалась Табита.

— Знаю. И поверь мне, я тоже начинаю ее ненавидеть.

Табита ухмыльнулась и забралась на кровать, уютно устроившись в моих объятиях.

Я нежно поцеловал ее в макушку и погладил по руке.

— Почему я не могу остаться? — пробормотала она мне в плечо.

— Ты же знаешь, мой отец не любит, когда в его доме слишком много людей.

— Знаю, но почему она должна оставаться здесь?

— Потому что она сирота, у которой нет дома. Ее вообще не должно быть в Академии Дракония.

— Тогда почему она там?

— Потому что старый пердун слишком много вкладывает в ее метку. Ирен думает, что это просто родимое пятно при рождении.

Табита молчала, и я наклонил голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

— Что?

— Ничего. Ты просто так официален с ней. Мне это не нравится.

— Я — Рубикон, Табита. Я веду себя официально со всеми. Никто не выше меня.

Она улыбнулась.

— Знаю. Поверь мне, эту часть я знаю. — Она встала, схватила свитер, висевший на моем рабочем стуле, и бросила его в сумку.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, просто это то, чему я научилась на собственном горьком опыте. Я с трудом справляюсь с некоторыми твоими потребностями.

Она начинала выводить меня из себя.

— Мы снова говорим об Арианне? Я же сказал тебе, что мне жаль. Сколько раз…

— Я знаю, и все в порядке. Просто ты занимаешься всякой ерундой, когда меня нет рядом.

— Поверь мне, на этот раз я не буду делать глупостей.

Она рассмеялась.

— Да, Елена едва заметна. Кроме того, на этот раз Люциан попытается отрезать тебе яйца. Даже не думай об этом. Люциан — единственный, кто может тебя приручить. Ты должен помнить это.

— Никто не может приручить меня, — огрызнулся я.

— Я не это имела в виду. Но он один из немногих, кто продолжает пытаться.

Она закинула сумку на плечо и выжидающе посмотрела на меня.

Я встал и последовал за ней из комнаты.

Я не увижу ее в течение трех недель, что могло бы дать мне прекрасную возможность улизнуть навестить Ирен.

Я знал, что она жила где-то в одном из драконьих городов, недалеко от Ариса.

Если бы я мог просто увидеть ее, этого было бы достаточно.

***

Переночевать у Айзека было здорово. С Мисси всегда было весело проводить время, и нашей группе удалось получить качественную практику. Тай написал песню, которая сама по себе не обладала большим потенциалом, но я мог бы использовать ее фрагменты в одной из своих песен.

Слишком скоро мне пришлось возвращаться домой.

Когда я вернулся, Елены там не было.

Когда я поздоровался, папа упомянул, что у нас билеты на церемонию открытия Варбельских Игр.

Один из его друзей при дворе короля Альберта не смог приехать, поэтому он дал моему отцу пять билетов, что означало, что к нам присоединится отродье.

Мне пришлось бы держаться от нее на расстоянии. Я не мог быть рядом с ней, пока был пьян.

Когда она вернулась позже в тот же день, я проскользнул в свою комнату и остался там.

***

Наконец наступила суббота, и я решил, что лучше встречусь со всеми на игре, чем поеду с ними — я чертовски ненавидел лифты — и отец дал мне билет на случай, если я приеду первым.

Когда я добрался до арены, Блейз нашла меня и повела в VIP-зал. Блейз была одной из лучших людей, которых я знал, она добивалась, чтобы я получил место в ее команде, но чертов совет не сдвинулся с места. Они думали, что у меня слишком много способностей. Не помогло и то, что мой Розовый поцелуй был чрезвычайно смертоносным.

Совет даже отказался позволить мне участвовать в человеческом обличье, хотя Блейз пыталась убедить их, что это было бы экстраординарным выходом для моей ярости.

Теперь я ничего не мог поделать, кроме как сидеть в стороне и наблюдать, как бесполезные спортсмены занимаются единственным видом спорта, который меня хоть немного интересовал.

— Мне жаль, здоровяк, — сказала Блейз со своим сильным европейским акцентом.

— Ты пыталась. Наверное, я должен поблагодарить свою роль большого плохого волка.

Она сморщила нос и притворилась, что рычит на меня. Я усмехнулся, когда она протянула мне пиво.

— Мне нужно подготовиться к игре, но тебе здесь должно быть хорошо. Это одно из лучших мест для просмотра игры.

— Спасибо, Блейз.

Она слегка кивнула мне.

— Увидимся позже, — сказала она, выходя за дверь.

На пару минут зал был в моем распоряжении, прежде чем он начал заполняться VIP-гостями.

Некоторые из них служили с моим отцом в Лиге Драконов и рассказывали мне о старых добрых временах.

Это было тяжело слушать.

Отец был совсем другим драконом до того, как Горан предал короля и королеву. Он обладал внушительной внешностью, и его почитали почти так же сильно, как короля и королеву. Теперь он едва держал себя в руках. Он был практически позором. Я покачал головой, отходя от группы предающихся воспоминаниям. Он пал так низко.

Это раздражающее урчание ударило меня в живот, указывая на то, что Елена — и моя семья — были рядом.

Я презирал ее за то, что она оказывала на меня такое воздействие, даже когда на арене были тысячи людей.

Это никогда не исчезнет.

Мне хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но мне нужно было оставаться трезвым. Я не мог рисковать, повторяя свои пьяные действия в ее присутствии. Был только вопрос времени, когда я оступлюсь и проболтаюсь.

— Леди и джентльмены, мальчики и девочки… О, и драконы.

Толпа зааплодировала, их рев был оглушительным.

— Добро пожаловать на 205-е ежегодное открытие Варбельских Игр!

Взорвался фейерверк, в небе засверкали огромные вспышки звезд. Дисплей напомнил мне о том единственном случае, когда я перешел на другую сторону стены. В Китай.

Для меня было честью быть отмеченным людьми.

Я знал, что Древние никогда не позволят мне снова посетить их. Я бы снова преодолел Стену, только если бы отказался от своей свободы и стал рабом.

Погруженный в мысли, я едва расслышал диктора.

Я был так слаб, когда был сам не свой.

Зверь ненавидел, когда я проявлял слабость. Я тоже так думал.

Я снова переключил внимание на диктора. Погружение в мысли не принесло мне никакой пользы.

— Наступил момент, которого все так долго ждали. Для меня большая честь представлять команды этого года. Сапфиры!

Игроки — человек и дракон — демонстрировали себя, и я немного понаблюдал за ними, прежде чем повернуться и направиться к бару.

Мне нужно было еще выпить, но я должен был держать себя в руках.

Я сидел в баре, пока не услышал свисток, возвещающий о начале игры. Меня не волновали скучные представления и речи. Меня интересовало только действие.

Все вокруг ворчали, потому что Макинтош был судьей в этом году. Я тоже был взбешен. Ему разрешили быть судьей, но мне не разрешили присоединиться к команде?

Гребаные древние.

Конечно, Макинтош не обладал такими многочисленными опасными способностями, как у меня, но он был гребаным мошенником, который раньше тренировал «Желтых шершней».

Меня бы нисколько не удивило, если бы «Желтые шершни» выиграли всю лигу в этом году; этот сомнительный ублюдок, вероятно, гарантирует им победу в каждой игре.

Я был уверен, что сегодня вечером они обыграют «Сапфиров».

Я вернулся на свое место и устроился поудобнее, наблюдая за летающими в воздухе шариками из инея, огня и кислоты.

Мячи отскакивали от щитов, защищавших толпу, и каждый удар был громким и отдавался эхом.

Зрители пришли в неистовство, когда был забит первый гол, подняв волну вокруг расщелины. Я ненавидел волны; они всегда заставляли меня чувствовать, что я вот-вот утону в людском море.

— Люк в отличной форме в этом году, — сказал Уйс справа от меня.

— Я видел и получше, — сказал я, поднося пиво ко рту.

Уйс громко рассмеялся.

— Слышал, в этом году тебе снова отказали в месте.

— Все в порядке. Было бы нечестно, если бы они позволили мне играть.

— Уверен, толпа полюбила бы тебя, Блейк.

Я ухмыльнулся и вернулся к игре как раз в тот момент, когда Люк забил гол.

Сапфиры сошли с ума.

Прозвучал свисток, и Желтые шершни попытались отыграться, забив почти сразу.

Но это не остановило Сапфиров. Они были в ударе, забив три гола за следующие десять минут.

VIP-зал пришел в ярость.

Зал дружно ахнул, когда огненный шар врезался в одного из игроков.

Но если они не могут справиться с тем, что им причиняют боль, тогда им не следует играть в эту игру.

Товарищ по команде поймал игрока и доставил его в медицинский пункт на краю поля боя.

До того, как лианы захватили Итан, Констанс работала медиком на играх и брала меня и Анук с собой на игры.

Глубокая боль пронзила мое сердце, когда я понял, что Анук не приходила мне в голову целую вечность.

Анук была моей двоюродной сестрой и самым храбрым маленьким Солнечным Взрывом из всех, кого я знал. Дерьмо случилось еще до того, как она приняла свой человеческий облик.

