Тень и звезда

Глава 25

Сэмюел замер. Даже в темноте он видел ее слезы, но не понимал, почему Леда плачет.

Внезапно она резко выпрямилась.

— Мистер Джерард! Я знаю, что вы здесь!

— Я тоже.

Леда испуганно вскрикнула — хоть она и ощущала присутствие Джерарда, его голос напугал ее.

Надолго наступила тишина, все вокруг замерло.

— Зачем вы пришли? — наконец еле слышно спросила Леда.

Сэмюел закрыл глаза.

— Не знаю.

— Думаю, вы находитесь здесь уже довольно давно. Боже, это просто ужасно! Я должна найти халат, если вы хотите продолжить разговор… — Леда встала, и Сэмюел схватил ее за руку, чтобы она не упала.

— Разговоры мне не нужны, — сказал он низким голосом.

— Тогда что же?

— Что хотите.

— Золотые рыбки?

— Пропади они пропадом! — Взяв лицо Леды в ладони, Джерард наклонился к ее губам. — Этого! Я хочу этого!

Его тело отяжелело, он едва стоял на ногах. Каи… Если он сейчас не сдержит себя, это будет означать крушение всех его планов.

— Полагаю, мистер Джерард, вы огорчены тем, как было принято ваше ожерелье? — дрожащим голосом спросила Леда.

Ожерелье? Джерард совсем забыл о нем.

Отступив на шаг, он вытянул руку, в его ладони загорелся огонек — его слабого света оказалось достаточно, чтобы осветить изумленное лицо Леды, пышные рукава и кружевные оборки ее ночной рубашки.

Несколько мгновений Леда смотрела на круглый камешек в его ладони, потом подняла глаза, и в неверном свете магического огонька он увидел, что сейчас она выглядит еще привлекательнее, чем когда бы то ни было. Немедленно все запретные фантазии снова всплыли в его памяти. Теперь уже она не сможет не понять, чего он хочет от нее, тем более что он был уже не в состоянии скрывать своего желания.

— Боже мой! — тихо прошептала Леда. — Вам не следует находиться тут. Это довольно бестактно с вашей стороны, мистер Джерард, что вы вообще пришли в мою комнату.

Сэмюел закрыл глаза и крепко сжал кулак.

— Позвольте мне лечь с вами, — прошептал он.

— Я не думаю, что это возможно, — пролепетала Леда, у которой от всего происходящего голова шла кругом. — Со мной? Как вы это себе представляете?

Внезапно, вытянув вперед руку, Сэмюел погладил Леду по щеке.

— Очень просто, — сказал он и вздохнул. — Мы просто ляжем вместе, и все…

— Все? — Леда медлила с ответом, словно не понимала, о чем он говорит. — Наверное, вы просто устали, ведь сегодня случилось столько всего… — Она замолчала.

В тот же миг Джерард обхватил Леду руками, крепко прижал ее к себе, а потом стал подталкивать к кровати.

Леда уступила ему без сопротивления, что скорее всего говорило о ее неопытности. Когда они оказались у края кровати, Джерард немного растерялся. Его давний сексуальный голод, чувственные видения, даже ощущение ее близости — все это растворялось в его сознании. Он едва сдерживал жгучее желание.

— Я не сделаю тебе больно, — прошептал он.

— О, мистер Джерард… — Едва ли ее протест был сильнее, чем легкое дуновение теплого ночного ветерка.

— Ты сама хочешь этого… — Его руки скользнули вниз и сжали ее тонкую талию так, словно он мечтал об этом долгие тысячи лет.

Еще ни разу в жизни он не был так близок с женщиной, не прикасался к ней столь интимным образом. В жизни Сэмюел знал только короткие объятия Каи, которая, чмокнув его в щеку, быстро убегала, да еще дружеские прикосновения леди Тесс. Вот почему не было ничего удивительного в том, что сладость настоящих объятий поразила его. Сэмюел был готов разрыдаться, чувствуя тепло ее тела, согревающее его.

Ему захотелось сказать Леде об этом, но он не находил подходящих слов. «Ты теплая, нежная, утонченная, твои чудесные волосы ниспадают по твоей спине, твои руки и все остальное… Ты понимаешь меня? Я не сделаю тебе больно. Я не хочу причинять тебе боль, но…»

Но все это так и осталось внутри его.

