Темный Падший

Я поворачиваюсь к своему работодателю.

— Джейк, — говорю я и наклоняю голову. — Мне нужно поговорить с тобой.

Джейк убирает меч в ножны и важно шествует по залу. Мужчина возвышается надо мной и смотрит на меня сверху вниз непреклонным взглядом.

— Да? — спрашивает он.

— Я получила приглашение, — начинаю я, встречаясь с ним взглядом. Когда он ничего не говорит, я продолжаю. — От кого-то, кто может говорить со мной в моей голове. И, очевидно, заниматься со мной сексом тоже в моей голове. — Я вздыхаю. — Я думала, это Эли.

Джейк приподнимает бровь. Краем глаза я замечаю, что в зал входят остальные члены команды ВЦНЯ.

— Приятно, что ты поделилась информацией, По. Ты знаешь этого человека? — спрашивает Джейк.

Я качаю головой.

— Я так не думаю. Я не видела его лица целиком. — Я опускаю ту часть эротического сна, за которую мне до сих пор стыдно. — Я действительно не знаю, кто он такой…

— Это мужчина? — спрашивает он.

— Это мужчина, — уточняю я. — Очевидно, другое существо, раз он может говорить со мной в моей голове.

Джейк кивает.

— Это правда.

— Так все, что он сделал, это пригласил тебя куда-то? — спрашивает Ной, подходя и становясь рядом со мной. — Ни с того ни с сего?

Я смотрю на Ноя.

— Следи за своим ревнивым тоном, ушлепок, — предупреждаю я. — И нет. Он показался мне… знакомым. И со мной. Но я уверена, что никогда не встречала его раньше.

— Куда он тебя пригласил? — спрашивает Дариус, присоединяясь к разговору. Его волосы распущены по плечам, и он откидывает их с лица, пока говорит. Он собирает их кожаной лентой и ждет моего ответа.

Я смотрю на него.

— Какое-то мероприятие в доме Мариме. Он говорит, что это…

— В Новом городе, — заканчивает Габриэль. — Это все еще старый дом. Они проводят несколько благотворительных мероприятий в год. Приезжает элита Эдинбурга, а также многие лондонцы.

— Он что-то ищет, — говорит Джейк. Затем слегка улыбается. — Кроме тебя, конечно.

— Кто? — спрашивает Джинджер и подходит к Сидни. Она одета в черную тренировочную форму с головы до ног.

— Может быть, еще один из нас, — отвечает Джейк, имея в виду вампира. — Очевидно, он либо увидел Райли, либо почувствовал ее присутствие.

— Тогда он также может почувствовать наше присутствие, — добавляет Викториан. — Райли в опасности.

Я смотрю на Викториана, и выражение его лица становится совершенно серьезным.

— Райли может постоять за себя, — говорит Джейк и смотрит на меня. — Я прав?

— Да, это так, — отвечаю я без колебаний.

Джейк кивает.

— Хорошо. Итак, что именно он тебе сказал?

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Он хочет, чтобы я встретилась с ним в доме Мариме в семь вечера. — Мне нужно подумать. — Поскольку я целый день не спала, думаю, это будет завтра в семь вечера.

— И что еще он сказал? — подталкивает Ной.

— Ну, сказал, чтобы приходила одна. — Я смотрю на Ноя. — И что он не может дождаться, когда увидит меня.

— Гребаный придурок, — бормочет Ной. — Ты не пойдешь одна, Рай. Забудь об этом. Мы не знаем, кто он такой. — Он с вызовом смотрит на Джейка.

— Ты абсолютно прав, Майлз, — отвечает Джейк. — Она не пойдет одна. — Он поворачивается и смотрит на Сидни и Джинджер. — Другие девочки собираются присоединиться к ней.

Люциан тихо рычит. Думаю, я единственная, кроме Джинджер, кто это слышит. Джинджер кладет руку на плечо своего партнера и смотрит на Джейка.

— Я за.

— Я тоже, — говорит Сидни. — Я не могу оставаться здесь взаперти еще один день.

— Это официальное мероприятие, — говорит Габриэль. — Мы закажем вам наряд.

Джейк смотрит сначала на Сидни, потом на Джинджер.

— Четверка, четверка. — Затем он смотрит на меня. — И восьмерка. В черном. — Он улыбается мне.

«Придурок», мысленно говорю я Джейку.

«Тсс, тсс. Я — твой босс. Сексуальное домогательство. Когда-нибудь слышала о таком?» он отвечает мне тем же.

Я просто улыбаюсь.

«Я показываю тебе фак. Здесь. В моих мыслях».

Джейк громко смеется.

Это внезапно напоминает мне об Эли. Мысль о том, что есть шанс, каким бы ничтожным он ни был, что Эли… где-то есть и не умер, придает мне сил. Смелости. И бодрости. Я чувствую прилив сил.

— Хорошо, — говорит Джейк и поворачивается ко всем. — Поскольку Джоди передвигаются ночью, а Падшие, насколько нам известно, снова легли, чтобы восстановиться, нам следует посвятить дневное время тренировкам. Так что действуйте сообща.

— А сегодня вечером? — спрашивает Джинджер.

Джейк слегка улыбается.

— Сегодня вечером мы поохотимся.

— Поохотимся на Джоди? — спрашивает Викториан. Он бросает взгляд в мою сторону.

— Поохотимся… на все, — поправляет Джейк. — Если только Сид не найдет другую подсказку.

Остаток дня мы тренируемся. Мечи. Врукопашную. Кинжалы. Как угодно. Но все это время я думаю об Эли. Я вижу его лицо каждый раз, когда моргаю. У себя в голове я даже слышу его голос. Как может такой человек, как Элигий Дюпре, войти в мою жизнь, изменить ее так кардинально, а затем… уйти? Это кажется нереальным. Я все еще жду, что он выйдет из-за угла в любую минуту. Иногда я поднимаю глаза. Надеясь. Я даже слышу его голос у себя в голове.

Такого не бывает.

— Черт! — Я вскрикиваю и отскакиваю назад. Мои мысли возвращаются в настоящее, а зрение фокусируется на том, что передо мной. Подняв руку к плечу, я прикрываю ладонью струйку крови, вытекшую из-под меча Джейка. Я пристально смотрю на него.

— Будь внимательна, — предупреждает он. — Ты должна думать об этом, Райли. Это может стоить тебе жизни. — Он кивает головой в сторону остальной группы. — Или кого-то из наших.

Я вытираю пот со лба.

— Да, — отвечаю я, хмурясь. — Поняла. Солнце уже начало клониться к закату, и мне нужно немного побыть одной. Может быть, немного пробежаться, пока совсем не стемнело. Моя гордость немного уязвлена из-за того, что меня отчитали острием меча на глазах у всей команды ВЦНЯ. Мне нужно немного выпустить пар.

Снова. Кажется, за последнее время у меня накопилось много таких мыслей. Но я так со всем справляюсь. Я не сижу сложа руки, не плачу и не хандрю. Я бегаю. Или выбиваю из кого-нибудь дурь. Обычно моя сумка для тренировок дома. Поскольку у меня здесь такой нет, я просто бегаю.

Повесив меч в стойку, я выскальзываю из додзе, пока остальные тренируются. Питер на кухне занимается… чем-то. Я слышу, как звенят тарелки и столовые приборы. В холле Полумесяца царит полумрак, внизу погашен весь свет, кроме единственной лампы в фойе. Я выхожу через парадную дверь в прохладный, промозглый эдинбургский вечер. Солнце еще не полностью погасло, поэтому небо окрашено в мириады пурпурных и розовых тонов. У меня нет меча, который мог бы меня утяжелить, только один кинжал заткнут за внутренний пояс моих черных тренировочных штанов. Надев черную футболку с длинными рукавами, чтобы скрыть драконов, я срываюсь с места, перепрыгиваю через черные кованые ворота Полумесяца и оказываюсь на Олд-Толбут-Уинд. Я вернусь до того, как придет время отправляться в город.

На Кэнонгейте я поворачиваю налево и направляюсь к Холирудскому дворцу. За старым дворцом находится Холирудский парк, и, судя по словам Габриэля, его площадь составляет около шестисот акров. Утесы Солсбери поднимаются к одной из достопримечательностей Эдинбурга, месту Артура. Габриэль говорит, что его высота чуть больше восьмисот футов. По-моему, это довольно странный паровой двигатель.

Итак, вот куда я направлюсь. Подальше от города, в такое место, где, особенно в это вечернее время, я могу свободно бегать. Никого не замечая, кроме дикой природы.

Пробегая трусцой по Кэнонгейт, я прохожу мимо церкви, где прошлой ночью нашла ту бедную девушку. Убитую существом, созданным на основе темной древней магии. Я оглядываюсь и вижу пару средних лет и мальчика лет четырнадцати, стоящих рядом с тем самым местом, где я ее нашла. Я замедляю шаг. В руках у женщины небольшой букет полевых цветов, она наклоняется, кладет его на землю, поворачивается к мужчине, стоящему рядом с ней, и рыдает. Парень выглядит… беспомощным, засунув руки в карманы, он оглядывается по сторонам. Его взгляд встречается с моим. Да, малыш. Мне знакомо это чувство. Мне чертовски жаль, что тебе приходится проходить через это.

Мальчик моргает и смотрит на меня несколько секунд, затем прижимается к отцу.

Я продолжаю.

Улицы влажные после дневного ливня, и темно-серая брусчатка блестит в вечерней дымке. Еще достаточно светло, чтобы что-то видеть, поэтому я поначалу не тороплюсь, иду неторопливой, как у человека, трусцой. Воздух прорезает звук клаксона, за ним еще один. Я уворачиваюсь от продавца, который закрывает свой магазин на весь день. «ТОРГОВЕЦ РЫБОЙ», — гласит надпись на витрине. Мужчина смотрит на меня.

— Да, девушка. Значит, ты направляешь к Пику? — спрашивает он.

Я останавливаюсь.

— Да, туда, — отвечаю я. — А что?

— О, настоящая янки. Приехала в отпуск? — продолжает он. Он невысокий, с красным носом картошкой. Очевидно, этот мужчина любит виски.

Я улыбаюсь.

— И снова правы.

Его глаза с морщинками в уголках скользят по моим нарисованным крыльям.

— Точно. Что ж, возможно, ты захочешь свернуть направо и пойти по Радикальной дороге. Это труднопроходимая трасса, которая приведет тебя прямо к Пику.

Я киваю.

— Спасибо.

— Ага, — отвечает он и поворачивается, чтобы запереть дверь.

Помахав рукой, я бегу дальше. В конце квартала я поворачиваю направо, и, конечно же, вокруг дворца, который выглядит довольно впечатляюще, начинается ухабистая дорога. Радикальная дорога. Я сворачиваю на нее и, никого не увидев вокруг, стартую.

Даже на максимальной скорости я не могу не заметить, какой дикий и в то же время великолепный пейзаж вокруг. Трава все еще зеленая, даже в октябре, и тянется до самого острого холма, который возвышается над нами — Места Артура, — и его красота поражает меня. Я должна помнить, что если зло вторглось в Эдинбург, это еще не значит, что город сам по себе злой. Он… потрясающий. И я больше всего на свете хочу, чтобы Эли был здесь и увидел это вместе со мной. Однажды, снова. Скоро.

Не успеваю я оглянуться, как солнце быстро садится, но мне все равно. Я все еще вижу улицу и полна решимости добраться до верха Места. Сладкий аромат, отличный от городского, бьет мне в нос. Клевер? Что бы это ни было, мне нравится. Успокаивает меня. Заставляет двигаться быстрее. Вскоре я оказываюсь у подножия Места и начинаю подниматься. Подъем не прямой, поэтому я бегу под углом и в какой-то момент наклоняюсь, используя руки и ноги, чтобы забраться на вершину. Повсюду острые камни, что-то губчатое, что я не могу определить, и заросли увядших коричневато-фиолетовых кустов, которые я приняла за вереск. На ощупь они не мягкие. Как и чертополох. Но я не обращаю на это внимания и продолжаю карабкаться все выше и выше. У меня, как у полноценного человека, на это ушло бы, не знаю, наверное, час или два. Сейчас? Скажем так, я покинула Полумесяц около пятнадцати минут назад и уже почти добралась до вершины. Я замечаю, как быстро солнце скрывается за горизонтом, а небо с фиолетово-розовыми прожилками становится серым и темным. Это еще не начало проявляться, но уже приближается. Мне лучше поторопиться, а то я пропущу этот вид.

Меньше чем через три минуты я на вершине. В городе уже горят огни, и замок подсвечен, словно путеводный огонек в его сером центре. Высокие темные шпили, похожие на зазубренные тени, устремляются ввысь. Я слышу, как шины шлепают по лужам. Двери, закрываясь, скребут по деревянному полу. Шипит жир, как при жарке рыбы в кляре или чего-то еще. Разговоры сливаются воедино, и мне приходится не обращать на них внимания, потому что от попыток разобрать разные диалекты и акценты у меня начинает болеть голова. Я делаю глубокий вдох. Здесь, наверху, так сильно пахнет клевером, что кажется, будто кто-то только что скосил траву и пробежал по огромной куче, ну, клевера. И еще чего-то, с чем я не знакома. Заставляет задуматься, что в городе никогда не бывает так плохо, как сейчас.

Но, черт возьми, это так и есть.

Поскольку спускаться, должно быть, еще легче, чем подниматься, я знаю, что вернусь к Полумесяцу за считанные минуты. Как только я начинаю спускаться, резко останавливаюсь. И тут же замираю.

В двадцати футах от меня стоит одинокая фигура. Его лицо скрыто в тени, и я не вижу ничего, кроме его силуэта. Мое сердце подпрыгивает.

— Эли? — говорю я вслух. Господи Иисусе, он так на него похож. По крайней мере, мне так кажется. Его рост, фигура, широкие плечи. Даже то, как он стоит. Я медленно приближаюсь к нему. Он ничего не говорит, но я чувствую… что-то знакомое. В нем есть что-то знакомое. — Эли, это ты? — Я знаю, звучит абсурдно, что даже думаю об этом. Я видела, что с ним случилось на станции Уэверли. Невозможно отрицать, что произошло. И все же… я все еще сомневаюсь. «Эли! Если это ты, то, черт возьми, тебе лучше ответить мне!»

Я уже почти добралась до фигуры, а он не двигается. Он не говорит.

Он не дышит.

Я не слышу сердцебиения.

Я замираю. Стоя на месте, я ничего не делаю, только смотрю.

Изображение расплывается, смещается и исчезает.

Моргая, я смотрю в пустоту, протираю глаза костяшками пальцев и смотрю снова. Я оглядываюсь по сторонам. Я сижу на Месте в полном одиночестве.

И я, должно быть, схожу с ума. Теперь я вижу того, кого приняла за Эли? Качая головой, я снова опускаюсь на землю и через пару секунд уже мчусь во весь опор. Я пересекаю парк, сворачивая с тропинки и направляясь прямо через поросшее травой поле, и прохожу мимо небольшого водоема. Озера. Может быть, однажды я смогу вернуться и насладиться всем этим в полной мере.

