Теплый пепел надежд

Глава последняя СУД. ПОДСУДИМАЯ. СВИДЕТЕЛИ. ПРИСЯЖНЫЕ

Капитолину и Гулю встречала на вокзале Ирина Андреевна. Она сразу же их узнала и по описанию, и по растерянным и расстроенным лицам. Она же, Ирина, написала письмо матери, ибо Соня была в странном заторможенном состоянии. Она не могла написать письма ни маме, ни Гуле. Оказалось, она очень дорожила ими, чувствуя перед обеими саднящую душу вину.

Написала Ирина Андреевна коротко.

Соня здорова вполне, пусть Капитолина не беспокоится, стала красавицей — пошла на кое-какие косметические меры… Но это они сами увидят и пусть не удивляются. Сонечка изменилась в лучшую сторону и сама по себе — стала доброй и умницей. Работает манекенщицей, хорошо зарабатывает, скоро поедет за границу. Но произошла одна не очень приятная история, и надо побывать в суде…

Капитолина из этого письма ничего не поняла, а только вся затряслась от плохих предчувствий и побежала к Тамаре, в ее семью, которая стала для нее родной.

Тамара теперь жила в шикарном доме, и Капитолина всякий раз, бывая у нее, испытывала робость — будто к настоящим господам пришла.

Тамара была дома одна. Гуля в школе, Валерка, как всегда, на работе.

Капитолина без слов подала письмо. Из уклончивых фраз Тамара сама почти ничего не поняла и решила, что письмо написала какая-нибудь Сонькина подружка.

За год одно письмо, и то сплошное вранье, и адреса не дала, а тут… Хотя Тамара видела, что письмо написано чисто, грамотно и с каким-то неуловимым духом интеллигентности… Нет, не подружка, а какая-нибудь женщина из бывших приличных… Что у Соньки могут быть в Москве приличные знакомые, Тамара и думать не могла. Кому нужна сопливая уродина из провинции?

— Ну и чего ты? — спокойно и нарочито грубовато сказала, наконец, Тамара своей бывшей соседке. — Чего тебе неясно? Девка при деле, деньги зарабатывает, вон какую дорогущую операцию сделала! Знаешь, сколько это стоит? Но и манекенши эти получают тоже ого-го! А суд?.. Может, что где пропало, Соня свидетель, а ведь ее никто не знает там, ну, прежнюю ее жизнь, нам и нужно ее подтвердить…

— Нам? — переспросила Капитолина, испугавшись и обрадовавшись.

— А как ты думала? Я вас, двух дурочек, одних отпущу? Нет уж!

Тамара сказала, что она полетит, устроится в гостинице и позвонит по данному в письме телефону. А Капитолина с Гулей пусть едут поездом.

Пришедшая из школы Гуля, прочтя письмо, была в недоумении. Тамара же лихо отбарабанила ей свою версию насчет суда, велев собираться в Москву, заодно Макса навестят. Валерке Тамара навешала лапшу о том, что они с Гулей решили прокатиться в Москву, навестить Максика.

Ирина Андреевна оделась на встречу как можно лучше, чтобы приезжие сразу немного успокоились: встречает приличная состоятельная дама, значит, с Сонечкой не так уж плохо. На ней были длинная шуба из чернобурки, маленькая бархатная темно-серая шляпка-ток, замшевые сапоги. Гулю, и особенно Капитолину, поразил элегантный вид встречающей дамы с умным, тонким лицом и благожелательной улыбкой.

В такси дама все время болтала, так что Капитолина ничего не могла вставить о Сонечке.

Они вышли у старинного, только что отремонтированного особняка с надписью: «ДОМ ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ. ПАНСИОН».

— Так мы назвали нашу маленькую гостиницу, — пояснила Ирина. — Здесь уютно и тепло людям, ставшим по разным причинам одинокими…

Она не знала, говорить ли им, что здесь живет Макс, скорее всего, Гуля знает… Она пока ничего не скажет. (Макс не писал, где он живет: снимает квартиру. А письма они писали ему на почтовое отделение.)

