Тест для настоящего мужчины (СИ)

Глава 11

Скинни или бойфренды? В узких джинсах слишком легкомысленно. Они открывали лодыжки и неприлично обтягивали попку, но она все равно будет скрыта под кардиганом.

В бойфрендах — обычно. Хотя если их одеть с лодочками и коротенькой кожаной курточкой — очень даже. Но в скинни она стройнее и кажется выше.

Лиза стояла перед диваном, на котором она разложила одежду. С одной стороны скинни с белым топом на тонких бретельках и кардиган, с другой бойфренды с тонким джемпером.

Скинни — решила она. С белым топом — просто отлично. Поверх кардиган без пуговиц пудрового оттенка. И кремовые лодочки. Лиза редко носила шпильки. Последнее время отдавал предпочтение обуви на низком ходу, но сегодня ей хотелось быть особенной.

Вдруг она встретит кого-то важного. Например, Лисовский придет забрать свой галстук и обязательно к концу рабочего дня. Нет, она не должна о нем думать. Ей просто хотелось хорошо выглядеть, ведь на улице весна подмигивала теплыми солнечными лучиками, на деревьях весело шелестели зеленые листочки, на городские клумбы наводнили майские цветы. Весна была в самой своей прекрасной красе и почему она не могла поддаться её влиянию. Еще как могла.

Она лукавила. Конечно, хотела, чтобы Артем увидел её такой. Сексуальной и свежей, а не потерянной, с красными от бессонницы глазами.

Лиза уложила волосы в обычный пучок, но выпустила несколько прядей у лица сразу став чуть менее строгой. Корректор под глаза. Тушь. Румяна. Помада несколько ярче, чем обычно, а обычно это просто бесцветный гель. Кажется, все. Она готова. Лиза покрутилась перед зеркалом.

— Мама, ты такая красивая, — воскликнула Полина, наблюдавшая за сборами, тихонечко сидя в кресле.

— Спасибо, солнышко, — обняла дочку Лиза, целуя в нежную щечку. — А не слишком? — в сомнении она вернулась к зеркалу.

— В самый раз, — девчушка подняла вверх большой пальчик.

Лиза положила в сумочку аккуратно упакованный и постиранный галстук Артема, упрекнув, что не стоило этого делать, но и хранить его у себя она не могла.

Она передаст его через Петра Ивановича. Довольная решением протянула дочке руку, и они вышли из дома.

— Уау! Ты шикарно выглядишь, — в восхищении всплеснула руками Аллочка, встретив подругу у ворот больницы и осматривая с ног до головы. — Я же говорила, что эти туфли тебе обязательно понадобятся, — девушки шли рядом, ритмично цокая каблучками, — а ты не хотела их брать, и брючки к ним просто загляденье, — расхваливала наряд подруги Алла. — У него челюсть отвиснет. Захлебнется собственной слюной, увидев тебя в этом.

— Алла, — предостерегающе посмотрела на коллегу Лиза. — Я совершенно не для него одевалась, — запахнула полы кардиганf, коря себя, что не оделась как обычно — простые прямые джинсы, туфли унисекс и простенький черный свитер.

— Не для него, — соглашалась Аллочка, игриво косясь на подружку. Они обе прекрасно знали, о ком идет речь — И он не придет сегодня за своим галстуком, — хихикнула она.

— Ты тоже думаешь, что он придет, — оживилась Лиза, но тут же натянула на лицо равнодушие, — мне все равно, я отдам галстук Петру Ивановичу. Они знакомы и он ему передаст.

— Ага, ещё расскажи, как он у тебя оказался, — подтрунивала подруга.

Лиза залилась краской. Ведь совершенно не подумала, как объяснит главврачу наличие у себя вещи Артема.

— Тогда я его просто выброшу, — она закопошилась в сумке, — не думаю, что он страдает от нехватки галстуков.

— С ума сошла? — Алка перехватила руку подружки, — а если он стоит баснословных денег, или у него пунктик к таким вещам. — Лиза с непониманием уставилась на спутницу, — некоторые мужчины готовы потратить огромные суммы на туфли ручной работы, на костюмы, сшитые на заказ в Италии, Англии, а Лисовский коллекционирует галстуки от кутюр. И он очень щепетилен в этом вопросе, а ты его в мусорку,…а он потом тебе счет…

— Да ну тебя, — не верила ей Лиза, но руку из сумочки вытащила.

— Оставь на память, — предложила альтернативу Алла, хитро вздернув уголки губ.

— Память о своем падении, об унижении, — щеки Лизы стыдливо вспыхнули.