Теперь она была заперта за лианами, возможно, мертва, насколько я знал.

Внезапная тишина, воцарившаяся в толпе, вывела меня из гнетущих мыслей.

— Что за черт? — воскликнул Уйс, и я резко повернул голову в сторону игры.

Драконы хлопали крыльями и парили в воздухе. Их глаза были стеклянными и пустыми.

Их товарищи по команде-люди пытались говорить с драконами, но никто им не отвечал.

Все хихикали и перешептывались вполголоса.

— Парень, может быть, тебе стоит опустить туда свою задницу. — Беспокойство сквозило в каждом слове Уйса.

Я понял, что все драконы смотрели в одном направлении. На то самое место, где, как я знал, сидели моя семья и Елена.

О, черт.

Прежде чем я успел пошевелиться, драконы атаковали как один.

Я не остался, чтобы посмотреть на результат.

Я протолкался сквозь толпу в VIP-зале, рывком распахнув дверь, когда добрался до нее. Щелчок замков эхом разнесся по коридору.

Они запирали эти чертовы двери!

Я подбежал к ближайшему окну и выпрыгнул из него, не раздумывая ни секунды.

Я приземлился среди толпы, в то время как они бросились к выходу. Я не превращался, на случай, если то, что происходило с драконами, повлияет и на меня.

Мой взгляд быстро нашел отца среди драконов, атакующих щит, который начал поддаваться.

Что может управлять драконом? Мои мысли сразу же обратились к Горану, но его здесь не могло быть. Если бы это было так, он бы забрал меня, и большинство людей здесь уже погибли бы.

Нет, его здесь не было. Но кто-то другой выполнял его приказы.

Но почему?

Елена.

Это была единственная непостижимая причина.

Горан знал, что она была моей единственной надеждой, моим билетом к тому, чтобы стать хорошим. Очевидно, ему это не понравилось.

Он хотел, чтобы я принадлежал только ему.

Щит исчез, и я рванул вперед, к своей семье. Они боролись за то, чтобы защитить всех вокруг себя.

Я не обращал на них внимания. Мой взгляд скользнул по всем, ища единственного человека, который имел значение в этот момент.

Елена.

Наконец, я увидел ее, застывшую на месте и уставившуюся перед собой, как чертова идиотка.

И она должна была быть моей всадницей? Чертовски неправдоподобно.

Я врезался в нее, одно из моих крыльев частично трансформировалось.

— Поднимите щит! — взревел я.

Я слышал, как учащенно бьется сердце Елены, и облегчение разлилось по моим венам, как наркотик. С ней все было в порядке.

Огонь опалил мое крыло, ожог был сильнее, чем любая боль, которую я когда-либо испытывал.

Я посмотрел вниз на Елену. Она окаменела.

— Просто лежи, — прошипел я.

— Что происходит?

— Не знаю, но по какой-то причине они целятся в вас четверых.

Я почувствовал это тогда, необходимость не защищать ее. Поднять свое крыло и позволить ей сгореть дотла. Я собрал все свои силы, чтобы сделать это, но мое крыло не хотело открываться. Это вызвало у меня желание оторвать ей голову. Почему я не мог контролировать свое собственное тело? Это был полный пиздец. Зверь внутри меня сошел с ума. Он винил человеческую часть меня в том, что я такой слабый.

Щит все еще не был восстановлен.

— Ты в порядке? — тихо спросила Елена.

— Я в порядке, просто не двигайся.

— Как ты… — Она замолчала.

— Что? — Она даже не могла говорить полными предложениями. Это раздражало меня до чертиков.

— Горан жив, он здесь! — Она начала извиваться, пытаясь вырваться.

Она тоже была чокнутой?

— Елена, успокойся. Его здесь нет.

— Нет, Блейк, он здесь! Раньше я не могла пошевелиться, как в ту ночь.

— Расслабься. — Мои глаза встретились с ее, и ее тело начало расслабляться. Ее было так легко убедить. — Его здесь нет. Если бы это было так, мы были бы мертвы. — Я огляделся в поисках отца, но мое крыло закрывало обзор. — Папа, подними щит!

— Мы пытаемся, Блейк. Просто держись.

— Гребаные яйца в заднице.

Я знал, что отец не смог бы поднять стену с этим придурком, дышащим огнем. У меня не было выбора, я должен был оставить ее, чтобы получить контроль над тем, что бы это ни было.

— Елена, не двигайся. Я собираюсь попытаться отвлечь огонь Солнечного Взрыва. Просто лежи спокойно.

— Огонь?

Серьезно? Она была такой чертовски раздражающей. С моих губ сорвалось ворчание, больше похожее на рычание.

Я слегка приподнял крыло, чтобы освободить место для расширения другого крыла, когда оно трансформируется. Последовал небольшой рывок, и затем мое второе крыло освободилось.

Я продолжал прикрывать Елену одним из крыльев, а другим взмахнул, чтобы встать на путь огня.

Я надеялся, что это сработает.

Все еще находясь в человеческом обличье, мне удалось отвести большую часть пламени крылом.

Я снова посмотрел на Елену, ее лицо исказилось от боли. Жар начал опалять ее кожу.

Блядь.

Я не мог вернуться, я должен был осуществить этот план.

— Мама? — закричал я. Теперь она была единственной надеждой Елены.

— Готова, просто убери это пламя.

Одно мое крыло работало сверхурочно, а другое уже никогда не будет прежним. И все потому, что у меня был этот гребаный комплекс героя, когда дело касалось отродья.

Почему, черт возьми, я всегда в конечном итоге спасал ее?

Я начал отталкивать дракона и его огонь, одновременно удаляясь от Елены.

Посреди суматохи Блейз и несколько членов обеих команд пришли на помощь.

С их помощью щит, наконец, встал на место.

Краем глаза я увидел, как моя мать исцеляет Елену.

Я повернул голову обратно к дракону, полностью принимая свою драконью форму. Я оттолкнул его, отчаянно пытаясь защитить свою семью.

Дракон, наконец, пришел в себя. Один за другим каждый дракон, атаковавший толпу, казалось, восстанавливал контроль над собой. Затем их глаза закатились, и они упали на землю.

Резонирующее заклинание донеслось до моих ушей, когда группа Драконианцев произнесла заклинание, заставляющее бессознательных драконов парить в воздухе.

Елена все еще болтала как сумасшедшая о Горане, что только заставляло всех паниковать еще больше.

Она была такой идиоткой.

Горана здесь не было!

Маме наконец удалось достучаться до нее, и она успокоилась.

Я чувствовал на себе ее взгляд, но не переставал искать в толпе того, кто был достаточно силен, чтобы контролировать разум этих драконов.

Они все еще были здесь, я это чувствовал.

Блейз вихрем неслась к нам… я даже не заметил, что она ушла.

— Эй, плохой волк, ты в порядке?

Я кивнул, все еще оглядывая толпу.

— Один из драконов проснулся. Она сказала, что была околдована. Судя по тому, что она объяснила, и побочным эффектам, которые испытала, это похоже на заклинание Хикеруса. Они были вынуждены атаковать.

— Заклинание Хикеруса? Это заклинание не действует на драконов. — Отец повторил мои мысли.

— Ну, кто-то действительно сильный заставил его подействовать. — Она пожала плечами и запрыгнула обратно на свой рейдер, улетев после того, как дала моей матери инструкции убедиться, что со всеми все в порядке.

Елена снова была в бешенстве, говоря всем, что она была уверена, что Горан здесь, потому что до того, как я сбил ее с ног, она не могла пошевелиться, точно так же, как не могла двигаться на горе.

Отец пытался успокоить ее.

«Двухлетний ребенок может сотворить это заклинание», — ехидно подумал я про себя.

— За этим стоит Горан, я это чувствую, — продолжала лепетать она.

Его здесь не было, но — и я неохотно признавал это — Елена была права.

Горан снова пустился в свои старые проделки. Он пытался убить Елену.

Что-то привлекло мое внимание, и я сосредоточился на женщине в капюшоне.

Она была бы в безопасности, если бы не бросила на меня подозрительный взгляд через плечо.

Она зарычала и оттолкнула парня, стоявшего перед ней.

Настала моя очередь преследовать.

— 5~

Погоня была жесткой. Кем бы ни была та женщина, она была быстра.

Она убежала в близлежащий лес, и у меня не было другого выбора, кроме как снова принять человеческий облик и побежать за ней пешком.

Ее запах был тошнотворно сладким, не похожим ни на что, что я нюхал раньше, но я чувствовал в нем опасность.

Мне нравилось все в ее аромате.

Я последовал за ней, сильно размахивая руками по бокам, чтобы набрать скорость. Она появилась в поле зрения как раз в тот момент, когда мы миновали деревья у края утеса.

Мой отец и Джордж были в небе над головой, но они были недостаточно близко, чтобы налететь.

Я потянулся, чтобы схватить ее, но она нырнула со скалы прежде, чем моя рука успела сомкнуться вокруг ее плеча.

Я резко остановился на краю обрыва, мои глаза расширились, когда она изменилась в воздухе и издала пронзительный орлиный крик.

Шок заставил меня замереть на долю секунды, прежде чем я изменился и последовал за ней с обрыва.

