Тёмный привкус восторга

Глава 26

Ноэль расспрашивала Гектора про план Б всю первую половину пути до ресторана. Он изо всех сил старался не обращать на нее внимания и успешно, его мысли были заняты другим. Ни за что на свете он не мог ей сказать, что план Таргона заключался в ее исчезновении.

Девин сделает это. Уберет без всяких колебаний. Что угодно для защиты Далласа. Хуже всего, король Таргона знал, как скрыть тело. Так что, если он хотел оставить смерть Ноэль тайной, она останется тайной. Никто не сможет найти ее и доказать, что Девин в этом замешан.

От одной мысли Гектора затошнило.

Ему следовало попытаться держаться подальше от Ноэль, но к черту все. Ей следовало надеть лифчик. Вместо этого, тонка прозрачная ткань, которую она называла блузкой, не скрывала твердые очертания ее сосков. Сосков, которые указывали на него и практически умоляли о внимании все время у Далласа.

Внимании, которое Гектор мог бы уделить ей без (особого) страха. Если видение Далласа истинно, а они всегда такие, Гектор может взять ее, не причинив вреда и не убив. Как, он не знал точно.

И теперь, когда прошло немного времени, он понял, что Даллас не указал сроки, когда предположительно произойдет секс. Через год? Два? Не упомянул и его месторасположение. Его дом? Ее?

Или какой-то дерьмовый отель, пока они будут сидеть в засаде? Может Гектора накачали наркотиками, чтобы он размяк? Или он и Ноэль просто заснули на кровати вместе и никогда не занимались любовью? Даллас утверждал, что видел, как они просыпались голыми вместе, но упоминал сам секс.

Неважно. Детали не имели значения. Он не мог заполучить ее, и все тут. Если секс с Ноэль приведет к разрушению Далласа? Гектор себя возненавидит. Но опять же, вдруг его секс с Ноэль спасет Далласа?

Дерьмо. Неудивительно, что Даллас в таком раздрае. Мужчина может свести себя с ума, пытаясь разобраться в подобных хитросплетениях, сомневаться в себе и в то же время страстно желать женщину.

Да, Гектор желал обладать ею так отчаянно, что все его тело болело. Она чертовски восхитительна. Эти кожаные штаны обтягивали ее ноги балерины. Ноги, которые лежали на его плечах. И ожерелье, висевшее между ложбинками, притягивало его взгляд.

Расслабленно сидеть в гостиной Далласа, как будто они собирали фантастическую футбольную команду, пока Ноэль была на расстоянии удара от Девина, на расстоянии поцелуя от Далласа и на расстоянии ласки от Гектора, было тяжело. Теперь, когда они петляли по переполненной дороге, его окутал сексуальный аромат, и у него потекли слюни. Его руки чесались, горели.

Нет, даже без видения Далласа, Гектор не мог ее заполучить. Просто не мог.

— Хочешь поговорить о прошлой ночи? — спросил он ее, только чтобы нарушить тишину. «Не обращать на нее внимания» не работало.

— Нет. — Она смотрела в окно с пассажирского сиденья на здания, которые выглядели так, словно созданные из хрома и стекла. Некоторые были высокими, некоторые — широкими, но все освещены как рождественские елки в мрачном туманном дне.

— А как насчет утра, — настаивал он, — и почему я не взял тебя вести расследование?

— Я умная девочка. Я уже все поняла. Ты слишком опасен, бла бла бла, хоть и не причинил мне вреда.

Так пренебрежительно относилась к тому, что мучает его ежедневно.

— Я мог.

— Но не сделал.

— Одно неверное движение — и все случится. Я не стану тобой рисковать, — процедил он.

— Ты это уже говорил не один раз. Но позволь мне кое-что сказать. — Повернувшись, она посмотрела на него. Эти глаза цвета расплавленного серебра метали молнии. — Я была помехой для своей семьи всю свою жизнь. В следующий раз, когда захочешь сделать что-то для моего же блага, будь мужиком и сообщи. Они, по крайней мере, никогда не оставляли меня в неведении.

Он заслужил это. И ненавидел, по-настоящему ненавидел, что обращался с ней так же как Джексон…или хуже. Как будто она была вредителем, от которого легко отмахнуться. И внезапно ее комментарий о том, что ее отцу нравится «сама идея» обрела смысл.