Ирина нервничала. Приезжие вызывали у нее опасение. Такие женщины, как Капитолина, впадают в истерику мгновенно. Неизвестно, как она воспримет нынешнюю Сонечку. Какой она была, Ирина уже хорошо представляла себе. Она видела триптих у Кирика, с ним познакомил ее Касьян. Он сказал: «Вы хоть и видели фото с купленной мною скульптуры, но вся правда — здесь, в этом триптихе».

Гуля выглядела несколько хмурой и недоверчивой, но ее прелестное личико говорило о том, что человек она добрый и неглупый. Хорошо бы отправить Капитолину хоть на полчасика и поговорить с девушкой.

Ирина ввела гостей в зал, предложила чаю, кофе, а если они голодны, обед…

Гуля нервно сказала, что хотела бы привести себя в порядок, а потом, если это несложно, увидеть Сонечку.

Ирина заметалась. Она поняла, что Гуля не собирается сейчас вести с ней беседу.

А Капитолина была растерянна. Она думала, войдя в этот дом, увидеть свое сокровище.

— Отлично, сейчас я провожу вас в ваши номера, и мы встретимся с вами здесь через… — Она посмотрела на Гулю: — Часа вам хватит?

Гуля кивнула, что-то уловив. Капитолина же расстроилась.

Но Ирина Андреевна ее успокоила — и тут же к Сонечке!

Провожая девочку, Ирина сказала:

— Гуля, максимум пятнадцать минут — и я жду вас внизу. Мне необходимо вам… кое-что разъяснить, чтобы вы помогли мне, Соне и ее маме…

Гуля вздрогнула. Да, она видела, как эта дамочка металась и какой заморенный стал у нее вид, это она при Капитолине держалась! Значит, что-то серьезное. Она обещала спуститься через десять минут.

Ирина без сил спустилась вниз и села за столик — она уже едва справлялась. Касьян, конечно, хорош! Сначала ничего ей не говорил, теперь взвалил на нее самую страшную часть.

Тяжко смотреть на бедную Капитолину и на Гулю, которая переживает нисколько не меньше, только держится. А ведь еще явится Макс! Хорошо, Касьян придумал ему какое-то задание, чтобы тот отсутствовал…

Вдруг Ирина рассердилась на всех! На Соню, из-за которой вся эта суета! На Касьяна, на Кирика! И на Макса! И на этих двух, которые видят в ней почему-то своего врага. Гуля в особенности.

Ничего себе положение! А впереди встреча с неузнаваемой Соней…

Вниз спустилась Гуля. Она переоделась, причесалась, чуть подкрасилась и была свежа и хороша, как майская роза… Очаровательная девчушка, подумала Ирина, подивившись, как это хрупкое нежное существо могло настолько полюбить уродливую и сумрачную Соню, чтобы противостоять такому сумасшедшему, как ее братец Макс?! Девочка ангел, да и только! И вдруг Ирина уверилась, что если тут Гуля, все должно быть хорошо.

Присев к Ирине, Гуля поинтересовалась:

— Что вы мне хотели сказать?

— Я хотела говорить именно с вами, Гуля. Ведь дело очень запутанное…

— Она ранена? — спросила Гуля.

Ирина удивилась:

— Кто? Вы думаете, Соня? В моральном смысле да, а так вполне здорова.

— И Макс тут не замешан? — снова строго спросила Гуля.