Я огибаю дворец, и в ту секунду, когда мои ноги касаются земли разрушенного аббатства, из тени вылетает тело и врезается прямо в меня. Я отлетаю в сторону и приземляюсь под его весом.

— Что за черт? — бормочу я и двумя руками легко отталкиваю от себя тело. Я вскакиваю на ноги. — Что ты делаешь? — говорю я парню, поднимающемуся с земли, куда я его бросила. Из тени аббатства появляются еще пятеро. Всего шестеро парней, и в этом свете я бы сказала, что им от восемнадцати до двадцати трех лет. Молодые. Наверное, панки.

Дерьмо.

У меня нет на это времени.

— Куда это ты, девочка, так спешишь? — спрашивает один из них и подходит ближе ко мне. Остальные следуют за ним. Один за другим они расходятся веером. Окружая меня.

— Кто ты? — спрашивает другой. — Мы видели, как ты убегала с Места. Ты ненормальная.

— Я совершенно нормальная, — говорю я. — А теперь отойди. Мне нужно кое-куда.

Один смелый делает несколько шагов вперед и отталкивает меня назад.

— Ты никуда не уйдешь, мисс. — Он наклоняет голову, его лицо наполовину скрыто тенью. — Что это за татушки? — он протягивает руку и пытается коснуться моей щеки.

Неудачный прием.

Я хватаю его за руку и в мгновение ока заламываю ее ему за спину. Остальные надвигаются на меня, и я дергаю его за руку повыше. Он ругается и кричит.

— Ты, блядь, сломаешь мне руку, сука!

Я дергаю еще несколько раз, и он вскрикивает.

— Нет, — говорю я ему на ухо, прикидывая. — Нужно еще немного потянуть, прежде чем кость сломается.

— Отстань от меня! — кричит он с сильным акцентом.

Остальные приближаются. И без колебаний.

Я смотрю на того, кто впереди.

«Падай на колени».

Он с воплем делает это.

— Черт!

Следующий уже смотрит на меня.

«Ложись на бок, хватайся за яйца и кричи, как девчонка».

Он кричит, но крик такой раздражающий и громкий, что я останавливаю его.

«Кричи беззвучно».

Его рот широко открыт, но из него ничего не выходит. Идеально.

Остальные, все в поношенной одежде и футболках с куртками, падают таким же образом. Молча извиваясь на земле. Я веду того, кто стоит, все еще заламывая ему руку за спину, к разрушенной стене аббатства. Я поднимаю глаза и замечаю потемневшее небо, проглядывающее сквозь то, что когда-то было большим окном, а теперь превратилось в зияющую каменную пасть. Я прижимаю парня к стене, лицом к камню.

— Тебе что, правда нечем заняться, кроме как прыгать, или пытаться прыгать на женщин в парке? А? — Я толкаю его сильнее, и он хмыкает. У него короткая стрижка, иначе я бы схватила его за волосы и сильно дернула. — Перестань быть бесполезным куском дерьма для общества и займись чем-нибудь. Найди работу. Что угодно. — Я наклоняюсь ближе, касаясь губами его уха. — Но будь осторожен с теми, с кем связываешься.

Я в последний раз прижимаю его к каменной стене. Он снова хрюкает.

«Теперь встань на колени, веди себя тихо и не оборачивайся в течение пяти минут».

Я отпускаю его, и он опускается на колени.

Бросив взгляд на остальных, я качаю головой и направляюсь обратно на Кэнонгейт, все время задаваясь вопросом не о том, кого эта группа панков могла бы изнасиловать или избить, если бы меня там не было, а о том, что именно я увидела на Месте.

И почему я подумала, что это Эли.

На улицах уже стемнело, фонари горят и блестят на мокрой брусчатке, люди суетятся. Поднялся ветер, и он обдувает мои щеки. Я едва успеваю дойти до Олд-Толбут-Уинд, как чуть не врезаюсь в Ноя. Его лицо сердитое, почти освещенное светом лампы.

— Где ты была? — спрашивает он.

— Оставь эту затею, Майлз. Боже. Я пошла на пробежку, — отвечаю я.

— Одна? Никому не сказав? Серьезно? — сердито говорит он. — Черт возьми, Райли. Подумай головой.

Я в замешательстве смотрю на него.

— Мне больше нравится прежний Ной. Знаешь, тот, который подначивал меня в вампирском бойцовском клубе? — Я хмурюсь. — Где этот парень?

Глаза Ноя смягчаются в свете лампы, когда он смотрит мне прямо в глаза.

— Он ушел в ту же минуту, что и Дюпре. — Выгоревшие на солнце дреды перекидываются через плечо, когда он качает головой. — Эли заставил меня поклясться, что я присмотрю за тобой, если с ним что-нибудь случится. И я серьезно отношусь к своим клятвам, Рай.

Мы начинаем подниматься по Уинду в сторону Полумесяца. Я бросаю взгляд на Ноя.

— Что ж… спасибо тебе. Я ценю это. Но я могу…

— Постоять за себя. Да, я знаю, — улыбается он. — Эли говорил, что ты так скажешь. Некоторое время назад, в Саванне. Перед нашим отъездом.

Я снова улыбаюсь.

— Да, он бы так сказал. — Хотя внутри у меня разрывается сердце при одной мысли о нем. — Ной, вон там, на холме. Мне… показалось, что я его видела. — Я смотрю на него. — Эли.

Лицо Ноя застывает.

— Кто это был?

Я смеюсь и качаю головой.

— В том-то и дело. Это был… никто, я думаю. — Мой взгляд встречается с его взглядом. — Он… расплылся, поблек и исчез. Вокруг никого не было, кроме, ну, это было позже, у аббатства.

Ной хватает меня за руку, и мы оба резко останавливаемся.

— Что случилось в аббатстве?

Я отдергиваю руку.

— Послушай, поклялся ты или нет, но ты не можешь все время быть мистером Гиперопека. Боже мой. — Я качаю головой. — Люди. Дети. Дети-панки. Я позаботилась о них.

— Сколько их было? — спрашивает он.

— Шестеро.

— Боже, Райли, — бормочет он. Мы подходим к воротам, и остальные уже ждут нас. — Что ты с ними сделала?

Я пожимаю плечами.

— Ничего особенного. — Я улыбаюсь. — Обещаю.

— Итак, вы снова нашли дорогу домой, — говорит Джейк. — Мы будем охотиться группами по три человека. Майлз, Габриэль и Сидни. Дариус, ты с оборотнями. Аркос, Райли и я. Держитесь в тени. Так и они предпочитают. По дороге на Королевскую милю вверх, в замковые сады внизу, в клубы на Ниддри-стрит, вокруг Кирк-ярдов. Моя группа посетит сначала Трон-Кирк, Собор Святого Эгидия, Грейфрайарз и университет. И все, что ближе или ближе к этому. Дариус, твоя группа пойдет по Ниддри-стрит. Габриэль, Касл-Гарденс, монумент Скоттсу, Уэверли.

Ной украдкой бросает на меня взгляд.

«Я ненавижу, когда меня нет рядом с тобой. Чертовски ненавижу. Будь осторожна и не делай глупостей. Понятно?»

«Да, я понял, мистер Сварливые Штанишки. Не отвлекайся от игры. Сидни, прежде всего, нуждается в том, чтобы за ней присматривали. Именно поэтому ты сегодня с ними. Я рассказала Джейку, какой ты крутой боец. И не волнуйся. Я буду в безопасности. Обещаю.» Я улыбаюсь и киваю, несмотря на его хмурый взгляд, и присоединяюсь к своей команде.

Из темноты ко мне спешит старина Питер, пересекая подъездную аллею Полумесяца.

— Вот, пожалуйста, мисс, — говорит он со своим сильным акцентом, отчего «пожалуйста» звучит как «пжалста». Теперь не забуду. Не так ли? Он протягивает мне плащ и меч.

Я улыбаюсь и беру их.

— Спасибо, Питер.

— Да, — отвечает он, кивая своей седой головой в кепке. — Будьте осторожны, все вы.

Я продеваю руку за кожаный ремешок, застегиваю его на талии и убираю меч в ножны. Викториан помогает мне надеть пальто.

— Я знаю, тебе больно из-за твоего мужчины, — шепчет Викториан мне на ухо. — Но даже я согласен с Майлзом. Включись в игру, Райли. — Он разворачивает меня и смотрит в глаза. — Я не вынесу, если тебе причинят вред. Ни в коем случае. — Его взгляд становится пристальнее. — Я этого не вынесу.

Я пристально смотрю на него.

— Ладно, ладно, Вик. Угомонись. Обещаю. Я буду осторожна.

Он продолжает изучать меня, будто не верит ни единому слову.

И не без оснований.

— Ладно, пошли, — зовет Джейк. Мы все расходимся.

Мы сразу же пересекаем Каугейт и направляемся к мосту Георга IV. Здесь еще открыто несколько кафе, пекарен и лавок, торгующих чипсами. Несколько ресторанов. Движение на улицах замедлилось, почти так же, как и пешеходное движение на тротуарах. Мы доходим до Кэндлмейкерс-роу и направляемся в сторону Грейфрайарз. Мы прячемся в тени, прижимаемся к стенам и критически оглядываемся в поисках Джоди. Я не вижу и не чую ничего необычного. Мы заходим в переулки и выходим из них, заходим за здания предприятий и в любое маленькое, темное местечко, где может притаиться зло. Ничего. Наконец, в Грейфрайарз, как раз когда мы пробегаем мимо Кирк-ярда, начинается экскурсия с привидениями. Гид, крупный темноволосый парень в черном плаще, пристально смотрит на нас, но продолжает идти с группой.

Во дворе церкви мы разделяемся и обходим множество каменных склепов и надгробий, заполняющих древний священный двор. Кладбище аккуратно ухожено, среди зеленой травы проложены дорожки. Впереди я что-то слышу. Биение сердца. Одно. Я отступаю в тень и жду. Вскоре на дорожке, ведущей к главным воротам Грейфрайарз, появляется молодая женщина. Я понятия не имею, почему она одна. Уже далеко за девять вечера. Должно быть, она ускользнула от туристической группы. Она одета в черный бушлат, ее волосы убраны под кремовую вязаную шапочку. Она быстро идет, засунув руки в карманы. Так быстро, что она проходит мимо меня, не замечая. Я следую за ней.

«Где ты?» Викториан говорит у меня в голове.

«Я не знаю. У склепа. Здесь кто-то есть. Человек. Кажется, она знает, куда идет», отвечаю я.

«И куда же?» спрашивает Вик.

И тут до меня доходит запах. Сильнее, чем обычно. Это значит, что здесь не один человек.

«Джоди, Джейк, Вик. Идите сюда. Я чувствую их запах. Я рядом со стеной могил. Они такие серые, что некоторые кажутся почти черными. И здесь женщина».

Ни за что на свете Джоди не убьет невинного человека, когда я буду так близко. Я спешу за ней, мой взгляд мечется в темноте. Джоди пока нет. Надеюсь, мы подоспеем вовремя. Я отступаю в тень, следуя за ней. Я не хочу пугать ее и не хочу, чтобы Джоди видели меня. По крайней мере, пока.

Потом я вижу их. Вернее, их тени. Черт, и никаких признаков Вика и Джейка.

«Где вы, черт возьми, пропадаете, ребята?»

Никто не отвечает.

Так что я справляюсь со всем сама. Своим путем.

Я смотрю на удаляющуюся спину женщины.

«Разворачивайся и беги. Возвращайся к главным воротам и входи в первое открытое заведение, которое видишь. Или присоединяйся к туристической группе. Сделай это сейчас».

Женщина разворачивается и начинает тащить свою задницу по мощеной дорожке.

Это немедленно привлекает внимание Джоди.

Как только человек пробегает мимо меня, я выхватываю клинок и выхожу на тропинку. В этом месте чертовски темно, и только далекий свет от фонаря во дворе неподалеку освещает мое направление. Я как раз за пределами круга света. Я поворачиваюсь к Джоди и наблюдаю, как четверо из них выходят из тени.

Дерьмо.

«Ты впереди. Падай на землю».

Ничего. Ничего не происходит. Только они все начинают шипеть, как гребаные слистаки из «Страны потерянных», и подбираются ближе. Трое начинают кружить вокруг меня. Полагаю, они порождения магии, и мое четырехкратное вампирское колдовство разума на них просто не действует.

Двойное дерьмо.

Это значит, что мне просто придется отрубить их уродливые головы.

Я быстро сбрасываю с себя этот удушающий длинный плащ и отбрасываю его в сторону. Теперь я не так стеснена в движениях, теперь могу двигаться лучше, и встречаю первого приближающегося ко мне Джоди. Они высокие, серые и кожистые, с огромными ртами, которые закрываются не полностью. И от них воняет, как от гниющей свиной туши. Да, к сожалению, я знаю, как это пахнет. Можно подумать, что волшебное создание может быть более… привлекательным. Только не Джоди.

Тот, что передо мной, делает выпад, а я приседаю, перекатываюсь и вскакиваю ему за спину с поднятым мечом. Сильным ударом я сношу ему голову. Прочь. Она скатывается по мощеной дорожке в траву, где превращается в белую кашицу. Начинаются крики, начинается белая вязкая жидкость, в которую превращается Джоди, и я сталкиваюсь со следующим. Куда, черт возьми, подевались Вик и Джейк?

Вычеркиваем. Еще двое стоят лицом ко мне, один кружит у меня за спиной. Шипят. Они открывают рты и шипят. Длинные тонкие пальцы с зазубренными когтями тянутся ко мне, и единственное, что приходит мне в голову, — это сбить одного с ног и вцепиться в другого. Я именно так и делаю. Одним прыжком я отталкиваюсь от груди того, кто стоит передо мной, замахиваюсь в воздухе, целясь в голову другого, и попадаю в цель. Голова противника перекатывается, и я приземляюсь на корточки. Тот, кого я сбила с ног, уже снова поднимается и продвигается вперед.

Кто-то хватает меня сзади. Холодная, жесткая хватка обхватывает мое горло. Это буквально отрывает меня от земли. Двое других продолжают наступать, и я наношу удар кончиком меча по ноге того, кто держит меня. Он кричит, но не отпускает меня.

Затем раздается звон стекла, свет лампы гаснет, и на все кладбище опускается темнота. Я ничего не вижу. Хватка на моем горле усиливается, я задыхаюсь и врезаюсь локтем в ребра Джоди. Молниеносно, снова и снова, я ударяю по нему, но он все еще держит меня.

Затем крылья. Десятки хлопающих крыльев. Я не вижу их, только слышу, и они в ярости проносятся над головой. Теперь они так близко, что я чувствую, как воздух касается моей кожи. Пронзительный звук, еще больше крыльев, и поднимается сильный ветер. Я падаю. Перекатившись, я нахожу опору и подпрыгиваю, пригибаюсь и вглядываюсь в темноту. Кажется, что по кладбищу проносится облако теней, а крики Джоди наполняют ночной воздух. Затем они прекращаются так же быстро, как и появились. В Грейфрайарсе воцаряется тишина. Джоди больше нет.