Неожиданно рука Леды легла ему на затылок, и Сэмюел почувствовал ее дыхание, почувствовал, как поднимается и опускается ее грудь под его щекой.

— Боюсь, мы оба пожалеем об этом. — Ее рука слегка сжалась, потом погладила Сэмюела и осторожно отбросила с его лба взъерошенные пряди. — Но как и вы, я страдаю от одиночества…

— Мы не пожалеем! — выдохнул Сэмюел в ее ухо хриплым шепотом, думая при этом о препятствии в виде ее ночной рубашки, которая держалась у горла Леды лишь на одной ленте.

Взявшись за ее кончик, Сэмюел потянул, и рубашка легко соскользнула с плеч мисс Этуаль, оставив ее нагой по пояс.

Тело Леды напряглось, как струна.

— Не бойся меня!

Кожа Сэмюела пылала, каждый мускул был напряжен до предела.

Светящийся камень едва освещал комнату, однако Сэмюел видел, что Леда лежит с широко раскрытыми глазами. Сейчас он мог в одно мгновение овладеть ею, и они оба понимали это. Леда хотя и пребывала в явном смятении, все же сумела сохранить часть своего самообладания.

— Я уверена, мистер Джерард, вы пожалеете, если будете вести себя бесчестно по отношению ко мне, — прошептала она.

Джерард откровенно не знал, как ему поступить: в ее лице он видел не только сомнение, но веру и искренность; Леда всем сердцем доверяла ему и так мило пыталась казаться смелой — это был героизм маленького беззащитного существа перед лицом опасности. В такой ситуации он не мог продолжать начатое, но не мог и уйти от нее.

Дрожа, Джерард опустился на нее и, уткнувшись лицом в ее шею, глухо застонал.

Леда не противилась его объятиям. Сэмюел был довольно тяжел, но это, пожалуй, было даже приятно.

Вскоре его руки расслабились; Джерард зашевелился и скатился на кровать сбоку от нее, и она ощутила у себя под головой его руку, которая стала поглаживать ее волосы успокаивающими движениями. Постепенно Леде стало казаться, что не может быть ничего более естественного, чем лежать рядом с ним, в его объятиях, и спать, спать…

Странный камешек давно перестал светиться — он потускнел, как только рассвет проник в комнату.

Спросонья Леда не поняла, что происходит, — ей показалось, что рядом с ней лежит черная тень. Лишь приглядевшись, она смогла различить ногу, потом руку, покоящуюся на ее груди.

Только теперь она поняла, что Сэмюел наблюдает за ней. На расстоянии каких-нибудь шести дюймов она могла видеть его темные ресницы, загибающиеся на концах. Его глаза были серыми, полупрозрачными, их оттенок напоминал цвет зимнего рассвета в тот момент, когда сияние звезд уступает место дню. По-видимому, Джерард согревал ее своим телом всю ночь…

И тут неожиданно Леда вспомнила: это случилось давным-давно, когда она еще училась в школе. Тогда Леда слышала разговор кухарки с человеком, который привозил им уголь. Речь шла о горничной и ее кавалере. «Она с ним спит, — шептала кухарка. — Маленькая шлюха!» Вскоре после этого горничную уволили при каких-то странных обстоятельствах, и мисс Миртл ничего не объяснила Леде.

Леда посмотрела в серые глаза Джерарда. Так она с ним спала!

Господи!

Ночью ей казалось, что она удачно избежала опасности, но сейчас, когда занимался день, Леда поняла: произошло то, против чего мисс Миртл не раз предостерегала ее. Он в ее комнате. Он прикасался к ней. Раздел ее. Он целовал так, как ни один мужчина не будет целовать уважаемую женщину. Она с ним спала!

Леда невольно вздрогнула. Рука Сэмюела, лежавшая на ее плече, шевельнулась, и локоны цвета красного дерева выпали из нее.

Сэмюел приподнялся на локте.

— Мне не следовало оставаться, — мрачно проговорил он. — Простите меня. Вы заснули, и я…

Шнурок, придерживающий его черное одеяние, распустился, и Леда увидела основание его шеи, верхнюю часть груди. Что-то блеснуло в скрытых складках темной ткани. Оружие… Сила и элегантность; он отлично владел и тем и тем.