Мне, должно быть, что-то мерещилось. Эти существа были давно мертвы. Ушли.

Но эта сучка только что совершила ошибку.

Ничто и никто не был быстрее меня в воздухе. Я бы догнал ее, даже с поврежденным крылом. Она падет духом и запоет, как маленькая птичка, как только я закончу с ней.

Я в мгновение ока сократил расстояние между нами, готовый сразить ее наповал, но мне нужно было избежать ее хвоста.

Их хвосты были ядовитыми, а на кончике торчало жало.

Даже мать не смогла бы исцелить меня, если бы сучке удалось вонзить в меня это жало.

Я врезался в нее, одним из своих когтей удерживая ее хвост подальше от моего тела.

Она завизжала и вцепилась в меня когтями.

Я схватил ее за крылья, дергая их, желая оторвать их от нее.

Мы закружились в воздухе, и мне наконец удалось поймать ее в свои когти. Но внезапно она издала еще один визг и исчезла из моей хватки, оставив меня сжимать в руках пучок перьев.

Как, черт возьми, она могла просто исчезнуть.

Я издала громкий рык разочарования, когда Джордж, Бекки и мой отец догнали меня.

— Ты потерял ее! — в ярости взревел мой отец.

— Я ее не терял. Она была у меня, черт возьми!

— Тогда где же она, Блейк? — спросила Бекки.

— Я не знаю, — отрезал я. Я был взбешен и сбит с толку.

— Блейк, в твоих словах нет никакого смысла.

— Она исчезла, Бекки. У нас есть еще одна проблема, — сказал я, глядя на отца. Я протянул коготь и показал ему перья.

— Блейк, этого не может быть. Ты уверен?

— Я видел ее. Она гиппогриф.

***

Мы прилетели в дом Люсиль, и унижение всколыхнулось во мне, когда я вспомнил, когда был здесь в последний раз — в ту ночь, когда я был пьян, под кайфом и отчаянно хотел поговорить с Еленой.

Я отогнал это чувство и сосредоточился на насущном — гребаных гиппогрифах.

Как, черт возьми, гиппогрифы все еще были живы? Насколько я знал, они вымерли давным-давно.

Когда мы приблизились к дому Люсиль и начали спускаться, голоса тех, кто находился в доме, стали слышнее, и мое замешательство только усилилось, когда я услышал, как моя сестра говорит о том, чтобы объединиться с Еленой.

Едва я коснулся земли, как снова принял человеческий облик, схватил халат, который Бекки бросила мне после того, как вручила другой Джорджу, и быстро натянул его, следуя за ней в дом.

Люсиль схватила Бекки и покрыла ее лицо поцелуями. Мой взгляд немедленно обратились к Елене, ища хоть какой-нибудь признак того, что она Взошла.

Это осенило меня по дороге сюда. Она попала под огонь того дракона. Ее лицо вспыхнуло. Это могло заставить ее Взойти, так как мой огонь был самым сильным из всех, что существовали. Только вопрос времени, когда она покажет им свой настоящий огонь. Мой огонь. Розовый поцелуй.

Тогда они все узнают правду.

— Я в порядке, мам. Серьезно, — захныкала Бекки.

— Ты могла умереть сегодня ночью. Никогда больше так не прыгай Джорджу на спину.

— Расслабься, он поймал меня.

— Я всегда ее поймаю, — похвастался Джордж.

Я никогда не был так напуган.

Если бы я не спас Елену, она могла бы легко Взойти.

— Елена владеет огнем, — крикнула моя сестра.

Я застыл. Черт. Нет. Пожалуйста, только не это.

— Ты что, издеваешься надо мной? — Бекки взвизгнула. — Ты Взошла?

— Бекки! — пожурила Люсиль материнским тоном.

Я снова уставился на Елену, и она встретила мой пристальный взгляд.

Я видел, что ей становится не по себе, но мне было все равно. Я был в ярости.

— Нет, но она умеет обращаться с огненным порошком, — ответила Сэмми.

Напряжение в моей груди немного ослабло, но я все еще был зол.

— Что?

— Она по ошибке сделала маленький глоток, и это должно было прожечь дырку прямо у нее в горле. Этого не произошло, — ответила Сэмми.

— Мастер Лонгвей думает, что она близка к Восхождению, — сказала моя мать.

Я и не подозревал, что он здесь, но сейчас у меня не было времени беспокоиться об этом.

— Ты глотнула Огненного порошка? — выдавил я сквозь стиснутые зубы. — Я только что спас тебе жизнь, а ты пытаешься покончить с собой огненным порошком?

— Я не пыталась покончить с собой. В чем твоя проблема? — Она свирепо посмотрела на меня. — Я могла Взойти, если бы ты не сбил меня с ног.

Я усмехнулся.

— Ты была бы убита, Елена.

— Мастер Лонгвей так не думает, — ехидно сказала Сэмми.

— Хватит! — Вся комната погрузилась в тишину от крика моего отца.

Я пытался успокоить себя, но у меня ничего не получалось. Она не взошла, и хотя я был рад этому, но все еще был чертовски взбешен.

— У меня нет на это времени. Держись подальше от огненного порошка. Ты не дракон. — Я повернулся обратно к двери и выбежал из дома.

Мне нужно было добраться до Ирен. Она смогла бы увидеть, куда делась эта сука-гиппогриф, и тогда я смог бы выследить ее.

Она не сбежит от меня дважды.

***

К счастью, найти лофт Ирен было нетрудно.

Я просто следовал зову сердца.

— Блейк. — Ирен соблазнительно улыбнулась, открывая дверь. Она обхватила меня руками и практически втащила внутрь.

— Как бы сильно я ни хотел сделать это прямо сейчас, мы не можем. Это дело чрезвычайной важности, Ирен.

Она отпустила и посмотрела на меня с беспокойством.

— Что не так?

Я рассказал ей, что произошло на Варбельских Играх, и как одержимые драконы пытались закончить работу, которую не смог выполнить Горан. Тогда я сказал ей, что ей нужно найти гиппогрифа, чтобы я мог отправиться за ней.

Беспокойство промелькнуло на ее лице, прежде чем мы изменились и направились к дому Люсиль.

— Только на год, милый, — услышала я слова матери, когда мы приземлились на лужайке. — Это было до того, как вы с Блейком вылупились.

— Ты действительно думаешь, что не рассказывать нам об этой штуке, которая может заставлять людей растворяться в воздухе, было лучшим решением для Пейи? — прошипел мой отец.

— В то время — да. Но я больше ничего не знаю, Роберт, — ответил мастер Лонгвей.

— Чонг, о чем ты мне не договариваешь?

Мы вошли в дом, и мастер Лонгвей встал, чтобы поприветствовать Ирен.

— Я так рад, что ты пришла.

— Рада помочь всем, чем смогу.

Моя мама и Люсиль приветствовали ее, а Ирен любезно поприветствовала всех — даже отродье, которое просто пристально посмотрело на нее, прежде чем опустила голову.

Елена была такой чертовски слабой. Она никогда не будет готова, никогда не будет достойна быть моей всадницей.

Взгляд Ирен упал на перо, которое мой отец сжимал в руке.

— Можно мне?

Отец сжал челюсти, когда обдумал ее просьбу.

Я ненавидел то, как он обращался с Ирен. Это была не ее вина, что она не смогла увидеть, кто собирался предать его всадника. С того места, где я стоял, все равно не выглядело так, будто их отношения были особенными. Если бы это было так, мой отец знал бы, что у короля Альберта и королевы Катрины был ребенок.

— Она единственная, кто может рассказать нам, что произошло, папа.

Он посмотрел на меня долю секунды, затем осторожно протянул ей перо.

Я увидел лютую ненависть в его глазах.

Ирен взяла перо, и Люсиль подвела ее к дивану.

Ирен закрыла глаза, и в комнате стало необычайно тихо, будто мы все затаили дыхание.

Это была одна из вещей, которые мне больше всего нравились в Ирен, — наблюдать, как у нее появляется истинное видение.

Когда ее глаза открылись, они были чисто белыми.

Она открыла рот, чтобы заговорить, и я шагнул вперед. Я был более чем готов схватить эту сучку-гиппогрифа.

Глаза Ирен вернулись к своему обычному голубому цвету так же внезапно, как и стали белыми.

В тот момент, когда она вышла из своего транса, ее грудь вздымалась, и она надрывно кашляла.

Люсиль сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды.

Ирен проглотила его, восстановив контроль, но ее глаза оставались расширенными от ужаса.

— В чем дело, Ирен? — спросил отец, нарушая напряженное молчание.

Она уставилась в никуда, игнорируя его вопрос.

— Ирен! — рявкнул он.

Ирен медленно повернулась и посмотрела на моего отца.

— Что ты видела? — Его тон все еще был требовательным, хотя голос немного смягчился.

— Ничего. — Она нахмурилась, между ее бровями образовалась глубокая складка. — Я потеряла это.

В комнате раздался коллективный вздох.

Как это было возможно? Ирен никогда раньше не теряла ни одного из своих видений.

— Горан в Пейе? — Голос моего отца звучал более враждебно, чем когда-либо прежде. — Ирен!