Вопрос в том, кто их убил?

«Я сказал тебе, что присмотрю за тобой, Райли. Не важно, что тебе пришлось защищаться в одиночку. Возможно, меня физически не будет рядом, чтобы помочь тебе, но я всегда рядом. Я с нетерпением жду завтрашнего вечера. Пока…»

— Что случилось? — внезапно восклицает Джейк, взбегая по мощеной дорожке. Викториан следует за ним по пятам. Оба выглядят такими же растерянными, как и я. — Куда ты пошла?

Смятение охватывает меня, и я озадаченно смотрю на Джейка.

— Куда я пошла? Где вы двое были? Я звала вас обоим, но ни один из вас не ответил.

— Нет, ответили, — ответили они оба одновременно.

— Ты сказала, что последовал за каким-то человеком от Грейфрайарз гейтс на Ниддри-стрит, в клуб, — говорит Джейк.

— Когда мы не смогли найти тебя внутри, Ной и оборотни отправились сражаться с несколькими Джоди, которые жили в соседнем квартале. Мы пошли туда, чтобы помочь, думая, что ты тоже там.

Я совершенно сбита с толку.

— Я этого не говорила, — говорю я им. — Я сказала, чтобы вы шли сюда.

Оба качают головами. Я киваю.

— Что ж, значит, у Падших есть преимущество перед нами. — Я смотрю на Джейка. — Они выяснили, как манипулировать нами, даже не находясь здесь физически. Они сказали вам идти в другое место.

— Что случилось? — спрашивает Джейк, оглядывая груды пузырящейся слизи Джоди.

— Я отослала человека, — говорю я, и это звучит забавно для моих ушей, будто я уже не человек. — А я осталась отбиваться от Джоди. Я победила двоих из четырех.

Джейк оглядывается по сторонам.

— Куда подевались остальные?

Я качаю головой.

— Я снова услышала шум крыльев над головой, и свет погас. — Я указываю на фонарь во дворе в углу, который все еще не горит. — И следующее, что я помню, — тот, кто держит меня за горло, отпускает, и… что-то убивает их всех.

— Черт, — говорит Джейк. — Зачем кому-то из Падших посылать тебе помощь? — Он качает головой. — Не имеет смысла.

— Именно так я и думала, — отвечаю я. — Это был тот самый голос. Тот, который прислал мне приглашение. Я узнаю его. — Я смотрю на Джейка. — Он говорит, что не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

— Что ж, — говорит Викториан, глядя на меня сверху вниз. Темно, но я смутно различаю его силуэт. Я знаю, что эти влажные карие глаза метают в меня кинжалы за мою беспечность. — Больше никаких расставаний не будет. С этого момента я не отстану от тебя ни на шаг.

В этот момент церковный колокол пробивает одиннадцать.

— Давайте отправимся на другую сторону Старого города, — говорит Джейк. — Мы будем охотиться до рассвета.

И мы охотимся.

Мы проскальзываем по каждому закоулку Старого Эдинбурга, заглядываем в переулки, проходим между старинными заведениями и даже заглядываем внутрь некоторых из них. Есть небольшой промежуток времени, когда в городе тихо: ни черных такси, ни грузовиков, ни торговцев, ни туристов. Это время настало, и до рассвета остается около часа. В заливе лают тюлени, и шум прибоя, разбивающегося о скалы, будоражит мои чувства. Клубится туман, проникая сквозь старый камень и окутывая шпили и архитектуру Старого города Эдинбурга. Этот белый пар проникает внутрь и обволакивает своими длинными тонкими пальцами каждую поверхность, каждый камень, камешек, почтовый ящик и припаркованную машину. Он даже обвивается вокруг моих лодыжек.

Мы все в пабе Ниддри, не на Ниддри-стрит, но все равно в пабе, и владелец знает Габриэля и Сидни достаточно хорошо, чтобы дать им ключ. Мы сидим за большим столом в углу, приглушив свет, и я потягиваю темное пиво.

— Сегодня ночью было убито в общей сложности семь Джоди, — говорит Джейк. — Не думаю, что в этот вечер погибла хоть одна невинная душа.

— Двое из них были убиты благодаря Падшим, — говорит Дариус. — Не знаю, как ты, но, по-моему, у Райли есть поклонник, — говорит он и смотрит на меня. — Один из Падших.

— Тот же, кто подарил ей приглашение на сегодняшний благотворительный вечер, — говорит Ной. — Я бы поставил на это пакет свежей крови.

— Посмотрим сегодня вечером, — говорит Джейк. Он смотрит на меня. — И если вы, девочки, хоть на секунду думаете, что будете там одни… — Он медленно улыбается мне. — Тогда вы просто плохо нас знаете.

Я делаю большой глоток пива, глядя на Джейка поверх дна бутылки. Допиваю и улыбаюсь в ответ.

— Да, я знаю это. Вроде как уже привыкла.

— А следовало бы, — говорит Ной рядом со мной. Его взгляд чуть более глубокий, чем обычно. — И не думай, что ты к этому привыкнешь.

— Любая из вас, — многозначительно говорит Люциан своей паре Джинджер.

Я тут же перевожу взгляд на Габриэля.

Он тут же переводит взгляд на Сидни.

Но он ничего не говорит.

Чушь собачья.

Я уже подумываю о том, чтобы взять все в свои руки и заставить его рассказать ей, что он на самом деле чувствует.

Габриэль переводит взгляд прямо на меня. И замирает. На несколько секунд.

Замечание принято.

Я улыбаюсь.

Как только темнота рассеивается и на смену ей приходит свет, мы выходим из «Ниддри» и направляемся в Полумесяц. В особняке, полном вампиров, оборотней и бессмертных друидов, я единственная, кому нужен полноценный сон.

Впереди еще много работы. Дариус, Габриэль и Сидни просматривают исторические книги, старинные фолианты, передаваемые от одного клана людей к другому, в поисках сражений, которые произошли в соответствии с надписями на первой реликвии. Пока они это делают, я отключаюсь.

Надеюсь, не на ближайшие двадцать четыре часа.

— О, я так рад видеть вас всех в целости и сохранности, — говорит Питер, встречая нас у ворот. Раннее утро, туман окутывает наши лодыжки, а старина Питер одет в свою твидовую кепку, рабочие брюки и шерстяное пальто. У него ярко-красный нос, а глаза светятся неподдельным счастьем. Какой милый старичок.

— Да, мы тоже этому очень рады, — говорю я и улыбаюсь ему.

— Не хочешь ли полный шотландский завтрак, девочка? — спрашивает он меня, затем оглядывает других участников. — Кто-нибудь?

— О, я за, — говорит Джинджер.

— Да, — подхватывают Люциан, Габриэль и Сидни.

— Отлично! Все будет готово как можно скорее! — говорит он и спешит к главному входу.

— Прогуляешься со мной, пока у меня есть V8? — спрашивает Ной, хлопая меня по плечу.

— Райли, можно тебя на пару слов перед сном? — прерывает меня Викториан.

Я улыбаюсь.

— Конечно. Я позову тебя.

Он кивает и направляется внутрь.

Я искоса смотрю на Ноя.

— Ты цепляешься за меня, чтобы позлить Вика?

Ной чуть не задыхается.

— Цепляю? И нет. Превращаю в ад, нет.

Я ухмыляюсь.

— Тогда ладно. Только на секунду. Я устала.

Его ртутные глаза изучают меня гораздо дольше, чем это необходимо.

— С тобой что-то не так, — говорит он. — Раньше ты никогда так много не спала. А как насчет звона в ушах? Тебе уже лучше или нужно показаться врачу?

— Так, наверное, лучше. Все еще есть, но уже не так сильно. Наверное, просто начинается насморк.

— Хорошая попытка, — говорит он.

— Ну, тогда я понятия не имею. Я сама только что об этом подумала. — Я смотрю на него. — Может быть, потому, что я превратилась из слегка эксцентричного, но в то же время полноценного человека, несмотря на то, что могут сказать другие, в человека со способностями. Может быть, это все… настигает меня. — Я качаю головой. — Не знаю. Но, черт возьми, когда я падаю, я выхожу из игры.

— Да, я знаю. — Он открывает передо мной дверь, и я вхожу. Он следует за мной, мы пересекаем фойе, и он отводит меня в сторону, в гостиную, расположенную рядом с главным входом. Лишь слабый свет пробивается сквозь щель в еще не задернутых на день шторах. Его пристальный взгляд находит мой и удерживает его. Его тело близко, и он убирает с моего лица распущенные волосы. — Это опасно, Рай. Слишком опасно для тебя оставаться одной. Никогда.

Я откидываю голову назад и закрываю глаза.

— Ной. Ради бога. — Я поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх. — Что такого чертовски важного в моей безопасности? Не то чтобы я не дорожила своей жизнью, но… черт возьми. Все так беспокоятся о моей безопасности. — Я беру его за руку и сжимаю ее. — Никто из нас здесь не застрахован от смерти. Даже бессмертные могут умереть. Под угрозой вся наша безопасность, не только моя.

— Да, но ты здесь единственная, кого я поклялся оберегать, — он переплетает свои пальцы с моими и крепко сжимает их. — И я сдержу свои клятвы, черт возьми.

Подняв руку, Ной проводит подушечкой большого пальца по моей губе.

— Я храню их, Райли По. Ты важна для меня.

Искренность в его необычных глазах видна даже в полумраке раннего утра, в почти затемненной комнате. Эмоции приходят ко мне из ниоткуда, и я вдруг чувствую себя такой уязвимой, такой… слабой. Я скучаю по объятиям, по тому, как меня лелеют. Я знаю, это звучит нелепо, но… я ничего не могу с собой поделать. Я потеряла того, кого любила всем сердцем. И это была чертовски долгая борьба за то, чтобы ожесточить свое сердце.

Взгляд Ноя смягчается.

— У тебя совсем не жестокое сердце, женщина. — Он гладит меня по щеке. — Никогда таким не было.

Внезапно я испытываю сильнейшее чувство, когда просто… падаю в объятия Ноя. Но я этого не делаю. Вместо этого я сжимаю его руку и улыбаюсь.

— Конечно, так и есть. Я обещаю быть осторожной. Я разрешаю тебе безжалостно присматривать за мной. — Я выхожу из гостиной и оглядываюсь через плечо. — Увидимся через несколько минут.

Ртутные глаза молча смотрят мне вслед, когда я ухожу.

Я уже на полпути к лестнице, когда Викториан внезапно оказывается рядом со мной.

— Ты меня не позвала.

Я запрыгиваю на ступеньку.

— Господи Иисусе! — Я смотрю на него и толкаю локтем. — Прости, я забыла. Больше так не делай.

— Я не доверяю Майлзу, — выпаливает Вик. Мы поднимаемся на площадку второго этажа и идем по коридору. — Мне он не нравится.

Я смеюсь.

— Ну, поверь мне, это чувство взаимно. — Я смотрю на него. — Почему ты ему не доверяешь? Ты имеешь в виду, со мной?

Викториан кивает и уходит, заложив руки за спину.

— Теперь, когда твой мужчина ушел.

— Возможно, он думает о тебе то же самое, — говорю я. Честно говоря, я всегда чувствовала реакцию Ноя. Я просто отмахивалась от этого, как от сильной вампирской сексуальности. Возможно, я ошибалась.

— У него есть на то веские причины, — прямо отвечает Викториан и останавливается у моей двери. — Я знаю, ты скорбишь по своему мужчине, — говорит он, глядя на меня сверху вниз своими темно-карими глазами. — И я знаю, что ты жаждешь, чтобы тебя обняли, утешили, — говорит он, поднимает мою руку и целует ее. — Я здесь для тебя, любимая. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь.

Я моргаю.

— Не люблю ходить вокруг да около. Это ты, Вик?

Он одаривает меня легкой улыбкой.

— Полагаю, что нет.

— Что ж, — я обхожу его и открываю свою дверь. Оглядываясь через плечо, я смотрю на него.

— Я ценю твое предложение, — говорю я. — И ты будешь первым, кто узнает, если я захочу воспользоваться твоим предложением. Спокойной ночи.

Я закрываю дверь, но не успеваю заметить, как на его красивом лице расплывается широкая, нелепая улыбка.

Боже милостивый.

— Однажды я завоюю тебя, — бормочет Викториан по-румынски по ту сторону двери.

— Я знаю, что ты только что сказал, — отвечаю я по-румынски.

Вик ругается и уходит из коридора.

Наконец-то моя кровать.

Я сбрасываю с себя одежду, скидываю ее в кучу на полу и забираюсь в постель в одних трусиках и лифчике. Через несколько секунд я засыпаю.

По крайней мере, до того, как сны снова начнут мучить меня.

Часть 9: РАЙ И АД

Была ночь, и лил дождь; и, падая, это был дождь, но, упав, это была кровь.

— Эдгар Аллан По, «Молчание — сказка»

Я вижу боль в глазах Райли, и мне ее так жаль. Она потеряла своего партнера, Эли, и то, как она его потеряла… невыносимо думать об этом. Но, черт возьми, она — боец. Она хорошо скрывает свои страдания и ставит команду и жизни невинных людей выше собственной боли. Я никогда не видел ничего подобного. Честно говоря, я рад быть на ее стороне. Она еще не совсем прониклась ко мне симпатией, но скоро это произойдет. Я надеюсь.

— Джинджер Слейтер

Я нахожусь в таком глубоком, темном и тяжелом месте, что мне приходится прилагать все усилия, чтобы дышать. Я не уверена, в чем дело — в самом месте или в моей компании. Думала, что я одна. Думала, что я в своей постели.

Но это определенно не так.

В одно мгновение сквозь облака пробивается легкая дымка, которая едва освещает окрестности. Я на озере? Какой-то водоем. Я опускаю взгляд. На мне только лифчик и трусики. На дворе октябрь, но мне тепло. Совсем не холодно. На самом деле, это похоже на летний день дома, в Саванне.

— Думал, ты никогда не проснешься.

Я подпрыгиваю от неожиданности и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это ко мне подкрался. Знакомый силуэт, но я не узнаю его. Мужчина. Высокий. Широкоплечий. Длинные волосы зачесаны назад. Мускулистый. Легкая дымка луны не позволяет мне разглядеть его черты. Однако его акцент… уникальный. Привлекательный.

Я почти ничего не могу поделать с этим влечением.

— Мне… жаль. Я просто не мог дождаться, — говорит он и подходит ближе. Я позволяю ему это, сама не знаю почему. И снова, кажется, я ничего не могу с собой поделать. У меня внутри порхают бабочки, и я делаю глубокий вдох, чтобы попытаться избавиться от этого чувства. Ничего не получается.