— Хватит себя корить, — разозлилась подруга.

Алла ещё вчера старалась уговорить её, что ничего ужасного она не сделала. Ответила на вызов, брошенный Лисовским, пусть и не озвученный, но вызов, а ещё лучше бы переспала с ним и перестала мучить и себя, и свое тело. Получили бы оба удовольствие, на этом расстались, или продолжили бы встречать, чего ей, Алле, хотелось больше всего. Лиза в очередной раз напомнила о его невесте, Алка закатила глаза и покрутила у виска.

— Ты, Колесова, совсем дура, или как? Какая невеста? У вас взаимное влечение, страсть, похоть и из этого точно получится что-то хорошее.

— Любовь не рождается из похоти и страсти, это физическое влечение, а мне надо, чтобы душа и сердце тянулись к человеку — лицо Лизы нахмурилось, голос задрожал. — У Лисовского душа между ног, а сердца вообще нет, раз он посмел посмеяться надо мной.

— Ну, с чего ты взяла, что он смеялся, подумаешь, пошутил. Он раззадорил тебя, а ты сразу же бежать. Надо доигрывать до конца — в запале сказала Алка, но тут, же спохватилась. Слово не воробей вылетело, не поймаешь.

— И ты туда же, — Лиза гневно сжала кулачки.

— Да я не это хотела сказать, — пошла на попятные Аллочка и обняла подругу, предотвращая возможное рукоприкладство. А через минуту почувствовала, как намокала на плече её кофточка. Лиза ревела и сквозь всхлипы объясняла, как возникает любовь. И она знала. С бывшим у них все было не так. Они были едины душой и сердцем, а уж потом объединились телами и…

— …это… это было… хорошо…

— Лизка, просто "хорошо" это не любовь, — схватила её лицо в свои ладошки Алла и стирала большими пальцами соленые ручейки, — любовь это когда горишь, когда пылает кожа от одного его взгляда, когда трусики намокают от одной мысли о нем, — Аллочка настороженно посмотрела на переставшую всхлипывать подружку, — Что? У тебя…

— Да, — обреченность в глазах Лиза обрадовала Алку, но она не стала бурно реагировать, а очень деликатно попросила прислушаться к своим чувствам и не отталкивать Лисовского, если он ещё раз появиться на горизонте.

— А он появится.

— Откуда тебе знать, — вытирала кулачком мокрые щеки Лиза.

— Не знаю, — пожала плечиком Алла. — Просто знаю, — она не могла и сама себе объяснить откуда у неё была уверенность. — Такие, как Лисовский, просто так не сдаются если женщина им нравится, а ты нравишься ему, это я тебе, как эксперт по мужикам говорю, — гордо заключила Аллочка.

— Нравлюсь до первого секса, заполучит меня в свою постель, поставит очередную галочку или зарубку и забудет, — не поддавалась на уговоры Лиза.

— А ты сделай, так чтобы он не забыл, — настаивала на своем Алла, — ты же у меня красавица, умница и Полинке нужен отец.

— О Полине я и думаю, а Лисовскому на детей с большой колокольни…Он сам ещё большой ребенок: "хочу эту игрушку и возьму", а жизнь-то не магазин игрушек, — вынесла приговор Лиза.

Алла не стала больше спорить, она обняла подружку.

— Ну и хрен с этим придурком, — без желания согласилась она.

Взяв с подруги обещание не заниматься самоуничижением, Алка умчалась на свидание, а Лиза, уложив дочку спать, вернулась на кухню. Заварила чай. И так просидела до рассвета с полной кружкой.

Она пробовала оправдать свою выходку, но каждый раз терпела поражение и приходила к выводу, что поступила глупо. И как только не сгорела со стыда, раздеваясь перед незнакомым мужчиной. Что же он теперь о ней подумает? Стыд с новой силой сдавливал грудную клетку, и она задыхалась от неуёмных слез, бегущим по щекам.

Ненависть к Лисовскому нарастала, но больше всего она ненавидела себя за безрассудность, глупость и чувства к Артему.

Да, она наконец-то нашла силы признаться себе — Лисовский Артем ей нравится и не только внешне. Она хотела бы узнать, что же в душе у этого мужчины. Самовлюбленного павлина, нахала, наглеца, высокомерного болвана. Привлекательного и притягательного болвана.

Она думала о его руках на своем теле. О поцелуе. И признавалась, и признавалась. Ей мало. Чертовски мало.