Она покачала головой.

— Он все еще в Итане?

— Я не знаю, я не знаю, я не знаю! — Ее голос повысился от паники, а на глаза навернулись слезы.

— Что значит, ты не знаешь?

— Роберт, — упрекнула мама, положив руку ему на плечо.

— Исси, она единственная, кто может рассказать нам, что происходит.

— Я никогда раньше не теряла видение. Я чувствовала, как оно приходит ко мне, а потом… ничего. Оно было заблокировано такой громадной силой. Я только однажды чувствовала подобный блок, — сказала Ирен.

— Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно делает это? — спросил мастер Лонгвей.

Ирен снова посмотрела на моего отца, и между ними промелькнуло что-то вроде понимания.

— Нет, Ирен, — сказал мой отец тихим и побежденным голосом. Он выглядел как тот печальный, жалкий засранец, каким был еще несколько месяцев назад.

— О чем они говорят? — спросила Елена.

Во мне клокотало столько гнева. Мне хотелось накричать на нее и сказать, что это все ее вина. Ирен не могла видеть гиппогрифа из-за его намерений. Точно так же, как она не могла видеть, что Горан собирается предать короля Альберта.

— Я не знаю, — прошептала Сэмми. — Судя по выражению папиного лица, это могло означать только одного человека.

— Кого?

Но мне не нужно было слышать ответ Сэмми, чтобы понять, что она ошибалась. Это не он.

Это его отродье.

— Я не могу объяснить тебе это по-другому, Роберт. Это точно такое же чувство. Я что-то почувствовала, а потом это исчезло. Единственное предсказание, которое я когда-либо получала и которое было связано с ними, было настолько расплывчатым, что я ходила с головной болью всю неделю. Я могла что-то почувствовать, но этого просто не произошло.

— Ирен, он все еще жив?

Я ахнул.

— Ты знаешь этот ответ. Калеб подтвердил это давным-давно. Перестань надеяться.

— Тогда расскажи мне, что ты видела.

— Ничего. Я ничего не видела, и это пугает меня больше всего на свете, — выплюнула она, чертовски вовремя разозлившись.

— Мне жаль, Роберт. От меня нет никакой пользы. Всем спокойной ночи, и я искренне сожалею.

Я смотрел, как она уходит. Я не мог позволить ей остаться одной сегодня вечером, не тогда, когда она проходила через что-то подобное.

Я последовал за ней, больше не обращая внимания ни на кого в комнате.

Ирен нуждалась во мне сегодня вечером, точно так же, как я нуждался в ней бесчисленное количество раз. Пришло время отплатить ей той же монетой.

***

Она провела большую часть ночи, плача и рассказывая о своем зрении, потирая голову, чтобы избавиться от пульсирующей боли.

Раскаленная добела ярость горела внутри меня, и я пожалел, что не могу выместить ее на Елене, поскольку она была причиной смятения Ирен.

У Ирен обычно начиналась головная боль всякий раз, когда она представляла будущее короля Альберта или королевы Катрины. Теперь она испытывала то же самое с Еленой.

Только вопрос времени, когда я тоже исчезну из ее видений.

Гребаная Елена.

Ей не следовало быть здесь. Зверь зашевелился внутри меня, призывая избавиться от нее, убить ее.

Она никогда не будет достойна заявить на меня права.

Она делала меня больным, физически и морально.

— Твой отец убьет меня, если застанет тебя здесь, — пробормотала Ирен.

— Не беспокойся о моем отце. Мне двадцать один. Он ни хрена не может сделать.

Она выдохнула и вытерла слезу со щеки.

— Не говори так, Блейк.

— Я — Рубикон, Ирен, а не какой-то глупый дракон.

Она улыбнулась, и я поцеловал ее в кончик носа.

— Не волнуйся. Я разберусь с ним.

— Ты не это имеешь в виду. Я потеряю работу в Драконии. Что ж, я уверена, что после этого мастер Лонгвей все равно меня уволит. — Она встала и села на край кровати.

Я осыпал поцелуями ее кремово-белое плечо.

— Он действительно сглупит, если сделает это.

Она усмехнулась, но затем медленно вздохнула.

— Ты действительно ничего не видела?

Она посмотрела на меня через плечо.

— Блейк, клянусь. Если бы я что-то увидела, я бы тебе сказала. Я забыла, каково это — ничего не видеть.

— Что ты имеешь в виду?

— Это было точно так же, как тогда, когда я пыталась заглянуть в будущее короля Альберта. В те моменты, когда мне удавалось мельком что-то увидеть, я думала, что моя голова вот-вот взорвется.

Ничего не говори, Блейк, держи рот на замке.

— Но как, Ирен? Он мертв.

— Я знаю, но каким-то образом он защищает этого гиппогрифа, Блейк.

Мне не нравилось лгать ей, но я умру со своим секретом. Ирен не могла знать, что Елена была той, кто блокировал ее, и что Гиппогриф каким-то образом был связан с Еленой. Ее намерение.

Это только усилило ненависть внутри меня.

— Эй. — Ирен коснулась моего подбородка. — Что происходит в твоей голове?

Я покачал головой.

— Просто думаю о том, что могло бы так помешать тебе. — Я поцеловал ее руку. — Мне это не нравится.

— Это неизбежно произойдет. Я не говорю, что это связано с королем Альбертом, но это нечто такое же могущественное и доброе, каким он был.

— Ты думаешь, это может быть Горан?

— Нет, поверь мне. Горан нехороший человек. Я все еще вижу его время от времени. Даже лианы не смогли помешать мне.

— Что он делает?

— Он что-то замышляет. Но я не видела ничего подобного. Не думаю, что он связан с гиппогрифом.

— Значит, гиппогриф не злой?

— Я не знаю, Блейк. Все, что я знаю, это то, что она могущественна. Думаю, ты прав. Она пытается закончить то, что начал Горан. Он не хочет, чтобы храбрые Драконианцы и драконы были на этой стороне, когда он сбежит. Тебе нужно быть осторожным. — Она наклонилась ко мне, и я обнял ее одной рукой.

— Он не убьет меня, Ирен. Он хочет, чтобы я присоединился к нему.

— Но он убьет всех, кого ты любишь, чтобы сломать тебя.

Я знал это, и мне это не нравилось, но я все равно должен был скрывать свой секрет.

Для меня Елена означала порабощение. И ни за что на свете я не собирался быть чьим-либо рабом. Что бы Джордж ни говорил о Денте, он никогда не сможет убедить меня в этом. Парень шел и говорил, доказывая, что Дент был не более чем рабством.

— 6~

Я проснулся посреди ночи от того, что Ирен разговаривала во сне.

Я уже собирался разбудить ее, когда до меня дошло, что она не просто разговаривала во сне… она делала предсказание. К сожалению, я не слышал всего, но она упомянула опасного незнакомца, который был настроен по-своему. Тот, который уничтожит Пейю. Ее последним предупреждением было быть осторожным.

Она резко проснулась, безудержно кашляя, ее тело сильно тряслось.

Я вскочил с кровати, чтобы принести ей стакан воды, и она выпила его большими глотками.

Ее дыхание вырывалось с хрипом, лицо было бледным, хмурый взгляд портил ее великолепное лицо. Ее глаза были застывшими и сосредоточенными. Она моргнула, едва осознав, что я нахожусь в комнате.

— Ирен. — Я провел пальцами по ее руке. Ее кожа была как лед.

Мое прикосновение испугало ее, и она подпрыгнула, задыхаясь. Она перевела взгляд на меня, ее лицо исказилось, когда рыдания прорвались сквозь нее.

Я заключил ее в объятия и прижался губами к ее волосам.

— Ты должен найти незнакомца, Блейк.

— Конечно, но как? Как я узнаю, кто это?

Она описала сладкий запах, точь-в-точь похожий на тот, за которым я гнался по лесу до самого края утеса. Гиппогриф.

Опасность все еще была вокруг нас.

— Я должна позвонить мастеру Лонгвею. Мне нужно сказать ему об опасности. Никто из вас не в безопасности, Блейк. Он идет за всеми вами.

Это было не так, но я не мог сказать ей об этом.

Он шел только за Еленой.

Горан понял, кто она такая, в ту же минуту, как увидел ее, точно так же, как и я, и он хотел убить ее, потому что она представляла угрозу его планам.

Я подождал, пока Ирен снова заснет, прежде чем уйти. Небо начинало светлеть, когда я приземлился у своего дома и прокрался внутрь, мой желудок скрутило в ту же секунду, как я приземлился.

Я ненавидел то, что Елена все еще оказывала на меня такое влияние.

Зверь наполнил мою голову убийственными мыслями.

Он хотел, чтобы она ушла, умерла, стерлась из памяти, чтобы он мог быть свободен делать то, что хотел и в чем нуждался, без последствий.

И все, что стояло на пути зверя, были я и Елена.

Я рухнул на кровать, измученный событиями дня — и ночи, — но я ворочался с боку на бок, не в силах заснуть.

Бессознательное предупреждение Ирен снова и снова прокручивалось в моей голове.

Гиппогриф — незнакомка, как назвала ее Ирен, — была опасна. Она выполняла работу Горана.