Он — я понятия не имею, кто он и как его зовут, и по какой-то причине даже не спрашиваю — останавливается в шаге от меня. Из-за туманного лунного света за его спиной я не вижу его лица. Просто знаю, что его очарование поражает меня так, как я не привыкла к этому. Только Эли заставляет меня чувствовать это. Думаю, это и есть Эли. Но так ли это? Я чувствую его. Ощущаю его. И все же… он другой. Я в полном замешательстве. Снова глубокий вдох. И снова ничего не получается. Бесполезно.

Затем его большие руки обхватывают мой подбородок с обеих сторон, и его губы касаются моих, шепча что-то.

— Я собираюсь поцеловать тебя, Райли, — говорит он и слегка надавливает, заставляя меня открыть рот. Он наклоняет голову и прижимается ко мне, делая глубокий вдох, когда целует меня.

У меня перехватывает дыхание, и я тону в медленном, эротичном прикосновении его губ, запускаю пальцы в волосы, которые на ощупь напоминают тяжелый шелк, и ощущаю его вкус в ответ.

Его руки скользят по моим бокам, затем поднимаются выше и обхватывают мою грудь через лифчик. Он быстро расстегивает застежку спереди и сбрасывает шелковистый материал с моих плеч. Тот падает на землю. Он ласкает меня своими мозолистыми руками, и я закрывают глаза от этого ощущения. Его рот притягивает мой, и тепло его ладоней на моей груди заставляет меня прижаться к нему, но он больше не двигается — только глубокие, собственнические поцелуи.

Затем он останавливается.

Прижавшись своим лбом к моему, он обхватывает меня руками за спину и притягивает к себе. Почему я так сильно хочу его? Кто он? Почему он кажется таким знакомым? И почему я сейчас не в себе?

Я откидываю его волосы в сторону и приближаюсь губами к его уху, касаясь языком мочки. Когда он вздрагивает, я шепчу:

— Пожалуйста, не оставляй меня, Эли. Еще нет. Я этого не вынесу.

Он замирает, отстраняется и смотрит на меня. Я не вижу его глаз, только темный блеск, но я знаю, он изучает меня. Созерцает. Удивляется, какого черта я делаю.

— Я… Господи, ты нужен мне, Эли. Мне так больно, — говорю я прерывистым шепотом.

Не говоря ни слова, он делает, как я прошу.

— Уверена? Я… не думаю, что смогу остановиться, если начну.

— Да, — шепчу я, прерывисто дыша. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Затем он поднимает меня на руки и несет к воде.

— Я чувствую твой запах, почти ощущаю тебя на вкус, настолько сильно твое желание. — Он продолжает двигаться, и его длинные шелковые волосы падают на мое обнаженное плечо, заставляя меня дрожать. Он наклоняет голову и обнюхивает мою шею, словно хищный зверь. — Я мечтал попробовать тебя на вкус, почувствовать, как ты взрываешься под моим языком. Я никогда не думал, что ты будешь обладать мной… вот так. — Он ставит меня на ноги, и теплая вода доходит мне до пояса. Он обходит меня сзади и останавливается, склонив голову к моему уху, его шепот напоминает глубокое мурлыканье, но он по-прежнему не касается меня, посылая вибрации удовольствия по моей влажной коже. — Я собираюсь погрузиться глубоко в твою тугую влагу, почувствовать, как твои женские мускулы сжимают мою твердую плоть, когда ты принимаешь меня всего, — говорит он, облизывая мочку моего уха, его теплое дыхание ласкает мою щеку. — Но сначала, — говорит он, и его хриплые слова отдаются у меня в горле, заставляя меня дрожать от возбуждения, — я собираюсь заставить тебя потерять контроль прямо там, где ты стоишь.

Каждое нервное окончание в моем теле наполняется силой, готовое высвободить энергию, бурлящую в венах. Его слова, его голос, его обещание, этот чертовски сексуальный акцент звучат так эротично, что мне приходится напрячь мышцы, чтобы не кончить прямо сейчас. Я тянусь к нему.

— Не прикасайся ко мне. Просто чувствуй.

Он снова заходит мне за спину и отводит мои волосы в сторону. Его губы скользят по моей коже, его теплое дыхание вырывается легкими облачками, а затем влажный бархат его языка ласкает меня там, где только что было его дыхание. Он проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику, очерчивая небольшие круги вокруг каждого позвонка, и я сжимаю кулаки, до боли желая прикоснуться к нему, но сдерживаюсь и держу их при себе. Горячая жидкость разливается у меня между ног, заставляя меня пульсировать от желания.

— Пожалуйста, Эли…

Наконец, он прикасается ко мне. Его влажные руки скользят по моим бокам, по ребрам, по бедрам. Подцепив большими пальцами мои трусики, он стягивает их вниз, и я снимаю их. Он наклоняется, хватает их и бросает на берег.

— Боже, ты прекрасна, — шепчет он мне на ухо, посылая очередную волну мурашек по моему напряженному телу. Он снова медленно целует меня, и это так мучительно медленно и эротично, что я чуть не взрываюсь прямо на месте. И снова я не делаю этого. Но я не могу сдержать стон удовольствия, который вырывается у меня.

Я замечаю, как он резко втягивает воздух.

Я не знаю, сколько еще смогу выдержать.

Я хочу, чтобы это продолжалось вечно.

Его большие ладони обхватывают мою грудь, а рот касается того места, где моя шея переходит в плечо. Его большие пальцы касаются затвердевших, чувствительных кончиков, и я запрокидываю голову, чтобы прижаться к его груди.

Он просовывает свою ногу между моими.

— Прижмись ко мне спиной.

Я подчиняюсь, и его полная эрекция, упирающаяся мне в поясницу, заставляет меня снова застонать.

Он целует меня в подбородок, затем двигает губами к моему уху.

— Я хочу увидеть, насколько ты готова для меня, любимая. Ты сможешь это выдержать?

Между вдохами я вздрагиваю и шепчу:

— А ты?

Низкий рык вырывается из его горла.

— Не двигайся.

Властно держа одну руку на моей груди, он скользит другой рукой по моему бедру, по плоскому животу, затем дальше, ближе.

В тот момент, когда он прикасается ко мне, из моего горла вырывается неконтролируемый рык.

— Боже, женщина, — говорит он, все еще прижимая руку к моей влажности. Его шепот становится хриплым. — Сейчас. — Он погружается в меня одним пальцем, крепко прижимая к себе. Я резко втягиваю воздух и задерживаю его, зажмуривая глаза, изо всех сил стараясь не взорваться под его рукой.

Это не срабатывает.

Постепенная кульминация, один толчок за другим, нарастает с каждым толчком, с каждым движением его руки во мне, пока я не утыкаюсь лицом в его плечо, сжимая зубами его плоть, когда оргазм овладевает мной. Постепенно он спадает.

Обхватив меня руками, он ведет меня вперед, а плоть между моих бедер все еще дрожит от удовольствия.

Я захожу в воду и радуюсь ее прохладной температуре, чтобы хоть немного остудить огонь, который он во мне разжег. И все же… я почему-то не удовлетворена. Я не хотела взрываться, но, черт возьми, ничего не могла с собой поделать. Я хотела, чтобы это продолжалось вечно.

Окутанный молочным сиянием луны, этот загадочный мужчина, Эли, стоит высокий, плотный, мускулистый и сильный. От его тела обжигающими волнами исходят разряды энергии. Его волосы, серебристые в лунном свете, свободно свисают до пояса, придавая ему дикий, неприрученный вид, и я легко представляю, как он стоит на скалистом шотландском морском утесе, с куском шотландского пледа на плече, с мечом на боку, а свирепый ветер треплет его волосы. От этой красоты у меня перехватывает дыхание. И я понятия не имею, откуда взялось это видение. Эли не шотландец. И он не кельт.

Он на мгновение отпускает меня, ныряет под воду, отплывает подальше и выныривает, с мокрых волос у него на груди стекает вода. Он протягивает руку.

— Иди сюда.

Я плыву к нему, не сводя с него глаз, мной движет нечто большее, чем вожделение. Необъяснимо. Я загоняю это в дальний угол своего сознания и просто… принимаю.

Мы оба держимся на месте, когда встречаемся взглядами.

— Посмотри на меня, — говорит он.

Я делаю. Я все еще не могу разглядеть его лица. По крайней мере, не полностью.

— Я могу предложить тебе только этот момент, — говорит он. В его словах сквозит сожаление.

Я делаю глубокий вдох.

— Не говори глупостей, Эли, — шепчу я. — Мы помолвлены. Помнишь?

— Держись за мои плечи, — шепчет он.

Твердые, мускулистые мышцы вздрагивают под моими пальцами, когда я держусь за них. Держа одну руку под водой, он притягивает меня к себе, впиваясь пальцами мне в поясницу. Его возбужденный член прижимается к моему животу. У меня перехватывает горло.

Подушечкой большого пальца он проводит по моим губам, приподнимая уголок, затем опускает свой рот к моему, заставляя мой открыться. Наши языки встречаются, сначала медленно, исследуя, а затем он прерывает поцелуй, наклоняет мою голову и проводит губами по моему горлу. Ощущения пронизывают меня, солоноватая вода плещется между нами, смешиваясь с его неповторимым вкусом, оседающим на моем языке, заставляя меня желать большего.

Он дает это.

Он оттесняет меня назад, его глаза, все еще не до конца видимые, встречаются с моими, и он поворачивается, обхватывая меня за талию. Бицепсы напрягаются.

— Держись за меня, любимая. Обхвати меня ногами за талию.

Когда мои ноги обхватывают его, он одним быстрым толчком погружается в мою гладкую влагу, полностью. Я задыхаюсь и постанываю, когда мои мышцы растягиваются и приспосабливаются к вторжению. Я почти кончаю снова.

— Обними меня за шею, — приказывает он.

Когда я это делаю, его рот завладевает моим, пожирает меня, его язык пробует на вкус каждый уголок. Он двигает бедрами, почти полностью выходя из меня, а затем снова входя. Его движения повторяют движения его языка, когда они оба занимаются любовью, и я обхватываю его лодыжками за талию и двигаюсь вместе с ним.

Он двигается быстрее, раз, другой, третий, и я закрываю глаза, когда по коже пробегают горячие волны, а в глазах вспыхивает свет. И затем, когда на меня накатывают волны мощного оргазма, внутренние мышцы сокращаются, пульсируют и сжимаются в неудержимом порыве. Стон вырывается из горла вместе с прерывистым дыханием.

Его тело содрогается, когда он достигает оргазма, мышцы живота сокращаются с каждым толчком, вены на шее набухают, рельефные мышцы выступают вперед. Его движения замедляются, но он остается внутри меня.

Обхватив меня руками, он целует меня в губы медленным, эротичным движением обладания. Под водой его пальцы впиваются в мои ягодицы, притягивая меня еще ближе.

Он целует меня в шею, заставляя запрокинуть голову, и нежно прикусывает местечко, где бьется мой пульс.

Открывая глаза, пока его губы ласкают мою шею, я смотрю на небо, на крошечные вспышки звездного света, сверкающие, как триллион вспышек фотоаппарата. Это нереально. Все это. Этот момент.

Одной рукой он обхватывает мой затылок, и наши губы раздвигаются на шепот. Он пристально смотрит на меня, лунный свет блестит на его влажной, скользкой коже, и он глубоко целует меня, затем шепчет мне на ухо слова на древнем языке, слова, которых я не понимаю. Я не осмеливаюсь спросить, что они означают.

Дымка начинает рассеиваться, темнеть, и вскоре лунный свет полностью исчезает. Меня снова охватывает это гнетущее чувство, и я понятия не имею, который час, где я и с кем я вообще. Мне все равно. Я побеспокоюсь об этом позже.

Все, что имеет значение в это время и в этом месте, — это мужчина, который прижимает меня к себе.

Он поднимает голову и смотрит на меня, из ниоткуда появляется вспышка света, и серебристый взгляд встречается с моим, и я задыхаюсь…

Осознание того, что меня окружает, переполняет меня, и я открываю глаза. Адреналин подстегивает меня, и я вскакиваю с кровати. Я стою обнаженная в своей комнате в Полумесяце. Шторы задернуты, но сквозь щель пробивается слабый свет. Все еще светло.

Сон. Очень эротичный секс с…

Эти глаза. Не Эли. Совсем не Эли.

Ярость нарастает во мне, зарождается где-то в животе и разгорается в груди. Я направляюсь к двери, вспоминаю, что я совершенно голая, затем поворачиваюсь, хватаю спортивные штаны и толстовку с капюшоном, натягиваю их на себя, засовываю ноги в кроссовки «Найк» и вылетаю за дверь.

Теперь все возвращается ко мне.

Всё.

Каждая. Последняя. Деталь.

Я вся горю.

Вылетев из своей комнаты, я несусь по коридору. В тот момент, когда я начинаю спешить по коридору, я слышу лязг стали о сталь над головой. Я меняю направление и поднимаюсь еще на один лестничный пролет, врываюсь в додзе и смотрю на свою цель. Он стоит спиной ко мне, обнаженный по пояс, уперев меч плоской стороной в плечо. Он разговаривает с Джейком.

Я пересекаю мат, разворачиваю Ноя, захожу сзади и бью его прямо в челюсть.

Его меч падает на мат.

— Черт! Ой! — говорит он, держась за челюсть, хотя я знаю, что на самом деле ему не было больно. Я просто удивила его. — Какого черта, Райли?

— На выход, Майлз. Сейчас же! — говорю я, поворачиваюсь и выхожу из додзе, не дожидаясь его.

Я знаю, он последует за мной.

А пока я скрываю, что, по-моему, только что сломала руку о его стальную челюсть.

Прямо сейчас мне на это наплевать. Я зла как черт.

Я несусь по коридору, вниз по ступенькам, в приемную. Затем прямо через парадную дверь. Я спускаюсь по ступенькам и жду. Мне не приходится долго ждать.

— Что с тобой не так? — спрашивает Ной, его рыжеватые брови сходятся над сердитыми, как ртуть, глазами. — Ты же знаешь, что не сделала мне больно своим ударом. У тебя, наверное, сломана рука, Райли. Какого черта?

Я поворачиваюсь к нему. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить его снова.

— Я доверяла тебе, — говорю я. — Полностью. А теперь… Как ты мог, Ной?

Ной еще больше хмурится. Несколько секунд он молчит.

— Что?

— Я видела тебя, — говорю я, продолжая свою тираду, затем понижаю голос. — Это был ты. В моем сне. Я видела твои глаза, Ной. Ни у кого нет таких глаз, как у тебя.

Медленная, хищная улыбка приподнимает уголки полных губ Ноя, пока он не расплывается в широкой улыбке.

— Мечтаешь обо мне, По? Это… Ой!

— Черт! — шиплю я почти в унисон, качая головой. В тот раз я все сломала. Я знаю это.

Ной хватает меня за руку, и когда я пытаюсь отдернуть ее, он притягивает меня ближе и крепко держит. Его дреды скользят по моему запястью, когда он наклоняет голову, чтобы осмотреть мою руку. Он поднимает голову.