Но он принадлежал другой и она обязательно выбросит его из головы, чтобы там не говорила Алка. Внутренний голос спорил с ней, настаивал подумать о себе и наплевать на всех. Почему она не могла взять то, что ей нравилось. А принципы и правила пора было менять. Может быть не все, но пару пунктиков обязательно.

Тогда это будет не она, спорила Лиза. А сегодня в спальне апартаментов Лисовского была она или кто-то другой?

Картинки её стриптиза пронеслись перед глазами. Она спрятала лицо в ладони.

Дура. Дура. Лиза запретила себе искать оправдания своему поступку.

К рассвету у неё не осталось сил анализировать. Потом, все потом. Сейчас — спать. Она поднялась с кухонного диванчика и пошла в комнату.

В голове было гулко и пусто. Она не могла больше ни о чем думать. Пожалуй, это был самый долгий день. Совершенно обессиленная, выжатая до последней капли, Лиза в домашней одежде, повалилась на кровать.

Ах, да она случайно прихватила галстук Лисовского и теперь ей предстояло его вернуть, но как это сделать, избегая с ним встречи.

Нет, она не станет сейчас об этом думать, слишком много места в её жизни стали занимать мысли об Артеме. Уснуть и спать. Ей вставать через пару часов и как она будет завтра выглядеть. Перед тем как уснуть Лиза вспомнила горящие глаза Артема Лисовского, его взгляд, въедающийся в её кожу. Ох, что же она натворила?

Артем сменил уже четыре галстука. Четыре галстука подходящих к темно-синему костюму, совершенно новому. На днях прислали из Италии. Почему бы не обновить? Рубашка тоже новая, белая, как он любил, но вот галстук тут должен быть тот, что утащила пигалица. Не то что бы он испытывал недостаток в чертовых галстуках. Но тот идеально подходил, как и начищенные до стального блеска туфли-оксфорды. Все безупречно.

Молодой мужчина отступил от зеркала на пару шагов и придирчиво оглядел себя с ног до головы. Гладко выбритые щеки. Безукоризненно уложенные пшеничного оттенка волосы. Легкий аромат парфюма. Изящные, но не пошлые серебряные прямоугольные запонки с сапфирами сверкнули в солнечных лучах. Швейцарские часы, подарок матери, удобно обтягивали кожаным ремешком запястье. Чего-то не хватало? Конечно же, галстука. Он вернет его сегодня. И плевать, что он ищет повод увидеть её. Ему нужен галстук. Это его желание, его жизнь и в ней все должно быть так, как решает он.

Привычное начало дня Артем тоже подверг изменению, вместо обязательной кружечки кофе и утреннего доклада секретаря о расписании на день, он попросил пригласить начальника службы безопасности и перенести на час позже все запланированные встречи, чем вызвал удивление в глазах подчиненной и подтвердил сплетни о его странном поведении в последние дни.

Вчера офис до самого окончания рабочего дня обсуждал невесть откуда взявшиеся слухи о том, что Лисовский-младший в скором времени будет смещен с должности и ни кем иным, а его замом.

Та ещё стерва. Закатила глаза секретарша и, набрав номер отдела безопасности, пригласила начальника в кабинет генерального.

— Здравствуй, Борис, проходи, присаживайся.

Артем пристально смотрел на крепкого мужчину, бывшего силовика, уволенного в запас после ранения в одной из горячих точек. Борис ему нравился, — суровый, немногословный, четко исполняющий свои обязанности. Отец умел подбирать кадры.

— Доброе утро, Артем Викторович, — взгляд безопасника скользнул по знакомой папке, лежавшей на столе у генерального. — Проблемы? — нахмурился мужчина, понимая, что проблемы, скорее всего у него.

Он помнил о своем нежелание соглашаться с просьбой Лисовского-старшего не посвящать Артема в поиски. Теперь этот маленький заговор выйдет ему боком. Отказать он не посмел. Виктор Андреевич когда-то доверил ему не только безопасность компании, но и своей семьи, дома.