Не было никакого способа узнать, какую форму она примет, чтобы напасть на нас. И как она подберется к нам поближе?

Я в отчаянии ударил кулаком по подушке. Ничто не имело никакого гребаного смысла.

***

На следующий день отец был похож на медведя с больным зубом, и мы все старались держаться на расстоянии. Он должен был предстать перед советом и воспроизвести события предыдущего дня, перо гиппогрифа было его единственной уликой.

Они пытались заставить пойти и меня, но у меня были дела поважнее, чем доказывать свою невиновность в том, что произошло на Варбельских Играх. Для совета не имело значения, что моя семья и я были теми, кто пытался защитить всех. Всякий раз, когда кто-то выступал перед советом, казалось, что ты должен защищаться, независимо от того, были ли твои действия чистыми и на благо окружающих.

Скорее мой отец, чем я.

Люциан сегодня возвращался домой. Я надеялся, что это означало, что он заберет Елену из наших рук, так что я, по крайней мере, смогу вздохнуть спокойно в своем собственном доме, но я знал, что вероятность того, что это произойдет, невелика. Король Хельмут и королева Маргарет не очень-то любили Елену.

И я знал это, потому что мне приходилось терпеть, слушая о Елене каждый чертов раз, когда я включал радио.

Если радиоведущие не болтали о ее отношениях с Люцианом, то они обсуждали ее роль в миссии «Короля Лиона».

Все хотели знать, кто она такая и откуда прибыла.

Их восхищение ею заставляло меня нервничать. Я был в ужасе от того, что кто-то увидит сходство между королем Альбертом и Еленой. Особенно после того, как они хорошенько разглядели ее глаза. Глаза Елены и короля Альберта были совершенно одинаковыми.

Я провел рукой по лицу и выключил радио, когда ведущий снова упомянул Елену Уоткинс. Драконье отродье.

Мне было противно, когда они так ее называли. Я был единственным, кто имел право так ее называть.

Противоречивые чувства, бушевавшие внутри меня, выводили меня из себя. Часть меня хотела защищать ее на каждом шагу, но другая часть хотела оторвать ей голову.

— Это всего лишь слова, Блейк, — сказала мама, сжимая мое плечо.

— Не то чтобы меня это волновало, мам. Я просто устал слушать один и тот же чертов диалог на каждой радиостанции.

— Знаю. И уверена, что как только выставка «Короля Лиона» в музее закончится, шумихи тоже не будет. Кстати, твой отец сказал, что тебе нужно идти.

Я покачал головой, с шумом выдохнув через нос. Иногда мне хотелось напомнить ей, каким неудачником он был раньше, но я заплатил своей душой за то, чтобы это исчезло. Я заплатил за то, чтобы он стал тем человеком, которым когда-то был, хотя тот человек умер давным-давно.

Меня раздражало, что он стал таким гребаным неудачником, и что он легко отделался. Но моя мать заслуживала лучшего, чем то, через что он заставил пройти мою семью своим пьянством и азартными играми, и она ясно дала понять, что никогда с ним не разведется.

Она слишком сильно любила его, чтобы вот так от него отказаться.

Итак, я должен был все исправить для нее.

— Блейк, ты должен быть там.

— Хорошо, я постараюсь появиться. — Я встал и вышел из кухни. Я не хотел быть там, когда Елена спустится за завтраком.

Я захлопнул дверь спальни и достал кэмми, чтобы позвонить Айзеку.

Мне нужно было убраться подальше от Елены. И я мог использовать наш новый альбом как предлог, чтобы убраться из дома.

***

— Итак, я так понимаю, что ты должен пойти, раз уж ты был тем, кто спас принцессу и все такое, — сказал Айзек.

Я рассмеялся. Он думал, что быть девушкой Люциана было самым близким к титулу, который она получила. Только я знал, насколько правдива была его шутка.

Держа это при себе, я практически отдавал Пейю, и я знал, что это неправильно. Но всякий раз, когда я думал о нас с Еленой вместе… Я даже представить себе не мог, что мы будем парой.

Когда этот день настанет, я больше не буду собой. Я буду ее марионеткой, ее рабом. Потерянным маленьким щенком, повинующимся каждой ее команде.

Иногда такая жизнь казалась хуже, чем принадлежать Горану. По крайней мере, я бы хотел быть с Гораном. Я бы выбрал его, потому что к тому времени для меня все равно было бы слишком поздно.

Но это все равно был бы мой выбор.

Я поиграл на гитаре и настроил ее еще немного.

— Ты ведь идешь, верно?

— Не знаю. Я думаю об этом.

— Черт возьми, Блейк. У тебя есть все эти возможности и привилегии, но ты просто выбрасываешь их, будто они ничего не значат.

— Поверь мне, это не привилегии, Айзек. Эта комната будет заполнена лицемерами и снобами. Не моя сцена.

— Хорошо, позволь мне занять твое место. Я хочу познакомиться с этой Еленой, девушкой с девятью жизнями.

— Да, что ж, посмотрим, действительно ли у нее девять жизней, — пошутил я, откладывая гитару в сторону и вставая.

Я попрощался и вышел на улицу, где изменился и поднялся в воздух, направляясь обратно домой.

Я не мог поверить, что меня заставляют идти на глупое представление.

Они не могли сказать ничего такого, что вернуло бы Брайана или сделало бы наши переживания той ночи менее ужасающими.

Никто из нас не должен был быть жив, но мы были живы. Я не знал, кому мы обязаны своими жизнями — Елене из-за ее крови или Брайану из-за его самопожертвования. В любом случае, это ничего не оправдывало.

Я почти все отдал, когда Люциан представил новые топоры Короля Лиона своему отцу и совету.

Он сказал им, что топоры принадлежали королеве Катрине и что кровь короля Альберта, должно быть, в какой-то момент соприкоснулась с топорами.

Мастер Лонгвей наблюдал за мной ястребиным взглядом. Он просто ждал одного промаха.

Они спросили меня об этом, и я сказал им, что независимо от того, была ли это особая кровь или нет, эти топоры были каким-то образом благословлены королем Альбертом, и именно поэтому они были похожи на меч. Я сказал, что они должны прекратить пытаться выяснить, что это было, и порадоваться, что у нас появилось новое оружие Короля Лиона.

Пока я летел, то размышлял о конфликте в своем сознании.

Я хотел победить тьму, но не путем, лежащем передо мной. Я хотел держаться как можно дальше от Елены, но чем больше я это делал, тем больше выдавал себя тем, кем она была на самом деле. Кем она была для меня. Я знал, что, как бы сильно ни боролся, чтобы избежать разоблачения, я должен был быть там, должен сыграть роль жалкого Рубикона, у которого нет выхода, нет надежды на будущее, иначе я в конечном итоге вообще потеряю свою свободу.

***

Я решил не идти на открытие.

— Блейк, — пожурил меня отец. — Ты — Рубикон. Ты должен говорить в честь своего друга.

— Мне не нужно ничего делать. Сам факт того, что все поднимают такой шум из-за этого, противоречит всему, во что верил Брайан, папа. Это не воздание ему почестей. Я окажу ему честь так, как он хотел бы, чтобы его чтили.

— И как же это так? Напившись и кто знает, что еще?

— Таким драконом он был раньше.

— Прекрасно. Делай все, что захочешь, потому что именно на этом все и закончится. Ты всегда заканчиваешь тем, что позоришь эту семью, Блейк, и я сыт по горло этим.

Я начал смеяться, громко и издевательски. Мне пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не рассказать ему, как он опозорил нашу семью.

— Верь во что хочешь. Ты все равно никогда не был на моей стороне.

— Не надо мне этого дерьма! — Похоже, он хотел сказать что-то еще, но я не собирался торчать здесь и слушать его чушь.

Мне было все равно, что он всем скажет, но я и близко не подходил к такому откровению.

В итоге я вернулся к Айзеку, где собрались еще несколько друзей Брайана. Мы открыли пару банок пива и провели весь день, выпивая и разговаривая в третьем лице — как всегда делал Брайан.

С наступлением ночи я почувствовал беспокойство, и мой разум затуманился. Я знал, что в конечном итоге снова буду гоняться за Еленой. Это стало чем-то вроде пьяной привычки.

Я вытащил свой смокинг из рюкзака, какая-то часть меня знала, что в конечном итоге я пойду на открытие, и надел его, отказавшись от галстука, и потащил свою пьяную задницу в Элм.

Они уже были заняты речами, хотя я не слышал ни слова.

Я нашел Елену, прислонившуюся к стене в левой части комнаты, и пробрался сквозь толпу.

Я остановился, оказавшись прямо за ней, и легкая улыбка заиграла на моем лице, когда я понял, что она понятия не имела, что я здесь.

Мои глаза скользнули по обнаженной коже, которую открывала ее юбка. Ее запах донесся до моего носа. От нее пахло летом. Я глубоко вдохнул, желая запечатлеть этот аромат и похоронить его в своей душе.

Когда я был не в себе, Елена была самым потрясающим человеком, которого я когда-либо видел. Прямо сейчас меня не волновало, что мне придется отказаться от своей свободы, чтобы быть с ней.