— Я не знаю, что тебя так взбесило, девочка, но я не имею никакого отношения к твоим снам, — улыбается он. — Не то чтобы… что бы тебе не снилось, я бы не хотел этого делать, потому что, очевидно, тебя это заводит, — самоуверенно говорит он. — Но, клянусь Богом. — Он смотрит на меня. — На этот раз я невиновен.

Внезапно на ум приходят другие детали сна. Необычный акцент. Еще более необычный язык. Волосы, которые были такими шелковистыми, что я могла провести по ним пальцами.

— Черт, — говорит Ной, изучая меня. — Ты заставляешь меня ревновать, дорогая.

Может, это все-таки был не Ной.

Почему-то это меня немного разочаровывает.

Ной улыбается еще шире.

— Давай-ка положим этому смертоносному оружию пакет со льдом, пока оно не разбухло, — говорит он, берет меня за подбородок костяшками пальцев, заставляя посмотреть на него. — В следующий раз сначала спроси. Я никогда не буду лгать тебе, Райли.

Я смотрю в самые искренние глаза Меркьюри, которые я когда-либо видела. Я, наверное, идиотка.

— Прости меня.

Лицо Ной смягчается.

— Не так сильно, как ты меня.

Я сразу понимаю, что он сожалеет о том, что его не было во сне.

Итак, если не Ной и не Эли, то кто?

Когда мы оборачиваемся, вся команда ВЦНЯ стоит на ступеньках. Наблюдает.

Задумчивый взгляд Викториана ощущается как тонна кирпичей.

— Любовная ссора? — ухмыляясь, спрашивает Джейк. — Расскажите-ка.

— Отвали, — говорю я, проходя мимо. — Я ошибочно обвинила Майлза в том, что он был в моем сне. Ничего страшного.

Джейк смеется.

— Нельзя доверять вампирам, мисс По. Разве ты до сих пор этого не поняла? Особенно таким, как Майлз. — Все ребята разражаются смехом.

— Не обращайте на них внимания, Райли, — кричит Сидни.

Я игнорирую выпад Джейка, так как уверена, что он просто пытается разозлить меня еще больше, чтобы я продолжала злиться на Ноя. Чего я не сделаю.

У входа Ной снова поворачивается ко мне.

— Ты можешь доверять мне, Райли, — тихо говорит он. Его взгляд не отрывается от меня. — Я бы никогда не сделал ничего, чего бы ты от меня не хотела. Никогда.

Не дожидаясь ответа, он поворачивается и направляется на кухню.

Я молча следую за ним.

— Нам нужно подготовить тебя к сегодняшнему вечеру, дорогая, — говорит Ной, чтобы успокоить меня и сменить тему разговора. — Джейк заказал платья для тебя и других девочек. По-моему, очень мило. — Он достает из морозилки пакет с замороженным горошком, поворачивается, усаживает меня за стол и накрывает мою руку пакетом с овощами. Он смотрит на меня. — Ты не увидишь меня там сегодня вечером, но можешь не сомневаться, что я там буду. Кто бы это ни был, кто тебе снится, — он замолкает, когда его взгляд встречается с моим, — он опасен, Рай. Он может проникнуть в твои сны, точно так же, как Валериан и Викториан Аркосы. Сейчас это может быть просто сексуальным, но ты не знаешь, кто он такой и во что превратится. Особенно если это один из Падших. А я подозреваю, что так оно и есть.

— Чего он от меня хочет? — спрашиваю я. — Я… никто. Я не архивариус. И, черт возьми, я уверена, что у меня чистая душа.

Ной пристально смотрит на меня несколько мгновений.

— Ты действительно не знаешь, да?

Медленно и озадаченно я качаю головой.

Ной улыбается и берет меня за подбородок, как маленького ребенка.

— Тогда тебе, наверное, не нужно знать, — говорит он. — Я бы не хотел, чтобы твое эго становилось, ну, больше, чем оно уже есть.

Я бью его по бедру другой рукой.

— Пофиг. — И все же я озадачена тем, что он имеет в виду.

Вскоре подходят остальные, и Дариус, единственный, кого нет в группе, выходит из библиотеки.

— Думаю, вторая реликвия находится под домом Мариме.

Мы все оборачиваемся и смотрим на него.

— Шутишь? — спрашивает Джейк.

— Ни капельки, — говорит Дариус. Он держит том, а на открытых страницах — карту. Старую карту. Эдинбурга. Он указывает. — В этом районе произошло не одно сражение между кельтами и жителями равнин, и не раз непосредственно на месте этого дома. Под ним проходят некоторые из старых проходов в катакомбах.

— Я пойду с мисс Маспет, — говорит Габриэль, скрещивая руки на груди. — Если это другое существо, которое манит Райли, действительно одно из Падших, то реликвия действительно может быть там.

Джейк кивает.

— Именно так я и думал. — Он поворачивается к Люциану. — Ты тоже поедешь в качестве сопровождающего Джинджер. Вы все поедете в разных машинах. Я раздобуду приглашения для вас двоих. — Он смотрит на меня. — Думаю, тебе придется только назвать свое имя у двери.

Я киваю.

— Ладно. Звучит неплохо. — Я бросаю взгляд на часы на стене. — Пять сорок пять. Я поду собираться. — Я киваю Ною. — Спасибо за лед.

К счастью, на каждом этаже есть по две ванные комнаты. Я нахожу одну и полеживаю в ванне не менее сорока минут. Моя рука уже чувствует себя лучше, и опухоль спала. Думаю, хорошо, что у меня есть способности. Быстро вылечиваюсь.

Я мою голову, мне не нужно бриться благодаря такому замечательному средству, как лазерная эпиляция, и, наконец, прежде чем я остыну, вылезаю из воды и заворачиваю волосы в полотенце, а тело — в другое. Я добавляю в свой образ что-то такое, что мне так хотелось вернуть — может быть, потому, что именно так я выглядела, когда встретила Эли, и я отчаянно хочу вернуть все, как было. Я иду по коридору в свою комнату, и, конечно же, у моей двери кто-то стоит.

— Да, Викториан, я буду осторожна. Обещаю. — Я улыбаюсь ему.

Он отвечает с серьезным видом.

— На этот раз я боюсь за тебя, — серьезно отвечает он.

— О, а раньше ты не боялся?

— Ну, конечно, — отвечает он. — Но это… со снами… это не в моей власти.

— Раньше ты поступал точно так же со мной, — обвиняю я. — Только ты никогда не заходил так далеко.

Он пристально смотрит на меня.

— Вот к чему я клоню.

Я вздыхаю и киваю.

— Принято. — Я направляюсь к своей двери. — Ты и остальные будете там, — напоминаю я ему. — Габриэль и Люциан внутри, с нами.

— Это меня немного успокаивает.

Я улыбаюсь и направляюсь в свою комнату.

— Со мной все будет в порядке, Вик. Обещаю. Кстати, как дела у Эбби? Джейк говорит, ты за ней присматривал? — То, что Викториан Аркос нашел расположение к почти вампиру… немного удивительно. Как ни странно, но это так.

— Я согласен с тобой. А Эбби… ну… в любом случае, ей лучше. — Он на мгновение замолкает. — Что-то в ней меня поражает. — Снова молчание. — Скоро увидимся, Райли.

Закрыв дверь, я качаю головой и собираю косметику — то, чем я действительно не пользовалась с тех пор, как приехала в Эдинбург. Но сегодня все по-другому.

Я решаю головоломку. И, надеюсь, поймаю убийцу.

На моей кровати лежит вечернее темно-фиолетовое платье, завернутое в чехол из тонкого пластика. Облегающий лиф и юбка из тюля, отделанные шелком, открывают плечи, и от этого… захватывает дух. У меня такого бы никогда не было, если бы не это событие. Рядом с ним коробка. Я открываю ее и вижу, что под оберточной бумагой лежит пара черных туфель на каблуках с ремешками.

Идеально.

Перебравшись на другое место на кровати, я сажусь, скрестив ноги, и наношу макияж. Я бы сейчас все отдала, чтобы послушать какую-нибудь приличную музыку, которая помогла бы мне расслабиться. Может быть, немного «Эмили Отэм» или «Five Finger Death Punch». Может быть, немного «Paramour». Определенно, немного Адама Левина и «Maroon Five».

«Queen». Эли любил «Queen».

Любил. Прошедшее время. Как же я ненавижу это слово. Эли любит «Queen». Лучше.

Нанося основу и пудру, подчеркивая брови и растушевывая различные оттенки дымчато-сливовых и черных теней для век, я мысленно возвращаюсь в те дни, когда каждое утро вставала и встречала толпу счастливых, взволнованных клиентов, которые иногда получали свою самую первую тату, а иногда возвращались за пятой по счету, шестой или пятнадцатой. Я скучаю по «гудению вдовы», по тату-машинке и по художественным работам. Особенно по рисункам, сделанным от руки. Музыка гремит из потрясающей стереосистемы «Татумании», а Никс носится повсюду, обнимая всех.

Никс. Как же я скучаю по своей чокнутой лучшей подруге. Надеюсь, брат Эли, Люк, хорошо о ней заботится.

Люк. Фин. Джози. Элиза и Жиль. Семья Эли. Боже, они будут в отчаянии, когда услышат об Эли… нет, даже не подумаю об этом. Не раньше, чем я буду знать наверняка. Причер и Эстель. Они тоже его любят. Боже. Я должна убедиться…

Рыдание комом встает у меня в горле, и мне больно его проглатывать. Меня переполняет стыд, когда я вспоминаю сон, который только что видела с другим мужчиной. Как я могла? Как я могла так охотно… забыться? Или ошибиться? Как? Как я могла подумать, что это Эли? Это казалось таким чертовски реальным. Будто это действительно был он. Пока глаза…

Сет. Мой брат. Причер и Эстель. Я так сильно хочу обнять их, вдохнуть их запах, услышать их голоса, я скучаю по ним. Я знаю, что меня не было так долго, но я скучаю по ним всем.

Я делаю глубокий вдох, пока слезы не наполнили мои глаза и не испортили макияж.

Сняв крышку с подводки, я смотрю в свое мини-зеркальце, наклоняюсь поближе и обвожу один глаз, завершая небольшим штрихом кверху в уголках. Я провожу широкую линию с одной стороны с помощью моего нарисованного ангелочка. Нанося второй слой туши, я замечаю что-то краем глаза. Мой взгляд скользит по зеркалу за спиной. Я оборачиваюсь.

Там стоит маленькая девочка. Одета в черное. Кожа светится. Глаза и волосы такие же темные, как и ее платье. Она наблюдает за мной. Это напоминает мне о том, как Джози, сестра Эли, обращалась со мной. Много взглядов, но никаких разговоров.

Я не знаю, чего она хочет и почему ищет встречи со мной, но она больше не пугает меня. Я просто оставляю ее в покое. Возможно, ей просто интересно, что я делаю со своим лицом.

— Макияж, — произношу я вслух. — Большинство девушек много красятся на официальные мероприятия. — Я продолжаю расчесывать ресницы. — Почему ты все еще здесь? В своей школе?

Я жду, но ответа нет. Она там… я чувствую ее присутствие. Но она молчит.

— Что ж, я здесь, если захочешь поговорить. Я знаю, что они о тебе думают, — продолжаю я, пытаясь придумать что-то еще. — Что ты хочешь убить того учителя, напугав его до смерти. — Я поворачиваюсь и смотрю на нее с отсутствующим видом. Я улыбаюсь. — Ты не кажешься мне такой уж страшной.

Ее глаза, черные шары без зрачков, долго смотрят на меня. Она не улыбается, если честно. Но ее лицо как бы… расслабляется. Или, может быть, мне это просто мерещится.

Закончив с макияжем, я наклоняюсь, расправляю полотенце и сушу волосы вручную. Джейк положил фен в верхний ящик комода, так что я нахожу его, подключаю к безумно выглядящей британской розетке в стене и сушу волосы. Закончив, я расчесываю волосы расческой с широкими зубьями. Я смотрю на себя в маленькое зеркальце, висящее на комоде. Я рассматриваю свои только что подкрашенные ярко-розовые волосы. Черные как смоль и прямые, как доска, — это хорошо, но, черт возьми, я пропустила мелирование. Эли они всегда нравились. А теперь мои волосы отросли и свисают почти до пояса. Я потеряла загар, который приобрела в конце лета на острове Да, когда прошла детоксикацию от вампирского яда, и моя кожа снова стала белоснежной. Я поворачиваюсь, смотрю на маленькую девочку-призрака и ухмыляюсь.

— Вверх или вниз? — спрашиваю я ее, и хотя не получаю реального ответа, вижу, как ее взгляд перемещается на мою макушку. Возвращаюсь к своей кровати, достаю из сумки несколько заколок для волос, возвращаюсь к комоду и зеркалу и укладываю волосы на макушке в современном беспорядочном стиле. У меня на лице несколько длинных прямых черных и розовых прядей. Не слишком потрепанных для макияжа. Достав из верхнего ящика пару черных шелковых трусиков, я, стоя к ней спиной, надеваю их под полотенцем. Под пристальным взглядом девочки я возвращаюсь к кровати, снимаю пластик с платья и расстегиваю молнию сбоку. Повернувшись спиной, я сбрасываю полотенце, влезаю в платье, натягиваю его на плечи и застегиваю молнию. Проводя рукой по облегающему лифу и талии, я оборачиваюсь и смотрю на свою призрачную аудиторию. Она смотрит на меня, сначала на платье, потом поднимает взгляд на мои глаза.

Я улыбаюсь.

— Знаешь, думаю, мы с тобой очень похожи, — говорю я. — Не находишь?

Уголки ее губ чуть заметно приподнимаются, когда она делает еще более легкий кивок головой.

Затем она переводит взгляд в дальний конец комнаты. На сундук. Она подходит к нему и останавливается там.

Я смотрю на нее.

— Знаю, ты пытаешься мне что-то сказать. = Я продолжаю изучать ее. Она указывает на сундук, но ничего не говорит.

Я медленно подхожу к ней и заглядываю в сундук. Я открываю его. Внутри — скейт, который подарил мне Гаван из Конвика. Рядом лежит коробка со святой водой.

Вместе с пиктским стихом.

Затем Лили смотрит на меня, поворачивает голову и указывает на кровать.

Куда я положила медальон Эли перед тем, как принять душ.

Наши взгляды встречаются.

— Как думаешь, я смогу его найти?

Сначала она просто смотрит на меня, широко раскрыв черные глаза. Затем кивает и указывает вниз, на царапину.

— С этим?

Она снова кивает. Затем поворачивается, пересекает комнату и останавливается у камина. Она просто смотрит на меня. Почему-то эти черные глаза манят меня. Она указывает на очаг.

Громкий стук в дверь превращает ее в размытый туман. Затем она исчезает.

— Увидимся, — шепчу я, уставившись на то место, куда она только что указала. Я поговорю с ней еще раз. Позже. Затем поворачиваюсь к двери. — Открыто.

Входит Ной, и я слышу, как он втягивает воздух, стоя в дверях.