Джексон хотел бы ее изменить. Ее отец, вероятно, тоже хотел бы ее изменить.

Позор им, потому что она идеальна такая, какая есть.

— Даю слово.

— Хорошо. — Она расслабилась, но незначительно. — Так что за План Б?

— Не моя история, чтобы рассказать.

— Эх! Ну, тогда расскажи еще о своих руках. Ты был у врача, проходил обследование?

Она бросала в него слова, каждое из которых было оружием.

Он все равно ответил, радуясь возможности хоть как-то удовлетворить ее любопытство.

— Нет. Кому можно довериться? Я был подавлен, и ты это знаешь.

Насколько это странно? Он перешел от того, чтобы никогда никому не говорить о своих способностях, к тому, чтобы рассказать мстительной женщине все, что она желает знать.

— Ты пытался…

— Все. Да. И даже будь я нормальным, ты не захотела бы встречаться с таким парнем, как я, поверь.

— Большое спасибо, что принял решение за меня. Ценю это. Действительно.

Он прочистил горло, игнорируя ее сарказм.

— Хорошо, Я собираюсь тебе кое-что рассказать о себе и хочу, чтобы ты выслушала. Не задавай вопросов и не смотри на меня.

Он не стал ждать ответа. Не стал ждать, когда Ноэль отвернется. Ему нужно это сделать, сказать ей и официально погасить пламя между ними.

— Я родился в «Углу Шлюхи», и мои родители были, очевидно, бедняками. Поэтому, чтобы заработать денег и потратить их на наркотики, они отдали меня и моего брата на человеческие петушиные бои. Перед каждым боем всех детей держали в клетках около недели. С нами обращались как с животными. Они решали, что мы едим и когда, и этого всегда было мало. Мы справляли нужду прямо в клетках. Таким образом, мы были дикими, когда выходили.

Он опустил взгляд на сиденье. Ее пальцы впились в винил.

— Нам никогда не приходилось сражаться друг с другом, — сказал он. — Моему брату и мне. Это единственное, что мы отказывались делать. Но однажды, во время драки, моего брата убили. Таким же проданным и использованным ребенком. Девушкой. Они притащили безжизненное тело Дина в мою клетку. Сказали, что я буду драться с этой же девушкой завтра. Я… сошел с ума. Убил ее во время драки, а потом убил своих родителей. Я сжег ринг и всех, кто находил рядом, дотла. Когда я закончил, не осталось ничего кроме пепла и эха криков.

Его голос в конце сорвался.

И все же он еще не закончил.

— Я сбежал. Спрятался. Но меня нашли власти. Я дал им новое имя, Гектор Дин, потому что Дин — имя моего брата. Также дал им фальшивое прошлое, и они отдали меня в приемную семью.

В течение нескольких лет я был настолько оцепеневшим внутри, что мои руки не давали о себе знать. Но однажды, кто-то толкнул меня очень сильно, и я его случайно убил. Затем сжег тело дотла, как тогда на ринге, чтобы никто никогда не узнал.

Он судорожно вздохнул, набираясь смелости.

— После этого я пытался быть осторожней, пытался сдерживать эмоции. И получалось, пока не встретил девушку. Киру. Я был просто подростком и хотел ее, а она хотела меня, и мы начали зависать вместе. Поначалу все было замечательно, я осторожничал, но однажды ночью, когда мы собирались дойти до конца, я тоже ее убил. Но я уже говорил тебе об этом.

Наконец тишина, тяжелая тишина.

— И вот теперь ты все узнала. Всю мою жизнь. Теперь ты хоть немного понимаешь, почему я тебя оттолкнул? Не просто из-за рук, а из-за меня.

— Д-да. — Ее голос срывался от эмоций, но Гектор не знал от каких. — Я все равно хотела бы тебя, — прошептала она.

«Хотела бы», — сказала она, и это причинило боль. Значит, больше не захочет. «Прекрати. Сейчас на карту поставлено больше, чем ее жизнь».

— А теперь ответь мне на один вопрос. С кем ты разговаривала по телефону ранее, по кому скучаешь и кого назвала сладким?

— С Авой.

Он не должен был ощущать облегчение… но ощущал. Глупо с его стороны. И все же Гектор сомневался, что когда-нибудь забудет эту женщину. И, черт возьми, он только что позаботился о том, чтобы она никогда больше не погасит его снова.