Она была ангелом. Моим ангелом.

Арианна что-то бормотала, но я слушал ее вполуха. Все это было просто нелепо. Арианна была такой тупой, фальшивой сукой.

Словно в доказательство моей правоты, она пустила несколько фальшивых слез. Я знал, что они фальшивые, потому что ее высокомерное и могучее «я» никогда бы не заплакало из-за дракона. У нее не было этого, не хватало сердца, чтобы обладать такой любовью.

Ее маленькому выступлению удалось растопить сердца всех присутствующих, что — хотя мне и не хотелось это признавать — было чем-то общим для Арианны и меня. Мы могли очаровать толпу всего лишь улыбкой или подмигиванием.

Она наклонилась к родителям Брайана.

— Я всем сердцем желаю, чтобы Брайан был жив. Я бы с радостью заняла его место.

Я фыркнул. Пожалуйста.

Но толпа и родители Брайана впитали это в себя. Эти люди действительно поверили ей.

Мой взгляд вернулся к Елене, стоявшей передо мной.

Должно быть, она прячется от Люциана.

Это мало что говорило об их отношениях. Может быть, сегодня вечером она выслушает меня. По-настоящему выслушает то, что я хотел ей сказать.

Все больше людей высказывались о храбрости Брайана и о том, что король Альберт всегда верил, что Хроматические такие же смелые и величественные, как и Металлические. Брайан доказал это.

Они говорили о куче скучных вещей, которые меня совершенно не интересовали. Итак, вместо этого я прислушался к тихому биению сердца Елены.

Она ненавидела быть в центре внимания, полная противоположность своим родителям. Но, с другой стороны, она понятия не имела, что они были ее родителями.

Они показали восковую фигуру, которая должна была служить напоминанием о миссии Короля Лиона, и мне пришлось прикрыть рот рукой, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.

Они воспроизвели драконью форму Брайана. Брайана, который был не из тех драконов, которые жаждут похвалы. Они выбрали не того человека для использования в качестве талисмана.

Но все остальные, казалось, считали, что это было просто идеально.

Я вдруг почувствовал себя обязанным что-то сказать.

— Я передумал, — громко сказал я.

Елена обернулась, ее глаза расширились.

Я одарил ее ухмылкой.

— Никуда не уходи, — пробормотал я.

Я протиснулся сквозь толпу. Я слышал, как они шептались и бормотали о том, насколько я был пьян и каким позором должно быть был для моей семьи.

Музыка для моих ушей.

Я взошел на подиум со всей грацией, на которую был способен, и взял бокал шампанского у ближайшего официанта.

Немного пролилось мне на рубашку, и я усмехнулся, хватая микрофон.

— Я все-таки решил произнести речь.

Я вглядывался в толпу, мой взгляд перебегал с человека на человека, пока я не встретился глазами с Еленой, все еще стоявшей на том месте, где я ее оставил. На этот раз она слушала.

— Хорошо.

Елена отвернулась, а я повернул голову к Брайану, стоящему в своей ложе.

— Брайан, — поприветствовал я его и осушил свой бокал.

Толпа хранила гробовое молчание, затаив дыхание, ожидая, что я скажу.

— Однако не хватает одной вещи, и, судя по ажиотажу, который продолжался последние несколько недель, я бы подумал, что вы все поняли правильно, — саркастически сказал я. — Мне нужно прояснить одну вещь. — Я посмотрел на всех идиотов, которые решили поместить Солнечного Взрыва в коробку, а не на реального человека, который заслуживал такой чести. — Вы забыли положить Елену в эту коробку.

Толпа ахнула почти как один человек.

— Никто из вас, участвовавших в этой миссии, включая меня, не может поставить себе в заслугу то, как все обернулось. Даже принцесса Ариса. — Я посмотрел на одного из репортеров подо мной, который был занят печатанием на своем планшете. — Ты ведь это записываешь, верно? — спросил я с непристойной ухмылкой. Мужчина кивнул. — Хорошо. Как сообщалось ранее в газетах, принцесса Ариса спасла положение благодаря своим улучшенным способностям к заклинаниям, бла-бла-бла. Самая большая чушь! Она даже не была достойна войти в Священную пещеру.

Вдалеке я услышал сердитый голос короля Калеба. Ругающего меня, ругающего короля Хельмута за то, что он убрал джокера со сцены. Я испортил прекрасный вечер.

Мой отец подошел ко мне и схватил за руку.

— Блейк, ты пьян, пойдем.

— Нет, ты хотел, чтобы я говорил, теперь позволь мне говорить, — прорычал я, вырываясь из его хватки.

У него был такой вид, словно он хотел ударить меня, но он не стал бы делать этого перед аудиторией.

— Мы бы потерпели неудачу, если бы Елена не отправилась в ту пещеру и не обнаружила, где именно находится меч, — продолжил я. — Она от многого отказалась, спросив пруд о местонахождении меча. Она могла попросить о чем угодно, о правде, и ей бы это открыли. — Я рассмеялся. — Так что, кстати, ни одному дракону не разрешается входить в эту пещеру.

Одни смеялись, другие с отвращением качали головой.

— Блейк, хватит, — прошипел мой отец.

— Я скажу, когда хватит! — Я усмехнулся толпе. — И не говоря уже о косвенном столкновении с Гораном. Мы все были бесполезны. Скоро он выйдет из Итана, и тогда вы, вероятно, снова доверитесь кучке подростков, подростков, которые даже друг друга терпеть не могут. К счастью для Пейи, мы — ее будущее. Отвратительные в своем настоящем виде. Вы даже не смогли сделать то, что сделала кучка подростков, а теперь, теперь вы даже не хотите называть ее имя вместе с остальными шестью. Почему, потому что у нее есть способности? Я их не видел. У нее было преимущество, ее отец был драконом. В ваших глазах она — отброс из отбросов. Думаю, король Альберт был прав во всем, а не только в том, что Хроматичечкие — благородны. Я не буду чтить это событие, если вы не поступите правильно и не поставите ее в эту коробку. Не только у Брайана хватило мужества пожертвовать собой, но и у нее тоже, и что бы вы ни говорили, метка Хранителя не лжет. Слава небесам, вы не можешь отнять и это тоже.

Я бросил микрофон и стремительно покинул трибуну.

Отец последовал за мной, когда я направился обратно к тому месту, где стояла Елена, но ее уже не было.

Он схватил меня за руку, сильно впившись пальцами в кожу, и потащил в ближайшую комнату, где каменный пол открывался к лестнице, ведущей на более высокий уровень.

— Как ты смеешь говорить такие вещи?

Я рассмеялся.

— Что ты хотел, чтобы я сказал? Я не умею лгать, и если ты думаешь, что я собираюсь подлизываться к этим идиотам снаружи…

— Ты — Рубикон! Эти люди ожидают, что ты произнесешь почетную речь на подобных мероприятиях. Посмотри на себя, от тебя разит алкоголем и… — Он вздохнул, в глазах заблестели непролитые слезы.

Я провел рукой по волосам, мне уже наскучил этот разговор. Он собирался произнести речь о короле Альберте. Мой отец был таким предсказуемым.

— Когда это прекратится? Я воспитывал тебя лучше.

Я хихикнул. Да, верно, ты сдался в ту минуту, когда эти лианы разделили тебя и твоего всадника.

Мой отец насмехался надо мной.

— Ты бы разбил сердце королю Альберту.

Я не смог удержаться от смеха.

— Ему насрать. Он мертв. Самое время тебе разобраться с этим.

Ладонь отца со звоном ударила меня по щеке.

Я потер щеку, разминая челюсть, чтобы унять жжение. Отец мог считать, что ему повезло, что зверь этой ночью затаился, иначе он потерял бы руку.

— Не дави на меня, Блейк. Альберт был нашим королем, величайшим королем, которого когда-либо видела Пейя, и он заслуживает всего уважения в мире, даже после смерти.

Я не ответил, просто попытался сдержать свой гнев, что, на удивление, оказалось несложно.

Отец вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью. Я прислонился к стене, тяжело дыша и закрыв глаза. Звук второго сердцебиения наполнил мои уши, приближаясь с лестницы.

Я втянул носом воздух, наслаждаясь соблазнительным летним ароматом Елены.

Улыбка играла на моих губах, когда я поднимался по лестнице.

Ее сердцебиение стало громче, указывая на то, что я был близко к тому месту, где она пряталась, куда она ушла, чтобы побыть одна.

Дверь за моей спиной с грохотом распахнулась, и я оглянулся через плечо, тихо выругавшись, когда увидел Люциана, несущегося вверх по лестнице позади меня.

Почему он всегда появляется?

Она не принадлежала ему! Она была моей!

— Что, черт возьми, это было? — взревел Люциан, в его голосе ясно слышалось недоверие.

Я повернулся к нему лицом.

— Что ты собираешься делать? — спросил я, слыша, как учащается сердцебиение Елены.

— Не начинай с меня, Блейк. Я не в хорошем настроении. — Он засунул руки в карманы брюк. Он пристально посмотрел на меня, пытаясь запугать. Как будто это должно было сработать.