Почему-то Леде захотелось прильнуть к нему, крепко обнять, прижать его к своему сердцу.

— Вы охраняли меня.

Джерард отвернулся.

— Да.

Боже, что же ей теперь делать? И как изменится ее жизнь? Все это, казалось, происходило совсем не с ней. Она спала с мужчиной. Он целовал ее.

Впрочем, Леда совсем не чувствовала себя виноватой. Более того, она впервые ощутила себя женщиной, правда, немного робкой и взволнованной.

— Вы уходите? — Она подняла на него глаза.

— Как я могу остаться, если вы этого не хотите?

Его тон поразил Леду: можно было подумать, что он обвиняет ее в чем-то. Облизнув губы, Леда скользнула пальцами по его рукаву и ощутила под тканью мощные мускулы.

Джерард вздрогнул.

— Скажите мне: да или нет? — неожиданно проговорил он.

— Да.

Сэмюел не двинулся с места.

— Прошлой ночью вы тоже сказали: «Да», а потом… — Он судорожно вздохнул.

Леда залилась краской. Тогда его руки прикасались к ней, а его рот…

Интересно, это очень плохо — быть шлюхой, падшей женщиной? И разве она виновата, что Сэмюел пришел не к леди Каи, а к ней?

Холод стал проникать под ночную сорочку, и Леда, поежившись, накинула на плечи пуховое одеяло. Джерард по-прежнему сидел не двигаясь, но, кажется, теперь он уже не хотел уйти.

И тут Леда внезапно решилась: она подняла руку и робко прикоснулась к его волосам. Потом ее пальцы погладили его щеку. Каким, оказывается, чудесным, каким удивительно привлекательным может быть мужчина.

Тут Леда вспомнила, что миссис Роутем бережно хранила в палисандровой шкатулке бритву и кисти для бритья, когда-то принадлежавшие ее покойному мужу.

Она часто задавалась вопросом, почему такая благовоспитанная пожилая леди так бережет бритву и куда менее уважительно относится к образцам писем, которые мистер Роутем написал на разные случаи жизни. Только теперь она смогла понять: все дело в тех нескольких коротких часах, когда лицо мужчины становится другим на ощупь.

Наклонившись вперед, Леда коснулась губами уголка его рта, потом ее язык задел его губы. Они оказались такими мягкими. И еще от него исходил удивительно мужской, острый запах.

Леда открыла рот, чтобы получше исследовать его губы, а ее руки обхватили его голову, и тут Джерард схватил ее за плечи и со сдавленным стоном впился в ее губы горячим поцелуем.

Сначала Леда не испытывала ничего, кроме какого-то необузданного восторга, но потом его сила овладела ею: Джерард бросил ее на кровать и, не обращая внимания на сбившееся постельное белье, задрал вверх ночную рубашку, после чего принялся целовать ее в губы, в щеки, в глаза, в шею и ниже — повсюду, куда только мог проникнуть.

Леда была поражена, когда его нога раздвинула ее ноги, и он убрал разделявшую их ткань.

Теперь она ощущала жар его разгоряченной плоти возле самого интимного места своего тела. Потом Сэмюел начал двигаться, как будто хотел раздавить ее, его тяжелое дыхание обжигало ее лицо.

Прикосновения в интимном месте доставляли Леде острое удовольствие, которое с каждым мгновением становилось все сильнее. Она выгнулась, чтобы быть ближе к нему, и Сэмюел, приподнявшись на локтях, взглянул на нее.

Несколько мгновений Леда смотрела на него затуманенным взором, а потом он сделал такое, что окончательно сразило ее. Его толчки становились все сильнее, настойчивее, и в конце концов ей стало больно.

Леда подалась назад, но Джерард с закрытыми глазами снова и снова рвался вперед, пока не оказался… внутри ее тела!

Ей было очень больно. Похоже, ему тоже, потому что когда Леда громко вскрикнула, Сэмюел откинул голову назад, и его тело сотрясли при этом конвульсии, а с его губ сорвался низкий стон. Он сделал еще несколько мощных толчков, прежде чем смог остановиться, затем его тело расслабилось.

Леда по-прежнему испытывала боль, ей было неудобно, тот потайной уголок, в который он проник, жгло как огнем. Однако Сэмюел не смотрел на нее, даже не приподнялся, чтобы ей стало легче.