— Черт возьми, По, — произносит он через несколько секунд. Он подходит ко мне, оглядывает меня дважды, его пристальный взгляд скользит от подола моего платья к лифу. Эти ртутные глаза наконец-то встретились с моими. — Черт. Розовый цвет вернулся. Отлично.

Я тоже оцениваю его по достоинству. Он одет в черный смокинг, сшитый на заказ. Выгоревшие на солнце дреды убраны сзади под черную кожаную застежку с серебром. Его лицо отличается нелепой красотой, которой не должен обладать ни один мужчина. Должно быть, из него выбили все дерьмо, прежде чем он стал вампиром. Симпатичных мальчиков всегда бьют.

Медленная улыбка преображает его лицо. Я не знаю, как это описать. Отчасти высокомерный. Отчасти хищный. Отчасти… привлекательный.

Только если ты знаешь и любишь его, думаю я.

Я помню время, когда мне тоже хотелось его поколотить.

Я встречаюсь с ним взглядом.

— Черт, — говорю я в ответ. — Ты очень мило прибрался, Майлз. Но я не думала, что ты пойдешь на мероприятие. Просто притаишься снаружи.

— Джейк говорит, что для того, чтобы прятаться снаружи, нужно выглядеть так, будто твое место внутри, — отвечает он, вытягивает руку и смахивает воображаемую ворсинку. — Неплохо, если я сам так считаю.

Я закатываю глаза.

— Подожди, дай мне надеть туфли. — Я поворачиваюсь к кровати, достаю туфли на каблуках из коробки и надеваю их. Я возвращаюсь к нему и смотрю снизу вверх. — Я теперь почти такого же роста, как ты.

Когда Ной смотрит на меня, у него сводит челюсти. У него дымчато-серые глаза.

— Ты прекрасна, Райли. И в халате, и в потных тренировочных штанах. В любом виде, — говорит он. — Восхитительна.

Меня обдает жаром.

— Думаю, ты заставляешь меня краснеть, — отвечаю я и похлопываю себя по щекам. — Ты пользуешься своим специальным средством от дури, которое сдерживает твою сексуальность?

У Ноя есть особая черта. Он настолько сексуален и притягателен для женщин — всех видов, — что ему приходится носить на шее заговоренную смесь дурманящих трав, иначе женщины повсюду будут бросаться к нему в штаны и вцепляться в них когтями. Я знаю, ему бы это понравилось, но, по его словам, через пару столетий он устал от этого. Но я могу сказать не понаслышке, что, когда он не носит амулет, он… в полном беспорядке. Скажем так. В жутком беспорядке.

Он ухмыляется. Широко.

Я качаю головой.

— О, подожди еще секунду. — Я подхожу к сундуку, достаю легкие, как перышко, ножны с ремешком и серебряный кинжал, засовываю их под подол платья и прикрепляю к бедру. Я вкладываю кинжал в ножны, смотрю на тайник, где лежит нож, в кобуре. Я хочу взять его, но Джейсон сказал, что лучше всего прятать его в моей руке. Сегодня вечером этого делать нельзя. Пока он остается. Теперь, когда у меня появилась возможность найти Эли, моя надежда возросла. Даже если для этого придется проникнуть в Подземный мир. Я чертовски уверена, что сделаю это. Не задумываясь. — Ладно, я готова. — Ной, чей взгляд как бы прикован к моему бедру, качает головой и протягивает мне руку, чтобы я приняла ее, что я и делаю. — Пошли, — говорю я и искоса смотрю на него. — Высокомерный извращенец.

Смех Ноя наполняет коридор.

— С кем ты разговаривала, когда я подошел к твоей двери? — спрашивает он, когда мы спускаемся по лестнице.

Мы проходим мимо затемненной ниши в середине коридора, и я вижу Лили в тени. Когда мы прохожу мимо, я улыбаюсь и слегка машу ей рукой. Она буквально улыбается мне в ответ.

— О, с кое-кем, кто очень напоминает мне меня.

Вопросительный взгляд Ноя заставляет меня громко рассмеяться.

Внизу мне нужно перевести дыхание. Честно. Я задыхаюсь. Полностью.

Представьте себе комнату, полную вампиров, оборотней и бессмертных друидов, все в черных смокингах от Армани и красивых вечерних платьях. У меня захватывает дух, вот и все, что я могу сказать. Признаю, я… чудачка, наверное. У меня видны татуировки дракона и крыло на лице. Джинджер и Сидни великолепны в своих платьях, Джинджер — в платье цвета шампанского, а Сидни — в нежно-сливовом, и у них есть соответствующие украшения. Я не ношу украшений. Мои татуировки, мое искусство — это мои украшения. У меня даже нет сережек.

— И это потрясающе, — шепчет Ной мне на ухо. Я сжимаю его руку.

— Райли, ты просто великолепна, — говорит Джейк на глазах у всех, отчего мне хочется закатить глаза и врезать ему за то, что он выделил меня. — Ты будешь в такси одна. Габриэль и Сидни, Маклауд и Джинджер, вы поедете в разных такси. Дариус, ты поедешь с Аркосом. Майлз, ты со мной. Мы приедем первыми. Райли, — говорит он, глядя на меня с восхищением и быстро оглядывая. — Ты придешь последней.

Я киваю.

— Поняла.

Снаружи ночной воздух тяжелый, но на этот раз не такой соленый. Прохладный ветерок разносит сладкий аромат клевера, и Питер протягивает мне шелковую накидку, пока я жду такси.

— Ты прекрасно выглядишь, мисс, — говорит он. — Я бы отвез тебя сама, но…

— О, все в порядке, Питер, — поспешно говорю я, вспоминая, как он гнал как черт из аэропорта. — Но спасибо за то, что все приготовил. И за то, что подождал меня.

Он ухмыляется. Нос у него, как всегда, красный.

— Всегда пожалуйста, мисс.

Пока мы ждем у Полумесяца, я наблюдаю, как садится солнце, и небо снова окрашивается в разные оттенки фиолетового и серого. Вскоре подъезжает мое такси, и Питер открывает мне дверцу.

— К дому Мариме, пожалуйста, сэр, — говорит он таксисту. Затем протягивает ему двадцать фунтов. — Этого должно хватить.

— Да, — отвечает таксист. — Спасибо.

— Спасибо, — отвечает Питер и машет мне рукой.

Я машу в ответ, и мы едем в Нью-Таун.

Движение на дорогах интенсивное, и таксист выбирает несколько незнакомых мне проселочных дорог, особенно на выезде из Старого города. Теперь я понимаю, почему, несмотря на то, что он называется Нью-Таун, сама местность такая же древняя, как и Старый город. Вот почему между раскрашенными воинами севера и жителями равнин произошла особая битва. К тому времени, как мы прибыли, я была ошеломлена. Марима-хаус — большое поместье, которому по меньшей мере триста-четыреста лет, и к нему ведет широкая круговая подъездная дорожка, на которую мы заезжаем и стаем в короткую вереницу черных такси, высаживающих гостей.

Ровно в семь вечера мое такси останавливается у главного входа. Консьерж уже там, чтобы открыть мне дверь и помочь выйти. Мне не нужна помощь, но я все равно позволяю мне помочь. У меня в ушах снова звучит этот проклятый гул. Наверное, мне уже пора было показаться врачу. Я стараюсь не обращать на это внимания, отодвигаю в сторону. Он притупляется.

Особняк построен из старого камня и имеет пять этажей в высоту. У здания впечатляющий фасад, а перед ним два фонтана с моряками и русалками, извергающими воду. Поднимаясь по двухмаршевой винтовой лестнице, я смутно различаю большой сад на заднем дворе.

Как только я вхожу в дом, начинаю искать следы команды ВЦНЯ. В дальнем конце комнаты я замечаю Джинджер и Люциана, которые стоят рядом с огромным камином, украшенным замысловатой резьбой, и потягивают напитки. Они меня не видят. Я продолжаю осматривать комнату. Никаких следов Сидни и Габриэля. Неизвестно, где они. Вероятно, копаются в саду в поисках реликвии.

Я не вижу никаких признаков присутствия остальных. Я продолжаю идти по поместью. В соседней комнате огромный паркетный танцпол, и несколько пар кружатся под старинную музыку. Бальную музыку. Никогда не училась так танцевать. Думаю, вы бы сказали, что я скорее танцор «грязных» танцев.

— Мисс, не хотите ли потанцевать?

Я оборачиваюсь и вижу… очень старого парня. Симпатичный, с копной седых волос, торчащих во все стороны, но старый. Я улыбаюсь.

— Конечно.

Он выводит меня на танцпол, и тут я замечаю Джейка. Он наблюдает за мной из-за столика с напитками, где три женщины соперничают за его внимание. На его губах появляется легкая улыбка, и он слегка кивает мне.

Прокол.

Затем он извиняется и поспешно выходит из танцевального зала.

— Вы очень хороши, — говорит мне старик. Я смотрю на него сверху вниз.

— Спасибо.

— Мне нравятся ваши отметины, — говорит он и широко улыбается. — И ваши розовые волосы.

Я стараюсь не рассмеяться.

— Что ж, большое вам спасибо.

Мы танцуем еще несколько минут, пока я не замечаю, что парень немного запыхался, и мы останавливаемся.

— Спасибо, — говорю я, и он неторопливо уходит. Прежде чем я успеваю оглянуться на толпу, чей-то голос шепчет мне в затылок, прямо в ухо.

— Не оборачивайся.

У меня внутри все сжимается.

— Ты превосходный танцор, — говорит он, его голос мягкий, как шелк, и, о, такой знакомый. — Иди прямо в следующую комнату.

Я пробираюсь сквозь толпу посетителей благотворительного мероприятия в соседнюю комнату, как мне было сказано. В ней всего несколько человек. Вокруг расставлены стулья и кушетки, и теперь я чувствую его руку на своей пояснице. У меня мурашки бегут по спине. Я ненавижу это.

— В дальнем конце комнаты есть дверь. Пройди в нее.

Я не нервничаю, как нервничают люди, жизнь которых в опасности. Я… встревожена. Я хочу увидеть, кто бы ни был этот человек. Я иду вперед, нахожу дверь, открываю ее и вхожу в нее. Это еще одна тускло освещенная комната, скорее проход. Над головой висит маленькая лампа, излучающая мягкий янтарный свет. До моего слуха доносится металлический щелчок. Дверь заперта. В комнате холодно и пусто. Мы совершенно одни.

Сильные, мозолистые руки опускаются на мои плечи и медленно разворачивают меня. У меня перехватывает дыхание, когда я встречаюсь взглядом со своим спутником: длинные, серебристо-светлые волосы свисают прямо на его широкие плечи, половина из них убрана за голову и закреплена. Глаза, почти того же цвета, что и его волосы, смотрят на меня сверху вниз, и они похожи на жидкий металл. Полные губы, чувственно изогнутые, возвышаются над квадратным подбородком и сильной челюстью. Брови идеальной формы приподнимаются.

— Это не то, чего ты ожидала? — спрашивает он.

— Нет, кто ты? — С трудом выговариваю я. Он так красив, что на него почти больно смотреть. Буквально.

Его сексуальные губы изгибаются.

— Меня зовут Афиос. — Он переводит взгляд на свои руки, лежащие у меня на плечах, и его пальцы скользят вниз по моей руке, обводя моих драконов. Он поднимает взгляд. — Ты самая изысканная женщина, которую я когда-либо видел, — говорит он, и в его необычном акценте сквозит удивление.

— Чего ты от меня хочешь? — спрашиваю я, чувствуя себя неловко от того, насколько сексуальным заставляет меня чувствовать себя этот незнакомец, просто прикасаясь к моим рукам. — Почему ты хотел, чтобы я пришла сюда сегодня вечером? Почему ты прокрадываешься в мои сны? Я думала, ты… кто-то другой.

Он улыбается.

— Я… не знаю. Я ничего не мог с собой поделать. — Его серебристый взгляд задерживается на моем. — Я должен был увидеть тебя снова. Я только представлял тебя. Подобный этому. Внутри твоей головы. У меня в голове. — Его взгляд поглощает меня. — Но видеть тебя в жизни, стоящей передо мной, ощущающей мои прикосновения? Я не могу поверить, что ты настоящая.

Его слова заводят даже меня. Этот низкий гул начинает одолевать меня, и я теряю концентрацию. Почему мое тело так реагирует на него? Я злюсь на себя за то, что даже думаю об этом. Я хочу уйти, но не делаю этого.

— Ты — один из Падших.

Его челюстные мышцы напрягаются.

— Не по своей воле, но да. И ты — одна из охотников.

Я медленно киваю. Кажется, я не могу отвести взгляда от его… глаз. Они завораживают. Его запах, все его существо опьяняют. Я не понимаю этого, и смущение заставляет меня нахмуриться. Звон… от него у меня снова начинает кружиться голова. Гул превратился в скулеж, похожий на низкий звук, который слышит собака. Я хочу заткнуть уши.

— В чем дело? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Звон. У меня в ушах. Больно. — Я зажимаю уши руками.

Афиос проводит кончиками пальцев по моим вискам, и жужжание прекращается.

— Боюсь, это реликты, — говорит он. — Твой острый слух настроен на их низкие частоты.

Я моргаю. Я все это время слышала долбаные реликты? Теперь мое тело горит, и я не могу отвести глаз от Афиоса. Я снова хмурюсь.

— Что? — спрашивает он. Его руки скользят по моим бокам, притягивая меня ближе.

— Я не знаю, — честно отвечаю я. — Я… знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать, — говорю я. — Ты контролируешь меня.

— А почему это неправильно? — спрашивает он. — Разве ты не помнишь ту ночь? Ту, которую мы провели с такой страстью? — Он приподнимает мой подбородок рукой и заставляет меня посмотреть на него. — Как это может быть неправильно?

— Ты меня не знаешь, — говорю я. — Я знаю, что Падшие ищут чистые души. Моя душа совсем не такая, так что не придумывай ничего смешного о том, чтобы высосать из меня душу.

Афиос смеется низким, проникновенным смехом.

— Это самое далекое, что приходит мне в голову, — говорит он. — И я действительно знаю тебя, Райли По. С самой первой встречи я изучил всю твою душу. Я знаю, какими были твои самые первые познавательные мысли, вплоть до сегодняшнего дня. — Он проводит большим пальцем по моей щеке. — Я знаю всю твою жизнь. И я восхищаюсь тобой. Я завидую твоему жениху. Ты удивительная женщина.

— Ну, я тебя совсем не знаю, — отвечаю я, чувствуя, как его прикосновения опьяняют мою кожу. — Откуда ты знаешь моего жениха?

— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — отвечает он, игнорируя мой вопрос об Эли. — Пожалуйста, не двигайся, Райли, — шепчет он, придвигаясь ближе. — Всего минутку.