— Позволь мне прояснить одну вещь, Блейк. Елена вне пределов досягаемости.

Я начал смеяться. Я был единственным, кто имел право голоса в том, была ли она под запретом или нет.

Я не сказал этого вслух, хотя и хотел.

Но вспомнил, какой скотиной я был для него, когда он встречался с Арианной. Я спал с ней, когда Люциан любил ее.

По тому, как он смотрел на Елену, я понял, что он восхищался и любил ее так же сильно, если не больше, чем Арианну.

— Расслабься, Люциан. Мне не нужна твоя девушка. Я просто хотел воздать ей должное, которого она заслуживает. — Ложь легко слетела с моего языка.

Люциан покачал головой, а затем снял напряжение, усмехнувшись.

— Эта речь была чем-то другим, чувак. — Он добродушно хлопнул меня по плечу.

Я ухмыльнулся ему.

— Но тебе обязательно было быть пьяным?

У меня не нашлось остроумного ответа, поэтому я промолчал и пожал плечами.

Каким-то образом Люциану всегда удавалось заставить меня почувствовать себя маленьким, хотя он и не собирался этого делать. Просто масштабность его присутствия заставляла меня чувствовать себя неудачником. Я оставлю Елену в покое сегодня вечером. Будет другой раз, когда я скажу ей правду.

Я спустился по лестнице мимо Люциана, но остановился, когда он заговорил.

— Что мы будем с тобой делать?

Мертвая тишина повисла в воздухе между нами, пока я обдумывал ответ. Я засунул руки в карманы и повернул голову, чтобы посмотреть на него.

— Убей меня.

Люциан уставился на меня.

— Нет, ты слишком хорош для этого. — Он улыбнулся, и я улыбнулся в ответ, слегка наклонив голову, прежде чем продолжить движение к двери.

Скоро ты узнаешь правду, Люциан.

Вспышка камеры ослепила меня, когда я вышел в коридор.

— Убирайтесь с моей дороги, — проворчал я, проталкиваясь сквозь толпу тараканов к выходу. В ту секунду, когда меня обдало свежим ночным воздухом, я разделся и изменился, прыгнув в небо — единственное место, где я мог быть самим собой.

— 7~

На следующий день я проснулся, моргая от резкого солнечного света, бившего мне в лицо. Мисси уставилась на меня сверху вниз.

Я терпеть не мог, когда за мной наблюдали, пока я спал.

— Если твой отец выгонит меня из этого дома, я обвиню тебя, — прохрипел я. В горле у меня пересохло, а во рту был вкус задницы. Прелести похмелья.

— Отец никогда не узнает, Блейк. Кроме того, ты все равно не стал бы уделять мне время. Как поживает Снежный Дракон?

— Надеюсь, хорошо. Она дома.

Мисси рассмеялась.

— Кстати, звонил твой отец. А в газетах только и пишут о твоей вчерашней замечательной речи. Ты тайно влюблен в эту цыпочку Елену или что-то в этом роде?

Я усмехнулся.

— Нет. Я просто подумал, что ей нужно немного больше признания, чем то, что она получила.

— Она действительно стала шестым человеком, выбравшимся из Пещеры?

Я кивнул.

— На что это похоже? Что она сказала по этому поводу?

— Она ничего не сказала, мисс Любопытная. И не думаю, что расскажет, как и пять женщин до нее.

— Как ты думаешь, как ей удалось пробраться через пещеру?

Я пожал плечами.

— Я знаю, какой ты, Блейк. Не порти все ради Люциана. Он один из твоих лучших друзей.

Я прищурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Люциан выглядит действительно счастливым с ней. Я подслушала, как Тай рассказывал Айзеку о тебе и принцессе, которая в то время была с Люцианом. Пожалуйста, не надо.

— Поверь мне, я бы никогда не пошел за Еленой.

— Это не то, что пишут в газете. Прочти пятую страницу. Уверен, твой телефон забит сообщениями от Снежного Дракона. — Она встала и вышла из комнаты.

Я и забыл, какими любопытными бывают химеры. Мисси не была исключением.

Чертовски здорово. Что я такого сказал прошлой ночью? Знаю, что не проболтался о настоящей личности Елены, иначе это было бы на первых полосах новостей.

Я встал и оделся, прежде чем отправиться на кухню.

— Доброе утро, Блейк. — Юрий улыбнулся, потягивая кофе.

— Доброе утро.

— Хорошо спалось?

— Да, извини, если я был угрозой прошлой ночью.

— Вовсе нет. Ты же знаешь, тебе здесь всегда рады.

Он пристально изучал меня, совсем как мой отец, когда спрашивал меня о Елене. Юрий также был знаком с королем Альбертом.

Все следили за каждым моим движением, будто подозревали, кто такая Елена на самом деле, но не могли сложить два и два.

Слава моей счастливой звезде, Елена прошла сквозь стену. Поскольку люди не могли переходить на другую сторону, я был уверен, что в противном случае мастер Лонгвей давным-давно выставил бы Елену со мной на ринг.

Я взял газету и увидел Елену и Люциана на первой странице.

Впервые она не закрывала свое лицо.

Это было самое гребаное время.

Но мне эта картина не понравилась. Не потому, что она была с Люцианом, а из-за того, как сильно она напоминала мне свою мать, королеву Катрину.

Я вздохнул.

Рано или поздно кто-нибудь должен в этом разобраться. Было достаточно тяжело, что мне пришлось солгать Люциану, когда он спросил меня, знал ли кто-нибудь, кроме моего отца, королевскую семью так хорошо.

Я знал кое-кого. Но Древние стерли все следы ее существования.

Я знал, что она не совершала того, в чем обвиняли ее Древние.

Она бы умерла, защищая королеву.

И тут меня осенило.

Предсказание Люциана.

Целую вечность я думал, что дата в предсказании Люциана — это дата, когда я стану темным, но когда я подумал о ней, меня пронзила другая мысль.

— Блейк, ты в порядке? — спросил Юрий.

Его голос вывел меня из задумчивости, и я швырнул газету на стол.

— Да, я только что вспомнил, что опаздываю. Мне нужно идти. Спасибо, Юрий. — Я встал так быстро, что стул заскользил по полу.

— Что мне сказать Айзеку? — крикнул Юрий, когда я подошел к входной двери.

— Скажи ему, что он стоит тысячи друзей. И извинись, но мне действительно нужно идти.

Я снял рубашку, идя по их дорожке, и открыл калитку. Я снял штаны, сразу же изменившись. Мне нужно было тащить свою задницу в ближайшее интернет-кафе. Я не мог рисковать и искать это дома.

Я сомневался, что смогу что-нибудь найти. Древние проделали тщательную работу по удалению ее из всех систем.

Но я нутром чуял, что то, что видела Ирен, действительно было связано с Люцианом, но это не имело никакого отношения ни к нему, ни к чему-либо еще, претендующему на меня.

Нет, Ирен видела нечто совершенно другое.

Я не собирался меняться 23 августа. Эта дата не имела никакого отношения к моему будущему, но что-то важное произошло в прошлом.

Я сменил направление. Я бы использовал свое принуждение, если бы пришлось, потому что знал, что отец сможет сказать мне, когда Таня покинула королеву, и у меня было забавное предчувствие, что это будет 23 августа. Через несколько недель после рождения Елены.

Это ни в коем случае не было совпадением.

Люциан был прав, это было связано с заявлением прав на меня.

Это было связано с Еленой, и он собирался выяснить правду.

Я должен был остановить его.

***

Мой отец подтвердил это.

Таня ушла 23 августа.

— Почему ты спрашиваешь о Тане, Блейк? Ты знаешь закон. Если Древние узнают…

— Все не так, папа. Мне приснился сон о ней, и я просто удивлялся, почему она ушла. Я думал, ты знаешь. Вот и все. — Я пожал плечами, барабаня пальцами по столу.

— Я не знаю подробностей, сынок. Я только знаю, что она ушла, потому что Альберт и Таня не поладили.

— Ты думаешь, она предала королеву?

— Как бы сильно я ни ненавидел Таню, она ни за что бы этого не сделала. Она была слишком близка к королеве.

— Тогда почему она ушла, папа?

— Потому что король Альберт попросил королеву сделать выбор. Он дорого заплатил за это, потому что Кэти уже никогда не была прежней. Блейк, ты же знаешь это.

— Да, я помню, какой грустной она была. Я просто не знал почему.

Отец нахмурился, глядя на меня.

— О чем был этот сон, Блейк?

— Он был расплывчатым. Древние поймали ее, и я не могу вспомнить, что произошло после этого, но это было ошеломляюще, — солгал я.

— Ты думаешь, это твой Лунный Удар?

— Нет, у меня есть молния, но видений пока нет. — Я вздохнул.

— Скоро будут. — Отец чуть улыбнулся.

Я кивнул, встал и вышел.

Даже если это была ложь, это был самый долгий разговор, который у нас был за долгое время.

Это было приятно, но я знал, что долго не продлится.

Наши отношения никогда не вернутся к тому, что было когда-то.

То, что он подтвердил то, что я уже знал, тоже ничуть не облегчило ситуацию.