И тут у Леды в голове пронеслась ужасная мысль: «Боже мой, что же я наделала! Теперь я точно падшая женщина».

Заметив, что Леда плачет, Сэмюел плотно сжал губы. Страсть и стыд раздирали его. Разум приказывал ему встать и уйти, а тело по-прежнему льнуло к ней. Его руки обнимали ее, и он уже был готов снова соединиться с ней в одно целое. Она была… восхитительна, ее тело дарило чудесные ощущения. Теперь она плакала из-за того, что он причинил ей боль, и это огорчало Джерарда, но он все равно ничего не мог с собой поделать.

— Ах! — вскрикнула Леда, словно ее удивило, что Джерард снова начинает любовную пляску.

Приподнявшись на локтях, он погладил губами ее щеки, слизнул ее слезы языком. Леда закрыла глаза, и тогда он осыпал поцелуями ее ресницы и брови. Ее бледная кожа, роскошные волосы, рассыпавшиеся по подушке, манили и возбуждали его, разжигая в нем неистовый огонь страсти.

Сэмюел пытался утешить Леду, но утешения становились чувственными, а поцелуи — все более страстными, и он наконец смог поцеловать те уголки ее тела, которые ему так хотелось испробовать на вкус. Приподняв ее грудь, он стал нежно посасывать и покусывать ее сосок, прикрытый тканью ночной рубашки. Леда застонала, задвигалась, и тогда Джерард стянул рубашку ниже, обнажая темно-розовые напрягшиеся соски. Он впился губами в один из них, а второй принялся ласкать ладонью. Леда издавала при этом такие сладостные стоны, что кровь закипела в его жилах.

Сэмюел понимал, чем была вызвана ее боль, и вначале надеялся, что сумеет совладать с собой, но она стонала и выгибалась так страстно, что, забыв обо всем на свете, даже о собственном стыде, он вновь резким толчком глубоко проник в нее. На этот раз он двигался уже увереннее, наслаждаясь каждым мгновением этого волшебного единения. Снова и снова он проникал в ее лоно — до того мгновения, когда вдруг забыл, как дышать, как видеть или слышать… Он забыл обо всем на свете, кроме страсти, которая руководила им и привела к взрыву, наполнившему его восторгом.

Когда все было кончено и обоняние со слухом стали постепенно возвращаться к нему, Джерард впал в какое-то странное сонное оцепенение. Он увидел, что Леда смотрит на него своими милыми серо-зелеными глазами, но ничего не говорит, словно не находит нужных слов.

Тем не менее он испытывал и ни с чем не сравнимое удовольствие, облегчение и радость. Он вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется заснуть в ее объятиях.

— С тобой все в порядке? — Сэмюел наклонил к ней голову и почти коснулся губами ее рта.

— Я не знаю… — Она произнесла эти слова тихо, как ребенок. Потом лицо Леды скривилось, и их тела разъединились.

Джерард ласково поцеловал ее; ему ужасно хотелось спать. Пуховое одеяло, в которое она завернулась, съехало вниз и теперь запуталось между их ног.

Сэмюел подтянул его, чтобы накрыться, так как в комнате было очень холодно. Потом он лег на бок, положив одну руку на ее грудь, а другую — под подушку, на которой покоилась ее голова.

Наступила тишина. Дремота постепенно овладевала Джерардом. Он заснул, так и не выяснив, чего теперь ему ждать от Леды: обвинений или благодарности.

Услышав сквозь сон, что кто-то стучит в дверь, Сэмюел открыл глаза.

Яркий утренний свет освещал постель, мисс Этуаль, копну ее роскошных каштановых волос на фоне кремового одеяла. Потом Сэмюел увидел дверь и леди Тесс, застывшую в дверном проеме. В руках она держала подарок — нечто завернутое в белую бумагу с зелеными полосками и перевязанное красной лентой.

Сэмюел понял, что этот оттенок красного, полосатую бумагу, размер и форму коробки, которую леди Тесс держала в руках, он будет помнить всю оставшуюся жизнь.

Запоздалое раскаяние охватило его, но он по-прежнему не двигался.

Леди Тесс опустила глаза на подарок, словно не знала, что теперь с ним делать, потом опять посмотрела на Сэмюела и, закусив губу, тихо попятилась назад, после чего бесшумно закрыла за собой дверь.