Ирина на секунду замялась, но тут же ответила, как на уроке:

— Нет, в том, о чем вы думаете, нет. Хотя… Но это уже в плане философий, — попыталась она улыбнуться. — Так вот, Гулечка, выслушайте меня. Вам предстоит довольно сильная встряска. Соня стала неузнаваема. Сейчас расскажу, не спешите! Ей сделали уникальную операцию, и она стала красавицей. Вы ее не узнаете. Она очень изменилась. Она же и вправду работала манекенщицей в нашем престижном Доме «АК», но теперь… Соня под следствием. Ей вменяется, или как там говорят, непреднамеренное убийство… — Ирина посмотрела на Гулю, но та сидела молча, внешне спокойная, и только краска медленно заливала ее лицо.

Вдруг Гуля попросила:

— Идемте к Соне, это близко? К ней можно?

— Конечно! Она пока у меня в квартире, тут, напротив. Идемте. А если выйдет Капитолина?.. Сделаем так. Я вас оставлю вдвоем с Соней, а сама пойду сюда ждать ее. Хорошо?

Дверь открыла Сонечка. Она приоделась, подкрасилась — последнее время от всего пережитого побледнела и исхудала, но стала еще красивее. И хотя Гуля была предупреждена Ириной, она не смогла воспринять эту красивую, уверенную в себе, шикарную молодую женщину Сонечкой. Все равно ей виделась именно Сонечка, только лучше… А как лучше, этого Гуля представить не могла.

Она поздоровалась и посмотрела на Ирину Андреевну. Даже Сонечка, в ее убийственном настроении, засмеялась, сказав:

— Здравствуй, Гулечка, это я, твоя Соня…

Гуля, не откликнувшись на Сонечкин призыв, отшатнулась, словно боясь, что та ее поцелует или обнимет.

У Ирины упало сердце, но она взяла себя в руки, весело проговорив:

— Ну что ж, девочки, я вас оставляю — вам есть о чем поговорить. Подожду твою маму, Сонечка, она переодевается с дороги.

Соня умоляюще сложила руки:

— Ирина Андреевна, пожалуйста, задержите ее немного, мне с Гулей действительно надо о многом поговорить…

— Постараюсь, — коротко ответила Ирина и вышла, заметив, что Гуля так же стоит у порога и не собирается проходить в комнаты.

Соня повернулась к Гуле, лицо ее сморщилось, она заплакала и кинулась ей на шею. Тихонько поглаживая ее по спине, Гуля думала о том, что это или чужая девица и тут какие-то махинации, а Сонечки нет в живых, или, если заставить себя поверить, то эту Сонечку она любить не сможет и ничего для нее делать не будет. Не потому, что Гуля такая злая, а потому, что она не чувствует, что это ее Сонечка!..

Ей совсем не хочется выслушивать историю этой девицы — врать будет!

Гуля тихонько освободилась от Сониных рук. Соня ощутила эту скованность и холодность подруги. Однако она надеялась растопить Гулино мягкое сердечко воспоминаниями, рассказом о своих злоключениях, о Максе, Кирике — обо всем… Гуля не сможет не поверить, что она — Соня!

Чем больше бормотала Сонечка об их жизни в Ростове, о Сусанке, маскараде, своей любви к Максу, тем холоднее становилось у Гули на сердце, тем меньше сомневалась она в том, что это — не Соня. Может быть, и Соня, но Гуле она чужая, и даже неприятна.

Они прошли в комнату. Соня затащила Гулю почти силком. Поставила на стол бутылку итальянского вина и приготовила кофе… Гуля оставалась каменной. Она ничего не спрашивала, слушала молча, не ахала, не охала, как было раньше, когда Сонечка посвящала ее в свои замыслы.

Наконец Сонечке это надоело, и она, прервав на половине свой рассказ о художниках, спросила:

— Ты так и будешь сидеть, надувшись, как Максик? Ты такая дурная? Не веришь, что я Соня?

— А что… ты хочешь от меня?