— Знакомая папка? — криво усмехнулся Артем, беспокойство начальника службы безопасности не укрылось от него. Тот просто молча кивнул, присаживаясь к столу. — Хочу вернуть её тебе, — протянул документы Борису, сменив усмешку на серьезное выражение лица. — Узнай как жила Ульяна Иванова после поступления на первый курс института. Все до самых мельчайших подробностей. С кем общалась, с кем ходила на лекции, с кем проводила свободное время. Друзья, подружки, тети, дяди, соседи. Меня интересует все, — он продолжал надеяться, что ребенок не его и, найдя доказательства, бросить их в лицо отцу. — Что касается ребенка, — Артем тяжело вздохнул. — Выясни, куда он попал после рождения, детский дом, усыновление, — небрежно повертел рукой в воздухе, — куда там попадают брошенные младенцы, — он намерено избегал слова "дочь", так казалось, что у него нет ребенка. — Как только нападешь на след, надо сделать анализ ДНК, не знаю каким способом, придумаешь сам, — безопасник открыл рот, но тут, же был остановлен поднятой вверх ладонью и жестким взглядом. — Борис, повторяю, меня, не волнует, как ты это сделаешь, но подтверждение что ребенок мой или опровержение, должны быть в этой папке, — ткнул пальцем на документы Артем. — О деньгах не беспокойся, — предугадывал вопросы, словно опытный шпион, — но, сам понимаешь в разумных пределах. Тебя за работу не обижу и ещё…

— Да что вы, Артем Викторович, мне ничего не надо, — с нотками обиды отказывался от вознаграждения Борис, — это моя работа.

— Твоя работа безопасность фирмы и семьи, а не копание в грязном белье, — скривил гримасу Артем, — так что не строй из себя альтруиста, вознаграждение получишь соответствующее.

— Я понял, — Борис поднялся, — но это займет некоторое время.

— В конце месяца истекает срок контракта, на основании которого я занимаю эту должность, — определил дату Артем, — у меня нет времени.

Да когда-то они с отцом подписали такой документ, оговорив в нем права и обязанности, денежное вознаграждение и временные рамки. Он надеялся на его пролонгацию, но чертово письмо из прошлого изменило его жизнь. К такому повороту Артем не был готов. Мама права. Он подумает об этом после того, как результат будет лежать у него на столе. Он вернет себе свою жизнь, никто не вправе отнять её у него.

— Подожди не торопись, — остановил безопасника Артем, жестом приглашая вернуться на место. — Я знаю, что твой отдел проверят каждого кто приходит на работу в компанию, но ещё раз прошерсти моего зама.

— Артем Викторович, её досконально проверяли, — уверял Борис в отсутствие такой необходимости.

— Я сказал проверить, — недовольно уставился на подчиненного Лисовский-младший, он не любил, когда его решения подвергали сомнению, — у меня нехорошее предчувствие, а своей интуиции я привык доверять. Так что давай. Друзья, родственники, знакомые, незнакомые, бывшие коллеги, одноклассники. Тщательно, Борис. Очень тщательно, потряси все её связи. У тебя три дня, — закончил тоном не принимающих никаких возражений.

— Хорошо, — не задавая больше вопросов, Борис поднялся со стула и направился к выходу.

Артем задумчивым взглядом провожал широкую спину безопасника. Он боролся с искушением узнать все о Лизе. Неведение напрягало. Он должен был знать, как подобраться к этой девчонке. Но решил оставить все так, как есть. Так даже интересней, опасней. Конечно же, он не хотел делить пигалицу ни с кем. Она принадлежит ему. Даже если у неё есть муж, он заберет Лизу, а когда насытиться, вернет обратно. После того что вчера вытворяла пигалица, он понял — одного траха мало.

Артем изнывал от желания обладать этой скромницей, которая возомнила себе соблазнительницей. Губы подернула блаженная улыбка, а перед глазами поплыла, картинка, как неумело, нерешительно и несмотря на это охренительно сексуально, Лиза ползла на коленях по кровати к нему. Так и хотелось приказать ей встать на четвереньки, прогнуть спинку, словно похотливая кошечка. Артем облизал губы. Он не сомневался, у него ещё будет такая возможность, разложить Лизу на шелковых простынях, а из одежды на ней будет только его галстук. Кровь устремилась к паху. Рот пересох. Твою мать! Лисовский потер лицо руками, отгоняя фантазии о пигалице. Какого черта с ним происходило. Ни одна женщина не действовала на него так, как это чертова изящная докторша. Пора было со всем этим заканчивать, иначе он окончательно свихнется.

— Узнай, как принимает врач Колесова Елизавета Валерьевна, — отдал распоряжение секретарше, которую вызвал секунду назад.

— Вы заболели, Артем Викторович? — волновалась за начальника подчиненная, всматриваясь в лицо младшего Лисовского.

— Что за чушь? — недоумевал Артем.

— В офисе говорят…

— Выполняй свои обязанности, — непривычно мягко одернул секретаршу и кивком головы выпроводил из кабинета. Волнение сотрудников за него было приятно. Значит, он все же что-то значил для них, и его поддерживали, пусть не все, но скорее всего многие. Он очень на это надеялся, хотя и боялся признаться себе, считая это слабостью. А слабым он быть не хотел.