Я замираю как вкопанная, когда он наклоняется ко мне и касается своими губами моих. Его шелковистые волосы скользят по моему плечу, и это ощущение на коже заставляет меня вздрогнуть. Его губы полные, податливые, и они умело двигаются по моим в собственнической ласке, пробуя меня на вкус языком, прикусывая мою нижнюю губу зубами. Мои руки перемещаются к его груди, поднимают воротник его смокинга и обхватывают его шею, чтобы притянуть ближе. Его руки скользят по моей спине, притягивая меня к его телу. Кажется, я не могу придвинуться достаточно близко. Его губы притягивают мои к себе соблазнительно, мягко, медленно, и я вздыхаю в него. Что со мной не так? Почему я не могу остановиться? Вместо этого я подстегиваю его, тихо постанывая ему в губы.

— Афиос, — шепчу я, целуя его в ответ. — Прекрасно. — У меня кружится голова, и в глубине души я пытаюсь взять себя в руки. Моя рука опускается на бедро, и я медленно приподнимаю подол платья. Мои пальцы сжимают клинок, и я вынимаю его из ножен. Я осторожно поднимаю его, пока лезвие не оказывается у горла Афиоса.

— Отстань от меня, — рычу я. Я едва могу контролировать себя. Я нажимаю на лезвие сильнее, и Афиос вздрагивает. — Сейчас же.

Афиос отступает совсем чуть-чуть.

— Впечатляет.

— Отпусти ее на хрен, пока я не оторвал тебе голову прямо здесь, — яростно раздается голос в коридоре.

— Делай, как он говорит, — требует другой голос. — Сейчас же.

К нам летят два тела, и меня отбрасывает к стене. Я ударяюсь головой о твердый, острый камень, и у меня сразу же кружится голова, и я чувствую себя одурманенной. Лампочка разбита и раскачивается на длинном шнуре, заставляя тени и свет танцевать по всему проходу. Сначала я не слышу ничего, кроме ударов кулаков, ворчания и ругани, а затем — резкого лязга стали о сталь. Я ничего не вижу, кругом кромешная тьма.

И я знаю, что этот голос, эти проклятия принадлежат Джейку. Второй — Викториан.

Драка продолжается, и я, спотыкаясь, пытаюсь прийти на помощь.

«Прекратите!» Я обращаюсь с требованием ко всем, кто готов слушать. Никто не слушает. «Джейк! Вторая реликвия где-то здесь! Он только что сказал мне!» Тем не менее, драка продолжается, будто никто меня не слышит.

В быстрых вспышках света, когда лампа раскачивается вперед-назад, я вижу, что Викториан и Джейк изменились: их челюсти отвисли, клыки торчат, глаза горят. Это нисколько не отпугивает Афиоса. Затем, внезапно, все замирают. Никто не шевелится и не издает ни звука. Воздух в зале становится еще холоднее, и пронизывает свирепый ветер. Внезапно к ним присоединяются еще двое. Они стоят рядом с Афиосом. Старше. Оба в смокингах. Один из них поднимает руку в сторону Викториана и делает движение вверх, поднимая его извивающееся тело. Джейк поднимает меч и бросается на них двоих. Затем, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, один из них делает быстрое движение запястьем в сторону Викториана. Тот полностью… исчезает.

Я собираю всю свою концентрацию до последней капли в маленький сгусток в центре груди. Я сосредотачиваюсь на двух Падших.

«Уходите отсюда. Сейчас же!»

Ничего не происходит. Никто не двигается. Я напрягаюсь сильнее.

«Боль захватывает тела!»

На этот раз я едва могу разглядеть их лица. Они корчатся от боли. Один указывает на Джейка.

«Джейк! Уходи отсюда сейчас же!»

Джейка, хотя и наполнен яростью, бросается на обоих Падших. Я прицеливаюсь и бросаю свой клинок в одного из старших Падших. Клинок попадает ему в грудь. Они падают, а Джейк убегает тем же путем, которым мы пришли.

Затем все меняется. Комната качается… по крайней мере, мне так кажется. Я встряхиваю головой, чтобы прояснить ее, но от этого становится только хуже. На глаза мне натягивают черную повязку или тень… не могу сказать. Как раз перед тем, как я теряю сознание, мое тело приподнимается, и я чувствую, как пространство и воздух проносятся мимо меня с молниеносной скоростью. Это почти тошнотворно. Однако вскоре мой желудок успокаивается, и я погружаюсь в темноту…

* * *

— Викториан! — Я вскакиваю, осматривая окрестности. Перед глазами все расплывается, и требуется несколько секунд, чтобы зрение прояснилось. Уже почти стемнело, а это значит, что прошел еще один полноценный день. Над головой кричат чайки. Воздух наполняет тяжелый запах морской воды, и эхом отдается плеск волн о скалы. Здесь холодно и сыро, и, оглядевшись, я понимаю, что нахожусь в руинах, которые не узнаю.

Нахлынули воспоминания.

Викториан ушел.

Двое других в коридоре были другими Темными Падшими. И у них была сила, способная заставить Джейка Андорру застыть на месте. Они куда-то отправили Вика. Он просто… исчез. Или он был мертв? Господи, неужели это было так?

Двое? Теперь я потеряла двоих?

— Мне жаль.

Откинув одеяло, я обнаруживаю, что на мне все еще надето платье. Я приподнимаю подол и нащупываю клинок. Каким-то чудом он все еще в ножнах. Я хватаюсь за него.

— В этом нет необходимости, — говорит Афиос. — Я не причиню тебе вреда.

— Откуда мне это знать?

— Потому что я бы уже сделал это. Кроме того, я оставил тебе твой кинжал.

— Двое других — Темные Падшие?

— Да, — отвечает Афиос. — Мои… братья, так сказать. — Он произносит это с презрением, и это безошибочно.

— Они убили Викториана, — говорю я, и из моего горла вырывается неконтролируемое рыдание. — Блядь! — говорю я, а затем кричу громче, когда эхо отражается от истлевшего камня. — Блядь! — Я подхожу к тому, что раньше было большим сводчатым окном, и смотрю на океан. В лицо мне дует сильный холодный ветер, и я радуюсь этому. Он осушает мои слезы.

Викториан и Эли оба ушли. Я даже не могу смириться с этим.

— Меня предупреждали о силе Темных Падших, — говорю я вслух, глядя на море. — Я действительно не верила в это до прошлой ночи. — Я поворачиваюсь к Афиосу. — Вас невозможно остановить.

Афиос уже снял пиджак, но все еще одет в остатки смокинга. На его накрахмаленной белой рубашке развязан галстук. Он подходит ближе.

— Я не такой, как они.

Я изучаю его несколько мгновений. Я верю ему.

— А что насчет Джейка?

— Он сбежал. Благодаря тебе.

— Как? — спрашиваю я в замешательстве. — Они могли пойти за ним. Проследили за ним до вечеринки.

— Потому что, — говорит Афиос, придвигаясь еще ближе. — Вместо этого они предпочли отправиться за мной.

Я не уверена, что это значит, но не думаю, что это хорошо.

— Ты знаешь, что мы нашли первую реликвию?

Афиос кивает.

— Ваша команда нашла и вторую, — отвечает он. — И скоро найдет третью.

— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я, знаю, что он приближается ко мне, и позволяю ему это. Я знаю, что он не причинит мне вреда.

— Потому что она здесь. — Он взмахивает рукой. — И надпись на второй реликвии довольно четкая.

У меня в голове все перепуталось.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

Афиос стоит прямо передо мной, подносит большой палец к моему глазу и вытирает краешек.

— Тушь размазалась, — говорит он. — Потому что… это я их спрятал.

— Значит, ты не самый младший из Падших, — говорю я. — Ты самый старший.

Афиос кивает.

— Просто… выгляжу моложе. Я был моложе, когда стал ангелом. Но после стольких веков жизни на земле меня уже вряд ли можно назвать молодым.

Я чувствую, что меня снова тянет к нему.

— Афиос, пожалуйста. Если ты пытаешься сыграть со мной свою ангельско-падшую ментальную игру, не надо. — Я смотрю на него. — Пожалуйста. Позволь мне действовать самостоятельно. Пока что.

Он просто смотрит на меня своими серебристо-металлическими глазами.

— Я ловлю себя на том, что хочу прикоснуться к тебе. Всегда. Это… трудно не делать.

Я не знаю, как на это ответить, поэтому не отвечаю. Вместо этого я задаю вопрос.

— Итак, если ты не такой, как они, то кто же ты?

Афиос улыбается.

— Теперь я — Ходок за смертью, — заявляет он.

— Что это значит?

— Я совершил роковую ошибку как ангел, спрятав реликвии и, в конечном счете, Сейагх. Я хотел получить их не только для себя, но и для того, чтобы держать подальше от других, которые не знали бы, как правильно использовать их магию. Это может быть темная, злая книга, и я видел, как слишком много душ почернели из-за нее. — Он смотрит на море. — Но поскольку я спрятал ее ради собственной выгоды, независимо от причины, я был изгнан как Падший. — Он поворачивается ко мне. — И единственный способ исправиться это — увидеть, как все разрушается. — Он тихо смеется. — Что, в конечном счете, приведет ко мне самому.

Я встречаюсь с ним взглядом и задерживаю его на какое-то время, снова завороженная серебристой красотой. Я качаю головой и смотрю на океан.

— Черт возьми, Афиос.

Он смеется и придвигается чуть ближе ко мне.

— Северное море — бурная красота. Не так ли? — спрашивает он.

Какое-то время я наблюдаю за водой, за неизменными белыми шапками, окаймляющими темную воду. Морские птицы ныряют в воду за рыбой, и грохот, с которым волны разбиваются о камни, предвещает ярость.

— Да, это определенно так.

— Очень похоже на тебя, — говорит он. — Райли По.

Я поворачиваюсь к нему, опираясь локтем о полуразрушенную стену развалин.

— Где мы?

— Замок Танталлон, — предлагает он. — Величественная крепость в расцвете сил. Нигде больше нет ничего подобного, кроме Данноттара на северо-востоке.

— Как так получилось, что вокруг никого нет? Я имею в виду туристов? — спрашиваю я. Вдалеке я вижу парковку. Совершенно пустую. Ничего, кроме зеленой травы и руин.

— Я зачаровал это место, — признается он. — Даже от моих собратьев и от твоих. Но это ненадолго.

— Насколько?

Он приподнимает мой подбородок костяшками пальцев.

— Достаточно надолго.

— Афиос, — я смотрю на него. — Я тебя не знаю. Я не знаю, что реально, а что нет. И я только что потеряла своего жениха. Это… неправильно. Я бы никогда не сделала этого сама.

— Что ж, — говорит он, берет меня за руку и вкладывает ее в свою. — Познакомься со мной поближе.

У меня кружится голова, мир темнеет, и я погружаюсь в другую жизнь, в другое время…

Часть 10: АБСОЛЮТНЫЙ ВОЗВРАТ

И тут в мое воображение, словно сочная музыкальная нота, вкралась мысль о том, какой сладкий покой должен быть в могиле.

— Эдгар Аллан По, «Колодец и Маятник»

Все это время я понимал, как неправильно было использовать Райли в своих интересах, даже зная, что она только что потеряла свою любовь. Я ничего не могу с собой поделать. Она — все, чего я всегда хотел. Да, я использовал свои силы, чтобы соблазнить ее, и временами заставляю себя забывать об этом, потому что ее реакция на меня, на мои прикосновения настолько сильна… Это поможет мне пережить то, что мне предстоит пережить.

— Афиос

Вот так быстро я вернулась.

Я только что стала свидетелем всей жизни Афиоса. И его смерти. И возрождения.

Он улыбается мне сверху вниз.

— Теперь ты меня знаешь.

Мне почему-то приятно осознавать, что Афиос на самом деле не Темный Падший. Он жертва обстоятельств, принявшая на себя вину. Серьезную вину. У него чистое сердце. И, в отличие от других Падших, он никогда не крал ничью душу. Вместо этого он посещает отделение неотложной помощи, где умирающие все равно выходят за дверь. Он использует немного их жизненной силы, чтобы поддерживать свою жизнь здесь, на земле. Никто не пострадал. Никто не ничтожен.

И он делает это только до тех пор, пока Сейагх не будет найден и уничтожен.

— Почему ты так долго ждал? — спрашиваю я. — Если ты с самого начала знал, где находится Сейагх, зачем ждать?

— Так было задумано, — говорит он. — События могли развернуться только после прибытия архивариуса. Мисс Маспет приехала всего год назад. У меня не было другого выбора, кроме как позволить событиям развиваться естественным образом.

— Итак, к настоящему времени моя команда нашла вторую реликвию?

— Да. — Он бросает взгляд на небо. — Осталось совсем немного времени до того, как будет найдена третья реликвия. — Его взгляд возвращается ко мне. — Я боюсь, что будет война, Райли. Мои братья создали армию Джоди. Они приведут их всех. Твоей команде не сравниться. И сейчас моя главная задача — обеспечить твою безопасность.

Еще один мужчина, желающий обеспечить мою безопасность. Где были все эти парни, когда я подростком напивалась и курила травку?

— Нет, Афиос, твоя главная задача — убедиться, что Сейагх уничтожен.

Он слегка кивает мне.

— Верно.

— Ты знаешь, что я собираюсь драться, когда прибудет моя команда, а также Джоди и Падшие?

Афиос вздыхает.

— Я этого и боялся. Но, да, я догадывался, что ты так сделаешь. — Он смотрит на меня. — Пожалуйста, знай, я никогда не хотел причинить вред твоему другу, — говорит он. — Я понятия не имел, что мои братья следили за нами. Я бы отвел тебя… в другое место. — Он снова вздыхает. — Но я хотел убедиться, что ваша команда нашла вторую реликвию.

— А как же мой жених? Эли? — спрашиваю я. Сейчас мне почти больно произносить его имя. И я не уверена, что хочу услышать его ответ.

— Твой жених?

Я смотрю на него.

Он бросает взгляд на руины, в противоположную сторону от моря.

— Они здесь.

Я смотрю в ту сторону, куда смотрит Афиос, и, хотя ничего не вижу, верю ему. Я слышу голоса вдалеке.

— Райли, пожалуйста, — говорит Афиос и обхватывает мой подбородок рукой. — Не думаю, что у меня будет возможность как следует попрощаться, когда все это начнется, — продолжает он. — Можно мне оставить на память еще одну вещь для моей души?

— Что?.. — Как только я открываю рот, Афиос опускает голову и завладевает им. Его бархатистый теплый язык, длинный и властный, нежно и медленно исследует меня, пробуя на вкус уголки моего рта, посасывая мою нижнюю губу. Его руки скользят по моей спине, обхватывают мои ягодицы и крепко прижимают меня к нему. По моим венам пробегает огонь, и я обвиваю руками его за шею, и, Боже, помоги мне, я не могу остановиться. Я целую его в ответ.

Я целую его на прощание.

Его рот замедляется, его губы прижимаются к моим, нежно целуя, вдыхая.

— Спасибо, — шепчет он, прижимаясь ко мне. — Нравится тебе это или нет, но ты всегда будешь со мной, Райли По.

Я отстраняюсь и смотрю в его завораживающие глаза, отливающие жидким металлом в угасающем свете. Сейчас они почти такого же цвета, как его волосы, которые также имеют необычный серебристый оттенок. Я ничего из этого не понимаю. Ни капельки.