Ирен больше не могла видеть меня в своих видениях, но у нее не было проблем с тем, чтобы видеть Люциана. Что бы он ни планировал сделать, я знал, что это приведет к истине. И скоро зверь внутри меня тоже это поймет.

Где сейчас Таня? Я понятия не имел, была ли она в Пейе, но если была, Люциан найдет ее.

Дракон, особенно Дент, был привязан к обещаниям. Из того, что я знал, Таня дала бы клятву королеве Катрине хранить ее потомство в секрете. Я сомневался, что Люциан когда-нибудь угадает это правильно.

К счастью, он даже не имел ни малейшего представления. Я позабочусь об этом.

***

Я не остался дома. Елена все еще была там, и ее присутствие не шло мне на пользу. И если бы я увидел ее, мне пришлось бы объяснить ей вчерашнее представление.

Не то чтобы это имело для нее значение.

Она уже привыкла к этому.

Либо она притворялась так же хорошо, как и я, либо ей действительно было все равно.

Если это было последнее, то мне это не понравилось. Я точно знал, что по-своему нравлюсь ей.

Ее сердце не раз предавало ее.

Слова Люциана и Мисси всплыли у меня в голове.

Если бы Мисси знала правду, она бы так не подумала, но впервые за долгое время я порадовался за свою репутацию.

Если она думала, что именно по этой причине я сказал эти слова прошлой ночью, тем лучше.

Мне было все равно, что пишут в газетах. В данный момент у меня были более важные причины для беспокойства. Например, что, черт возьми, я собирался делать, когда Люциан узнает правду?

Я почувствовал, как зверь зашевелился внутри меня, но я подавил его. Ему не понравилось мое беспокойство. Если бы он появился, он был бы в бреду, и его жажда крови одолела бы меня.

Я знал, кого он хотел бы убить, но если бы он напал на нее, она бы Взошла.

Встретиться с ней лицом к лицу было невозможно. Это была бы первая ошибка, которую совершил зверь.

Кто-то другой должен сделать это за него, и это буду не я.

Наконец-то я был в безопасности от того, что он хотел, чтобы я сделал худшее, но это не означало, что он остановится.

Он найдет способ, он всегда так делал, и у меня было предчувствие, что на этот раз меня не будет рядом, чтобы спасти ее.

— 8~

Это был долгий и трудный перелет до квартиры Ирен, но я был готов на все, лишь бы оказаться подальше от Елены.

По мере приближения нового учебного года тьма угрожала поглотить меня. Мысли об убийстве Елены заполнили темные уголки моего сознания. Зверь постоянно был на взводе.

Я чувствовал, что вот-вот взорвусь.

Единственным выходом из этого был Каинов Огонь, и я пообещал Ирен, что не воспользуюсь им без нее.

Это была одна из причин, по которой я был с ней.

У нее был запас Каиново Огня и прикосновение, чтобы успокоить зверя.

У него не было ни единого шанса. Даже если бы это была всего лишь ночь, я бы получил небольшую отсрочку.

— Блейк, я ничего не вижу, — наконец сказала Ирен после нескольких неудачных попыток заглянуть в мое будущее.

Пьянящий аромат секса окружал нас, густо витая в воздухе.

Я наклонился вперед и втянул еще одну дорожку. Я позволил ему течь по моим венам, обжигая до самого низа, не давая ему угаснуть.

Признание Ирен меня не взволновало. Я знал, почему она ничего не видела.

Это было не потому, что я хотел измениться, это было из-за Елены.

Я презирал это. Елена не имела права даже пытаться защитить меня от единственного человека, которого я любил.

— Мне так жаль.

— Все в порядке, — успокоил я ее.

— Не говори так, — прошипела она.

Я слегка покачал головой.

— Я смирился с этим, Ирен, ты должна сделать то же самое.

— Не в этот раз, Блейк. Слишком много людей обещали, что на этот раз все будет по-другому.

Я криво усмехнулся.

— Люциан никогда не заявит на меня права, Ирен.

Она замолчала. Мне не нравились ее тихие мысли. Последнее, в чем я нуждался, так это в том, чтобы Ирен гадала, почему я смирился с этим. Я повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Что?

Она покачала головой.

— Просто я много думала.

— По поводу чего? — сказал я сквозь стиснутые зубы.

Она глубоко вздохнула.

— Может быть, Люциан не единственный, кто может заявить на тебя права. — Она посмотрела мне прямо в глаза, ее взгляд был непоколебим.

Я ждал. Не произноси ее имени. Я притворился ошарашенным и покачал головой.

— Новая девушка.

Из меня вырвался смех.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Мы не можем игнорировать факты, Блейк. Ее метка темная. Вдобавок ко всему, она — шестой человек, которому удалось выбраться из Священной пещеры живым.

— Ее отец был гребаным драконом, — прорычал я.

— Это не имеет значения. Она родилась с этой меткой.

Я стукнул кулаком по прикроватному столику, и аккуратные дорожки Каиново Огня рассыпались в кучу.

— Это родимое пятно, ты сама это сказала.

— Я знаю, что сказала, и сожалею о том, как я с ней обошлась.

Я видел это по ее глазам. Ирен не любила ошибаться в ком-либо, а она так сильно ошиблась в Елене.

— Ты знаешь, у нее есть предсказание.

Я придал своему лицу выражение шока.

— Что там?

— «День настанет и пройдет, выбор сделай, иль правда ускользнет». Я думала, именно поэтому она отправилась за мечом, почему ей так не терпелось попасть в ту пещеру, потому что она знала, что у нее все получится, но ее предсказание по-прежнему темное, Блейк.

— И ты думаешь, это как-то связано со мной?

Заткнись, Блейк. Ирен не глупа. Если я скажу что-нибудь немного не так, она узнает.

— Может быть, это просто не имеет никакого смысла.

— В каком смысле, Ирен? Пожалуйста, просвети меня, — сказал я саркастически.

— Не знаю. Для меня ничто не имеет смысла, Блейк. Я изо всех сил пытаюсь увидеть ее будущее. Я знаю, что она с Люцианом, но я все еще ее не вижу.

Я прищурилась, чувствуя, как складка между моими глазами углубляется.

— Что ты имеешь в виду?

— В одном из своих видений я видела Люциана счастливым с кем-то, но я так и не увидела, кто это был. Когда я пытаюсь заглянуть в будущее Елены, у меня возникают те же головные боли, что и раньше, когда я пыталась заглянуть в будущее Альберта и Катрины. Несколько профессоров верят, что Ал и Кейт каким-то образом нашли способ переправить ее через Стену.

— Что? — недоверчиво спросил я.

— Дракон всегда знает, Блейк… Мне нужно, чтобы ты был честен со мной.

Я вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате.

— Честен в чем, Ирен?

— Кто она такая?

— Елена?

«Убей», прошипел зверь внутри меня.

Я не убью Ирен.

— Да, — Ирен прервала мои убийственные мысли. — Я вижу, как она выводит тебя из себя, Блейк. Таблоиды, когда ты пьян… О боже мой. — Она начала смеяться, когда пригвоздила меня суровым взглядом. — Ты пытался сказать ей, не так ли?

— Ирен, — предупредил я.

— Пожалуйста, скажи мне, что это мое воображение.

Я хотел сказать, что она сумасшедшая, но больше не мог лгать. Мышцы моей челюсти напряглись, и все мое тело напряглось.

— Блейк, ответь мне.

— Она недостойна быть моей всадницей! Она даже не знала, что драконы существуют.

Ирен разинула рот.

Я невесело усмехнулся.

— И высшая сила дала ей какую-то власть надо мной? Ни за что, черт возьми. Я не поддамся этому.

Ирен покачала головой.

— При правильном обучении она будет достойна.

— Нет!

— Черт возьми, Блейк! Почему ты никому не рассказал? Я была груба с ней. В ней течет кровь короля Альберта и королевы Катрины. Истинная принцесса Пейи. Ты не можешь ожидать, что я просто буду сидеть здесь и притворяться, что ничего не знаю. Мастер Лонгвей должен знать правду.

Она потянулась к своему кэмми и произнесла его имя, но я был слишком быстр. Я бросился к ней, выхватил кэмми у нее из рук и швырнул в стену. Он разбился вдребезги.

Глаза Ирен расширились от страха.

Я схватил ее за плечи.

— Так помоги мне, Ирен, скажи им что-нибудь…

— Блейк, пожалуйста, она — твой единственный шанс сразиться с тьмой.

— Нет! Она для меня никто.

Сила моей ярости удивила меня. Я был сам на себя не похож.

Я впечатал ее в стену, и от удара ее голова откинулась назад. Ее сердце бешено колотилось, соблазняя зверя внутри меня.

— Блейк, пожалуйста, не делай этого, — взмолилась Ирен.

Мои глаза встретились с ее, и я заговорил своим медовым тоном.

— Ты забудешь все, что произошло здесь сегодня вечером. Меня здесь никогда не было. Елена — отродье дракона. Она не заслуживает того, чтобы учиться в Академии Дракония.

Глаза Ирен изменили цвет с ярко-голубого на пылающий лесной зеленый. Мое принуждение возникло естественным образом, когда я был под воздействием алкоголя.