Сонечка смутилась. Она не думала, что разговор перейдет вот в такую плоскость. Касьян и Кирик обещали ей, что сами будут говорить об этом с Гулей…

А тут? Придется отвечать ей? Нехорошо получается: высвистала на свою защиту всех, а раньше хоть бы слово написала… Но тут же себя оправдала: «Сколько у меня всего было! Я в себя пришла не так давно…»

— Хочешь всю правду? Пожалуйста. Ты будешь с моей стороны на суде. Ничего тебе не надо врать, не думай. И обелять меня тоже не нужно. Просто расскажешь, как мы дружили и как… с Максом — о его ненависти ко мне. И все.

— Бить на эмоции? — спросила насмешливо Гуля.

— Но ведь ты даже не знаешь, за что меня будут судить! Хоть бы спросила! — закричала Сонечка.

— Мне неинтересно, — ответила Гуля. И было видно, что она не притворяется. — Знаешь, — сказала она, глядя в глаза Сонечке, — я не буду выступать. Я сегодня уеду. За меня все расскажет Тамара, она завтра прилетает. Так что свидетель у тебя будет.

— Ты мне не веришь?.. — прошептала Сонечка.

— Не знаю, — ответила Гуля, — но думать об этом не хочу.

Гуля встала. Сонечка была вне себя. Она даже предположить не могла, что все так повернется. И крикнула вслед Гуле:

— Ты в обиде, вот почему все!

— Я бы обиделась на ту Сонечку, а на тебя? Чужую? Что мне обижаться? — ответила ей бывшая подруга.

Сонечка осталась одна. Она даже плакать не могла, так разозлила ее Гуля! Теперь мама придет!.. Что с ней будет? Мужики дураки все. Ну что они понапридумали? Это все Касьян, чужой ей человек и ее ту — не знал… А ведь и Кирик сказал ей, что ее не любит…

Пошли они все… Ей никто не нужен. Никто. И пусть ее никто не защищает! Наплевать! Ну сядет она в тюрьму… Если все от нее отвернулись, то что ей тут, в их обществе, делать?..

Гуля вошла в зал и увидела Ирину. Она хотела незаметно пройти наверх, но Ирина окликнула ее:

— Гулечка, присядьте ко мне на минутку.

Гуля подошла, но не села, сказав:

— Ирина Андреевна, у меня голова разболелась, я пойду полежу.

Ирине безумно хотелось узнать об их свидании с Соней, но вид Гули не располагал к беседам. Ирина, вздохнув, откликнулась:

— Конечно, идите, Гулечка, — и не утерпела: — Все в порядке?

— Конечно, — улыбнулась Гуля, но глаза ее говорили о другом.

…Странная девочка, подумала Ирина, неужели на нее так подействовала новая Сонечкина внешность? Наверное. Ну, пусть придет в себя, не надо ее пока трогать…

Капитолину после встречи с дочерью пришлось положить в больницу.

Суд состоялся. На нем блестяще выступил известнейший адвокат. Убедителен и эмоционален был художник Кирик Успенский, выступивший в роли свидетеля защиты. Хорошо говорила Тамара, соседка подсудимой из Ростова.

Женщины в зале откровенно плакали. Сонечка была в полуобморочном состоянии. И все поняли, что перед ними не злоумышленник, а несчастный, искалеченный, запутавшийся человек.

Макса, Гули и Капитолины на суде не было. По этому поводу все осуждающе перешептывались.

Присяжные вынесли свой вердикт: не виновна.

Прошло время. Макс уехал в Ростов, больше не пытаясь увидеться с Зиной-Сонечкой. Касьян, увидев Гулю, придумал себе новую любовь и собирается слетать в Ростов, поговорить с Гулей о Соне, что здесь так и не смог сделать. Но зачем говорить, когда дело закрыто?..

Кирика часто видят с Сонечкой. Не сказать по их виду, что у них роман, но им хорошо вдвоем. Ходят слухи, что Макс женился на Сусанне.

А Капитолина отошла не скоро. Снова увидев свою красивую дочь, она тихо заплакала, а потом стала любоваться, повторяя:

— Говорила я всем, что дочка у меня — красавица. И бабка ее про то знала…