Но это реально. Это все, что я знаю.

Затем Афиос целует меня в щеку и шепчет что-то на ухо на этом чужом, причиняющем боль языке ангелов. Он проделывает то же самое со следующей щекой, следующим ухом. Это звучит… знакомо. Как, я не знаю, тем более, что просто думаю, что это так странно. Но я слышала это раньше. Он отстраняется и смотрит на меня.

— Теперь ты будешь в безопасности. Но все же будь осторожна. Следи за своими товарищами по команде. Им это понадобится. А когда Сейагх будет уничтожен, спрячься в укрытие. Разразится такой шторм, какого ты никогда не испытывала.

— Хорошо, — говорю я. — А что насчет тебя? — спрашиваю я. Каким-то образом и по какой-то причине мне не все равно.

Он улыбается.

— Со мной все будет в порядке. И еще, знай это. Возможно, у тебя еще есть шанс спасти своего партнера. И своего друга. Твой наставник, Конвик, дал тебе… инструмент. Поговори с ним. Он знает, где ты можешь найти своего мужчину. Сейчас. — Он наклоняется и целует меня в последний раз. — Пока, Райли По.

— Райли!

Из ниоткуда появляется неистовая сила, такая же свирепая, как Северное море. Это Ной, и его ярость очевидна по изменившейся внешности и голосу. Он бросается на Афиоса, как молния. Поднимается ветер, и на моих глазах Афиос исчезает.

Уходит. Как пар.

Ной выругался, схватил меня за плечи и повернул лицом к себе. Он даже не изменился в лице. У него лицо настоящего вампира: челюсть отвисла, клыки выпали, а глаза горят ртутью. Он трясет меня.

— Ты в порядке? — он почти рычит.

— Я в порядке! — кричу я, перекрикивая шум ветра. — Викториан, — отвечаю я. И это все, что я могу выдавить.

— Знаю, милая, — говорит он, и на секунду мне почти хочется рассмеяться. Настоящий вампир зовет меня «милая». Это поражает меня. — Эли и Вик, возможно, все еще живы! — кричу я. — Афиос только что сказал мне!

— Мы займемся поисками после того, как все это, — он обвел рукой воздух, — закончится!

— Обещаешь? — кричу я в ответ.

Он кивает.

— Держи! — кричит он и протягивает мне мой меч. — Будь осторожна!

Я закатываю глаза.

Остальные спешат в руины.

— Райли! — Сидни и Джинджер кричат одновременно. — Ты в порядке?

— Да, отлично, — кричу я в ответ. — Давайте покончим с этим!

— Следуйте за мной, — говорит Дариус, и мы все бежим вдоль парапета, вниз по извилистым заброшенным ступеням и через двор к другому разрушенному зданию. Он ныряет внутрь, и мы все следуем за ним. Все одеты в спортивную форму.

Я все еще в вечернем платье.

С мечом.

Внутри Ной наклоняется ближе.

— Ты чертовски напугала меня, По, — говорит он. Я смотрю на него, и его знакомые ртутные глаза, совсем не похожие на глаза Афиоса, теперь, когда я хорошенько рассмотрела их обоих, они успокаивают меня. — Больше так не делай.

— Где-то здесь! — кричит Дариус, перекрывая непрекращающийся вой ветра. Он свистит и завывает в трещинах и проломах старой церкви, в которой мы сейчас стоим. — Сидни?

— Там! — кричит она, и Дариус направляется туда, куда она указывает. К утопленному в камне алтарю.

— Ах. Я вижу, вы нашли это для нас, — раздается чей-то голос. — Идеально.

«Это мои слова, Райли. Используй их. Сейчас». Слова, которые шептали на моих щеках. Болезненные слова. Я смотрю на оставшиеся Черные пятна и понимаю, что должна действовать быстро. Вспоминая слова, которые Афиос вложил в мою голову, я выдавливаю их из себя, с губ на язык. Это так больно, в животе поднимается тошнота, а колени слабеют. И все же я произношу их так, как сказал мне Афиос. Падшие смотрят на меня, их серебристые глаза неподвижны, широко раскрыты и… напуганы. Они не двигаются. Стоят неподвижно, как смерть. Но их монстры в полном разгаре.

Дерьмо.

Раздается оглушительный звук, и я понимаю, что это не гром, а голоса. Низкие, ворчливые голоса. Их много. Я оглядываю поле и вижу, что к нам движется небольшая армия.

Тристан де Барре. Гаван из Конвика.

И около пятнадцати здоровенных парней, одетых в кольчуги.

С мечами.

— Сидни! Райли! — кричит Джейк, я поворачиваюсь и ловлю первую за вечер голову Джоди. Он сделал выпад так быстро, что я чуть не пропустила его.

— Райли, помоги Сидни! — кричит Ной.

— Нет, пока они не поднимутся сюда! — говорю я, кивая головой в сторону Тристана и остальных.

Я сражаюсь. Трудно. И каким-то образом мы оттесняем двух Падших, и Джоди становится достаточно, чтобы мы с Сидни смогли пристроиться за Дариусом. Люциан и Джинджер превращаются — и я имею в виду, быстро. Как волки-пятна. Я не уверена, что оторвать голову Джоди — это то же самое, что отрубить ее мечом, но, похоже, эффект тот же. Люциан, огромный черный волк, отрывает голову Джоди своими челюстями и выплевывает ее, после чего образуется белая, отвратительная, кричащая куча гноя.

Тогда это вероятно «да».

Рев воинов почти оглушает меня, и я вижу, как Тристан, в полной стальной кольчуге и шлеме, рубит своим мечом, словно это был еще один его собственный инструмент, чтобы повернуться и помочь Сидни. К моему удивлению, она уже наполовину вытащила камень, прикрывающий Сейагх.

— Почти получилось.

— Райли!

Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда один из Падших бросается на меня. Должно быть, они освободились от заклинания, которое дал мне Афиос. Я не знаю, почему он не применил свои силы против меня, не знаю. Но я реагирую. В своем платье я высоко подпрыгиваю и со всей силы замахиваюсь, целясь ему в голову.

Я наблюдаю, как он пролетает несколько футов, прежде чем превратиться в кучку пепла.

Как и все остальное тело.

Когда я приземляюсь, в руке Сидни уже лежит Сейагх. У меня внутри все переворачивается, когда я слышу, как она произносит какой-то куплет, и язык ее очень похож на тот, на котором говорит Афиос.

В следующее мгновение Сидни достает из-за пояса серебряный кинжал и вонзает его в центр Сейагха. Сидни с криком роняет старый фолиант. Древний фолиант вспыхивает пламенем. Он уничтожен. И больше никогда не причинит вреда человечеству.

Или другому невинному ангелу.

Буря утихла, и единственное, что теперь разносится по руинам, — это звон стали о сталь, стали о резиновую грубую шею и глухие удары голов о каменный пол. Когда мы с Сидни выбегаем из церкви, сцена во дворе и среди руин напоминает сцену из средневекового фильма. Я прыгаю и начинаю раскачиваться, пока не падает последний Джоди.

Но остался еще один Падший, и он стоит в центре двора в окружении Джейка, Габриэля, Дариуса, оборотней, Ноя и воинов. Я знаю, на что способен Падший, поэтому я использую весь свой контроль, который у меня есть, чтобы удержать его от нападения. Дариус читает стих на своем родном языке, а затем одним взмахом отрубает голову Падшему. Это конец битвы. Тристан, Гаван и их люди стоят, обливаясь потом, но все живы. Ни одна невинная жизнь не потеряна.

Повсюду валяются груды мертвых Джоди.

— Черт бы меня побрал, девочка, — говорит Тристан, подходя ко мне и снимая шлем. Его длинные темные волосы прилипли к голове, а блестящие голубые глаза с огоньком смотрят на меня. — У тебя, должно быть, был замечательный инструктор. Ты потрясающе владеешь клинком.

— И в бальном платье, тем более, — говорит Гаван, присоединяясь к нему. На нем, в отличие от остальных, нет ни шлема, ни доспехов. Хотя он все еще потный и выглядит внушительно. — Отлично сражаешься, девочка.

Я думаю, что одни только его чернильные отметины отпугнули бы многих.

— Спасибо, ребята, — говорю я и вытираю лоб предплечьем. — У меня были отличные учителя.

— Я удивлен, что здесь не было туристов, — говорит Тристан. — Обычно они толпятся по всему Танталлону.

Я знаю почему, но расскажу им об этом позже. Сомневаюсь, что они вообще поверили бы мне сейчас, что один из Падших не был таким уж Темным, и он использовал заклинание, чтобы не подпускать невинных.

— Один из Падших сбежал, — говорит Джейк. Он опирается на свой меч и смотрит на меня. — Растворился в воздухе.

Думаю, я объясню это чуть раньше, чем позже.

— Пойдемте домой, — говорит Сидни. — Я умираю с голоду.

Руины наполняются недовольными возгласами. Чтобы прокормить Тристана и его людей, наверняка потребуется небольшая армия.

Я улыбаюсь большому рыцарю-Ястребу.

— Я рада, что вы пришли, — говорю я. — Еще больше рада, что вы не погибли.

Он криво усмехается.

— Да, женщина, я тоже. — Он склоняет голову набок. — Ты должна поскорее приехать в Дредмур. Моя жена Андреа хочет с тобой познакомиться.

Я киваю.

— Я принимаю это приглашение.

Тристан улыбается и отходит поговорить с Габриэлем.

— Райли, — говорит Джейк, стоящий рядом со мной. — Мне… жаль. Насчет Аркоса. Я… не смог…

— Я знаю, Джейк. Это не твоя вина, — отвечаю я. — Я сразу это поняла. Кроме того, — я пристально смотрю на него, — он может быть с Эли.

Он кивает.

— Тебе нужно многое мне рассказать, девочка.

Я улыбаюсь.

— Да.

Со вздохом он убирает свой меч.

— Пойдемте домой.

Издалека мы, должно быть, выглядели как большая труппа реконструкторов или что-то в этом роде. Кто бы мог подумать, однако, что эта банда воинов, включая одного в бальном платье, была из других мест, из других времен, состояла из когда-то умерших вампиров, оборотней и одного человека со способностями?

Никто. То есть в здравом уме.

— Райли, что случилось? — спрашивает Гаван.

Я смотрю на него.

— Мне сказали, что ты можешь показать мне хорошее место, где можно поискать. Мне понадобится твоя помощь.

Он хватает меня за плечо и сжимает.

— Я молюсь, чтобы ты надела что-нибудь другое, кроме платья?

Это все, что потребовалось. Одно легкое прикосновение Гавана.

И я там….

Гаван застыл на последней ступеньке и уставился на красавицу, от взгляда которой не мог оторваться. Их взгляды встретились в отражении зеркала, и они оставались в таком положении несколько секунд или минут. Он не знал, сколько именно.

Внезапно ему стало больно дышать, и каждый мускул загорелся, когда его тело напряглось. Не в силах пошевелиться, он просто стоял. И смотрел.

Прежде чем он понял, что происходит, его губы зашевелились… сначала это был шепот. Ошеломленный, хриплый шепот. Древний валлийский стих едва долетел до его ушей.

Он ни на секунду не отрывал от нее взгляда.

— I mewn hon buchedd a I mewn ’r ’n gyfnesaf… — начал он срывающимся голосом, как шестнадцатилетний юноша.

— Adduneda ’m cara atat forever ’n ddarpar… — закончила она шепотом.

В этой жизни и в следующей я клянусь в своей любви к тебе, навсегда, преданно…

У Гавана перехватило горло, сердце заколотилось о ребра, и на него нахлынула волна воспоминаний, но, слава святым, его ноги начали двигаться, приближаясь к женщине, которая стояла босиком на стуле с прямой спинкой и смотрела в овальное зеркало. Его женщина.

Его избранница.

Именно тогда он заметил, что по ее щеке скатилась слеза, а тело дрожит. Маленькая черная сумочка, которую она сжимала в руках, выскользнула из ее пальцев и упала на пол.

Подойдя к ней, он обнял ее за талию и поставил на пол. Он медленно развернул ее к себе.

Ее глаза были крепко зажмурены, слезы текли по щекам.

Прерывисто вздохнув, Гаван приподнял ее подбородок и поборол непреодолимое желание заключить ее в крепкие объятия, из которых она не смогла бы вырваться. Святые угодники, он даже не был уверен, что сможет выдавить из себя еще одно чертово слово, не говоря уже о нескольких десятках. Господи, он вспомнил.

— Элли, открой глаза, — сказал он. — Сейчас.

Ее тело задрожало под его руками, и он сжал ее чуть крепче, на всякий случай, если она начнет сползать на пол. Ее дыхание, как и его собственное, стало затрудненным, будто она бежала, спасая свою жизнь.

Ее веки медленно приоткрылись, и на него уставились самые красивые, заплаканные, сине-зеленые глаза. Ее губы шевельнулись, но не произнесли ни слова.

Гаван наклонился ближе.

И тут он быстро понял, что слова были не нужны.

Элли обвила руками шею Гавана и притянула его голову к себе. Их губы встретились, прижались друг к другу и просто слились воедино.

Крепко обхватив ее руками, он поднял ее с пола и позволил воспоминаниям сменять друг друга, наслаждаясь знакомым ощущением губ своей избранницы на своих губах, ее вкусом на своем языке, ее мягким телом, созданным специально для него, прижатым к нему.

Затем ее губы начали прижиматься к его губам, и он отстранился, неохотно, просто чтобы услышать ее нежные слова.

— Ты нашел меня, — сказала она между сериями влажных, небрежных поцелуев. — Гаван из Конвика. — Она прикусила его нижнюю губу. — Младший военачальник. — Она запечатлела медленный поцелуй на его губах. — Необыкновенный ангел. — После долгого, чувственного поцелуя, от которого он чуть не вскрикнул, она прошептала ему в губы: — Мой суженый.

По большому залу разнесся оглушительный рев, за которым последовало еще несколько, и когда Гаван и Элли обернулись, они увидели, что весь гарнизон Дредмура, а также все призраки в радиусе ста километров, стоят позади них и аплодируют.

Элли рассмеялась и уткнулась лицом в шею Гавана. Он прижал ее к себе и глубоко вдохнул восхитительный аромат ее волос, ее кожи, ее самой.

— Моя Элли из Аквитании.

И тогда у него не было другого выбора, кроме как подвести свою суженую, потому что там был целый гарнизон рыцарей, которые хотели обнять ее, включая самого Драконьего Ястреба, не говоря уже об одном особенном молодом рыцаре.

— Джейсон! — радостно воскликнула она и бросилась на юношу с большим воодушевлением, чем свирепая валлийская дева в бою.

К чести парня, он, очевидно, ждал, что к ней вернется память с того момента, как она покинула Англию. Он поймал ее в прыжке и крепко сжал.

— Миледи Элли! Я скучал по тебе! — сказал он и быстро понял, что ему придется поразмышлять о приятных воспоминаниях позже.